10

Вы, естественно, ожидали, что в ответ на подобное заявление я произнесу что-то вроде: «Боже мой!» или «Кем, кем вы согласны стать?»,- однако я остался sotto voce [Вполголоса (шпал.). Неправильно использованный музыкальный термин.], превратился в немое изваяние, лишь вытаращил глаза, как те ребята, о которых говорил Дживс, что в безумной догадке они молча застыли на вершине Дарьена [ …застыли на вершине Дарьена - имеется в виду сонет Дж. Китса «Впервые прочитав Гомера в переводе Чапмена», в котором говорится о том, как завоеватель Мексики Кортес и его солдаты впервые увидели Тихий океан.].

Слова Ванессы поразили меня, как гром среди ясного неба. Когда я в прошлом делал ей предложения, она отвечала таким категорическим отказом, что, казалось, с этого направления мне больше ничего не угрожает, мы даже не останемся просто друзьями. Она тактично, но недвусмысленно дала понять, что скорее умрет в канаве, чем станет моей женой, и вот вам, пожалуйста. Выходит, мужчина вообще никогда не может быть уверен в собственной безопасности? Неудивительно, что у меня, как говорится, язык прилип к гортани.

А Ванесса, наоборот, разговорилась. Облегчив душу признанием, она явно почувствовала себя лучше. Огонь в глазах погас, зубы больше не скрежетали. Не говорю, что теперь без опаски повстречал бы ее в темном переулке, но в ней, несомненно, произошли изменения к лучшему.

– Свадьба у нас будет очень-очень скромная,- рассуждала она.- Всего несколько моих лондонских знакомых. А может быть, даже более чем скромная. Все зависит от отца. Грубо говоря, он относится к вам, как полицейские к Врагу Общества Номер Один, заявившемуся к ним на ежегодный бал. Не знаю, что вы ему сделали, но только я в жизни не видела его таким пунцово-лиловым, как в тот момент, когда за обедом назвали ваше имя. Если его отношение к вам не изменится, нам придется бежать. Меня это нисколько не смущает. Наверное, многие назовут мой поступок опрометчивым, но я готова пойти на риск. Я мало вас знаю, это правда, но человек, при одном упоминании имени которого у моего отца застревает кусок в горле, не может быть безнадежно плохим.

Наконец язык мой отлип от гортани, и я вновь обрел дар речи, как, надеюсь, и те ребята на вершине Дарьена.

– Но я не понимаю!

– Чего не понимаете?

– Я думал, вы собираетесь замуж за Орло Портера.

Она фыркнула и причмокнула – так хлюпает слон, вытягивая ногу из топкой грязи в чаще бирманского тикового леса. По всей видимости, я коснулся обнаженного нерва.

– Вы так думали? Вы заблуждались. Какая девушка, сохранившая хотя бы крупицу здравого смысла, выйдет замуж за человека, который отказывается выполнить ее пустячную, ничтожную просьбу, потому, видите ли, что боится ее отца? Если бы Орло Портер свалился с лестницы и сломал шею, я бы только порадовалась. С каким наслаждением я прочитала бы его имя в колонке некрологов в «Таймсе». Но выйти за него замуж? Что за мысль! Нет, меня вполне устраиваете вы, Берти. Кстати, это имя мне совершенно не нравится. Пожалуй, я буду называть вас Гарольд. Да, вы вполне мне подходите. Разумеется, у вас много недостатков. Как-нибудь на досуге я укажу вам на некоторые из них. Например,- продолжила она, не дожидаясь, пока окажется на досуге, – вы слишком много курите. Когда мы поженимся, вам придется это бросить. Курение – всего лишь дурная привычка. Толстой,- сослалась она на какого-то своего знакомца, которого я не имею чести знать,- утверждает, что такое же удовольствие можно получить, если просто вертеть пальцами.

Я чуть было не ответил ей гневной отповедью, что ее Толстой просто спятил, однако вовремя сдержался. Откуда мне знать, а вдруг это ее близкий друг, и она не потерпит ни малейшей критики в его адрес, даже самой справедливой. А что случается с теми, чьи критические замечания пришлись Ванессе не по вкусу,- например, с полицейскими,- хорошо известно.

– И еще этот ваш глупый смех, над ним надо будет поработать. Если вам смешно, вполне достаточно спокойно улыбнуться. Лорд Честерфилд пишет, что по достижении им совершеннолетия никто никогда не слышал, чтобы он смеялся. Но вы вряд ли читали «Письма лорда Честерфилда к сыну»?

Конечно, не читал. Бертрам Вустер не читает чужих писем. Если бы я служил на почте, то не читал бы даже почтовых открыток.

– Я составлю вам список необходимой литературы. Она, кажется, собралась перечислить несколько названий, но в этот момент в комнату ворвалась Анжелика Брискоу.

– Принес? – во весь голос осведомилась она.

Но, заметив Ванессу, охнула и ускользнула, как угорь в ил. Ванесса проводила ее снисходительным взглядом.

– Эксцентричная барышня,- заметила она.

Я согласился, что Анжелика Брискоу действительно перемещается в пространстве загадочным образом и чудеса творит. Ванесса ушла, а я рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

Для этого у меня были веские основания, ведь я только что обручился с девушкой, которая намерена заставить меня бросить курить. В это время у входных дверей раздался шум, который ни с чем нельзя было спутать,- это тетя вытирала ноги о коврик. В следующее мгновение сестра моего покойного отца Далия с разгону влетела в комнату, покачнулась, повернулась, чертыхнулась и, наконец обретя равновесие, спросила:

– Принес?

Загрузка...