Тот, кто присмотрит за мной

Сцена пятая

Эдвард. Просыпаться и засыпать, Просыпаться и засыпать, что здесь еще делать а, Майкл? Что тебе сниться? Мама в Петерборо? Мы снимся тебе? Снимся?

(Пауза)

Ты не чувствуешь себя немного подопытным кроликом, Адам?

(Адам продолжает напевать)

Майкл, ты спишь?

Адам. Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного.

Эдвард. Посмотрите на него. Спит как младенец. Счастливый в своей колыбели. Мне кажется, что сейчас он меньше страдает, чем когда появился здесь. Может, у него перестали резаться зубки.

Адам. Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного.

Эдвард. Вам ваша религия, а мне моя религия? Коран?

(Пауза)

Адам. Я надеюсь, она, хоть, получила удовольствие.

Эдвард. Во имя Господа, Милостивого, Милосердного.

Адам. А если он не такой?

Эдвард. Значит, он не такой.

Адам. Что нам делать тогда?

(Пауза)

Что нам делать?

Эдвард. Быть людьми.

Адам. А дальше?

Эдвард. Верить судьбе.

Адам. А потом?

Эдвард. Не сдаваться. Не поддаваться им. Бить их. Никогда не показывать своей боли.

Адам. Никогда.

Эдвард. Никогда.

(Пауза)

Адам. Первое, что сводит с ума здесь- это то, что никогда не знаешь какое сейчас время суток. Мне кажется, сейчас ночь.

Эдвард. Думаю, что да.

Адам. Ты боишься темноты?

Эдвард. Здесь потемнело, в этой комнате. Я слышу, как враг окружает меня. Стерегущий, ожидающий, что я расколюсь, зарыдаю. Они думают, что я в их власти. Каждый из нас. Они решают жить нам или умереть. Это зависит от них. Но есть одна вещь, которая все еще зависит от меня. Меня самого. Смогут они или нет, превратить меня в ублюдка, чтобы они не делали со мной? Они не смогут. Они сами стали ублюдками, заперев нас здесь. Неважно почему они это делают, все равно они не люди. Вот, что я хочу сказать. Я лучше, чем любой из них, я бы не стал их мучить. Это мой собственный выбор. Они делают, что им приказано. Я делаю, что хочу.

Скованный цепью, на всеобщем обозрении, но не потерявший достоинства. Во имя Господа Милостивого, Милосердного.

(Пауза)

Адам. Мы в их руках.

Эдвард. Мы в своих руках.

Адам. Руках судьбы?

Эдвард. Доверься ей, я сказал. Доверься.

(Пауза)

Адам. Присмотри за Майклом. Он все больше и больше паникует.

Эдвард. Он учиться отстаивать себя.

Адам. Это не в его силах.

Эдвард. Как ты думаешь, он вообще был когда ни будь женат? Что могла его жена найти в нем?

Адам. Что твоя жена нашла в тебе?

Эдвард. Больше, чем стакан воды в старости, можешь мне поверить.

Адам. Ты ему будешь нужен.

Эдвард. Давай прекратим этот треп. Почему ты говоришь так, будто тебя уже здесь нет? Не теряй голову, парень. Ты все еще ценный товар. Мы их племенные коровы. Ты таких держал бы для выставки. Есть еще кое что про запас. Если эти парни уберут тебя, я не буду здесь долго ждать пред жемчужными вратами. Если я останусь здесь, наедине с Майклом, то покончу с собой.

Адам. Убьешь себя? Ты? Никогда.

Эдвард. Ну, знаешь. Ты никогда не был на профсоюзном собрании. Самая медленная форма самоубийства, известная человеку.

Майкл. Вы говорите о самоубийстве?

Эдвард. Ты не спишь, гаденыш?

Майкл. Я только что проснулся. Вы что-то говорили о самоубийстве?

Адам. А ты пробовал?

Майкл. Я подумывал об этом после смерти Ниты. Она отговорила меня.

Эдвард. Ты видел ее призрак?

Майкл. Не говори ерунды. Призраков не бывает. Просто я мысленно разговаривал с ней. Как всегда, она дала мне дельный совет. Я так и поступил.

Адам. Что за совет?

Майкл. Испечь грушевый пирог. Она обожала мой грушевый пирог.

Эдвард. Если я услышу еще хоть слово об этом ****ом (FUCKING) грушевом пироге — Майкл. Честно говоря, у ирландцев самый приятный акцент, но их вульгарность убийственна.

Если бы не это, то их диалект был бы самым красивым в английском.

Эдвард. Диалект?

Майкл. Hibero- English мог бы быть вполне приятным диалектом. Эти Елизаветинские обороты, эти синтаксические странности, которые обязаны чем-то Галльскому наречию, шипящие — Эдвард. Ты назвал это диалектом?

Майкл. Это и есть диалект. Hibero-English.

Эдвард. То, на чем я говорю, не диалект английского.

Майкл. Хорошо, как ты его можешь назвать? Португальским?

Эдвард. Называй моя язык, как тебе угодно. Это не диалект.

Майкл. Ты глубоко невежественный человек.

Эдвард. Я? Послушай, времена изменились, и для английского тоже, я имею в виду язык. Когда ты и твое племя придумали этот язык, вы были у власти, вы правили миром, и это был ваш язык. Теперь не то. Мы переняли его у вас. Мы сделали его своим собственным. А теперь мы вас в нем превзошли. Вы думали, что обрубили нам языки и мы сидим, плача в углу, грустим об утрате. Послушай. Слезы закончились. Мы использовали вас и ваш язык и, мы победили. Не плохо для народа, который восемьсот лет терпел унижение, дружок, я говорю, как представитель униженного поколения.

Адам. Эдвард, у тебя университетское образование. Ты живешь в более, чем комфортабельном доме. Ты получаешь большое жалование. Какое, к черту, унижение?

Эдвард. Униженное поколение, я сказал. И есть те, кто несут ответственность за это унижение. Он первый.

(Эдвард указывает на Майкла)

Майкл. Нет веских исторических аргументов для таких выводов.

Эдвард. Помнишь Мор? Помнишь, Великий Голод?

Майкл. Ирландский Мор был чудовищным событием. Я не отрицаю значимость этого. Но, извини. Как я могу нести личную ответственность за то, что было тогда? Это было сто пятьдесят ****ных лет назад.

Эдвард. Это было вчера.

Майкл. Это смешно, Эдвард.

Эдвард. Я ирландец.

Майкл. Тогда, могу я задать тебе, ирландцу, вопрос, если несу личную ответственность? Мне не все ясно насчет Мора. Не может ли быть так, что винить вам надо только свою глупость?

Эдвард. Адам, я его прирежу.

Майкл. Вы поставили себя в полную зависимость от картофеля. Почему вам было не попытаться сбалансировать диету? Морковь тоже очень вкусная. А как насчет хлеба и сыра?

Эдвард. Боже.

Майкл. Это типично. Это так по ирландски. Рассчитывать на бога, в решении своих проблем. Хорошо, а что если бы ты обратился к богу, а он бы сказал — «стань протестантом?» Чтобы тогда было?

Эдвард. Некоторые из нас стали протестантами.

Майкл. И что с ними стало?

Эдвард. Мы съели их без соли.

Майкл. Они и так достаточно питательны, я думаю.

Адам. Ребята, дайте мне передохнуть.

Майкл. Меня спровоцировали. Ты его слышал.

(Пауза)

То, в чем ты меня обвинил, было ужасным, и я наговорил гадостей, как и ты, но ты обвинил меня лично.

Эдвард. Я ни в чем не обвинял тебя.

Майкл. Адам мой свидетель. Ты возлагаешь на меня персональную ответственность за восемьсот лет гонения.

Эдвард. Это была шутка. У тебя нет чувства юмора?

Майкл. У меня прекрасное чувство юмора.

Эдвард. У тебя такое же чувство юмора, как у моей задницы.

Майкл. В таком случае, к черту тебя и твою задницу.

Адам. Ребята, пожалуйста, ребята.

Майкл. Это чудовищно. Он не делает ничего, чтобы смягчить наше ужасное положение. Временами мне кажется, что он на их стороне. Я ничего не совершил, чтобы обидеть его. При этом, он нападает на меня, понимая как я страдаю, потому что не знаю жива моя мать или нет, не понимаю жив я или мертв. Можем мы, по крайней мере, сохранять подобие цивилизованной ситуации, в этом ужасном, ужасном…Просто чудовищно. Если ты хотел досадить мне, у тебя первоклассно получилось.

(Пауза)

Я прошу простить меня за этот ужасный выплеск. Я, наверное, поставил всех нас в опасное положение.

(Пауза)

Я наговорил кучу глупостей.

(Пауза)

Эдвард. Я сглупил.

Майкл. Просто эгоизм. Такой же, как и у меня. Мы не думаем об Адаме.

Эдвард. Адам в порядке.

Майкл. Да, конечно, но если бы Адам начал жаловаться — Эдвард. Он и пожалуется.

Майкл. Адам, слишком — Адам. Эй, вы, говнюки, Адам здесь. Он сам может сказать за себя.

Майкл. Конечно можешь, Адам.

Эдвард. Ты прав, Адам.

Майкл. Вот и заткнитесь. Пока вы здесь, я здесь, ОК?

(Пауза)

Майкл. Было бы замечательно выйти отсюда всем вместе, правда? Вы должны пообещать мне поехать в Петерборо и посмотреть собор. Я считаю его самым великолепным зданием в Англии. Когда я был ребенком, я думал, что в нем, действительно, живет бог.

Эдвард. Вполне приличная команда Петерборо Юнайтед.

Майкл. Эдвард, они никогда не вылезали из четвертой лиги.

Эдвард. Один год они были в третьей. Их выгнали оттуда за какой-то скандал с деньгами?

Майкл. У нас не принято говорить об этом.

Эдвард. Мне до сих пор странно, что ты болельщик.

Майкл. Каждый из нас в чем-то патриот.

Эдвард. Да, понимаю. Дорогой добрый старый Дублин. Когда вы приедете сюда, я прокачу вас вокруг него на Дарте. Это трамвай, который идет по берегу Дублина от Хоуса до Брея. Рахени, Хармстоун, Конноли, Тара, Сандимаунт, Бутерстоун, Бутерстоун_ Господи, увидеть эти названия, произнести их. Там есть птичий заповедник, в Бутерстоуне. Павлины летают там. Я видел одного однажды. Я показал его своей дочери.

(Пауза)

Ты помнишь, как поют птицы?

(Пауза)

Птицелов из Алькатраса, это был замечательный фильм, правда?

Адам. Алькатрас около моего дома. Когда я привезу вас в Сан — Франциско, во Фремонт, мы пересечем залив и пойдем в Китайский квартал, где у них лучшие рыбные рестораны в Америке. Омары, омары, и еще раз омары.

(Пауза)

Это будет хорошо.

(Пауза)

Все будет хорошо.

Майкл. Вы знаете, что никто еще не имеет точного определения этимологии ОК?

Эдвард. Да?

Майкл. Моя любимая теория- теория Стоунвола Джексона. Может быть, ты слышал, Адам. Это имеет отношение к Гражданской войне в Америке.

Эдвард. Много ирландцев погибли на этой войне.

Майкл. По большей части охраняя рабство.

Эдвард. Попробуй доказать мне это.

Майкл. Унесенные ветром.

Эдвард. Что?

Майкл. С именем Скарлетт О'Хара она вряд ли была из Найтсбриджа.

Эдвард. Лучше расскажи нам о теории Джексона, Майкл.

Майкл. В ней говориться, что он никогда не умел писать и читать, поэтому, когда он подписывал бумаги, он всегда ставил в конце ОК. Это была его поговорка. О! Конкретно! Вот он и писывал ОК.

Эдвард. Не мог читать и писать, да?

Майкл. Так говорят.

Эдвард. Он был совершенно неграмотен, так?

Майкл. Выходит так.

Эдвард. Если кто-то совершенно неграмотен, а не просто ошибается в буквах, то он не может неправильно прочитать. Если он не мог ни читать, ни писать, то как он мог знать об О и К.

Майкл. Да, это немного подрывает теорию Стоунвола Джексона.

Эдвард. Да, немного.

Майкл. Теория всегда очень опасна во всех академических вопросах. Вот, например, лингвистика- таковая — Эдвард. Что я могу ответить?

Майкл. Я утратил интерес к современной лингвистике много лет назад. Все то, что возбуждало споры между Бумфилдом и Чомски. Это так устарело сейчас. Теория Чомски, как таковая — Эдвард. Исчезла в своей собственной жопе.

Майкл. Да, именно.

(Пауза)

Эдвард. Я бы хотел покурить. Я бы хотел выпить.

Майкл. Я бы мог убить за стакан чая.

(Пауза)

Эдвард. К дьяволу, я отрываюсь, у меня есть выпивка. Кто-нибудь присоединится ко мне? Адам, ты первый, что хочешь выпить?

Адам. Пиво.

Эдвард. Как насчет одного Мартини?

Адам. В таком случае, водку с Мартини.

Эдвард. Смешать или отдельно, сэр?

Майкл. И так и так, пожалуйста. Я фанат водки с Мартини.

Эдвард. Майкл, что тебе?

Майкл. Просто Шерри, пожалуйста.

Эдвард. Шерри? Хорошо. Сладкий?

Майкл. Средний, пожалуйста.

Эдвард. Один маленький полусладкий Шерри, на подходе.

Майкл. Что за дела, — я хочу большой.

Эдвард. Да, дела.

Адам. Эй, я слышу какой-то экзотический аромат, переходящий из одной руки в другую в этом высоком обществе? Подайте это сюда. А затем принесите мне водку с Мартини.

Эдвард. Минуту, сэр. Я буду тоже. Ваше здоровье.

(Вскрикивает) Стойте. Тихо.

Майкл. Что такое?

Эдвард. Послушай. Слышишь? Закрой глаза. Ты это услышишь. Дверь, она открывается. Кто-то входит.

(Пауза)

Это они. Они услышали, как мы забавлялись. Они уверены, что мы напились. Не открывайте глаза. Они здесь. Они смотрят на нас. Они рассержены. Вы видите?

(Пауза)

Им это не нравится. Они хотели бы помешать нам. Что будем делать?

(Пауза)

Адам. Пить.

(Пауза)

Эдвард. Пить?

Майкл. Пить.

Эдвард. Пить.

(Они изображают, что пьют)

Мы не сделали что, что нам было приказано. Они в шоке. Теперь они наши. Что нам делать с ними? Посмотрите сюда, ребята. Полный бочонок Гиннеса. Достаточно, чтобы накачать кого угодно. Накачать их пивом? Накачать их? Хотите?

(Пауза)

Майкл. Жалко Гиннеса.

Эдвард. Майкл, добрая душа. Как ты можешь говорить такое. Может нам позволить им присесть? Освободим им место? Ты не пригласишь их к столу?

(Адам кивает)

В ногах правды нет, ребята. Представьте, что это свадьба или что-нибудь в этом роде, не важно. Немного песен. Разговоры. Как везде в мире. Выпейте, если хотите. Мы не будем вам предлагать. Присоединяйтесь к нам.

Адам. Что они?

Эдвард. Это их дело. Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного. Вам ваша религия, а мне моя религия? За что бы? За счастливый день, когда я выйду от сюда живым. Ваше здоровье, ребята. Просто за этот вечер, за праздник. Давайте. Вы не присоединитесь к нам?

Майкл. Что они делают?

Эдвард. Стоят. Они любят песни., эти арабы. Они слышали, что мы замечательные певцы.

(Эдвард поет 'The Water Is Wide')

(Адам присоединяется к пению Эдварда)

Адам и Эдвард. The water is wide? And I can't cross o'er,

(В конце песни Майкл гремит цепями, Эдвард и Адам следом. Внезапная тишина)

Эдвард. Опять тихо. Ребятки арабы, должно быть, уснули.

Майкл. Им понравилось?

Эдвард. Они не сказали.

Майкл. От их невоспитанности у меня перехватило дыхание.

Эдвард. Эти ребята никогда ничего не говорят. Их сила в молчании. Болтовня может стоить жизни. Это написано на каждой стене от Белфаста до Дерри. Больше всего похожим на них, из тех кого я встречал, был один чудовищный и глупый субъект, которого я подобрал подвезти, думая, что он без денег. Он забрался в машину и тут я увидел, что у него рюкзак. Я не говорил о рюкзаке, я старался завязать обычный разговор, но не тут то было. Он не вымолвил ни слова, кроме да или нет. В конце концов, я спросил, что у него в рюкзаке. Меня прошибал пот. Мы проезжали мимо контрольного поста полиции. Я остановил машину и спросил его о рюкзаке еще раз. Не твоего сраного ума дело, ответил он. Я сказал, — убирайся сам вместе со своим рюкзаком из моей машины. Он открыл дверь, и рванул, как подорванный, рюкзак остался лежать рядом. Пот застилал мне глаза. Я открыл- я открыл рюкзак. Я открыл его.

Майкл. И что было в рюкзаке?

Эдвард. Не твоего сраного ума дело.

(Они прыскают от смеха. Майкл выглядит сконфуженным)

Майкл. Эдвард, что было в рюкзаке?

Эдвард. Майкл, это шутка.

Майкл. О, я понял. Я понял. Там вообще ничего не было, в этом рюкзаке. Замечательно.

(Смеется) Замечательно, Эдвард.

Эдвард. Самое время для рассказа. Майкл, ты в хорошей форме. Расскажи нам.

Майкл. Есть очень печальная история в древнеанглийской литературе. Это поэма, под названием «Скиталец».

Эдвард. Мы хотим веселую историю.

Майкл. Есть одна очень веселая история в средневековой английской литературе, она называется «Господин Орфео.» Она основывается на Овидиевском мифе об Орфее и вариациях из классических источников, обнаруживающих существенный оптимизм средневекового интеллекта и его веру в человеческую способность победы над отчаянием. Я нахожу эту философию гораздо глубже, чем рефлексию Возрождения. Порой сомнения бывают так разрушительны. Что поделаешь, недостаток веры, я сам от этого иногда страдаю -

Эдвард. Ты хотел рассказать нам историю?

Майкл. Давным — давно жил рыцарь по имени Орфео, который был женат на леди по имени Эродис, и они любили друг друга. Они жили в Англии, в Винчестере, точнее. Средневековые поэты имеют обыкновение мифологизировать родные места. В этом их обаяние. Так о чем это я? Эродис была полна любви и добродетели, ее красота была неописуема. Однажды, Эродис спала под сенью волшебного дерева и, если быть кратким, то была похищена смертью, которая явилась к ней под видом царя подземного царства.

Эдвард. Он тоже жил в Винчестере?

Майкл. На островке Уайт, если быть точным. Не будь ироничным. Она была похищена смертью. Орфео, который, кстати, был великолепным музыкантом, оплакивая свою жену, ушел в лес, там он встретил призрак смерти, Я проведу тебя, но куда бы я ни пошла, следуй за мной…Да, да… Он вошел в Аид и играл музыку, и получил назад свою жену, и благополучно вернулся в Винчестер. Таким образом, Сэр Орфео избавился от несчастий. Бог награждает нас по заслугам. Аминь.

Эдвард. Очень мило, Майкл.

Адам. Действительно, замечательно.

Майкл. У нас есть еще выпить?

Эдвард. Шерри?

Майкл. Я думаю, что попробую Водку с Мартини.

Эдвард. Три водки с Мартини на подходе. Держите, ребята. За ваше здоровье.

Адам. За здоровье.

Майкл. Действительно. Довольно вкусно.

(Пауза)

Эдвард. Но, ты что-то примолк, Адам. Просто молчун какой-то.

(Адам поет)

(Пауза)

Майкл. Спасибо.

Адам. Спасибо.