Уверение Фомы (симфония веры и знания)

5. Несостоятельность «автоматической» эволюционной теории происхождения видов

Современная биология опирается на эволюционную теорию происхождения видов, появившуюся в середине прошлого века. В ее основе лежит принцип случайности, благодаря которому якобы возникают новые изменения у животных и растений, позволяющие им непрерывно развиваться. Согласно этой теории, сложные формы жизни должны были произойти естественным образом из исходных простых за счет постепенной передачи изменений новым поколениям. Однако такой сценарий появления и развития жизни на Земле вступает в противоречие с Божественным Откровением.

В первой главе книги Бытия непосредственно говорится, что каждому новому этапу созидания мира или дню творения предшествовало Слово Божие независимо от того, касалось ли это отделения света от тьмы в первый день или сотворения человека в шестой: И сказал Бог… И стало так.

При переводе текста этой главы на русский язык были использованы слова «сотворил» и «создал», близкие по смысловому значению. В древнееврейском же оригинале соответствующие им термины имеют существенно более различное содержание. Так, «сотворил» (по древнееврейски «бара») – означает «сотворил из ничего». «Создал» (по древнееврейски «аса») – означает «создал из готового материала».

Священное Писание с самого начала повествует о двух видах действия Божия: менее сильное – «создание» и более сильное – «творение». Причем последнее действие употребляется трижды в особо важные моменты творения, а именно: при первоначальном творении Вселенной, при появлении жизни на Земле и при творении человека[7].

О несоответствии эволюционной теории происхождения видов реальной действительности говорит не только Библия. Новейшие научные исследования прямо свидетельствуют, что нет никакой надобности «подгонять» Священное Писание под умозрительные представления науки XIX века, поставившей во главу угла не Творца, а тварь. Современные экспериментальные данные по скрещиванию определенно указывают на существование между отдельными видами живых организмов совершенно непреодолимых барьеров. Вот уже на протяжении столетия в целом ряде лабораторий без всякого успеха ведутся попытки селекции бактерий с целью получения нового их вида. При этом используется облучение для усиления фактора изменчивости. По числу сменившихся поколений бактерий этот период эквивалентен промежутку времени, за который, согласно эволюционной теории, для высших форм жизни должны появиться новые отряды. Отрицательный результат экспериментов свидетельствует, что без присутствия созидающей Силы невозможно никакое естественное видоизменение форм жизни. Очевидно, что одного желания биологов для этого совершенно недостаточно.

В настоящее время подавляющее большинство исследователей, соприкасающихся с вопросами клеточной эволюции, придерживаются так называемой эндосимбиотической теории (ЭСТ). Согласно ей, сложная эвкариотическая клетка (т. е. клетка с истинным ядром) могла «образоваться» только путем интеграции в определенном порядке простых самостоятельных организмов бактериальной природы, которые в результате симбиоза превратились в клеточные органы – органеллы (митохондрии, пластиды и т.д.)[8]. Таким образом, новые организмы, принципиально отличающиеся от своих предков, появлялись скачкообразно в результате кооперации неродственных форм, а члены этого кооператива – первоначально независимые организмы – становились органеллами таких новообразований, полностью утерявшими свою самостоятельность. В этом и заключается основное разногласие ЭСТ с фундаментальной концепцией классической теории эволюции, гласящей о том, что новые виды возникают в результате постепенного накопления и отбора мелких изменений у предшествующих поколений.

Симбиогенез предполагает существование и такого странного, с точки зрения эволюционистов, созидательного фактора, как «взаимопомощь» видов, в отличие от постулируемой дарвинизмом борьбы за существование.

Как ни прискорбно это звучит для сторонников эволюционной теории, но с середины 80-х годов после своего экспериментального подтверждения[9], ЭСТ начала выполнять в биологии функцию новой научной парадигмы. Очевидными стали не только неодинаковость скорости «эволюции», но и даже различия в ее направлении для разных органов[10]. Для исследователей, придерживающихся материалистической мировоззренческой концепции, совершенно непонятны ни избирательность процесса развития всего живого, ни вообще мотивы тех или иных «эволюционных преобразований».

В последнее время биологи столкнулись с таинственным парадоксом, который они назвали «неравномерностью эволюционного процесса». Современные данные об ископаемых свидетельствуют о том, что большинство важнейших эволюционных преобразований совершилось довольно внезапно вскоре после появления многоклеточных организмов примерно 600 млн. лет назад в кембрийский период.

Типы строения тела, сформировавшиеся в то время, стали в общих чертах основой тех, что существуют сегодня. За последние сотни миллионов лет не появилось новых типов строения организмов, а древние оказались необычайно устойчивыми ко всем изменениям окружающей среды. Такой «консерватизм» живых существ обусловлен механизмом наследственности, благодаря которому практически без изменения от поколения к поколению передаются характерные признаки особей. Небольшие скачкообразные изменения генофонда обусловлены мутациями, которые, как стало ныне совершенно очевидно, всегда ухудшают генетический материал и никогда не производят нового. Главным же фактором, сохраняющим характерный для данного типа набор признаков, служит естественный отбор, который и предохраняет вид от вырождения.

Итак, все известные типы животных, ископаемые останки которых хорошо сохранились до наших дней, появились в течении 60 млн. лет кембрийского периода. В сравнении с 3,5 млрд. лет всей биологической эволюции и около 570 млн. лет, прошедших с начала кембрия, это означает, что все типы животных появились практически внезапно и одновременно[11]. Эволюционистам приходится признавать, что после кембрия даже скорость появления новых классов животных, представляющих собой более низкий уровень подразделения царства животных, катастрофически упала и практически не отличима от нулевой. Ибо в день шестой, закончив создание зверей земных по роду их, Бог затем сотворил лишь человека по образу Своему (Быт. 1; 25, 27). И почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал (Быт. 2, 2).

Проблему такой неравномерности «эволюции» не удается решить и с помощью молекулярной биологии. Согласно последней, линии эволюционного развития многоклеточных, давшие основные типы животных, должны были разделиться задолго до кембрия – более 900 млн. лет назад. Положение становится еще более загадочным для исповедующих эволюционный принцип, если принять во внимание то, что внутри отдельных видов живых организмов существует удивительно быстрое приспособление к новым условиям внешней среды. Например, быстрое развитие устойчивости к высокой концентрации токсинов является широко распространенным явлением. Темпы «эволюции» на видовом уровне не снижаются, но они не затрагивают сложившиеся типы строения.

О наличии четкой градации представителей мировой фауны говорит и отсутствие ископаемых так называемых «промежуточных видов», призванных с точки зрения сторонников эволюционной теории заполнить недостающие пробелы в якобы непрерывной и восходящей линии эволюции животного мира. За все время ведения раскопок палеонтологами найдены лишь останки, принадлежащие отдельным видам[12].

Не обнаружено никаких предков рыб, не найдено эволюционных предшественников трилобитов и других кембрийских животных и т. д. Поэтому постулат теории эволюции о существовании у всех живых организмов более простых родственных предшественников вряд ли следует считать соответствующим реальной действительности.

Конечно, на Земле присутствуют одновременно относительно простые и существенно более сложные формы организации жизни. Но разве что только людей, предубежденных в отсутствии Творца и не желающих ничего и слышать о Нем, такой факт может привести к упрощенному представлению о естественной прогрессивной эволюции живых организмов во времени. Ибо такая точка зрения не выдерживает критики, даже если исходить только из самых общих соображений. Ведь, например, из наличия такого богатого разнообразия автомобилей – от изящных легковых машин до специальной тяжелой строительной или военной техники, вовсе не следует существование некоего «природного» принципа, благодаря которому естественным образом и появился весь этот мир машин в своем на настоящее время достаточно совершенном качестве.

Не приходится сомневаться, что исторически у всех современных сложных механизмов существовал прототип или «более простой предшественник», так что имеются в наличии все «промежуточные виды», начиная с самой простой деревянной коляски, запряженной лошадью, и кончая современным лакированным лимузином, начиненном электроникой. Но однако в связи с этим фактом никому не приходит в голову предлагать теорию прогрессивной эволюции автомобиля, основанной на слепой игре случайных сил.

Как и в случае мира живых организмов, многие узлы и детали последующих моделей автомобилей имеют общие черты с более простыми предыдущими вариантами, но и резкая дискретность процесса развития очевидна. Время от времени появляются принципиально новые конструкции, не имеющие сходства с предшествующими.

Очевидно, что без направляющей и творческой деятельности людей ничего не могло появиться само собой. В этом заключается принципиальное сходство природы любого творческого процесса, ибо человек создан по образу Божию.

Хотя сторонники концепции «автоматической» эволюции и пытаются оспаривать правомерность отдельных тезисов (например, отсутствие ископаемых промежуточных видов[13]), сейчас уже существуют иные свидетельства, которые поддаются точному математическому анализу и носят гораздо более глобальный характер, поскольку связаны с фундаментальными областями человеческого знания. Они неумолимо свидетельствуют о явно неслучайном, скачкообразном возникновении живой материи.

В свете этих аргументов обсуждение вещей второстепенных теряет смысл, как меркнут мириады звезд на ночном небе при появлении дневного светила.