Тридцать первая жена, или Любовь в запасе

Глава 16

Дворец Владыки Соэрго Кргана

Варрава Рандага II

В кабинете висела тишина, которую нарушал лишь шелест немногочисленных страниц отчета. Владыка хмурился, и глава тайной канцелярии знал, что именно вызывает его недовольство, но ничего не мог с этим поделать. На целый год принцесса Элиссабет словно испарилась, не выходя из своего крыла и не попадаясь никому на глаза. За ее компаньонкой вели стандартное наблюдение, отслеживая контакты и маршруты, но они были столь однообразны, что постепенно внимание к ней снизили.

Да, это его упущение: не интересовался, как живет и чем занимается тридцать первая жена Владыки. Но она ни с кем не встречалась, никуда не ходила… Да и что плохого можно было ожидать от тучного ребенка с непомерными амбициями, которую жены Владыки быстро поставили на место?

А она вдруг вынырнула из небытия, напомнив о себе так, что теперь все только о ней и говорят во дворце! Преображение принцессы Элиссабет в красивую девушку вызвало переполох среди других жен, а громкие заявления, которые она осмелилась бросить в глаза Владыки, всех шокировали. И теперь тот требует подробную информацию о ее жизни, хотя раньше и слышать ничего не хотел! А где ее взять?!

– Я правильно понимаю, что все слуги, которые работают в их крыле, появились лишь недавно?

– Да, повелитель.

– Кто же им прислуживал до этого?

– Никто из слуг дворца не появлялся в их крыле.

– Хочешь сказать, что они все это время обходились без слуг?

У лаэра Сариуса в голове это тоже не укладывалось, но иных вариантов ответа не было.

– Две женщины все это время в целом крыле жили только вдвоем?!

– Получается, так. Ее компаньонка практически ежедневно ходила в город, посещая продуктовый рынок и покупая еду в тавернах.

– Скажи, а если бы они умерли от лихорадки, когда ты доложил бы мне об их смерти?

Глава тайной канцелярии отвел глаза, понимая, что виноват. В разрозненной информации, что стекалась к нему, все казалось приемлемым: женщины жили тихо, ни с кем не общались, только компаньонка получала сообщения от своего короля, не требующие ответа, да изредка писала сыну, но мало что рассказывала о себе, больше интересуясь его жизнью. А вот когда пришлось готовить отчет повелителю, тогда и сложилась откровенно неприглядная картина.

Владыка готов был схватиться за голову от абсурдности ситуации: в его дворце, полном слуг, две женщины оказались на грани выживания. Он видел документы о сдаче в скупку украшений, которые только недавно выкупили. Выкупили сразу после получения денег из прибыли от шахт Аль-Тага!

И ни у кого за все время не возникло вопросов, почему они продают драгоценности! Лишь сухие строки в отчетах о периодических визитах леди Моржетты к скупщику.

Владыка чувствовал, что за презрением в глазах принцессы что-то стоит. Думал, что та оскорблена невниманием, а оказывается, она была в своем праве. При встрече Владыка не узнал свою тридцать первую жену в стройной девушке – и только сейчас с ужасом осознал, что причиной ее худобы мог быть голод!

Теперь хотя бы понятно, почему она саботирует приглашения на ужин: они же выглядят насмешкой сейчас, когда она отвоевала свое право распоряжаться деньгами из приданого и уже не нуждается.

Чувство вины, непривычное и неприятное, заполняло душу. И кого винить кроме себя? Сариуса, который виновато отводит глаза? Так принцесса с компаньонкой ничем противозаконным не занимались: жили тихо, контактов подозрительных не имели. Рогнеду, жену свою старшую? Так она отвечает за женскую половину. Тридцать первую жену поселила в указанном крыле, а дальше жизнь новоприбывших ее не заботила. Особые приглашения на ужины и праздничные мероприятия могли исходить только от него, а он не желал быть любезным и вспоминать о навязанной жене.

Других жен винить, которые насмехались над много возомнившей о себе девочке? Так и их понять можно: принцесса вела себя вызывающе и пренебрежительно, и они просто ответили ей тем же. Может, и перегнули с воспитанием, теперь уже не узнать об этом. Но, судя по тому, что подаренные камни принцесса оставила только Рогнеде и Алифе, все остальные жены отличились.

Можно сколько угодно искать виноватых, укорять, что недосмотрели, вовремя не сообщили, но за безразличие к судьбе двух женщин спрашивать нужно не с других, а с себя.

И что теперь имеем? Разгневанную фурию. Принцесса повзрослела и обозлилась настолько, что игнорирует многочисленные требования отца сделать все возможное, чтобы пройти испытание на истинность, посылаемые через компаньонку. А вдобавок буквально взяла самого Владыку за горло в этой истории с камнями!

Да, робкая, восхищенная им девочка, наивно верящая, что она истинная пара и в первую же встречу просившая испытать ее огнем, исчезла без следа… Нынешняя Элиссабет больше в свою истинность не верит, презирает мужа и дерзит на каждом шагу, открыто проявляя неповиновение. И это не хитроумный способ привлечь его внимание, не вызов с целью покорить, – нет, он ощущает ее отторжение. Оно задевает глубоко внутри, тем более что Владыка чувствует свою вину.

Но в то же время Элиссабет не озлобилась. Его удивило, что в первый же свой выезд в город она направилась в приют, где не просто пожертвовала деньги, а постаралась делом помочь детям, не откладывая в долгий ящик. Лаэр Вэльдер рассказал, какую кипучую деятельность развила принцесса и как много они сделали за один день.

А когда сама могла потребовать для себя чего угодно, попросила лишь заняться поддержкой приютов на государственном уровне. Это удивляет и интригует.

Навязанная ему девочка Элиссабет была понятна и пресна, а вот нынешняя похожа на шкатулку с сюрпризами, которую хочется открыть, понять, разгадать. Но больше всего смущает то, что она разительно изменилась за столь короткое время – внешне, а еще сильнее внутренне. Прорезался характер, появилась смелость открыто смотреть в глаза мужчине, настаивая на своем, и бесстрашие бросать в глаза обвинения самому Владыке драконьей империи.

Откуда все это в ней взялось?! Как еще недавний ребенок смог столь быстро повзрослеть и обрести уверенность в себе? Лишь брачный браслет объединяет прошлую Элиссабет и нынешнюю, подтверждая, что она его жена. Навязанная. Ненужная. Занимающая все его мысли после нежданной встречи…

– Еще сегодня ее высочество встречалась с представителем компании «Саэрдсен и сыновья», обговаривали смету на ремонт в приюте. Этого нет в отчете, мне недавно доложили, – сообщил Сариус.

Он уже знал, что их принцессе посоветовал лаэр Вэльдер.

– Что-то еще?

– Из необычного: ее высочество пожелала нанять художника, который разрисует стены приюта картинами, а на улице построить игровую площадку для детей с горками, качелями, каруселями, турниками. Наброски, чего именно хочет, сделала сама, у нас такого не видывали.

– Ты их видел?

– Нет, но могу достать.

– Достань, – приказал Владыка, самому стало интересно, что она там такого придумала.

– Удалось разговорить уволенных принцессой служанок. Они рассказали, что их госпожа любит подолгу закрываться у себя в одиночестве и не разрешает в такие моменты ее беспокоить. Оттуда доносится топот ног, подозрительный шум. Служанки подозревают принцессу в колдовстве и проведении ритуалов, так как в ее комнате собрано необычно много зеркал. Говорят, что ее новая красота колдовская.

– Ну уж ты-то не собирай глупые бабские сплетни! – одернул Владыка. – Я видел портрет ее матери, считавшейся первой красавицей Зандании, она похожа на нее.

Хотя ему тоже стало любопытно, чем она занимается в одиночестве. А вот обилие зеркал не удивило. Его жена Фиора, например, любовалась собой даже во время постельных утех и приказала повесить зеркало над кроватью. Это разнообразило их интимную жизнь одно время. Но, начав стареть и потеряв былую форму, убрала…

– Еще ее высочество сегодня встречается с вашей старшей женой Рогнедой, – сообщил Сариус, вырывая из воспоминаний. – О ее визите на женскую половину стало известно совсем недавно, когда ваша супруга предупредила охрану, но это уже вызвало переполох среди остальных ваших жен.

– Когда они встречаются?

– Наверное, как раз сейчас.

– Почему же ты сразу об этом не сказал? – вскакивая с места, укорил Владыка.

Он не знал, что задумала Рогнеда, но знал характеры остальных своих женщин. Те эту встречу точно не пропустят. Появилась прекрасная возможность скрытно понаблюдать за отношением жен к тридцать первой. И что-то подсказывало: если раньше принцесса Элиссабет не могла дать отпор, то сейчас всех будет ждать сюрприз.

Владыка взял со стола листки с набросками разработок по обеспечению приютов, чтобы был повод для разговора.

– Наблюдение не снимать, я хочу знать о каждом их шаге, – распорядился он напоследок и поспешил на женскую половину, переходя в режим невидимости.

Рогнеда, словно желая продемонстрировать всем свое расположение принцессе Элиссабет, устроила с ней чаепитие в увитой розами беседке парка, где сегодня было весьма оживленно. Им не мешали, но прогуливались вокруг, прислушиваясь к беседе, и обсуждали услышанное.

Чуткий слух дракона улавливал отрывки разговоров, и шум фонтанов не был помехой для существа с древней кровью.

– Зачем она ее пригласила?

– Рогнеда всегда придирчиво изучала соперниц.

– Да какая она нам соперница! Просто привлекла внимание вызывающим поведением и отсутствием манер. Я слышала, что повелитель ей даже книгу по этикету послал.

– А ты откуда знаешь?

– Ты же помнишь, какой архивариус Сноррельд зануда, у него каждая бумажка учтена. Я зашла за свежей прессой, он для меня выписывает, слежу, как дома дела, а он ворчит под нос, что книгу по этикету отправили в крыло тридцать первой жены, а ему так никто и не сказал, ждать возврата или снимать с учета. И к повелителю с такой мелочью не сунешься, он сейчас на всех рычит. К управляющему даже целителя вызывали, слег.

– Да он такой пройдоха, что мог специально больным притвориться, пока у Владыки настроение не улучшится.

«А этого Керстису придется долго ждать! Сариус уже разбирается в махинациях управляющего, и если все подтвердится, голову ему полечит палач», – мрачно подумал Владыка, незаметно замерший у парковой статуи.

Тут его внимание привлек другой разговор:

– Я не верю, что Рогнеда пригласила ее обсудить какой-то дурацкий рецепт! Даже повара с кухни зачем-то позвали.

– А ты слышала, как они обсуждали расчет недельного расхода продуктов на восемьдесят человек? Она собирается настолько увеличить свой штат слуг или хочет организовать прием гостей?

– Да кого она может пригласить? Она же никого здесь не знает.

– Вот и познакомится. Я не думаю, что ее приглашение проигнорируют после внимания, которое ей оказывает повелитель.

– И это после всех ее скандальных заявлений! Я вообще считаю просто возмутительным, что какой-то выскочке для выезда в город выделили в несколько раз больше охраны, чем хваленой драконице с древнейшей кровью. Она ведь даже не жена!

– Сидела как мышь в своей норе, а теперь выползла на свет, вся такая гордая и высокомерная! Как думаешь, повелитель разрешит ей проверку на истинность?

– Уж лучше бы разрешил! Сгорит – и нет проблем. Горевать никто не будет.

Но тут принцесса Элиссабет встала, и жены примолкли. Она склонила голову, уважительно прощаясь, вышла из беседки, а Рогнеда осталась царственно сидеть со служанками, провожая ее задумчивым взглядом.

Даже Владыка почувствовал, как сгущается напряжение в воздухе. Элиссабет шагала, явно погруженная в свои мысли, не замечая, как все стали потихоньку подтягиваться наперерез и заступили дорогу, стоило только ей скрыться с глаз старшей жены.

– Смотрите, кто нас посетил! – иронично воскликнула Иллария.

– Что же с нами не здороваешься? Совсем позабыла о манерах вдали от приличного общества, – язвительно вторила ей Тарина.

Элиссабет остановилась, обратив наконец внимание на обступающих ее женщин.

– Боюсь, ваше общество для меня слишком приличное, так что спешу его покинуть, дамы.

– Так быстро? Разве нет желания посмотреть, как живут жены повелителя? Тебе-то сюда без приглашения хода нет!

– Я вас удивлю, но абсолютно никакого желания. Не люблю находиться в толпе. Так что хорошего дня, дамы! – ответила Элиссабет и пошла дальше.

И тут любимица Владыки Фиррюза, подкупавшая своим непосредственным поведением, схватила с клумбы горсть земли и швырнула в спину принцессе, попав по пояснице.

Элиссабет остановилась и медленно развернулась, окидывая всех недоумевающим взглядом, в котором сквозило презрение.

– Достойное поведение для жен Владыки. А сделать это в лицо смелости хватит? – с вызовом спросила она.

Фиррюза ухмыльнулась. Маленькая и хрупкая, с пронзительными черными глазами и по-детски пухлыми щеками, она напоминала повелителю милую куколку, да и вела себя с ним как маленькая девочка. Но сейчас ее совсем не красило злобное выражение лица. Наклонившись вновь, она набрала земли и намочила в фонтане. С вызовом спросила:

– А чего ты хотела? Пришла на ужин, облила нас всех грязью, теперь не жалуйся, что и мы тебя немного запачкаем.

И опять швырнула в Элиссабет. Целила в лицо, но грязь немного не долетела, веером испачкав грудь и подол юбки.

Владыка был в полном шоке от вопиющего поведения своей женщины и испытывал стыд. Он уже хотел вмешаться, но тут заговорила Элиссабет, которая сохраняла полное самообладание:

– Я вас как раз не трогала. Все мои претензии были к Владыке, а с ним мы выяснили разногласия. Но раз так…

Она быстро приблизилась к Фиррюзе и двинула ей кулаком в солнечное сплетение. Та охнула и согнулась. Элиссабет схватила ее за волосы и макнула головой в фонтан, а затем, задыхающуюся и хватающую ртом воздух, впечатала лицом в землю клумбы.

Выпрямившись, отряхнула руки и обвела всех взглядом.

– Запомните, я никогда не бью в спину, но если меня тронут, всегда отвечу ударом на удар!

Жены ошеломленно молчали и расступались, давая принцессе дорогу.

Фиррюза, драконица, с детства избалованная, привыкшая к тому, что с нее сдувают пылинки, подняла с земли заплаканное и грязное лицо и закричала:

– Тебя казнят! Ты не имела права! Все свидетели. Стража!

Но Элиссабет даже не обернулась и не ускорила шаг, а остальные жены быстро разошлись в стороны – к пострадавшей никто не подошел. Они часто жаловались на выходки Фиррюзы, она многим успела насолить, но Владыка спускал ей все с рук, принимая за детские проказы. Драконица так невинно хлопала ресницами и просила у него прощения, обещая, что больше не будет…

Сейчас у него не возникло жалости: заслужила! Так и не сняв невидимость, он последовал за Элиссабет, задержавшись лишь затем, чтобы остановить бежавшую на крик стражу и приказать отвести Фиррюзу в ее покои и никого к ней не пускать.

Драконица могла сколько угодно строить из себя девочку, но ею давно не была, и такое поведение недопустимо. Как верно заметила принцесса, это недостойно жены Владыки. Своей выходкой Фиррюза в первую очередь опозорила его. С ней он разберется позже.

Пока же его больше волновало, где принцесса научилась так драться. Это не походило на женскую стычку, когда бестолково машут руками и стараются вцепиться в волосы. Да и максимум, на что способны аристократки, – дать пощечину. Элиссабет же била умело и действовала продуманно, стремительно, не давая опомниться.

Фиррюза – драконица, физически сильнее, но настолько привыкла к безнаказанности и уверовала в свою неприкосновенность, что растерялась и не смогла оказать никакого сопротивления. Но, даже пожелай она дать сдачи, Владыка поставил бы на принцессу. В ее действиях чувствовался опыт.

Кто ее научил? Когда? Здесь она, по всем утверждениям, ни с кем не общалась, а в Зандании жила безвылазно в детском крыле. И он не представлял себе, как тучная принцесса могла обучаться самозащите. Да никто ее и не учил бы так драться!

Одним ударом сбила дыхание Фиррюзе, макнула в фонтан и уложила лицом в землю… Подобным образом дерутся дворовые дети, но Владыка не верил, что принцессе позволяли с такими общаться.

В очередной раз тридцать первая жена преподнесла ему сюрприз, открываясь с новой стороны, и опять вопросов больше, чем ответов. Он следовал за ней, надеясь, что в своем крыле в разговоре с компаньонкой она хоть что-то скажет и прояснит ситуацию. Но там его ожидал еще один сюрприз.

Явление принцессы в таком виде переполошило слуг.

– Ваше высочество, что случилось?! – кинулся к ней дворецкий.

– Все в порядке, Жерар.

– Я пришлю служанок помочь вам переодеться.

– Не надо, я сама. Пусть меня никто не беспокоит, хочу побыть одна.

Владыка тенью проследовал за ней до комнаты. Уже на ходу она стала распускать шнуровку платья. Осматриваясь, он отметил в одной части комнаты стену из выстроенных в ряд зеркал и полное отсутствие мебели. Странное расположение, не зря служанки шептались о ритуалах.

А в это время принцесса стянула с себя платье и нижнюю юбку, оставшись в короткой, по бедра, рубашке и чулках. Дракон думал, что она пойдет в ванную, но Элиссабет направилась к зеркалам.

От нее исходил странный эмоциональный фон. Если в парке, отвечая на нападки жен и разбираясь с Фиррюзой, принцесса держалась спокойно и решительно, не проявляя ни намека на гнев или злость, то сейчас ею владело раздражение и недовольство.

Замерев напротив своего отражения, она зарылась пальцами в волосы, пробормотав под нос:

– Господи, это как котенка нашкодившего ударить… Но заслужила!

Невесело усмехнувшись, Элиссабет опустила руки, словно стряхивая негатив, и закрыла глаза. Сделала круговые движения головой, а потом, к изумлению Владыки, стала разминаться и делать упражнения на растяжку. Разогревшись, опять замерла, закрыв глаза, словно прислушиваясь к себе, и… начала танцевать под одну ей слышную мелодию.

Глаза дракона потрясенно расширились. Он побывал во многих странах, смотрел выступления самых искусных танцовщиц, но ТАКОЙ техники танца не видел никогда. Она парила над полом, кружилась на кончиках пальцев, плавные движения сменялись рваными, но все равно в этом была какая-то своя, завораживающая гармония.

Замерев вновь напротив своего отражения, она уперлась руками в зеркало, вглядываясь так отчаянно, словно старалась что-то найти. Потом отвернулась и опустилась на пол сломанной куклой, закрыв глаза. Владыка многое дал бы, чтобы понять, что за демоны терзают ее в этот момент.

Неожиданно принцесса открыла глаза и посмотрела прямо на него.

Он мысленно выругался, поняв, что забылся и потерял концентрацию.

– Что вы здесь забыли?

Элиссабет встала и направилась к нему. В одной рубашке. Даже на расстоянии он чувствовал жар разгоряченного после танца тела.

– Вы бы не хотели для начала одеться?

– Я у себя в комнате, это вы врываетесь, не уведомив о визите и даже не постучав. Так что за срочность?

Он вовремя вспомнил о листках, захваченных из кабинета.

– Хотел обсудить наработки насчет приютов. Возможно, вы захотите внести дополнения.

Элиссабет приблизилась почти вплотную и взяла из его руки свернутые в трубочку листы.

– Я посмотрю. А сейчас, если вы заметили, я не расположена к приему гостей. Если это все…

Намек был более чем прозрачен. Никогда еще его так откровенно не выставляли, и Владыка почувствовал себя совершенным идиотом. Находясь в полуголом виде, едва ли не вплотную к нему, Элиссабет не соблазняла, а отталкивала его, прогоняя со своей территории.

И он отступил, понимая, что стал свидетелем чего-то личного и она этому не рада. Ушел, признавая, что загадок в личности его тридцать первой жены только прибавилось.

А еще оставался вопрос с так и не подаренным подарком на ее день рождения. Все же она права: это упущение с его стороны. Об украшениях даже речи идти не могло, хотелось подарить что-то особенное. И тут ему пришла в голову мысль устроить праздник в ее честь. Он знал, что на ее шестнадцатилетие король Зандании не давал традиционного бала. Сейчас Элиссабет восемнадцать, возраст, когда представляют ко двору. Пора показать тридцать первую жену всем придворным и, открыв с ней бал, дать понять, что следует относиться к ней с таким же почтением, как и к остальным женам.

Король Зандании игнорировал ее всю жизнь, да и сам Владыка поступил так же. Бал не исправит прошлого, но покажет, что здесь ее будущее, где она уважаемый член общества.

Вот только Элиссабет не признает никаких правил. Он еще раз убедился в этом, когда к нему со срочным докладом ворвался Сариус.

– Лаэр, у меня срочное донесение.

– Что случилось?

– Принцесса Элиссабет… Мои люди глаз не спускали с ее крыла и видели, как она вышла и, в укромном месте надев на себя красный плащ, прошла через охрану и направилась в город.

– Что она сделала?!

– Мои люди ее ведут. Лицо она скрывает, и ее инкогнито сохранено. Прикажете вернуть ее во дворец?

– Нет, у меня другая идея.