В краю саванн

Табаски — самый большой праздник

Я приехал в Мали в разгар мусульманского поста, который длится месяц. Во время поста люди едят только ночью. В течение дня в рот не должно попасть и маковой росинки: не разрешается ни пить, ни курить, нельзя глотать даже собственную слюну. В это время ослабленный организм легче поддается заболеваниям. Студенты мои стали хуже заниматься.

Дом служащих стоит в километре от главной городской мечети, но ежедневно задолго до рассвета я просыпаюсь от голоса муэдзина, призывающего, к утренней молитве. Вечером возле квартальных мечетей можно видеть белые фигуры молящихся, освещенные редкими керосиновыми фонарями.

В день окончания поста, с утра устраивается грандиозное молебствие на огромной немощеной площади возле главной мечети Бамако. Однако и эта площадь не в состоянии вместить всех желающих. Перед аллахом равны богатые и бедные, по к мечети одни приезжают на шикарных автомобилях, другие на мопедах и велосипедах, большинство же скромно приходит пешком.

На молебне присутствуют в основном мужчины. Женщин допускают только пожилых. Их очень немного, и сидят они сзади молящихся мужчин в тени деревьев. Люди сходятся на площадь задолго до начала молитвы. Разостлав циновки, они молча усаживаются на них. К началу молебна вся площадь бывает покрыта ровными шеренгами длиной 200–300 метров каждая.

Вот через установленные на площади динамики звучит голос имама, и молебен начинается. Тысячи людей одновременно делают одни и те же движения: простирают вперед руки, касаются ими лица, сгибаются для поклона, становятся на колени, падают ниц, касаясь лбом земли. Молебен длится полчаса. Затем ряды смешиваются. Верующие свертывают коврики и начинают расходиться. От шаркания тысяч ног над немощеной площадью поднимается облако красной пыли. Последними важно и медленно уходят немногочисленные женщины. Одеты они в белоснежные кофты с длинными рукавами и длинные платья. Поверх платьев у некоторых прозрачные нейлоновые накидки, на головах белые платки. У других поверх платков надето украшение в виде четырехугольной золотистой короны.

Затем начинается веселье. На улицах появляются гриоты со своими музыкальными инструментами. До глубокой ночи малийки темпераментно пляшут под звуки тамтама. Для танца характерен резкий наклон корпуса. Вытянутые руки то стремительно опускаются до земли, то взмывают в ночное небо.

Пляшут обычно девушки лет двенадцати-шестнадцати. Быстрота — главное в танце. Происходит своеобразное соревнование возможностей барабана и человека. Пляски под тамтам часто парные. Я пытаюсь определить продолжительность пребывания в круге. Получается не более полутора-двух минут. Чтобы ничто не мешало движениям, девушки перед выходом в круг сбрасывают обувь. Над танцующими висит облако пыли, но никто этого не замечает.

Место пляски сдавил круг зрителей. Дети особенно сильно поддаются магическому действию тамтама. Их глазенки горят, они зачарованы происходящим. Днем, вооружившись старой кастрюлей или бидоном, они подражают взрослым.

Быстрые парные пляски сменяются коллективными. Теперь в круг вступают замужние женщины. Они выстраиваются цепочкой и ритмичными плавными движениями взмахивают широкими нейлоновыми накидками.

Самый большой праздник малийских мусульман — Табаски, или праздник Барана. Бывает он обычно в апреле, через 70 дней после окончания поста. Но точная дата его определяется положением луны на небе. Даже накануне до захода солнца никто определенно не может сказать, будет ли завтра праздничный день. В день Табаски глава каждой семьи обязан зарезать несколько баранов. Хотя дата праздника известна лишь приблизительно, население начинает готовиться к нему заранее. На улицах Бамако появляются одетые в белое мавры со стадами овец. Из дворов доносится блеяние уже приобретенных баранов. Под деревьями вдоль тротуаров устроились парикмахеры, которые без мыла, с помощью одной только воды ловко бреют головы. Женщины шьют наряды. В день Табаски все хотят быть красивыми и нарядными. Табаски — нерабочий день.

Табаски начинается с еще более грандиозного молебна, чем в день окончания поста. На площади возле мечети не хватает места. Молящимися заполнены все прилегающие к площади улицы и переулки. Подъезд к площади регулирует полиция. И снова шеренги людей, одетых в белые и синие бубу, волнами падают ниц, простирают руки.

В конце молебна на помосте, установленном на площади, закалывают жертвенного барана. В этот праздник овца может быть заколота за грехи одного человека, корова или бык — за семерых, верблюд — за десятерых, причем жертва должна быть однолетней. Бараньи туши тут же свежуют, набивают просом и поджаривают на вертеле.

Приносить жертвы нужно, чтобы попасть в рай. Лишь тот попадет в рай, кто сумеет на жертвенных животных переехать перекинутый над адом мост Сират. Мост этот тоньше женского волоса, острее лезвия меча и горячее пламени. У входа на Сират мусульманина будут ждать бараны, коровы и верблюды, заколотые верующим в праздник Табаски. Дот, кто не закалывал животных, не сможет переехать по этому мосту. Он не удержится на нем и упадет в ад.

Эту мусульманскую легенду рассказывает мне Драман, правоверный мусульманин. Закалывать баранов могут не все. Овца стоит почти целую месячную зарплату неквалифицированного рабочего государственного предприятия.

Ислам — религия классового общества. Еще в XI–XIV веках он способствовал сплочению разрозненных племен Западной Африки, поклонявшихся различным местным божествам. Ислам служил прежде всего интересам родовой знати и богатых торговцев, которые первыми приняли новую религию. Став мусульманами, феодальные правители обязались совершать паломничество в святые места — Мекку и Медину. Эта традиция жива и сейчас, но путешествуют теперь не на верблюдах, а на комфортабельных реактивных самолетах. Такое паломничество по карману далеко не многим малийцам. Для мусульман, оставшихся дома, показывают цветной фильм о святых местах. На демонстрацию таких фильмов верующие приходят как на праздник — в лучших одеждах. Появление на экране Каабы, которую целуют верующие, встречается аплодисментами.

Третий праздник малийских мусульман — Маулюд, день рождения пророка. Начинается он необычно: глубокой ночью европейцы, живущие в африканских кварталах, бывают разбужены грохотом кастрюль, сковород и других металлических предметов. Этот грохот обозначает вознесение Мухаммеда, который, по преданию, летел на молнии и успел совершить свое путешествие так быстро, что, когда вернулся на землю, постель его еще не успела остыть.

Кроме праздников мне пришлось присутствовать и на похоронах: умерла жена моего студента Майга. Раньше она училась в Административной школе. С Фофаной и еще одним малийским преподавателем едем в госпиталь. В палате — сам Майга, сестра покойницы и несколько студентов. Сестра несколько раз пытается заголосить, но ее всякий раз быстро успокаивают. Громкое причитание не принято.

Похороны состоялись в тот же день. После обеда приезжаем в квартальную мечеть. Человек сорок мужчин уже выстроились в шеренги для молитвы. Фофана увлекает меня туда же.

— Я же не мусульманин, молиться не умею.

— Просто стой, так надо.

В составе длинного автомобильного кортежа медленно едем на кладбище. Женщин нет ни одной, они остались дома. Могила уже готова. Несколько человек роют боковую нишу. Затем родственники встают на колени вокруг носилок, молятся, обратясь лицом на восток, и укладывают покойницу в нишу так, чтобы она лежала лицом к Мекке. Нишу закладывают камнями, отверстия замазывают глиной и засыпают могилу. Все делается очень быстро.

Похороны завершаются большим молебном возле дома Майги. На нем присутствует по крайней мере человек сто пятьдесят. Майге все время говорят одну и ту же фразу: «Пусть бог даст тебе силу перенести твою печаль».

По дороге домой Фофана рассказывает, что до провозглашения независимости похороны были очень разорительны для семьи усопшего. Они продолжались несколько дней. Все это время надо было содержать многочисленных родственников, друзей семьи, вознаграждать гриотов, раздавать раковины каури. На похороны собирались сотни людей. Чтобы справить приличные похороны, надо было иметь полные закрома проса, забить много скота, раздать много денег и каури. Если семья не располагала достаточными ресурсами, церемония похорон откладывалась до следующего более благоприятного года. Теперь срок похорон определен в одни сутки. Это сделало ритуал похорон не столь обременительным.

В обычное время религиозный день недели — пятница с обязательной полуденной молитвой в главной мечети. Ислам предписывает верующим пятикратную ежедневную молитву, однако это требование соблюдается немногими.

Поскольку молитва начинается в строго определенные часы, «некоторые бросают на это время работу и выходят на улицу, чтобы помолиться. Однажды во время поездки по стране, совпавшей с постом, в 7 часов вечера наш шофер Секу Туре без предупреждения выбежал из машины и куда-то исчез. Забеспокоившись, мы вышли на розыски и увидели его склонившимся в молитве.

Пятница считается днем подаяний. Множество неизвестно откуда взявшихся калек, нищих, слепых появляется в этот день возле главной мечети. Владелец лавки сказал мне однажды, что, подавая в пятницу, он надеется через год удвоить свой капитал. Аллах помогает тому, кто не забывает ближнего.

Студенты говорили мне, что мусульман, уклоняющихся от молитвы, осуждают родственники и соседи. На площади во время молебна мне приходилось видеть государственных деятелей и руководителей Административной школы, по пять лет проучившихся в западноевропейских странах. Ислам оказывает большое влияние на все стороны жизни малийского общества.

Ислам исповедует примерно 60 % малийцев, проживающих в основном на севере страны, где арабское влияние было сильнее. Как правило, жители малийских городов — мусульмане. Пропаганду ислама в стране ведут различные мусульманские ордена и секты, имеющие печатные издания. Дети многих мусульман обучаются в коранических школах.

Советский врач Г. А. Леонов рассказывал мне о главе одной из мусульманских сект, жившем около Ниоро. Он имел влияние в Мали, Мавритании и Сенегале. Посоветоваться с ним приезжал бывший президент Мали, подаривший ему автомобиль. «Шериф», то есть потомок пророка, каким считало «святого» местное население, жил отшельником в трех километрах от Ниоро и уже двадцать лет не был в городе. Слово его почиталось как закон. Первое время мусульмане посещали врача-европейца только с разрешения «шерифа». Посредником при этом был местный марабут.

Однако, после того как Г. А. Леонов сделал успешные операции брату и жене «шерифа», к русскому доктору можно было ходить без разрешения. Дважды в месяц «шериф» сам приглашал доктора, чтобы проверить кровяное давление. Обычно посетители разувались за сто метров от дома «шерифа» и шли босиком, а последние метры ползли на коленях. Свою руку «шериф» подавал не каждому. Для «доктора Жоржа» было сделано исключение.

Переводчик Умар говорил, что «шериф» знает десять языков, в том числе английский, французский и языки многих суданских народов. Возле дома стояли плетеные хижины, в которых жили ученики и бои «шерифа».

Большинство моих студентов исповедовали ислам, но были и фетишисты. Я поинтересовался у Саму Кулибали, почему он перешел в ислам.

— В городе как-то неудобно говорить, что ты поклонник многих богов.

А Ламисса Байоко из народа сенуфо, казалось, намеренно подчеркивал, что он фетишист. С Ламиссой Байоко интересно поговорить, так как его дипломная работа посвящена социально-экономической организации его родной деревни Занферебугу, находящейся в 52 километрах от Сикасо и насчитывающей 1300 жителей.

— По верованиям анимистов, — говорит Ламисса, — в природе и обществе существует высший порядок, установленный творцом. Человек не может изменить мир. Его задача состоит в том, чтобы жить в согласии с установленным порядком. Каждая деревня находится под защитой духов-покровителей. Имеются также фетиши — покровители семьи.

В Занферебугу есть тайное общество анимистов. При вступлении в него проходят особый обряд посвящения. За последние двадцать лет две трети деревни Занферебугу стали мусульманами. Но если в деревне возникают трудности, крестьяне вновь обращаются к прежним богам.

Как-то во время беседы об африканских религиях староста одной из групп Мамаду Черо сказал:

— Религия, может быть, и вымысел, но наука тоже не раскрыла тайну возникновения мира.

Теория эволюции Мамаду Черо не удовлетворяет. Он серьезно говорит о существовании дьявола, даж, е знает несколько способов увидеть его. Я не прочь посмотреть малийского дьявола. Черо обещает помочь мне в этом, но предупреждает, что за последствия не отвечает. Я спрашиваю, что может случиться.

— Психическое расстройство, сумасшествие, мало ли что еще. Дьявол не прощает тому, кто пытается его увидеть.

Мамаду рассказывает, что он родился в деревне. Туда действительно проникает не много сведений из внешнего мира. А кругом саванна, населенная добрыми и злыми духами. Именно здесь рождаются и поддерживаются фантастические представления о мире, о необыкновенной силе колдунов и знахарей, способных превратиться в льва, заставить рыбу выскочить на берег, а дичь — бежать навстречу охотнику, одним взглядом заломить занесенную руку с ножом, с помощью принесения жертвы исцелить больного, которому не смогли помочь врачи, получившие образование в Европе.

Среди деревенских охотников были главные колдуны. Не подчинившемуся их власти охотнику грозила опасность остаться без дичи. К колдовству прибегали женщины, если они страдали бесплодием или если их переставали любить мужья. Герои малийских легенд всегда наделяются способностью к колдовству.

В деревнях есть ведуны и знахари, изготовляющие фетиши, обереги — гри-гри, противоядия против укусов змей и лекарства от болезней. Это делается за плату, способы изготовления лекарств держатся в секрете и передаются по наследству. Среди знахарей, безусловно, встречаются неплохие знатоки целебных трав и растений. Умар Касоге, мой студент из народа догон, рассказывал о происхождении противоядия от укусов змей. Однажды охотник увидел дерущихся змей. Затаившись, он стал наблюдать. Одна из змей получила несколько укусов и уползла. Заметив, какими растениями она лечит свои раны, охотник стал делать из них противоядие.

При этом мне снова вспомнился разговор с Г. А. Леоновым. Однажды ночью его вызвали в больницу, сказав, что привезли важного человека. Им оказался известный местный колдун. Его укусила заползшая в хижину змея. Несколько дней колдун лечился собственными средствами, но, увидев, что они не помогают, велел доставить себя в больницу.

У малийцев-мусульман изготовлением оберегов занимается марабут. Обычно с просьбой об изготовлении гри-гри обращается мать заболевшего ребенка. Марабут пишет на клочке бумаги или пергамента изречение из Корана на арабском языке. Затем магическая бумажка (но это может быть и священный порошок, взятый у знахаря) попадает в руки шорника, который зашивает ее в черный блестящий квадратик кожи, называемый гри-гри. Гри-гри сохраняются, передаются по наследству. Их носят на кожаном ремешке на шее, поясе, подвешивают к локтю и ноге. Наш дворник Яя Дигиба носил не меньше десяти гри-гри, а в торжественные дни надевал и больше.

Пришлось мне послушать и о пережитках тотемизма. Дядя Умара Касоге, работавший на железной дороге и происходящий из народа сараколе, рассказывал, что у его народа священным считается удав, которого нельзя убивать. По преданию, однажды мальчик сараколе заблудился в саванне. Выбившись из сил, он забрался в пещеру и уснул. Проснувшись, мальчик увидел, что у входа в пещеру, свернувшись, лежит огромный удав. В это время к пещере приблизилась гиена, которая хотела напасть на беззащитного ребенка. Но удав преградил путь гиене и прогнал ее. Когда к пещере пришли люди и увидели лежащую у входа змею, они решили ее убить. Однако мальчик рассказал, что змея спасла его. С тех пор удав стал священным для всех сараколе. Люди из рода Траоре, по словам Драмана, не могли есть мясо крокодила, ибо один из их предков превратился в крокодила и шесть лет во время голода кормил людей рыбой. В роде Диарра чтят льва, имя которого они носят.

Кроме мусульман и анимистов среди малийцев есть христиане. Их немного, около тридцати тысяч. На улицах Бамако можно встретить белого патера с крестом и темнокожих монахинь.

Правительство Мали проводит мероприятия, направленные на борьбу с невежеством и суеверием. Это строительство в деревнях школ и медицинских пунктов, пропаганда медицинских знаний среди населения, борьба с эпидемиями. Но это только первые шаги. Потребуется еще немало времени, прежде чем удастся ослабить позиции религии, чрезвычайно сильные среди основных слоев населения.

Кто знает добро и зло…

В Бамако мне часто приходилось проезжать мимо детского сада, где сотни две темнокожих ребятишек занимаются под руководством своих воспитательниц. Это новое явление в общественной жизни Мали. Но пока в большинстве случаев воспитание ребенка в малийской семье целиком ложится на мать. Всего лишь раз я видел ребенка, которого нес отец. Дети очень привязаны к матери. Малийская пословица гласит: «Бей меня, но не ругай мою мать».

Мальчики, подрастая, стараются научиться у отца искусству охоты, ремесла, земледелия. Девочки лет с пяти-шести уже начинают носить за спиной своих младших братьев и сестренок. В городах по поручению матери они занимаются торговлей. Участие в хозяйственных делах семьи часто служит препятствием для посещения школы.

Африканские дети развиваются быстро. Родители внушают им почтение к предкам, знакомят с основными традициями и верованиями.

Порядок и дисциплина в малийской семье основываются на уважении младших к старшим. Считается, что все, кто родился позже, должны чтить тех, кто родился раньше. Тот, кто долго жил — много — видел и испытал, — знает, как говорят малийцы, добро и зло. Старики могут многое рассказать и многому научить. Мне не раз приходилось видеть, как достаточно было одного-двух слов старика, чтобы остановить ссору детей или подростков.

По старым обычаям, накануне обряда посвящения в разряд взрослых юноши в составе возрастных групп проходят суровый и систематический курс обучения вдали от деревни под руководством стариков, играющих роль духовных наставников. Юноши воспитываются в духе трудолюбия, уважения к старикам, повиновения родителям и родственникам. Они должны быть храбрыми и сильными, довольствоваться минимумом пищи, почти не спать. Цель такого воспитания — сделать из подростка настоящего мужчину, верного защитника и последователя традиций рода и общины.

Каждый горожанин обязан делить кров и пищу с приехавшими из деревни родственниками, если даже они у него будут жить много месяцев. Когда на иждивении находится близкий родственник, например брат, ищущий работу, то помощь ему оказывается до первого предложения работы. Если он от нее отказывается, то помощь может прекратиться.

На улицах Бамако редко можно встретить юношу и девушку, идущих рядом: нет обычая приглашать девушку в кино или на прогулку. Исключения составляют вечера и балы в лицеях. Но тогда девушки получают пригласительный билет. Обычаями также не поощряется ношение коротких юбок или платьев. Считается, что женщина прежде всего должна закрывать ноги.

Своеобразен свадебный обряд малийцев. Впервые закон о браке появился в Мали в 1962 году. До этого брачные отношения регулировались обычаями и были очень сложными.

Теперь по кодексу о браке считается достаточным внести родителям невесты обусловленный законом денежный подарок (20 тысяч малийских франков). Раньше сумма была гораздо больше. Эти деньги рассматриваются как компенсация за потерю рабочих рук в семье. Их обычно не тратят. Если глава семьи получил деньги за уход дочери, то он платит их при женитьбе сына. В случае женитьбы на разведенной размер денежного подарка уменьшается наполовину.

Обязательное условие теперешнего брака — согласие жениха и невесты. Церемония вступления в брак начинается в мэрии, куда приходит большое число приглашенных. Приглашения рассылаются заранее. Церемонию открывает заместитель мэра города. После речи по случаю бракосочетания он вызывает к столу жениха, невесту, затем двух посаженых отцов, которые исполняют роль родителей. Жених и невеста одеты в белые национальные одежды. Лицо невесты закрыто прозрачной тканью.

Мэр спрашивает жениха о согласии взять в жены такую-то и уплатить родителям невесты предусмотренную законом сумму. Потом задаются вопросы невесте. Затем следуют наставления посаженых отцов. После объявления жениха и невесты мужем и женой начинаются поздравления.

Из мэрии жених и невеста едут по своим домам. Вечером в мечети происходит религиозная церемония в присутствии родственников и друзей новобрачных, но без них самих. В течение нескольких дней жених не видит невесту, которую в это время почти не кормят якобы для того, чтобы первым родился мальчик. Через неделю устраивается свадьба, на которую приглашаются многочисленные гости.

Торжество начинается после захода солнца. Невесту отводят в хижину, где пожилые женщины наряжают ее в белое платье и закутывают с головы до ног в покрывало. Она выслушивает от них наставления, как вести себя в новом положении. Эти наставления часто прерываются песнями и плясками молодых девушек. В это время жених угощает гостей ужином, орехами кола, лимонадом. Родственники принимают подарки. До рассвета продолжаются песни и пляски. В деревне около полуночи женщины отводят новобрачную в ту хижину, которая должна стать ее жилищем. Затем жених оставляет гостей и идет к невесте. В городе жених снимает дом, куда после свадьбы родственники приводят невесту. Неделю молодожены живут вместе, навещаемые родственниками и друзьями, а потом расходятся по своим домам. В течение недели каждый из молодоженов покупает баранов и по очереди приглашает к себе друзей и близких, которых угощают под веселые песни гриотов. Отказываться от таких приглашений нельзя, будет кровная обида.

Лишь после этого жених приводит невесту к себе в дом. Сестры жениха учат ее вести хозяйство, нянчить детей. Когда старшая сестра убеждается, что молодая жена умеет все делать самостоятельно, она оставляет ее одну.

При рождении ребенка на седьмой или восьмой день марабут дает ему имя, но, если отец не согласен, оно может быть изменено.

Еще и теперь бывают случаи, когда понравившиеся друг другу юноша и девушка не могут пожениться по религиозным причинам. Так, ислам не разрешает браки между мусульманами и анимистами, а в присахарских районах, где особенно сильны старые обычаи, бывший раб не смеет жениться на дочери хозяина.

Малийская женщина — великая труженица. Она готовит пищу, нянчит детей, ухаживает за огородом, собирает плоды диких растений. Она же с тяжелыми тазами, полными фруктов и овощей, идет на базар, чтобы добавить немного денег к скромному доходу главы семьи. В саванне можно встретить женщину с огромной вязанкой дров на голове и с ребенком за спиной.

Уважением мужа пользуется та жена, которая родила ему наибольшее количество детей — будущих работников. Однако четверть родившихся детей умирает, не дожив до года. Главная причина высокой смертности — плохие санитарно-гигиенические условия, недостаток квалифицированной медицинской помощи.

И все же женщины в Мали имеют гораздо большую свободу, чем у других мусульманских народов. В стране существуют различные женские организации, в частности занимающиеся пропагандой санитарии и гигиены, коллективы самодеятельности.

За годы независимости были созданы условия для расширения женского образования. В городах многие девочки посещают школы, лицеи, девушки учатся в высших учебных заведениях. Существуют курсы, окончив которые женщина может стать служащей в какой-либо конторе. В государственных магазинах появились продавцы-женщины. После создания в Мали промышленных предприятий впервые сотни женщин получили возможность работать на производстве. Многие молодые мужчины тоже по-новому стали смотреть на положение женщины. Некоторые мои студенты говорят, что они отошли от старых обычаев, едят с женой за одним столом и намерены придерживаться единобрачия.

Учиться должны все

Как-то раз на одной из улиц в африканском квартале Бамако я обратил внимание на пожилого грузного человека. Он сидел на табурете около дома с книгой на коленях и, придерживая очки в железной оправе, напряженно шевелил губами. Рядом стоял молодой малиец, приветливо улыбнувшийся при моем приближении. Я заговорил с ним и узнал, что его зовут Усман Дамбеле. Он моторист на одном из небольших предприятий. Старик с книгой оказался отцом Усмана. Он учится читать. Усман с гордостью рассказал, что все его дети ходят в школу. Да, детям надо учиться. Чтобы стать квалифицированным рабочим, надо знать французский язык. На нем написаны все учебники, так как у народов Мали еще нет общепринятой письменности.

Колониальные власти мало заботились о просвещении народов Судана, ибо языковая дробность создавала хорошие условия для политики «разделяй и властвуй!». Французский язык знали очень немногие — интеллигенция, рабочие, бывшие солдаты французской армии.

Развитие народного образования пришлось начинать не только со строительства школ, надо было перестраивать всю школьную систему.

Мне пришлось присутствовать на лекции, которую читал министр национального образования в Административной школе. Он говорил, что в стране проводится реформа образования. Главная ее цель — сделать образование массовым, обязательным, бесплатным. Для этого надо увеличить число учащихся путем расширения сети школ и усиления работы по набору в школы. Я уже слышал от Мамби Сидибе, что в период колониализма родители неохотно отправляли детей в школу, так как, получив образование, человек уже не возвращался в деревню и по своему положению становился выше родственников.

Сотни малийцев обучаются в высших учебных заведениях как социалистических, так и капиталистических стран. Особенно это касается инженерных кадров, для подготовки которых в стране пока не имеется своей материально-технической базы и преподавательского состава.

Во время моей работы Административная школа выпустила первых специалистов. Это событие было торжественно отмечено малийскими руководителями и общественностью.

Один малийский преподаватель рассказывал мне, что, когда в лицее, где он работает, учащимся задали сочинение на тему «Человек и машина», все описали труд портного. Большинство учеников других машин не видели. Мои студенты тоже имели слабое представление о современных станках и машинах и просили организовать экскурсию в Центр профессионально-технического обучения.

И вот теперь советник профтехцентра В. Колесников рассказывает моим студентам о структуре, оборудовании профтехцентра, его задачах и роли в развитии экономики Мали. Затем директор профтехцентра господин Ли проводит экскурсантов по учебным цехам. В слесарном цехе одетые в легкую униформу юноши сосредоточенно работают над изготовлением молотков.

— Это учащиеся второго курса, — говорит директор. — Они выполняют самостоятельные задания — делают молотки, лопаты. В столярном цехе их насаживают на рукоятки — и инструмент готов.

Особый интерес вызывает кузнечный цех. Кузнец — изготовитель мотыг, топоров, ружей, нощей — всегда пользовался почетом у малийцев. Но здесь они видят не кустаря, а мастера, вооруженного могучим механическим молотом. Ученики пока еще делают простую работу. Но мои студенты не скрывают чувства гордости. Идет формирование малийского рабочего класса.

Заинтересовала всех и электрическая плавильная печь. Директор объясняет, как готовится земля для формовки, как делаются формы и ведется их заливка.

— Чугун мы пока вводим из Советского Союза, — говорит директор. — Это далеко, но мы надеемся, что у нас тоже будет свой металлургический завод.

Мы в сварочном цехе.

— Сварщик — это новая для нас профессия. Она нам очень нужна, — говорит директор.

Маска, прикрывающая глаза сварщика во время работы, идет по рукам слушателей. Советский мастер тут же демонстрирует точечную автоматическую сварку. И хотя на платья студенток сыплются искры, девушки не отходят от мастера — они хотят видеть, как работает промышленное электричество. Раз в Бамако лопнула водопроводная труба, оставив без воды несколько районов. Она была восстановлена электросварщиками. Ученики впервые увидели огромную силу того огня, который они держали в руках.

В механическом цехе будущие токари, фрезеровщики, строгальщики не реагируют на то, что станок плотно окружен экскурсантами, жадно следящими за каждым их движением. Стоит своеобразная тишина механического цеха — нет посторонних звуков, кроме ровного гудения машин. Студенты мои заметно взволнованны. Они впервые увидели зачатки той индустрии, о которой много говорят в стране.

В профтехцентре, работающем с 1963 года, уже было несколько выпусков. Немало его воспитанников стало техническими руководителями. В адрес преподавателей и мастеров идут письма. Бывшие ученики рассказывают о новой работе, о планах на будущее, благодарят.

При посещении керамического завода, построенного КНДР в дар Республике Мали, я довольно долго беседовал с директором. Он откровенно рассказывал о трудностях в работе предприятия: низка производительность труда, нет квалифицированных кадров по учету, действует уравнительная система оплаты труда. Директор понимает, что это ненормально, так как один рабочий изготовляет за смену 120 изделий, а второй — 80, но без согласия центрального профсоюзного органа республики предприятие не может изменять зарплату. Рабочие по уровню квалификации делятся на три категории, или разряда, но повышение квалификации пока не проводится. Директор показывает отчет о работе предприятия. Здесь наряду с калькуляцией есть и нормы выработки, составленные самим директором. Пока они выполняются не всеми рабочими.

Директор — единственный на заводе человек с высшим образованием. Ему приходится заниматься многими вопросами. Из дипломированных специалистов есть еще два техника по обжигу керамики. В качестве топлива применяются дрова, что мешает поддерживать постоянную температуру в печи и сказывается на качестве изделий. Одним словом, мы узнали о первых, очень трудных шагах становления национальной промышленности.

О чем мечтает молодежь

Когда я спрашивал того или иного студента, к какой народности он принадлежит, мне обычно отвечали: «малиец». Хотя у малийцев еще не сложилась единая нация, для молодежи характерно стремление к внутреннему сплочению разных народностей для решения общих задач.

И на деревенском празднике в глухой деревне, и по столичному радио на разных языках — бамбара, фульбе, тамашек, сонгай — я неоднократно слышал песню, в которой повторялись слова «О Мали!». Эта песня — символ, волнующий призыв к единению всех народностей, населяющих страну, без чего немыслимо национальное возрождение.

Особую роль в развитии страны должна сыграть молодежь, составляющая больше половины населения страны. По горячим дискуссиям, которые развертывались в Административной школе, было видно, что молодежь понимает свое назначение.

Я спрашиваю Ибраима Дьяките, о чем мечтает малийская молодежь.

— Это зависит от прослойки. В профтехцентре учится мой брат. Там была проведена анкета о мотивах поступления на учебу. Одни ученики ответили, что мечтают иметь техническую специальность и работать на промышленном предприятии, другие хотят стать хозяевами мастерских, купить автомобиль, иметь несколько жен.

— Ну а молодежь, получившая образование?

— Конечно, о прогрессе, о том, чтобы вывести страну из отсталости, чтобы у пас была своя литература, свои писатели, поэты, композиторы, чтобы было бесплатное лечение. Сейчас африканцы ходят в учениках. Но у нас тоже есть свои ценности. Их надо собрать. Африканцы могут кое-что сказать миру. У нас много трудностей: языковая и религиозная раздробленность, недостаток средств. Вот вы приехали в Мали на короткий срок и успели всю страну посмотреть. А у многих из нас нет средств на путешествия. Поэтому жизнь соседних областей мы знаем только по слухам.

В Административной школе преподавали представители двух противоположных социальных систем. Я поинтересовался у Дьяките, как студенты ориентируются в разных идейных направлениях.

— Мы хотим знать опыт социалистических и капиталистических стран, чтобы отобрать лучшее.

Сегодня Ибраим Дьяките необычно разговорчив, и я слушаю его с удовольствием.

— Ленин призывал изучать и распространять новое, иметь конкретный план развития. К этому мы тоже стремимся, но пока не хватает грамотных кадров на местах. Нам надо начинать с сельского хозяйства. Здесь много проблем. Крестьянин привык производить столько, чтобы хватило до следующего урожая. С дабой расширить производство трудно, надо переходить на плужное земледелие. Тракторы мы пока делать не можем, у нас есть железо, но нет ни угля, ни нефти. Не сбросишь со счетов и неграмотность крестьян, и желание молодежи уйти из деревни в город. Все эти вопросы мы должны решить.

Малийская молодежь очень любит спорт, и мы с Ибраимом Дьяките иногда вместе отправляемся на стадион.

При технической помощи Советского Союза в Бамако был построен один из лучших стадионов в Западной Африке, вмещающий 25 тысяч зрителей. Особенно красива белая железобетонная чаша стадиона с зеленеющим полем и голубыми окнами плавательного бассейна. Здесь работает много секций, в которых занимаются не только учащиеся, но и рабочая молодежь Бамако.

По воскресеньям, когда спадает полуденный зной, на стадионе малийские спортсмены встречаются с гостями из африканских и европейских стран. В дни интересных матчей трибуны заполняются до отказа. Жители Бамако — темпераментные зрители. В острые моменты игры многотысячные возгласы сотрясают соседние кварталы города.

Здесь, на стадионе, я был во время празднования VII Недели молодежи. Это смотр творческих сил и спортивных достижений всех шести экономических районов за год.

Я пришел на стадион за полчаса до начала, но на трибунах уже яблоку было негде упасть. Все проходы были забиты зрителями. Они усеяли даже рядом стоящую гору.

Праздник открывается выходом колонн, представляющих каждый район. Впереди — музыкально-танцевальная группа. Танцоры — мужчины и женщины, одетые в легкие яркие костюмы, на ходу исполняют разнообразные танцы, слегка задерживаясь перед центральной трибуной.

За танцевальной группой идут спортсмены. Каждая колонна обходит весь стадион. Затем поле стадиона заполняют школьники.

В этот день все остальные стадионы и спортивные площадки также забиты зрителями. Театральные представления проходят в переполненных залах, где часть публики стоит. Но это никого не обижает. Главное — зрители получили возможность увидеть искусство жителей Гао, Мопти, Каеса, Сикасо, искусство старого и нового Мали, которое они любят и которым гордятся.

Смотр трудовых сил

Первые годы независимого развития Мали отмечены на географической карте. Появились новые названия, новый смысл приобрели старые. В прошлом многие ничем не примечательные населенные пункты, такие, как Диаму, Багинеда, Джикорони, стали центрами крупных новостроек.

На западе Мали, на реке Сенегал в районе деревни Диаму, закончено строительство первого в стране цементного завода. Строительство крупного промышленного предприятия в условиях Мали — дело весьма трудное. За тысячи километров приходится возить все необходимое. Теперь трудности позади. Малийские рабочие под руководством советских специалистов завершили строительство первенца тяжелой промышленности. Рядом с заводом сооружен поселок для рабочих и служащих. В поселке есть школа, которую советские специалисты строили в свободное от работы время.

Теперь у Мали есть свой цемент. Республика может не ввозить его из-за границы. В стране развертывается промышленное, жилищное и дорожное строительство. И Диаму теперь — мирный центр наступления на вековую отсталость страны.

На окраине города Сегу введен в строй крупный текстильный комбинат, где уже в момент пуска было занято свыше тысячи человек, треть из которых составляют женщины.

В районе порогов Сотуба построена вторая в Мали гидроэлектростанция, дающая 3500 тысяч квт-ч в год, что позволило удовлетворить основные потребности в электроэнергии Бамако. Со строительством сигаретной и спичечной фабрик Мали значительно сократило импорт табачных изделий. Продукция фабрики овощных консервов Багинеды пользуется большим спросом на внутреннем рынке. Керамический завод в Джикорони обеспечивает строительные организации санитарно-техническим оборудованием. Строительство сахарного завода в Н’Дебугу положило начало развитию сахарной промышленности. В Бамако построена современная бойня. Успешно развивается государственное сельскохозяйственное предприятие «Оффис дю Нижер». Построено много аэродромов и посадочных площадок, связавших столицу с далекими уголками страны. В древнем городе Томбукту сооружена электростанция. На улицах его зажглись фонари, и забывается старая легенда о белом всаднике, появляющемся по ночам на улицах города.

Большую роль в сплочении трудящихся Мали играют профсоюзы. Особенно внушителен смотр трудовых сил Мали в день Первомая. Празднование происходит на огромной вытянутой в длину площади, отделяющей квартал Болибана от города.

Праздник начинается речью профсоюзного лидера страны. Затем на площадь въезжают разукрашенные грузовики. На одном — продукция первого в стране завода овощных консервов Бапинеды, на другом — изделия тоже первого керамического завода. Продукция эта, может быть, и несложна, но она уже делается руками малийцев. Третий грузовик везет геологическое оборудование. Только после завоевания независимости страна приступила к систематическим геологическим исследованиям своих недр, к составлению геологических карт. Большую роль в этом деле играет помощь Советского Союза.

Потом по площади проходят колонны демонстрантов. Все идут в ногу, соблюдая строгое равнение в рядах. Ни единого возгласа, ни взгляда на трибуну, даже если зрители награждают колонну аплодисментами.

Вот, вызывая оживление среди зрителей, идет отряд в белых высоких колпаках и белых куртках. Это работники пекарен. За ними следуют железнодорожники в черных форменных фуражках. В тяжелых резиновых сапогах, больших черных фартуках и с длинными ножами в ножнах идут мясники бойни Бамако. Рабочие сборочного предприятия СОКОРАМ гордо несут поднятые кверху включенные транзисторы. Вселяя в зрителей бодрый дух, сверкая белоснежными халатами, проходит внушительная группа работниц лечебных учреждений. На боку у них санитарные сумки. Проходят рабочие государственной строительной организации СОНАРЕМ, рабочие предприятия «Судан металл», в голубых фартука идут рабочие завода фруктовых вод «Лидо». Подняв над головой деревянные маски, с тяжелыми слоновыми бивнями на плечах движутся ремесленники, объединенные в кооператив.

Государственное торговое общество СОМИЭКС представлено колонной одних только женщин, одетых в зеленый нейлон. Они идут четким спортивным шагом с идеальным равнением в рядах. Впереди колонны государственной авиационной компании «Эр-Мали» шеренга стюардесс. За ними идут летчики. Большинство ветеранов войны — в белых касках, некоторые из них прихрамывают, у многих на груди французские награды.

Почти каждая колонна несет лозунги: «Империализм, прочь из Вьетнама!», «Долой империализм, колониализм и неоколониализм!» Одна из колонн запускает в небо голубые шары. Шествие замыкается колонной музыкантов и ряженых танцоров.

Нам, советским людям, близки и понятны те проблемы, которые волнуют всех малийских тружеников, в том числе и моих знакомых — молодого учителя Драма-на Траоре, и директора керамического завода в Джикорони, и студента Ибраима Дьяките, и ищущего работу крестьянина Усени Кунаре. Мы хотим, чтобы народ Мали разрешил многочисленные проблемы в развитии страны, чтобы каждый малиец нашел свое место в жизни и мог заниматься радостным, свободным трудом.