Темная сторона света

48

Когда Алек вернулся домой, Лэйси уже спала. Она возвращалась домой в указанное им время. В пятницу вечером она вообще осталась дома. Оливия оказалась права. Хотя Лэйси бурно возражала против «комендантского часа», на самом деле она была даже рада новому распорядку. Алек слышал, как она жаловалась по телефону подружкам: «Папа не разрешает мне возвращаться так поздно», и в ее голосе слышалась странная гордость.

Было уже около часа ночи. Слишком поздно звонить Полу, но Алек знал, что не заснет, пока не сделает этого. Он прошел в кабинет, нашел записную книжку и набрал номер Пола.

— Алло? — Пол, казалось, еще и не ложился. Алек услышал музыку в трубке, что-то классическое.

— Это Алек. Я знаю, что уже поздно, поэтому прости, что я тебя разбудил.

— Я не спал, — ответил Пол. — Что-то случилось?

— Это мягко сказано, — заметил Алек. — Послушай, я хотел сказать тебе, что утром был в мастерской и все слышал.

Пол молчал, поэтому Алек продолжал:

— Мне бы хотелось поговорить с тобой. Ты был влюблен в Анни, и я тебя понимаю. В нее легко было влюбиться.

— Оливия рассказала тебе об этом? — сухо спросил Пол.

— Нет. Она сказала мне, что ты ушел, потому что полюбил женщину, с которой не мог быть вместе. Оливия никогда не называла мне имени.

— Что она тебе говорила? То есть… Оливия объяснила тебе, что это было всего лишь…

— Расслабься. — Алеку вдруг стало его жалко. — Оливия мне сказала, что ваши отношения были платоническими, если тебя это беспокоит.

— Тебе повезло, ты был ее мужем, — после недолгого молчания ответил Пол. — Я завидовал тебе.

— Нечему завидовать. Оливия замечательная женщина. Она помогла мне вернуть дочь. — Алек вспомнил, как Пол допытывался у Оливии, спала ли она с мужем Анни. Оставалось только надеяться, что Пол не спросит об этом сейчас.

— Не понимаю, какой бес вселился в Оливию, » — пожаловался Пол. — Это увлечение витражами и все остальное…

Если тебе кажется, что твоя жена странно себя ведет, то, возможно, тебе следует посмотреть на себя самого. Ты ушел от нее, потому что не мог разлюбить умершую женщину. — Алек посмотрел на фотографию Анни на стене над письменным столом. Она сидела на чугунной ограде, улыбалась и подмигивала ему. — Имей хоть капельку сострадания, — продолжал Алек. — Оливия была так расстроена, когда ты ушел, что испробовала все, чтобы только вернуть тебя.

— Я не мог выбросить Анни из головы, — вздохнул Пол.

— Анни мертва, Пол. Я вдовец. А у тебя есть красавица жена, она жива и все еще любит тебя. Ты бросаешься тем, что есть, ради того, чего никогда не будет.

— Я знаю, — тихо сказал Пол.

Перелистывая страницы записной книжки, Алек дошел до буквы «С». Он провел пальцем по фамилии Оливии.

— Твоя жена должна тебе кое-что сказать, — добавил Алек.

— Что?

— Поговори с ней. И не откладывай, сделай это завтра. — Алек зевнул, на него неожиданно навалилась усталость. — И кстати, не забудь, что во вторник утром Мэри Пур проведет для тебя, Нолы и меня экскурсию по дому смотрителя.

— Ты хочешь, чтобы я оставался членом комитета? — удивился Пол.

— Разумеется. Пол замялся.

— Кто-нибудь другой мог бы написать главу, посвященную дому смотрителя.

— Никто из нас не сумеет написать лучше тебя, — возразил Алек. — Увидимся в девять утра во вторник, договорились?

— Хорошо.

Закончив разговор с Полом, Алек почувствовал себя опустошенным. Он рухнул в постель, но уснуть не смог. Запах Оливии остался на его коже. Закрывая глаза, он снова и снова видел ее в своих объятиях.

Не следовало ему ходить к ней. Он заранее знал, что произойдет. Но он хотел, чтобы это произошло. Алек надеялся, что в откровенном разговоре с мужем Оливия опустит эту подробность. Одно дело желать жену другого, и совсем другое спать с ней.

Утром Алек проснулся с трудом. Ему снились кошмары о маяке и эротические сны с участием Оливии. Алек встал, прошел в ванную комнату и хмуро уставился на свое отражение в зеркале. Давно он не видел у себя таких кругов под глазами. Алек решил, что выглядит, как один из персонажей фильма ужасов.

Спустившись вниз, он достал чемоданчик с инструментами Анни из стенного шкафа и поставил его у входной двери. Потом насыпал в миску хлопья, залил их молоком и сварил себе чашку кофе.

Ему необходимо было увидеть маяк. Он должен отснять еще пленку, пока его не передвинули, потому что в другом месте белоснежная башня будет выглядеть иначе. Пейзаж вокруг станет другим, изменятся вид с чугунной галереи и ощущение простора и высоты.

Открыв ящик стола, Алек вытащил кипу фотографий маяка. Он не просматривал их уже несколько недель. Прислонив пару снимков к стакану с соком, он принялся за еду.

— Папа?

Алек поднял голову и увидел на пороге кухни Лэйси.

— Привет, — улыбнулся он дочери.

— С тобой все в порядке?

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Ты выглядишь… Не знаю даже, как сказать. — Она тоже села за стол, скрестила руки на груди. Ее взгляд упал на фотографии. — Зачем ты их снова вытащил?

— Так просто. — Алек взял верхний снимок из стопки, который он сделал, стоя внутри линзы маяка. Ландшафт оказался перевернутым вверх ногами из-за выпуклости стекла. — Я просматривал их, чтобы убедиться, не упустил ли я что-то. Нужно сфотографировать маяк во всех ракурсах, пока его не передвинули.

Лэйси закатила глаза к потолку.

— Ты уже заснял его со всех сторон, папочка.

— Может быть, и так, — улыбнулся Алек.

Лэйси взяла апельсин из вазы с фруктами, стоявшей в центре стола, и принялась катать его между ладонями.

— Хочешь чем-нибудь заняться сегодня? — поинтересовалась она.

Алек удивленно посмотрел на дочь.

— Что у тебя на уме?

— Ничего особенного. Выбирай сам.

— Ты поедешь вместе со мной к маяку?

— Папа! — Лэйси насупилась, словно собиралась заплакать. — Пожалуйста, не начинай снова.

— Я давно там не был, Лэйси.

Знаю. Но почему надо гуда ехать именно сегодня? — Она и в самом деле расплакалась, подтянула колени к груди, поставила босые ноги на краешек стула. Апельсин скатился со стола, но Лэйси не обратила на это внимания. — Я не понимаю, что случилось. Я встала утром, и вдруг оказалось, что все по-прежнему.

— Что ты имеешь в виду?

Лэйси глазами указала на чемоданчик с инструментами у двери.

— Зачем это здесь?

— Я собирался завезти его Оливии.

— Она может приходить к нам и работать здесь. Алек покачал головой.

— Оливия не может больше приходить к нам, Лэйси. Она должна проводить время со своей семьей, а не с нами.

— У нее нет никакой семьи.

— У Оливии есть муж.

— Козел! — презрительно фыркнула Лэйси. Алек пожал плечами.

— Что бы ты о нем ни думала, Пол остается ее мужем.

— Мне казалось, она тебе нравится.

— Оливия мне и в самом деле нравится, но она замужем. И потом, мама оставила нас совсем недавно!

— Но она умерла! — Лэйси исподлобья посмотрела на отца. — Ее сожгли, пепел развеяли, на ужин акулам. Теперь она всего лишь акулье дерьмо, папа.

Если б Алек сидел ближе, он бы ударил Лэйси. Но их разделял стол. Лэйси густо покраснела. Она сама испугалась своих слов.

— Прости меня, — сказала девочка очень тихо, не смея поднять на него глаза. — Прости, что я так сказала, папочка.

— Анни была удивительным человеком, Лэйси, — мягко сказал Алек. — Ее никто не сможет заменить.

Лэйси помолчала, чертя невидимые линии на столе, потом спросила:

— А я могу звонить Оливии?

— Детка, — Алек отложил фотографию в сторону, — ты вовремя приходишь вечером, так что я не вижу особого смысла в том, чтобы беспокоить Оливию каждую ночь.

— Но когда же я смогу с ней поговорить?

Лэйси выглядела, как беспризорный ребенок со своими черно-рыжими волосами, покрасневшим носом и большими печальными синими глазами.

— Мне жаль, Лэйси, я как-то все забросил, и ты пострадала больше всего. Почему бы тебе не позвонить Оливии… Нет, не сегодня. Сегодня ей предстоит важный разговор.

Скажем, через несколько дней, и вы сможете договориться, когда и где вы будете общаться. Ты можешь с ней разговаривать, если Оливия не будет против, но я с ней больше встречаться не собираюсь.

Оливия сидела в своем кабинете, выбрав минуту затишья, чтобы перекусить. Зашла Кэти и принесла чемоданчик с инструментами.

— Алек О'Нил оставил это для тебя.

— Спасибо, Кэти, — кивнула Оливия.

— И к нам везут пациента с переломом.

— Буду готова через минуту.

Как только Кэти вышла, Оливия отложила персик, открыла чемоданчик. Инструменты были разложены по местам, как она и оставила их в последний раз. В одном из отделений лежал конверт, на котором было написано ее имя. Внутри она нашла записку от Алека.

«Инструменты твои, пользуйся ими столько, сколько потребуется. Вчера вечером я звонил Полу. Он знает, что тебе нужно с ним поговорить. Лэйси огорчилась, когда узнала, что ты к нам больше не придешь. Я сказал ей, что она сможет позвонить тебе через несколько дней. Надеюсь, что с тобой все в порядке. Желаю тебе всего наилучшего, Оливия.

С любовью, Алек».

Не станет она опять плакать. Ни за что. И все-таки ей необходимо было побыть хоть немного одной. Оливия закрыла задвижку на двери кабинета, прислонилась к ней спиной, закрыла глаза и обхватила себя за плечи. Она стояла так до тех пор, пока издалека не донесся вой сирены машины «Скорой помощи».