Треснувшая корона

23. НАБИР

Им удалось получить книгу и чашу, но какой ценой! Набир чувствовал себя ребенком, засунувшим голову в пчелиный улей. Многие умерли на следующий день после битвы. Те, кого коснулись призрачные клинки, получали на теле темную трещину, со временем она увеличивалась и расширялась, принося несчастному неимоверные муки, а вскоре и смерть. Спасения от этой напасти не было, корчась в судорогах и скрипя зубами от боли, люди умирали десятками. Целители и Нелина боролись за каждую жизнь, но сил не хватало. Глаза помощницы Олава наполнялись слезами, она бегала от одного раненого к другому, используя свою силу, чтобы облегчить их боль. Стоны раненых и крики умирающих наполнили долину на дне колодца.

Не такой представлял себе Набир эту победу. Его друг и верный соратник Никон навсегда останется здесь, как и многие другие. Из всей экспедиции выжило двести двадцать четыре человека, и большинству из них требовалась медицинская помощь. Больше половины монахов из ордена серой крысы погибли, от рыцарей Титоса осталось пятнадцать человек, треть магов Набира также навсегда останется в Тайном городе. Меньше всех пострадали маги высших уровней, но даже они получили тяжелые увечья. После сражения с пророком Баала Абриана поседела, а шрамы на лице навсегда изуродовали ее. То, с чем она столкнулась в подземном храме, навсегда изменило ее, она больше никогда не будет той жизнерадостной девушкой, которую знал Набир. Абриана несколько раз за ночь просыпалась от своих криков во сне.

После смерти пророка огонь в чаше потух. Передав книгу и чашу Нелине на хранение, Набир решил обследовать храм. Черный дождь из открытого пророком портала прожег все восемь этажей пещеры, образовав настоящий котлован, подобный тому, что используется для прямой добычи золота. Глубина темной впадины посреди храма нагоняла на магистра страх. Странное колдовство пророка заставляло исчезать материю. Весь пол храма покрывали тела погибших. От взгляда Набира не ускользнула и приваленная валуном крылатая тварь. После активации браслета Последнего Слова тело пророка Баала превратилось в пыль. Но оставалось еще одно место, которое интересовало магистра, — проход слева от пьедестала, куда помощники темного мага уносили беременных женщин.

Увиденное там заставило оцепенеть даже повидавшего всякое Набира. Тоннель вел к просторной комнате, которая раньше служила чем-то вроде инкубатора. Множество оборудованных в каменном полу ванн заполняла зеленоватая жидкость. В ней находились десятки человеческих эмбрионов на разных стадиях мутации. Хвосты, рога и хитиновые пластины не оставляли сомнения, что все помещенные в купели дети уже не были людьми. Каждый из этих маленьких монстров копошился внутри емкости. Их изуродованные клыками лица и чрезмерно вытянутые конечности вызывали у магистра приступ тошноты.

Чем дальше они продвигались вглубь зала, тем более явные изменения помещенных в ванные детей видел Набир. Дети увеличивались в размерах, у них появлялись когти и перепончатые крылья. Справа от рядов с емкостями находилась площадка, на которой возвышалась груда тел мертвых женщин. Им вскрыли животы, достав плод, а потом выбросили, словно мусор, оставив умирать. Смрад от разлагающихся тел и вид этой жуткой картины заставил нескольких сопровождавших Набира магов опустошить желудки. Одна женщина еще подавала признаки жизни, но рана на ее теле и заражение от темной скверны не оставляли ей никакого шанса.

Первой мыслью магистра было сжечь здесь все дотла. Но потом его прагматичность все же взяла верх над эмоциями. Набир не мог упустить такой шанс узнать побольше о противнике. Он вместе с другими магами занялись изучением мутировавших эмбрионов. Вскрытие показало, что дети подвергались изменениям не только внешне. Их внутренние органы также менялись: два сердца и недоразвитый желудок, отсутствующая на поздних сроках созревания нижняя челюсть говорили о том, что эти твари не нуждались в пище. Это наводило Набира на мысль, что, возможно, время жизни монстров после выхода из купели, не очень продолжительно. Такое встречается у некоторых насекомых, хотя, кто знает, может, он ошибается.

Еще одним любопытным открытием стала невосприимчивость тварей к стихийной магии. Молнии, магический огонь или холод — им все было нипочем. Убить их можно было лишь сталью, но летающих, взрослых особей, хорошо защищали роговые пластины. Два сердца монстра, как и другие важные органы, прикрывал толстый нагрудный панцирь. Пробить такую защиту копьем или арбалетной стрелой — почти невозможно. Изучая стыки пластин и внутренние органы, маги нашли уязвимые места: в подмышках чудовищ не было ничего, кроме толстой кожи. Если нанести удар туда под правильным углом, то возможно поразить сердце монстра. Уничтожение обоих органов приводило к смерти. Полученные знания оказались бесценными. Научными исследованиями Набир старался заполнить душевную пустоту и пережить горечь потерь.

У Набира возникла безумная идея: прихватить несколько ванн вместе с зародышами в Титос, чтобы вырастить полноценную крылатую тварь и провести опыты уже на ней, заодно узнав, что за оружие в ее лапах описывала Абриана. Но, поразмыслив, магистр отбросил эту мысль. Предстоящее возвращение домой было слишком трудным, да и на чем перевезти такой резервуар? Пришлось ограничиться одним экземпляром и молиться, чтобы тяготы дороги не погубили его. Всех обнаруженных монстров уничтожили солдаты способом, найденным магистром.

Несколько дней им пришлось жечь погребальные костры. Для этого они использовали всю имеющуюся мебель, которую только смогли найти в паутине коридоров. Люди ходили мрачнее тучи, но как может быть по — другому, когда приходится хоронить своих друзей и соратников.

Нос Набира не был сломан, но от удара об землю половина его лица превратилась в сплошной синяк.

Прошло пять дней, прежде чем они смогли оправиться от удара и отправиться в обратный путь.

По дороге все предпочитали хранить молчание, их сильно потрепало, вряд ли кому — то из них удастся забыть пережитое. Набир утешал себя мыслью, что они здорово ослабили последователей Баала и добыли ценные знания. Кто знает, чтобы бы было, если бы гнездо культа окрепло и набрало еще больше сторонников? Но он осознавал, что таким способом хочет обмануть себя, чтобы его не мучила совесть за сотни погибших в храме людей.

«Никон… Надеюсь, ты сейчас находишься в лучшем из миров».

От этой утраты у Набира защемило сердце.

***

Доехав до развилки, они попрощались с Шагисом и другими сидонцами. Лицо капитана навсегда останется изуродованным темным колдовством пророка. Теперь ему не хватало части нижней челюсти и лицевой кости. Многие солдаты несут на себе отпечатки той страшной битвы. Набир поблагодарил капитана, тот ничего не ответил. По выражению его лица было понятно, что он проклинает тот день, когда согласился участвовать в этой операции.

***

Прибыв в Эбрук, Набир первым же делом выслушал доклад. За время его отсутствия изменилось очень многое. Кален порадовал магистра хорошими новостями: Мумий мертв, атака на арсенал сорвана и, самое главное, — он устранил Повелителя Снов. От этой новости Набиру хотелось пойти в пляс, но боль в спине не позволила ему это сделать. Теперь, когда сеть шпионов Идр уничтожена и угроза с их стороны миновала, магистр сможет наконец спать спокойно. Хотя нет, ему тоже в последнее время снятся кошмары: найденные резервуары с монстрами и груда мертвых женщин посреди лаборатории.

Были и плохие новости. Король Титоса, несмотря на все старания Набира, все же узнал про Рема и теперь готовился к войне с Массинией. Безрассудство Тебельда толкало его на немедленное отмщение. Лишь благодаря хору голосов его советников удалось отложить начало войны до весны. Но подготовка к ней шла полным ходом. Группировка войск на западе усиливалась, вереницы повозок с провиантом шли по трактам нескончаемым потоком. Сам же король точил отцовский меч, призывая всех вассалов готовиться к походу.

Путешествие к границе Магрифа принесло свои результаты. Набир вместе с Нелиной отправились к Олаву, чтобы передать найденные артефакты. Жрец Хора незамедлительно принял их. Не перебивая, молча, он выслушал историю о всех злоключениях отряда. Набир взял на встречу со жрецом и Абриану. Из — за поседевших волос и шрамов на лице помощница Набира будто постарела лет на двадцать. Ее лицо, как ничто другое, говорило о высокой цене чаши и книги.

Олав, как и обещал, вручил Набиру карту, где красным крестом отметил месторасположение гробницы чтеца. Такой желанный клочок пергамента не смог поднять настроение магистра. Его мучили угрызения совести, на его плечах лежала вина за гибель сотен доверившихся ему людей.

***

Большой приемный зал верховного жреца Хора поражал своим великолепием: мраморные колонны, словно кроны огромных деревьев, сплетались своими ветвями в замысловатый узор, превращая потолок зала в настоящее произведение искусства. Сотни магических кристаллов создавали иллюзию звездного неба над головой. Сам Олав сидел за длинным столом и не сводил глаз со своей ученицы.

— Я рад, что тебе удалось уцелеть.

— Да, наставник, но, то что я видела там…

— Оставь это в прошлом, в мире слишком много злого и недоброго, а ты слишком молода, чтобы думать о подобном. Пройдет время и все это забудется, словно страшный сон.

— Я пыталась, но… изувеченные лица людей и их крики никак не идут у меня из головы.

— Ты принесла книгу и чашу?

— Да, наставник.

— Хорошо, давай их сюда.

Нилине пришлось обойти вокруг длинного стола, чтобы подойти поближе к жрецу. В своих руках девушка держала сумку, из которой по очереди извлекла артефакты.

— Ты не прикасалась к пламени и не открывала книгу? — спросил Олав, не сводя взгляда с лежащих на столе вещей. Внезапно жрец Хора согнулся пополам от приступа кашля.

— Учитель, с вами все в порядке?

— Не обращай внимание, просто старость берет свое, — стараясь успокоить ученицу, ответил жрец.

— Нет, наставник, я в точности выполняла ваши наставления.

— Молодец, — Олав поднялся со своего кресла и дотронулся рукой лица девушки. Глядя ей в глаза, он сказал, — ты моя самая любимая ученица.

От этих слов в глазах Нилины заблестели слезы. Верховный жрец Хора скрестил свои пальцы, нажав на вершину перстня с камнем. Не сводя взгляда со своей ученицы, он вонзил ей в шею высунувшийся из перстня шип. Глаза девушки закатились, и она упала на пол.

— Бедная дурочка, ты так ничего и не поняла, — с натянутой улыбкой на губах сказал Олав.

Взяв книгу Баала в руки, он начал ритуал. Олав хорошо владел языком Магрифа и знал нужные слова наизусть.

— О великий Бог, несущий просветление и дарующий вечную жизнь, твой новый слуга готов отдать свою жизнь в твое распоряжение, дабы нести слово твое и стать твоим верным пророком. Услышь же меня, о Баал, и направь свой взор на верного твоего раба!

Глаза на книге ожили, черные зрачки уставились на говорившего Олава. С треском внизу обложки открылось отверстие, хриплым голосом книга заговорила:

— Это самое удивительное, что мне доводилось видеть за многие тысячи лет. Верховный жрец Хора хочет стать моим пророком. Ха-ха! — книга залилась хохотом, из отверстия в стороны разлетелось облако черной пыли. — Этот Мир обречен, если даже ты перешел на мою сторону. Но — почему?

— Я боюсь смерти, — ответил Олав.

— Так просто? Ты решил служить мне из — за страха смерти?

— Я чувствую боль в груди и эти бесконечные приступы кашля… даже слепцу понятно, что скоро я предстану перед Хором, но я не уверен, что мне достанется лучшее место возле него. Скорее всего, мое тело будут вечно пожирать черви Многоликого.

— И зачем мне червь, который предал своего хозяина из-за страха умереть? Какой мне в тебе прок?

— Это червь прогрыз дыру в самом сердце твоих врагов, он обладает знаниями и хитростью, которые приведут тебя к победе. Все твои пророки слепо повинуются тебе, но кто из них способен навредить Хору так, как я? Представь, на что мы будем способны вместе? Фанатики слишком прямолинейны, я же одержу победу там, где они потерпят поражение!

— Не дерзи мне, смертный. Вместе?! Не слишком ли ты преувеличиваешь свою роль?

— Прошу прощения за свои дерзкие слова. Конечно, я имел в виду, что это вы сможете победить в грядущей войне Богов, а я, ваш покорный слуга, сделаю все, чтобы победа пришла к вам как можно раньше.

— То — то же. Ха-ха! Ну что ж, вижу, что ты можешь мне пригодиться. Мне нужны умные последователи. Чего ты хочешь?

— Став пророком, я получу бессмертье и неимоверную силу. Я убивал многих, вставших на моем пути, чтобы взлететь столь высоко, и не остановлюсь ни перед чем. Все другие: Набир, моя ученица и эти глупые люди — лишь инструмент для моих целей.

— Как тебе удалось обхитрить магистра?

— Дорога к величию не выложена цветами, она устлана трупами наших врагов. Всю свою жизнь я давал обещания и всегда держал свое слово. И все это ради этого момента, чтобы у магистра не возникло и мысли, что я могу его обмануть. Ослепленный жаждой познания, он был лишь пешкой в моей игре! — говоря эту речь, жрец улыбался, глядя куда — то в пустоту.

— Ты достоин, чтобы стать моим пророком. Можешь начинать ритуал!

— Я, Олав, готов отдать тебе все самое ценное, что у меня есть.

— Я хочу две вещи.

— Я рассчитывал на одну, — покрывшись капельками пота, ответил жрец.

— Ты снова дерзишь мне! Я сказал — две!

«Хорошо, что не три, Олав читал упоминания о пророках, которым приходилось отдавать часть своей печени, извлекая ее самостоятельно. Как правило, подобное заканчивалось смертью».

— Первое, что я тебе отдам, это жизнь самого дорогого мне человека. Нилина не только моя ученица, но и моя незаконная дочь — один из многих грехов, что я совершил в своей жизни.

— А ты не врал насчет червей в царстве Многоликого. Ха — ха, верховный жрец Хора завел тайную любовницу! Представляю лицо своего братца! Я хочу ее сердце! Я буду чувствовать ее муки?

— Она парализована, все видит и осознает. Я сделаю это, мой господин, — подняв лежавший на полу мешок, Олав выложил из него инструменты на стол. Взяв в руки небольшой топор, он подошел к лежавшей на полу дочери.

Двумя ударами топора Олав вскрыл грудную клетку девушки, и с помощью большого ритуального ножа вырезал ей сердце. Оно продолжало биться в его руках, теплая кровь струилась и капала на пол.

— Я почти доволен, положи его в чашу, — прохрипела книга.

Бывший жрец Хора, выполнило приказ говорившего. Как только он положил окровавленный орган в чашу, в ней снова зажглось темное пламя.

— Теперь я хочу твои глаза, они больше тебе не понадобятся. Теперь я буду твоими глазами.

Олав взял со стола нож в виде небольшой ложечки. Решиться на подобное было не просто, поэтому он на какое — то время замер с орудием в руке. Но нужно завершить начатое. Резким движением он вынул свое глазное яблоко. От боли ему пришлось изо всей силы стиснуть зубы, чтобы не закричать. Бросив глаз в чашу, он немедля принялся за второй. Тьма! Тьма… это все, что теперь видел Олав, его пальцы нащупали стоявшую на столе чашу и положили второй глаз в пламя.

«Только бы Баал не обманул меня. Только бы не обманул!»

— Теперь я доволен. Ты получишь мою силу.

Жрец почувствовал, как его тело меняется. Физические ощущения не были приятными, но его душа ликовала — наконец-то он получит бессмертие и силу, о которой так мечтал! Спина выпрямилась, он рос, руки наполнялись мощью, глаза или то, где они были раньше, обрели зрение. Все вокруг казалось черно — белым, словно нарисованная углем картина. Он не успел удивиться метаморфозе.

Его кожа трескалась, словно земля под палящим солнцем. Олав взвыл, он никогда не чувствовал подобной боли, даже избавление от глаз по сравнению с этим напоминало комариный укус.

«О Боги, что же это?! Почему так больно?»

Боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Сила, которой он обладал, была настолько мощной, какую бывший жрец не мог бы себе даже представить. Он способен сокрушать горы!

— Теперь служи мне и подготовь все к моему рождению!

***

Олав заранее назначил собрание жрецов Хора. Помалу зал заполнялся служителями Бога. Толпа обсуждала предстоящий доклад верховного Жреца. На стоящих напротив трибуны лавках не было свободного места.

— Ты позвал всех? — спросила книга.

— Да, мой повелитель, всех, кто смог добраться.

— Тогда начнем.

Собравшиеся иерархи церкви приветствовали вышедшего на трибуну Олава. Его лицо скрывал капюшон, а в руке он держал что — то, спрятанное под золотой накидкой. Поднятая вверх рука верховного жреца заставила зал замолчать. Сбросив накидку с капюшоном Олав, показал свое изменённое лицо. Из его рта к толпе жрецов устремился рой черных сфер. Их было так много, что они полностью заполнили зал, превратив все пространство в шевелящийся комок. Каждый шар отрывал от человека часть плоти, превращая мечущихся в панике людей в кровавое решето. Вскоре все крики стихли и в зале наступила гробовая тишина. Лишь останки изувеченных заклинанием людей напоминали о случившейся трагедии. Снова скрыв свое лицо капюшоном мантии, прихватив с собой чашу и книгу, Олав вышел из зала, заперев за собой дверь.