Устная история

Что такое устная история? Условия и факторы формирования устной истории

Устная история — довольно молодая научная дисциплина, сформировавшаяся в середине XX в., однако истоками она уходит в далекое прошлое. В ее определении существует много дискуссионных моментов. Во-первых, сложно точно указать предмет изучения. Во-вторых, часто поднимается вопрос о самостоятельности устной истории как научной дисциплины: кто-то воспринимает «устную историю» как устную информацию в разных формах — от слухов и воспоминаний до былин, кто-то признает ее новым методом исторических исследований, другие видят в ней новационное направление исторических исследований или новую историческую дисциплину.

Устная традиция, бесспорно, является самой древней формой трансляции информации от человека к человеку, от поколения к поколению. Устный источник был первым историческим источником, нашедшим применение в исследовательской практике. Свидетельства очевидцев событий в своих трудах использовали еще древнегреческие и римские историки: Геродот, Плиний, Тацит и др. После появления письменности и письменных источников, книгопечатания и архивохранилищ приоритет устной традиции был утерян, устный источник отошел на второй план.

Вторая половина XX столетия стала периодом становления устной истории как самостоятельной отрасли исторической науки. Иногда историки называют этот период «ренессансом» или «возрождением» устной истории. Среди целого комплекса причин, условий и факторов ее оформления следует выделить три. На первом месте стоит появление и совершенствование технологий записи и хранения аудио-и визуальной информации. Появление фонографов на рубеже XIX–XX вв., массовое производство магнитофонов со второй половины XX в., появление доступной цифровой аудио-и видеотехники с конца XX в. сделало фиксацию устных свидетельств надежной и доступной для широкого круга исследователей и сняло проблему недоверия к исследователю, ранее фиксировавшего устную информацию вручную.

Вторая причина, гносеологическая, заключалась в наступившем в середине XX в. кризисе традиционной позитивистской истории и в так называемых междисциплинарных переворотах второй половины XX в. (лингвистическом, социологическом, антропологическом и др.), приведших к пересмотру предмета, методов, принципов, теорий, методологий и источников исторических исследований. В поле зрения академической науки попали ранее игнорировавшиеся проявления прошлой жизни — образ жизни людей, их поведение, ментальность, идентичность, этничность, жизненные установки, представления, оценки ими событий, слухи, повседневность и др. Расширение и усложнение исследовательского поля привело к усилению междисциплинарных связей истории с другими социальными и гуманитарными науками. На стыке междисциплинарных исследовательских технологий и/или вследствие заимствования методов исследования этих наук зарождались новые субдисциплины или направления исторических исследований. Устная история обязана своим возникновением взаимодействию истории прежде всего с социологией, лингвистикой, культурной антропологией.

На третьем месте среди факторов формирования устной истории стоит комплекс проблем, связанных с состоянием Источниковой базы исторических исследований. В силу объективных и субъективных причин сформировавшиеся на протяжении нескольких столетий фонды государственных архивохранилищ оказались не готовы к новым запросам историков. Во-первых, они были укомплектованы преимущественно официальными документами, отражающими государственную жизнь, делопроизводственной документацией, статистической информацией по функционированию государства, больших социальных групп, экономическому развитию и т. п. В них отсутствовал «человеческий материал», необходимый для полноценной реконструкции исторической жизни. Во-вторых, советские государственные архивы в условиях тоталитаризма, волюнтаризма, партийно идеологической цензуры XX в. жестко контролировались. Регламентировался доступ ко многим тематическим коллекциям документов, засекречивались дела и фонды. Во многих темах образовались так называемые «белые пятна», или «лакуны». В результате документы даже по такому массовому историческому явлению, как раскулачивание и репрессии, оказались недостаточно пригодными для исторического анализа. Большинство их написано по единому шаблону и различается только именами, фамилиями, датами и местами рождения. Трафаретностью отличаются и немногочисленные документы личного происхождения, например воспоминания красных партизан, ветеранов войны и труда. В-третьих, крайне скудно комплектовались архивы в 1990–2010 гг. В результате совпадения двух процессов: реструктуризации и децентрализации архивов, с одной стороны, и начавшейся приватизации, реструктуризации предприятий, учреждений, организаций, с другой стороны — значительная часть документов погибла. Это создало огромные трудности для историков, занимающихся постсоветской историей. Практически остались без письменных документов все перестроечные и постсоветские эксперименты в банковской и промышленной сферах, в аграрном секторе и т. д.

Эти и еще целый ряд причин и условий способствовали возникновению устной истории сначала как нового подхода к изучению исторического прошлого, а затем как самостоятельной исторической дисциплины. Наиболее простое и доступное определение принадлежит А. И. Филюшкину, который определяет устную историю исключительно как «научную дисциплину, обладающую собственным методом исследования — интервью, с помощью которого осуществляется фиксирование субъективного знания отдельной человеческой личности об эпохе, в которой жил человек»[6]. Однако оно не дает характеристики аспектов, позволяющих признать устную историю самостоятельной дисциплиной. Можно было бы ограничиться формулировкой, согласно которой устная история как сфера социогуманитарных исследований изучает человеческое общество, а как сфера исторических исследований — его прошлое. Но правильнее сказать, что устная история изучает не столько прошлое человеческого общества, сколько человеческое общество в прошлом, а точнее, представителей конкретного сообщества или социума, составляющих единое общество в определенный отрезок времени.

Конечно, как известно, «определение границ конкретного общества столь же неразрешимо, сколь и задача разграничения исторических эпох»[7]. Но особенностью устной истории является изучение не только людей того или иного исторического времени, но и — вместе с ними — самого этого исторического времени, что позволяет видеть прошлое совершенно по-новому: не так, как оно интерпретируется в официальных изданиях, схематично излагается в учебных пособиях или оценивается политиками или идеологами. В определенном смысле устная история не столько вооружена конкретными фактологическими (событийными) знаниями об обществе, сообществе, сколько формирует иное восприятие исторической действительности, дает иные способы оценок прошлого.

В этом смысле устная история не является дисциплиной с устойчивой суммой знаний, которые можно передавать, как это делает бытовая, экономическая или политическая история. Устная история, как и ментальная, гендерная или повседневная история, отличается собственным путем исследования и проникновения в прошлое, при этом, как и все дисциплины, она имеет свои методы получения данных и их анализа, тематику и проблематику, собственную источниковую базу, теоретические и методологические подходы. Это позволяет определить устную историю как историческую дисциплину, отличающуюся собственным концептуальным подходом к изучению исторической действительности через «человека в истории», «историю изнутри» в интерпретации ее массовыми участниками («история снизу», демократический подход) и представителями «высших этажей» общества (элитарный подход), изучающую «человеческое измерение истории» и имеющую собственные методы исследования, основанные на опросе, прежде всего путем организации исследовательских интервью с участниками и очевидцами исторических событий, явлений и процессов, для создания нового типа источника — устных исторических источников, содержащих массовые или индивидуальные исторические представления о недавнем прошлом.

При этом необходимо отметить, что устная история как консолидированное самостоятельное направление исторических исследований опирается на прочные междисциплинарные связи, а дифференцируясь по тематическим и предметным полям, она может использоваться как метод и источник в других, таких же синтезированных исторических дисциплинах и направлениях, а также социогуманитарных исследованиях (социальная история, историческая психология). Однако устная история вторгается и в такие сугубо консервативные исторические дисциплины, как экономическая история, история науки и техники и др. В синтезированном или интегрированном виде она вбирает в себя все эти междисциплинарные связи и образует самостоятельное предметное поле. Любой устноисторический тематический проект или научно-исследовательская программа в комплексе отражает прошлое глазами очевидцев и участников истории новейшего времени. Следовательно, дальнейшее развитие устной истории и совершенствование научно-методического материала способствует развитию других исторических дисциплин и социально-гуманитарных наук, равно как и успехи самой устной истории зависят от них. На современном этапе устная история имеет колоссальное развитие в мире и получила признание в академической науке.

Устные исторические источники

Как одно из новейших направлений исторического исследования, устная история базируется на использовании источников устного происхождения. Их видовая самостоятельность не вызывает сомнений. В современной исторической науке к историческим источникам принято относить все свидетельства прошлого, запечатлевшие культурные смыслы, образы, варианты своего времени и попавшие в сферу внимания исследователя[8]. Таким образом, устный исторический источник отвечает представлениям об источниках.

За рубежом существует очень широкий спектр толкований понятия устных источников. Например, они определяются как «неформальные разговоры о „старых временах“ среди членов семьи, соседей или коллег по работе», «истории, рассказанные кем-либо о прошлых и настоящих впечатлениях» или «записи интервью с людьми, обладающими важной и полезной информацией», и т. д.¹ Объединяет все определения прежде всего хронологическая ограниченность оценок или описания прошлого собственным эмпирическим опытом рассказчика. С учетом того, что фундаментом исторического познания являются исторические источники, на основе информации которых историк воссоздает образ прошлого, с помощью устных исторических источников в разных вариантах и интерпретациях воссоздается доступное по времени недавнее прошлое — как правило, события, явления и процессы новейшей истории.

Отличительным признаком устного исторического источника является также индивидуальность и субъективность информации, отражающей жизненный опыт конкретного человека как участника или очевидца исторических явлений и процессов, его личные оценки и представления. Об этом говорится и в определении устноисторического источника, принадлежащем исследователям ведущего центра устной истории США в Индиане, как материалов «устноисторического интервью»: «С его помощью можно собрать материал о прошедших событиях у свидетелей и участников этих событий. Устная история базируется на памяти, а память, в свою очередь, является субъективным способом фиксировании прошлого, включающим в себя современную переоценку давних событий и индивидуальную психику человека. Устная история может установить, как индивидуальный опыт и впечатления могут повлиять на прошлое и как прошлое влияет на настоящее»[9] ^[10]. В этом определении важен ряд ключевых признаков: во-первых, «субъективный способ фиксирования прошлого», во-вторых, «современная переоценка давних событий и индивидуальная психика человека»: источник дважды субъективен, так как не свободен от влияния последующего жизненного опыта человека.

Следовательно, он дает историку информацию, как жизненный опыт и политика влияют на оценку исторического прошлого и как историческое прошлое влияет на ход и содержание текущих исторических процессов.

Вместе с тем необходимо помнить, что в существующей не одно десятилетие практике под устными источниками понимается буквально любой информационный продукт в устной форме. В наши дни к определению источников устной истории существуют разные подходы. Водораздел пролегает между продуктами устной традиции, такими как предание, эпос, ритуально-обрядовые песни, и устной историей как материалами исследовательского интервью. Есть точка зрения о включении в устную историю и тех и других источников. Примером признания источников устной истории как многовидового комплекса устной информации является позиция авторов коллективной монографии фонда «Heritage Lottery Fund», посвященной описанию проектов устной истории: «…Устная история — это свидетельство из самых первых рук, но это также и традиции и истории, передаваемые из поколения в поколение, из уст в уста»[11]. Таким образом, источник рассматривается и как устный исторический, и как фольклорно-исторический (там, где речь идет о традиции). П. Томпсон отнес данное понятие к устной традиции².

По нашему мнению, историк-исследователь может работать с разными видами устных источников: и историческими (устный исторический источник), и фольклорно-этнографическими (устная традиция), и социологическими (биография и материалы социологического мониторинга). Основанием к этому служит сама природа источника — устность, а также базовые компоненты и закономерности его формирования и функционирования: переосмысление реальных событий через внутренний мир человека и его жизненный опыт, обусловленное традиционностью мировоззрения, ментальностью, особенностями личности носителя информации и т. д. Но как профессионал он не только фиксирует готовые формы устной традиции, но прежде всего целенаправленно сам создает источниковую базу по интересующим его историческим темам, проблемам, исследованиям, обращаясь к непосредственным участникам и очевидцам.

Устный историк относится к созданию источника как исследователь, осознающий его непреходящую значимость и изначально предполагающий его использование другими поколениями историков через формирование устного архива. Традиция летописания повлияла на ответственное отношение историков к созданию источников. Собственно, как Нестор писал «Повесть временных лет», как историки-монахи писали средневековые хроники, используемые современными исследователями, так и современный устный историк работает не только на себя, но и на будущее, фиксируя устные рассказы и свидетельства. Это отражено во многих определениях устной истории, в частности в определении Колумбийского офиса устноисторических исследований: «Устноисторическое исследование — это записанный на пленку разговор. Для того, чтобы получить конечный вариант, необходимо затратить много времени, но, используя, технические средства, мы можем создать документ высокой ценности как для себя, так и для тех, кто придет после нас»[12].

Одним из спорных вопросов в определении видовых признаков устного источника является его форма. Одни авторы считают устным историческим источником только саму аудио-или видеозапись как подлинный первоисточник, позволяющий слышать и видеть, что сказал, хотел сказать и даже показать человек, пытаясь донести до собеседника собственную позицию, оценку событий и собственные представления. Поэтому они говорят о работе историка с фоно- или видеоматериалами интервью, без рукописного текста — транскрипта устного источника, во избежание его психологического воздействия. Больше всего они выступают против неизбежного влияния транскрибирующего человека на авторскую устную информацию в процессе перевода устной речи в письменную.

Другие предпочитают работать с транскриптами — письменными вариантами устных свидетельств, признавая их также источниками. Основанием к этому является не только более привычная форма документов и экономия времени при работе с ними, но и забота о сохранении устных исторических источников. При всех технических достижениях аудиозапись уязвима, даже при условии ее оцифровки. В таком случае устные историки предъявляют большие требования к процессу транскрибирования и только при условии их соблюдения признают адекватность письменного источника устному. В частности, Канадская устноисторическая ассоциация расширяет рамки устного исторического источника до транскрибированного аналога: «Устная история прежде всего состоит из записи интервью с людьми о прошлой жизни, воспоминания от первого лица. Современная форма устноисторического документа — это запись человеческого голоса. Этот документ должен содержать информацию на звуковом носителе либо в транскрибированной форме»¹. В том же русле дает определение устного исторического источника С. Эверт: «Устноисторический материал — это аудио-и видеозаписи; транскрипции интервью; заметки, сделанные в ходе интервью, но не после; официальная звукозапись»[13] ^[14].

Как видим, в историографии устной истории сложился значительный разброс в названиях устноисторических источников. Часть авторов, акцентируя внимание на форме их хранения, называют их «аудио» и «фоноисточниками». Близко к ним стоит определение «звуковой источник». В отечественную практику эти термины пришли в 1970-е гг. через архивоведение. Именно архивисты первыми освоили зарубежный опыт, поставили вопросы о признании и создании устных источников как аудиодокументов.

В 1990-е гг. устный источник стал прочно ассоциироваться с материалами интервью. Благодаря деятельности Е. С. Сенявской, считающей, что наибольшее влияние на формирование источников устной истории оказала социология, появился термин «историко-социологический источник»; близко к ним стоит термин, используемый московскими исследователями, — «материалы исследовательского интервью». На наш взгляд, наиболее адекватным является введенный и используемый нами термин «устный исторический источник», который отличается от «устного источника». Первый не существует в готовом виде, а создается историком с помощью опроса (как правило, научно оформленные материалы интервью, беседы, расспроса и т. д.), а второй является продуктом устной традиции или устного народного творчества и существует в готовом оформленном виде (предания, легенды, присловья, были и т. д.).

Что касается места устных исторических источников в Источниковой классификации, то представляется возможным отнести их к группе «документов личного происхождения» как самостоятельную разновидность. Особенность устного исторического источника состоит в том, что он содержит двойную информацию: фактологическую и оценочную. В отношении фактологической достоверности устных источников между историками идет спор, существует мнение об их ненадежности, отсутствии репрезентативности, объективности. Нельзя отрицать, что устные рассказы отражают историческую реальность лишь в том виде, в каком она «преломилась» в сознании очевидцев. Необходимо учитывать возможное искажение фактов (дат, имен, хронологической последовательности). Можно согласиться, что память «не дружит» с фактами в силу забывчивости людей, их предвзятости, избирательности в восприятии информации, подверженности влиянию политической или идеологической конъюнктуры. И тем не менее сведения, полученные методом опроса, могут стать отправной точкой для изучения нового, неизвестного в истории какой-либо территории, места, общества.

Необходимо подчеркнуть, что в устных исторических источниках наибольший интерес представляют все же не сами факты, а их оценки, представления о них, а также социокультурная, этноконфессиональная, ментальная и психологическая информация, отраженная в эмпирическом опыте человека — участника исторических событий, явлений, процессов. На современном этапе развития истории признается, что взгляды, жизненные установки, индивидуальные и массовые мнения индивида и самостоятельных социальных групп являются такими же движущими силами истории, как и экономические факторы (производительные силы, производственные отношения). Очень часто события разворачивались тем или иным образом именно благодаря взглядам человека, традициям общества, взаимоотношениям между людьми, настроениям.

Методы устной истории

В основе методов устной истории лежит «технология опроса» или «технология расспроса». Как известно, опрашивать или расспрашивать человека можно в ходе непринужденной беседы, в ходе жестко структурированного или свободного интервью, в ходе обсуждения тех или иных исторических проблем, даже в ходе заполнения анкеты и т. д. Но отличительным методом устной истории является именно метод интервью, сам исследовательский процесс называется интервьюированием. Есть научные школы, которые вообще рассматривают устную историю как метод многих социогуманитарных наук, использующих опрос.

Именно как метод исследования устная история определена Ассоциацией устной истории США, причем это определение является широко распространенным в международной практике: «Устная история — это метод сбора и сохранения исторической информации через запись интервью с участниками прошедших событий, запись их жизненного пути. Опрос является древнейшим путем исторического исследования, предшествующим письменному слову, и одновременно — одним из новейших исторических методов, инициированным появлением записывающей аппаратуры в 1940-е гг. Конечным продуктом устной истории является аудио-или видеозапись»[15].

Несмотря на широкое хождение этого определения, с ним соглашаются не все историки. Многие исследователи на современном этапе считают устную историю не просто методом сбора и сохранения исторической информации, но и методом создания нового источника, причем в этом процессе участвуют как минимум два лица: респондент и интервьюер. Сбор же информации подразумевает фиксацию циркулирующих в изучаемом обществе готовых продуктов устного народного творчества (фольклора), являющегося предметом изучения этнографии или лингвистики: сказаний, преданий, былей, былин, сказок, ритуально-обрядовых форм и т. д. Разница и в том, что устный исторический источник содержит информацию, полученную человеком в ходе собственного переживания исторических событий или процессов, участия в них или наблюдения за ними. Вот как об этом говорится в определении специалистов Колумбийского офиса устноисторических исследований: «Устная история — это методика сбора воспоминаний о его/ее жизни, о людях, которых он знал, о событиях, которые он видел либо принимал участие лично»¹. Американский исследователь С. Эверт также определяет метод «устной истории» как «интервьюирование участников либо экспертов на специальные темы, сохранение их мнений и воспоминаний»[16] ^[17].

В нашем представлении далеко не вся устная (т. е. не зафиксированная и не регламентированная) информация является специфическим объектом устной истории. Можно, конечно, ввести понятие «устной истории в широком смысле» и «устной истории в узком смысле». В первом случае, обобщая работы таких зарубежных исследователей, как Я. Вансина[18], Р. Страдлинг[19], Д. Тош[20], М. Хастинг[21], С. Теркел[22], и отечественных: Д. Н. Урсу[23], Е. Ю. Мещеркиной, Д. Н. Хубовой[24], Е. С. Сенявской[25], В. М. Суринова, — можно выделить три группы устных исторических свидетельств, отражающих индивидуальную и групповую историческую память. Первую группу представляют сведения о прошлом, передаваемые из уст в уста, от поколения к поколению, — собственно, то, что в этнографии и фольклористике называется устной традицией. Во вторую входят рассказы о событиях из жизни отдельного человека, имеющие целью охарактеризовать эту жизнь и придать ей значение. Так называемой устной биографией занимаются в Институте социологии РАН исследователи под руководством Е. Ю. Мещеркиной. Это направление все больше становится известным как «научная биографистика»[26]. Как и источник устной истории, биография обычно пишется или создается исследователем и респондентом. Кстати, это сходство позволяет использовать биографический метод как своего рода маршрутную карту, некий путеводитель или вопросник по устной истории. Многие устные историки успешно работают через биографию, так же, как и социологи-биографисты, составляют вопросники и используют интервью для составления, написания или реконструкции биографий как научного источника.

Наконец, устные свидетельства очевидцев, участников и современников исторических событий, или собственно устная история, составляют третью группу. При этом процесс воспоминаний, свидетельств, рассказа не только инициируется исследователем, а конструируется, моделируется, регулируется с помощью научного исследовательского интервью. Поэтому принципиальной особенностью деятельности устного историка является именно «создание устного исторического источника», или, как это определяется в зарубежной устной истории, «фабрикация источника». Нашу точку зрения о соучастии исследователя в создании устного исторического источника подтверждают и минские источниковеды В. П. Грицкевич, С. Б. Каун и С. Н. Ходин, хотя они рассматривают устную историю как разновидность мемуаров: «Самое существенное в данном виде (устная история) мемуаров — не форма их фиксации, а степень вмешательства лица, которое ведет разговор (опрос). Опрос может производиться как на основе анкеты, так и в произвольной форме. В любом случае канва воспоминаний складывается не самостоятельно, а под воздействием вопросов»¹.

В целом до сих пор существующие определения устной истории можно разделить на две группы с широкими и более узкими толкованиями методов устной истории. Но все они вращаются вокруг двух определений характера деятельности устного историка — «сбора» или «создания», в зависимости от включения в устную историю, и «устной традиции», или собственно «устной истории». Путанице способствует и своеобразный «космополитизм», при котором устной историей занимаются ученые разных научных отраслей: филологи, историки, антропологи, этнографы и др. Именно поэтому нельзя безоговорочно согласиться с известным специалистом в области качественной социологии Т. Шаниным, который как раз считает, что устноисторический метод как качественный метод «не может быть просто приравнен к академической дисциплине, ее использующей (например, истории, этнографии)… Качественная методология либо шире по своим задачам, характеристикам и свойствам, чем отдельно взятая дисциплина, либо должна быть сведена к аспекту такой дисциплины… так как представляет собой методологию с более широким междисциплинарным применением»[27] ^[28].

Таким образом, основным методом устной истории является исследовательское или историческое интервью, которое можно определить как смоделированную исследователем целенаправленную беседу о жизненном мире человека в контексте исторических событий, процессов, явлений или как целенаправленный опрос носителя информации о его эмпирическом опыте в контексте исторического прошлого с последующей трансформацией устного рассказа в письменный текст для последующей интерпретации. На наш взгляд, есть несколько отличий собственно методов устной истории. Во-первых, это научно-методическое обеспечение опроса (научные программы, научные проекты, научные вопросники, возможны научные гипотезы). Во-вторых, это выполнение обязательного условия, состоящего в техническом обеспечении фиксации и хранения информации. Почти в каждом определении метода устной истории подчеркивается необходимость технической поддержки интервью. Недаром появились такие определения устных историков, как «историк с микрофоном» или «Геродот с микрофоном». В-третьих, обязательное документирование и архивирование исторического интервью, создание «устных исторических источников» и «устных архивов» с выполнением требований государственных стандартов. Обязательным является заключение договора с государственными архивохранилищами с последующей сдачей материалов.

Предмет исследования устной истории

Предметом исследования устной истории и устного историка является «человеческое измерение» истории, личностное восприятие или оценка прошлых событий, явлений, процессов не просто отдельным человеком как участником или очевидцем-статистом, а личностью с ее взглядами, мировоззрением, психологией, иначе говоря, субъективное отражение или субъективная реконструкция прошлого, индивидуальная оценка истории. Индивид реконструирует исторические события так, как он их видел и понимал. Насколько уникальны эти мнения — другой вопрос. Они, как и любые другие источники, могут объединяться в группы по принципу сходства взглядов людей или их поведения, а могут быть неповторимы и индивидуальны. Так или иначе, сами события, явления или процессы являются канвой или «декорациями» сцены, на которой разворачивается жизнь людей.

Таким образом, предметом исследования устного историка является субъективная реконструкция, или, как пишет Е. С. Сенявская, «субъективная реальность» участника истории. При этом, с одной стороны, для устного историка представляет интерес поведение человека, его отношение к происходящему, возможность влиять на исторические события, с другой стороны — то, как эти события влияли на его жизнь, труд, семью, мировоззрение и т. д., какие возможности или трудности создавали для жизни.

Теоретические, методологические и концептуальные подходы устной истории

Анализ устноисторических исследований позволяет говорить о проявившихся контурах предлагаемых устной историей новых подходов в изучении исторического прошлого. Основополагающими принципами концепции или методологии устной истории выступают следующие принципы исторического исследования: «история изнутри», «история снизу вверх», «человек в истории», «история в человеке», «мнения и оценки „безмолвствующего (безгласного, безголосого) большинства“, „немотствующих слоев общества“, „маленького человека“, на самом деле представляющего большинство участников исторического процесса. Такая ситуация отражает смещение акцентов в исторической науке на „мир человека в истории“ и „мир истории в человеке“.

Толчок к формированию устной истории как самостоятельного направления или самостоятельной исторической дисциплины и ее массовый размах за рубежом в послевоенные 1940-1950-е гг. был обусловлен именно усилением внимания историков к „истории снизу“ после масштабной Второй мировой войны — к историческим свидетельствам простых людей, чей жизненный опыт не был отражен в письменных исторических источниках. Академическую историю побудил обратиться к устным источникам, отражавшим мнения рядовых участников, феномен победы в войне над фашизмом, роль народных масс, рядовых людей. П. Томпсон подчеркивал, что устная история „позволяет найти героев не только среди вождей, но и среди безвестного большинства народа“¹.

Именно обращение к „человеку в истории“ потребовало новых источников. „История снизу“ и „история изнутри“ включили в предметное поле исторической науки изучение субъективного мира людей, индивидуальных образов (интерпретаций) исторических событий XX в.[29] ^[30]

П. Томпсон пишет: „С помощью устной истории мы узнаем людей такими, какими они сами представляют себя, мы видим вещи (конкретные предметы, события, места) через внутреннее мировосприятие каждого человека как непосредственного участника исторического процесса“¹. Таким образом, устные исторические источники могут использоваться для изучения как непосредственно исторической реальности (исторической повседневности, быта, важнейших событий истории), так и ее отражения в массовом историческом сознании.

Обосновывая тезис об изучении „истории изнутри“, отталкивающийся от ощущений и поведения человека — участника исторических событий, Э. Тонкин пишет: „Можно смотреть на прошлое по-разному. Для историков прошлое есть „другая страна“, которую они пытаются воссоздать из оставленных ею следов“. Устный источник, как своеобразный „взгляд изнутри“, включает разнообразную информацию о событиях. Человек, видевший воочию прошлую жизнь, оглядывается назад и рассказывает тем, „кто там не был, на что это было похоже изнутри“. Предыдущая жизнь так или иначе определяет мироощущение человека и направляет его действия»[31] ^{[32] [33]}.

Установки на «историю снизу вверх» сформировались в ответ на элитарность, в том числе и устной истории, в том виде, в каком она зародилась в США еще в 1940-х гг. благодаря А. Нэвису и его первому проекту по сбору интервью у известных политических деятелей для изучения дипломатической и политической истории. Но массовым занятием исследователей новейшей истории устная история стала благодаря протесту против предрасположенности к истории «сильных мира сего», известных и видных деятелей. Альтернативой «истории на верхних этажах общества» (государственной, политической элиты) стала «история снизу вверх», интерпретация исторических событий «снизу вверх» представителями «нижних этажей общества». Закрепило акцентуацию устной истории на истории «немотствующих» слоев общества («безмолвствующего большинства») внимание к массовым событиям и масштабным процессам, спровоцированным Второй мировой войной.

К 1960-1980-м гг. завершается переориентация устной истории с изучения «великих людей и событий» на историю простых людей, дискриминируемых групп населения, что вылилось в новый подход — «историю снизу вверх», историю на нижних этажах общественной лестницы. Появляется множество проектов устной истории, особенно в Западной Европе, которая пережила мировую войну. Например, в Англии сформировалась традиция устной «рабочей истории», устной истории «лондонской бедноты и городского дна» и т. д. Во Франции обращение к устной истории тоже было своего рода протестом, но против господствующей школы Анналов с ее «увлечением количественными методами, изучением масштабных социально-экономических структур и процессов, охватывающих длительные периоды». Работы же устных историков «возвращали читателя к привычным горизонтам человеческой жизни», «обещали возможность „непосредственного выхода“ в историю — своеобразного „окна в прошлое“»[34].

Новые подходы в социальных науках позволили в последующем преодолеть междисциплинарный барьер и добиться для устной истории определенного академического статуса. Но до сих пор ей приходится утверждать право на самостоятельность своего подхода, так как не удается до конца преодолеть определенную конфронтацию между официальной и устной историей. Можно говорить об определенном несовпадении «взгляда снизу» (рядовых участников и очевидцев) на исторические события XX столетия и «взгляда сверху» — оценок официальной зарубежной и отечественной истории. Многие рассматривают устную историю как «повстанческое» направление в науке и противопоставляют его «торжественно-пафосной» и «официально-правильной» истории. Однако разобщенность заполитизированной, ангажированной официальной истории и народного восприятия исторического прошлого сильно преувеличена. На современном этапе очень большой размах получила наряду с демократической устной историей и элитарная устная история: устная история науки, изобретений, культуры и т. п. Создаются центры и программы устной истории по изучению истории космонавтики, истории интеллигенции, истории угольной промышленности. В них абсолютно на равных фигурируют история и «снизу вверх» и «сверху вниз», но при этом работа остается в рамках устной истории, так как рассматривается «история изнутри», глазами участников и очевидцев.

Новизна подхода устной истории к исторической действительности заключается в доверии к устной информации участников и очевидцев исторических событий и процессов. Доверие базируется на признании существования исторической индивидуальной и коллективной памяти и на признании движущими силами исторического развития не только производительных сил, производственных отношений, государства, но и внутреннего мира людей, влияющего на направление, темпы, уровень развития, глубину преобразований и реформирования, успех или неудачи того или иного политического режима, государства, исторического процесса или события. Этот концептуальный подход просматривается во многих определениях устной истории. Например, трактовка Общества устной истории Великобритании гласит: «У многих людей при слове „история“ возникает ассоциация с толстыми книгами и документами, архивами и библиотеками, старинными замками и величественными зданиями. Но фактически история — это то, что нас окружает, это мир вокруг нас, в твоей семье, обществе, в котором ты живешь, в „живой“ памяти и опыте пожилых людей… Такой вид истории называют „устная история“… Это живая история уникального жизненного опыта… Устная история записывает человеческий опыт на аудио-и видеоносители»¹. В этом же ключе специфика методологических подходов устной истории характеризуется авторами коллективной монографии фонда «Heritage Lottery Fund»: «Устная история — это запись человеческой памяти, чувств, отношений и опыта на аудио-или видеоносители. Это живая история. Это то, что вокруг нас. У каждого есть история, которую бы он мог рассказать»[35] ^[36].

В отличие от более распространенной традиционной истории, базирующейся на письменных документах и вещественных артефактах, устная история дает историку то, что он не может найти в документах, — живое слово, эмоционально окрашенное восприятие людьми того или иного события, облеченное в словесную форму.

Для нас это проявляется еще в одном концептуальном подходе устной истории — «человеческом содержании» истории. На эту особенность устной истории исследователи стали обращать внимание все чаще, замечая, что устная история «позволяет выявить интересные бытовые и психологические подробности и детали, мотивировку и причины поступков, дает возможность почувствовать Человека в истории»[37]. В устной истории действительность передается через субъективное восприятие и выражается через представление, мысли, чувства рассказчика, что можно назвать «человеческим содержанием» исторических событий.

Особенности работы с устными историческими текстами