Глава 12


— Одевайся, мы уходим, — говорит Трент, входя в мою комнату.

— Куда мы идем? — спрашиваю я, закрывая «Суровое испытание» и оставляя его лежать на кровати.

— Мы официально окончили школу, и я веду свою девушку на ужин.

Я улыбаюсь Тренту, и теплое покалывание проходит по всему моему телу. Он хочет погулять со мной.

— Я купила новое платье. Это первое милое платье, которое у меня когда-либо было, — говорю я с энтузиазмом.

— Правда? Я не помню, чтобы ты спрашивала, можешь ли потрать какие-либо деньги, — говорит он, заваливаясь на мою кровать и сталкивая мою книгу на пол.

— Я не думала, что должна спрашивать тебя, — заявляю я.

— Теперь ты знаешь, в следующий раз просто спроси. Хорошо, малышка?

— Гм… — почему я должна спрашивать, как тратить деньги, если упорно работаю? Это мои деньги, и если я хочу купить себе что-нибудь симпатичное, почему должна спрашивать?

— Это все еще твои деньги, детка, но ты же не хочешь потратить их на что попало и пожалеть об этом, когда не сможешь купить учебник, который может тебе понадобиться. Я знаю, что у тебя есть стипендия и все такое, но что, если они тебе понадобятся?

Я вижу, в чем причина.

— Это имеет смысл, но не похоже, что я трачу деньги на что попало. Я пыталась поговорить с твоим папой об оплате за аренду, но он ничего не хочет об этом слышать.

— Конечно, он не хочет, потому что знает, что мы любим друг друга, и я сделаю для тебя все, что угодно. Так или иначе, у тебя есть час на то, чтобы собраться. Покажи мне платье, которое ты купила без моего разрешения, — он улыбается мне.

Я подхожу к шкафу и достаю свое платье. Оно темно-зеленое с тонкими ремешками, доходит до колен, с небольшим разрезом сбоку.

— Тебе нравится?

— А? Хорошо, оно немного короче, чем я думал. Но думаю, оно будет хорошо на тебе смотреться. Иди, прими душ и собирайся. Я хочу, чтобы ты оставила свои волосы распущенными, так будет выглядеть лучше, чем те «конские хвосты», которые ты всегда делаешь перед работой.

— Хорошо, я могу сделать так.

Я беру свою одежду и туалетные принадлежности в ванную, запрыгиваю в душ и моюсь. Когда выхожу, быстро полотенцем высушиваю волосы, а потом феном выпрямляю их. Мои волосы все еще мышиного цвета и по-прежнему не имеют большого объема или приятного цвета, но сегодня они выглядят действительно хорошо.

Я чувствую себя, на самом деле, замечательно. Я наношу немного косметики, хотя на самом деле не знаю, как делать это правильно. Иду в свою комнату, надеваю платье и обуваю туфли без каблука, которые миссис Хэкли купила мне, когда я только сюда переехала.

Выхожу и иду в гостиную, где Трент сидит вместе с родителями.

— А вот и она, — говорит мистер Хэкли, и Трент поднимает взгляд от своего телефона.

— Черт, Лили, — я улыбаюсь, потому что Трент не может отвести от меня глаз. Он осматривает меня с ног до головы. — Ты хорошо выглядишь, — говорит он, и я сияю от гордости.

— Ты выглядишь прекрасно, дорогая, — говорит миссис Хэкли, когда встает и подходит ко мне, чтобы поцеловать в щеку.

— Спасибо, — говорю я им обоим. Мистер Хэкли ничего не говорит. Он просто продолжает смотреть на меня.

— Ты готова идти? — спрашивает Трент. Я киваю и делаю шаг к двери. — Ты не возьмешь кошелек?

— Я не знала, что он мне понадобится. Я пойду и возьму его, — я возвращаюсь в свою комнату и беру свой кошелек, чтобы взять его с собой. У меня нет другой сумки, кроме рюкзака, который раньше носила в школу и на работу.

Мы идем к машине, и Трент не может отвести от меня глаз.

— Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы тебя съесть, Лили, — он медленно опускает свою руку и кладет ее на мою задницу.

— Спасибо, — говорю я, счастливая от того, что Трент думает, что я хорошо выгляжу.

— Тебе понравится ресторан, который я забронировал. Он очень хороший. Это «Белый Лебедь». Ты ведь знаешь, о каком именно ресторане я говорю, не так ли?

— Ты ведешь меня в «Белый Лебедь»? — я кажусь легкомысленной и взволнованной. — Спасибо, спасибо, спасибо. Шейн сказала, что Лиам водил ее туда, и она полюбила это место. Она сказала, что креветки были самыми лучшими из всех, что она когда-либо пробовала. Возможно, я попробую их, — нетерпеливо говорю я.

— Сегодня вечером только небо предел, детка. Ты можешь заказать все, что захочешь. И не волнуйся, что все это отложится на твоих бедрах, потому что завтра ты можешь пойти на пробежку, как проснешься.

— На пробежку? Завтра я работаю. Я работаю завтра весь день.

—Ты же не хочешь продолжать быть похожей на свинью, так ведь? Ты должна начать тренироваться, чтобы избавиться от такой огромной задницы, — я смотрю вниз на свои ноги, и втягиваю живот. — Но сегодня вечером не волнуйся о своем весе.

— Хорошо, — говорю я, но его слова приводят меня в уныние, потому что, по правде говоря, так и есть.

Мы приезжаем в ресторан, и все присутствующие выглядят такими красивыми и утонченными. Я чувствую себя неуместно, потому что теперь знаю, что моя задница выглядит очень большой, а это значит, что я выгляжу толстой по сравнению со всеми остальными женщинами. Я встаю позади Трента и незаметно оттягиваю свое платье вниз, чтобы оно закрывало меня, надеясь, что люди не будут смотреть на мой большой зад.

— Сэр, мэм, я покажу вам ваш столик, — говорит метрдотель, когда ведет нас через переполненный ресторан. Приглушенный свет и гул разговоров слышится на всем пути, пока мы проходим мимо столов. Люди элегантно и потрясающе одеты в прекрасные платья и костюмы.

Мы подходим к столику, и я вижу Одри и Джейсона, сидящих за столом, к которому нас привел метрдотель. Они сидят близко друг к другу, и рука Джейсона лежит на спинке стула Одри.

— Трент, — шепчу я, держа его за руку.

— Что?

— Что они здесь делают?

— Они присоединяются к нам.

— Я не нравлюсь Одри. Почему ты пригласил ее? — шепчу я, пытаясь не привлекать к себе внимание.

— Преодолей это, Лили. Они мои друзья, и я хочу, чтобы они были здесь, — он подходит и садится, а я остаюсь стоять, вся покрасневшая, перед ними и метрдотелем. Он выдвигает стул для меня, притворяясь, что не был свидетелем этого смущающего разговора.

Я сажусь между Джейсоном и Трентом и слушаю их разговор. Они громко и неприлично говорят об их школе.

— Как себя ощущаешь, когда оказываешься на вершине класса? — спрашивает Одри. Ее подача немного стервозна.

— Хорошо, — говорю я, поднимая свой стакан с водой и отпивая. Подходит официант, принимает наши заказы и приносит все наши напитки. У них втроем складывается отличный разговор, он легко протекает для них и они продолжают разговаривать о времени, которое провели вместе, исключая меня.

Джейсон — лучший друг Трента, он встречается с Одри. Извиняясь, я встаю из-за стола, чтобы пойти в уборную, но никто из этих троих не обращает на меня внимания.

Я иду в туалет, стою там и смотрю на себя в зеркало дамской комнаты. Дверь распахивается и заходит Одри в ее абсолютном совершенстве. У нее красивые шелковистые темные волосы и самые удивительные зеленые глаза, которые я когда-либо видела. Она, может быть, и не уродлива внешне, как я, но уродлива внутри, там, где это учитывается больше всего.

— Ты хорошо выглядишь, Лили. Действительно удивительно, совершенно удивительно для речной крысы, — выплевывает она мне, когда подходит к зеркалу и встает рядом со мной, удерживая в зеркале мой пристальный взгляд.

— Ты тоже красиво выглядишь, — говорю я, пытаясь проигнорировать ее ужасно злобное замечание.

Она придвигается ближе, и я чувствую легкий аромат ее цветочных духов, когда она отодвигает мои волосы в сторону, оголяя мою шею.

— Ты знаешь… — шепчет она, ее рот опасно близок к моей коже, — …в ту ночь, пока ты была на работе, — она проводит губами вниз по моей шее и слегка целует меня. — Джейсон, Трент и я провели очень хороший вечер, — она толкается грудью в мою спину. — Настолько хороший, что я не могла ходить на следующий день, — она отступает и улыбается мне, затем поворачивается и заходит в одну из кабинок.

Поникнув, я мою руки так быстро, как только могу, и возвращаюсь к столу. Вернувшись, я замечаю, что Трент придвинулся ближе к стулу Одри. Я сажусь, полностью осознавая последние несколько моментов: Трент изменил мне с Одри, и не только это, он разделил ее со своим лучшим другом. Насколько это ненормально? И все это в то время, пока я была на работе.

— Ты в порядке, детка? — спрашивает Трент, но не трудится даже дождаться моего ответа, а снова поворачивается к Джейсону и продолжает разговор с ним.

— Ты занимался с ней сексом? — спрашиваю я, не заботясь о том, что кто-то может меня услышать.

— Что? С кем? — он быстро поворачивает голову ко мне и выпрямляется.

— С Одри. Ты занимаешься с ней сексом все время, пока мы встречаемся?

— Что? Нет! — кричит он. — Клянусь, детка, я не трогал ее. Никогда, — он смотрит на меня и удерживает мой пристальный взгляд. Я чувствую, как становлюсь все более сердитой.

Одри возвращается, и оба, Трент и Джейсон, сверлят ее взглядами.

— Что? — говорит она и смотрит прямо на меня. — Не знаю, что она вам сказала, но я не трогала ее.

— Нет, ты поцеловала меня в шею и сказала, что спала с Трентом и Джейсоном одновременно, — я чувствую, что мне, наконец, удается сказать что-то и заступиться за себя.

— Ты — лживая сука. Зачем мне говорить такое? Я даже не интересуюсь Трентом в этом плане.

Приносят нашу еду, и все успокаиваются, когда ее ставят перед нами. Мой аппетит моментально пропадает. Официант уходит, и Одри с самодовольным видом начинает есть. Джейсон делает то же самое и украдкой смотрит на Трента, который ухмыляется и продолжает есть.

Почему я чувствую, что являюсь мишенью в их шутке? Как будто они все знают секрет, а мне не разрешено его узнать. Это возвращает меня обратно в школу, как будто это было совсем недавно. Я — непопулярный ребенок, идущий с обедом на подносе, а злые девочки ставят мне подножку, и спагетти приземляется на мою голову.

Все едят в полной тишине. Я не слышу ничьих разговоров, и кажется, будто вся обеденная зона ждет, кто сломается первым.

Как только вся еда съедена, Одри смотрит на меня и скрещивает руки на груди.

— Ты думаешь, я занималась сексом с твоим мужчиной? Позволь мне сказать тебе кое-что, Лили. Я могу заполучить любого, кого только захочу, и если бы я хотела его, я бы взяла его.

— Одри, — Джейсон предупреждает ее низким тихим тоном.

— Просто не лгите мне, — говорю я, глядя на каждого из них троих.

Лицо Трента меняет цвет. Оно становится розовым, а затем красным от ярости, которую он пытается скрыть. Я могу сказать, что он разозлился, но он и должен. Одри говорит мне и обо мне очень оскорбительные вещи.

— Не могу поверить в это дерьмо, и не могу поверить тебе, — говорит она, вставая и прихватывая свою сумку. — Джейсон, отвези меня домой.

Джейсон встает и бросает свою салфетку на стол.

— Здорово, Лили, — говорит он и следует за Одри.

Я кладу локти на стол и прячу лицо в ладонях. Весь ресторан смотрит, и я чувствую каждую пару глаз, я больше чем унижена.

— Знаешь что, Лили? — говорит Трент. Я выглядываю из-за своих рук, и вижу его стоящим около меня. — Ты опозорила меня перед моим лучшим другом и его девушкой. Я не могу поверить шумихе, которую ты создала. Ты можешь идти домой. Сегодня вечером я ухожу. Как ты смеешь смущать меня перед моими друзьями! — говорит он и выходит из ресторана.

Меня оставляют сидеть в одиночестве ночью, которая, как предполагалось, должна была быть нашей. Вместе этого, я унижена и одна. Я встаю и подхожу к входной двери.

— Мадемуазель, — говорит мне метрдотель, когда я собираюсь выйти.

— Да, сэр, — я возвращаюсь к нему.

Он подходит ко мне, осторожно кладет руку на мою талию, наклоняется и шепчет:

— Они нехорошие люди. Вы не должны быть рядом с ними.

— Спасибо, — вздыхаю я. Его слова самые добрые, что я слышала за последнее время.

— Я сожалею, но они оставили счет на вас, — он вздрагивает от собственных слов.

— Конечно, они это сделали. Мои извинения. Я оплачу его, — я следую за ним к кассе, и он отдает мне счет. У меня чуть глаза не выпадают из орбит, когда вижу, что ни один из них не заплатил. Счет составляет более чем триста долларов, и я счастлива, что у меня есть наличными эта сумма.

— Спасибо, — приятно говорит он.

Я поворачиваюсь и ухожу, не только оскорбленная, но и еще обедневшая на более чем триста долларов, которые я копила на колледж. У меня нет с собой телефона, потому что я оставила его в своей комнате, решив взять с собой только кошелек. И я понятия не имею, как собираюсь возвращаться так поздно.

Я иду вниз по улице и сажусь на скамейку, когда несколько человек проходят мимо меня, осматривая сверху донизу. Я не надела куртку, а ночной воздух становится морозным. Я смотрю на небо и замечаю много звезд, ярко мерцающих на темном фоне.

— Ты был довольно жесток ко мне, знаешь ли, — говорю я Богу или кому угодно, кто может слышать меня. — Я слышала, что ты не посылаешь человеку больше, чем он сможет выдержать, разве ты не думаешь, что уже достаточно ниспослал мне? — красивый яркий свет мерцает, как будто мои слова не услышаны. — Ты не мог бы дать мне передышку? Пожалуйста?

— С кем ты разговариваешь, милочка? — пожилой человек садится рядом со мной на скамейку. Я осматриваю его и прихожу к выводу, что он бездомный.

— Ни с кем, сэр, — я пожимаю плечами. — Или, возможно, с кем-то. В действительности я не уверена.

Он смотрит на небо, а затем на меня.

— Ты знаешь, как я узнаю, что Он слушает? — он указывает вверх, имея в виду Бога.

— Нет, сэр. Как?

— Я прошу его не дать дождю идти всю ночь, потому что не смогу найти ночлег. Сегодня вечером я иду в парк ниже по улице, потому что мне негде ночевать, — он улыбается мне, обнажая гнилые зубы.

У бездомного, не имеющего абсолютно ничего, есть надежда. А я чувствую жалость к себе. Возможно, я не замечаю того, что должна. Возможно, моя жалость к себе возводит барьеры к осознанию того, как мне повезло.

У меня есть бойфренд, который любит меня, и он сказал, что не изменял мне. Его семья любезно приняла меня, потому что он меня любит. У меня есть работа, к которой можно вернуться. Одежда, еда и жилье. На самом деле, мне не на что жаловаться.

— Вы что-нибудь ели сегодня? — спрашиваю я его, а он сидит, не двигаясь, и смотрит на звезды.

— Я ничего не ел со вчерашнего дня, — говорит он низким голосом и продолжает смотреть на звезды.

— Оставайтесь здесь, пожалуйста, — говорю я и иду назад к ресторану.

Когда я была голодна, меня кормили леди из магазина подержанных товаров, поэтому не понимаю, почему не должна накормить этого нуждающегося мужчину. Я заказываю немного еды на вынос и жду десять минут, пока все не приготовят. Метрдотель спрашивает, почему я все еще здесь. Когда я говорю ему, что не знаю, как мне добраться до дома Хэкли, он предлагает мне воспользоваться телефоном.

Когда я приношу еду бездомному мужчине, он смотрит на меня. Я уверена, что он слишком горд, чтобы принять это.

— Пожалуйста, возьмите, — говорю я, вынуждая его взять еду в руки. — Однажды я была голодна, и ко мне проявили доброту, теперь я хочу сделать то же самое для вас.

— Спасибо. Спасибо, — повторяет он и смотрит вниз на свою дырявую обувь. — Я пойду. Ты в безопасности. Помни… — я смотрю на него, и он указывает на небо, — может казаться, что Он не слушает, но сообщение всегда найдет путь к Его столу, — он снова улыбается и уходит.

Смотрю, как он идет к парку, на который указывал, и возвращаюсь в ресторан.

Я набираю номер Шейн.

— Алло, — бодро говорит она.

— Шейн, это — Лили.

— Эй, девочка. Где ты?

— Мне нужно поторапливаться. Не могла бы ты приехать и забрать меня? Я в ресторане «Белый Лебедь».

— Что? Почему ты там?

— Я объясню, когда ты приедешь. И еще, могу я остаться у тебя сегодня вечером? — мой голос надрывается, и я готова разразиться слезами.

— Конечно, можешь. Лиам здесь, мы приедем и заберем тебя сейчас же. Будем там так быстро, как только сможем.

— Спасибо, — говорю я. Она вешает трубку, и я благодарю метрдотеля.

— Возможно, вы захотите подождать в баре, так вы не будете сидеть на улице в одиночку, — он улыбается и идет в обеденную зону. Хотя он и был достаточно любезен, чтобы позволить мне остаться здесь, я не хочу, чтобы люди, чувствующие жалость ко мне, смотрели на меня и шептались. Я выхожу на улицу и иду к скамье.

Сидя в одиночестве, я точно осознаю, кто я. Одинокая. Я не уверена, почему Трент со мной, потому что он точно не заботится обо мне, иначе не позволил бы, чтобы Одри сошло с рук то, что она сказала. Он бы поверил мне. Вместо этого он оставил меня и подставил со счетом, чтобы пойти тусоваться с теми, кто с радостью доставляет мне проблемы.

— Эй, тебя подвезти? — я поднимаю голову и вижу Шейн, сидящую на пассажирском сиденье и улыбающуюся мне.

Я сажусь на заднее сиденье, и Лиам говорит мне:

— Лили, ты очень мило выглядишь сегодня.

Шейн добавляет:

— Да, девочка, ты выглядишь горячо.

— Спасибо, — говорю я и глубоко вздыхаю.

— Что случилось? — спрашивает Шейн, и настроение тут же падает от тяжести, которую я ощущаю.

— Трент сказал, что хочет отвести меня на ужин, чтобы отпраздновать, Одри и Джейсон уже были там. В общем, когда я пошла в уборную, Одри последовала за мной и сказала, что занималась сексом с Трентом. Когда я спросила об этом Трента, он разозлился, собственно, все трое встали и ушли. Оставили меня расплачиваться за их еду и без возможности добраться домой.

— Вот мудак, — шепчет Лиам себе под нос, но все равно достаточно громко, чтобы я услышала его.

— Я не знаю, почему ты остаешься с ним, — говорит Шейн. — После того, как он напал на Лиама без причины, я знала, что что-то с ним не так.

— Я ухожу от него, — говорю я в полной уверенности.

— Что? — Шейн поворачивается на своем месте, чтобы посмотреть на меня. — Ты можешь остаться со мной. Я знаю, через неделю ты уезжаешь в колледж, но останься со мной до тех пор. В это время ты можешь попытаться получить комнату в общежитии кампуса. Останься со мной.

Я улыбаюсь ей, зная, что мне действительно больше некуда пойти.

— Тебе нужно забрать что-нибудь из их дома? Я могу отвезти тебя, если хочешь, — говорит Лиам.

— Только одну вещь, но я могу купить ее снова. Могу я одолжить футболку, чтобы спать? Хотя я значительно толще тебя, я надеюсь, что она подойдет.

— Ты слышишь, что ты говоришь, Лили? Ты не толстая. И пока я в теме, просто чтобы все разъяснить, ты привлекательная и супер умная. Так что, какое бы дерьмо ты не слышала, просто проигнорируй это. Ты. Великолепна, — говорит мне Шейн.

— Она права, так и есть, — добавляет Лиам.

Я улыбаюсь им обоим. Они действительно хорошие люди.

— Спасибо, — я смотрю в окно, сосредотачиваясь на темноте ночи.

Шейн и Лиам разговаривают друг с другом, иногда вовлекая в разговор меня, но мое молчание говорит им о том, что я не в настроении для разговоров.

Когда мы добираемся до студии Шейн, Лиам целует ее и спрашивает нас, не хотим ли мы, чтобы он остался.

Шейн шепчет:

— Время для девочек, Лиам. Нам с Лили нужно поговорить. Она должна составить план, а не видеть заполненного тестостероном парня, слоняющегося вокруг.

— Хорошо, любимая. Я вернусь утром. При любых проблемах сразу звони мне, — он целует ее в губы, и я отвожу взгляд, предоставляя им уединение. — Увидимся, Лили.

— Пока, и спасибо, что приехал, чтобы забрать меня.

— Не стоит благодарности, — он садится в свою машину и уезжает.

— Ты в порядке? — спрашивает Шейн, пока роется в своей сумочке в поисках ключей.

— Буду в порядке. Я просто должна разобраться в том, что делать. Мы оба идем в один университет, поэтому избегать его не получится. Но если я воспользуюсь твоим компьютером, то узнаю, смогу ли так поздно получить комнату в общежитии. А если нет, то не знаю, что делать. Возможно, я смогу арендовать где-нибудь комнату, и мне нужно будет найти работу.

— Мы сделаем это утром. Как насчет того, чтобы сейчас… — она прекращает говорить и пинает низ двери, который застрял, — чтобы сейчас, — она продолжает, — чтобы съесть тройное шоколадное мороженое из моего морозильника и поговорить о том, что происходит.

— Звучит, как хороший план, — говорю я, смиряясь с тем, что сегодня мне придется все рассказать Шейн.

Мы заходим внутрь, и она показывает мне свой небольшой, но опрятный лофт. Он милый и удобный, и я вижу, почему он нравится ей.

— Итак, — говорит она, когда вытаскивает две ложки из ящика для столовых приборов и коробку мороженого из морозильника.

— Итак, — я сижу на маленьком диване под единственным большим окном в ее комнате.

— Это не мое дело, Лили. Действительно не мое. Но ты прячешь так много секретов за своими прекрасными зелеными глазами. И я уверена, что не хочу их знать, но думаю, что будет лучше, если ты кому-нибудь расскажешь, — она садится рядом со мной и предлагает мне ложку. — Я буду готова тогда же, когда и ты, — она опускает ложку в нетронутое мороженое и захватывает ее уже полную.

— Это своего рода… — я отвожу взгляд и смотрю мимо нее, не на нее. Я не хочу, чтобы она узнала все, через что я прошла. Я боюсь не того, что она осудит меня, а того, что она почувствует жалость ко мне. По мне, это намного отвратительнее, чем осуждение.

— Не торопись, у меня есть вся ночь, — Шейн улыбается и играет бровями, пытаясь смягчить интенсивное и тяжелое настроение, охватывающее нас.

— Я не помню ничего хорошего в своей жизни, — начинаю я, но останавливаюсь, когда Шейн протягивает руку, чтобы коснуться меня. — Пожалуйста, не надо. Просто позволь мне рассказать тебе.

Следующие три часа я рассказываю Шейн историю моей жизни. Каждую часть, не пропуская ничего. Когда я заканчиваю свой рассказ, то смотрю на мороженое; все, кроме первой ложки, которую она взяла, превратилось в шоколадное молоко. Она не притронулась к нему так же, как и я.

— Боже мой, — говорит она, все еще держа контейнер этого месива. — Боже мой, — снова повторяет она. Ее лицо безучастное, оно не выражает никаких эмоций. — Боже мой, — говорит она в третий раз.

— Было также несколько хороших моментов, как, например, встреча с тобой и Лиамом. Ты особенная. Ты сильная и уверенная, я стремлюсь быть такой же.

— Тебе семнадцать.

— Восемнадцать уже завтра, — поправляю я ее.

— Что? Завтра твой день рождения и ты никому не сказала?

Я пожимаю плечами.

— Никто никогда не спрашивал, кроме того, у меня никогда не было причины делать из этого что-то особенное.

— Это потому, что ты была сломлена, Лили. Вся твоя жизнь была растоптана.

— Были и хорошие моменты, я уверена в этом. Иногда мне снится, что когда я была маленькой девочкой, мы были в парке. Мама, папа, я и маленький мальчик.

— У тебя есть брат?

— Нет. Всегда была только я, — я беру контейнер мороженого из ее рук. — Я сожалею, что ты потратила впустую свое мороженое, я куплю тебе новое.

— Нет, не купишь. Это просто мороженое, — хмурится она на меня. Я снова улыбаюсь, потому что это то, какая Шейн на самом деле. Она добрая, красивая и сострадательная. Я понятия не имею, почему боялась ей все рассказать.

— Спасибо, что выслушала.

— Завтра я помогу тебе найти работу. Эй, у меня есть идея, почему бы тебе не спросить Стейси, сможет ли она отправить твое резюме в один из сетевых магазинов, находящихся рядом с твоим колледжем? Она сможет сделать это для тебя, я уверена. Ты нравишься ей, потому что она предлагает тебе каждую свободную смену.

— Я могу спросить.

Но Стейси знает, что я в курсе того, что происходит между ней и мистером Хэкли, поэтому сомневаюсь, что она сделает что-либо для меня.

— Хорошо, как насчет того, чтобы найти для тебя что-нибудь переодеться, чтобы ты могла пойти в душ и лечь спать?

Я осматриваю ее комнату, и кроме двухместного дивана, на котором мы сидим, есть еще ее двуспальная кровать и мини-кухня со столом и двумя стульями.

— Гм, ты уверена, что я могу спать здесь? — спрашиваю я.

— Да, не волнуйся. Нам придется спать на одной кровати, — она встает и идет к комоду, открывает его и бросает мне какие-то шорты для сна. — О, и мне нравится лежать в обнимку, так что если ты проснешься через несколько часов и мои руки будут на тебе, просто притворись, что ничего не произошло, — хихикает она, ее заразительный смех заставляет меня засмеяться в ответ.

— Поняла, если что, ты не обнимала меня, — дразня, я отдаю ей честь.

Она бросает в меня футболку и затем дает мне полотенце. Шейн показывает мне ванную и оставляет меня одну. Я захожу в горячий душ и позволяю ему смыть весь ужас сегодняшнего дня.

Завтра перед работой я позвоню в университет и узнаю, есть ли у них свободные комнаты в общежитии. Надеюсь, я смогу пораньше добраться до работы и поговорить со Стейси.

Тревожное чувство бурлит у меня в животе. Горячая вода, текущая по мне, не снимает напряжения в плечах. Мысли роятся в голове, и я, кажется, не могу просто отключиться и ни о чем не думать.

Буря надвигается. Я знала тьму в прошлом, но это чувство надвигающейся катастрофы, гибели…

Кажется, будто оно прямо на моем пороге. Что я найду, если открою дверь?

Загрузка...