Тот самый сантехник 8

Глава 16 - Как мужики ножи метали-6

В комнате для отдыха вдруг стало тихо, как в морге. И Лапоть перевёл взгляд на крановщика. А тот – сыт. Наелся и делать ему больше нечего. Хуже того, смотрит перед собой в одну точку. Как по глазам видно, скучать начинает.

«Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не буйствовало», – подумал Лаптев, вспоминая своё недавнее падение на льду и тут же включил телевизор.

Какое-никакое, а развлечение.

После чего старательно подлил до краёв, чтобы лишних думок у Стасяна не было.

«А то сейчас начнём строить планы, как мексиканцами кокаин продавать. Или колумбийцам героин обратно вместо муки поставлять. А то чего всё одни ворота идёт? Пусть тоже порадуются!» – додумал Лапоть.

Телевизор подсветил передачу со сноской микро-шрифтом «как-бы научно, возможно историческую, но не факт».

И мрачный лысый диктор, в кой-то веки перестав ехидно улыбаться, заявил в перерывах между тайной молдаванских пирамид и рецептами окрошки:

– Согласно плану «Дропшот», Великобритания собирались нанести по СССР удар 300 ядерными бомбами и 29 000 фугасными бомбами. Удар должен был последовать по 200 целям в 100 городах и посёлках, чтобы одним залпом уничтожить 85 процентов промышленного потенциала Советского Союза.

– Нихуя себе вчерашние союзнички! – приподнял бровь Стасян и сжал в руке гранённый стакан от возмущения.

Лапоть невольно сглотнул.

А крановщик поднапрягся и вскоре от стакана в руке осталось одно стёклышко, а другие разлетелись по комнате отдыха. Он снова возмутился:

– А если бы шмальнули? Что тогда? Весь мир в труху? Они же и Дрезден ни за хуй собачий разбомбили, – и крановщик решительно приподнялся, качнулся и спросил. – Лапоть, а в посёлке есть эти… как их… наглосаксы?

Лаптев только головой покачал и решительно переключил канал.

А там группа «Город на Неве» по сцене скачет под гитарный запил. И рыжий солист орёт:

Мы хвалёный «пэтриот»

чётко выебали в рот.

На системы смотрит мир –

миллиард горит зефиром.

Ты чего, ядрёна вошь,

ПРО своё несёшь?

Не рогатки ж и копьё!

Что с ебалом? Ё-моё!

Заслушавшись гитарным рифом, крановщик обратно на лавку присел. Англосаксы сегодня от него всё равно никуда не денутся.

– А пендосы в посёлке есть? – на всякий случай уточнил Стасян, решительно разминая кулаки и добавил, чтобы не дай бог не подумали, что он расист. – Любого цвета!

Лаптев снова ответственно покачал головой в разные стороны.

А песня продолжалась:

Прохрипел Мансуров раз:

«запад ничего не даст.

Всё своё изобретём,

и с китайцами пойдём».

А с индусами втроём

Всем ебала разнесём,

Кто не хочет мирно жить

Будут с мухами дружить.

И анальная их боль

Станет общемировой.

Приготовься, супостат…

Мы тебе устроим ад!

Стасян решительно стукнул кулаком по столу и добавил:

– Правильно! А то чего это они там как эти, которые ни-ни? Надо чтобы хоп-хоп и всё понятно было. Намекать по самое не балуйся мы и так умеем. А красные линии у нас уже из ушей торчат с лапшой вперемешку. Понял или ещё объяснить?

Лаптев понял только одно – нужно что-то делать.

Где ещё разгуляться русскому мужику, как не в бане? Где ещё силу богатырскую показать, как не после парной? Крановщика понять можно. У него не оконченное дело с женщиной. Только приоткрыл крынку, а сметаны так и не полакал, так сказать. Отсюда последствия – накопилась энергия. Сколько бы крановщик не парился, не расслабляло его полностью.

И судя по лицу – не доволен всё больше и больше. Хотя бы тем, что врагов нет поблизости. Такое терпи не терпи, а когда-нибудь найти придётся. Или назначить. А оставаться один на один с недовольным Станиславом Евгеньевичем в этот ответственный момент Лаптев не собирался.

– Стасян, ты заебал со своей политикой. Мы отдыхаем или что?

– Отдыхаем!

– Так ты либо ебало сделай попроще, либо по бабам пойдём!

Крановщик только косматые брови домиком сделал и тут же спросил гораздо тише. Голосом сдувшимся, словно слабину дал:

– А есть? – и добавил почти шёпотом. – Они это… в кредит дают? Нет, ты не подумай. Я отдам. Просто…

– Я угощаю! – тут же повеселел Лаптев, лазейку обнаружив в супер-человеке и тут же телефон достал. – Сейчас закажу и приедут. Ты каких больше любишь? Светленьких или тёмненьких?

– Мне бы… женщину, – внёс корректировки крановщик, не имея особых предпочтений после лёгкого блуда в придорожной забегаловке. – Просто женщину.

Лапоть и давай по списку индивидуалок проходиться. Но на предложение решительно собраться и двинуть к ним в Желтое золото, отмазки пошли. Одна сказала, что ушла из профессии, так как вышла замуж, другая – потому что забеременела, а ещё парочка заявили, что такси в такую даль городское уже не поедет. Раньше надо было заказывать. И даже пожурили мужиков, что не озадачились этим вопросом с обеда. А если бы за неделю заранее записались, то акции даже скидка бы вышла.

– Рожи вы охуевшие! – отругал одну проститутку Лапоть. Потом другой добавил. – Ну ты то куда двинуть собралась? У тебя же лицо чисто пердак выдры. – А третьей сказал, как есть. – Да нам настолько надо, что мы сейчас сами приедем!

– А это пожалуйста, – ответила одна проститутка. – Я же ещё не замужем. А на свадьбу деньги нужны.

– Приезжайте, – добавила вторая. – У меня срок ещё не большой, можно и поработать.

– Не вопрос, – сказала и третья, в том же ключе разговор ведя. – У меня даже своя машина есть, просто без бензина. Но обратно отвезу, если в цене сойдутся. И вообще друг другу понравимся.

Выслушав всех троих на голосовом в разное время, Лаптев вошёл в положение и заявил, чтобы ждали. Сразу в трёх местах. Но лишь договорившись с женщинами, что не платят налоги за любовь, он вдруг немного протрезвел и понял, что раз у проституток такие проблемы с таксистами, то за ними те таксисты и втридорога не поедут.

Всё началось после грозных репортажей на тему того, что в Жёлтом золоте оружейная банда раскрыта. Мусоля тему, журналисты следом людям рассказали, что сатанистов здесь повязали. Да и слишком часто умирают в посёлке. Взрывы, мол, не совместимы с жизнью.

– В общем, то ещё местечко, не поедут, – добавил для Стасяна Лаптев и крепко задумался.

– А что делать будем? – скуксился крановщик.

Приподнявшись и снова присев, Лапоть прекрасно понимал, что сам за руль не сядет. И крановщики ни в жизнь не посадит. Но что автомобиль? Главное, что есть большое желание и прямо очень-очень надо!

– Стасян, а ты на велосипеде ездить умеешь? – тут же пошёл по другому пути Роман Геннадьевич.

– Ха! Спрашиваешь, – ответил крановщик, толком не ответив.

Но по его решительному виду было обнаружено, что настроился человек. И теперь в город хоть пешком пойдёт.

– Слушай, так у меня велосипед есть, – продолжил Лапоть. – Я его как купил, так ни разу из гаража и не выгонял. И от жены ещё один остался.

– Жены? – с интересом спросил крановщик.

– Бывшей, – вздохнул Лапоть. – Но велосипед вообще нулёвый! Она на него даже ни разу не присела… В отличие от члена Шаца. Но дело прошлое, забыли. От неё только велосипед и остался, считай.

– Он хоть не розовый? – прищурился Стасян.

– Кто? – на всякий случай уточнил Лаптев, так как безумно часто лёгкое недопонимание перерастало в драку на его веку.

– Велосипед, кто же ещё? – только и сказал крановщик, так как мужику лучше пешком через поля напрямки всю ночь идти, лишь бы на бабском велосипеде не ехать.

Даже зимой. Потому что не дай бог кто-нибудь увидит и перед пацанами будет стыдно. А какими пацанами и кто передаст – дело десятое. Главное, что сам знаешь.

– Да я тебе говорю, что на нём ещё мухи не еблись! – ответил Лаптев и оба поднялись из-за стола и принялись одеваться и обуваться сразу.

Естество звало их на приключения!

Но сработали даже более глубинные мужские рефлексы. Так Стасян, едва выйдя на улицу и удостоверившись, что ночью темно – тут же вернулся обратно. И вышел на улицу уже с арбалетом через плечо. И парой болтов за пазухой.

– Нахуя? – невольно поинтересовался Лаптев, уже не в силах сразу произнести более длинную версию «и зачем тебе ночью арбалет? Он же без инфракрасного виденья!»

– Да кто вообще ночью по Сибири без оружия ходит? – немного подумав, ответил крановщик и достал козырь. – А если волки?

– А, ну если только волки, – тут же смирился Лаптев и они пошли пешком до его улицы Садовой в конце посёлка.Идти от сворота недалеко. Второй дом.

Даже погода как будто одобрила их поход.

– Ни ветра тебе в харю, ни снега, ни дождя, – одобрил Стасян. – Хорошо! Температура ещё около нуля по Цельсию. Хочешь – мёрзни, хочешь – кайф от тепла лови после зимы продолжительной.

– Дело говоришь, – кивнул Лаптев и начал открывать гараж.

Велосипеды в гараже как будто ждали своего часа. Они висели на крючьях на стене. А там и колёса подкачанные и сидушки по росту настроены.

– Горные модели, по протектору шин можно определить и куче скоростей, – откровенно хватался Лапоть, уже гараж закрывая. – С различными приблудами от фонарика до поворотников. На таких не то, что в город можно среди ночи рвануть, но и в сами горы. Хоть сейчас.

– А куда ближе? – поинтересовался Стасян. – На Алтай или на Урал?

Всё-таки голому собраться – только подпоясаться.

– Не знаю, – отмахнулся Лаптев. – Это ж карту смотреть надо. Давай сначала в город… Догоняй!

И первым выехал на дорогу.

– В город так в город. Я что же, против? Раз ты угощаешь, то моё дело крутить педали, пока не дали, – ответил крановщик и действительно приноровился к педалям, а как почувствовал тягу, то обогнал Лаптева ещё в конце улицы.

И не были ему помехой армейские ботинки. А когда к КПП подъезжали, уже порядочно лидировать начал.

КПП стояло пустым. Шлагбаум поднят.

«Хорошо!» – подумал Стасян: «Даже останавливаться не надо. Едь себе и едь».

И поехал. Голодный до женского внимания, он больше не понимал, зачем останавливаться. Ехал себе и ехал уже по дороге в направлении города.

Навигационная система для крановщика была предельно простая: вижу цель, не вижу препятствий. А раз единственной направляющей был асфальт, подсвеченный фонарём велосипеда, то даже вопросов о пути не возникало. Всё-таки природа требовала от него размножаться.

«Раз в кой-то веки как следует покушал», – подумал Стасян.

В голове все мысли теперь только о том, какую даму для сердца выбрать? Блондинку? Брюнетку? Ведь даже лысая подошла бы, учитывая обстоятельства.

И пока крановщик думал, уже представляя себе диалоги, свет фонаря позади сначала отстал, потом вовсе пропал из виду.

«Но то не беда. Передохнёт и догонит», – решил Стасян.

Однако, следом и свой фонарик начал сначала моргать, а потом совсем погас. Ведь батарейки с момента покупки велосипедов никто не менял.

– Едрит твою медь! – только и сказал крановщик и повернулся назад.

А что позади, что впереди – темнота. Даже полумесяца в небе нет. Тучами низкими всё затянуло. Не видно ни зги. Телефон ещё оставил на столе, пока арбалет со стены снимал.

Щац его на ближайший гвоздь повесил. Но что Шац? Он ранен! А крановщика тянуло к женщине так, что хоть волком вой.

Однако, тьма оказалась сильнее. Стасян вынужденно остановился повернулся и давай кричать в неё, чтобы быстрее раздвинулась, а то и вовсе по-волчьи выть от тоски:

– Лапо-о-оть! Слы-ы-ышь? Лапо-о-оть! Ау-у-у!!!

Вдруг сердце в пятки ушло, когда не сто стороны дороги ответили, а в кустах придорожных что-то зашуршало!

Крановщик прислушался, а затем обронив:

– Бля, волки! Приманил! – решительно перетянул арбалет из-за плеч в руки. Благо, тот висел на лямке транспортировочного чехла и с перепугу извлечь его – плёвое дело. А дальше только взвести и болт наложить.

«С этим и ребёнок справится», – ещё подумал Стасян и начал выцеливать мишень после всех манипуляций по активации стрелкового оружия.

Пусть только дёрнутся – на слух не промажет!

«А вон следом и шкура вроде блеснула», – подумал крановщик и стрельнул.

* * *

Ранее.

Лаптев корешка не слышал. Так как его дыхалка закончилась ещё на КПП Жёлтого золота. Под видом инспекции он сначала остановил велосипед, потом вошёл внутрь, а когда убедился, что никого нет, прикрыл дверь.

Хотел уже уходить, но присмотрелся, а в углу рука валяется!

– Чья? – спросил Лапоть, но никто не ответил. – Раз ничья, то моя будет! – добавил он.

И действительно забрал себе. А от неё пахнет приятно. Сразу видно, что не в качестве швабры использовали. Ещё и пальцы сжимаются и застывают в любой позе.

– Да такой и подрочить можно! – заявил он, но на крайний шаг не решился.

Только сделал из съёмной руки чесалку для спины. А следом куртку снял, присел на место охранника и давай чесаться, конфетами заедая кайф.

Пальцы доставали что надо. Как будто сам себя чесал. Аж расслабило.

Зевнув, Лаптев оставил протез, вытянул ноги и… отключился. В конце концов у него недостатка во внимании женщин не наблюдалось.

Зачем чёрте куда ехать?

* * *

Чуть ранее.

Где-то за пять километров от посёлка незадолго до этого во всё горло орала Вишенка в полушубке. Сначала углубившись в снег по колено, а временами и по пояс, потом отчаянно из него выбираясь, она была предельно недовольна текущей ситуацией.

Содрав весь маникюр и набрав в демисезонные сапоги снега, она ненавидела мужа, посёлок и всех сантехников-киллером вместе взятых. Да и заграницу заодно. Всё-таки кто ту Мексику знает? Есть у них зима или только вечное лето? А так хоть не как полная лохушка прилетит, а в обуви «для всех сезонов», а полушубок сгодится, чтобы ночами не мёрзнуть.

Думая о тёплых водах Мексиканского залива, Елизавета Валерьевна кричала так громко и долго, что в Новосибирске должны были услышать. И в ту Мексику передать, чтобы готовились к её прилёту.

Но вечер сменился ночью, затем тьмой, а никто на зов так и не пришёл. Потому её голос сначала стал тише, потом перешёл на хрип, а затем в процессе длительной эксплуатации пропал совсем. Отныне она могла лишь тихо-тихо шептать, сорвав голос и словив нервный срыв.

– Сука. Сука. Сука, – шептала она, ненавидя всё вокруг.

Если раньше в моменты отчаянья на её зов приходил муж и выручал из самой сложной ситуации, отпаивая коньяком и массажем ног после пропаривания в тазике, то теперь даме, потерявшей чемодан, (а вместе с ним сумочку и, соответственно, телефон), приходилось самой бороться за выживание.

Ведь сам муж её и заказал! Послал киллера, ловко искусив сантехника на подработку. Да она не дура. Убежала! Когда жить захочешь – ещё не по такому лесу в ночи на в обуви на высокой платформе лазить будешь.

Однако, поплутав по заповедным дебрям, что совсем недавно принадлежали армии и даже грибники здесь не водились, Вишенка вскоре поняла, что за ней никто не гонится.

– Слабенькие какие-то убийцы пошли, хиленькие, – хмыкнула Вишенка. – На полпути дело бросил! А я была о нём лучшем мнении. Боря казался таким работоспособным, ответственным. А – туда же! Бабы русской испугался, да?

И Елизавета Валерьевна кукиш показала, затем кулаком погрозила. Потом фак для верности и ещё раз кулак, но уже через локоть. Но эта магия жестов помогала мало. Ей из леса надо выходить, если не планирует дать дуба среди дубовой рощи.

«Или как эти палки, торчащие из земли, называются?» – подумала Вишенка, больше комфорт в природе ценя, чем природу как таковую, а тем более – дикую.

Ухали совы, пугая до усрачки. Что-то копошилось в темноте. Возможно, эльфы. Порой она видела свет сквозь деревья. Вероятнее всего, это был фар автомобилей.

Ориентируясь где-то между деревьев и многочисленных веток на этот свет, женщина и решила вернуться к дороге. Там на попутке уедет. Кто-нибудь, да найдёт время выслушать охрипшую беднягу, попавшую в сложную ситуацию. Мир не без добрых людей. жаль только, что дорога не сквозная, а только в посёлок и от него в город. Так что скорее всего это будут люди, которых она уже знает.

Снова.

Когда Елизавета Валерьевна в очередной раз увидела свет на дороге, он уже не промелькнул, а горел достаточное время, чтобы она подобралась поближе.

Но в какой-то момент и он исчез. И всё что ей оставалось делать, это молится.

Она тут же пообещала небу, что возлюбит мужа своего и не будет прелюбодействовать отныне ни с карликами, ни с мастером маникюра, ни с водителем, ни с кем-либо из доставки, даже с блондинами. А это чего-то, да стоит.

Небо словно услышало и тут же послышалось богатырское:

– Лапо-о-оть! Слы-ы-ышь? Лапо-о-оть!

О Роман Геннадьевиче Лаптеве Вишенка слышала. Он был в составе правления элитным посёлком. И официально числился зампредседателя Вишенки. Но Бронислав Николаевич его решительно не замечал с тех пор, как пропали застройщики. Некие Лопырёв и Князев.

А ещё Елизавета Валерьевна могла точно сказать, что с Лаптевым у неё ничего не было. Это даже Небо понимать должно. Или у них там совсем ориентировки сбились?

– АУ-У-У! – завыл следом волк. Очевидно – вожак стаи.

И Вишенка поняла, что даже Лаптев сейчас устроит отчаявшуюся женщину. Ей бы только до адвоката добраться или сразу в полицию и заявление на мужа написать. Или в аэропорт рвануть. В общем, в себя прийти. А дальше – разберётся. Не на ту напали!

Отчаянное положение требует отчаянных мер. И даже когда свет погас, а голос замолчал и волки притихли, Елизавета Валерьевна рванула по памяти к тому месту, где в последнее время видела свет.

От отчаянья она ломанулась дико, напролом, как не способен и иной сайгак. А в пути только шептала, дербаня полушубок о кусты:

– Помогите… помогите…

Кусты хрустели под её ногами, руками и телом, но помогать почему-то не спешили.

В темноте только неожиданно раздалось:

– Бля, волки! Приманил!

– Ну какие же из меня волки? – возмутилась так тихо Вишенка, что иная полевая мышь громче пищит. – Это же я! Елизавета Вале…

Ей пришлось резко замолчать, так как над головой вдруг резко что-то пронеслось со свистом. Она даже повернулась назад.

Может и вправду, волки?

Но волков не оказалось. Зато со стороны дороги вдруг заматерились в голос и пообещали:

– Врёшь! Живым меня не возьмёшь!

Затем что-то большое и сильное ломанулось к ней. Полумесяц, словно играясь, в этот момент показался из-за туч. И тут же обозначил фигуру огромного лохматого йети, несущегося на неё с занесённым над головой для удара… велосипедом!

Вынести подобной картины Вишенка просто не смогла и решительным образом грохнулась в обморок.

Судя по всему, в Мексике отлично и без неё проживут.

* * *

Чуть ранее.

Стасян хоть и потерял часть памяти, но подспудно помнил, что имел дело с медведями. Пусть и не помнил, что в тот раз его в лесу прикрыл старший брат Пётр.

А судя по звуку в кустах был всего лишь волк. Один. Не стайный. По сути – та же собака. Бойцовская, если брать по характеристикам. А от той максимум бешенство можно получить.

«Волк-одиночка!» – подумал крановщик, присел на колено, прицелился с арбалета во тьму и спустил крючок.

Однако, ни визга, ни вскрика не последовало. Никто не скулил и не драпал назад.

«Промахнулся», – понял Стасян и осознав, что времени зарядить второй болт нет, отбросил арбалет и подхватил первое, что попалось под руку.

Велосипед!

Подняв его над головой, чтобы оглушить волка в момент контратаки, самого момента броска хищника пьяный в жопу мужик дожидаться не стал. И решил атаковать первым.

– Врёшь! Живым меня не возьмёшь! – предупредил волка Стасяном, но коварный кювет словно впился в ноги на последнем рывке, и крановщик полетел в кусты с двухколёсным другом наперевес.

Рухнув туром среди веток и снега, Стасян осмотрелся. Благо, обнажился полумесяц. Как оказалось, велосипед воткнулся передним колесом в грязный сугроб. А вот волка нигде не было видно.

Зато прямо рядом с ним валялась женщина!

«О, оборотень. И даже не лысая!» – удивился крановщик и вытащил на дорогу велосипед, подхватив под одну руку, а заодно и женщину, подхватив под другую.

Пристроив женщину на плече, крановщик взобрался на седло, поставил ногу на педаль и вспомнил об оружии. К вящему сожалению, арбалет пришлось бросить, так как места ему не нашлось, а Лапоть на подмогу не спешил.

«Либо добыча, либо орудие. Третьего не дано», – философски прикинул Стасян и спокойно отказался от вещи, которая ему и так не принадлежала.

Покачиваясь рулём и телом, он как мог покатил по дороге в обратном направлении, следуя лунной дорожке. Возможно, его уже поцарапал оборотень. Так как видел он теперь гораздо лучше.

Пять километров обратной дороги выветрили из Стасяна хмель и бонусом – любое желание. Не чувствуя ни рук, ни ног, полностью удовлетворённый спортом крановщик решительно постучал в дверь КПП.

Велосипед приятеля стоял рядом, так что искать долго не пришлось.

– Лапоть! Открывай!

Лаптев открыл… глаза. Затем посмотрел на дверь. Двигаться не хотелось.

Но стук повторился.

– Открывай, а то пизды получишь! – пообещал Стасян, тяжело дыша.

Пришлось подниматься. Всё равно дверь сломает.

Огромный мужик с добычей на плече ввалился, едва переставляя ноги.

– Ты…ты… – хотело он что-то сказать, но слишком устал для пылких речей и решил сконцентрироваться на чайник, к которому и присосался.

Присмотрелся едва проснувшийся Лаптев, а на широком плече велосипедиста – женщина. Пусть и с синяком на лбу от велосипедной рамы, но всё же.

«Съездил всё-таки. Вот настырный!» – пришла первая мысль в голову Лаптева.

Однако, присмотревшись, он распознал жену председателя посёлка.

– Бля, да это ж Вишенка!

– Что клубничка, что вишенка, – проворчал крановщик, отлипнув от чайника. – Тебе не один хрен? Бери, что дают! Угощаю…

Лапоть поморщился сначала, а потом присмотрелся ещё раз. А там всё то же, что у любой женщины: глаза, уши, нос, губы. Даже в помаде.

«А действительно!» – додумал следом Лапоть и решился:

– Ладно, теперь моя очередь!

Взвалив даму на плечи, уже Лаптев понёс её домой. Конечно, к себе. Так Вишенка впервые и попала в дом Лаптева.

Не Мексика, конечно, но от мужа на пару дней спрятаться можно.