Три принца и дочь олигарха

Глава 4

Лотиания – очень спокойная страна. И можно сказать, что это страна для людей. У местных жителей очень высокий уровень жизни. Государство образовалось то ли в XIII, то ли в XIV веке, вначале находилось под французским господством, потом стало независимым. Оно специализируется на финансовой деятельности и судоремонте. Здесь зарегистрировано порядка пятидесяти банков и восьмисот международных компаний – благодаря льготному налоговому режиму. Конечно, это оффшорная зона. Есть казино, есть роскошный концертный зал, где выступают мировые звезды. В Лотиании есть полиция, но нет армии. В этом государстве жизнь кипит круглосуточно, некоторые магазины тоже работают круглосуточно, другие не работают в первой половине дня, когда клиенты спят, и работают до утра, когда они могут в них заглянуть, на улицах и набережной всегда народ.

Поэтому я совершенно не боялась пешочком прогуляться от яхты Безденежных до яхты своего отца. Набережная была хорошо освещена, я – не обвешана драгоценностями, маленькие сережки и цепочка с крестиком под платьем не могли заинтересовать грабителей, когда тут ходят настоящие «новогодние елки». В крошечном клатче тоже никаких ценностей не было, только один из моих телефонов. Но я не имею айфона, а, как и папа и его друзья, пользуюсь простым кнопочным телефоном. Айфон – это раскрытие информации о себе. А меня с детства учили никому не давать о себе лишнюю информацию.

Я шла, погрузившись в свои мысли и вдыхая морской воздух, и думала, что мне скучно. Хотелось какого-то драйва для души и тела. Я немного завидую папе, когда он рассказывает, как веселился в девяностые. Ничего подобного сейчас на вечеринках не происходит. И тут вдруг оказалось, что впереди меня, поблизости от нашей яхты, дерутся мужчины. То есть трое пытаются одолеть одного, который сопротивляется им изо всех сил.

Трое на одного – это несправедливо! Да и как я уже говорила, я на дне рождения Безденежных заскучала. Требовалось размяться. Я умею драться профессионально. Учиться борьбе я отправилась в восемь лет. Тогда я была большой и неловкой девочкой, над которой в классе смеялись. Моя мать в это время снималась в рекламе с Наташенькой, а мои одноклассники каким-то образом узнали, что это моя мать, а я живу с бабушкой. Меня задирали, меня дразнили и, увидев объявление о наборе в группу самообороны для детей и подростков, я пошла «набираться».

В этой группе я познакомилась со своими друзьями, которые остаются ими до сих пор. Еврейский мальчик Миша тоже пришел сам, ничего не сказав маме. Ему тоже требовалось научиться давать сдачи. Теперь Миша – программист мирового уровня. Нашей общей подругой стала мулатка Лида, рожденная мамой от какого-то африканского студента, который дочь никогда не видел. К моменту нашего знакомства мама уже исчезла с очередным любовником, и Лида жила с бабушкой, как и я. Только в отличие от моего папы ее папа не помогал ни дочери, ни теще. Теперь Лида – последняя любовь моего отца, а их общая двухлетняя дочь еще является и моей крестницей.

Курсы самообороны вел бывший спецназовец, оценивший нашу самостоятельность и понявший наши мотивы. Но все равно он попросил прийти со взрослыми. Две бабушки и Мишина мама немного похватались за сердце, но наше решение приняли и сдружились. Они по очереди ходили с нами по музеям, мы встречались то в одном доме, то в другом, то в третьем. Лидиной бабушки уже нет в живых, моя более или менее восстановилась после инсульта и ждет меня дома, Мишина мама полна сил и энергии.

В общем, драться я умею профессионально, и я быстро ворвалась в группу, как выяснилось, своих соотечественников. Двоих я откинула сразу же, с третьим справился избиваемый. Тут поднялись откинутые мной и заорали, чтобы я шла своей дорогой.

– Что тебе надо? – вопил рыжий бугай, у которого из носа капала кровь.

– Мне надо мужика, – спокойно сказала я и бросила взгляд на того, кто подвергся нападению этой троицы. Где-то я его видела раньше… Мужик был в летнем светлом костюме, троица нападавших – в свободных штанах и футболках. Я дала бы ему лет тридцать. Симпатичное, очень загорелое лицо и кисти рук, светлые волосы еще явно выгорели на солнце. Он однозначно проводит много времени на открытом воздухе, причем этот открытый воздух находится не в моем родном Петербурге, а где-то в южных широтах. – Любви хочу. Сегодня.

– Нет, я знаю, что наши бабы на многое готовы, чтобы мужика заполучить, но чтобы одной пойти против троих…

– У тебя что, проблемы? С такими-то сиськами?! – квакнул еще один, который не мог отвести взгляда от упомянутой части моего тела.

– Мужика я забираю, – сказала я и повернулась к «избраннику». – Я знаю, что у мужчин любовь часто возникает из чувства благодарности. Вот и посмотрим, как он меня отблагодарит.

Но троица не хотела его мне отдавать. Интересно, почему?

– Ему есть на ком жениться кроме тебя, дура! – рявкнул рыжий, рожа которого стала ярко-красной, и снова бросился в бой. А я разве говорила про женитьбу?

Мужик, на которого нападали, как оказалось, тоже умел драться, и мы вдвоем смогли справиться с тремя противниками. Они приняли решение унести ноги, пока не появилась полиция. Кстати, почему ее нет?!

Я подняла с земли свой клатч и посмотрела на спасенного. Вид у него был несколько потрепанный, костюм порван, также его следовало постирать. Скула разбита – он, похоже, приложился ею об асфальт, один глаз уже заплывал, левая рука неестественно висела, он прихрамывал. Мое лицо осталось в первозданном виде, а вот платье придется выбросить. Бочком я приложилась об асфальт, но бочок у меня литой, так что, наверное, отделаюсь одним синяком. И колено расцарапала.

– Пойдемте на яхту, окажу вам первую помощь, – сказала я.

– Вы хотите, чтобы я провел с вами ночь? – спросил мужчина. Мне показалось, что русский у него не родной, но говорил он правильно. – Или мне нужно будет на вас жениться из чувства благодарности?

– Нет, не хочу. И жениться не нужно, – ответила я. – Забудьте все, о чем я тут говорила. Мне требовалось притупить их бдительность. Можете отправляться на все четыре стороны.

Я повернулась и пошла к папиной яхте. Мужик оказался рядом со мной.

– Почему вы вступились за меня? – спросил он.

– Мне было скучно и хотелось размяться. Не их же сторону было брать? Вы сами откуда сюда приехали?

Мужчина вздохнул. Вздох был полон горести и печали.

– Что это вы в таком миноре? Кстати, почему на вас напали?

– Они хотели, чтобы я женился на дочери их босса.

Я остановилась и внимательно посмотрела на хорошо потрепанного в драке типа.

– Вы никак и есть наследный принц, который должен в ближайшее время выбрать будущую королеву?

Мужчина печально кивнул. Я задумалась.

– А что вы делаете один ночью на набережной?

– Я шел на яхту русского олигарха Большакова, который по приказу моего отца привез меня в Лотианию.

Я рассмеялась.

– Вы хотите, чтобы он отвез вас обратно в Северную Африку?

– Я хочу, чтобы он каким-то образом спас меня от женитьбы, раз уж втянул меня в это дело.

Я внимательно посмотрела на принца, потом представилась, и мы поднялись на борт яхты моего отца, к которой как раз подошли.

У отца на борту есть врач, который за хорошие деньги следит за папиным здоровьем, регулярно ставит ему капельницы, а также в случае необходимости оказывает помощь всем на борту. Я от профессиональной помощи отказалась, но передала Лотара в руки профессионала. Сама отправилась в душ, осмотрела бок, скривилась, так как дотрагиваться было больно, обработала разбитую коленку, косметику смыла, новую накладывать не стала, надела халат и отправилась в «залу», как папа называет место, где принимает гостей и ведет переговоры.

Папа уже был там (в семейных трусах и стоптанных тапках). Вместе с ним, как и всегда, находился его верный телохранитель и помощник, а также «телоноситель», если того требует папино состояние, и вообще человек для выполнения деликатных, секретных, силовых и прочих поручений. Коля был в боксерских трусах красного цвета.

Компанию им составлял Альберт Ефимович, с которым папа познакомился в те годы, когда они оба еще были относительно молоды и здоровы. Альберт Ефимович тоже любит одеваться по-простому и вышел в «залу» в старой майке и обвислых на коленях тренировочных. Подобный непрезентабельный вид папиного адвоката уже неоднократно вводил в заблуждение тех, кто встречает людей по одежке. Мозг у Альберта Ефимовича работает, как хорошо смазанный механизм, я сравнила бы его со старой «шестеркой», в которую установили реактивный двигатель. Возглавляемая им адвокатская контора обслуживает и папин, и мой бизнес, и лично его, и лично меня.

– Ларочка Ивановна, зачем вы принца притащили на яхту к вашему уважаемому папе? – воскликнул старый мудрый еврей.

– Он сам сюда шел. – Я посмотрела на отца. – Что ты на этот раз у короля выторговал?

Отец напомнил мне, что теперь занимается и пластмассой, и именно он будет делать пластмассовые сувениры с «молодыми». И свадебный логотип уже разработала принадлежащая отцу дизайнерская фирма.

– Альберт Ефимович, покажи!

Адвокат тут же поднес ко мне свой планшет. Я увидела сердечко с изображением улыбающегося принца Лотара и «пустым» лицом предполагаемой невесты в фате. Прямо под их лицами, в нижней части сердечка, очень удачно поместился герб королевства. Сверху предполагалось написать дату, шрифт был уже выбран. Цвета преобладали пастельные. Отдать должное, сделано было красиво.

– Король видел?

– И королева видела. Было несколько вариантов, утвердили этот. Король на своем заводе сделает стеклянные сувениры, я – пластиковые.

– У короля есть стекольный завод?

– Есть.

– Где он находится территориально?

– В Германии. Тесть в свое время помог приобрести. Зарегистрирован, естественно, в королевстве.

Альберт Ефимович тут же продемонстрировал мне разработанные для производства пластиковые чашки с блюдцами, стаканы разных размеров, тарелки, мисочки, а также значки, магниты, платочки, шарфики и прочие товары.

Я спросила про значки и магниты.

– Тоже я, – кивнул папа. – И платочки с шарфиками.

Альберт Ефимович пояснил, что договоренности уже достигнуты и документы подписаны. Королю нужны деньги, в бизнесе он не очень хорошо понимает и полагается на русского олигарха, по специальности электрика. Король просто со всех этих сувениров получит свой процент. Производить большинство из них будут предприятия моего папы. На стекольном заводе толковый немецкий менеджмент, который все понимает правильно. Как оказалось, папа с ними уже работал, одновременно производя сувениры под спортивные мероприятия. Осталось только найти невесту.

Я поинтересовалась, достанется ли что-то принцу Лотару, фигурирующему на свадебном логотипе.

– Деньги пойдут на счет королевской семьи, – пояснил Альберт Ефимович. – У короля нет отдельного счета. Но тут, в общем-то, «королевство – это я». С этого счета оплачиваются содержание замка, уход за садом, банкеты, приемы, платится заработная плата слугам. Туда же поступают налоги, которые платят местные жители. Вообще королевскую семью содержат местные жители, вы с Иваном Васильевичем тоже какие-то денежки отчисляете на их содержание. Но у королевы есть личный счет, как и у сыновей. У сыновей вроде бы даже по несколько. То есть что-то семья выделяет им на расходы, что-то они сами зарабатывают.

– Интересно, что зарабатывает Максим?

Я знала, что Лотар – ученый-археолог с мировым именем, Жану вполне может подкидывать деньги наш общий отец, но этот плейбой?

– Он рекламирует дорогие машины, дорогие часы, туалетную воду, ремни, еще что-то. И открыто, и скрыто. Обрати внимание на фотографии в журналах и газетах, – предложил папа.

– Можно подумать, я читаю журналы и газеты, в которых пишут про похождения Максима.

Папа сказал, что Максим занимается и рекламой в Интернете. У него миллионы подписчиков. Почему-то миллионам идиотов интересно следить за жизнью безбашенного королевского отпрыска. Вероятно, или своих проблем нет, или просто нечего делать. А королевский отпрыск этот интерес к себе очень умело использует.

– Он не такой балбес, каким представляется, – заметил отец. – Генетика-то хорошая. Королева и Суворин. Только нам с Максимом Вячеславовичем не повезло, что наши законные старшие сыновья родились не такими, как мы хотели бы. Ларка, возьмешь на себя управление империей, когда я умру? – рявкнул папа. – Соглашайся, чтобы мне спокойно было на том свете. Ларка, я ведь только на тебя могу дело своей жизни оставить!

Этот разговор отец заводил уже не в первый раз. Мне не хотелось обсуждать вопрос наследства, и мне повезло – в этот момент в «залу» вошел наследный принц королевства Лотиания. Ему были выданы свободные спортивные штаны и футболка. Его костюм явно требовал стирки, да, наверное, и зашить там кое-что придется. К нам на яхту он поступил без собственного багажа.

Вероятно, принц слышал последние папины фразы.

– Иван Васильевич, вы собираетесь оставить свое состояние Ларисе Ивановне? – вежливо уточнил принц.

– А тебе, ваше высочество, сразу же захотелось на ней жениться? Так Ларка не дура, чтобы замуж выходить.

– Вы считаете, что замуж выходят только дуры?

– За принцев? Уж точно недалекие. Ларка терпеть не может всякие приемы и официальные мероприятия. Вон сегодня сходила на одно. А потом с радостью в драку ввязалась, чтобы хоть немного настроение поднять.

Я улыбнулась.

– Я не претендую на роль вашей невесты, Лотар. И вам же, кажется, нужна родовитая. А у меня в этом плане родословная подкачала.

– Мне никакая невеста не нужна, – твердо сказал Лотар и повернулся к отцу: – Вы можете увезти меня в Россию?

– Зачем? – уточнил отец. Почему в Россию из всех мест, спрашивать не стал.

– Подальше от этого сумасшедшего дома.

Отец почесал щеку.

– Процесс уже запущен, – наконец сказал папа. – Тебе, ваше высочество, все равно придется жениться – хочешь ты этого или не хочешь. Известно же, что жениться по любви не может ни один король. Хотя бывали случаи… Я бы посоветовал тебе жениться, а потом можешь спокойно возвращаться на раскоп. В Северную Африку или куда угодно.

– Я не хочу ни на ком жениться!

– Уважаемый Лотар Лотарович! – обратился к прекрасно говорящему по-русски принцу Альберт Ефимович. – Вы бы все-таки посмотрели на девушек. Сколько их уже приехало на этот конкурс красоты? Нехорошо получится, если вы сбежите. Это неуважение к родителям, а в вашем случае – еще и к монарху.

Лотар, казалось, не обратил внимания на слова старого адвоката, а перевел взгляд на моего отца.

– Что вы хотите?

– В каком смысле?

Я очень хорошо знаю своего отца и уже чувствовала, как в его голове заработал компьютер.

– В любом, – ответил Лотар.

– Будьте добры, поконкретнее, Лотар Лотарович, – влез старый еврей.

– Я – будущий король Лотиании, – сказал молодой человек с заплывшим глазом и разбитой скулой. – Что я могу сделать для вас как будущий король Лотиании? Я не предлагаю вам денег, потому что их у вас во много раз больше, чем у нашей королевской семьи, вместе взятой. Вы уже – подданный Лотиании, Лариса Ивановна – подданная Лотиании. Вы хотите, чтобы подданными Лотиании стали все ваши дети?

– Это им ни к чему, – отмахнулся отец.

Отмечу, что другие граждане ухватились бы за такое предложение, как утопающий за соломинку, и посчитали бы его подарком небес. Получить подданство Лотиании крайне сложно. Его может даровать только король за заслуги перед королевством. Я получила его за замену искрящей розетки во дворце и как дочь своего отца, заменившего всю проводку. Возможно, также и потому, что отец Лотара с большим вожделением смотрел на мою грудь, и это доставляло ему истинное удовольствие. Также гражданство можно получить в результате брака с подданным Лотиании, но не сразу, а через десять лет проживания в королевстве.

Часть денег отца, да и моих тоже лежит в банках Лотиании. Я на самом деле не знала, что отец может попросить у Лотара. Но идея возникла у Альберта Ефимовича. Он предложил оформить договорчик – и в письменном виде, и записать на видео – о том, что Лотар обязуется выполнить любую просьбу моего отца, с которой он к нему обратится, когда возникнет необходимость. Лотар согласился. Альберт Ефимович договорчик быстро составил, Лотар подтвердил свое обещание на камеру. Также на камеру сказал, что это он просит Ивана Васильевича Большакова вывезти его из королевства Лотиания в Россию, потому что женитьба в его планы в ближайшем будущем не входит, и участвовать в балагане, устроенном его отцом, он не собирается.

– У вас паспорт с собой? – уточнил Альберт Ефимович у принца.

– С собой, – подтвердил Лотар. – И у меня даже есть российская виза. Я собирался летом посетить раскоп под Великим Новгородом.

– Так вы же вроде бы специализируетесь по римлянам и карфагенянам, – воскликнула я. – А ни те ни другие под Великим Новгородом не появлялись. Или всплыла какая-то новая информация, о которой широкой общественности пока неизвестно?

– Я хочу встретиться с одним русским археологом. Я собирался ехать в Россию официально, но раз так получается… Вы сможете обеспечить мне необходимый штамп в паспорте, но так, чтобы ни журналисты, ни официальные лица не пронюхали, что я пересек границу Российской Федерации?

– Для нас еще и лучше, если вы въедете официально, – искренне обрадовался Альберт Ефимович. Вероятно, он, как и я, думал, что принца мы ввезем в Россию как контрабанду.

Но принц тут же дал понять, что мы рано радовались, так как заявил, что в России ему понадобятся другие документы.

– Благодаря маме я свободно говорю по-русски, – сказал принц. – Она была очень предусмотрительна! Она со своей немецкой практичностью поняла, что, когда мы с братьями вырастем, миром уже будут править русские. Я сойду за русского?

– За русского, выросшего в Прибалтике, – ответил папа. Мы с Альбертом Ефимовичем кивнули. Телохранитель Коля в красных боксерских трусах, как обычно, молчал и эмоций не демонстрировал. – Уж больно ты, ваше высочество, интеллигентный и рафинированный.

– Я умею ругаться матом, – заявил наследный принц и продемонстрировал как.

– Не пойдет, – покачал головой старый еврей. – В русский мат нужно вкладывать душу, Лотар Лотарович, а вы выражаетесь чисто формально.

– Ты, ваше высочество, хотя бы научился мату русских дворян и поэтов – исключительно в нужное время и в нужном месте, – заметил папа, который умел ругаться очень искусно, хотя не был ни дворянином, ни поэтом, а был электриком, зэком и олигархом. Но вероятно, взял лучшее из категорий всех граждан, к которым относился. И от тех, к которым не относился.

Принц сообщил, что русскому языку его, братьев и мать учила потомственная русская дворянка, потом была взята бывшая жена какого-то олигарха, перебравшегося во Францию. Олигарх взял другую жену, помоложе, а первой пришлось вспомнить о своем филологическом образовании и зарабатывать на жизнь, давая уроки русского европейцам, которым он требовался для контактов с русскими, хлынувшими в Европу, и уроки французского детям других олигархов. Мату принца обучали разные русские, с которыми он сталкивался по жизни. Так сказать, в процессе.

Тут впервые открыл рот Коля и предложил принцу подумать о женитьбе, от которой он сейчас пытается сбежать. Принц подумал – и произнесенная на этот раз фраза заставила нас всех поаплодировать.

– Вы поняли идею, Лотар Лотарович? – спросил старый еврей. – Для русского мата нужны сильные чувства и эмоции.

– А чего тебе, ваше высочество, так не хочется жениться? – спросил папа. – Ты, случайно, не голубой?

– А вы гомофоб? – ответил вопросом на вопрос принц.

– Фобий, ваше высочество, у меня никаких нет. Дубиной я гомиков по улицам не гоняю, в демонстрациях с призывами их кастрировать или выслать в Европу не участвую. Но я против гей-парадов на Красной, Дворцовой и прочих площадях моей страны. У вас ведь они вроде тоже не проводятся?

Я улыбнулась. Королевство Лотианию называли островком гетеросексуальности без мигрантов в Европе, и некоторые нормальные европейцы, которые не желают видеть в своих странах демонстрации мигрантов и представителей ЛГБТ-сообщества, требующих каких-то прав и льгот, уже потянулись в Лотианию. Вроде бы даже король, отец Лотара, предоставил кому-то подданство высочайшим указом. Но особой критике в Европейском Союзе он за это не подвергся. Вероятно, из-за отсутствия полезных ископаемых и огромных территорий.

– Я не голубой, – сказал принц. – Но женюсь я только после того, как встречу женщину, с которой захочу делить свою жизнь. И скорее всего, она будет простолюдинкой. Мне, например, всегда больше нравились беспородные собаки, как и моей маме, хотя у нее и йорк есть. У нас и сейчас две беспородные живут. Мама ими занимается. И я, когда дома бываю. А у породистых частенько бывают наследственные заболевания, здоровье хуже, претензий больше…

– Слышали бы вас феминистки, – хмыкнула я.

– Но они же не слышат.

– А вы можете жениться на простолюдинке? – влез старый еврей, который уже явно просчитывал какие-то варианты развития событий.

– Могу. Основатель нашего рода оставил заветы только по наследованию престола. Править Лотианией может только белый мужчина традиционной сексуальной ориентации. То есть я не могу жениться на представительнице другой расы.

– А женщина может сесть на трон? – спросила я.

– Нет. Это в США считают, что страну можно доверить женщине, лучше – черной, а еще лучше – из секс-меньшинств, и поэтому в качестве следующей кандидатуры на пост резидента рассматривают Опру Уинфри. В Лотиании в этом плане нет гендерного равенства.

– А также политкорректности и толерантности, – хмыкнул папа. – Как хорошо, что я являюсь подданным такой чудесной страны!

– Насчет фальшивых документов, – влез Альберт Ефимович. – Хорошо бы изменить внешность, Лотар Лотарович.

Принц был согласен.

– Что у тебя с собой, ваше высочество? Айфон есть?

Папа осмотрел принца. Тот ответил, что айфон сейчас лежит в каюте, которую ему отвели.

– Коля! – рявкнул папа так, что принц дернулся. Мы с Альбертом Ефимовичем никак не отреагировали. Коля встал с вопросительным выражением на лице. Как я уже говорила, Коля немногословен.

– Телефон его высочества должен остаться в Лотиании.

– Мне нужны записанные в него контакты! – завопил его высочество. – Я не смогу без него.

– Тащи телефон сюда, – обратился папа к Коле, не обращая внимания на вопли. – Бумагу и ручку. Он сейчас все сам на бумажку перепишет. А когда вернется, получит телефон назад. Не топить, не давить. Подумай, куда его тут пристроить, а то его явно будут по сигналу искать.

Коля кивнул. Принц больше не кричал, а быстренько стал переписывать какие-то телефоны на бумагу. Закончив, отдал аппарат Коле. Тот молча удалился. Я предполагала, что все, что имеется в телефоне наследного принца, будет тщательно изучено папиными подчиненными. На него работают специалисты самого высокого класса из всех областей деятельности, которые могут папу заинтересовать или ему понадобиться.

– Где будет мой телефон? – устало спросил принц.

– Тебе лучше этого не знать. Вернешься в королевство – получишь назад. В России тебе будет куплен простой кнопочный аппарат.

– Но Интернет…

– Выход в Интернет получишь. А телефон только кнопочный.

– Но сейчас все люди имеют…

Папа извлек из кармана простую трубку, Альберт Ефимович показал такую же. Я сказала, что у меня тоже самый простой аппарат, как и у многих очень богатых людей. Не надо никому давать лишнюю информацию о себе.

Принц моргнул.

– Деньги получишь наличными на карманные расходы. Твои карточки временно останутся у меня. Не надо ими пользоваться в России.

– Но я специально взял и наличные евро…

– Нечего в пунктах обмена светиться. Мы тебе прямо здесь поменяем. Так, что у тебя на шее висит?

Лотар продемонстрировал медальон с изображением голубя. Признаться, я таких никогда не видела. Похоже, старинный. Наследственная реликвия?

– Это можешь оставить, – царственно махнул рукой папа. – Что еще?

– Ничего, – сказал Лотар.

– Значит, вначале в Петербург, – объявил папа. – Там человека приглашу над твоим внешним видом поработать, ваше высочество, документы сделаем. Денька три поживешь… например, у Ларисы на даче. Там сейчас дети с няней. Дальше у тебя какие планы?

– Мне нужно в Новгород. Я вам уже говорил. Но не срочно. Сейчас я просто хочу сбежать из Лотиании. Может, отец решит женить Максима вместо меня? Если ему просто нужна свадьба? Я уже это предлагал. Мое отсутствие, возможно, заставит отца изменить решение. Раз девушки уже здесь, пусть Максим выбирает.

Папа рассмеялся. Альберт Ефимович улыбнулся. А я задумалась, только ли от женитьбы сбегает Лотар Лотарович?

Тасций Цецилий, будущий епископ Карфагенский Киприан, родился в конце II или начале III века н. э. (точная дата и даже год рождения неизвестны) в богатой и знатной языческой семье в Карфагене, который тогда был крупным торговым центром и считался космополитским городом. В нем жило много образованных людей, активно развивалась культура. Молодой человек получил хорошее образование, стал юристом и также преподавал риторику.

Считается, что христиане появились в Карфагене в середине II века н. э., христианство быстро распространилось в городе, и на рубеже II и III веков уже можно было говорить о Карфагенской христианской церкви. В христианство Тасций Цецилий обратился, уже будучи мужчиной средних лет и после долгих раздумий.

Он был в ужасе от того, что на территории Карфагена его предки приносили в жертву языческим богам маленьких детей, причем и из бедных, и из знатных семей. Считалось, что принесение в жертву невинного ребенка умилостивит богов, обеспечит процветание и семьи, и общества. А в его семье из поколения в поколение передавалась история о том, как в жертву принесли близнецов, мальчика и девочку, в 310 году до н. э. во время войны Карфагена с Агафоклом, правителем Сиракуз, основным противником Карфагена, и атаки на город. Близнецы стали двумя из двухсот детей, погибших в те жуткие времена. Агафокл тогда осаждал Карфаген при поддержке правителя Киренаики Офелла, с которым заключил союз. На тот момент у карфагенян после четырех лет войны оставался практически только сам город Карфаген. Но именно под ним Агафокл потерпел поражение и отплыл на Сицилию.

Киприан считал, что победа была одержана благодаря мужеству защитников, которые отчаянно сражались за свой город, а не жесткому языческому обряду, и эти языческие человеческие жертвоприношения стали одной из причин, заставивших его заинтересоваться новой религией.