Ураган

Глава 14

На следующее утро я дождалась, пока мы Лукасом закончим завтрак, а затем начала тщательно подготовленную речь.

– Я чувствую, что должна сейчас прочитать разумы пятой группы подозреваемых с морской фермы, а не тянуть с этим до вечера. Джунипер совсем не походила на дикую пчелу, а нам нужны подвижки в деле, прежде чем пострадают еще люди.

Лукас покачал головой.

– Для восстановления тебе необходимы полные двадцать четыре часа. Джунипер – не дикая пчела, но чтение ее ума все равно обернулось для тебя большим напряжением. Ее мысли были наполнены смущающими образами и идеями. Сильный характер и яркие чувства произвели на тебя глубокое впечатление. И что еще хуже, тебя застал приступ ее клаустрофобии и воспоминания о травматичном инциденте.

Он помолчал.

– Мы все время говорим об одном и том же, Эмбер. Ты пытаешься раздвинуть свои границы, чтобы помочь другим. На деле, у нас есть лишь пять истинных телепатов, когда нужны восемь. Всегда будут случаи, которые лишь выиграют от твоей помощи. Всегда будут умы, которые ты должна срочно прочитать. И всегда будут причины для сокращения твоего восстановительного периода после контакта со сложным разумом.

Лукас аккуратно сложил наши пустые тарелки.

– Мы не можем позволить себе вступить на этот путь. Двадцатичетырехчасовой восстановительный период – это абсолютный минимум, безопасный для телепата. Уменьшение этого времени способно привести к абсолютной катастрофе: телепат сломается под давлением чтения слишком многих опасных разумов и…

Звонок инфовизора прервал Лукаса. Он застонал, достал прибор, изучил экран и застонал громче.

– Похоже, тебе в любом случае не придется изучать разумы пятой группы подозреваемых.

– Что? Почему?

– Потому что на морской ферме произошла вторая смерть. Вчера вечером на человека напали с молотком. Люди из пятой группы подозреваемых не могли в этом участвовать, поскольку уже три дня находятся в улье, так что…

Инфовизор Лукаса зазвонил во второй раз. Командир-тактик взглянул на экран, в отчаянии охнул, уронил инфовизор на столешницу и обеими руками прошелся по волосам.

– А теперь Золотой командир Мелизенда решила вмешаться лично.

Я моргнула. Золотой командир Мелизенда возглавляла оборону улья и силы законопорядка. Отряды телепатов регулярно отправляли ей отчеты, но раньше она лишь единожды включилась в одно из наших дел – в ответ на запрос Лукаса.

– Зачем ей?

– Затянувшееся дело на морской ферме, естественно, должно было привлечь внимание Мелизенды, а новости о второй смерти стали последней каплей, – сказал Лукас. – Недавно весь наш отряд выбирался в улей Футура. Золотой командир Мелизенда попросила нас повторить опыт и вылететь всем отделом на морскую ферму.

– Ой, – нахмурилась я. – А это хорошая идея – отправиться на морскую ферму?

– Сперва я счел, что ужасная. Отряд Мортона лишь вчера предложил нам взять ответственность за ферму. И до сих пор мы установили только, что не имеем ни малейшего понятия о ее социальной структуре. – Лукас пожал плечами. – Однако Золотой командир просила нас подумать о вылазке на ферму, значит, мы должны это сделать. Я созываю немедленное совещание, чтобы как следует все обсудить.

С минуту Лукас поработал на инфовизоре, и мы вышли из квартиры. Снаружи в коридоре мы встретили Адику, а на пути в четвертый конференц-зал – Базз. Меган уже ждала нас за столом в комнате, а рядом с ней я с недоумением разглядела Рофэна.

Лукас, похоже, заметил мое выражение.

– Я попросил Рофэна присоединиться, поскольку он знает о Внешке гораздо больше всех нас. Теперь мы ждем лишь… А, вот и Николь.

Состояние здоровья Николь постоянно менялось. На последние пару совещаний она приходила сама, но сегодня воспользовалась инвалидным креслом. Адика отодвинул от стола соседний с моим стул, и Николь заняла освободившееся место. Я заметила напряженные морщинки вокруг ее глаз, бедняжке явно было больно.

Я наклонилась и прошептала на ухо главе связистов:

– Как ты?

– Нормально, – ответила Николь. – Раннее совещание застало меня врасплох. Обычные лекарства подействуют позже, но болеутоляющее скоро поможет.

– Прошу прощения за раннее начало, – сказал Лукас. – На морской ферме вторая смерть, и Золотой командир Мелизенда попросила нас подумать о командировке туда в полном составе. По нескольким причинам это предложение меня тревожит. Первое: даже если мы вывезем на ферму весь отряд и устроим базу в их миниатюрном улье, который называют Убежищем, то, возможно, не обнаружим цель.

– Ты слишком пессимистично настроен, Лукас, – заметил Адика. – Мы установили, что разумы с морской фермы запутаны и сложны для чтения, и Эмбер не сможет просто найти дикую пчелу среди двадцати тысяч людей в Убежище. Но ты и твоя тактическая группа наверняка сузите рамки подозреваемых лучше, чем работники безопасности морской фермы.

– Я не уверен, что мы справимся хотя бы так же хорошо, как безопасность фермы, не говоря уже про лучше, – ответил Лукас. – Отряды телепатов постоянно проверяют территорию улья в поисках сигналов, предупреждающих о появлении или активных действиях дикой пчелы. В большинстве случаев, эти сигналы соответствуют одной из классических моделей, каждая со своим списком факторов.

Я подняла руку.

– Лукас, что это за факторы?

– Мы проверили все прежние дела в нашем улье и на основании анализа общих деталей разнесли диких пчел согласно определенным поведенческим моделям. Например, факторами могут быть пол и возраст злоумышленника, а зачастую и порядок действий.

Я кивнула.

– Значит, это говорит тебе, какой тип дикой пчелы ты ищешь и насколько срочно ее надо поймать.

– Точно, – подтвердил Лукас. – Эти факторы несовершенны, поскольку случайные личные особенности могут серьезно повлиять на действия дикой пчелы, но являются хорошим указателем. В редких случаях поведенческая модель концентрируется не на самой пчеле, а на том, кто ее создает, оказывая исключительное давление на психику.

Он скривился.

– Нашу прошлую охоту осложнило знание, что жертва являлась классической давящей личностью. Тогда мы сделали несколько неверных предположений, но в нынешнем деле уже допустили гораздо более серьезные ошибки. Мы ожидали, что между обществом на ферме и в улье существуют различия, но не понимали, что разрыв настолько фундаментален и люди могут выбирать, проходить ли им лотерею.

– Это было шокирующее открытие, – пробормотал Адика.

– Да уж, – согласился Лукас. – Оно показало, что мы не знаем основных факторов, определяющих социальное продвижение на ферме. Нас ждут проблемы при определении границ между нормальным поведением и предупреждающими сигналами, но даже если мы правильно распознаем эти границы, картина окажется совершенно не такой, как в улье 1c7738.

– Жители морской фермы обладают своим набором поведенческих моделей и факторов? – спросила Базз.

– Похоже, они вовсе не пользуются этой методикой, – ответил Лукас. – Население фермы так мало, в сравнении с ульем, что они действуют, как учитель, по прежнему горькому опыту знающий, какой ребенок в классе вероятнее всего мог сломать вещь.

Он вздохнул.

– По сути, мы не понимаем общество на морской ферме. И не можем положиться на помощь поведенческих моделей или факторов. У нас даже нет детальных записей о старых делах, лишь списки подозреваемых и заметки о том, кого признали виновным. Мы могли бы запросить информацию у людей из службы безопасности фермы, но я опасаюсь, что наша цель как раз входит в их ряды и может подделать записи.

Адика подавленно хмыкнул.

Лукас повернулся к Рофэну.

– Я попросил Рофэна присоединиться к нам, поскольку он рос членом ассоциации бродяг.

Ударник, похоже, слегка смутился.

– Хотя ассоциация бродяг технически определяется как оппозиционная группа, она обеспечивает улью полезный резерв людей, которых лотерея может назначить работниками Внешки, – продолжал Лукас. – Поэтому улей разрешает походным группам ассоциации бродяг посещать наружные станции обеспечения, включая морскую ферму, и получать основные товары, вроде еды. Я надеюсь, что Рофэн слышал от других какие-то полезные факты о ферме.

– Я лишь дважды там бывал, – нервно проговорил Рофэн.

Лукас неверяще уставился на него.

– Ты действительно сам бывал на морской ферме? Почему ты раньше об этом не упоминал?

– Потому что ты интересовался обществом морской фермы, а я ничего о нем не знаю, – ответил Рофэн. – В первое путешествие мне было всего шесть лет, и я помню лишь, как проводил время на пляже, а один мальчишка с фермы назвал меня кротом и все время моргал.

– Джунипер говорила, что кроты – это зверьки, живущие под землей, – заметил Лукас.

Рофэн кивнул.

– В парках улья нет кротов. Возможно, потому, что их раскопки вредят дренажной системе. Снаружи я их тоже не видел, но натыкался на кучки земли там, где кроты рыли свои норы.

– По словам Джунипер, назвать кого-то кротом – это оскорбление, – сказал Лукас. – Она также заверила, что зрячий крот – это уважительное прозвище, но тут я не уверен в ее искренности.

– Тогда, в шесть лет, я не знал, почему мальчишка так меня назвал, но по интонации понял, что он грубит, – ответил Рофэн. – Я огрызнулся в ответ, мы подрались, свалились в ручей и… – Он покачал головой. – Во второе путешествие на морскую ферму мне исполнилось двенадцать, поэтому его я помню лучше. Мы добирались туда четыре дня, неделю провели на побережье и пять дней возвращались, поскольку пошли более длинной и интересной дорогой.

Рофэн помолчал.

– Это был мой последний долгий поход с семьей. Перейдя на подростковый уровень, я мог ускользать лишь на пару дней.

Меган смотрела на него в замешательстве.

– Ты сказал, что поход продлился шестнадцать дней. Твои родители очень надолго оставили работу.

– Мои родители работают во Внешке, – объяснил Рофэн. – Они относятся к самому улью, а не к станциям обеспечения. Но у всех сотрудников один график: несколько недель дежурства, следующие несколько – перерыв.

– Такой распорядок выглядит очень щедрым, – сказала Меган.

Меня разозлило ее замечание; оно как будто подразумевало, что родители Рофэна вносят недостаточный вклад в жизнь улья, но я напомнила себе новое правило – не критиковать Меган – и промолчала.

– Думаю, совершенно разумно предоставлять людям долгие отпуска, чтобы восстановиться после огромного стресса, вызванного работой в условиях Внешки, – заметила Николь.

– Все не так уж сложно, – возразил Рофэн. – В любом случае, долгие отпуска облегчали моим родителям участие в походах. Единственной проблемой было найти для меня и моего брата отговорки, чтобы пропустить школу.

– Учитывая твои воспоминания о посещении морской фермы в двенадцать лет, что ты думаешь о моих тревогах? – спросил Лукас. – Считаешь, я слишком пессимистично настроен?

Рофэн скривился.

– Боюсь, ты настроен недостаточно пессимистично. Как я уже говорил, мне ничего неизвестно об обществе на ферме, зато известно о ее физическом расположении. Ты, очевидно, не понимаешь тамошнего распорядка. Все люди на ферме располагают квартирами в миниатюре улья, называемой Убежищем, но большинство в этих квартирах не живет, а пользуется ими, чтобы переждать основные шторма.

Мы все потрясенно смотрели на Рофэна.

– Почему люди не живут в своих квартирах? – напряженным тоном спросил Лукас.

– Потому что предпочитают жилье на земле и с окнами, – ответил Рофэн. – Дома, рассеянные на большой территории вокруг Убежища. Как правило, в каждом доме живет одна семья.

Лукас пробежался пальцами по волосам.

– О территории какой величины мы говорим, Рофэн?

– Перед этим совещанием я проверил карту морской фермы, составленную ассоциацией бродяг. Территория разделена на четыре региона, и площадь вне города соответствует примерно одному уровню улья.

– Что? – Меган неверяще тряхнула головой. – Зачем всего двадцати тысячам человек требуется такое большое пространство?

– Не знаю, – сказал Рофэн. – Я смутно представлял, что это как-то связано с их работой, но никогда не изучал в деталях, чем занимаются люди на морской ферме. Наша группа бродяг разбивала лагерь рядом с Убежищем, и моя семья, в основном, проводила время на пляже.

Он улыбнулся своим воспоминаниям.

– Помню, я пару раз наблюдал, как выходит рыболовецкая флотилия, а однажды мы пошли посмотреть на ближайшие дома. Наибольшее впечатление на меня произвела еда. Некоторые блюда походили на наши, другие ну очень отличались. – Рофэн пожал плечами. – Мы легко можем избежать проблем с едой, взяв запасы с собой, но большая площадь фермы осложнит наше расследование. По улью мы путешествуем на экспресс-лентах, эскалаторах и лифтах. Там же есть лишь несколько электрических транспортных средств, передвигающихся вдоль одной широкой мощеной дороги. Если вы хотите попасть куда-то еще, то должны идти пешком или ехать на лошади.

– Что такое «лошадь»? – спросил Лукас.

– Это очень крупное животное с четырьмя ногами. Вы сидите на его спине, и оно вас везет. – У нас от такого объяснения лица вытянулись; а Рофэн рассмеялся. – Я видел людей на лошадях на ферме, но никогда не пытался ездить так сам. Не думаю, что мы реально сможем путешествовать подобным образом, значит, придется ходить. А вы уже провели достаточно времени во Внешке, чтобы знать, как долго добираться куда-то пешком.

– Мы сможем путешествовать самолетом, – предложил Адика.

– Не в суровых погодных условиях, – возразил Рофэн. – До нового года осталось лишь три недели, значит, во Внешке середина зимы. Мы должны быть готовы к снегу, штормам и даже ураганным ветрам.

– Что такое «ураганные ветра»? – спросил Лукас.

– Ветра такой силы, что могут повалить деревья и сорвать с домов крыши, – объяснил Рофэн. – Именно поэтому люди пережидают основные шторма в Убежище. Но самой большой проблемой в использовании самолета станут не они, а тот факт, что все на морской ферме смогут увидеть наш самолет в небе и узнать, куда именно мы направляемся.

– Наши предположения о морской ферме выглядят ужасающе неверными, – сказал Лукас. – Рофэн, ты говоришь, что знание людьми нашего местоположения станет проблемой. Дело в том, что цель сможет легко нас избегать?

– И это тоже, но на самом деле, я беспокоюсь, что собирающиеся толпы будут угрожать Эмбер, – ответил Рофэн. – Если мы отправимся на ферму, люди поймут, что с нами телепат. Куда бы ни отправился патруль носача в улье, враждебные толпы разглядывают безопасников и декламируют таблицу умножения, чтобы не дать прочитать свои мысли. Люди на ферме могут зайти гораздо дальше, вплоть до физических нападений.

Меган бросила на меня тревожный взгляд.

– Не беспокойся, Эмбер. Я уверена, Рофэн преувеличивает опасность.

– Рофэн получит импринтинг лидера ударной группы, – возразил Лукас. – Я доверяю его суждению в таких вопросах, как жестокость толпы.

– Я согласна, что люди на морской ферме могут бурно отреагировать на мысль о чтении их разумов, – вступила Базз. – Для граждан нашего улья носачи – это одетые в серое милосердные защитники из шестой песни Долга улью. Мол, пусть носачи и выглядят пугающе, но уберегают нас от людей с преступными мыслями. А припев закрепляет послание, повторяя, что улей знает лучше.

Она покачала головой.

– Люди в улье могут ненавидеть носачей, но научены мирно воспринимать их присутствие. Можно предположить, что жители фермы не связаны подобными ограничениями, поскольку носачи никогда там не бывают.

Я указала на очевидное.

– Я не попаду в опасность на морской ферме. Если кто-то попытается напасть, альфа и бета-группы защитят меня.

– Сорок человек, – хмуро ответил Лукас. – Сорок один, включая Адику. Эмбер, Рофэн беспокоится не о вспышке ярости одного человека, а о том, что присоединятся другие и ситуация превратится в массовое нападение.

Я нахмурилась.

Лукас надавил сильнее:

– С толпой какой величины столкнется твоя ударная группа? Сто человек? Двести? Триста? Даже если ударники защитят тебя, сколько из них при этом погибнет? И скольких людей им придется убить?

Я в шоке смотрела на Лукаса. Он же не всерьез? Я коснулась поверхностного уровня его разума, и меня поразила серия уродливых образов взбешенной толпы. Большинство казались древними картинами из незнакомых мест, но одно изображение походило на недавние события в нашем улье.

Я не стала выяснять, когда и где это произошло, и поспешно выбралась из разума Лукаса. Я узнала, что требовалось. Мой командир-тактик был убийственно серьезен, говоря, что напряжение на морской ферме способно вылиться в массовую жестокость.

– Не думаю, что стоит продолжать это обсуждение, – заключил Лукас. – Если наш отряд отправится на ферму, мы вряд ли добьемся чего-то полезного, лишь подвергнем Эмбер опасности. Золотой командир Мелизенда скоро перезвонит мне, и я скажу ей, что…

Его прервали громкие гудки из инфовизора Адики. яцччьх Он проверил устройство и поднял брови.

– Лукас, похоже, Золотой командир Мелизенда не звонит тебе, а собирается поговорить лично. Она только что вошла в лифт нашего отдела, с ней адмирал Трегерет с морской фермы, и они поднимаются, чтобы присоединиться к нашему разговору.