Глава 20

Когда стало смеркаться и над землей пополз легкий вечерний туман, Гвен с Тайрианом вер­нулись к повозке, чтобы подобрать кое-какие вещи.

Среди разбросанной повсюду одежды возни­цы они отыскали наиболее приличную рубаху, штаны и жилет; потом Тайриан освободил ло­шадь, впряженную – в повозку, и обратился к Гвен:

– Нам надо найти место, где ты смогла бы уединиться и переодеться.

Девушка кивнула.

Тайриан взял одеяло, накинул его на спину лошади, подрезал постромки, превратив их в поводья, чтобы Гвен могла ехать верхом, и они вернулись в лес.

Когда Тайриан помогал девушке спешиться, она мило улыбнулась ему, но не заметила, что в его глазах горит огонь желания. Все мысли Гвен были заняты тем, как она будет выглядеть в новом костюме и как посмотрит на нее Тай­риан, когда она снимет монашескую одежду.

– Я подожду на поляне, – сказал Тайриан и оставил ее одну.

Укрывшись среди деревьев, Гвен стянула с волос апостольник и покрывало, тряхнула светлыми локонами, которые водопадом спустились по плечам и спине, освободившись, наконец, из своего плена.

Может быть, он решит, что у нее слишком длинные волосы? Интересно, стригутся ли знат­ные дамы? – гадала Гвен.

Девушка сняла монашеское облачение и пе­реоделась в голубую рубаху и мешковатые серые штаны. Где-то невдалеке журчала река Грин-торн, огибающая лес, и Гвен замерла, вслуши­ваясь в успокаивающие звуки.

Желая показаться перед Тайрианом в самом лучшем виде, она сорвала несколько красивых белых цветочков и воткнула в волосы, скрепив прическу коротким кожаным шнурком.

Когда девушка вышла из леса на небольшую полянку, Тайриан сидел на плоском камне, он развел костер и что-то поджаривал над огнем.

Тайриан тут же встал, будто на поляне по­явилась принцесса и застала его за недостойным делом. На ней не было роскошных одежд, но в свете костра Гвен выглядела совершенно оча­ровательно.

Тайриан завороженно смотрел на нее: на по­ток самых длинных, какие он только видел, се­ребристых волос; етройную девичью фигуру; небольшую высокую грудь, которую обрисовы­вали порывы налетавшего ветра; нежные губы; голубые бездонные глаза…

Девушка нетерпеливо отбросила выбившую­ся прядь, лишь еще больше растрепав шелко­вистые локоны.

Язык Тайриана прилип к гортани. Он почув­ствовал, как судорожно застучал пульс в висках.

Гвен не могла говорить, а сейчас и ее спутник лишился дара речи. Теперь Тайриан понимал, как чувствует себя девушка, не имея возможности выразить словами свои переживания, мыс­ли и просьбы.

В этот момент Тайриану хотелось сказать ей, что он охвачен любовью, но губы отказыва­лись повиноваться. Изумление коснулось его своей трепетной рукой, как только рыцарь по­нял, что это правда – он влюбился в холодное, сдержанное имя еще до того, как увидел его обладательницу. Но действительно ли это Вин­тер, а не Гвендолен бесфамильная?

Девушка ласково улыбнулась, и застывшее было время вновь потекло своим чередом.

Тайриан откашлялся, будто ему было трудно дышать.

Гвен хотела спросить, что беспокоит его, но рыцарь уже отвернулся, склонился над костром и стал подбрасывать дрова.

Гвен медленно подошла к соседнему камню и присела. Она чувствовала себя очень глупо в просторной одежде Торолфа; рукава рубахи доходили ей почти до колен, и их пришлось закатать, штаны – подвернуть, чтобы они не волочились по земле, и подвязать веревкой на талии, чтобы они вовсе не упали с девушки. Но без апостольника и покрывала на голове Гвен ощущала приятную легкость.

Она с удовлетворением осмотрелась вокруг, наслаждаясь давно забытым ощущением свобо­ды. Ей встретился мужчина, которому можно было доверить свою жизнь без опаски.

Тайриан зажаривал на вертеле пойманного кролика; вскоре большой кусок мяса был го­тов – с золотистой хрустящей корочкой и неж­ной сочной мякотью внутри.

– Есть хочешь? – это было единственным, что Тайриан смог выдавить из себя после долгих усилий.

Гвендолен посмотрела на него и робко кивнула.

Лес вокруг поляны постепенно наполнялся разнообразными шорохами – ночные зверьки и птицы выходили на охоту в сгустившихся сумерках.

Тайриан принес мех вина, который Торолф держал в повозке, и предложил девушке. Она сделала большой глоток, и в тот же миг крепкий напиток обжег горло и согрел желудок. Неизве­данное доселе ощущение – ведь до этого Гвен никогда не пила неразбавленного вина – оказа­лось приятным; а через несколько минут ее уже перестал смущать взгляд Тайриана, наблюдав­шего, как она расправляется со своей долей кролика.

Гвен часто кивала во время еды, чтобы пока­зать спутнику, что все очень вкусно.

Тайриан ел мало, передавая самые сочные и вкусные кусочки девушке и предлагая запи­вать вином. К тому времени, когда кролик был съеден, а вино выпито, Гвендолен чувствовала восхитительное головокружение.

– Вот. Может быть, ты хочешь… – голос Тайриана замер.

Она дотронулась до его руки так легко и неж­но, как мотылек задел невесомым крылышком.

Передав девушке остатки вина, Тайриан под­нялся с камня, и Гвен невольно залюбовалась стройной могучей фигурой в переменчивом све­те костра.

Наступала ночь. Ветерок шелестел в густой листве, приглушенно ворковала река, загора­лись звезды в далеком густо-синем небе, прибы­вающая луна наливалась самым насыщенным оттенком желтого и освещала лица Тайриана и Гвендолен. Они слушали вечную симфонию Природы и не отрывали глаз друг от друга.

В естественное многоголосие вплелся тихий голос Тайриана:

– Закрой глаза, – почти прошептал он. Гвен повиновалась. Тело расслабилось, и де­вушке показалось, будто она плывет по воздуху.

Следующим ощущением стало прикоснове­ние мужских губ.

Река, ветер, лес, луна, звезды – все переста­ло существовать. Лицо Гвен раскраснелось и стало горячим.

Тайриан был так близко… Его большое силь­ное тело, добрая неистощимая сила, исходив­шая от него, и неповторимый запах опьяняли и возбуждали Гвен. Девушка приникла к плечу своего рыцаря.

И вдруг в сознании открылась и тихо закры­лась какая-то дверца. Калейдоскоп образов прошлого промелькнул перед мысленным взо­ром и вновь исчез.

Гвен не могла описать, что с ней произошло. Эти эмоции, поцелуй, череда внезапно возник­ших и стремительно исчезнувших воспомина­ний – все это она могла определить только двумя словами: «совершенно непостижимо».

Наконец Тайриан пробормотал:

– Мы должны поспать. «Да», – шепнули ее глаза.

Гвен подняла к нему лицо. Тайриан взял ее руку и поднес к щеке. Прижав ладонь девушки к давно не бритой бороде, он наклонил голову, но только заглянул Гвен в глаза, ничего больше.

А Гвен размышляла. За короткий промежу­ток времени она узнала Тайриана, он расширил ее познания и обострил чувства так сильно, что она никогда уже не сможет довольствоваться тесным мирком монахинь, проводящих всю жизнь в постоянных молитвах.

Гвен больше не испытывала той тоски по прошлому, что раньше причиняла боль и мучи­ла страстным желанием вернуться в места дет­ства. У нее возникало ощущение, что жизнь в монастырях была всего лишь длинным скучным сном. Теперь девушка не могла допустить и мысли о том что ей суждено провести свой век в таком месте, где она иногда неделями не чув­ствовала прикосновения ветра, солнца и дождя.

Тот другой мир исчезал для нее подобно талому снегу. Осталось только «здесь» и «сей­час», а «завтра» ее не волновало.

Тайриан слышал голоса реки и ветра, он весь пылал, но ни вода, ни прохладные порывы не могли погасить пламя его желания.

После молчаливого прощания на ночь де­вушка и мужчина двигались порознь, словно лунатики, пребывающие каждый в своем собст­венном мире грез.

Было уже за полночь, но Тайриан еще не спал. Он прислушался к ровному, тихому дыха­нию Гвен, потом открыл глаза и посмотрел на нее. Девушка спала и улыбалась чему-то.

Смещающиеся тени создавали впечатление, что деревья и камни оживают.

Тайриан думал о том, что в этот вечер чуть было не потерял самообладание, и внимательно изучал черты спящей девушки, светлое облако волос, сияющих в лунном свете. «Ангел небес­ный, – подумал он. —Ангел Винтер. Нетрону­тая. Что ему делать с ней?»

«Я хочу стать твоим единственным…»

Сейчас вся прежняя жизнь виделась Тайриану, как в тумане, – какой-то далекой и серой. Ничто не имело значения, кроме Гвен. Она заполнила его жизнь. Все женщины, которых он знал и любил раньше, стали бледными призра­ками, обычными стекляшками рядом с этим драгоценным камнем.

Он знал Гвен еще не достаточно хорошо, но чувствовал, что они предназначены друг для друга и ничто в мире не изменит этого.

Тайриан хотел разделить с ней все свои сек­реты, довериться полностью и знать, что она никогда не предаст его. А он сам оправдает ее доверие.

Завтра он отвезет ее в Жасмин-Тэтч. Не в Шервуд и не в Сатерленд. Еще не время.

Утром, когда солнце только начинало рассеи­вать туман над травой и между деревьями, Гвен и Тайриан с удовольствием съели завтрак из рыбы, но обычного общения не последовало. Девушка отнесла остатки пищи к реке, чтобы вода унесла их.

Мгновение она постояла в утренней тишине, благодаря Бога за прекрасный наступающий день, за все его создания и… за Тайриана.

Лето набирало силу.

Они ехали верхом – Тайриан на своем бое­вом коне, Гвен на лошади Торолфа. Пожитки из разбитой повозки сложили на спинах живот­ных, и рыцарь на ходу выбрасывал кое-какие вещи, а девушка с улыбкой наблюдала за этой процедурой.

Плавные линии ландшафта походили на из­гибы женского тела; почва скрывалась под ков­ром опавших иголок бесчисленных сосен.

С наступлением сумерек они подъехали к Жасмин-Тэтч и направили лошадей по тропин­ке среди настоящего моря цветов. Нарциссы уже уступили место летнему буйству красного, синего, желтого и оранжевого. Маргаритки жел­тыми сердцевинками и белоснежными лепестка­ми, казалось, приветствовали усталых путников.

Гвен с трудом отвела взор от прекрасных цве­тов и с недоумением посмотрела на Тайриана.

– Я часто проводил здесь лето, когда был ребенком, – смеясь, ответил он.

И это все? Больше он ничего не собирается рассказать? Почему он приезжал сюда, и кто живет здесь сейчас? Гвен изумилась еще боль­ше, когда они подъехали к очаровательному домику. Стены его были увиты какими-то расте­ниями с крошечными нежно-фиолетовыми цве­точками, на черепичной крыше пристроилась каменная труба. Вход представлял собой невы­сокую арочную дверь, и Тайриану пришлось пригнуться, чтобы войти в дом.

Попав внутрь, Гвен внимательно огляделась. Все было очень маленьким, даже узкая лестни­ца, ведущая в комнату на чердаке. В квадрат­ных окнах стояли настоящие стекла.

Девушке хотелось знать, кто живет здесь, и ей удалось поймать взгляд Тайриана.

– Гномы.

Гвен еще раз осмотрелась – где же они?

– Кажется, их не было тут уже несколько лет, – с печальным видом Тайриан наклонился и поднял какие-то смешные рубашки с длинны­ми рукавами, потом пару забавных башмаков с загнутыми носами. И услышал хихиканье девушки.

Оба замерли.

Гвен удивилась ничуть не меньше рыцаря.

– Интересно, – сказал Тайриан, – а что-нибудь еще ты можешь произнести? – он подо­зрительно посмотрел на нее. – Может быть, ты действительно монахиня и дала обет молчания?

«Нет!» – решительным движением ответила Гвен.

Тайриан задумался: она ведь издавала звуки и раньше, когда убили ее старого друга – воз­ницу.

– Монахини не лгут? – спросил он, и вновь ответом стало покачивание головы. – Я искрен­не сожалею, если обидел тебя. Возможно, шок, который ты испытала, видя ужасную смерть Торолфа, помогает тебе опять обрести голос. А ты как думаешь?

Какое-то время она обдумывала услышанное. Сколько еще потрясений придется выдержать, чтобы вернуть голос полностью? Интересно, как это будет выглядеть – беседовать с этим мужчи­ной, а не просто хихикать время от времени? Вдруг он посчитает ее пустой и неинтересной, ведь он жил в мире, где его окружали очарова­тельные и, без сомнения, умные женщины, а она вела уединенный, молчаливый образ жиз­ни. По крайней мере, в тот период, который она помнила.

«Что?» – спросили ее глаза.

Почему он так странно смотрит на нее? О чем он думает?

– Как бы мне хотелось, чтобы ты загово­рила, – сказал Тайриан, делая знак присесть на низкую скамью. – Я рассказал бы о себе, а ты могла бы…

Девушка опустила голову.

– Гвен, – Тайриан подошел и встал перед ней на колено, что с тобой? Ты печалишься, потому что не можешь ничего вспомнить о том, что произошло в твоей жизни до того, как ты попала в монастырь?

Она с жаром кивнула.

– Я хочу помочь тебе. Утром мы можем отправиться в Сатерленд, но я хотел остано­виться здесь, чтобы ты отдохнула. Может, мы задержимся на пару дней? За это время я рас­скажу тебе, с чем ты столкнешься в лесу. А сейчас пойду принесу что-нибудь поесть, воз­можно, найду и выпивку.

Пока он отсутствовал, Гвен обошла дом. Она слышала, как Тайриан распрягал лошадей во дворе, а выглянув в окно, увидела, что он доста­ет продукты, которые они нашли в повозке.

Гвен решила прибрать внутри. Она отыскала небольшую метлу и принялась за уборку. Тай­риан, остановившись в дверях, немного понаблю­дал за ней, затем вернулся к своим занятиям.

Стараясь сделать жилище уютным на то вре­мя, что они пробудут здесь, Гвен пробовала пред­ставить постоянную жизнь в этом домике.

С ним.

Она закрыла глаза, вслушиваясь в шум гус­тых ветвей, что качались над крышей домика, задевая и царапая ее. Затем ветер стих, и все звуки замерли.

Гвен снова прервала работу, на этот раз за­думавшись о Тайриане. Кто он? Он никогда не говорил о себе в отличие от других мужчин. Он очень скрытен. Наверное, от рыцарь короля Генриха. Но почему он переодевается монахом? Он сообщил ей слишком мало… И кто она – эта Отем? Почему она ищет женщину по имени. Винтер? Кажется , он говорил, что они сестры?

Тайриан считает, что она именно та сестра, которую ищет Отем. Но возможно ли это?

Винтер… Они близнецы? Странные имена:

Винтер, Отем… Есть ли у них еще сестры и братья? Гвендолен не знала ответа.

Вытряхнув простыни и покрывала, просу­шив их на солнце, Гвен застелила кровати – две на чердаке и одну в нижней комнате. Потом с любопытством, принялась рассматривать раз­ные пузырьки и бутылки на полках. Она взяла одну в руки и, поднеся к лучу света, встряхнула. Бутылка из толстого зеленого стекла оказалась пустой.

– Интересуешься содержимым? Девушка резко обернулась, чуть не выронив бутылку. Но это оказался Тайриан – пугаться было нечего. Она знаком показала, что «да», ей интересно.

Он взял еще одну бутылку с пробкой, повер­тел ее, и зеленые «зайчики» заплясали по ком­нате.

– Отем занимается травами. Она засадила ими целый участок в лесу перед тем, как они с Рейном Гардианом отправились дальше. Отем была мне любопытна, как, впрочем, и другим лесным жителям.

Гвен посмотрела на него вопросительно.

– Думаю, мой кузен влюбился в Отем, и я прекрасно знаю, почему. Она очаровательна, от ее красоты захватывает дух. У нее рыжие волосы, – Тайриан взял прядь серебристых волос Гвен и полюбовался, как солнечные блики играют на восхитительных локонах. – Не пони­маю, как она может быть…

«Моей сестрой?» – Гвен не сводила с него взгляда. Пуд рукой не было ничего подходя­щего, чтобы письменно выразить свои мысли.

«Что ты скрываешь? – думала Гвен. – Сес­тра она мне или нет? Может, ты сам не знаешь?»

Девушка, затаив дыхание, отвернулась к окну.

Он был так близко…

Руки Тайриана обвились вокруг ее талии. Сладостное томление пробежало по телу, и де­вушка напряглась, как натянутая тетива.

Тайриан ошибочно принял ее состояние за страх или отвращение. Глаза его стали холод­ными, как лед.

– Я больше никогда не дотронусь до тебя.

Он вышел из комнаты.

Гвен смотрела в окно на заходящее солнце, и глаза застилала пелена слез. Она не вынесет, если он никогда больше не прикоснется к ней.

Они молча поужинали, рано легли спать и поднялись с первыми проблесками дня.

– Гвен, кажется, у нас гости.

Она вопросительно глянула на Тайриана, удивляясь его словам.

Откуда-то снаружи донеслось позвякивание уздечек, скрип кожи и лязг стали. Подойдя к двери, Тайриан и Гвендолен увидели во дворе десяток всадников.

Дом был в окружении свирепых на вид рыцарей.

Загрузка...