- А ты прав, – Феликс уважительно поглядел на брата. – И где нам искать наемника, Голова?
Фабий не знал, что ответить и решил промолчать. В Риме проживало несколько тысяч сирийцев, не станешь же проверять каждого. Жизни не хватит. Можно попробовать нанять частного информатора, более толкового, чем Корнелий Варрон. Только справится ли он? Без описания внешности, малейшего намека на возраст, примет… Лишь зря выкинет деньги. Существовала еще небольшая надежда, что Туллия отыщет Цинну, а тот, в свою очередь, каким-то образом умудрится вычислить похитителей. Надежда слабая и эгоистичная. Дочке адвоката самой следовало полагаться на его помощь, а не наоборот. Ведь именно он втянул ее отца в такую передрягу.
И словно в насмешку на деле все сложилось, так как Фабий больше всего не хотел.
На следующий день он сидел у себя в комнате и обедал. Вернее, пытался, невероятным усилием воли жуя вареное мясо и заставляя себя его глотать. Кусок с трудом лез в рот, разум отказывался принимать пищу, мысли, занятые совершенно иным, отчаянно прыгали в голове. На следующий день должен был состояться суд и он понимал, что обязан пойти и все рассказать маме. Никаких малейших зацепок и намека на след сирийца Фабий так и не нашел. Феликс пытался расспросить отца, но с таким же безрезультатным успехом. Туллия и вовсе исчезла, вероятно, занятая поисками папы.
- Все, хватит тянуть. Пора.
Он отодвинул еду и встал, намереваясь отправиться на женскую половину дома.
- Отстань! Он меня прекрасно знает! Я найду дорогу! Нечего за мной тащиться. Занят? Уверена, освободится!
За дверью послышался раздраженный голос дочери Цинны, и в следующую секунду она ворвалась в комнату.
- Фабий! – Туллия указала на привратника. – Скажи, чтобы отстал.
Он кивнул греку и тот с наигранным почтением, хитро подмигнув, прикрыл дверь.
- Ты обедаешь? – удивилась девочка. – Завтра же суд. Ну, и хладнокровие у тебя. Вставай, пойдем. Я нашла его.
- Кого? – удивился Фабий, невольно любуясь вошедшей, раскрасневшаяся и запыхавшаяся дочка адвоката сейчас выглядела красивей, чем когда-либо.
- Отца! Его держат в доме сенатора Флавия Сцевина. Ты же поможешь мне освободить папу?
- Конечно… – пробормотал он, пытаясь скинуть наваждение и вновь обретая надежду. – Как ты узнала?
- Обязательно расскажу по дороге, – они вышли из комнаты. – А сейчас надо придумать, как спасти папу.
- Какой у тебя план?
- Проникнуть в дом, отыскать и освободить.
- Влезть в чужой дом? – Фабий резко остановился и ошалело посмотрел на Туллию. – В дом сенатора? Нас там запросто могут убить.
- А что ты предлагаешь? – насупилась Туллия.
- Сообщить отцу Феликса, например. Дядя Эмилий все-таки начальник стражи. Или Фению Руфу. Нельзя врываться вот так запросто в особняк к влиятельному вельможе. Пусть взрослые разбираются. Им и по должности положено. Цинна – римский гражданин, содержать его под стражей без какой-либо причины и законного основания – преступление.
- Знаю и без тебя! – Туллия состроила решительную рожицу. – Выходит, мне придется делать все одной? Друг называется…
- Я такого не говорил, – Фабий испугался, что девочка уйдет. – Просто подумай. Какие у нас имеются доказательства, что Флавий Сцевин держит в заключение твоего отца?
- Э-э… – дочка адвоката замялась. – Просто они не настолько убедительные, чтобы папа Феликса или Фений Руф имели право на обыск в доме сенатора.
- А подробней…
- Один знакомый, сын кузнеца рассказал мне. Он с отцом кое-что чинил в том особняке и слышал от живущих там рабов про одного мужчину. Якобы он уже несколько дней содержится в эргастуле, карцере для провинившихся слуг. Я сопоставила дату исчезновения папы и появления этого заключенного. Они совпадают.
- Понятно… – Фабий потер мочку уха. – До конца уверенности все равно нет.
- И что? – Туллия тряхнула волосами. – А вдруг папа там? Я обязана выяснить.
Он колебался недолго.
“Если Цинна действительно в доме Флавия Сцевина, то сенатор – заказчик убийства Петрония Вера. Вывод напрашивается сам собой. И тогда не придется даже искать неуловимого сирийца. Заодно помогу Туллии и буду в ее глазах героем”.
- Ты же понимаешь, что мы собираемся проникнуть в дом человека, пытавшегося убить двоих сенаторов? И с одним у него, между прочим, получилось.
- Да, конечно.
- Если нас поймают, то тоже могут убить.
- Разумеется, понимаю. Он держит в заточении моего отца и подставил твоего. Предлагаешь, если он такой страшный, сидеть сложа руки и ждать пока нам помогут?
- Нет, я просто хотел убедиться, что ты осознаешь всю степень опасности. Пойдем. Только предлагаю сперва зайти за Феликсом.
Через два часа они стояли в тени огромного особняка и, не отрываясь, глядели на находящееся в отдалении жилище Гнея Флавия Сцевина. Оно представляло из себя старое, мрачное здание с плотно закрытой дверью и выходящими на улицу узкими окнами. Тянувшаяся вдоль улицы высокая каменная стена, скрывала от посторонних взглядов внутренний двор и прилегающую к нему территорию.
- Мы уже час торчим, – пожаловался Феликс. – Внутрь без приглашения не попасть. Охраняют лучше Эрариума.
- Там хоть государственная казна… – невесело улыбнулся Фабий. – А здесь…
- Здесь мой папа, – Туллия сжала губы в узкую, неровную полоску. – Должен отыскаться способ, обязательно должен… Пока не окажусь внутри, не уйду.
Входная дверь открылась и из дома вышел пожилой слуга. В проеме мелькнули шкафоподобные фигуры охранников.
- Трое, – вслух, одними губами, сосчитал Фабий. – Там нам проход заказан. А что если через стену? – Спросил он чуть громче.
- Придется ждать вечера, когда стемнеет, – отозвался Феликс. – Коли дело затягивается, я сбегаю домой поесть? Я в отличие от вас не обедал.
Туллия обернулась и посмотрела на него таким гневным взглядом, что брат мгновенно замолчал.
- Ничего, я потерплю… – пробормотал он и прибавил. – Только не слишком долго. Голод пощады не знает.
Минут через двадцать вышедший из дома слуга вернулся, а еще через полчаса к особняку подкатила телега. В дальнем конце стены открылась незаметная до сей поры калитка и через нее на улицу вышли около десятка человек. Подойдя к повозке, они принялись заносить внутрь лежащие в ней продукты.
- Давайте, вот он шанс, – обрадовался Фабий.
Они быстро скользнули вдоль стоящего напротив дома и незаметно для работающих слуг подошли к ним. Туллия взяла в руки огромный окорок, Фабий гигантских размеров круг сыра, Феликс, крякнув, маленький глиняный сосуд. Прикрыв лица, друзья беспрепятственно прошли через калитку.
- Несите туда, – скомандовал им пузатый мужчина в шерстяной тунике, стоящий чуть в отдалении, и, видимо, принявший их за людей, привезших провизию.
И указал на переднюю часть дома. Там возвышался широкий портик, вокруг которого, исходя из внешних признаков, находились комнаты прислуги, кладовые, погреба и деревянные сараи. Пройдя сквозь широкую дверь в ближайшее помещение, сырое, прохладное, с множеством полок вдоль стен, густо заставленных разнообразной провизией, они с удовольствием избавились от поклажи. Выйдя обратно, отошли в сторону и огляделись.
- Не думаю, что папу держат внутри дома, – наморщив лоб, предположила Туллия.
- Тут столько всего… – Феликс закрутил головой. – Начнем ходить и всюду заглядывать, нас сразу обнаружат.
Фабий внимательно осмотрел место, в котором они оказались. От устроенного в древнем, классическом стиле атриума шла широкая аллея из конусообразных сосен, за ней тянулась дорога, по обеим сторонам которой находились обширные клумбы и фруктовые деревья. Вдалеке виднелось несколько прудов с кристально чистой водой. В верхней части портика, судя по всему, размещался триклиний, обеденная комната. А в середине портика находилась дверь, которая вела в нижние помещения дома. Там должен был находиться небольшой двор с садиком и фонтаном.
- Значит, действуем быстро, – решительно заявила дочка адвоката. – Без права на ошибку.
Феликс округлил глаза.
- Не нравится мне твой план. Ты не подумай, я не боюсь, но все-таки…
- Идем, – Туллия решительно двинулась вдоль дома.
- Может, спросить? – предложил брат. – Прикинуться, что нам просто любопытно. Мол, опыт перенимаем. Учимся воспитывать собственных слуг. Дескать, они у нас вконец распоясались, работать никак не заставишь…
Не слушая его, она прошла мимо беседки, миновала лестницу, ведущую на второй этаж, где по обыкновению располагалась женская часть дома и остановилась перед дверью в мрачное, похожее на карцер строение. Фабий отметил про себя плотно закрытый низкий вход, маленькие окна, грубую кладку стен.
- Замок, – пожаловалась девочка, пытаясь проникнуть внутрь. – Папа, ты там?
Наклонившись, подобрала валявшийся под ногами камень. Несколько раз им ударила и дернула за ручку.
- Баня, – разочарованно протянул Феликс, заглядывая дочке Цинны через плечо. – Как в ней моются, она ведь такая неудобная и к тому же старая? Тут даже нет бассейна.
- Ты куда? – услышали они вдруг женский голос.
- Пойду, отнесу еду бедняге, – ответил второй.
- Жалко его, который день томится, – услыхав последние слова, Туллия напряглась и сжала руку Фабия. – К тому же такой красавчик… Вдруг господин смилостивится и отпустит, а он после отблагодарит меня.
Раздались смешки.
- Надейся, надейся. Госпожа тебе голову оторвет.
- Если узнает…
Фабий осторожно выглянул. Возле фигового дерева стояли две девушки. Одна черноволосая, вторая рыжая. Та, что рыжая держала в руках завернутый в тряпку сверток, вероятно, еду, которую собиралась передать Цинне. Поговорив еще несколько минут, они разошлись.
Друзья осторожно последовали за рыжеволосой служанкой. Та зашагала в ту сторону, откуда они только что вернулись, миновала кладовую, повернула за угол, прошла мимо входа в дом и остановилась возле примыкающей к нему пристройки. Рядом, со скучающим видом, прогуливался низенький, плотный слуга.
- Кара… – он расплылся в улыбке. – Поговоришь со мной немного?
- С удовольствием, но тебя зовут на ужин. Я покараулю. Опоздаешь, останешься голодным.
Стражник хмуро кивнул и поспешил в сторону особняка.
- Это я, – едва тот скрылся, тихо произнесла девушка. – Принесла вам немного поесть.
Она встала на цыпочки и заглянула в окно.
- Ну, все, хватит! – Туллия решительно шагнула и, открыв щеколду, видневшуюся на двери, распахнула ее.
- Ой! Ты что здесь делаешь? – ахнула служанка, заметив девочку.
- Отец, – не обращая на невольницу внимания, дочка адвоката вошла внутрь и спустя секунду оттуда послышался ее изумленный крик. – Вы кто такой? Где мой папа?
Глава семнадцатая. Невольно спасенный
- Юпитер! Ты моя спасительница! – Ответил ей чужой мужской голос, наполненный радостными, ироничными нотками. – Я уже устал тут сидеть в одиночестве.
В проеме появился высокий, щегольски одетый франт, лет двадцати восьми, тридцати. На щеках и подбородке густая щетина, под глазом заплывший синяк. Приглядевшись, Фабий заметил, что его одежда в нескольких места сильно порвана и испачкана.
- Да, кто вы такие? – девушка подскочила к двери и попыталась ее закрыть. – Я сейчас позову на помощь. Они твои дети?
- Герма! Клянусь Венерой, я вижу их впервые, – он подмигнул Туллии и попытался выйти.
- Нет, тебе нельзя, – Герма с решительным видом преградила ему дорогу. – Озмилк обязательно наябедничает, что я тебя выпустила и меня накажут. Посадят вместо тебя или еще хуже…
Она недоговорила, резко замолчав.
- За что вас тут держат? – обратился к пленнику Феликс.
- О… – щеголь таинственно улыбнулся. – Хозяин этого дома сильно осерчал на меня. И я хорошо его понимаю.
Он ухмыльнулся.
- А по существу? – поинтересовался Фабий, разрывавшийся между желанием поскорей уйти отсюда, отчаянием оттого, что они не встретили тут Цинну и любопытством, смешанным с желанием помочь пострадавшему.
Щеголь замялся. Огорченная Туллия, сверкнув в его сторону глазами, отвернулась и предложила:
- Пора уходить, пока нас тут не заметили.
- Я с вами, – заключенный сделал шаг в их сторону.
- Нет, – Герма принялась заталкивать мужчину обратно.
- Постойте, – возмутился Фабий. – Нельзя держать человека в таких условиях.
- Согласен, – франт оттолкнул невольницу.
- Вы ведь не раб?
- Я римлянин, свободный гражданин. И пусть наставил Сцевину рога. Обманутый муж мне хорошенько отомстил. Так что мы квиты.
И показал на синяк под глазом, хотя по виду ухажера жены хозяина дома не было видно, что он сильно расстроен.
- Вы любовник его жены? – Туллия криво улыбнулась. – Вот в чем дело. Поделом вам.
Она с громким хлопком закрыла дверь.
- Спасительница, ты что? – щеголь перешел на жалобный тон. – Меня же тут голодом заморят. Дай хотя бы знать властям. Это же форменный беспредел.
- Туллия, – Фабий мягко тронул дочку адвоката за руку. – Я понимаю, ты расстроена…
- А ты нет? – девочка вспыхнула. – Пусть посидит, подумает. Не наше это дело. Нам сейчас следует своим отцам помогать.
- Согласен, – быстро проговорил Феликс. – И все-таки нехорошо оставлять его вот так…
- Послушай друга, спасительница, – воскликнул из-за двери горе любовник. – Венерой клянусь, Амуром. Если так настаиваешь, обещаю, впредь так себя не вести. Стану связываться только с незамужними. Юпитером клянусь! Капитолийским!
Туллия уперла руки в боки. Видя, что ее почти уговорили, Герма угрожающе проговорила:
- Даже не думайте, я закричу. Уходите отсюда, пока не сообщила о вас.
- Герма, лапочка, – елейным голосом попросил франт. – Что тебе стоит… Вернусь, выкуплю тебя и обязательно отпущу на волю. Верь мне. Аттий Непот держит слово.
Служанка заколебалась. Фабий, пользуясь ее нерешительностью, открыл дверь и выпустил заключенного.
- Меня же обязательно… – глядя на Непота, начала она и тут послышались шаги. – Озмилк возвращается!
Девушка заметалась, не зная, что предпринять.
- Спокойно, – Феликс ободряюще похлопал ее по плечу. – У Фабия непременно есть план.
- У меня? – он бросил взгляд на молчавшую Туллию. – Да, конечно…
Судорожно соображая, Фабий заерзал глазами. Взор метнулся в сторону приближающегося слуги, к счастью жующего кусок хлеба и поглядывающего на клумбу, в сторону Непота, на эргастул, в котором тот содержался все последние дни, на дочку адвоката…
- Придумал! Все прячемся, остается только Герма.
Служанка затравленно посмотрела на него, в глазах отразился страх.
Рядом с дверью росли густые кусты. За ними и укрылись.
- Как пленник? – поинтересовался Озмилк, подходя к невольнице. – Хорошо себя вел?
- Да, – коротко ответила та, всем своим видом показывая сильное желание уйти.
- Действуйте, – прошептал Фабий на ухо Непоту.
- Я? – у щеголя от удивления вытянулось лицо.
- Мы дети, на нас не рассчитывайте.
- У тебя же план.
- Это он и есть.
- Юпитер тебя порази, мальчик, – проворчал Непот и принялся осторожно выходить из укрытия.
Озмилк между тем оглядел дверь, попытался заглянуть в окно.
- Наш невольный гость что-то затих, – с подозрением произнес он.
- Может, спит? – слегка дрогнувшим голосом отозвалась Герма.
- А что ты так волнуешься? – Озмилк распрямился, словно петух на деревенском дворе, заходя в курятник.
- Да так ничего…
Непот, ступая на цыпочках, медленно приближался, заходя слуге за спину.
- Ой! – вскрикнула Герма, наконец, догадавшись, что тот задумал.
Озмилк, в самый последний момент заметивший пробежавшую по земле тень, отбрасываемую фигурой франта, резко развернулся. Но было уже поздно. Непот резко и с размаху стукнул его кулаком по голове. Тот крякнул и пошатнулся. Второй удар повалил его с ног. После третьего слуга затих, широко раскинув руки.
- Он мертв? – в ужасе прошептала Герма.
- Я некровожадный, он просто лишился чувств. Идем.
- Ее нельзя брать с нами, это вызовет подозрения, – возразила Туллия.
- Подозрения?
- Вас объявят сбежавшим и начнут искать. Нет, поступим по-другому. Она остается здесь. Герма, когда Озмилк придет в себя, сообщите ему, что, какой-то незнакомец напал и ударил вас двоих по голове. Вы ничего не помните и ничего не видели. После Непот попытается вас выкупить. Ведь так?
Она строго посмотрела на спасенного.
- Разумеется! Конечно! О чем речь. Непременно, прямо завтра утром.
Девушка вздохнула:
- Буду ждать, – и вымучено улыбнулась.
Фабию стало жаль ее и он пообещал себе, что обязательно выяснит ее дальнейшую судьбу и, если Непот обманет, сам выкупит невольницу.
- Вам следует поторапливаться, – сдерживая слезы и во все глаза глядя на щеголя, выдавила из себя Герма. – Скоро выпустят собак.
- Собак? – Феликс поежился, он сильно недолюбливал псов.
Они быстро двинулись в сторону калитки.
- Вы куда? – удивилась служанка.
- На выход, – отозвался Фабий. – Как пришли сюда.
- Там давно закрыто. Идите через дом, только так можно покинуть особняк.
Только сейчас Фабий осознал, в какую переделку они угодили. Пробираться по незнакомым коридорам, большей частью погруженным в темноту, не зная, в каком месте ты наткнешься на его обитателей. От такой мысли бросило в дрожь, на лбу выступили капли холодного пота. Молнией мелькнула спасительная мысль.
- Ведите, – обратился он к Непоту. – Вы же бывали тут раньше. Наверняка проведете нас на улицу?
Щеголь сконфужено промямлил, видимо, начиная понимать, что до истинного спасения еще очень далеко:
- Я всегда был с Цедицией. И не обращал внимания на расположение комнат. К тому же меня провели через калитку в стене.
Фабий издал протяжный стон, Феликс последовал его примеру.
- Хватит стоять, – рявкнула Туллия. – Озмилк скоро придет в себя.
Они медленно двинулись гуськом к дому. Достигнув входа, беспрепятственно проникли внутрь. Оказавшись в просторном, темном коридоре огляделись. Рядом имелась открытая дверь. Заглянув в находящееся за ней помещение, Фабий увидел обширную комнату. Воздух в ней показался ему значительно теплей, чем снаружи. Вероятно, он обогревался с помощью проложенных вдоль стен нагретых труб, плюс за счет расположения самого помещения, ведь солнечные лучи попадали внутрь в течение целого дня. Здесь хранилась одежда, не выносившая сырости и холода. Часто рядом устраивали купальню и домашнюю баню.
Вернувшись обратно, Фабий последовал за друзьями. Мягко ступая по твердому, гладкому полу они прошли мимо таблинума, обычно служащим кабинетом для хозяина. Внутри этой комнаты нередко помещался шкаф с ящиками для книг и натертых воском дощечек, служащих для письма. Впереди скрипнула, открываясь, дверь и коридор разрезала полоска света. Из комнаты вышел слуга, неся в руке большую свечу.
“Повернет к нам – конец”, – мелькнула в голове паническая мысль.
Попятился назад и почувствовал, как на ногу наступил Феликс. Пришлось от боли закусить губу. К счастью, невольник повернул в противоположную сторону и вскоре скрылся за углом.
- Пронесло, – выдохнул брат.
Фабий едва слышно выругался, выдергивая ногу из-под подошвы его башмака. Вновь двинулись дальше. Проходя мимо раскрытой двери, он осторожно заглянул внутрь и мгновенно обомлел.
“Не может быть!”
Схватив брата за край туники, сделал знак остановиться. Удивленный Феликс обернулся. Фабий, едва шевеля руками, показал внутрь комнаты.
- Загляни, – одними губами прошептал он.
- Это же… Это же сириец! – спустя секунду попытался воскликнуть тот, но Фабий успел зажать брату рот, во все глаза глядя в сторону сидевшего на мягкой кушетке возле расписанной яркими красками стены мужчину. Низенького роста, лысый, с блестевшим в свете светильников черепом. Он был одет в темно-красный хитон, доходящий до колен и скрепленный на плечах пряжками в виде скарабеев.
“Так вот, что Алкей говорил про его уши”.
Приглядевшись, Фабий увидел в каждом ухе по толстой золотой сережке.
“Это точно он. Убийца…”
Грудь наполнилась бодростью, смешанной с радостью. И почти сразу сменилась страхом.
- Выполню, о чем речь… – преступник легко поднялся, расправляя складки хитона.
Взял лежавший рядом плащ и накинул на плечи.
- Завтра все решится, не подведи, – произнес еще один мужской голос, хозяин которого оставался для Фабия невидимым.
- Обижаете, – сириец расплылся в улыбке, больше похожей на хищный оскал. – Диодот знает свое дело. Вы уже не раз в этом убеждались.
И с низким поклоном направился в коридор.
Фабий толкнул Феликса вперед. Тот и сам уже понял, что пора убираться и стремительно, стараясь тихо ступать по полу, побежал вперед.
“Не успеть”, – мелькнула пугающая мысль.
Схватив брата за руку, он толкнул первую попавшуюся дверь и оказался в полной темноте. Феликс затащил за собой ничего не понимавшую Туллию. Краем глаза Фабий успел заметить, что идущий самым первым Непот свернул за угол. Предупредить франта об опасности ни времени, ни возможности не имелось.
- Зачем мы здесь? – прошептала дочка Цинны.
- Мы видели убийцу Петрония Вера, – объяснил Феликс.
И в этот самый момент в коридоре раздались шаги и брат резко замолчал. Воздух наполнился гулом множества голосов, одновременно с ним на них принялось надвигаться пятно света.
- Быстрей, быстрей. Хозяин приказал подавать еду.
Дверь начала раскрываться, видимо, внутрь собирались войти. Стремительно, почти ничего не видя перед собой, друзья бросились в разные стороны. Фабий спрятался за широкой кадкой, с росшей из нее высокой пальмой, Феликс за маленьким фонтаном, Туллия юркнула под низкое ложе, завешанное покрывалом, спускавшимся своим краем до самого пола.
Одна за другой начали загораться расставленные в великом множестве светильники. Входящие слуги принялись зажигать их, наполняя комнату ослепительным светом. Другие принялись выдвигать на середину тяжелый, массивный стол, рядом установили два мягких дивана, возле каждого поставили по искусно украшенному ложу. Туллии повезло, то, под которым она находилась, осталось стоять на месте. Вскоре поверхность стола наполнилась разнообразной едой, в воздухе повисли соблазнительные запахи. Фабий почувствовал во рту обильную слюну, в животе призывно заурчало.
Наступила тишина. Осторожно выглянув, он понял, что они оказались в триклинии, огромной столовой, рассчитанной на несколько десятков гостей. Помещение показалось ему невероятно богатым. С потолка, поверхность которого украшал небесный зодиакальный круг, свисали бронзовые лампы, в дальнем углу успокаивающе пел фонтан, вдоль стен выстроились статуи неизвестных героев старины. Между ними зеленели ряды тонких деревьев. Судя по количеству диванов и лож, сегодня хозяин дома собирался принимать пищу в немногочисленной компании, отчего слуги зажгли не все светильники и лампы. В углах виднелись остатки тени, особенно густо скопившейся возле фонтана и маленькой пальмовой рощи, за которой притаился Фабий.
“Надо уходить”, – решительно подумал он.
Взгляд обежал опустевшую комнату. Слуги, приготовив помещение для предстоящей трапезы своих господ, незаметно удалились.
- Феликс, – тихо позвал он брата.
Из-за фонтана моментально высунулась его голова.
- Бежим, – и знаками показал в направлении двери.
Тот согласно закивал и быстро поднялся.
- Туллия?
Фабий оглядел комнату. В спешке прячась, он не успел заметить, где укрылась дочка адвоката. Та высунулась из-под стоявшего возле дальней стены ложа. Поняв все без слов, она кинулась к выходу.
- Друг мой, Гней, – услышал Фабий хриплый мужской голос. – Я все не могу избавиться от опасений. Все ли мы рассчитали и предусмотрели? Нет ли где ошибки, могущей погубить дело?
- Успокойся, Антоний, – весело ответил его собеседник. – Сколько можно выжидать, вымерять, подгадывая подходящий случай? Надоело. Пора действовать. И хвала богам мы, наконец, решились.
Фабий узнал этот голос. Этот же человек несколько минут назад общался с сирийцем.
Метнувшись обратно и спрятавшись за пальмой, он принялся наблюдать за хозяином дома и его гостем. Сердце бешено колотилось, ладони взмокли, в ушах противно стучало.
Флавий Сцевин легкой походкой вошел в комнату и, скинув сандалии, улегся на ложе. Его спутник, которого он назвал Антонием, расположился рядом, присев на соседнее. Теперь свет от горевших светильников ярко осветил их лица и Фабий смог хорошенько разглядеть человека, причинившего их семье столько неприятностей. А заодно и его приятеля.
Он оказался высоким белокурым мужчиной примерно сорока лет. Капризный рот с тонкими губами постоянно двигался, складываясь то в радостную ухмылку, то в гневную гримасу. Над маленькими проницательными голубыми глазами нависли густые брови. Взор периодически вспыхивал легкой насмешкой, резко переходящей в неподдельное веселье. Безвольный подбородок предавал лицу некоторую строгость, граничащую с безразличием.
Сидевший рядом с ним толстяк с низким лбом, почти полностью закрытым падающими на блеклые глаза вьющимися волосами показался Фабию немного скованным, словно он чего-то опасался. Хитрая улыбка, игравшая в уголках рта, скорее походила на гримасу отчаяния.
Беззвучно вошли слуги и наполнили два больших кубка рубинового цвета вином. Мужчины выпили молча и взглядом потребовали налить еще.
- Хороший сегодня был день, солнечный, – блаженно потянувшись, прогудел Сцевин, приступая к еде.
- А для кого эти два дивана? – поинтересовался Антоний.
- Чуть позже к нам присоединится моя жена со своей подругой, – хозяин дома, разрезал маленьким ножом яблоко и надкусил. – А пока я бы хотел побыть только в твоей компании, мой славный друг Антоний Натал. Нам есть что обсудить.
Толстяк промычал нечто неразборчивое, тщательно работая челюстями.
- Давай, выпьем за свободу, – Сцевин приподнялся на локте. – Совсем скоро ее свет засияет над Римом ярче сегодняшнего солнца. – Он резко вскинул руку с кубком в руке. Несколько темно-красных капель упали на его белоснежную одежду, расплывшись маленькими кровавыми пятнами. Но Сцевин не обратил на это внимания. – Смерть тирану!
- Смерть, – отозвался Антоний Натал, бросив настороженный взгляд на испорченную одежду его друга. По лицу толстяка пробежала испуганная тень.
“Тирану?” – Фабий, не отрываясь наблюдавший за происходящим, испуганно сглотнул, чувствуя, как тяжелеют ноги. – “Неужели они задумали убить императора?”
Глава восемнадцатая. Заговорщики
Политика Нерона и особенно экстравагантное поведение молодого правителя не нравились многим из отодвинутой от власти аристократии. Некоторые вменяли ему в вину увеличение налогов, большая часть которых в настоящее время шла на строительство колоссальных размеров дворца. Часть людей оказалась недовольна отношением Нерона к сенату, почти лишившему этот государственный орган возможности влиять на управление страной. Но большинство выражало возмущение его страстью к публичному пению, идущему вразрез с традициями и моральными устоями. Они считали унижением государства, что правитель таких обширных земель, словно уличный актеришка прилюдно надрывает свою глотку в театрах.
Фабий покрылся испаренной. О десятках неудавшихся заговорах, настоящих и выдуманных, по городу ходило множество слухов. Но он испугался не за Нерона, у того все же есть гвардия, она как-нибудь защитит. Испугался Фабий за себя, свою семью и друзей. Люди, решившиеся на такой поступок, не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить свои планы втайне. Даже перед убийством троих детей и их близких.
- Что-то ты, друг мой Натал, невесел… – Сцевин придвинулся к толстяку. – Переживаешь?
- Есть такое…
Он хмуро бросил взгляд на стоявшего рядом слугу. Невольник быстро отошел в сторону.
- Не пугай беднягу, он отличный парень, – засмеялся хозяин дома и обратился к рабу. – Позови Милиха. – И вновь взглянул на своего приятеля. – Не трусь. Чего стоит такая жизнь? Что бояться ее потерять? За что цепляться?
Вскочив, он принялся расхаживать, размахивая руками.
- Нами правит актер, бездарность, вообразившая себя соловьем! Скажи мне, какой участи мы заслуживаем, раз такое терпим?
Фабий вздрогнул, видя, как Сцевин с красным от выпитого вина лицом стремительно приближается к нему. Глаза говорившего были расширены, в них полыхали безумные, сильно подогретые алкогольными парами огни. За несколько шагов до первой пальмы он резко остановился, покачнулся и повернулся к перепуганному Фабию спиной.
- Наши рабские души заслужили такого правителя. Сдается мы сильно чем-то прогневали богов. – Он уставился на молчавшего Антония Натала. – Ну, хватит. – Взмахом руки Сцевин рассек воздух, потрясая кулаком. – Пришел конец тирании. Лучшие люди, наконец, решились. И мы, мой друг, среди них! Разве не честь избавить Рим от матереубийцы, певца и тирана? Может, наша жизнь только для этого нам и дана? А коли не сложится… – Он на мгновение замолчал, судорожно вдохнул воздух. Схватил у стоявшего рядом слуги кубок и жадно осушил. – Не сложится… Не беда. Значит, не увидим дальнейшего позора, заполонившего мой любимый город и потешающегося над его вечными устоями.
Пошатнувшись, Сцевин с трудом добрел до ложа и тяжело опустился на него.
- Я согласен с тобой, – промямлил Антоний Натал.
- Так, давай же выпьем! – просиял Сцевин и поднял протянутый ему кубок. – За Цереру. С ее приходом расцветает природа. Не находишь символичным, что в первый день Цереалий Рим вновь обретет свободу?
“Это же уже завтра!” – От услышанного у Фабия перехватило дыхание. – “Они хотят убить императора на цирковых играх. Нерон в последнее время редко покидает дворец, делает исключение только для представлений в цирке. Там соберется множество зрителей и у них появится возможность легко подойти к нему”.
Толстяк, соглашаясь, вновь промямлил нечто неразборчивое.
- Господин? – в столовую с поклоном вошел толстый человек с редкими, жидкими волосами на голове и огромным бесформенным носом.
- Милих, – обратился к нему Сцевин. – Мой любимый, преданный Милих. У меня к тебе поручение. Очень важное…
- Слушаю, – слуга склонился в еще более низком поклоне.
- Собери моих самых любимых рабов и приведи сюда.
Милих попятился и, развернувшись, быстрым шагом покинул помещение.
- Близится час, близиться, – хозяин дома потер руки в нетерпении. – Чувствуешь, Антоний, как боги наблюдают за нами? Им интересно, чем все закончится.
Толстяк непонимающе воззрился на Сцевина.
- Следовало раньше решиться, – продолжал тот. – А мы все собирались, совещались... Своими трусливыми действиями едва все не погубили. Повезло, что он вначале захотел нас попугать, а не пошел сразу к Нерону.
- Благо префект вовремя сумел все исправить, – кивнул Антонин Натал.
“Префект?” – Фабий превратился в одно большое ухо. – “Какой из них? Города? Гвардейцев? Стражников? Или Египта? А может, одного из легионов? Кто из них сейчас в Риме?”
Он надеялся, что толстяк продолжит и выдаст имя сообщника, но тот замолчал.
“Значит, их больше, чем двое… Сколько?”
Вернулся Милих, приведя с собой около десятка слуг. Увидев их, Сцевин сделал попытку подняться, пошатнулся и повалился обратно на ложе. Рассмеялся, улыбнулся во весь рот и весело произнес:
- Счастливый день для меня станет счастливым и для вас. Я всем вам даю свободу. Мой друг Антоний Натал свидетель. Милих оформит все необходимые документы.
Бывшие рабы, а теперь вольноотпущенники радостно зашумели и принялись благодарить своего недавнего господина.
- Все! Все! – отмахнулся тот от них. – Идите. Милих, принеси завещание.
- Вы уверены? – слуга вновь поклонился. – Может, завтра? Уже поздно.
- Я сказал сейчас! – рявкнул Сцевин. – И быстрей.
Слуга коротко кивнул и выскочил из столовой. Повисло молчание. Заговорщики принялись есть в тревожной, напряженной тишине. Лицо хозяина дома сделалось отрешенным, отражая тяжелые раздумья, терзавшие его душу. Антоний Натал вяло жевал, вытирая вспотевший лоб. Фабий слегка пошевелился, пытаясь размять затекшие ноги. В столовой стояла нестерпимая духота, ему сильно хотелось кушать, о чем настойчиво сообщал урчащий желудок, а еще сильнее пить.
- И где же моя жена? – весело улыбнулся Сцевин, взглянув на стоявшего рядом слугу. – Сбегай, приведи ее. Становиться скучно. Ты не находишь? – Обратился он к толстяку.
Тот промокнул влажной тряпочкой блестевшие от жира губы.
- Действительно, задерживается…
Невольник выбежал из помещения, едва не столкнувшись в дверях с Милихом.
- Принес? – Сцевин схватил документ и пробежал по нему взглядом.
Оставшись удовлетворен, взял протянутый ему маленький ковчежец, ларец, украшенный драгоценностями, и положил в него завещание. Затем, капнув на крышку расплавленный воск, скрепил печатью.
- Дальше знаешь, что делать, – он вернул ящик Милиху.
Слуга принял его с явным недовольством и быстро покинул столовую. Как только слуга исчез, в комнату медленной, плывущей походкой вошли две женщины. Просторные туники у каждой были стянуты на поясе широким поясом, руки украшали золотые браслеты, а высокие замысловатые прически тяжелые на вид диадемы.
Завязался легкий, непринужденный разговор. Болтал в основном Сцевин, Антоний Натал старался отмалчиваться. Фабий слушал вполуха, не особо рассчитывая, что беседа пойдет о заговоре. Так и вышло. Спустя час дамы поднялись с диванов и так же грациозно покинули столовую. Уставший Фабий надеялся, что мужчины последуют за ними, но те явно не торопились. Приказав придвинуть ложе, на котором он лежал поближе к гостю, хозяин дома принялся с ним о чем-то тихонько беседовать. Подслушать не удалось, говорили вполголоса, очевидно, опасаясь рабов.
Наконец, когда Фабий начал уже было дремать, заговорщики встали и, пошатываясь, направились в коридор. Оглядев помещение и не увидев слуг, он быстро вскочил и последовал за ними. Тихо, словно кошка рядом выросла фигура Туллии. Спустя мгновение к ним присоединился Феликс.
Сцевин с Наталом повернули вправо, вероятно, идя в кабинет хозяина дома. Осторожно ступая, друзья быстро поспешили к выходу. Дойдя до угла, остановились. Впереди послышались голоса, вероятно, слуги шли убирать столовую. Рядом находилась дверь. Фабий, не задумываясь, что может за ней оказаться, толкнул ее и попал в маленькое полутемное помещение. Глаза быстро привыкли к мраку и он увидел фигуру Милиха. Тот стоял возле настежь открытого окна, рядом на столе виднелся ларец с завещанием Сцивина.
- Чего надо? – Милих резко обернулся и на мгновение потерял дар речи.
“Вот влипли”, – Фабий судорожно пытался придумать выход, одновременно пятясь назад.
Позади Феликса по коридору, оживленно беседуя, двигались невольники. Страх и катастрофическое положение придали сил и храбрости.
- Мы все слышали, – грозно заявил он и быстро добавил. – Про заговор. Против императора.
Туллия, сразу догадавшаяся, что он задумал наглым голосом продолжила:
- За участие в таком смертная казнь. Для вас, уважаемый, к тому же мучительная, на кресте.
Милих побледнел. Судорожно сглотнул.
- Что вы такое говорите? Господин любит Нерона.
- Мы сейчас же идем и сообщаем кому следует, – Фабий состроил решительное лицо, хотя на самом деле сильно боялся. – И вам советую поступить так же. В противном случае…
- Я не придам хозяина, – пролепетал слуга. – Это бесчестный поступок. Он отпустил меня на волю, он всегда добр ко мне. Господин является моим патроном. Я не пойду против божественных законов.
- Вы уже идете, – сухо произнесла Туллия, – являясь участником заговора. Власть Цезарей освещена богами. Подумайте…
- Нехорошо, все нехорошо, – быстро заговорил Милих. – Я не одобряю замыслы господина. Хоть и не знал про них до встречи с вами, только догадывался. Они скверные и до добра не доведут. Но и препятствовать им я не имею права. – Он метнул на друзей взгляд полный сомнений.
“Сейчас или никогда!”
- Тогда просто отпустите нас, – предложил Фабий. – Сделайте вид, что не видели.
- Да?.. Нет, так тоже нельзя. Нет, я лучше… – Слуга стукнул кулаком по столу и ларец, подлетев, с шумом ударился об его поверхность.
- Если вы удержите нас здесь, – Фабий ухватился за последнюю надежду, – вам все равно это не поможет. С нами был еще один человек. – Милих насторожился. - Аттий Непот. Он в курсе заговора. И он на свободе.
Вольноотпущенник испуганно уставился на троих друзей озабоченным, бегающим взглядом.
- Вы же знаете этого человека, – напомнила Туллия. – Он содержался в вашем эргастуле.
- Он сейчас идет во дворец, – Фабий сложил руки на груди. – Скоро здесь будут преторианцы. Мы можем и подождать.
- Я вам не верю! – Милих попятился и плюхнулся в стоявшее возле стола кресло.
- Ваше дело. Господина вам уже не спасти. Но есть шанс спастись самому. Выпустите нас и доложите о заговоре властям. Выживите, заодно получите награду.
Слуга затравленно огляделся.
- Решайтесь! – Прикрикнула на него Туллия. – Счет уже идет на минуты.
Она схватила Милиха за руку и потащила к коридору. Фабий на ходу наставлял.
- Скажите стражникам на входе, что мы дети ваших знакомых. Выдадите нас, знайте, гвардейцы уже неподалеку от дома.
- Что за малявки? – удивился высокий мускулистый мужчина и посмотрел на прохаживающегося рядом товарища. – Не припомню, чтобы входили. А ты?
- Не а… – лениво протянул тот.
- Племянники мои, – затараторил Милих. – В гости заходили, виноват, что задержались.
Стражники с любопытством уставились на Туллию.
- По правилам обязаны обыскать…
- Сейчас! – скривилась дочка Цинны, презрительно глядя на них. – Лучше следите за дверью. Вот ваше единственное правило.
И с высокомерным видом вышла на улицу. Феликс поспешил за ней. Фабий на мгновение задержался.
- Дядя Милих, – он сделал вид, что целует слугу в щеку, а сам быстро зашептал ему на ухо. – Счет действительно если и не на минуты, то на часы. Поторопитесь и примите правильное решение. Ваш господин – убийца и подлец. Вы не виноваты. Зачем отвечать за его поступки? Идите следом за нами во дворец и признайтесь во всем.
Вольноотпущенник крепко обнял Фабия.
- Вначале мне надо увести в безопасное место жену. Но обещаю, после сразу же сообщу обо всем властям.
- Надеюсь…
“Мы все-таки дети… Вдруг наших показаний окажется мало?..”
Ночь накрыла город темным, мягким покрывалом. Пустынная, тихая улица дышала мнимой иллюзией спокойствия. Стряхнув наваждение, Фабий поспешил догнать друзей. Следовало поторапливаться, до суда оставалось всего несколько часов.
Глава девятнадцатая. Ночные опасности
- Спасены! – радовался Феликс. – Страху же я натерпелся. В какой-то момент и не надеялся, что выберемся оттуда. Интересно, тот щеголь сумел спастись? Как он прошел мимо тех мордоворотов возле входа?
- Во дворец? – деловито поинтересовалась Туллия. – Мы же сообщим о заговоре?
- А почему не к моему отцу? – возразил Феликс. – Он в два счета повяжет заговорщиков.
- Дядя Эмилий начальник стражников седьмого округа, – поддержал дочку Цинны Фабий. – А мы имеем дел с влиятельными людьми. Один, из которых - сенатор. Дядя Эмилий, уверен, не рискнет самостоятельно принимать решение об их аресте. На доклады, решения и согласования может уйти много времени. А нам нельзя его терять.
Брат насупился и обиженно засопел носом.
- Ты слышал? – обратилась к Фабию Туллия. – Они говорили о предателе. О том, с которым разобрался префект?
- Я думаю, они имели в виду Петрония Вера…
- Я тоже так вначале подумала. И все же… Мне кажется странным, что ближайший друг Нерона вступил в ряды заговорщиков. Он ведь в таком случае терял намного больше, чем приобретал.
- Скорее всего, – предположил Фабий, – он примкнул к заговору в тот момент, когда был еще в немилости. А едва получил прощение, сразу переметнулся на другую сторону.
- Почему не сообщил все, что знает? – спросила Туллия. – Не раскрыл заговорщиков?
- Видимо, не до конца порвал с ними… Может, шантажировал, думая, что держит ситуацию под контролем. Сцевин косвенно упомянул об этом. Наверное, преследовал какую-ту свою выгоду. Или хотел одновременно быть и там и там.
Они быстро приближались к дворцу. Широкая улица по-прежнему была пустынна, лишь изредка попадались одинокие прохожие. Респектабельный район спал крепко или очень хорошо делал вид, что спал.
- Заговорщики ведь собирались убить не только Петрония Вера, но и Марка Нерву, – продолжила Туллия. – Он тоже состоит в их рядах?
- Марк Нерва один из участников заговора? – Фабий покачал головой. – Зачем ему присоединяться к ним? Не думаю. Хотя, кто его знает?
- Почему тогда они планировали одновременно убить и его?
- Он ближайший советник императора. Может, поэтому…
Они вышли на Священную дорогу и направились к храму Венеры. Возле него и располагался вход во дворец, огромное, величественное здание, простиравшееся от Целиева холма до Форума Августа и от Палатина до садов Мецената и включавшее в себя более сотни залов. Перед огромным вестибюлем возвышалась высоченная статуя Нерона в позе Колосса Родосского. Прямо около его ног темнела гладь глубокого озера, с левой от него стороны проступали контуры строящегося храма, посвященного Божественному Клавдию, предыдущему императору.
- Я впервые тут, – смутившись, тихим голосом объявила Туллия. – Не имею ни малейшего понятия, куда идти и к кому обратиться.
Пройдя через вестибюль, друзья оказались в просторном, богато украшенном портике. Фабий заворожено завертел головой. Он тоже оказался внутри впервые, хотя неоднократно любовался дворцом снаружи. От увиденного перехватило дыхание. Грандиозность замысла и его последующее воплощение поражали, заставляя задуматься о безграничных человеческих возможностях. Любуясь открывшейся перед ним картиной, он на мгновение забыл обо всех своих проблемах. В памяти всплыла фраза, сказанная Нероном сразу после окончания строительства. Переселяясь в свой новый дворец, император якобы обронил: “Наконец-то я смогу жить по-человечески!”
- Нам сегодня везет, – Феликс, толкнув в бок локтем, беззастенчиво вернул его в действительность. – Идет твой хороший знакомый. Самое время попросить помощи.
Подняв голову, Фабий увидел Фения Руфа, начальника гвардейцев. Тот слегка прыгающей походкой направлялся в сторону выхода. В отличие от прошлой встречи, сегодня он был аккуратно причесан, гладко выбрит и одет в выглаженную, сиявшую ослепительной белизной тогу. В первый момент сенатор их не заметил и едва не прошел мимо.
- Простите! Добрый вечер, – Фабий преградил ему дорогу. – У меня очень важное и срочное известие. Могу я с вами поговорить? Вы же помните меня?
Фений Руф мгновенно остановился и его юркие, подвижные глаза вцепились в Фабия цепким взглядом.
- Спаситель Персея… – припухлые губы расплылись в широкой улыбке. – Чем могу помочь? Я весь твой. Но только ненадолго. Я тороплюсь. Ночь на дворе, а у меня еще столько дел. Итак…
Он выжидающе уставился на собеседника, тут же моргнул и его взор метнулся на Феликса, оглядывал его не более доли секунды, и почти сразу перескочил на Туллию.
- Против императора готовится заговор…
Едва Фабий принялся произносить первые слова, и их смысл только начал доходить до начальника гвардейцев, как сенатор вскричал:
- Юпитер Громовержец! Постой, постой… Дай приду в себя… Имена? Ты знаешь имена?
- Флавий Сцевин, Антоний Натал…
- Их только двое?
- Уверен, больше… Может быть, Марк Нерва, но я неуверен.
- Вот ведь негодяи… – Фений Руф сокрушенно закачал головой, делая серьезное лицо.
- Еще префект…
- Какой?
- Я не в курсе. Знаю, что с ними заодно какой-то префект.
Фений Руф задумался.
- Наверняка Флавий Сабин. У него в последнее время зуб на императора. – Он усмехнулся. – Боится, что снимет с должности.
- Городской префект?
- Вполне возможно. Скажу больше, уверен. Рад буду ошибиться, но он мне всегда казался подозрительным.
Сенатор издал нервный смешок.
- Они намерены осуществить задуманное завтра днем во время циркового представления.
- Уже завтра? – Фений Руф всплеснул руками, мрачнея, словно грозовая туча, но тут же взор его прояснился, в уголках губ мелькнула довольная улыбка. – Ты еще кому-то кроме меня говорил про то, что узнал?
- Только вам, больше никому.
- Правильно. И не рассказывай. Неизвестно, сколько на самом деле заговорщиков и, кто может оказаться одним из них. Наш шанс – в том, что они не знают, что раскрыты. – Он задумался, отвернувшись в сторону. Взгляд сделался затуманенным, отрешенным. – Спасибо, ты сильно помог. Время еще есть. Молодец, что обратился именно ко мне. Благодаря тебе я наберу дополнительных вистов в глазах… Да, что я все о себе? Еще раз спасибо. А я так и не выручил твоего папу…
Словно извиняясь, он развел руками.
- Я выяснил, что это именно заговорщики убили Петрония Вера. Я слышал их разговор. – Видя, что сенатор слушает с нескрываемым вниманием, Фабий воодушевился. – Завтра суд, можно хоть что-то сделать для отца?
- Твои слова меняют дело, – он с дружеской улыбкой похлопал Фабия по плечу. – Иди домой и ни о чем не беспокойся. Я обо всем позабочусь. Завтра папу отпустят. Что бы делало государство без таких сознательных граждан? Кстати, скажи на милость, как ты все узнал?
- Случайно. Совершенно случайно оказался в доме Флавия Сцевина.
- Случайно говоришь? Твои друзья были с тобой и тоже все слышали? – он показал рукой на Феликса с Туллией.
- Да.
- И могут все подтвердить?
- Разумеется.
- Какие молодцы. Храбрый поступок. Сцевин по слухам отличается свирепым нравом. Я, к счастью, не имел чести в этом убедиться.
- За столь значительную помощь государству могу я попросить о помощи? – вежливым, но настойчивым голосом поинтересовалась дочка адвоката, произнеся весьма витиеватую фразу, очень на нее непохожую, но получившуюся такой, наверное, от сильного волнения.
- Разве можно отказать столь красивой девушке?
- Мой папа, Авл Туллия Цинна, адвокат отца Фабия. Занимаясь его делом, он пропал. Пожалуйста, заклинаю вас, посодействуйте в розыске.
- И у тебя пострадал отец? – удивился Фений Руф. – Друзья по несчастью? Простите, не хотел обидеть. Разумеется, сделаю все, что в моих силах. И даже больше. Теперь прошу извинить, после вашего рассказа мне нельзя терять ни мгновения. – Юпитер! – Он посмотрел на потолок. – Ты вновь лишаешь меня ночного сна.
И, пожав каждому из друзей руку, скорым шагом поспешил к выходу.
- Как-то все слишком легко и быстро… – глядя ему вслед, пробормотал Фабий, не веря, что все закончилось.
- Он большой начальник, он все сделает, раз обещал, – успокоил его Феликс и заторопился. – Пойдемте домой, я сильно устал и дико хочу есть. Да и от папы опять получу. Поэтому, чем раньше приду, тем он меньше станет ругать.
Не спеша вышли на улицу. Форум, на котором, когда они входили во дворец еще виднелись люди, теперь, спустя непродолжительное время, окончательно опустел.
- У меня одной сомнения? – не выдержала Туллия. – Фабий, мы не предоставили никаких доказательств. Он поверил нам на слово. Я могу понять в отношении заговора… Тут лучше перебдеть, чем недобдеть. Но вот на основании чего отпустят твоего отца? То, что именно заговорщики убили Петрония Вера – это только наше умозаключение, взятое исключительно из неясно сказанной фразы.
- Я склонен ему верить, – вздохнул Фабий. – Больше мне ничего не остается. И надеяться, что Фений Руф сдержит свое слово. Я сделал все, что мог. Даже больше. Заговор вот раскрыл… Может, император отпустит папу хотя бы из благодарности?
Он хмуро улыбнулся. Неожиданно навалилась дикая усталость, ноги сделались тяжелыми и ватными. Желудок, уже ни на что не надеясь, и скорее по привычке, слабо подал голос, прося утолить голод.
Туллия не ответила, лишь накинула на голову капюшон плаща. Некоторое время шли молча.
- Я, пожалуй, сверну тут, – дочка Цинны показала на узкую темную улицу. – Там быстрей получиться дойти.
- Я тебя провожу, – тут же с готовностью предложил Феликс.
- Спасибо, не стоит, – улыбнулась та. – Ты и так от отца нагоняй получишь.
“Не согласилась”, – с удовлетворением заметил Фабий.
- Я могу, меня никто не ждет, – сильно волнуясь, начал он, продолжая радоваться огорченному выражению, появившемуся на лице брата.
- Я дойду, не в первый раз, – вновь отказалась Туллия и быстро скользнула в проулок.
Через секунду ее фигура скрылась в темноте.
- Отшила, – едва слышно горько пробурчал Феликс. – От папы ведь все равно получу. А так было бы не столь обидно…
“И меня”, – раздосадовано хмурился Фабий. – “Обиделась, что ли? Я сделал что-то не так?”
Они отошли в сторону, пропуская выехавшую из-за поворота вереницу повозок. Гулко застучали деревянные колеса, подпрыгивая на грязной каменной мостовой, послышались раздраженные крики возничих, в ответ им раздался заливистый лай разбуженных собак. И в этот шум неожиданно ворвался истошный крик. Фабий не сразу сообразил, что кричит женщина. Вернее, девушка…
“Туллия?”
Он кинул взгляд на Феликса. Тот тоже понял, что случилось что-то неладное. Развернувшись, они, не секунды не думая, бросились ей на выручку. Со всех сторон сомкнулась тьма, в узком проходе практически напрочь отсутствовало освещение. Под подошвами башмаков громко зачавкала жижа, образовавшаяся от вылитых из окон помоев. Спустя некоторое время глаза начали привыкать к мраку, сверху из неплотно прикрытых ставен, робко раздвигая ночь, все же лился слабый свет.
На мгновение крик смолк и Фабий моментально представил в голове самое страшное. Споткнувшись, едва не упал, следом больно ударился о стену, оттолкнувшись о нее и сильно содрав ладонь правой руки.
- Помогите! – голос Туллии еще более сильный и мощный возник практически из неоткуда, придав ему сил.
Дочка адвоката оказалась совсем рядом. Фабий обратил внимание, что на ней одета лишь одна туника. Стремительно приближаясь, она неслась прямо на них. Растрепанные волосы, оказавшиеся свободными после потери плаща, развевались в воздухе.
- Уходите! – задыхаясь, воскликнула девочка. – Назад!
Позади нее мелькнула низкая фигура. Тяжело сопя, незнакомец бежал следом, в руке блестел короткий меч.
“Сириец?” – резко разворачиваясь и пытаясь повернуть обратно, подумал Фабий.
Но лицо нападавшего скрывал низко опущенный капюшон, и он решил отложить выяснение этого вопроса до более безопасных времен.
Преодолев в несколько секунд оставшееся до угла дома расстояние, они выскочили на светлую, оживленную улицу. Оглянувшись, Фабий отметил про себя, что незнакомец упорно продолжает за ними бежать, причем постепенно догоняет. Увидев в его руках оружие, завизжали припозднившиеся дамы, а сопровождавшие их кавалеры принялись спешно жаться к темным углам.
“Не убежать”, – он вновь бросил взгляд назад.
Резвый Феликс успел оторваться на значительную дистанцию, но вот Фабий с Туллией явно проигрывали в скорости взрослому и тренированному мужчине. Дочка адвоката судорожно хватала ртом воздух, шаги ее сделались скованными и спотыкающимися. Понимая, что исход погони лишь дело времени незнакомец слегка сбавил бег. Это позволило им свернуть на еще более оживленную улицу. До особняка Фабия оставалось совсем немного, буквально минут пять, но Туллия явно выдыхалась, теряя силы прямо на глазах, и было понятно, что пробежать это расстояние она неспособна.
Несколько мужчин попытались им помочь, но заметив оружие в руках преследователя, отпрянули с проклятиями, пообещав вызвать стражников.
Внезапно, дочка Цинны, споткнувшись, растянулась на мостовой. Поднявшиеся клубы пыли на мгновение скрыли ее из виду. Подбежав, Фабий помог ей подняться. Хромая, с трудом двигаясь, она с отчаянием выкрикнула, в упор глядя на незнакомца:
- Отвали!
Подбежав к ним, он остановился и из капюшона послышался короткий, хриплый смешок. Фабий принял боевую позу, рядом встал Феликс. Из раскрытых окон высунулись люди, с любопытством уставившись на разыгрывающуюся сцену. На верхнем этаже заголосила толстая бабка и попыталась облить мужчину кипятком. Тот проворно отскочил и в следующую секунду бросился на друзей. Фабий приготовился умереть, понимая, что шансов справиться с нападавшим у них нет никаких. Внезапно, когда убийце оставалось до них всего несколько шагов, он остановился и изрыгнул из недр капюшона грязное ругательство. Не понимая, что происходит, Фабий вначале подумал, будто незнакомец, полностью уверенный в исходе задуманного, просто решил помучить их, но в следующее мгновение услышал позади себя громкую команду:
- Мечи наголо! – и сразу за ней возмущенный окрик. – Стоять! Куда собрался? За ним ребята! Не дайте ему уйти.
Повернув голову, он увидел стражников, бросающихся в погоню за несостоявшимся убийцей. Стоявшая рядом Туллия облегченно выдохнула и, закатив глаза, повалилась на землю. Фабий попытался ее подхватить, но Феликс с невероятным проворством оттолкнул его и, в свою очередь, кинулся к девочке. Возмущенный таким поведением брата, он схватил соперника за край туники и буквально отбросил в сторону.
- А-а-а… – тихо простонала дочка адвоката.
Борясь между собой, они не успели помочь ей и, упав, Туллия больно стукнулась о каменную мостовую. Потирая голову, она с осуждением посмотрела на них.
- Феликс! – к ним подошел офицер, командовавший стражниками. – Твой отец послал нас отыскать тебя и привести домой. Он сильно волнуется. – Протянув девочке руку, он помог ей подняться. – Советую быть с ними осторожной. – Улыбнулся он ей. – Они постоянно попадают в неприятности.
- Мне ли не знать, – усмехнулась Туллия. – Спасибо, что спасли нас.
Тем временем недовольно ворча, вернулись посланные в погоню стражники.
- Виноваты, командир, – сконфуженно пробурчал один из них. – Подлец бегает весьма резво. Ушел, свернув в какой-то темный угол возле фонтана.
Дочка Цинны поежилась.
Фабий решил отомстить брату и тут же предложил:
- Тебе опасно одной возвращаться домой, вдруг убийца опять нападет? Пойдем ко мне домой, переночуешь у меня.
- У тебя? – изумился Феликс. – Туллия, лучше ко мне. В моем доме безопасней.
- А ты спросил разрешения у дяди Эмилия? – возразил Фабий. – А мне не надо ни у кого спрашивать.
Он выжидающе посмотрел на Туллию. Та глянула на них обоих и в глазах вспыхнули игривые огоньки.
- Феликс, – офицер строго посмотрел на него. – Отец велел нам отвести тебя, как только отыщем. Мы и так искали вас почти два часа. Боюсь, он сейчас пребывает в ярости.
- Вот оно как… – брат на мгновение замялся и почти сразу ответил. – Он всегда такой. Не обращайте внимания.
Дочка адвоката зевнула.
- Пожалуй, я приму приглашение…
Братья, затаив дыхания, одновременно уставились на нее.
- Уже очень поздно… исключительно из-за этого… я пойду к Фабию. Его дом совсем неподалеку. А я так сильно устала…
Феликс вспыхнул, глядя на просиявшего конкурента и проговорил:
- После таких злоключений я просто не имею права оставить вас одних. Идем к тебе.
Фабий недовольно и одновременно вопросительно уставился на него. Скрипя зубами, он в первый раз в жизни принялся проклинать брата всеми известными ругательствами.
- Нам следует кое-что обсудить, – вдруг прибавила Туллия. – Вы же отпустите его? – Она, захлопав ресницами, умоляюще взглянула на офицера.
Командир отряда стражников кивнул:
- Только при условии, что мы проводим вас.
- Разумеется, – Туллия взяла обоих братьев под руки и направилась вперед по улице.
Глава двадцатая. Катастрофа
Минут через двадцать они сидели в теплой гостиной, уютно устроившись на мягких диванах. Феликс с аппетитом ел жареное мясо с овощами. Рядом лежала горячая, только что выпеченная краюха хлеба, наполняя помещение душистым запахом. Туллия отказалась от позднего ужина, ограничившись фруктами и прохладной водой. Фабий решил поесть чуть позже, а сейчас намеревался обсудить события минувшего вечера.
Едва мама удалилась из комнаты, он сразу потребовал:
- Рассказывай!
- Что рассказывать? – девочка откусила сочную грушу и принялась жевать.
- Про нападение… Как тебе удалось от него сбежать? Откуда ты знала, что он погонится за нами? И, главное, ты разглядела его лицо?
- Не успела, – Туллия глотнула воды. – Он подкрался сзади. Возник буквально из неоткуда. Я часто хожу по темным улицам, ко многому привыкла. И всегда начеку. Вечером и особенно ночью кого только не встретишь… Но еще никому не удавалось так незаметно подойти ко мне. Нападавший – явно профессионал. Я подумала вначале, что это обычный грабитель. Он схватил меня за шею, зажал рот… И тут вижу достает меч, короткий такой, легионеры обычно пользуются подобными. Страшно перепугалась, едва поняв, что он задумал. Освободилась каким-то чудом, укусив его за руку. Нападавший на мгновение ослабил хватку, я вырвалась и побежала. Бегу, кричу во весь голос. Вдруг кто поможет или убийца испугается и отстанет? Надежда слабая, но иногда срабатывает. Если у преступника нервы слабые или намерения не такие серьезные. Дальше вы все видели сами.
- Как вы думаете, кто его послал? – поинтересовался с набитым ртом Феликс.
- Он точно знал, что Туллия там пойдет, – Фабий перестал злиться на брата, голова, пытаясь усиленно соображать, прогнала все остальные эмоции. – Намеренно устроил в том месте засаду. Думаю, убийца послан заговорщиками.
- Как они выяснили? – Феликс отломал кусок хлеба, обжег пальцы о горячий мякиш, скорчил недовольную рожицу, подул на обожженные места и с удовольствием принялся жевать свежую выпечку.
- Милих передумал. Другого объяснения у меня нет. Пошел и все рассказал своему господину.
- А тот послал за нами убийцу, – согласилась Туллия. – Мы же сказали ему, куда пойдем. Тот и ждал нас возле дворца. А после следил. И едва я оказалась одна, сразу напал.
- Фений Руф! – Фабий на мгновение замолк, пораженный догадкой. – Он вышел раньше нас. Наемник мог видеть наш с ним разговор. Что если заговорщики решат устранить начальника гвардии? Кроме него никто больше не знает про заговор. И папу, кто тогда освободит, если с ним, что случится? – Он вскочил и заметался по гостиной. – Надо его обязательно предупредить!
И быстро направился к выходу.
- Брат! – Феликс отодвинул от себя еду. – Фений Руф – военный. И вряд ли ходит по улице в одиночестве.
- И врагов у него хватает и без заговорщиков, – поддержала его Туллия. – Защищая императора он, так или иначе, подвергает свою жизнь опасности. Уверена, он прекрасно понимает степень грозящей ему опасности. Сядь и успокойся. К тому же прошло уже слишком много времени. Если Фения Руфа и хотели убить, то давно или уже сделали, или как минимум попытались.
Слегка успокоенный доводами друзей, Фабий вернулся на диван. Некоторое время они еще посидели, обсуждая планы на завтрашний день, но вскоре, сильно устав за длинный, все еще неокончившийся вечер, решили отправиться спать. Туллии выделили просторную комнату с широкой кроватью и большим окном, выходящим в сад. Помещение часто служило спальней для гостей и находилось на втором этаже. Феликс расположился у Фабия. Брат часто оставался ночевать у него, поэтому имел в доме собственное ложе с горой подушек и огромным толстым одеялом.
Спал Фабий плохо. Ворочался, переживал и в итоге почти не сомкнул глаз. Едва небо начало светлеть, он встал и отправился на кухню, решив позавтракать. Насилу впихнул в себя кусок вчерашнего хлеба, немного сыра и холодное мясо. Сильное волнение гнало прочь аппетит и желание есть. Выпил воды и вышел в сад. Прохлада утра немного успокоила, привела в чувство. Пройдясь мимо цветочных клумб, он унял бешено колотящееся сердце.
“Хватит нюни распускать. Сделал все, что мог и даже больше. Сейчас уже поздно что-либо менять и переделывать. Остается только надеяться на лучшее”.
Немногим позже проснулась Туллия. А спустя полчаса заспанный, зевающий во весь рот Феликс. Дочка Цинны выпила воды, а вот брат, проявив завидный аппетит, позавтракал весьма плотно и основательно. Съел большой ломоть хлеба с сыром, несколько сваренных вкрутую яиц, большой кусок холодного жареного мяса, целую горсть сушеных фиников и парочку сочных груш.
- Я хочу отправиться в тюрьму и забрать отца, – объявил Фабий, когда они вышли с кухни. – Заодно удостовериться, что Фений Руф выполнил обещание.
Утро перевалило за середину и дом почти полностью проснулся. Показались хмурые, невыспавшиеся слуги, со своей половины выглянула Аврелия.
- Ты так маме ничего и не рассказал? – прошептал Феликс ему на ухо.
- Сложится все удачно, она не будет попусту волноваться.
- А если неудачно?
- Тогда… – Фабий не нашелся, что ответить и отправился готовиться к поездке.
Но неожиданно Аврелия мягко его остановила, поинтересовавшись:
- Когда к нам зайдет адвокат? Я бы хотела с ним поговорить. Какие шансы на благоприятный успех?
Внутри все похолодело.
- Он очень занят, всю ночь готовился, из дома отправится сразу на суд, – принялся он сочинять скороговоркой. – Я к отцу. Хочу проведать, узнать, как он…
Мама покачала головой. Фабий отметил про себя ее красные, усталые глаза и проступавшие сквозь толстый слой косметики темные круги под ними. Уголки губ нервно подрагивали, щеки отдавали болезненной бледностью.
- Ты ничего не скрываешь? – она слабо улыбнулась. – Есть за тобой такой грешок. Думаешь, что таким образом защищаешь меня. Поверь, лучше самая страшная правда, чем иллюзорная неизвестность.
Он вдруг захотел все ей рассказать, но, открыв рот, сказал совсем другое:
- Все хорошо. Адвокат толковый, лучший из тех, кто решился защищать папу. Считает, что у нас неплохие шансы.
- Неплохие?.. – Аврелия погладила Фабия по голове. – Езжай, ободри его. Ему сейчас необходима наша поддержка. Я бы отправилась с тобой, но боюсь, не сдержусь, и расплачусь. А меньше всего, что ему сейчас надо – видеть наши слезы. Не волнуйся, за мной зайдет Эмилий. Он проводит меня в суд.
Едва вышли во двор, как Феликс тут же набросился:
- Не понимаю тебя! Смысл утаивать правду?
Туллия, соглашаясь с братом, коротко кивнула.
- Хватит! – отрезал Фабий. – Вам покажется смешным, но я действительно пытаюсь защитить маму. Все! Точка. Больше не хочу говорить. И без вас паршивое настроение.
Он выбрал маленькую повозку, на которой обычно развозил клиентам бочки с вином, запряг самую быструю и выносливую лошадь и уселся впереди, взяв в руки вожжи. Выехали на улицу.
- Нас не остановят? – забеспокоилась Туллия, усаживаясь поудобнее. – Ведь повозкам днем запрещено ездить в городе.
- У каждого правила есть исключение, – успокоил ее Фабий. – За хорошую сумму оно коснулось и меня.
Конь, завертев головой, громко заржал и повозка, стуча колесами, покатилась по узким городским улочкам, направляясь в сторону центра. На Капитолийском холме, возле храма Юноны Монеты, их остановил прыщавый стражник с наглым, высокомерным лицом. Позади него стояли еще двое, молодых и таких же ухмыляющихся. По довольным улыбкам и новой форме создавалось впечатление, что все трое приняты на службу совсем недавно.
- Нарушаем… – стражник оскалился, широко улыбнувшись. – Придется задержать, штрафик наложить… Хотя вижу, торопитесь… – Он многозначительно подмигнул. – Договоримся? Люди вы хорошие… понятливые… В отличие от крестьян.
- Разумеется, – холодно бросил Фабий. – И понятливые. И торопимся. И еще разрешение имеем.
И ткнул документ прямо в ошарашенную физиономию представителя власти. Не дожидаясь ответа, натянул поводья и повозка, набирая скорость, покатилась дальше.
- А что у тебя за документ такой? – полюбопытствовала Туллия. – Никогда о таком не слышала.
Фабий протянул ей смятый, засаленный лист пергамента.
- Правят свой путь между тем энеады усталые к суше, – с непониманием, сменившимся удивлением прочитала вначале про себя, а затем вслух дочка адвоката.
- Лишь бы поближе была! – и плывут к побережьям Ливийским, – продолжил Фабий.
- Вергилий? Энеида? – засмеялась Туллия. – Ты наврал! Нет у тебя никакого разрешения. А если бы стражник умел читать?
- Пришлось бы заплатить. Но большинство безграмотные, поэтому штрафы выписывают крайне редко.
Мрачное здание тюрьмы, с грубыми, массивными стенами, пугавшими своим грозным видом, располагалось на небольшом расстоянии от храма Конкордии, богини согласия и супружества. Внутри было холодно и сыро. Поежившись, они направились уже знакомым Фабием длинным, узким коридором. Шаги гулко отдавались неутомимым эхом, сопровождаясь писком разбегавшимися во все стороны потревоженными крысами.
Дойдя до нужной камеры, остановились. Фабий с содроганием вспомнил предыдущее посещение и теперь гадал, каким перед ним предстанет отец.
- К убийце сенатора? – поинтересовался худой, покрытый густой щетиной стражник. – Опоздали, ребятки.
- В каком смысле опоздали? – удивился Феликс.
- Увезли, – осклабился служитель. – Судить. Пришло его время.
- Судить? – внутри у Фабия похолодело, к горлу подкатил тошнотворный комок.
- Вы родственники? – продолжил, как ни в чем не бывало работник тюрьмы. – Жалко с ним расставаться. Хороший человек. Был. Я по каждому заключенному тоскую. Они, к сожалению, редко у меня задерживаются. Только привыкнешь, узнаешь получше, разговоришься с некоторыми…
Не слушая, Фабий бросился обратно. Следом застучали ботинки Феликса, тревожа едва успокоившихся крыс. За ним спешила Туллия.
“Почему Фений Руф не сдержал обещание?” – в голове плотным роем замельтешила сотня догадок. – “Не решился пойти против воли Нерона? Убит заговорщиками? Не успел отдать распоряжение? Произошло недоразумение? Или изначально не собирался освобождать отца? Он ведь и ранее обещал помочь, но даже не попытался. А может, заговор оказался настолько серьезным, что он больше ни о чем не думает?”
Суд назначили на Форуме, в одной из базилик, совсем неподалеку от того места, где находилась тюрьма. До нее легко и быстро можно было дойти пешком, но потерявший голову любящий сын решил, что быстрее доехать.
Запрыгнув обратно в повозку, зычно свистнул. Туллия с Феликсом едва успели занять свои места, как лошадь резво бросилась вперед. Торопясь и чувствуя, что и так упустил слишком много времени, Фабий принялся понукать нетерпеливого скакуна и лошадь, войдя в раж, буквально понеслась по дороге, оставляя позади повозки шлейф пыли. Столпившиеся возле одной из базилик люди в ужасе шарахнулись в разные стороны, видя, как в их сторону несется взмыленный, покрытый пеной конь. Знакомый охранник вновь попытался преградить путь, но разглядев лицо возницы, чертыхнулся и отпрянул, едва не упав. Шлем слетел с его головы и, с гулким звоном ударившись о камень возле ног, покатился к толпе. Раздался громкий смех. Напуганные горожане принялись веселиться, скрывая свое раздражение и секундный испуг за насмешками над опростоволосившимся солдатом.
Еще немного проехав вперед, Фабий сумел взять себя в руки и, остановив лошадь, спрыгнул с повозки. Пройдя вперед, заметил справа от себя небольшую группу людей и двинулся в ее направлении.
- Перерыв закончился, – выкрикнул появившийся в дверях плотный мужчина с гладковыбритым лицом и черными кустистыми бровями. Надетая на нем белоснежная тога с трудом позволяла разглядеть его фигуру, скрывая ее множеством складок.
Собравшиеся засуетились и спешно принялись проталкиваться внутрь здания. Фабий последовал за ними, чувствуя, как в груди тревожно замирает сердце, а ноги подгибаются, становясь ватными.
- Вы видите Фения Руфа? – поинтересовался он у друзей.
Те покачали головами.
- Нет, – тихо ответила Туллия, лицо юной матроны сделалось сосредоточенным и напряженным.
Даже у Феликса улетучилась его всегдашняя веселость и брат, крепко сжав челюсти, громко засопел.
- Суд вынес свое решение! – по залу пронеся властный, лишенный эмоций голос.
Фабий разглядел вдалеке маму. Аврелия стояла бледная и казалось в любую секунду готова лишиться сознания. Глаза смотрели безжизненно и отрешенно, словно в их владелице отсутствовала жизнь. Рядом, бережно поддерживая ее за локоть, возвышалась фигура дяди Эмилия. Отец Феликса выглядел взволнованным и мрачным, жевал губами, периодически бросая по сторонам настороженные взгляды. Стоявшие возле них незнакомые люди переминались с ноги на ногу, с нетерпением ожидая приговора судьи.
Переведя взгляд от родных, Фабий заметил Порсену, отца Лупуса. Виноторговец с важным видом сидел на заранее принесенном стуле. В уголках губ играла ехидная улыбка, безмятежный взор благостно скользил поверх собравшихся в базилике зевак.
- Решение наше, – продолжил сидевший на возвышении судья, – окончательное. Изменить может только Божественный Цезарь Нерон.
Уже по тону и выражению лица говорившего Фабию стало ясно, какой приговор вынесен его отцу. Дальше он уже не слушал, лишь тщетно, прекрасно понимая полную бесперспективность своих действий, пытался отыскать Фения Руфа.
- Подсудимый Луций Фабий Марцелл признается виновным в предумышленном убийстве сенатора Публия Петрония Вера в термах Нерона в апрельские календы в консульство Авла Лициния Нервы Силана и Марка Юлия Вестина Аттика.
Аврелия, вскрикнув, рухнула без чувств. Дядя Эмилий подхватил маму под руки и попытался вывести из зала, но напиравшая со всех сторон толпа, во все уши внимавшая словам судьи, не пожелала расступаться. Фабий почувствовал, как ему на плечо легла чья-то рука, а левую ладонь сжала теплая нежная и невероятно приятная. Кровь, пульсирующая в висках, на мгновение заглушила все прочие звуки, кроме одного-единственного – бешено колотящегося сердца.
А судья между тем продолжал говорить спокойным, ровным, ледяным, словно мороз голосом, объявляя приговор.
- За умышленное лишение жизни римского гражданина подсудимый Луций Фабий Марцелл приговаривается к смертной казни. Ввиду особой милости божественного Цезаря и принимая во внимание личность подсудимого, не замеченного ранее ни в каких предосудительных поступках, ему разрешается самому выбрать способ, каким его лишат жизни.
Фабий пошатнулся и, ничего не видя перед собой, ринулся прочь. В голове плясала одна-единственная мысль:
“Это дикое недоразумение. Надо найти Фения Руфа, обязательно отыскать его. Только он может теперь помочь”.
Глава двадцать первая. В поисках спасения
Спустя несколько минут он сумел взять себя в руки и немного успокоиться. Судорожно огляделся. Полупустой Форум постепенно наполнялся людьми, однако, сегодня их было значительно меньше, чем в другие дни. Многие присутствующие облачились в белые одежды, сменив обычную рабочую на парадную и торжественную. Некоторые украсили головы венками. Наступили Цереалии, неделя торжественных жертвоприношений, праздничных трапез и ежедневных скачек в цирке, и большинство граждан предпочли заботам и трудам отдых и веселье. Часть базилик пустовала, многие лавки стояли закрытыми. Площадь выглядела сонной и вялой. Только возле здания, из которого Фабий только что вышел, продолжала царить активность.
Присутствующие на суде оживленно обсуждали его окончание, часть сожалела о заранее предсказуемом исходе, но почти все склонялись в мысли, что виновный достоин своей участи и на все лады славили милостивого императора, позволившего подсудимому выбрать способ ухода из жизни.
Фабий почти не слышал говоривших. Слегка покачиваясь, он смотрел на залитый солнцем Форум. Резко выдохнул, окончательно приходя в себя, и еще раз огляделся. Рядом с мрачным лицом стоял Феликс, положив ладонь на его правое плечо. С левой стороны сочувственно глядела Туллия. И только сейчас Фабий понял, что держит ее за руку. Девочка, продолжая молчать, сочувственно улыбнулась. И ее взгляд красноречивей всяких слов неожиданно сказал:
- Соберись. Хватит ныть. Пора действовать.
Или ему только показалось?
Высвободив руку, хотя делать это не очень хотелось, он решительно произнес:
- Надо отыскать Фения Руфа.
Феликс взглянул на солнце, а затем на отбрасываемые зданиями тени, видимо, прикидывая, сколько сейчас времени.
- Поздновато, чтобы застать дома… Сегодня праздник, он может находиться где угодно.
- Еще утро, – высказала предположение Туллия. – Хоть уже и довольно позднее. И он, скорее всего, или во дворце, или в преторианском лагере. Если не застанем там, пойдем в цирк. Он обязательно будет сопровождать императора и, значит, непременно придет на скачки.
Решили идти во дворец, благо до него было рукой подать. Стоявший возле входа бравого вида преторианец на вопрос о своем начальнике покачал головой и, явно скучая на посту, ответил пространной речью:
- Не видел. Задерживается. Обычно в такое время давно является с докладом к императору. Хотя сегодня праздник, имеет право…
Фабий насторожился. Навязчивая и въедливая мысль о смерти Фения Руфа от рук заговорщиков все не хотела давать покоя.
- Во сколько император отправится на скачки? – поинтересовался он у солдата.
Тот рассмеялся:
- Откуда мне знать? Моей скромной персоне о таком не докладывают. – И, немного помолчав, прибавил. – В прошлом году в районе обеда. В позапрошлом, если не ошибаюсь, примерно во столько же…
“Время еще есть…” – Фабий прикинул расстояние до лагеря гвардейцев. – “Должны успеть”.
Солнце, подымаясь все выше, залило ярким, золотистым светом все пространство перед дворцом. Погода стояла замечательная. Теплая, безветренная, несмотря на середину апреля. Фабий мысленно возблагодарил богов, что Нерон не любит так рано покидать свою резиденцию.
Преторианский лагерь находился на окраине шестого округа и располагался на Виминале, в самом высоком месте Рима прямо возле городских ворот, от которых начинались дороги на Тибур и Остию. Построенный императором Тиберием, он господствовал и над столицей, и над путями, ведущими с востока и северо-востока Италии. Лагерь представлял собой казарму и крепость одновременно. Множество башен, высокие, в три человеческих роста, толстые стены делали его похожим на маленький, неприступный город.
Едва друзья попытались войти внутрь, как путь им преградил суровый гвардеец. Плотно сжатые губы, квадратная челюсть, решительный взгляд делали его похожим на мифического героя древности. Сходству добавляли и блестящие, дорогие доспехи, богато украшенный шлем, тяжелый, спускавшийся почти до земли плащ. Удостоив мальчишек лишь мимолетным вниманием, он сразу перевел взор на Туллию. Та мгновенно осознав выгоду создавшейся ситуации, небрежно бросила:
- Мы к Фению Руфу, – и нетерпеливо поморщилась. – Где нам его найти? Я тороплюсь. Помогите же, не стойте, как истукан.
- К префекту? – недоверчиво переспросил караульный, невольно отходя в сторону. – Авл, замени меня. – И взяв дочку Цинны под руку, проговорил: - Позвольте, проводить…
Фабий одарил ухажера испепеляющим взглядом, а Феликс, сжимая кулаки, громко заскрежетал зубами.
- Извольте, – согласилась Туллия. – Только, пожалуйста, без фамильярности.
И легко высвободила руку. Гвардеец усмехнулся, но больше приставать не пытался.
- А кем вы ему приходитесь? – поинтересовался он, ведя их вдоль бесконечных рядов зданий, в основном пристроенных к окружающим лагерь стенам.
- Знакомой, – соврала дочка адвоката и спустя секунду прибавила: – Префект хороший друг моего отца.
- Пришли, – солдат провел их внутрь помещения и осторожно постучал в дверь.
Ответа не последовало. Преторианец удивленно огляделся.
- Странно… И где караульные?
Фабий почувствовал, как в груди тревожным холодком разлилось беспокойное подозрение.
- Они ведь постоянно должны здесь находиться? – спросил он у солдата.
- Естественно.
С силой ударив по двери, скорее для приличия, чем надеясь, что ее откроют, Фабий через секунду толкнул ее. Та, легко поддавшись, приоткрылась. Гвардеец вошел в комнату первым, следом за ним, боясь удостовериться в самом худшем Фабий, далее Туллия. Последним, озираясь вокруг, Феликс. Он на мгновение задержался на пороге, зачем-то поправляя тунику. Видимо, сильно волновался.
Из-за широкой спины преторианца ничего не было видно, тот остановился в самом начале комнаты, полностью закрыв собой весь обзор.
- Ты что тут делаешь? – услышал он строгий, с удивленными нотками голос караульного.
Быстро подался в сторону, желая разглядеть, к кому тот обращается. И обомлел. В кресле, стоящем возле маленького окна, сидел сириец. Лысая голова поблескивала в лучах проникавшего в комнату солнца, толстые, массивные сережки в ушах слепили золотым блеском. Закинув ногу за ногу, Диодот лениво разглядывал вошедших. Взор, на мгновение вспыхнув, всего на секунду задержался на троих друзьях, и тут же вернулся к гвардейцу.
- Ты кто такой? – тем временем кипятился тот. – Кто тебя сюда пустил?
- Начальник разрешил, – наемник продолжал оставаться абсолютно спокойным, не делая ни малейшей попытки бежать или нападать на них. – Дело у меня к нему. Да не кричи ты так.
- А где он сам? – не унимался солдат. – Где караульные? Быстро встал, руки вытянул перед собой ладонями вперед!
Диодот непонимающе уставился на преторианца, вскинув в легком удивлении брови.
“Главное – не дать ему уйти”, – Фабий пытался сообразить, как сообщить гвардейцу, что перед ними преступник, убивший сенатора Петрония Вера и, судя по всему, лишивший жизни его начальника.
Стоявшая рядом Туллия заметно напряглась, вероятно, ее сейчас одолевали такие же мысли. Феликс, переминаясь с ноги на ногу, нервно и шумно дышал. В помещение повисло тягостное молчание, воздух наполнился напряжением, готовым в любую секунду взорваться.
“Если он убил Фения Руфа прямо тут, то где тело? Если еще не успел, куда тот делся?”
Мысли яркими вспышками пронеслись в голове, оставляя позади себя одни вопросы.
“И слишком он спокойный… Настолько хороший профессионал, что не боится вооруженного солдата?”
- А что, милейшие, вы все делаете в моем кабинете? – послышался позади ироничный голос.
Все, кроме Диодота, разом обернулись. В дверях стоял Фений Руф в белоснежной выглаженной тоге с широченной красной каймой, в глазах мелькали задорные огоньки, уголки губ слегка приподнялись то ли в веселой улыбке, то ли в гневной гримасе.
“Жив!” – облегченно выдохнул Фабий, бросая взгляд на наемника.
Сириец, к его удивлению, продолжал сидеть, как ни в чем не бывало.
- Прошу прощения, – гвардеец вытянулся в струнку столь резко, что с головы едва не слетел шлем. – Тут такая ситуация… Я подумал… Караульных на месте нет… У вас в комнате посторонний…
- Молодец, – сенатор с серьезным видом похвалил его. – Все в порядке, можешь идти.
- Постойте! – Фабий схватил солдата за руку и повернулся к Фению Руфу, показывая на Диодота. – Надо задержать этого человека!
- Задержать? – удивился начальник преторианцев. – За что?
- Перед вами убийца, – Фабий скороговоркой принялся перечислять все прегрешения наемника, вернее, те, о которых знал, – именно он утопил сенатора Петрония Вера, подставил моего отца, напал на нас вчера вечером и самое главное – он…
Договорить не успел.
- Постой, постой, – Фений Руф жестом остановил его. – Ты уверен? – И посмотрел на гвардейца. – Можешь идти.
- Вы не понимаете! – вскричал Фабий, видя, как солдат выходит из комнаты, а сириец с легкой улыбкой слушает их разговор.
- Мы в военном лагере, кругом гвардейцы, – Фений Руф пропустил выходящего караульного и закрыл дверь. – Неужели ты думаешь, даже если этот человек такой негодяй, каким ты его описываешь, то он все же посмеет причинить здесь кому-нибудь вред? Он ведь не самоубийца, верно?
Спокойный, насмешливый тон говорившего изумил Фабия.
- Неужели вы ничего не понимаете? Он преступник! Его следует схватить.
- Скрутить и отправить в тюрьму, – зло добавил Феликс.
- Попробуй, мальчонка, – оскалился наемник. – Ручонки еще не выросли, коротки.
- Видите? – пожаловался брат. – Он даже не отрицает своей вины.
- Это какой-то фарс, – вдруг тихо, прямо в самое ухо прошептала Туллия. – Боюсь…
Она недоговорила, Фабий вздрогнул от пронзившей разум догадки. Он постарался прогнать ее.
- Мой отец… его утром осудили на смерть. Вы обещали помочь.
- Обещал, – согласился Фений Руф. – Но вместо него тогда должен понести наказание другой. Кого ты предлагаешь?
- Его, – Фабий указал рукой на сирийца. – И тех, кто его нанял. Флавия Сцевина, Антония Натала…
- Флавия Сцевина и Антония Натала, – повторил начальник гвардейцев, четко и с некоторой торжественностью выговаривая каждое имя.
- Они заговорщики, – напомнил Фабий. – Государственные преступники. Мой отец чем-то помешал им, их грязным делишкам.
- Эти люди даже не догадывались о его существовании. – Презрительно бросил сенатор. Лицо начальника преторианцев сделалось серьезным, от былой веселости не осталось и следа. – Ты же выполнил мою просьбу, никому больше не говорил про заговор?
- Выполнил, – прошептал Фабий.
“Сцевин упоминал, что в заговоре участвует префект… Он имел в виду Фения Руфа. Он с ними заодно…Так вот, кто послал вчера Диодота убить нас?” – внезапно влетела в голову запоздалая мысль.
Фабий с тоской осознал, в какую безнадежную ситуацию угадил, заодно затащив в нее друзей.
В ужасе попятился, понимая, что бежать некуда. Возле двери начальник гвардейцев, рядом с одним-единственным окном Диодот.
- Догадался? – улыбнулся заговорщик. – Умный мальчик, слишком умный. Ум тебя и погубит. – Он повернулся к сирийцу. – Кончай с ними. И быстрей. Нас еще ждут дела. Тирана необходимо свергнуть.
И рассмеялся своей же шутке.
Глава двадцать вторая. Неравный поединок
- Догадался? Кончай? – поразился недогадливый Феликс. – Вы что такое говорите? Вы тоже преступник? Вы же должны защищать императора. Вы клятву давали, присягу приносили.
- Двенадцать раз, между прочим, – вздохнул предатель. – Каждый новый год. Такая в армии традиция.
- Отец Феликса начальник стражников седьмого округа, между прочим, – напомнила Туллия. – Мы сказали ему, куда идем. Если с нами, хоть что-нибудь случится или мы не вернемся через час…
Фений Руф осклабился:
- Девочка, ты вздумала испугать меня командиром вигилов? Сборищем пожарников и охранников? Меня? – Он снисходительно улыбнулся. – Скоро в империи поменяется власть. Кифарист, наконец, закончит править и во главе государства встанут те, кто ее действительно достойны. И я один из них. Меня просто некому станет наказывать. Все, хватит пустых разговоров. Диодот, приступай. Итак, задержались.
Сириец встал и вытащил длинный нож с широким лезвием. С улыбкой на губах перебросил с одной руки в другую.
- Закончим то, что начали? – он обвел побледневших друзей мрачным, не сулящим ничего хорошего взглядом. – От Диодота еще никто не уходил. У вас передо мной должок…
Туллия и Феликс, издав дикий визг, бросились в разные стороны. Брат быстро оказался возле стены и схватил в руки стул, пытаясь прикрыться им. Дочка адвоката забилась в угол возле стола, скидывая на пол восковые таблички и принадлежности для письма. Лишь Фабий, оставшись стоять на месте, с вызовом взглянул на префекта. В висках глухими ударами стучала кровь, сердце подпрыгивало, отплясывая дикий, полный безумия танец. Лицо, наоборот, оставалось спокойным, лишенным каких-либо эмоций. Страх внезапно прошел, сменившись злостью на обстоятельства и человека, являвшегося виновником большинства несчастий, приключившихся с ним и его семьей.
Медленно шагнул к двери, приближаясь к сенатору. Краем глаза заметил, как Диодот, немного поколебавшись, видимо, выбирая, на кого из них нападать, обратился в сторону Феликса и, молниеносно выбросив вперед руку, метнул в брата кинжал. Феликс издал истошный вопль, дернулся, выпустил стул из рук и оказался пригвожденным к стене. У Фабия на мгновение потемнело в глазах. Брат замолк и начал медленно сползать на пол.
“Юпитер Милосердный”, – ахнул про себя Фабий.
Он яростно, пылая гневом, взглянул на убийцу, затем перевел взор на вельможу. Уши наполнились криком Туллии, бледнея буквально на глазах, юная матрона прикрыла лицо руками, давя сдавленное рыдание.
- Ты что творишь? – вскричал Фений Руф. – С головой не дружишь?
- Обижаете, господин, – нахмурился наемник. – Я сделал что-то не так? Вы сами приказали, кончать с ними.
- Разумеется, не так! Ты хочешь тут все забрызгать кровью? Это же мой кабинет. Мне тут работать еще…
Фабий остолбенело глядел на мертвого брата, совсем не удивляясь, что туника в месте ранения до сих пор не окрасилась алым пятном.
- Не вижу ничего плохого. Ножом быстро и эффективно, – озадаченно возразил сириец. – Впрочем, воля ваша. Могу удушить. Ни крови, ни колотых ран. Чисто и даже несколько скучно.
В этот момент, остававшийся без движения Феликс, глухо застонал.
“Жив!” – возликовал Фабий. – “Действительно счастливый”.
Пригляделся и понял, что кинжал, угодив совсем рядом с Феликсом, порвал тому тунику, намертво пригвоздив ткань к стене. Брат тщетно пытался вытащить оружие, но оно крепко застряло, глубоко уйдя в деревянную обшивку. Бросил взгляд на Туллию. Дочка Цины тоже успела сообразить, что наемник промахнулся и, шмыгнув носом, быстро вытерла слезы. На щеках выступил легкий румянец, лицо приобрело решительный и даже несколько воинственный вид.
- Не стой, как истукан, – прикрикнул на замешкавшегося Диодота префект. – Или прикажешь мне делать твою работу?
- Обижаете, господин, – в руках сирийца мелькнула тонкая, почти невидимая, короткая веревка.
- Не трогай его, – заголосила Туллия. – Мужик называется. Только и способен более слабых обижать?
“Удавка”, – Фабий, желая помочь брату, повернулся к Диодоту и тут же, получив удар по ногам, оказался на полу.
Феликс тем временем, разгадав намерения наемника, принялся крутиться, словно уж, пытаясь освободиться.
- Мой отец доберется до вас! – пообещал он. – Отомстит за меня и за императора!
- Займись же, наконец, крикуном, – приказал сенатор. – А я пока позабочусь о его дружке и девчонке.
Фабий попытался встать, но Фений Руф рывком перевернул его на спину и ловко связал крепкой веревкой в начале руки, а после и ноги. Лишив возможности двигаться, легко оттащил к окну и усадил в кресло.
- Посиди, отдохни – посоветовал он ему. – Не трать силы попусту.
- Вам это с рук не сойдет! – вращая от ярости глазами, выкрикнул Фабий прямо в лицо заговорщику. – Я… я…
- Понятно, – улыбнулся сенатор. – Ты поквитаешься еще со мной. Охотно верю. Только боюсь, возможности тебе не представится.
Воспользовавшись моментом, Туллия, перестав кричать и ругаться, замолчала и попыталась выбежать наружу, бросившись к двери. Начальник гвардейцев, несмотря на солидное телосложение, догнал ее легко и быстро.
- Отстаньте от меня! Руки прочь, мерзавец! – она попыталась укусить заговорщика, одновременно лягнув ногой в колено.
Скрипнув зубами от боли, Фений Руф с силой тряхнул дочку Цинны. Та взвизгнула, стараясь вырваться, но вскоре оказалась возле Фабия со связанными руками и ногами.
- Негодяй! – не унималась она. – Подлец! Предатель! Ни какой вы не тираноборец. Вы самый обычный интриган. Прикрываясь красивыми фразами, сами хотите оказаться у власти. Настоящие тираноубийцы детей не трогают.
- Значит, я не совсем настоящий, – развел руками Фений Руф. – А вас оставлять в живых опасно. Сами виноваты, что сунули нос не в свое дело. Что не сиделось дома? Вы теперь все про меня знаете. Про меня и моих друзей. Вы, вообще, теперь слишком много знаете. А я не могу вам доверять. Побежите ведь при первой возможности докладывать. Придется убить. Как мне не хочется, но придется. Другого выхода не вижу. – Он вздохнул, взгляд его на мгновение затуманился, сделался отрешенным и ушел в сторону. – Выходит, на пути к благой и светлой цели необходимо пролить немного детской крови. Ничего не поделаешь, рисковать нельзя. Вы не захотели молчать, жаждите помешать. – Сенатор криво улыбнулся и вновь вздохнул, взор прояснился и скользнул по Туллии, остановившись на Фабии. – Диодот, ты долго еще там?
Наемник между тем грифом навис над Феликсом и накинул ему на шею удавку. Брат, извиваясь, захрипел, тщетно пытаясь высвободиться из цепких объятий сирийца.
- Отпустите его! – писклявым, срывающимся голосом воскликнула Туллия. – Ничего у вас не выйдет. Ваш заговор обречен. Это Фабий никому ничего не рассказал. А я не удержалась и проболталась кому надо.
- Неужели? – Фений Руф подошел к ней и присел на корточки. – И кому интересно, девочка? Своему пропавшему папе?
Подмигнув ей, он ловко засунул в рот Туллии темную тряпку. Дочка адвоката зло замычала.
- Посиди молча и подумай. Тебе недолго осталось. Ты скоро?
Он обернулся к Диодоту.
Фабий, извиваясь всем телом, тщетно старался скинуть путы. В голове кружились грязные проклятия, некоторые из них, не удержавшись, срывались с губ. В этот момент раздался звук, похожий на тот, который издает лопнувшая струна.
- Боги милостивые, – наемник озадаченно повернулся к начальнику гвардейцев. – Впервые такое…
- Что еще не так? – тот подскочил к нему. – Мальчишку не можешь задушить?
- Удавка, господин, порвалась. Чудеса, да и только.
Рядом, держась за горло, хрипел Феликс. Лицо налилось кровью, глаза выпучились, словно сваренные вкрутую яйца.
- Доберусь до вас… – угрожающе просипел он.
- Ну-ну, – ухмыльнулся Фений Руф. – Какой, однако, злой мальчик. – И прикрикнул на Диодота. – Где тебя только отыскали?! Убить даже неспособен. Есть с собой яд?
- Да, господин, – мгновенно отозвался наемник и показал маленький прозрачный пузырек. – А не проще шею свернуть?
- Не проще. Без крови сможешь?
Тот покачал головой.
- Так, воспользуйся своим зельем. Надеюсь, стоящее…
“Вот ведь запасливый попался…” – мрачно подумал Фабий и, отчаявшись освободиться, начал осторожно опускаться на пол, поглядывая на торчавший в стене кинжал.
- По моей команде, – тихо, едва слыша собственный голос, попросил он, продолжавшую громко мычать Туллию. – Постарайся отвлечь на себя внимание.
Юная матрона кивнула, показав, что поняла. Диодот между тем быстро открыл пузырек и вновь приблизился к Феликсу. Фабий задохнулся от ужаса.
- Отстаньте от него! – выкрикнул он. – Феликс не сделал ничего плохого.
Тщетно. Ни Фений Руф, ни Диодот даже не повернулись к нему.
“Неужели все? И надежды нет”, – отказывался верить Фабий.
Брат тем временем попробовал одной рукой оттолкнуть наемника, а второй схватился за кинжал и с силой потянул. Опасность и близость смерти придали ему сил и, напрягшись, он сумел вытащить оружие. В глазах блеснул торжествующий огонек, но горел недолго. Нож предательски выскользнул из пальцев и, ударившись о пол, отлетел далеко в сторону.
- Открой ротик, не противься, – с хищной улыбкой на губах произнес Диодот.
- Не а, – Феликс замотал головой и отчаянно замахал руками.
- Тебе это не поможет, – почти ласково продолжил уговаривать сириец. – А-а-а...
Пузырек от резкого движения правой руки брата вылетел из рук и взмыл в воздух. Диодот попытался его поймать, но не сумел и яд, упав возле стола, закатился под него.
- Юпитер! – выругался Фений Руф. – Пошел вон!
- Господин, – наемник виновато склонился. – Впервые со мной такое… Клянусь. Малец – сущий демон. Сами боги берегут.
- Твои кривые руки берегут, – прорычал сенатор. – Иди, стереги детей. Все приходится делать самому, ни на кого нельзя положиться.
- Хорошо, как скажете, – соглашаясь, затараторил Диодот. – Только бутылек заберу, еще пригодится.
И полез под стол за пузырьком с ядом. Не слушая бормотание своего подручного, и не видя, чем тот занимается, Фений Руф взял длинную веревку и направился к Феликсу.
- Говоришь, удавка тебя не берет, кинжал не режет, яд не травит, – он покачал головой и осклабился. – А что скажешь насчет доброй, крепкой веревочки? Вот сейчас подвешу тебя на этот светильник…
- Гад! – выкрикнул Фабий. – Иди лучше ко мне. Отстань от брата.
Сенатор, нахмурив брови, кинул в их сторону испепеляющий взгляд и, схватив Феликса за плечи, рывком заставил выпрямиться. Тот попытался сопротивляться, но военная подготовка начальника гвардейцев, взяла свое. Одержав легкую победу, он принялся завязывать на шее брата причудливый узел.
- Пора, – прошептал Фабий, боясь только одного, что не успеет.
Туллия тут же замычала намного громче, чем до этого, одновременно начав дергать руками и ногами и с шумом кататься по полу. Каким-то образом сбила стоявшую рядом высокую, пузатую вазу, расписанную затейливыми сценами. Та, упав на пол, раскололась пополам. Изрыгая проклятия, к ней из-под стола кинулся Диодот. Воспользовавшись тем, что на него сейчас никто не смотрит Фабий начал ползти. Передвигаться, словно дождевой червь оказалось весьма трудным занятием. Расстояние до заветной цели сокращалось очень медленно. Наконец, он добрался до лежащего возле стены кинжала и попытался перерезать веревки.
“Еще немного времени, совсем немного”, – взмолился Фабий. – “Юпитер Всемогущий, Венера Милостивая, Марс Победитель, Квирин защитник города…”
Боги не услышали. Вместо них над ухом раздался окрик Диодота:
- Куда собрался? Лежать!
Фабий перекатился на спину, боясь, что наемник заметил свой нож.
“Юпитер, не хочешь помогать, дай хотя бы частичку удачи Феликса”.
Осторожно, едва шевеля пальцами по прохладной стали, спрятал оружие в рукаве.
- А ну-ка обратно к своей подружке! – Диодот, схватив беглеца за ноги, потащил к креслу.
- Геракл Мускулистый! Дай мне сил! – на всю комнату прорычал Фений Руф, пытаясь заставить Феликса стоять смирно. – Ты во всем виноват, из-за тебя пострадала моя любимая ваза.
Брат, разумеется, вовсю противился, скидывал с шеи веревку, спрыгивал со стула, поставленного под бронзовым светильником.
- Господин, вам помочь? – обратился к нему Диодот.
- Отчего кругом одни бездари? – вскричал сенатор. – Дионис Вдохновитель, помоги. Вразуми, подскажи… – Он пнул стоявший рядом стул и изрыгнул поток грязных проклятий. – Только время теряю, столь драгоценное сегодня. С детишками не могу разобраться.
Начальник преторианцев вдруг остановился и лицо его просветлело.
- Диодот? – мягким, почти ласковым голосом позвал он наемника. – У тебя имеется с собой три мешка?
- Конечно, господин, – сириец потер руки. – Будем топить? У меня на такой случай и пара камешков заготовлено.
- Ты прав, будем топить… Мы все-таки не изверги, вешать детей. Смерть в воде видится мне более гуманной.
- И тела не придется прятать, – подхватил Диодот.
Феликс, воспользовавшись их разговором, скинул с шеи веревку и со всех ног пустился бежать к двери, крича во всю глотку:
- На помощь! Помогите! Префекта убивают! Пожар! Ужас какой! Убивают! Помогите!
Сириец, несмотря на короткие ножки, догнал брата буквально в два шага и четкими, отработанными движениями, повалив на пол, крепко связал.
- Все, – шикнул он на него. – Заканчивай баловаться…
И засунул в рот кляп, сделанный из грязной тряпки. Феликс замотал головой и возмущенно замычал. Диодот бегом выскочил из комнаты.
- Я за мешками и камнями, – на ходу пояснил он Фению Руфу.
Заговорщик кивнул и обратился к детям:
- Можете поберечь связки и не пытаться кричать. Все солдаты, кроме караульных возле ворот и еще парочки мест, каких, вам знать необязательно, отправлены в город, охранять порядок. Вас некому услышать.
Он улыбнулся и пригладил растрепанные волосы. Придирчиво осмотрел тогу, поправил складки, вернув парадному одеянию идеальный вид.
Вернулся Диодот, неся на плече большой, широкий мешок.
- Займись ребятишками, – приказал сенатор. – А я пока подгоню повозку.
Сириец хищно ухмыльнулся и быстро привязал к ногам Туллии тяжелый на вид камень. Юная матрона пыталась крутиться, извиваться, грозно мычала, но наемник лишь рассмеялся, глядя на ее тщетные потуги, и ловкими движениями поместил дочку Цинны в мешок.
- Ничего у вас не получится, – прошипел Фабий. – Вам не удастся довести нас до реки. Днем повозкам запрещено ездить по городу. А ваш заговор обречен. Скоро сюда придут и вы все получите по заслугам.
Наемник смутился, его движения сделались нервными и скованными. Едва на пороге показался Фений Руф, он сразу пожаловался ему на слова Фабия.
- Ерунда, – весело отмахнулся тот. – Мою повозку никто не посмеет остановить. Нашел, кого слушать, болван. Он сейчас наговорит все что угодно. Давай, пошевеливайся. Тиран уже должен покинуть дворец.
Вдвоем они засунули в мешок сначала Феликса, а затем наступила очередь и Фабия. Предварительно заткнули рот кляпом, затем привязали к затекшим лодыжкам камень. Внутри вонючей мешковины стоял тошнотворный смрад. Фабий на короткое время даже потерял сознание. Пришел в себя от мерного покачивания, видимо, уже лежал в повозке, едущей по городу. Дернулся, но сразу понял, что связан слишком крепко.
“Кинжал. Где он?”
Попытался нащупать, но начинавшие дрожать пальцы отказывались повиноваться.
“Выронил?”
Страх холодком пробежал по спине. Наконец, извернулся и с облегчением почувствовал кожей руки спасительную прохладу стали. Медленно вытащил оружие из рукава туники и попытался перерезать веревки. Сделать это оказалось не так просто. Оружие на счастье попалось острым, но резать было неудобно. Связанные руки с трудом двигали лезвие, рискуя в любую секунду его выронить.
- Вот и приехали, – послышался удовлетворенный голос Фения Руфа. – Дети? Прочитали молитву? Готовы встретиться с Хароном? А с его хозяином Плутоном?
- Приступать, господин? – торопился нетерпеливый Диодот.
Голос сирийца заглушил плеск речной воды. У Фабия перед глазами промелькнула синева Тибра. Сколько раз он купался в нем? Плавал, весело плескаясь? И даже подумать не мог, что окончит в этих водах свои дни. Сильное течение отнесет мертвое тело далеко отсюда и мама даже не будет иметь возможности похоронить сына. Стиснув зубы от гнева, он яростно продолжил перерезать веревки.
- Впрочем, – весело продолжил сенатор. – Я вовсе не изувер. Диодот, лиши их сознания, выруби. А то, как представлю, как детки бьются в мешке, заполняющимся водой, так на глаза сразу слезы наворачиваются.
Фабий мысленно застонал, сжимая ладонью кинжал.
“Будь ты проклят!”
Мешковина раскрылась, в лицо ударил яркий солнечный свет, спустя мгновение сменившийся темнотой.
Глава двадцать третья. Прощание с жизнью
Было холодно, мокро и очень тесно. Ощущения напоминали те, которые испытываешь, когда застреваешь в глубоком и узком колодце. Ледяная вода доходит уже до подбородка, а ты понимаешь, что ничего не можешь поделать. Еще немного и она начнет затекать в рот, затем в нос. Ты бросаешь взгляд наверх, туда, где ярко светит теплое солнце, видишь лишь маленькое пятно размером с небольшую тыкву и осознаешь, что смотришь на него в последний раз…
Фабий не был знаком с таким чувством, но сейчас ему казалось, что он испытывает нечто подобное. От окутывающей кромешной темноты веяло сыростью и беспокойством.
“Это сон, мне снится кошмар”, – пронеслось в голове. – “Пора просыпаться”.
Попытался открыть глаза и сразу почувствовал, что рот наполнен водой. Выплюнул мерзкую жидкость, закашлялся. Дернул руками, затем ногами. Безрезультатно, связаны. Окончательно придя в себя после сильного, заставившего его потерять сознание, удара нанесенного Диодотом, он вспомнил о ноже. Вцепился в рукоятку и изо всех сил принялся разрезать веревки. Легкие разрывались от почти полного отсутствия кислорода, камень упорно тянул вниз, на самое дно, в голове носились панические мысли:
“Как там Туллия?.. Брат?.. Сумеют продержаться?..”
Лопнула веревка, связывающая руки. С удовольствием подвигав ими, Фабий перерезал следующую, к которой наемник привязал камень. Стало легче. Резким движением вспорол намокшую ткань и выбрался из мешка. В глазах поплыли красные круги, рот помимо воли наполнился водой, легкие рвало и, казалось, они скоро не выдержат и взорвутся.
Согнувшись пополам, Фабий дотянулся до щиколоток и, чувствуя, что слабеет, почти теряет сознание, освободил ноги. Представил, как бьется, тщетно пытаясь спастись Туллия, захлебывается, теряя надежду, Феликс и, собрав всю свою волю в кулак, он в несколько взмахов, оттолкнувшись от илистого, мягкого дна, добрался до поверхности воды и вынырнул из нее. Рот жадно вдохнул вкусный, спасительный воздух и тут же исторг наружу мутную жидкость. Фабий зашелся в кашле, едва сумел унять спазмы, сотрясающие горло, сделал несколько глубоких вдохов и нырнул обратно.
Тибр, протекая через город, сделался грязным, напрочь лишившись синевы и прозрачности. Отыскать в его водах серые мешки оказалось делом весьма трудным. И, только когда легкие вновь начало ломать и рвать, он, наконец, сумел разглядеть их. Один дергался, крутился, то и дело, пытаясь оторваться от поверхности дна, а вот второй оставался подозрительно неподвижным, лишь слегка покачивался ласкаемый течением.
Внутри у Фабия все похолодело.
“Опоздал? Тиберин, не смей забирать моих друзей!” – обругал он речного бога.
Подплыл к тому, что шевелился. Внутри оказался Феликс. Брат даже не взглянул на него, лишь еще сильней закрутился, в попытке освободиться от прочных пут. Пустил ртом поток пузырей, бешено вращая выпученными глазами.
“Почему Туллия не двигается, не борется? На нее непохоже…”
Сердце сжалось от боли и отчаяния. Быстро, нервными, несколько дерганными движениями полоснул кинжалом по веревкам. И даже не перерезав их до конца, кинулся спасать юную матрону.
“Только бы не оказалось слишком поздно… Тиберин, не смей ее трогать!”
Феликс тем временем рывком сбросил с себя надрезанные путы и устремился наверх, работая руками, словно ластами. Фабий сейчас за него не беспокоился, плавал брат превосходно. А вот насчет Туллии…
Оказавшись рядом с ней, в долю секунды вспорол грубую мешковину и на мгновение отшатнулся. Лицо дочки адвоката было неподвижным, спокойным, даже, можно сказать, царственно бледным, словно восковая маска в домах патрициев. Лишь кляп, торчавший во рту, выглядел неуместным и лишним. Фабий, не мешкая, сразу его и вытащил. А затем, сам не понимая, что делает, припал к губам Туллии, делясь с ней последними остатками драгоценного воздуха. Одновременно оттолкнулся ногами от дна и попытался всплыть.
Вдвоем подняться наверх оказалось намного сложней, чем одному. Руки отказывались грести, легкие разрывались на части, требуя кислорода, а дочка Цинны, будто речная наяда, вместо помощи упорно тянула вниз, явно намереваясь остаться вместе с ним здесь навсегда. В глазах начало темнеть, движения сделались судорожными, мышцы отчаянно болели, вокруг плясали огненные круги.
Вдруг, когда сил уже не осталось, он неожиданно почувствовал, что его подхватил кто-то сильный и уверенно потянул к свету.
- Тиберин… – прошептал Фабий. – Подлый божок…
В глаза ударили яркие, ослепляющие лучи, уши наполнились позабытыми звуками плескавшейся воды и отдаленного, но такого родного шума города.
- Если хочешь, можешь, конечно, меня и так называть, – отплевываясь, с трудом переводя дыхание, прохрипел брат. – Но Феликс мне нравится больше.
Фабий, не чувствуя своего тела, повалился на землю.
- Спасибо, – попытался сказать он, но вместо слов благодарности изо рта вытекла едва не ставшей смертельной вода.
- Квиты, – отозвался Феликс. – На самом деле нас спас ты. Я, сказать по правде, уже начал терять веру в свое счастье, думал, оно решило покинуть меня… – И хрипло рассмеялся. – Кстати… Как ты сумел выбраться из мешка? А веревки, как распутал?
- Кинжал… Я стащил с пола нож Диодота, которым тот пытался тебя убить.
- Ловкач, – ухмыльнулся Феликс. – Освободим твоего отца, пойдем на улицы народ потешать. Теперь я знаю, на что ты способен. Заработаем кучу денег… Не все ж тебе в лавке торчать.
Фабий с трудом, чувствуя боль в каждой частичке своего тела, перевернулся набок и взглянул на Туллию, по-прежнему лежавшую без малейшего движения. Ее лицо все еще оставалось бледным и неподвижным, глаза полузакрыты, рот, наоборот, открыт.
- Жива?..
Вместо ответа брат, морщась и кривясь, встал на четвереньки и попытался надавить дочке адвоката на грудь. Безрезультатно. Заметно нервничая, Феликс бросил на Фабия испуганный взгляд.
- Она не может умереть, мы пробыли под водой совсем немного. Помнишь, на спор, прошлым летом мы находились в реке намного дольше.
- Она была без сознания… – глухо отозвался Фабий.
Отодвинул брата и трясущимися руками принялся массировать Туллии грудную клетку.
- Она же не умрет? – забеспокоился Феликс, крутясь рядом и сильно мешая. – Что же делать?
Фабий надавил, отпустил, надавил сильней, еще раз, еще…
“Вдруг уже поздно? Нет, этого просто не может быть. Она жива, жива…”
- Давай, Туллия, давай! Ты не можешь нас бросить!
В отчаянии бросил взгляд в сторону, кляня бога реки, и тут девочка закашляла. Вначале слабо, затем сильней, с каждым новым звуком из ее рта вырывался самый настоящий поток воды. Наконец, все закончилось. Туллия обессилено затихла, на щеках появился легкий, едва заметный румянец, в уголках губ промелькнула благодарная улыбка.
Феликс с Фабием, отталкивая друг друга, кинулись ее обнимать.
- Вы что? Полегче, – взмолилась спасенная. – Вы меня вытаскивали из воды только ради того, чтобы придушить?
Спустя пятнадцать минут, окончательно придя в себя, они уселись на берегу, решая, что делать дальше. Мокрая туника противно липла к телу, тут же ставшей на прохладном весеннем ветру холодной и неудобной. Опасаясь, что Фений Руф с Деодотом могут задержаться, пожелав удостовериться в их гибели, Фабий опасливо поглядывал по сторонам, но сенатора и его подручного нигде не было видно.
- Какие наши дальнейшие планы? – поинтересовался Феликс, украдкой поглядывая на мокрую Туллию.
Проследив взгляд брата, Фабий непроизвольно скрипнул зубами.
- Следует сообщить о заговоре, – напомнил он. – Это единственный шанс спасти отца.
- И к кому нам пойти? – нахмурилась Туллия. – Вдруг вновь нарвемся на заговорщика?
Теперь пришла очередь Фабия сосредоточенно тереть лоб.
- Проще всего к императору… – наконец, произнес он, немного подумав, скорее говоря сам себе, чем общаясь с друзьями. – Но неуверен, что нас к нему сразу допустят. Только потратим кучу времени на объяснения… Проще будет попасть к Эпафродиту, вольноотпущеннику и личному секретарю Нерона. Он обладает огромным влиянием на него и, надеюсь, не является предателем. – Фабий на секунду замолчал и, уже глядя на друзей, продолжил. – Причин изменять своему господину у него быть не должно. С гибелью Нерона закончится и его карьера.
- После того как изменником оказался Фений Руф ни в ком нельзя оставаться уверенным, – с умным видом заявила Туллия. – Но и сидеть на месте, боясь ошибиться и от того ничего не предпринимая тоже невыход.
- Значит, идем к Эпафродиту, – подвел итог совещанию Феликс. – Надоело тут торчать. Холодно, аж зубы свело. – И, с отвращением взглянув на Тибр, прибавил: – К воде теперь месяц не подойду. Что угодно делайте, не уговорите.
Район вокруг дворца пустовал. Форум еще утром, во время суда, оглашаемый гулом голосов теперь казался безлюдным и вымершим. Одинокие горожане, одетые в белые праздничные одежды и, украсив голову венками, торопились в сторону Большого цирка.
- Занят, – высокомерно бросил хмурого вида преторианец, даже не взглянув в сторону друзей, когда те поинтересовались, как им попасть к секретарю императора. – Приходите завтра, лучше после обеда.
- У нас очень серьезное дело, – затараторила обиженная таким отношением к посетителям Туллия и, понизив голос, произнесла почти шепотом: – Государственной важности.
- Неужели? – караульный, наконец, повернулся к ним и смерил их насмешливым взглядом. – Жетоны на скачки потеряли? Сочувствую…
- Что? – возмутилась Туллия. – Я говорю серьезно!
- Император в опасности! – с жаром добавил Фабий. – Нам срочно необходимо увидеть Эпафродита.
- Шли бы вы играть в другое место, – сквозь зубы процедил солдат, лицо его сделалось серьезным и ожесточенным. – Пока я вас не вытолкал отсюда взашей. Два раза повторять не стану.
Фабий на мгновение растерялся. Поведение караульного выглядело в высшей степени странным.
“Он тоже заговорщик? И что тогда делать?”
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги