ГЛАВА 21

Это было настолько неожиданным, настолько невероятным, что Уинуорт не успел никак отреагировать. Ровно одну минуту он вместе с эскортом квасаман огибал диспетчерскую башню, одновременно украдкой внимательно изучая здание и прилегающую к нему территорию на предмет наличия оружия и часовых и продумывая между тем, что он скажет тому человеку, к которому его, по всей видимости, в настоящий момент вели. Они шли, настроенные вполне миролюбиво, когда вдруг командир группы что-то буркнул и резко повернулся к нему, и прежде, чем Уинуорт успел как-то отреагировать, темноту ночи разорвала вспышка, а он почувствовал, как ему на грудь обрушился удар молота. И когда он уже проваливался в безвестность, его ушей достигло раскатистое эхо смертоносного выстрела…

Медленно чернота отступала, а он, как ему показалось, целую вечность возвращался к реальности, которую теперь уже смутно начинал различать вокруг. Первой дала о себе знать боль, тупая, ноющая боль в груди, острая, пронзительная боль в глазах и лице, а вслед за нею на него нахлынули и все остальные чувства. В сознание его стали просачиваться звуки открывающихся и закрывающихся дверей, случайные непонятные слова. Он обнаружил, что находится на спине, и его куда-то несут, поскольку тело его вздрагивало и ритмично покачивалось. Он чувствовал, что под кителем по ребрам текла струйка чего-то.

Медленно до него стало доходить то, что случилось.

В него стреляли. Стреляли злонамеренно и подло. А сейчас он, вероятно, умирал.

Единственное общее правило, которое он помнил со своих учебных тренировок по оказанию первой медицинской помощи, заключалось в том, что раненых и пострадавших без нужды перемещать нельзя. Поэтому он остался неподвижным, и несмотря на испытываемую боль закрыл глаза, с минуты на минуту из-за потери крови ожидая нового провала в черноту небытия.

Но ничего такого не происходило. Напротив, с каждым следующим ударом сердца он ощущал, как все более и более светлеет его ум, а к конечностям возвращается чувствительность и сила. Очевидно, смерть ему не грозила, и он возвращался к жизни.

Что за черт?

И только тогда, когда его мозг и тело полностью восстановили свои функции, он понял, что же в действительности произошло.

Выстрел квасаманина пришелся в центр груди. Прямо в грудину, которая, будучи покрыта керамическими пластинами, являлась, как и все остальные кости его тела, практически небьющейся.

Что случилось потом, было не вполне ясно, но об основных моментах он мог догадаться. Удар пули вышиб из его легких воздух, возможно, даже временно остановил сердцебиение, потом в течение нескольких секунд или минут его организм начал бороться с нехваткой кислорода. Та резкая боль в лице и глазах, которую он испытывал, по всей вероятности, была вызвана воздействием горящего топлива, которое толкало пулю. С болью в сердце он подумал, что на какое-то время мог быть ослеплен.

Но по той или иной причине даже это не казалось ему существенным. Он был жив и способен действовать.

А квасамане считали его мертвым.

За эту ошибку они заплатят. И заплатят кровью.

И начинать надо прямо сейчас. Возможно, глаза Уинуорта окажутся бесполезными, но оптические усилители, встроенные в кожу вокруг них, вывести из строя было гораздо труднее, соединенные с глазными нервами, они были способны воссоздавать в зрительных зонах мозга изображения. Конечно, они не были разработаны специально для того, чтобы замещать нормальное зрение, но минутное экспериментирование с ними показало, что при установке увеличения на ноль и самом низком усилении света можно было получить адекватную картинку.

Кроме четырех покачивающихся над ним голов и торсов, которые он различал боковым зрением, он также видел проплывающий над ним потолок. Осторожным медленным движением он на несколько градусов отклонил голову в сторону. Мимо проплыли две двери, группа свернула за угол. Внезапно группа вошла в дверь, обе створки которой были открыты, они оказались в комнате с белыми стенами и всевозможными зажимными приспособлениями, сверкающими сталью, которые в некоторых местах возвышались под самый потолок. Четверо носильщиков положили его на твердую поверхность стола, и он позволил своей голове безвольно упасть на правую сторону, обратясь к выходу. Люди, закрыв за собой дверь, ушли. Он остался один, хотя и не надолго.

Комната, куда его доставили, по всей вероятности, была лазаретом или операционной. Будь Уинуорт на месте квасаман, он тоже непременно захотел бы как можно быстрее вскрыть мертвого Кобру. Врачи, несомненно, находились где-то рядом, готовясь, и могли войти в любую минуту.

Снова заставив себя двигаться медленно, Уинуорт приподнял голову и стал искать блестящий выпуклый глаз камеры монитора. Он оказался в заднем верхнем углу и вне прямой линии его лазеров или акустического оружия. Конечно, он мог поднять руки и выстрелить, но если в этот момент кто-то смотрел на экран, то тревога поднимется раньше, чем он даже успеет выскочить из двойных дверей. Конечно, перед тем, как начать стрелять, можно было применить акустическое излучение, действующее во всех направлениях, и нарушить картинку, но существенно это тоже не могло помочь. Что ему фактически было нужно, так это осуществить отвлекающий маневр.

Откуда-то из-за головы раздался скрип открываемых дверей, и секунду спустя из лабиринта вспомогательного оборудования в его поле зрения вышли четыре фигуры в белых халатах.

Теперь отвлекающий маневр стал жизненно важным. Солдаты и люди, которые принесли носилки, могли не обратить внимания на его поверхностное дыхание и на то, что кожа на груди все еще кровоточила. Но от внимания приближающихся к нему докторов такие факты ни за что на свете не ускользнут. Ему во что бы то ни стало нужно было удержать их на расстоянии, прежде чем они поймут, что он еще жив.

Теперь их лидер находился от него всего в одном метре. Настроив акустическое излучение, действующее во всех направлениях, Уинуорт придал ему самую низкую частоту и задержал дыхание.

Их реакция оказалась именно такой, на какую он и рассчитывал. Как только невидимая волна ударилась в ближайшего квасаманина, он дернулся и остановился. Второй шла женщина, она налетела на него и едва не упала. На минуту они застыли, сбившись в небольшую кучку, чуть дальше самой неблагоприятной зоны. Он слышал их озабоченные и полные раздражения голоса. Уинуорт, стиснув из-за неприятного, выворачивающего внутренности звука зубы, ждал их следующего шага.

Он последовал довольно быстро и послужил еще одним доказательством того, как сильно главное командование хотело немедленного вскрытия Кобры. Приказав жестом всем отойти назад, лидер взял со стоящего рядом подноса острый с виду инструмент и подступил к столу. Он протянул руку, чтобы стащить с Уинуорта китель, и со сдавленным криком отскочил в сторону, поскольку акустический деструктор опалил кисти его рук. Преследуемый одним из его группы, он обогнул стол и через заднюю дверь с воплем выскочил из комнаты.

Дверь распахнулась и снова закрылась, некоторое время двое оставшихся квасаман, прижавшись друг к другу и испытывая чувство благоговейного страха или ужаса, о чем-то перешептывались. Уинуорту не терпелось узнать, какой следующий шаг они предпримут. Но скрежетание его акустики в сочетании с пульсирующей болью в груди и лице туманили его мозг, мешая логически думать и рассуждать.

На этот раз ему снова не пришлось долго ждать. Один из двоих тоже исчез за дверью, но спустя минуту вернулся, держа в руке бухту изолированного электрического кабеля. Схватив с подноса для инструментов нож, тот с одного конца провода начал срывать изоляцию, в то время как второй квасаманин воткнул другой конец кабеля в розетку, которая оказалась гнездом для заземления и располагалась под электрической розеткой в стене. И Уинуорт с нарастающим восторгом понял, что долгожданная пауза, на которую он так надеялся, приближалась.

Несомненно, квасамане пришли к скоропалительному выводу, что их коллега, прикоснувшись к телу Кобры, получил электрический ожог. И теперь они собирались попробовать отвести от него ток.

Прошла еще минута, и они были готовы. Первый квасаманин вернул нож на поднос и размахнулся обнаженным медным проводом, готовясь набросить его на грудную клетку Уинуорта. Слегка передвинув правую руку, Уинуорт нацелил лазер на розетку, посредством которой был заземлен кабель. Ему понадобится немало усилий, но иного выбора, как попробовать это, у него не было. Медная змея взвилась в воздух и упала ему на грудь, а Уинуорт выстрелил.

Действительно это стоило ему значительных усилий. На мгновение у него замерло сердце, когда он увидел, как чистый свет его лазера прокладывал свой одиночный путь в воздухе, не получая никакого подкрепления от емкостей, спрятанных в глубинах полости его тела. Долю секунды спустя ионизированная дорожка достигла нужной проводимости, и стрела молнии пронзила воздух. И когда от раздавшегося следом раската грома голова Уинуорта едва не раскололась на части, от внезапно созданной в электрической сети перегрузки сгорели предохранители. И комната погрузилась в темноту. Уинуорт вскочил со стола еще до того, как затихло эхо, и секунду спустя уже был за двойной дверью. Если даже камера монитора, когда погас свет, не выключилась вместе с ним, можно было быть абсолютно уверенным в том, что лучик света, пробившийся из коридора, когда Уинуорт выскочил из комнаты, в остаточном изображении вспышки не будет замечен.

Удивительно, но коридор был пуст. По-видимому, на территории медицинского отделения не было командных пунктов, следовательно, в обычных условиях сколь-нибудь значительного движения здесь тоже не могло быть. Он направился вниз по коридору в поисках лестницы. По дороге он осторожно приоткрыл веки.

Ничего. Пистолетный выстрел квасаманина ослепил его. Возможно, даже хирурги Авентайна будут бессильны помочь ему.

Он почувствовал, как внутри него стала вскипать застывшая было ярость. Вместе с рукой Йорка это был еще один счет, по которому этот мир должен был заплатить им.

Он прошел уже два коридора, прежде чем наткнулся на людей. И тут-то он не удержался, чтобы не поквитаться. Свернув за угол, он увидел, как из только что подошедшего лифта, который он с таким упорством искал, примерно в десяти метрах от него высыпало с полдюжины квасаман. Среди них был и тот, который стрелял в него.

Вся группа застыла в шоке. Даже ограниченные возможности его оптических усилителей позволили Уинуорту испытать мрачное чувство удовлетворения, когда на лице своего бывшего палача он увидел выражение ужаса и сомнения. Три секунды стояли они так, четыре секунды, пять… и тут все, словно спохватившись, в безумном порыве потянулись к своему оружию.

Уинуорт, описав ногой пируэт, выпустил в них смертоносную молнию своего бронепробивающего лазера.

Первый удар миновал моджои, но когда они в бессильном неистовстве бросились на него в атаку, его ручной лазер скосил и их. Уинуорт, ни секунды не мешкая, перепрыгнул через обугленные тела и оказался между закрывающимися створками дверей лифта. Селекторная панель заставила его на минуту призадуматься. Кнопок на ней было по крайней мере в три раза больше, чем этажей в башне. Но он знал, куда ему надо было попасть. Надавив на верхнюю кнопку, он услышал тихое гудение мотора, приводящего лифт в движение, и приготовился к бою.

Дверь открылась, и он вышел в слабо освещенную комнату, где на него было направлено с десяток пистолетов.

Они выстрелили одновременно, но Уинуорта на линии огня уже не было. Ножные сервомоторы уже вознесли его вверх, и он, проломив ногами плитку подвесного потолка и оттолкнувшись от более твердого, что скрывался над ним, перевернувшись в воздухе через голову, опустился позади вооруженного противника. Едва его ноги коснулись пола, как ручные лазеры устроили сущий ад, и вряд ли кто из квасаман перед тем, как умереть, понял, что все-таки произошло.

И снова моджои пережили своих хозяев, но и на этот раз Уинуорт не позволил им задержаться на этом свете слишком долго. Но теперь одна из птиц перед смертью все же успела зацепить его, оставив когтями на его левой руке десятисантиметровый разрез.

– Черт бы их всех побрал, – выругался вслух Уинуорт, и отодрав у кителя окровавленный рукав, неловко обмотал им рану. Засада могла значить только одно: тревогу уже подняли, хотя никакой сирены он не слышал. Но когда он обвел комнату более внимательным взглядом, то понял, что они в таком предупреждении и не нуждались.

По периметру комнаты на уровне глаз шли окна большого размера, очевидно, односторонние, потому что снаружи никаких признаков их на этой высоте не было. За ними в темноте летного поля аэропорта лежала до боли в сердце беззащитная «Капля Росы». Под окнами тянулся ряд дисплеев мониторов.

Итак, он отыскал служебную комнату, или, по крайней мере, вспомогательную. На одном из дисплеев он увидел несущихся, как безумные, вооруженных людей. Уинуорт отступил к дверям лифта и прислушался. Судя по шуму, кабина лифта поднималась, набитая, по всей видимости, до отказа солдатами-самоубийцами. Еще раз обследуя комнату, он нашел три мониторных камеры и выпустил в каждую из них по лазерной молнии. Теперь, став еще более слепыми, чем он сам, им придется только гадать, где он и что собирается предпринять, и пока, обливаясь потом, они будут решать эту задачу, у него для них в запасе была приготовлена еще парочка сюрпризов.

Отойдя к окнам с противоположной от «Капли Росы» стены, он прислонил лицо к стеклу и стал смотреть вниз. Перед тем, как в него выстрелили, он не успел ничего как следует рассмотреть, но он был уверен, что все же кое-что заметил, и нисколько не сомневался в том, что сверху сможет увидеть спрятавшиеся в тени башни и ожидающие своего часа тяжелые орудия. В любую минуту их могли выкатить из-за укрытия и произвести прицельный выстрел по звездолету. Конечно, если будет кому это сделать.

Стоящий по соседству монитор давал дублирующие изображения десятков всех остальных экранов, имеющихся в комнате. Он словно являлся фидерной цепью для другой такой мониторной станции, расположенной в этом здании где-то еще. Уинуорт выпустил в систему заряд электромета, чтобы перерезать силовые линии, потом, обхватив покрепче, он вырвал ее с мясом со своего места в стене и для удержания сомнительного равновесия поднял над головой. Стекло, или что-то там еще, оказалось на удивление крепким, акустическому деструктору Кобры понадобилось почти пятнадцать секунд. Уинуорт, подойдя к образовавшейся дыре и запуская монитор в одно из орудий с той точностью и силой, которую только и могло развить имплантированное оснащение Кобры, подумал: – Интересно, что решат те люди внизу, когда на них вдруг посыпется дождь из битого стекла?

Испуганные вопли послышались еще до того, как монитор рухнул на орудийный расчет. Одновременно с этим раскрылись створки остановившейся кабины лифта. Но Уинуорт не стал мешкать, рассчитывая на подкрепление. Перешагнув через разбитое стекло оконной рамы, он, изогнувшись, прыгнул. Пролетая мимо, ухватился руками за верхний край окна и изменил направление и угловую скорость таким образом, что это позволило ему точно приземлиться на крыше башни.

Как раз в самой середине небольшой толпы, которая, очевидно, подскочила к краю, чтобы посмотреть, что там такое внизу творится.

Уинуорту, чтобы расправиться с ними, даже не понадобилось применять лазеры или акустическое оружие, у них все равно не было никаких шансов. Работая руками, как лопастями молотилки, он раскидал их, истекающих кровью или просто ошарашенных, во все стороны. С моджои было совсем другое дело, он уже привыкал к их крылатым атакам. Испепелив их в воздухе, он получил даже особое удовольствие.

Но эта вспышка самоуверенности едва не стоила ему жизни, так как четверо из квасаманского контингента оставались возле своих орудий с противоположной стороны крыши, и когда Уинуорт оторвал взгляд от своего последнего побоища, то увидел, что несущиеся стремглав четыре моджои уже находились от него всего в нескольких метрах.

В первое мгновение, распознав стремительно приближающуюся угрозу, ему на помощь пришли компьютеризированные рефлексы. Тело его в горизонтальном прыжке с кувырком было отброшено в сторону. Этот маневр он уже выполнял бесчисленное число раз во время своей работы с остистыми леопардами, но ни остистые леопарды, ни противопехотные снаряды, для борьбы с которыми была разработана его система, не обладали тонкой маневренностью моджои. Едва Уинуорт после сальто успел стать на ноги, как первые же птицы настигли его, и на этот раз прорвались сквозь его защиту.

От боли и шока, когда когти птицы глубоко вонзились в его левое предплечье, а клюв содрал импровизированную повязку, которую он соорудил для прикрытия своей раны, он едва не захлебнулся. Ему вовремя удалось повернуть голову в сторону и избежать лобовой атаки второго моджои, направленной ему прямо в лицо. Но крылья его все же со всего маха задели его глаза и со страшной силой разбили кончик носа. Тут как раз подоспели две оставшиеся птицы, одна из них вцепилась в его правую руку, а вторая опустилась на правое плечо и вонзила клюв ему в щеку.

Тогда Уинуорт рассвирепел.

Он упал на спину и с силой хлопнул руками по крыше, услышав, как от этого удара затрещали кости птиц. Он продолжал крушить ими поверхность крыши до тех пор, пока кровавое месиво, в которое они превратились, не ослабило свою цепкую хватку и не отпустило его. Потом, подняв правую руку, он схватил моджои на плече и свернул ему шею, услышав при этом, как она хрустнула. Последняя птица снова бросилась на него в атаку, целясь прямо в лицо. Он попытался ухватить ее за ноги, но промахнулся, и вместо них схватил за крылья и рванул в сторону. Одно крыло оторвалось, и он отшвырнул от себя обе половины. С противоположной стороны крыша озарилась вспышкой выстрела, и мимо просвистела пуля. Уинуорт открыл по стреляющим огонь из своего бронепробивающего лазера. Потом вскочил на ноги и подбежал к скорченным людям.

Все четверо были мертвы. Уинуорт бросил на них взгляд, полный гнева, и широко раскрыл рот, чтобы глотнуть воздуха, так как его ярость превратилась в реки новой боли, от которой зашлись его руки, плечо и щека. Но мозг его еще был способен думать, а глаза отыскали орудия, с боевым расчетом которых он только что расправился.

Это были мортиры или что-то в этом роде. Простые дула со стреляющим механизмом внизу. Снаряды горкой были сложены тут же. По всей вероятности, они имели не менее простой по конструкции ударный детонатор. Сгребя их в охапку, он засеменил на край крыши.

Из разбитого им окна высунулась пара голов, обратив лица вверх. Свой первый снаряд он запустил туда. От взрыва вылетело еще несколько окон. Вслед за первым Уинуорт запустил и второй снаряд, направляя его теперь более прицельно в центр мониторной комнаты. Потом он перенес свое внимание на наземные орудия и их расчеты, тщетно пытающиеся достать его снизу. К тому времени, когда его руки опустели, стало ясно, что стрелять эти пушки смогут очень и очень не скоро.

За его спиной распахнулась дверь, ведущая на лестницу. Уинуорт даже не стал оборачиваться. Ухватившись за край парапета, он перебросил тело в комнату верхнего этажа. Его нанокомпьютер сделал небольшую поправку на удержание равновесия, и среди осколков битого стекла Уинуорт приземлился на ноги.

В помещении все было перевернуто вверх ногами. Потолок и пол, куда угодили снаряды, почернели и были изуродованы. Десятки экранов мониторов были сильно попорчены осколками, экраны уцелевших были пустыми. Он заметил не менее шести тел.

Все это сделал он. Мысль эта с неожиданной силой ударила его и сотрясла все тело. Впервые в жизни он действительно призадумался над тем, почему Доминион Человека вышел из войны с трофтами победителем и почему его граждане отторгли своих вернувшихся братьев.

Осторожно проложив путь среди груд мусора к лифту, он нажал кнопку вызова. Это было, правда, довольно рискованно, если квасамане до сих пор не научились не посылать против него пачки людей. Но на фоне эмоционального состояния в сочетании с потерей крови у него слегка кружилась голова. И в этот момент ему казалось, что лифт надежнее и безопаснее ступенек.

Мгновение спустя боковым зрением за спиной он заметил вспышку света. Он повернулся и увидел, что лес перед «Каплей Росы» загорелся.

Непроизвольно испугавшись, что опоздал, и что корабль был атакован, он присвистнул. Но вслед за этим он тотчас вспомнил, что говорила Телек перед уходом. Фаль, услышав взрывы, послушно смел сосновый лес лазерным огнем. Было, правда, неизвестно, что при этом стало с солдатами, которые сидели там в засаде. Но для лиственного покрова, и это было ясно, как день, в этом не было ничего хорошего, следовательно, уцелевшие квасамане, если таковые еще оставались, скорее думали о спасении, нежели об атаке.

Раз уж речь зашла о ней…

Пришла кабина лифта, пустая, и он надавил на вторую кнопку сверху. К его удивлению, лифт повиновался распоряжению. Может быть все пульты управления находились на верхнем этаже? Он оказался в маленьком опустевшем помещении.

Оно было пустынным, но далеко не тихим. Подобно комнатам верхнего этажа, эта тоже была напичкана электронной аппаратурой, и от средней панели до него доносились голоса.

Разжав створки лифта, Уинуорт приблизился к говорящей панели. Должно быть, дежурившие здесь люди, услышав наверху возню, благоразумно решили убраться восвояси и бросили все нетронутым. Интересно, подумал он, остался ли микрофон включенным. Проверить это можно было очень простым способом.

– Вы меня слышите? – спросил он.

Голоса внезапно замолчали.

– Кто вы? – минуту спустя спросил его один из них на вполне приличном английском.

– Майкл Уинуорт, временный диспетчер этой башни, – сказал он. Если ему повезет, то они скажут, почему его действия до сих пор не контролировали, и тогда, вероятно, он узнает, куда следует направить свои силы дальше. Линк, должно быть, уже находится на пути из «Капли Росы», вдвоем они смогли бы устроить впечатляющее зрелище.

– Майкл, это Альмо, – внезапно в линию вклинился голос Пайера. – Как у тебя обстоят дела?

Уинуорту пришлось дважды повторить запрос, чтобы понять смысл слов.

– Альмо! Где ты?

– В подземном командном центре мэра, – ответил Пайер. – Твое возвращение из мира мертвых, похоже, немного потрясло его.

Несмотря на боль и слабость, Уинуорт почувствовал, как на его лице расплылась мрачная улыбка. Потрясло, это точно. Человек, если он вообще способен на какие-либо чувства, должен быть напуган до безумия.

Пайер снова заговорил.

– Теперь, мистер мэр, ситуация, похоже, изменилась. У меня есть вы, а у Уинуорта башня…

– Я могу взять все под контроль, как только пожелаю, – хрипло перебил его Уинуорт. Пайер, очевидно, пытался провести с квасаманами переговоры, и чем большую помощь Уинуорт сумеет ему оказать, тем больше будет у него шансов успеть вернуться на звездолет прежде, чем он изойдет кровью… Оружие, приготовленное для «Капли Росы» нейтрализовано. Фаль волен подняться в небо в любой момент.

Киммерон говорил тихо, но слова звучали четко.

– Вы пытаетесь выкупить ваши жизни за еще большее количество наших. Я уже говорил и снова повторяю, что это неприемлемая сделка. Вы слишком много знаете о нас, и мы, чего бы нам это еще ни стоило, не можем позволить вам уйти.

Уинуорт не стал ждать ответа Пайера, вместо этого он быстро вернулся в лифт. На месте Киммерона, он, вероятно, принял бы такое же решение, и прежде, чем переговоры Пайера официально прервутся, он бы хотел уже находиться на пути к звездолету. Когда он протянул руку, чтобы нажать нужную кнопку, на него взглянула панель с гораздо большим количеством кнопок, чем требовалось для здания такой высоты.

Он замер.

Все эти кнопки… количество которых значительно превышало количество этажей…

Снова открыв дверь и заблокировав ее в этом положении, он вернулся в комнату связи. В это время Пайер говорил что-то о массовом уничтожении, Уинуорт не дал ему закончить.

– Альмо? – позвал он. – Послушай, ты помнишь мысль о том, что вся индустрия квасаман спрятана под землю? Мне кажется, что эта башня и есть вход в то самое место. Как ты думаешь, стоит мне выйти и прихватить с собой Дорджи, чтобы вместе с ним отправиться на экскурсию?

Он замолчал и стал ждать, надеясь, что Пайер поймет, как использовать лазейку, которую он только что ему показал. У него самого, правда, на этот счет была только смутная идея, тем более что от потери крови его мозг уже затуманивался, и он интуитивно понимал, что надеяться на его логику больше было нельзя. Правда, он полагал, что Пайер был в лучшей форме.

– Похоже, что вы огорчены, мистер мэр, – сквозь туман донесся до него голос Пайера. – Могу ли я предположить, что вы бы предпочли, чтобы мы не увидели ваших подземных сооружений? – Ответа не послышалось, тогда Пайер продолжил. – Но мы ведь можем проникнуть вниз, и вы это отлично знаете. Вы уже видели на что мы способны, и сколь неэффективно против нас ваше оружие. Сейчас, когда наш корабль свободен и не подвергается опасности, мы запросто можем спуститься в башню, хорошенько все обследовать и покинуть Квасаму целыми и невредимыми.

– Мы убьем вас всех, – сказал Киммерон.

– Вам следовало бы лучше подумать. Итак, я вам предлагаю сделку, освободите всех наших людей, не причинив им вреда, а мы улетим и не станем выяснять, что скрывается у вас там.

Хриплый смех Киммерона больше походил на собачий лай.

– Вы все еще стараетесь выторговать что-то в обмен на ничто. Даже если я захочу согласиться с вами, как я смогу убедить других сделать то же самое?

– Скажите так: то ли мы везем домой подробные сведения о ваших городах и деревенской жизни, то ли увозим с собой все ваши секреты, – холодно сказал ему Пайер. – Ваше время на исходе. Через три минуты Уинуорт начнет спуск вниз, но я не могу гарантировать, что Линк не найдет дорогу туда еще раньше.

На это ушло целых три минуты и даже чуть-чуть больше, но в конце концов Киммерон согласился.

Загрузка...