В Магеллании

X ОСТЕ

Осте — средний по величине остров Магелланийского архипелага. Половину его северного побережья, тянущегося вдоль пятьдесят пятой параллели, омывают воды пролива Бигл. Здесь побережье представляет собой почти прямую линию, довольно неправильную с других сторон. На западе побережье образует почти прямой угол у входа в пролив Дарвина, отделяющий Осте от острова Гордон[155]. С юга вырисовывается узкая бухта, заканчивающаяся мысом Де-Ру, перед которым вечно бушует прибой у рифов острова Уотермен. Дальше берег становится изрезанным, ощетинивается мысами, защищенными от открытого моря цепью островов: Вуд, Хоп и Хендерсон. На востоке глубоко врезается в сушу залив Нассау, открывающийся между островами Наварино и Вулластон, на юго-востоке в море выступает полуостров Харди, имеющий форму ятагана, острие которого образует мыс Ложный Горн.

Именно сюда был выброшен «Джонатан» — он лежал под углом к берегу: нос — на суше, корма — в воде.

Если судить по картам Кинга и Фицроя, остров Осте протянулся приблизительно на двадцать пять лье вдоль пролива Бигл при ширине (с севера на юг) не более десяти. В эти расчеты не включен полуостров Харди, очень узкий от самого основания; длина его, если измерять по кривизне, составляет около двенадцати лье.

На рассвете сквозь утренний туман, быстро рассеянный последними порывами бури, потерпевшие кораблекрушение увидели отвесные скалы полуострова, рассеченные расщелинами.

Гребень мыса был образован холмом, отвесно обрывавшимся к морю; вершина холма соединялась с другими возвышенностями полуострова, а подножие выстилали покрытые липким ковром бурых водорослей, в том числе фукусовых, черноватые скалы, по большей части заливавшиеся приливом, но открытые при малой воде[156]. Крупными светлыми пятнами среди скал выделялись несколько площадок белесого песка — еще мокрого, обильно усыпанного ракушками: всеми этими теребридами, фиссуреллами, морскими блюдечками, тритониями, турителлами, мактрами, венерками[157], столь частыми на магелланийских пляжах.

Теперь пассажиров трудно было удержать на палубе корабля. Нетрудно себе представить желание потерпевших кораблекрушение поскорее вступить на твердую землю и покинуть судно, неподвижно лежащее на прибрежных камнях.

Все спустились через носовую часть на берег. Человек сто направились в глубину полуострова, в северо-западном направлении, другие, которым не терпелось выяснить ситуацию, попытались взобраться на довольно крутые склоны, высота которых (две сотни футов) позволяла окинуть взглядом более или менее обширную часть острова.

Кау-джер и Карроли предложили лейтенанту Фарнеру и старшему боцману осмотреть место кораблекрушения и убедиться, не сможет ли «Джонатан» с приливом обрести плавучесть. К ним присоединился один из пассажиров — мистер Гарри Родс. Это был мужчина примерно пятидесяти лет; его общественное положение было явно выше, чем у большинства эмигрантов. Жена Родса и его дети, сын и дочь, остались на судне.

Надо сказать, что Кау-джер тщетно пытался помочь старпому Масгрейву и лейтенанту Меддисону. Оба они были мертвы. Из всех офицеров клипера выжил только Джон Фарнер.

Земля, на которой оказались пассажиры «Джонатана», на первый взгляд не произвела на них благоприятного впечатления. Ничего тоскливее этого Ложного Горна нельзя было представить. Если такая иссушенная земля продолжается и дальше, то потерпевшие кораблекрушение не смогут выжить: припасы с «Джонатана» рано или поздно закончатся. К тому же через месяц начнет чувствоваться приближение зимы, довольно ранней на широте Магеллании; если только случай не приведет в эти проливы какой-нибудь корабль, если не поступит никакой помощи из Пунта-Аренаса, придется смириться с мучительной зимовкой на побережье острова Осте.

Именно об этом вели разговор Кау-джер, лейтенант Фарнер, Том Ленд и Гарри Родс.

— В какой части Магеллании потерпел крушение «Джонатан»? — спросил лейтенант.

— На острове Осте, — ответил Кау-джер.

— В Магеллановом проливе? — поинтересовался мистер Родс.

— Нет. В проливе Бигл, отделяющем остров от Огненной Земли…

— Значит, мы от нее недалеко, — сказал боцман. — И если бы наши шлюпки не унесло, мы могли бы добраться до нее…

— Но у нас осталась шаланда, на которой вы добрались до клипера, — заметил лейтенант Фарнер, обращаясь к Кау-джеру.

— Она в хорошем состоянии? — спросил мистер Родс.

— Да, в полном порядке, — ответил Карроли, думая о том, чтобы скорее вернуться на «Вель-Кьеж», где оставались его сын и пес Золь.

— Перевезти на шаланде несколько сотен пассажиров — дело непростое. Это займет много времени, а если погода не улучшится… — сказал Кау-джер. — К тому же придется оставить продовольствие, инструменты…

Не стоит и говорить, что беседа велась на английском языке, на котором Карроли говорил благодаря своему лоцманскому ремеслу. Выслушав предложение покинуть остров, он сказал:

— Вряд ли стоит перебираться на Огненную Землю. Здесь пассажиры ни в чем не будут испытывать недостатка и вполне смогут перезимовать.

— Я тоже придерживаюсь этого мнения, — добавил Кау-джер, — и советую поступить именно так.

Слушая Карроли, Гарри Родс внимательно всматривался в него и понял, что перед ним — индеец.

— А вы кто? — спросил он, опередив лейтенанта Фарнера, который хотел задать тот же вопрос.

— Лоцман Карроли.

— В таком случае, лоцман, позвольте поблагодарить вас от имени пассажиров и экипажа. Вы рисковали ради нас жизнью, и мы обязаны вам своим спасением.

Затем Родс обратился к Кау-джеру:

— С кем имею честь…

— Не имеет значения, — ответил Кау-джер.

— А может быть, мы — соотечественники?

— Я — друг огнеземельцев. Живу в Магеллании уже несколько лет, — уклонился от ответа Кау-джер.

Мистер Родс больше не стал задавать вопросов, понимая, что столкнулся с какой-то тайной, и решил отнестись к ней с уважением, но при этом не преминул выразить Кау-джеру чувство признательности за самоотверженное поведение. Если бы Кау-джер не догадался разжечь костер на вершине мыса, если бы не бросился с друзьями на помощь «Джонатану», если бы Карроли не взял штурвал в свои руки и не провел судно сквозь узкий проход в защищенное место, «Джонатан» разбился бы о скалы острова Горн и погибли бы все, кто на нем находился. А если клипер все-таки выбросило на остров Осте, то это случилось не по вине лоцмана.

Что до погибших — то их, конечно, немало! Но жертвы исчислялись бы сотнями, если бы корабль разбился у мыса Горн.

Отлив продолжался. Лейтенант и его спутники спустились с холма, чтобы осмотреть корпус корабля, почти полностью оказавшийся на обсохших скалах. Гарри Родс присоединился к жене и детям. Кау-джер, желая, видимо, держаться в стороне, направился к оконечности полуострова.

При осмотре «Джонатана» сразу же стало ясно, что корабль ни на что не годен. По всей длине правого борта зияло не менее двадцати пробоин, заделать которые не представлялось никакой возможности, поскольку корпус клипера был не деревянный, а металлический. С мыслью о том, что «Джонатан» с приливом обретет плавучесть, пришлось расстаться. Море не замедлит закончить разрушения.

— Нам остается, не тратя времени даром, браться за спасение груза — перенести его в укрытое место, — сказал Том Ленд. — С приливом вода зальет трюмы с продуктами. И они придут в негодность.

— Да и не только продукты, — поддержал его лейтенант Фарнер. — На острове нам понадобится все: и строительные материалы, и инструменты, и хозяйственная утварь. Кто знает, может быть, придется зимовать здесь.

— В таком случае — за работу, — скомандовал боцман.

Разгрузка «Джонатана» действительно была неотложным делом — первый же шторм неизбежно уничтожит корабль со всем содержимым. Спасти груз — значит обеспечить проживание на этом острове, безо всякой связи с Чили или Аргентиной. А добраться даже до Пунта-Аренаса пока не представлялось возможным, хотя в любом случае надо пытаться связаться с чилийскими властями, чтобы с наступлением весны покинуть эти места.

Лейтенант и боцман возглавили разгрузку судна. Люди разных национальностей — немцы, американцы, ирландцы, — понимая сложность ситуации, энергично принялись за дело. Чего только не было в трюмах клипера: палатки, разборные домики, легко собираемые и удобные в использовании, строительные материалы под склады. Рабочих рук хватало, и дело спорилось.

К тому же весть о кораблекрушении быстро распространилась по всей Магеллании. В надежде подзаработать с соседних островов и с Огненной Земли прибывали огнеземельцы, рыбники. Эти миролюбивые и мягкие по характеру туземцы не представляли опасности, не то что воинственные патагонцы, любители поживиться за чужой счет.

Скоро работа по подготовке к зимовке была успешно закончена. Лейтенанту Фарнеру, поддержанному мистером Родсом и несколькими переселенцами, пользовавшимся у сограждан уважением, удалось установить строгую дисциплину, ничем не отличающуюся от корабельной. Недалеко до трагедии, когда среди людей разных национальностей возникают распри и они отказываются подчиняться какой-либо власти.

А опасаться неповиновения, бунта Гарри Родс и те колонисты, которые его поддерживали, имели основания. Еще не стерлись из их памяти события, которые произошли на «Джонатане» во время перехода через Тихий океан: попытка мятежа, подстрекательские действия братьев Джона и Джека Мерритов, сумевших подчинить своему влиянию кое-кого из колонистов, и решительные меры, принятые блаженной памяти капитаном Леккаром, который был вынужден изолировать этих зачинщиков бунта — и не раз, — запрещая им всякое общение с пассажирами. И не существовало никакой гарантии, что они не рискнут воспользоваться обстоятельствами и не попытаются вновь поднять мятеж.

Поначалу поведение братьев Меррит не вызывало подозрений — анархисты понимали, что за ними наблюдают. Впрочем, им было позволено покинуть место зимовки и увести своих сторонников в любую другую точку острова, предъявив права на часть груза. Бунтовщики этого не сделали. Вместе с другими пассажирами они под руководством лейтенанта и боцмана разгружали корабль. Но это не означало, что во время долгих месяцев зимовки они не внесут смуты в души переселенцев.

Правда, никто не собирался основывать колонию на острове Осте. Здесь оказались не эмигранты, прибывшие на место назначения, а люди, потерпевшие кораблекрушение, спасение которых могло произойти не раньше, чем через несколько месяцев; единственной заботой этих несчастных стало обеспечение своего существования во время зимы.

Впрочем, люди эти находились в гораздо лучших условиях, чем те, кого судьба забрасывает на клочок суши, ни названия, ни местоположения которого потерпевшие не знают, например, на один из уединённых тихоокеанских островков вдали от посещаемых морских путей.

Нет, катастрофа произошла в Магелланийском архипелаге, на полуострове Харди острова Осте, нанесенного на карты, хорошо известного Кау-джеру и лоцману Карроли, в той части архипелага, которая принадлежала теперь чилийскому правительству, не более чем в сотне лье от Пунта-Аренаса, столицы чилийской Магеллании. Про кораблекрушение скоро узнают, и, как только позволит погода, за ними пришлют корабль — либо из какого-нибудь южноамериканского порта, либо из Калифорнии, из Сан-Франциско, откуда вышел несколько недель назад «Джонатан».

К тому же для обустройства жилищ все было под рукой, продовольствия также хватало. И если бы не суровый климат, жизнь этих людей ничем не отличалась бы от той, которая ждала их в первые месяцы пребывания на африканской земле.

Спустя три недели после кораблекрушения (а разгрузили корабль дней за восемь), 17 марта, на полуострове Харди был разбит лагерь, и приход зимы уже не так пугал переселенцев.

Само собой разумеется, что прилегающая к лагерю местность была тщательно обследована. Если унылый — вплоть до безжизненных скал Ложного Горна — вид полуострова Харди глаз не радовал, то совсем не так выглядели зеленеющие холмы на северо-западе. Со скалами, покрытыми бурыми морскими водорослями, с лощинами, поросшими вереском, соседствовали обширные луга, настоящие девственные пастбища, обрамлявшие лесистые холмы у подножия гор Сентри-Боксиз, являвшихся остовом полуострова. Все заросло дороникумом с желтыми цветами, голубыми и фиолетовыми солончаковыми астрами, метровым крестовником, кальцеоляриями, вьющимся ракитником, анцистром с крупными плодами, костром, ковылем, бедренцом. Кончались одни пастбища — начинались другие, с роскошными мягкими травами, на которых могли бы прокормиться сотни голов скота. И в самом деле, крупный и мелкий рогатый скот с борта «Джонатана» вволю наедался этими травами.

Как-то раз мистер Родс и несколько переселенцев решили осмотреть окрестности и прошагали дюжину миль в северо-западном направлении. Гидом был Кау-джер. Они дошли до залива Буршье на западном побережье, до заливов Орендж и Скочуэлл и даже до полуострова между бухтой Текеника и заливом Понсонби, который впоследствии назовут именем Пастера. Горы на этом полуострове были покрыты вечными снегами.

Путешественники не переставали удивляться и восхищаться увиденным. Богатые пастбища свидетельствовали о плодородной почве, которую насыщали влагой многочисленные ручейки, впадающие в небольшую речку с чистой, прозрачной водой, стекающую с холмов, расположенных в центральной части полуострова. Леса, окаймлявшие бескрайние луга, состояли в основном из стройного нотофагуса, крепко цеплявшегося корнями за торфянистую почву. Подлесок почти полностью отсутствовал, а его место иногда занимали ветвистые мхи. В лесных зарослях можно было встретить немало дримисов, достигавших у основания двух метров в обхвате, барбарисы с чрезвычайно прочной древесиной и особый, похожий на кипарис вид хвойных высотой в тридцать — сорок футов.

Под зелеными сводами резвились полчища пернатых — тинаму[158] шести видов, одни величиной с перепела, другие — с фазана, певчие и черные дрозды; этих птиц можно бы было назвать полевыми. Побережье изобиловало водоплавающими: гусями, утками, бакланами, чайками. Нанду, гуанако и вигони оживляли луговые просторы.

Лагерь разбили в полумиле от места кораблекрушения. Здесь протекала речка с тенистыми берегами, вбиравшая в себя множество ручьев и впадавшая в небольшую бухту, которая в случае необходимости могла служить гаванью, так как была закрыта от ветра грядой холмов, поднимавшихся на высоту более шестисот метров.

Кау-джер и Карроли, указавшие переселенцам это место, успокаивали их и говорили, что холодный сезон, продолжающийся за пятьдесят второй параллелью с апреля по октябрь, не столь страшен, как может показаться. Сильных морозов, обычных для полярных областей, здесь не бывает, а при снежном покрове, который держится в течение нескольких месяцев, холод переносится легко.

Конечно, несчастье причинило жестокие страдания пассажирам «Джонатана». Они в это время должны были находиться посередине Атлантики, приближаться к мысу Доброй Надежды, а вместо этого надолго застряли на одном из островов Магелланийского архипелага. Но, в сущности, помимо скорби о погибших при кораблекрушении им грозила всего-то задержка на несколько месяцев.

Мистер Родс, который часто вел беседы с Кау-джером, его жена, серьезная и благоразумная женщина, и их дети — восемнадцатилетний сын Эдуард и пятнадцатилетняя дочь Кларри — питали к Кау-джеру добрые чувства, хотя и не находили объяснения его образу жизни. Кау-джер также благожелательно относился к семье, почитаемой многими другими колонистами. Вне всякого сомнения, мистеру Родсу была уготована роль миротворца.

Тем не менее Кау-джер держался, по обыкновению, замкнуто, хотя и не отказывал никому в советах, за которыми к нему обращались и которым следовали. Никаких отношений с ним не поддерживали только братья Меррит и еще несколько колонистов, не подозревавшие, что он также был противником любой власти, любого социального порядка. Но теперь, когда Кау-джер вернулся к жизни, чтобы помочь людям, попавшим в беду, продолжит ли он свой путь к мысу Горн или останется на земле ставшей чилийской?

Лагерь у Яканы (так назывался водный поток на Осте) приобретал все более жилой вид, зато корабль с каждым приливом все больше разрушался. Палатки и домики возвели на левом берегу реки, и достаточно было пройти вверх по течению всего полмили, чтобы добраться до лугов, занимавших восточную часть острова. В склады, установленные под густой кроной высоких нотофагусов, перенесли все продукты питания, которые были предназначены для колонии в устье реки Оранжевой. Построили курятники и свинарник, для коров, коз и овец на пастбищах отгородили загоны.

Волею судеб люди разных национальностей оказались в трудных условиях. Их жизнь зависела от многого, в частности от дисциплины, без которой могло произойти что угодно. И вряд ли роль блюстителя порядка подходила молодому лейтенанту. Если бы капитан Леккар или хотя бы старший помощник Масгрейв остались в живых, им, возможно, и удалось бы сохранить порядок среди переживших кораблекрушение, как они поддерживали его среди пассажиров. Но старшие офицеры погибли, а из оставшихся в живых никто, казалось, не был предназначен для командования другими. Кроме того, по-прежнему следовало опасаться, как бы братья Меррит не пробудили в людях недоброе, не вызвали беспорядки вместо послушания!

Впрочем, чилийское правительство, без сомнения, захочет вмешаться. Ведь остров принадлежит Чили, и к кому же, если не к властям этой страны, обращаться за помощью потерпевшим кораблекрушение? Постановили поэтому отправить Карроли с сыном в Пунто-Аренас, с тем чтобы поставить в известность его превосходительство господина Агире.

Сопровождать лоцмана вызвался мистер Родс. Действительно, американцу Родсу более пристало вести переговоры с представителями чилийского правительства, чем индейцу. Джон и Джек Мерриты поначалу воспротивились этой поездке. Они сочли, что такой демарш отдаст переселенцев во власть чилийцам. Однако их удалось переубедить. Кау-джер, к которому обратились за советом, поддержал принятое решение, хотя сам намеревался покинуть остров до прибытия полицейских чиновников из Пунта-Аренаса.

Простившись с семьей, мистер Родс 20 марта присоединился к Карроли. «Вель-Кьеж», обогнув оконечность полуострова Харди, пересек залив Нассау, вошел в узкий проход Магрей между островами Осте и Наварино, затем в пролив Бигл и взял курс на запад к острову Кларенс, чтобы выйти в Магелланов пролив. Предполагалось, что «Вель-Кьеж» вернется через три недели, то есть до начала зимы, которая затруднит, а то и сделает невозможным плавание по узким проливам архипелага.

За время отсутствия мистера Родса и Карроли жизнь в лагере наладилась. Только братья Меррит и несколько их приспешников демонстративно отделились от переселенцев, но беспорядков они не устраивали.

Девятого апреля, во второй половине дня, шаланда появилась на горизонте. Как только она пристала, мистер Родс спрыгнул на берег и оказался в объятиях родных и друзей.

В Пунта-Аренасе он виделся с господином Агире, который уже знал о кораблекрушении «Джонатана». Чилийское правительство решило помочь переселенцам, но в данный момент не было ни одного корабля, который мог бы доставить такое количество людей в Вальпараисо или какой-нибудь другой южноамериканский порт. К тому же положение потерпевших кораблекрушение не было безвыходным: колонисты имели годовой запас продовольствия и крышу над головой. Самым лучшим, следовательно, было смириться и остаться на несколько месяцев на острове Осте. Губернатор обещал не забывать о зимовщиках и в случае необходимости поддержания порядка выслать сторожевой корабль из Пунта-Аренаса. Таков был результат поездки мистера Родса. Колонисты могли рассчитывать на добрую волю чилийского правительства, гарантировавшего им спокойную жизнь в ожидании корабля для репатриации. Значит, не стоит бояться зимы, которая вскоре укутает снегом Магелланийский архипелаг.