Тот самый сантехник 8

Глава 14 - Как мужики ножи метали-4

Боря сидел на нижней полке, в лёгком наклоне. Бог, конечно, любит троицу, но речь явно не о трёх ударах по детохранилищам. Последствия не заставили себя долго ждать. Тестикулы распухли так, что любые трусы стали тесны. Сидеть не удобно. Стоять не удобно. Ходить – тем более неудобно. А что делать – не известно. Только и спасало, что полотенце и расставленные в стороны колени.

В парилку заглянул Лапоть и глядя на такое дело, покачал головой, заявив:

– Боря, ты страусов решил вывести?

– Нет вроде, – ответил сантехник, но судя по ощущения, так и было.

Карма как бы снова намекала, что делает что-то не так. Сначала челюсть пару раз проверили, потом покусились на святое.

«Но что?» - возмутился даже внутренний голос: «Кому ты опять дорогу перешёл?»

– Так и не сиди в жаре. Ещё больше распухнет. Ты лучше… охладись, – дал пространный совет Лаптев и вернулся играть в настольный теннис с Шацем.

Звук ударяющегося о стол маленького пластикового мячика вскоре возобновился. А Боря, немного подумав, решил, что совет разумный. Если тектикулы распухнут ещё больше, то кресло-мешок таскать за собой уже не обязательно. Где захотел, там и присел.

Следующий вариант только – просто кресло. Лёг и забылся от всех тревог.

«Да и инвалидность сразу оформят», – отметил внутренний голос: «Только за водительским уже не сильно-то посидишь, а тебе ещё дел столько!»

Рассуждая о жизни, Глобальный присел рядом с наполненным бассейном, потрогал воду – холодная. Даже бортики запотели от перепадов температур. В парилке плюс сто двадцать. А вода в ёмкости снаружи градусов десять от силы.

«Ну если разницы в сто десять градусов недостаточно для лечения, то я даже не знаю. Не резать же!» – добавил внутренний голос и порекомендовал отвлечься, пока лечиться будет: «Нырнуть и вынырнуть как из проруби может каждый. Да подействует ли?»

Чтобы всё поджалось и уменьшилось наверняка, Глобальный телефон рядом с бортиком уложил и в воду залез, чтобы глядя на клипы, как следует посидеть.

Да куда там? Дух перехватило! Распаренное тело само едва назад не выпрыгнуло. Но человек заставил его страдать и лечиться. А вместе с тем – позвонил. По делу.

– Лида, привет. Слушай, давай тебя в группе попробуем.

Всё-таки единственное что во истину привлекает нас в других людях, это их яркость. И Лида была девушкой выразительной. Ей красота дана нам авансом. И рано или поздно она уйдет. Что же останется? Да только её образ. Той самой яркой личности на клипах и в записях на концертах на радость фанатам.

А в том, что они будут, Глобальный ничуть не сомневался.

– Ой, думаешь всё-таки стоит? – раздалось в ответ. – У меня же нет опыта.

– Конечно, стоит. А опыта наберёшься за пару месяцев. Потом вместо брата петь будешь.

– А он что, не хочет?

– Он служишь уходит. А у тебя актёрское мастерство на уровне Щукинского училища. И голос поставлен. Дело за малым. Страх перебороть. А ставить себя ты умеешь.

– Это да, – вздохнула девушка и тут же огорошила. – Но я тут уже в парлор-салон устроилась на полную ставку! Чтобы не только себя, но и любого котика при случае прокормить. Мало ли ещё кого жизнь подкинет. Понимаешь? Жизнь такие фортеля выкидывает.

– Куда ты устроилась?! – снова едва не выпрыгнул из бассейна Боря, губы которого стремительно синели, а терпение таило.

– Ну квартиру же как-то надо оплачивать, а с отцом я не общаюсь, – хихикнула Лида. – Так что даже если с пением выгорит, придётся перед увольнением неделю отрабатывать. Я же по ТК оформлена. Всё, как полагается. На полную ставку и с отчислениями в социальные фонды. Я им понравилась почему-то. Вот и устроили как менеджера по работе с персоналом.

– Лида, работать это прекрасно, но парлор-то зачем? – если в начале разговора Боря превращался в ледышку, то теперь разогрелся как атомный реактор, едва представил, как Лида с улыбкой, брекетов полных, мужикам массаж без массажа делает.

«С огромной долей трения в процессе», – подкинул внутренний голос: «Конкретной области!»

– Ну как зачем? – хихикнула весёлая девушка и так поразмыслила. – Всё что ни делается, всё к лучшему. Зато пока можно член как микрофон в руке держать учиться. Крепко, но не уставая. Я же когда петь начинаю и до ноты «ля» дохожу, тут-то мужики и не выдерживают. А самым стойким Фауста начинаю начитывать. Вот когда голос демоническим делаю, даже самые стойкие сдаются. Наверное, поэтому начальство меня и любит. Вместо получаса или часа всегда пять минут выходит. А это экономия времени. Ну и чаевые… за скорость, – призналась будущая звезда эстрады.

«С другой стороны, кто там вообще начинал иначе?» – тут же прикинул внутренний голос.

– Лида, ты просто космос, – протянул Боря и понял, что пора вылезать. – Но выходные-то есть?

– Конечно. Правда, я на дом работу планировала брать…

На миг перед глазами Бори показались усатые, бородатые и прочие довольные образы, что выстроились перед подъездом в линию по району. И сантехник выскочил из бассейна почти не касаясь бортиков.

При этом крикнул:

– Не вздумай! На следующих твоих выходных едем на пробы! Новую группу собирать будет.

– Хорошо, не буду, – согласилась девушка. – Группа – это как-то поинтереснее. Новые горизонты. Когда вселенная говорит сменить хуй на микрофон – это новая ступенька в развитии, да?

– Да! – добавил Боря, стуча зубами как стенографистка пальцами по пишущей машинке. – Тогда на неделе устрою тебе встречу с ребятами. Слушанье пройдёшь, с продюсером познакомлю, всё такое.

– Хорошо, Боря, – светилась счастьем девушка так, что даже через телефон ощутимо.

Отключив связь, сантехник посмотрел между ног. Если и уменьшились, то незначительно. Зато стали пупырчатые, в мурашках и с волосами восставшими как иная шерсть. А ещё покрашены в синеву.

«Скорее, тонус поймали», – заметил и внутренний голос: «На пасху можно оставить биться».

Накинув полотенце на плечи, Боря на скамейку присел и задумался. Вот что делать? В больницу ехать?

«Наверняка есть на латыни такой диагноз как «карликус ударятус по тестикуламс», – откровенно тролил его внутренний голос. И следом перешёл на детский голос: «Маливанский разгоняется раз… Маливанский разгоняется два… Маливанский разгоняется три… Боря по яйцам опять получи!»

* * *

Если Боря при воспоминании о Григории поморщился, то сам Маливанский в это время активно дул в трубочку. Проверяющий сверился с показателем на дисплее, а там одна надпись «труп». Словом вместо цифр.

– Бобра драть в дупле! – первым возмутился сам карлик. – Я что тебе, труп? Ты в своём уме?

Вишенка только поморщился показателю и кивнул головой лаборанту. Это означало команду «брать кровь».

– Я не буду сдавать кровь! – возмутился Маливанский текущему положению дел. – Я и так не ел сегодня ещё! А дело к вечеру. Последнее заберёте.

– Конечно, не ел, – вставил комментарий проверяющий. – Он бы здесь с такими показателями всё коржами уже заметал.

– Бери! – рявкнул Вишенка, от чего Григорий присмирел.

И лаборант решительно впился иглой в кожу, после чего удалился в соседнее помещение с парой доверху набранных колбочек.

Вернулся он с бутылкой водки в одной руке и пластиковой пробиркой в другой. Решительно поставив на стол стакан, извлечённый из недр стола, плеснул немного. А затем рядом пробу крови уложил и всё разъяснил.

– Этот образец и этот образец фактически… идентичны.

– Как это? – не понял Вишенка, то на водку в стакане поглядывая, то на чудом не свернувшуюся кровь.

– А вот так! – повысил голос лаборант и давление начал карлику замерять. Затем в глаза светить фонариком, реакцию проверять и слушать эндоскопом до кучи. А в процесс снова объяснил. – В его алкоголе крови практически не обнаружено. По идее он должен быть в коме.

Полковник верхнюю губу скривил и нижнюю приподнял, поглядывая на человека-уникума и уже сам тихо спросил:

– Тебя что, «алкашка» совсем не берёт? – и Вишенка даже попытался жену с ходу оправдать, чтобы не разводиться и имущество не делить. - Может ты ещё и духи выпил? Женские. А?

Но Маливанский сам всё испортил:

– Зато жена твоя берёт у меня берёт! – возмутился голодный карлик, которому то конфет обещали, то хорошую зарплату, а по итогу последнюю кровь забирали и посадить обещали.

Всего в раз лишили.

– Чего берёт? – округлил глаза Бронислав Николаевич, не в силах представить, что его душечка может так одичать, что с кем угодно готова. Вот хотя бы – с ним!

– И чего только не берёт! – продолжал себе все пути к отступлению перерезать Маливанский и даже зубы стиснул, пробормотав. – Ну чего зыришь? В штаны напузыришь!

И если до этого момента Вишенка ещё готов был дать «пассажиру» лишь ночь, чтобы одумался и по утру в себя пришёл. (Тогда бы и отпустил сразу). То после этого заявления полковник губы стянул в линию и повернулся к старшему группы:

– Короче, в участок его. И пусть оформляют по полной программе.

– На все пятнадцать суток? – уточнил старший группы.

– Это как минимум! – поправил Вишенка и снова на карлика потемневшими глазами посмотрел. – Точно, духи не пил?

Но Григория было уже было не остановить. Рассмеялся только в голос и добавил:

– Жену твою пил! Крепкая штучка. Отсюда и градус.

– Быть такого не может! – закипал Броня.

Если бы иной человек всё отрицал и сослался на алкогольную кому, аффект и прочие сопутствующие, то нанятный и тут же разжалованный охранник дразнил красной тряпкой быка.

– Может! И было! – бравировал тореадор. – Я её драл, а она подмахивала! А тебя именем моим называть будет! Будешь Грихой! А-ха-ха!

Вишенка настолько опешил, что даже уши потрогал. А те багровые. Последний раз с ним так цыгане разговаривали. Но это когда ещё младшим лейтенантом был, только выпустился. Цыган, он, конечно, в другой район выдворил всем табором, а потом вовсе в Румынию депортировал при случае. К Дракуле поближе. Но карлик сейчас лишь предлог, чтобы с семьёй подольше не решать.

«С женой надо что-то делать!» - кипело в голове Вишенки: «Вот в чём проблема!»

– Она же как девственница была совсем. Даже мизинчик не пролазил. А теперь чисто – ведро! – не унимался Маливанский, дёргая дракона за хвост.

Тем самым срок себе на глазах наматывал от условного на тот, что дадут по факту. Оскорбление представителя власти при свидетелях всё-таки. Да и чисто по-мужски обидно.

«Как такого только на работу одобрил без рыбалки и охоты?» – подумал ещё полковник и решительно поднялся: «Да и Леся на размер никогда не жаловалась».

Глядя на беснующегося карлика, Вишенка в раз ощутил себя старым, больным и немощным. А ещё домой даже после ужина уже не хотелось. Хоть на работе ночуй.

И пальцы полковника решительно потянулись к телефону:

– Леся… подежуришь сегодня со мной в ночь?

– А сильно нужно? – на всякий случай спросила стажёрка. – А то я уже огуречную маску сделала.

– Очень, – обрубил все «но» полковник.

– Есть «подежурить ночью с вами»! – скорее всего вытянулась по струнке Леся.

Очевидно, подскочив из ванной в своей новой квартире-однушке в центре города с обилием счётчиков, в том числе на отопление в подвале по дому. Отчего платёжка минимальной по городу выходила.

«Как воробей чиркнул» – хвасталась она этим среди новых коллег.

А Вишенка только кивал и сокрушался. Так как прекрасно понимал, что квартиру не он ей подарил. Но судя по стараниям, помимо тёплого местечка в отделении скоро она и на автомобиль так скоро наработает. Пока только не ясно на «механике» брать или сразу «автомат»? С претензией на лучшее и с верой в человека, можно и на вырост подарить.

Кто-то же должен по жизни Вишенку радовать!

* * *

В то же время Глобальный в раздевалке на шары смотрел. Вроде не для боулинга пока, но дальше – кто знает? Если уснуть и проснуться по утру, ситуация может даже усугубиться. Пережмёт ещё что-нибудь.

«Боря, ну что тут думать?» – донимал его внутренний голос. – «У врача проконсультируйся. Кто у нас доктора из знакомых?»

Сантехник тут же пролистал список в телефоне и оказалось, что ближе всего к званию «врач» стоит доктор психологических наук – Цветаева Ирина Олеговна.

«Мозгоправ! Не совсем то, конечно. Но хотя бы в рецептах она должна разбираться», – уточнил внутренний голос и тут же скомандовал: «Звони!»

Боря и позвонил.

– Ирина… Олеговна, – дрогнул голос сантехника.

– Боря? – удивился голос по ту сторону. – Ты не заблокировал меня?

– Я? Нет… Зачем?

– Но ведь было недоразумение. И на 23 февраля я до тебя не дозвонилась. Думала – всё, – уточнила мозгоправ.

В основном недоразумение касалось небольшой оплошности с клиентом, который значил для неё не больше пыли на ладони. Дунь – и нет его. Но ведь даже не спросили, не поинтересовались, когда Зою на лечение вручали. А потом вовсе связь пропала.

– Да, с кем не бывает? – уже и забыл про тот случай сантехник.

Хотя именно с ним ещё не было, чтобы целовался с другими в начале отношений. Разве что, уточнить бы ещё по части тех отношений не мешало. А раз не было отношений, то какая разница, кто с кем целуется?

– Я тут это… это самое, – мялся Глобальный, не зная с чего начать. Хоть картинку отсылай. – Вы случайно не знаете, что можно сделать, чтобы… тестикулы уменьшить?

– Ну вообще-то есть пара вариантов, – ответила она сразу, стараясь, чтобы голос не звенел уже от радости. Да, снова «на вы». Но шанс – есть.

«Разве бывает чудо под конец рабочего дня?» - ещё подумала Цветаева. – «Пациенты – бывают. Проблемы – с горкой. А вот чудес в последнее время – дефицит».

А тут кто-то плеснул краски на её монохромные дни и ответа ждёт.

– Ну в смысле… кардинально что б, – уточнил сантехник.

Их разговор происходил с обилием пауз, в которых можно было многое домыслить. Как будто двое взрослых разговаривали при детях, чтобы не дай бог слово «пися» ненароком не проскользнуло.

– Вылечим, Борис.

– А кокой способ есть, чтобы… на расстоянии? – уточнил Боря.

Голос Цветаевой тут же заметно сдал. Словно крылья подрезали.

– Что ж… записывай, – вздохнула психолог. – Зайди в аптеку и купи «папа мал» и «мамин ад», смешай с «дядя рад», только не бери «тёщин зад», а то у них сочетаемость плохая со «свёкр гад», а тебе его следом курсом надо будет пропить по три таблетки в день после еды.

Боря скривился, перестав запоминать ещё после первого наименования. И сразу уточнил:

– А нельзя как-то… попроще? Ну или хотя бы рецепт?

– Рецепт хочешь? – уточнила Ирина Олеговна, не веря своему счастью. Это ведь гарантия того, что приедет и лично заберёт. Она же не такая дура, чтобы сканировать и по электронной почте отправлять. – Тогда жду тебя через полтора часа в своём кабинете. А я пока бланк заполню… Идёт?

– Идёт, – ответил Боря, но всё же добавил. – Если смогу, то доеду.

– Что… ТАК всё плохо? – невольно улыбнулась психолог.

Она пока не знала истории с воинственным карликом, но всё перенимала на свой счёт. Определённо, ей улыбнулись небеса! Снова. Так что это, как не шанс всё исправить?

– Я буду, – добавил Боря и отключил связь.

Вздохнул сантехник, поглаживая объекты пристального внимания. Распухли, болят. И по виду – совсем не важные стали. Синева смешалась с сиреневыми оттенками, а жилки и прожилки обозначились красными, почти багровыми вместо розовых цветов.

– Буду, если выживу, – пробурчал Глобальный, глядя на это дело.

Вернув на пояс полотенце, Боря в комнату отдыха вышел. Там мужики за теннисным столом мяч гоняли на приличной скорости, совмещая спорт с литрболом и отдыхом. С края комнаты стоял стенд с отломленными ножками с топором в мишени посередине. Его Стасян использовал как направляющую, пока тащил. На ступеньках, ведущих на второй этаж стоял таз, полный холодного оружия, который так на второй этаж и не донесли. А за столом по-прежнему сидел крановщик и всё ещё ел. На этот раз гречку с котлетой.

– Братан, ты всё насытиться не можешь? – спросил Боря, присаживаясь рядом.

Привыкнув ко многому по жизни, крановщик делил котлету ложкой. А закинув очередную порцию в рот, ответил что-то своё, чтобы в обжорстве не обвинили:

– Говорят, евреи сорок лет в пустыне манкой питались. И ничего.

– Манкой? – переспросил Боря.

– Ну, «манна небесная», да? – напомнил Стасян.

– А, ну да. Наверное, – добавил Боря, толком не разбираясь в пищевой дифференциации и со времён «гаражной жизни» по привычке поедая всё, что переваривается. – А что?

– Так манка – самая пустая из всех типов каши, – резко и без подготовки просветил крановщик. – Железа в ней мало и прочих полезных веществ. Даже клейчаткой не богата.

– И что?

– А то, что питались бы сорок лет гречей – больше бы пользы было! – добавил в просвещении крановщик, закинул последний кусок котлеты в рот с оставшимися ядрышками и вдруг замер.

И тут Боря вспомнил первый и пока единственный звонок Зинаиды из Израиля, через пару дней, как прилетели и обустроились. Уж она его о местных порядках в курс поставила.

– Это почему-то не помешало евреям сорт вяленных виноградов вырастить, – рассказал сантехник.

– Как это «вяленных»? – прищурился Стасян, помня лишь маринованные мандарины из банки с закаткой и те, что на кустах растут. Обычными.

– А вот так! – хмыкнул сантехник и объяснил. – такие помидоры как расти начинают, трескаются. Сквозь трещины четыре пятых всей влаги испаряется. И они подсушиваются и вялятся естественным образом. По пути люди их с куста уже вяленными собирают. И не надо досушивать или солить. Бери, да ешь. Или морозь и продавай. Никаких консервантов не применяют. А ты говоришь… манка. Не в манке дело, а в человеке. Кто из пустыни оазис делать умеет, нигде не пропадёт.

Стасян решительно отодвинул тарелку и ложку:

– Слушай… кажись, наелся.

– Ну слава богу, – хмыкнул Боря и по плечу корешка похлопал.

– А у японцев вообще квадратные арбузы есть, – добавил Лаптев. - Они их в контейнерах пластиковых выращивают, те форму и принимают. Такие гораздо удобнее в транспортировке. Их как ящики складывают, а не друг на друга кидают. Но нам-то что? Нас и стандартные помидоры с арбузами устраивают. Сезонное же всё в основном. И так съедят!

Тут все разговоры вынужденно прервались. Так как Стасян перестал жевать, руки раздвинул и как заорёт:

– Теперь я – всемогущ!

Мужики даже играть в теннис прекратили, застыли. Только Шац обронил:

– Так, этому больше не наливать.

А Стасян только поднялся следом, ракетку забрал у Лаптева, мячик следом протянутый взял у Шаца и ка-а-ак треснет по нему ракеткой.

Лапоть как от пули под стол пригнулся. Мячик, что в обычной жизни весит всего 2,7 грамма, если сделан из целлулоида или пластика с диаметром более 40 миллиметров, буквально просвистел над ухом и в стену врезался.

Но не отскочил!

Мужики повернулись к стене, а мячик, что в обычной жизни спружинить должен был и обратно полететь, в стену… вплющился!

Пригляделись, а он как будто растёкся, как тесто по сковородке под оладушек.

– Дай сюда, неандерталец! – первым среагировал Лапоть и у Стасяна ракетку забрал. – Ты с какой скоростью мячик вообще ударил, что его как под прессом о стену раздавило?

Стасян только поморгал в ответ.

А Шац тут же добавил, взгляд Глобального перехватив:

– Боря, ну его нахуй. Вези этот объект таинственных опытов сибирских учёных обратно в деревню, пока на территории все живы. Так хоть что-то целое до лета останется. А его уже не спасти.

– Ты только глянь на него, – забурчал следом и Лапоть. – Использует супер-силы не по назначению! Слышь, неандерталец. Присказки не знаешь, что ли? Покушал – отдохни!

Крановщик тут же надулся и сел обратно на лавку, щёки округлились.

– Стасян, не шали! – тут же возмутился сантехник в унисон с мужиками, но вспомнив о своей проблеме, добавил. – Я отвезу его. Но только завтра. Там же часа три ехать. Куда в ночь с такими… – тут он на полотенце взгляд опустил, посмотрел и договорил. – Короче, я сейчас к доктору. А там тишина нужна, как в библиотеке. Посидите ещё с ним ночку.

– Не, ну базара нет, – тут же сменил гнев на милость Матвей Алексеевич. – Ночь ещё продержимся. Если спать не ложиться, есть шанс уцелеть. А этого попробуем уложить.

– Что, Стасян, – добавил с усмешкой Лаптев. – По кефирчику и спать?

Крановщик тут же поднялся и пошёл в бассейн. Остывать.

Глядя на его широкие плечи и спину вслед, Шац поделился наблюдением:

– Хотя бы за терминатора мы теперь спокойны. Будет кому следом за железным Арни играть.

– Но, если после полнолуния этот зверь чудить начнёт, – тут же добавил Лаптев. – То один вид причиндал Бори его уже от проявления аномальной силы не удержит. На карликов пойдёт по посёлку охотиться. Или ещё хуже… женщину захочет. Снова!

Все тут же посмотрели на Стасяна, который застыл у порога, перед тем как свернуть к внутреннему бассейну за душевой.

Крановщик только щёки сдул, улыбнулся и ответил:

– Не, раз в деревню ехать, где я якобы жил, то надо как следует подготовиться и внутренне собраться, – и добавил со вздохом. – Но если те старики, которых видел по телефону и вправду мои родители, то что мне делать, если ничего не почувствую? Ощущаю себя бревном бесчувственным.

Задумались мужики. И двое из трёх тут же налили, да к бассейну с закуской понесли, а Боря пошёл переодеваться. Над этой проблемой он подумает завтра.

Начали прыгать в бассейн мужики, расплескали воду по плитке. И только сантехник из бани ушёл автомобиль прогревать, как следом телефон Шаца зазвонил в бане. На дисплее коротко и ясно написано «дочь».

Рванул к телефону Шац с низкого старта, чтобы самое главное сказать, но мокрая плитка не простила рывка. Растянулся Лопырёв на ней, и плечо из сустава вышло в падении. Доползая до телефона, как раненный, на кнопку только вдавил.

– Папа?! – первым раздался взволнованный голос Вики.

Подскочил следом Шац, обоими руками себе помогая. Тут-то боль в выбитое плечо и стрельнула.

– Доча-а-а! – закричал от боли и радости сразу Матвей Алексеевич.

И таким искренним голос оказался, что по ту сторону динамика сразу поняли – надо лететь. Только слёзы по щекам обоих лились.

Лаптев, поглядывая на стремительно опухающее плечо корешка с явным смещением, активировался следом. На улицу вышел шустро и в скорую позвонил, но едва гудки пошли, как сбросил и за Борей побежал. Раз ему по пути в город, то и в травмпункт сам и подбросит.

Чего медбригаду в такую даль гонять?