Оргазмус, штат Колорадо

Теперь в любую минуту мы можем достичь Оргазмуса.

– Это где-то совсем рядом, – выдохнула я.

У меня кружилась голова, было тяжело дышать. Вы бы испытывали то же самое, если бы находились на высоте около 3000 метров над уровнем моря. Известно, что слишком большая высота здесь, в Скалистых горах, может вызывать бессонницу, головокружение и умственные расстройства. Ну вот, наконец-то у нас с Кэрри есть оправдание нашему расстроенному сознанию.

– Мы уже должны были быть там, – нахмурилась я, когда счетчик отсчитал еще один километр. – Где же Оргазмус?

Мы практически тащились, а не ехали, внимательно вглядываясь в сосны на обочине в поисках каких-либо указателей между жизнерадостными игольчатыми лапами. Никаких знаков не было и на проводах телеграфных столбов. Мы проехали еще несколько километров. Создавалось впечатление, что мы ищем ворота в другой мир. Трудно себе представить, что в шестидесятые годы шахты Оргазмуса снабжали молибденом полмира. Конечно, это не то, что золото, но молибден – необходимый компонент при производстве стали.

Сегодня Оргазмус представляет интерес только для лыжников, но даже если это так, указатели-то все равно должны быть. Мы поняли, что слишком далеко заехали, когда попали в городок Лидвилле, давно переживший дни своего расцвета. Его еще называют город-облако. Лидвилле – самый высокогорный город Америки, он расположен на высоте 3100 метров. Соблазнительно, конечно, зайти в бар под названием «Центр помощи жаждущим», но вместо этого мы направились в историческое здание отеля «Делавэр». Дама-администратор производила впечатление человека, прошедшего огонь и воду, она даже глазом не повела, услышав, что безлыжная парочка британок отчаянно пытается попасть в Оргазмус. Она сообщила нам, что мы проехали лишних восемь миль и теперь надо вернуться по той же дороге.

– Не понимаю, как мы умудрились пропустить указатель, – пробормотала я, когда мы уже повернулись уходить.

– Так его еще в прошлом году снегоочиститель сбил, – сказала администратор. – А потом его кто-то стащил.

Я открыла рот от удивления. Нет указателя? О боже! Может, это знак, что нам туда не надо? Прежде чем я успела погрузиться в переживания по поводу плохого предзнаменования, Кэрри напомнила мне, что у нас на всякий случай имеется очень даже приличный запасной вариант. Мы могли поехать на ранчо Горячие Ключи, что всего лишь в нескольких часах езды к северу отсюда. Это была мечта Кэрри с тех пор, как она посмотрела фильм «Городские мошенники». Для меня же это место было связано с личными воспоминаниями. Брат моего единственно стоящего бой-френда (студента-художника Дона) работал там лыжным инструктором. (У меня до сих пор хранится значок с эмблемой Горячих Ключей, подаренный когда-то Доном.) И я втайне надеялась отыскать там следы Дона через местных лыжников. Прошло много лет с тех пор, как наши пути разошлись, и все же мне до сих пор не удалось избавиться от чувства, что я немного скучаю по нему. Не могла же я приехать в Колорадо и даже не попытаться увидеть его?

– Подумай, если мы не останемся ночевать здесь, то сможем провести две ночи в Ключах, – заискивающе произнесла Кэрри.

Ну что ж, перспектива заманчивая. Говорят, что когда-то в Лидвилле было 106 работающих баров, потому как здесь было много отдыхающих. Сейчас остался только один полупустой салон «Серебряный доллар» со скрипучи ми дверьми. В любом случае я отказываюсь уезжать отсюда без фотографии, доказывающей, что мы здесь были.

– Знаешь, мы можем нарисовать свой указатель и повесить его там, где он должен быть! – я пыталась поднять свой дух.

– Хорошая мысль, – с энтузиазмом откликнулась Кэрри. Ей не терпелось уехать из этого викторианского местечка. – Но чем?

Администратор любезно выдала нам альбомный лист и толстый вонючий маркер. Я немедленно приступила к работе.

– Готово! – я даже взбодрилась, посмотрев на свой шедевр. – Сдается мне, не первый раз людям приходится подделывать его!

Мы залезли в машину и поехали назад, тщательно отсчитывая километры. Но почему-то оказались у абсолютно незнакомой нам развилки.

– Я не помню, нам здесь налево или направо? – нахмурилась я.

И когда мы, совершенно запутавшись, повернули назад, то увидели указатель, на котором было написано «Лидвилле» (и стрелка вправо) и «Оразмус» (стрелка влево).

– Подходит! – радостно закричала я и закинула наш самодельный указатель на заднее сиденье.

Нам так хотелось поскорее попасть в Горячие Ключи, что по ошибке мы свернули на юг, а не на север, и неожиданно для себя обнаружили, что приехали в Гранит. Из огня да в полымя! До сих пор мы наивно полагали, что Колорадо – это американская Швейцария, снежные вершины и высоченные сосны, завораживающие своей красотой. На самом деле, мы не увидели ничего, кроме грубого гравия и бледных, как мел, дорог, уходящих ввысь, в горы.

– Им что, трудно было поставить здесь заграждения? – пожаловалась я, согнувшись над рулем, пока машина с трудом преодолевала очередное препятствие на скорости пять миль в час.

Мне уже начало казаться, что мы никогда не доберемся до безопасной дороги, как вдруг мы увидели зеленую населенную долину и – вот оно, счастье! – двухполосное шоссе. Наконец-то я могла расслабиться. Мы набрали скорость и в мгновение ока оказались в Гленвудских ключах, больше известных, как кладбище Дока Холлидея. Пока мы искали, где бы попить чая, мы наткнулись на объявление, предлагающее спуск по горной реке.

– Я всегда хотела попробовать! – Кэрри повернулась ко мне. – А ты как на это смотришь?

Моя рука автоматически потянулась к тщательно уложенной прическе.

– М-м-м.

– Там же нас будут сопровождать молодые спортивные парни! – логично настаивала Кэрри. – Знаешь, какие у них накачанные мускулы от сумасшедшей гребли!

Мне захотелось стукнуть себя. Я же в Колорадо, в конце-то концов! Пора проникнуться духом беззаботности, развлечений на открытом воздухе и познакомиться с местным населением. Кроме того, становилось очень жарко. Точно, шлюзы с ледяной водой, пока сидишь верхом на ярко-желтой надувной лодке, – самый лучший способ освежиться. Мы записались на спуск по реке, правда, наши мечты о красавцах-гребцах не сбылись, инструктором оказалась девушка. С нами в лодке была семья из Джорджии в количестве четырех человек. Должна признаться, что буквально через несколько секунд борьбы со стихией и хорошенькой встряски в бурных водах речки мы пришли к выводу, что это – гораздо более сильный допинг, чем любое катание на каруселях в Диснейленде. Когда самые опасные стремнины остались позади, мы получали громадное наслаждение от роскошного, как во сне, дрейфа, любуясь розоватыми вершинами гор, обрамляющих наш извилистый водный путь. Пейзаж навевал мысли о беглых преступниках, прячущихся в укромных уголках скал. Пока мы искали глазами щетинистых аборигенов, опоясанных крест-накрест патронташными лентами, Кэрри заметила на берегу реки довольно симпатичного рыбака. Увидев нас, он отложил удочку, снял штаны и показал голую задницу.

– Ой, – рассмеялись мы.

– Я слышала, здешние аборигены предпочитают все натуральное, – сострила Кэрри.

А потом небеса разверзлись, и начался ливень. При этом капли были размером с хорошую водяную бомбу. Промокшие до нитки, но абсолютно счастливые, мы возвращались из нашего путешествия. Есть какая-то прелесть в том, чтобы позволить себе не беспокоиться, насколько аккуратно уложены твои волосы. Пока я трясла головой, разбрызгивая капли с мокрых, висящих сосульками волос, как это делают собаки после купания, я почувствовала, как все мои тревоги улетают прочь, и решила позвонить Дальнобойщику, чтобы поздравить его с днем рождения. Я не знала, как начать, опасаясь всего того, что испытала с Полом. Однако неожиданно мне это перестало казаться мировой проблемой. Если я смогла выжить при сплаве по бурной реке, то уж мужчину переживу точно. Я набрала номер его телефона и оставила простое радостное поздравление. Вот и все, ничего страшного не произошло!

Раньше такой поступок привел бы меня в состояние нервного возбуждения: «Ой, а что он обо мне подумает?» и т. д. А сейчас я спокойно села в машину, наслаждаясь льющимися потоками воды за бетонированной площадкой.

Пока Кэрри красила ногти на пальцах ног, закинув их на переднюю панель машины, я прокладывала наш путь в Горячие Ключи, мысленно уносясь в далекое прошлое, в воспоминания о Доне. Когда мы познакомились, мне было 19, я была студенткой журфака, сходящей с ума от знаменитостей. Он был студентом-художником, умным и таким не обычным, уникальным созданием. Сначала я чувствовала себя ужасно необразованной в его присутствии. Он был очень начитанным. Но постепенно я поняла, что он воспринимает меня как необычную, творческую, сексуальную (можете мне не верить) личность, которой было абсолютно наплевать на общепринятые устои или заботу о том, чтобы выглядеть круто. Он никогда не мог забыть, как бесстыдно я заявляла о своей преданности старым рок-группам. В любом случае окончание обучения означало и конец наших отношений по его инициативе. Но он проделал все так красиво, что мы остались друзьями. Мы иногда встречались, пока он не женился на французской красавице и не стал отцом. (Одно из самых болезненных переживаний моей жизни – я впервые в жизни держала в руках его новорожденного ребенка и понимала, что это я должна была стать матерью!)

Во многом утрата связи с Доном была сродни потери своего «я», того лучшего, что было во мне. Ему нравилось в моем характере то, что никто другой (из гетеросексуалов) просто не замечал. Я помню, как я пригласила свою маму в ресторан, где он работал, зарабатывая на обучение, и она еще долго вспоминала, с какой любовью и восхищением он смотрел на меня. Мне все об этом говорили. Мне кажется, это как раз и есть то, что я пытаюсь обрести вновь, – восприятие себя такой, какая я есть.

К 6 часам вечера мы добрались до Горячих Ключей. Это красочный горнолыжный курортный городок с жизнерадостной атмосферой и милыми старинными вывеска ми. Мне так понравились розово-белые неоновые указатели к отелю «Заячьи уши», что если бы мы уже не забронировали места в отеле «Зеленая перспектива», то я предпочла бы провести ночь там.

– Ну что, готова поработать детективом? – спросила я Кэрри.

Она согласно кивнула.

Мы начали с дальнего конца главной улицы. Я шла по одной стороне, а она – по другой, заглядывая в каждый лыжный магазинчик, бутик или интернет-кафе и задавая один и тот же вопрос: «Не знаете ли вы парня по имени Даф Шорт?» И каждый раз ответ был отрицательным. Большинство из тех, кого мы спрашивали, были совсем молодыми ребятами, лет двадцати. Я была уверена только в том, что 14 лет назад брат Дона Даф жил здесь. Встретившись в конце улицы, мы решили пролистать местную телефонную книгу. Нам удалось найти несколько однофамильцев, но, когда мы позвонили, то оказалась что им или пятнадцать или пятьдесят пять лет, но никак не тридцать с чем-то, как тому, которого я искала.

– Наверное, он переехал куда-то, – сказала я, потеряв надежду.

– Может, и тебе пора «переехать»? – спросила Кэрри.

– Да я искала его не из-за любви, – объяснила я. – Мне просто хотелось поговорить с умным, оригинально мыслящим человеком.

– А может, нам удастся найти ему замену на ранчо? Я посмотрела на часы.

– Кажется, нам пора отправляться туда, если мы хотим успеть к ужину.

– Давно пора, я умираю от голода, – отозвалась Кэрри. – Как ты думаешь, а что будет на ужин?

– Тушеное мясо с фасолью, – предположила я.

Как я ошибалась! На самом деле нам подали крабовое мясо в чесночном соусе, салат из зеленого горошка с луком и помидорами, заправленный уксусом «Дижон», затем последовало жареное мясо дикого кабана со сладким картофелем, баранье рагу с овощами и нарезанные кусочками яблоки. Оказалось, что «Зеленая перспектива» – это роскошное ранчо для богатых знаменитостей Дикого Запада. Никакой грязи от старых автофургонов, обеденные столы накрыты белоснежными льняными скатертями, а к еде подается рекомендованная шеф-поваром карта вин Нового Света. Другая неожиданность для нас – здесь полно семейных пар. Да, «Зеленая перспектива» была известна как место, где проводились мальчишники, но теперь в большинстве своем мужчины отдыхают здесь с женами и маленькими детьми. Мы подсели к паре из Нью-Йорка (их дети поели немного раньше на веранде). Дама работала на телевидении, недавно продюсировала концерт «Дивы Лас-Вегаса» с участием Шании, Анастасии, Лизы-Мари Пресли и других звезд, а ее муж был сотрудником издательства «Рэндом хаус». У них имелась квартира в верхней части Вест-сайда с балконом, выходящим на Центральный парк. Теперь вам понятно, кто там отдыхал?

К этому времени мы уже должны были привыкнуть к мысли, что спать будем не в спальных мешках на сеновале, и тем не менее, менеджер ранчо Сара поразила нас до глубины души, когда, проведя через 540 акров «Зеленой перспективы», подвела нас к хижине, расположенной в лощине рядом с журчащим ключом.

– Это «Большая Агнесса», – сказала она, представляя наше жилище на следующие две ночи.

Мы блуждали взглядами по всему дому, пытаясь охватить картину в целом.

– И это все наше? Она кивнула.

От удивления мы открыли рты. Например, что вы подразумеваете под словом «хижина»? Уютную однокомнатную хибарку с парой красных кальсонов, сохнущих над печкой? Кровать, застеленную лоскутным покрывалом, и цветочки в кувшине для молока? Здесь, в «Зеленой перспективе», это означало массивный двухэтажный постоялый двор с просторной спальней и двумя залами – внизу и наверху, не большой аккуратной кухней с изысканным набором продуктов и джакузи в широкой пристройке впереди дома.

– Не может быть! – ахнули мы.

Мы носились вокруг, рассматривая низкую мебель из сосны, шторы из шотландской шерсти, диванные подушки с рисунками на рыболовецкие темы. Мне не нужны магазины, я буду счастлива поиграть в сельскую женушку.

Но сначала нас ждали вечерние танцы «делай с нами, делай как мы, делай лучше нас» в «сарае». Там должен был присутствовать весь обслуживающий персонал (до сих пор мы видели только парочку симпатичных официанток). Кэрри уверяла меня, что там обязательно будет полно красавчиков в стиле Брэда Питта. А по-моему, скорее всего, это будут работники ранчо с обветренной кожей, больше напоминающие Пола Ньюмана. Они будут смотреть на нас сквозь прищуренные глаза и жевать обрезанные сигары. Ладно, скоро проверим, кто из нас прав.

Я ужасно нервничала. Кэрри надела розовый свитер с высоким воротником, а я – обтягивающую рубашку из искусственной кожи, и мы отправились в «сарай» по зеленым полям усадьбы. Здесь действительно было около 20 ковбоев, и все они были симпатичными молодыми людьми моложе 30. К сожалению, мы пришли туда последними, когда все остальные уже разучили основные па.

– Как здорово, – с восхищением произнесла я, увидев, как они дружно двигались сначала в одну сторону, а затем плавно поменяли направление. – Самое ужасное в танцах по кругу то, что ты все время на виду, и нет возможности спрятаться за спины.

– Может, уйдем? – спросила Кэрри.

– Надо выпить, а потом все пойдет как по маслу, – заверила я ее.

Какая я умница, что надела длинную юбку, думала я про себя. Моих ног не будет видно, а значит, никто не увидит, как у меня заплетаются ноги. Но потом случилась катастрофа.

– Здесь нет алкоголя! – удивленно сообщила Кэрри. Я застыла на месте, как вкопанная.

– Что?!

– Только кофе, вода и клубника в шоколаде, – Кэрри перечислила выставленные товары.

– Они издеваются?

Я стала ходить вокруг в надежде увидеть какую-нибудь нелегально принесенную выпивку, но в этот момент меня подхватили под руки и увлекли в круг. Недалеко от меня в толпе танцующих я увидела Кэрри. Она практически сразу попала в такт, в то время как мои шлепанцы на скользкой подошве никак не хотели дружить с полом. Они все время съезжали назад и так и норовили слететь. И в конце концов слетели. Мне удалось выйти из рядов танцующих и отправиться на поиски моей туфли. Я решила на время ретироваться, приземлившись на «сенную скамью», где отдыхали старики и резвились дети. Моя задача состояла в том, чтобы добраться до четвертой скамьи и исчезнуть из пределов досягаемости любого из танцоров. Но не успела я перелезть через первую, как около меня оказалась Кэрри.

– Пойдем танцевать! – настаивала она и тянула меня назад.

– Сейчас. Я на минуточку, – ответила я, пряча свои босые пятки.

– Нет, пойдем сейчас! – упрашивала она.

– Подожди, дай отдышаться, – возражала я.

– Ну, пойдем!

– Нет, – раздраженно рявкнула я, понимая, что мы уже привлекаем внимание.

Мне хотелось закричать: «Я не такая, я всегда участвую!», но я слишком хорошо знаю, что приходит мне в голову, когда другие отказываются принимать участие в коллективных развлекаловках: они просто не хотят выставлять себя идиотами. Но ведь если честно, меня-то это как раз не бес покоит. Мне просто нужно немного времени, чтобы собраться с силами. Кэрри продолжала цепляться ко мне со своим бесконечным: «Пойдем танцевать!»

Великолепно, теперь к ней еще и ковбой присоединился:

– Я Джефф, – объявил он. – Вы танцуете?

У меня было сильное желание стукнуть его подковой по голове, но пришлось подчиниться и присоединиться к танцу. На этот раз движения были не такими опасными для моих босоножек. Все, что требовалось, это галопом проскакать под расставленными руками, совершая при этом повороты в разные стороны. Меня это доконало. Через тридцать секунд я уже задыхалась и спотыкалась, как загнанная лошадь. «Господи, сейчас сердце выскочит», – я хваталась за грудь, так как движения становились все быстрее и быстрее. Я падала в мужские руки, благодаря бога за то, что в большинстве своем они достаточно сильные, чтобы удержать меня в вертикальном положении, и достаточно ловкие, чтобы вести в нужном направлении. Если бы все происходило не так быстро, то можно было бы увидеть самого лучшего танцора. А так все, что я знала, это что здесь есть танцор в черной рубашке, в чьих руках мне особенно приятно находиться, и пятилетний гений, который совершал такие движения, что мог бы перетанцевать самого Рики Мартина. Но наконец-то, о счастье, все закончилось. А я-то, наивная, думала, что мои ноги будут болеть от верховой езды.

Я свалилась на скамью и обнаружила, что «Рики-младший» решил отработать баскетбольные броски в корзину, и мячик летал прямо над моей головой. Я предполагала, что теперь наступит черед более спокойных танцев, в стиле «Милая, добрая Алабама», но практически в мгновение ока кофе был убран, и семьи вместе с персоналом разбрелись по своим хижинам. Рядом со мной остались только Джефф и симпатичная болтушка из Дублина по имени Ива-Мария, которая представилась как детский берейтор.

– А когда же ты перейдешь во взрослую категорию и станешь взрослым борцом?

– Да нет, – засмеялась она, – я работаю с детьми.

– А-а-а, извини, не поняла. К нам присоединилась Кэрри.

– Это Ива-Мария, – представила ее я. – Она детский берейтор.

– Берейтор котят, как мило.

Удивительно, но Ива-Мария вместе с ковбоем Джеффом осталась еще на час поболтать с нами.

– Или я должна вас называть берейтор Джефф?

– Ковбоем можно назвать кого-нибудь другого, но не себя, – признал он. – Иначе это звучит слишком вызывающе.

Джефф родился в Миссури, но, несмотря на это, знал все местные обычаи, как будто всю жизнь прожил здесь. Кстати об обычаях…

– А ты можешь научить меня кидать лассо? – Кэрри слегка придвинулась к нему.

– А почему бы и нет? Конечно, мэм, – улыбнулся он и тут же вручил ей очень жесткую веревку и принес макет коровы для тренировок. – Твоя цель попасть сюда, – он потрепал корову за деревянные рога.

– Поняла, – откликнулась Кэрри.

Она начала ритмично раскручивать веревку над головой, следуя указаниям Джеффа, затем опустила подбородок на грудь и кинула лассо.

– Ну, я так не играю… Я поймала саму себя! – захныкала она, когда веревка аккуратными петлями обвила ее щиколотки. – Ну почему у меня не получилось?

– Это я плохо объясняю. Ты первая, кого я учу. Давай я просто покажу.

Джефф собрал веревку, распутал узлы, а затем стал сзади нее, одной рукой обнял ее, а второй помогал раскручивать веревку. Оказалось, что самое главное – правильно работать запястьем. Кэрри довольно улыбалась. Ну вот, теперь Джеффа, конечно, можно было сравнить с Брэдом Питтом.

– Молодец, так и продолжай, – подбадривал он ее и отступил на шаг назад, чтобы дать ей возможность кинуть лассо самостоятельно.

В Кэрри проснулся спортивный азарт, и она начала наматывать круги с такой скоростью, что вокруг слышался свист и поднялся ветер. Я испугалась, что она просто-напросто сейчас оторвется от земли и полетит, как Карлсон.

– Не так быстро, – пытался успокоить ее Джефф. Кэрри замедлила движение, и вместо торнадо теперь дул только легкий бриз.

– Хорошо. Теперь давай! – скомандовал Джефф.

Кэрри отпустила веревку, и петля плавно обвилась вокруг деревянных рогов коровы. Она была в восторге:

– Сфотографируй меня! Сфотографируй меня!

– Это уже будет не совсем тот момент, – честно предупредила я и щелкнула Кэрри, радостно улыбающуюся от уха до уха с большим куском веревки в руках.

– У тебя получилось, как у настоящего ковбоя. – Джефф был искренне удивлен и потрясен.

Он приступил к разучиванию с ней еще одного трюка, когда петля лассо увеличивается во время раскрутки.

– А у тебя много девушек-ковбоев? – поинтересовалась Кэрри, пока отрабатывала новое движение.

– Ты имеешь в виду, часто ли я с ними знакомлюсь? – Джефф выглядел слегка озадаченным.

– Не-е-ет, я не про это, – захихикала Кэрри. – Я имела ввиду много ли существует ковбоев-девушек?

– А-а. Да, конечно. Их не так уж и мало, как принято думать.

Что же касается первой интерпретации вопроса, то, сдается мне, у него их немало. Он, конечно, не Брэд и даже не Кейси (голубоглазый красавец из Техаса), но я видела до этого, как он испытывал все свое здоровое обаяние на ковбое-блондинке, которая никак не должна была быть в его группе по возрасту. И потом, эти его постоянные заигрывания с Ивой-Марией, которая утверждает, что он ей не нравится. Но, похоже, ей очень даже пришлось по вкусу, когда он заарканил ее. (Есть у ковбоев такой трюк: они пропускают девушку вперед и прямо во время движения накидывают лассо ей на щиколотки, потом сильно дергают, и девушка падает на землю.) У него хорошая техника, заарканивает он превосходно, и, естественно, это не могло не подействовать на Кэрри.

– Чудесно! Давай еще раз! – кричала она вдохновенно. В ее голосе слышалось: «Догони меня, догони!»

При других обстоятельствах я бы расценила ее поведение как флирт, но так как мне Джеффи не нравился, то единственным способом удостовериться, влюбилась Кэрри или нет, было спросить у нее напрямую.

– Итак, мог бы он стать твоим Единственным? – поинтересовалась я у Кэрри, как только мы вернулись в нашу «Большую Агнессу».

– Не-е-а, – протянула она, надевая мягкие носки. – Ну, наверное. А вообще-то, он такой симпатичный и называет меня мэм… – Она мечтательно вздохнула.

– Так нравится он тебе или нет?

– Немного. Ну, не то чтобы очень. Я не знаю.

Буквально семь часов спустя у меня были все доказательства того, что в воздухе запахло любовью. Пока я, прижав нос к оконному стеклу, наблюдала, как олень скачет по траве, высоко поднимая копытца, Кэрри отоваривалась в сувенирном магазине. Она надела безукоризненно белую ковбойскую шляпу, перчатки из тонкой мягкой кожи и значок шерифа, который она купила в Лидвилле.

– Как ты думаешь, Джеффу понравится? – спросила она, вертясь передо мной.

– Сейчас узнаем, – ответила я.

Мы отправились на завтрак под открытым небом, где самый настоящий шеф-повар лично готовил омлеты на ярко освещенной солнцем плите.

– Кэрри, ты только посмотри! – периодически вскрикивала я, поднимая тяжелые серебряные крышки кастрюль и каждый раз обнаруживая там все более изысканные блюда.

Но мне не удалось привлечь ее внимание ни к ветчине, ни к шоколадным пирожным с орехами. Она смотрела только на Джеффа. Он, казалось, тоже был рад, восхищаясь ее новым стилем и хвастаясь каждому проходящему ее выдающимися способностями в закидывании лассо.

– Ого, я смотрю у тебя значок шерифа, – сказал он, заметив украшение на ее лацкане. – Придется мне в твоем присутствии вести себя хорошо.

– Это значок шерифа Лидвилля. К сожалению, моя юрисдикция не распространяется на здешнюю территорию. – Кэрри вздохнула.

Я, конечно, могу и ошибаться, но мне показалось, что Джефф ужасно расстроился.

– Куда сядем? – спросила я, осматривая деревянные столы, покрытые скатертями в белую с красным клетку. Я чувствовала себя героиней фильма «Оклахома».

– Без разницы, – откликнулась Кэрри, даже не повернувшись ко мне.

– Тебя подождать? – спросила я, увидев, что ее омлет практически уже готов.

– Нет, иди… Итак, Джефф…

Ага, вот оно что! Значит, я отказалась от Кейна только для того, чтобы остаться ее верным компаньоном, а когда она флиртует с красавцем, то тут же забывает про меня. Внезапно я почувствовала себя школьницей, которую бросил единственный друг. Я взяла свою тарелку и стакан сока и, все еще нервничая, подошла к столу, за которым сидела группа берейторов обоих полов.

– Извините, можно к вам подсесть?

– Да, пожалуйста, – ответили они.

Я заняла место за их столом, понимая при этом, что помешала их оживленному разговору.

– Скажите, – улыбнулась я, откусывая кусочек кекса, – откуда вы все приехали?

Через десять минут мы все жевали и слушали рассказ Дженн о том, как она стала королевой школьного бала, потому что пришла в джинсах, а не в вычурном платье.

– А где ты ходила в школу? – спросила я.

– Сиракузы, Нью-Йорк, – ответила Дженн.

Я постаралась не слишком сильно дернуться при воспоминании о Поле и сосредоточилась на завтраке.

– Ну как, сегодня поедете кататься на весь день? – спросили они меня.

– Нет, я уже каталась и знаю, какая боль за этим последует, – засмеялась я. – Мы собираемся покататься всего пару часов в первой половине дня.

– Вообще-то Джефф считает, что я должна поехать на весь день, – рядом со мной стояла Кэрри.

– Так ты же никогда не сидела в седле, – напомнила я ей.

– Он считает, что я справлюсь, – настойчиво продолжала она. – И вообще, я выросла на ферме.

– Ну, если так, то ладно, – бросила я. – Если я выросла в Оксфорде, я так понимаю, это значит, что я кандидат наук.

Кэрри отозвала менеджера Сару и сообщила об изменениях в своих планах.

– Мне кажется, будет разумнее, если вы сначала попробуете, прежде чем поедете в семичасовой поход, – осторожно высказалась Сара. – Мы всегда сможем вас присоединить к группе после обеда, если захотите.

Кэрри изменилась в лице.

– А ты как считаешь, Джефф? – Она с мольбой посмотрела на него.

– Кто-нибудь еще хочет сока? – я решила оставить их одних.

В итоге разумные доводы Сары победили, и Кэрри оставалось только обиженно покусывать нижнюю губу.

– Но я хочу быть с Джеффом, – ныла она по пути в хижину.

У нас оставался целый час до похода.

– Давай пойдем к конюшням прямо сейчас, ты сможешь хотя бы посмотреть, как он седлает коня, – предложила я в качестве утешения.

Ноги Кэрри сами понесли ее в сторону конюшен. Пока она слонялась около ворот, строя глазки Джеффу, я пошла посмотреть на парнокопытных созданий, гуляющих в вольере. Здесь было, наверное, штук шесть стройных красавцев-коней и одна пушистая овечка.

– Она считает себя лошадью, – сказала Сара, объясняя присутствие овцы. – Проводит с ними все время. Кстати, вы можете пока подобрать себе сапоги, – и она указала на кучу сапог всех видов и размеров, валявшихся на крыльце.

Здесь были ярко-коричневые, светло-серые, бежевые и даже ярко-розовые. Я выбрала сапоги, которые когда-то были белого цвета. Каблуки странной формы были очень неудобными, и мне казалось, что я иду на огромных ходулях. Мне даже пришлось схватиться за перила, пока я спускалась назад к Кэрри.

– А вот и он! – воскликнула она, когда появился ее герой, выводя лошадиный конвой с малышами на спинах за ворота конюшни.

Малыш, сидящий на шотландском пони, выглядел очень мило, а кроха, устроившийся на спине большого настоящего коня, пыжился от гордости. У меня заныло сердце – я тоже хочу такого!

– Девушки, – Джефф приподнял свою ковбойскую шляпу, приветствуя нас.

Кэрри сияла, как медный самовар.

– Нет, ты только посмотри на него! – Моя подруга не отрывала глаз от своего избранника.

– Он тебе нравится, ведь так?

– Да! – кивнула она, готовая лопнуть от восторга.

Я немного завидовала ей и в то же время чувствовала, что отошла на второй план, потому что все ее мысли были заняты ковбоем, и все же больше всего меня радовало, что на этот раз мы умудрились не влюбиться в одного и того же мужчину. Признаюсь честно, у меня уже появились некоторые сомнения относительно того, надо ли нам путешествовать вместе, но если Кейн и Тони были случайным совпадением, то, вероятнее всего, мы сможем найти общий язык.

– Ну что, девушки, готовы? – Сара объявила, что теперь наша очередь садиться в седло.

Я не совсем была уверена, что разумно посадить Кэрри в седло, когда Джефф все еще в пределах видимости. Я ожидала, что она перепрыгнет через ограду и помчится за ним. Как ни странно, она послушно осталась сидеть в седле и позволила Саре помочь ей со стременами.

– Теперь удобно? – спросила она Кэрри, возвращая ее ногу на место.

– Так намного лучше, – подтвердила Кэрри.

– А как у вас дела? – Сара проверила, как я справилась с задачей.

Я ответила, что все в порядке, хотя на самом деле никогда не чувствовала себя удобно, сидя в седле. У меня все время было такое ощущение, как будто мои колени насильно развели в разные стороны и прикрутили. У меня вообще всегда были проблемы с коленями. С детства я вынуждена была раз в месяц ходить к врачу, чтобы он их поправлял. И сейчас они напоминали о себе. Спрашивается, кто заставлял меня садиться на лошадь? Зато невозможно передать словами то ощущение слияния с природой, когда несешься по великолепным полям верхом на таком божественно прекрасном животном, как лошадь. Мою звали Рыжуха, у нее сегодня была особенно красиво расчесанная грива. Мы взбирались по травяным лугам, покрытым фиолетовым клевером и белыми ромашками, бороздили поля, на которых, как кисточкой художника, были разбросаны ярко-желтые одуванчики, и пытались поймать легкий пух, кружащийся в воздухе. Вокруг переливались все оттенки зеленого. Единственное, что могло поспорить с цветом зелени, – это бесконечно-голубое небо. Все это время с нами был пес Сары по кличке Слим. Он или бежал очень близко к лошади хозяйки, или убегал вперед проверять дорогу и затем возвращался назад, к Саре, чтобы сообщить, что все в порядке.

– Слим был собакой-спасателем, – рассказала нам Сара. – Мы забрали его из приюта в Миннесоте, вызволив из заточения, чтобы сделать королем здешнего царства.

История бедного пса растрогала меня до слез. Когда я повернулась к Кэрри, чтобы улыбкой передать что-то типа «жизнь прекрасна», я увидела, что она сидит на лошади почти что под углом 45 градусов. Хотя Кэрри это, похоже, абсолютно не волновало, Сара почувствовала себя обязанной остановиться и поправить ей седло. Но уже через несколько минут прогулки неспешным шагом Кэрри опять съехала влево. Сара пыталась выровнять ее, но потом, видимо, решила, что не стоит, пока Кэрри не скатилась на 180 градусов. Ее конь по кличке Стэтсои в это время мирно жевал траву. Когда мы добрались до старого изящного домика на лужайке, Сара остановилась.

– Это здание принадлежит усадьбе. Здесь мы обычно завтракаем во время утренних прогулок, – объяснила Сара. – Вы уже знакомы со Стефани?

Мы кивнули. Она занималась закупкой товаров и была очень похожа на Сандру Баллок, и внешностью, и манерой поведения.

– Здесь состоялась ее свадьба.

– Надо же, – удивилась Кэрри, мысленно представляя себя и Джеффа обменивающимися здесь кольцами из белого золота.

– Она не собиралась оставаться в Колорадо, но, пока работала здесь добровольцем во время лыжных соревнований «Горячие Ключи-97», встретила Тодда и уже больше никуда не уехала. И у меня тоже самое – только я встретила своего мужа в «Зеленой перспективе».

– Значит, это очень романтическое место? – спросила Кэрри, поравнявшись с лошадью Сары.

Сара улыбнулась:

– Мне кажется естественным, что работники здесь влюбляются и женятся между собой. Те, кто приезжает сюда работать, заведомо должны иметь много общего между собой. Как правило, они коммуникабельны, легки на подъем и романтичны. Вот так и создаются семьи… Говоря это, я имею в виду, что у них здесь есть достаточно времени хорошо подумать и все взвесить, прежде чем создать семью. Если ошибся в первую же неделю, то три месяца, проведенные рядом, покажутся невыносимо долгими.

На мой взгляд, еще хуже оказаться единственной одинокой девушкой, когда все другие нашли себе пару. Здесь не так уж много возможностей для общения с внешним миром, чтобы пополнить список претендентов. Хотя, я думаю, всегда есть шанс завязать курортный роман…

– Нет. Это абсолютно исключено. И даже запрещено, – заверила нас Сара.

Мы с Кэрри обменялись взглядами и хитро улыбнулись друг другу. Ну что ж, посмотрим.

Дневные часы я провела, валяясь на кровати на втором этаже нашей хижины. Мне здесь нравилось, из окна треугольной формы от пола до потолка была видна осина, так что создавалось впечатление, что сидишь на дереве. Завернувшись в мягкие зеленые покрывала, я пила колорадский чай «Селестиал сизонин». И чувствовала приятную расслабленность во всем теле. Вытащив из сумки пакетик конфет, я обнаружила, что в моем телефоне сели батарейки. Я заставила себя подняться, чтобы подключить телефон. И буквально через несколько секунд услышала сообщение. О боже! Это же Дальнобойщик Трой! У меня задрожали колени, и я с удивлением обнаружила, что вынуждена прислониться к стене.

– Меня тронуло твое поздравление, – сказал он. – Оно заставило улыбнуться и меня, и мое сердце.

Какое милое сообщение! Я улыбалась, слушая, как бедный именинник провел свой день рождения в какой-то жуткой забегаловке в Теннесси, где Квентин сначала ввязался в драку, а потом еще и напился. И теперь Трой присматривает себе работу, чтобы ездить одному. Он закончил свой мини-монолог словами, что почувствовал «какое-то притяжение между нами». К этому моменту я уже сползла на пол. Мне еще никогда до этого не встречался мужчина, который выражался бы так высокопарно, и в то же время сентиментально. Как только сообщение закончилось, я в эйфории начала прыгать по кабинету, а потом понеслась, сломя голову, в большую комнату, чтобы с обычного телефона позвонить маме в Девон (у нас там уже было одиннадцать вечера) и дать ей послушать сообщение Троя.

– Послушай это, – радостно прокричала я ей без всяких объяснений и приветствий. А едва запись закончилась, тут же спросила: – Ну как?

Она ответила коротко:

– Он сексуален!

Сексуален?.. Ну, да, только вот моя мама из Уэльса, и она никогда в жизни не употребляла таких словечек! Надо же! Это серьезно!

– И когда ты собираешься позвонить ему? – требовательным тоном спросила она.

– Не знаю. Я еще не готова к разговору, – призналась я, все еще вне себя от радости.

– Позвони прямо сейчас, – посоветовала мама.

Я так и сделала, и в итоге мы с ним проболтали целый час, разговаривая с таким энтузиазмом, с каким обычно это делаешь, когда очень надеешься, что этот человек и есть твой Единственный и стоит всех потраченных тобой усилий. Нам было интересно узнать друг о друге как можно больше. Это так отличалось от разговоров с Полом, когда мы по кругу повторяли одно и то же. Трою было так много чего рассказать, и он выражал свои мысли правильно построенными, продуманными и содержательными фразами. Я была потрясена, учитывая, что сама страдаю косноязычием. Большинство людей обычно теряют нить разговора, когда я что-то рассказываю, но у Троя таких проблем не возникло, и это такое счастье, когда не надо по несколько раз объяснять одно и то же или возвращаться к предыдущему. Мне и впрямь показалось, что я влюбилась. А еще мне показалось, что он хотел узнать меня получше, задавая вопросы типа: «А у тебя хорошие отношения с отцом и матерью?», «Что ты считаешь своим самым большим достижением в жизни?», «Ты когда-нибудь любила?» Я была польщена. Он даже поговорил со мной о политике. Я не привыкла к такому. Обычно с моими малолетними ухажерами я сама выстраивала беседы, выискивая темы для разговора. Но Трой оказался на редкость интересным собеседником, и должна признаться, что его мнение было куда более обоснованным. Прямо как у Дона! Внезапно я почувствовала новый прилив радости – может, я наконец-то нашла замену Дону?!

Пока мы «изучали» резюме друг друга, я узнала много нового и интересного о Трое. Он служил в морском флоте девять лет, затем занимался серфингом и бездельничал в Сан-Диего, а потом в краткий период актерства снялся в «Пороках Майами» в одном эпизоде вместе с Филом Коллинзом. Я сказала ему, что с его бархатным баритоном, как у Барри Уайта, он должен был бы озвучивать фильмы. Затем мы переключились на темы секса, и тут он заявил, что «не может заниматься этим механически, если не любит человека».

– Но ты же был мальчиком по вызову? – Я не могла не припомнить ему этого факта.

– Это было еще в восьмидесятых, тогда я употреблял наркотики – единственный способ заставить себя заниматься этим, – сказал он, и мне послышались угрызения совести в его голосе.

Меня просто завораживало его «порочное» прошлое. Признаюсь честно, мне казалось очень привлекательным то, что Трой настолько сложный и временами абсолютно противоречивый человек. Может, когда-нибудь я выпытаю побольше его тайн. Но сейчас я решила ограничиться вопросом, встречается ли он с кем-нибудь в данный момент.

– В общем-то нет, – ответил он без обычного энтузиазма в голосе. – За последнее время я несколько раз встречался с разными, но ни с кем, кто заставил бы мою обезьянку взлететь.

Я рассмеялась и поддразнила его:

– Ага, значит, тебе нравится все, что летает, так, Трой?

– Да, Белинда, это так.

Мое сердце забилось сильнее, когда я услышала свое имя, произнесенное таким тоном. А когда он произнес: «Знаешь, встреча с тобой была самым лучшим мгновением в моей поездке», я поняла, что это начало чего-то больше го. Ситуация разительно отличалась от моего бездумного увлечения Полом. С ним я попалась в ловушку: ослепленная любовью, не замечала никаких нюансов. С Троем все было по-другому: мне казалось, что с ним у нас намного больше общего и что здесь намного больше возможностей для развития, так как в основе лежат более прочные, дружеские отношения. Мне нравились его откровенность и прямолинейность, и я очень ценила то, что он не старался угодить мне и говорить только то, что я хотела бы услышать. И все же его неблагополучное прошлое меня немного настораживало. Нельзя допустить, чтобы мной играли. Я должна быть осмотрительной.

– Мне пора, извини, – сказала я ему, заметив в окно, что Кэрри еле плетется домой после дневной конной прогулки (она все-таки выдержала целый день в седле).

– Жаль, – в его голосе слышалось разочарование.

– Ну что делать, надо, – вздохнула я, хотя на самом деле не очень-то хотела заканчивать разговор. – Я была очень-очень рада поговорить с тобой, – сказала я совершенно искренне.

– А я – в сто раз больше, – улыбнулся он мне в трубку. – Позвоню тебе на днях.

– Хорошо, тогда пока.

Повесив трубку, я еще какое-то время пребывала в задумчивости. Мне было настолько интересно слушать Троя, что я забыла обо всяких скрытых смыслах, а когда мы прощались, не чувствовала себя ни зависимой, ни неуверенной в том, что будет дальше. Мы заранее договорились, что созвонимся позже. Он сказал, что относится к тому типу людей, которые любят все обдумать, и, возможно, это как раз тот человек, который и нужен такой нетерпеливой, импульсивной и скорой на решения девушке, как я. Еще меня поразило то, что он сказал о своем одиночестве, о том, что ему не хватает того человека, с которым можно вместе пройти по жизни. Еще несколько недель назад я чувствовала ту же самую страстную тоску по Единственному. Но, очевидно, во мне что-то произошло, что-то изменилось, и излюбленное «бедная я, несчастная, у меня нет бойфренда!» перестало быть моим жизненным кредо. Естественно, мои желания остались при мне, но они больше не руководили всей моей жизнью. И тут я нашла еще одну причину, по которой мне необходимо продолжать общаться с Троем. Неожиданно для себя я поняла, что разговаривала с ним не потому, что мне хотелось заполнить пустоту, а потому, что он мне нравился. Сказав это, я не имею в виду, что собираюсь цепляться за него руками и ногами, лишая всех остальных мужчин Америки малейшего шанса. Я никуда не спешу. Я положу мои чувства к нему на самую верхнюю полку. И он может быть той самой полкой…

Ужин стал еще одним триумфом кулинарного искусства (утка по-московски, тушенная на сковороде с картофельным пюре и грибами, бокал сухого белого вина, за этим последовал десерт, состоящий из крем-брюле, посыпанного песочным печеньем с тонкой прослойкой из сливок!). За ужином мы вели умные разговоры с нашими соседями по столу, вроде тех, что были у меня с Доном и Троем. Обожаю, когда могу предугадать, о чем пойдет разговор.

Мы с Кэрри покидали столовую последними – засиделись за травяным чаем, болтая с женщиной из Нью-Йорка. И когда мы вышли на улицу полюбоваться закатом, я остановилась на секунду, чтобы умилиться открывшимся передо мной сценам. Пруд был окружен маленькими девочками, которые учились закидывать удочки, а их папаши, только что с жаром спорившие о преимуществах Гарварда, теперь самозабвенно играли со своими милыми, кричащими во все горло детьми, а чуть дальше, около костра, тонкие пальчики нанизывали посыпанные розовой пудрой подушечки на концы длинных гладких палочек.

Чудесная картинка! На меня нахлынули воспоминания детства, связанные с моим первым опытом приготовления домашнего зефира. Мне было лет 9 или 10, и я впервые про водила выходные вдали от дома, гостила у подруги Кэролайн. В воскресенье днем ее родители (американцы) развели для нас костер на заднем дворе и разрешили нам поиграть рядом, при этом предупредив об опасностях. Мы развлекались, как могли, и опалили себе все брови. У Кэролайн зефир загорелся, и, пытаясь затушить его и размахивая палкой, она случайно опрокинула тлеющую массу прямо на мои коричневые вельветовые брюки, которые тут же загорелись. Когда мама пришла за мной, первое, что я сказала: «Они меня подожгли!» Больше к Кэролайн меня не водили.

Такую же опасность я чувствовала, находясь рядом с Кэрри. Она выбрала себе самую длинную палку и умудрилась засунуть свой зефир в самую середину костра. Я решила отойти от греха подальше, но, куда бы я ни шла, ветер, казалось, следовал за мной, посыпая меня пеплом. Мне пришлось отойти еще дальше, и я оказалась на траве, где-то посередине между обжигающим жаром костра и прохладным дыханием вечернего воздуха. Так как день подходил к концу, расшалившихся детей увели спать, и на конец-то наступила долгожданная тишина. Я чувствовала необычайное спокойствие. Удивительное ощущение! Может, здесь и не раскрылось мое призвание, как у Кэрри, но даже простое пребывание в этом зеленом раю вылечило мое сердце.

А каковы наши шансы на романтические приключения здесь? Это, конечно, уже наглость – ожидать чего-то большего от «Зеленой перспективы», когда она и так дала нам слишком много. И вообще, я все еще под впечатлением моего разговора с Троем. И тут я вспомнила, что обещала себе не попадаться снова в ловушку, ожидая чего-то несбыточного, упуская при этом все остальные возможности, имеющиеся в распоряжении на данный момент. Я подошла ближе к огню и оценила ситуацию. Вчера вечером за столом Ива-Мария предлагала поехать всем вместе в город, но, похоже, об этом можно забыть. И она, и Джефф куда-то исчезли, поэтому Кэрри пребывала в унынии. У костра остались только мы вдвоем и трое мужчин в ковбойских шляпах. Ну что ж, мне нравится неравное количество! Но опять же… мы уже беседовали с Джоном из Мэйна, который выглядел слишком благопристойным и (Господи, прости) религиозным. Был еще Дэн, который когда-то пел в итальянской опере (это, конечно, здорово, но, опять же, наводит на размышления). Остается только Кайл. У меня сердце заныло, когда мы с Кэрри одновременно подошли к пеньку, на котором сидел Кайл, с надеждой устроиться на нем. Три раза подряд – это уже не совпадение! Может ли это все-таки стать серьезным препятствием для нашей дружбы? Мы подошли, глядя друг другу прямо в глаза, и прежде чем кто-либо из нас успел ретироваться (хотя, похоже, никто и не собирался отступать), Кайл пожелал нам спокойной ночи и сбежал. Мы уже подумали, что придется возвращаться назад в нашу «Большую Агнессу» к горя чему шоколаду, как навстречу нам из тени показался какой-то силуэт, освещаемый только тлеющими углями костра и звездами высоко в небе. На нем была бейсболка вместо ковбойской шляпы, большой бриллиантовый перстень поблескивал на пальце левой руки. (Мы сразу же окрестили его Фальшивый Бриллиант.) Его добродушное подшучивание над нами, интонации голоса подсказывали нам, что он намного опытнее и сексуальнее, чем его трое деревенских друзей-берейторов. И уже через несколько секунд он заставил покраснеть нас обеих.

– Итак, девушки, хотите на вечеринку? – спросил он, распространяя вокруг себя неоспоримое обаяние.

Мы сразу же сказали «да», и он предложил поехать в местный бар под названием «Таверна „Лосиный ручей», пообещав показать нам настоящих колорадских мужчин и возможность побаловаться «надутой шиной» (так смешно почему-то называлось местное пиво).

– Мы можем поехать на нашей машине, – вызвалась Кэрри, добавив (что вывело меня из себя), – Белинда может отвезти нас!

Значит, мне придется обойтись только одним стаканом пива. Джон из Мэйна предпочел постель и Библию, а оперный певец Дэн решил присоединиться к нам и даже уселся на переднее место рядом со мной. В это же время Фальши вый Бриллиант (или сокращенно ФБ) нашел что-то, заинтересовавшее его на заднем сиденье нашей машины.

– А это что? – спросил он, рассматривая наш самодельный указатель Оргазмуса.

– О боже!

– Мы сейчас объясним, – дружно закричали мы, пытаясь отобрать у него листок.

Он поднял руку вверх так, чтобы мы не могли достать.

– А что, девушки, вы поднимаете его в нужный момент во время занятий любовью? – Его глаза блестели от смеха.

Черт! Придется объяснять, зачем и почему мы здесь.

Наблюдая в зеркало за его реакцией, я впервые внимательно рассмотрела его лицо. Внешность в общем-то соответствовала его манерам, если, конечно, вам нравятся мальчики-попрыгайчики с оливковой кожей. Мне нравятся! Ну, давай, давай! Сделай так еще раз! Да-а-а-а. Интересно, а сколько ему лет? Я бы спросила, но он вполголоса болтал с Кэрри. Дэн хранил благоговейное молчание, и у меня была возможность подслушать.

– Твой акцент такой сексуальный, – ворковал ФБ, и, судя по голосу, он был явно возбужден.

Кэрри только довольно хихикала.

Мне опять стало плохо. Похоже, у нас с ней действительно проблема, и она не может разрешиться сама по себе. Я не могла предъявлять Кэрри претензии за то, что у нас совпадают вкусы, но если все будет продолжаться в таком духе, то я могу оказаться простым наблюдателем. Как хорошо было с Эмили!

– Если бы я был лет на пять старше, я умолял бы тебя сбежать со мной! – продолжал ФБ свои инсинуации.

– Почему на пять? – Кэрри нахмурилась. – А сколько тебе?

– Девятнадцать, – ответил он.

– А-а-а. – Ну, значит, он слишком молод даже для того, чтобы употреблять алкоголь, а я по возрасту вполне могла бы быть его мамой. В таком случае, все к лучшему, буду заниматься «настоящими колорадскими мужчинами».

– Приехали. – Было заметно, как Дэн содрогнулся, когда, въехав на стоянку, мы увидели простенькое, запущенное здание.

Мы открыли дверь бара, заранее опасаясь того, что можно было там увидеть: зал, переполненный уставшими от скачек ковбоями и небритыми бродягами. К нашему удивлению, бар был пуст. Единственный столик, за которым сидели люди, был занят сотрудниками «Зеленой перспективы». Ну ладно, здесь есть еще бармен с темной обветренной кожей. Могу поспорить, в молодости он заарканил не одну коровку.

– Покажите удостоверения личности! – потребовал он, как только мы уселись за стойку. – А-а, вы из Великобритании! – отметил он. – Я когда-то жил в Хай Вайкоме!

Ну вот, все планы нарушены.

Мы заказали себе спиртное (ФБ тихонько возблагодарил великое изобретение Америки – фальшивые удостоверения личности), и я сообщила бармену, что в детстве очень часто бывала в Хай Вайкоме. Мы там играли в настольный теннис в спортивном центре Хендикросс. Чего я, конечно же, ему не рассказала, так это того, что как раз Хай Вайком связан с одним из самых ужасных воспоминаний моего детства. Я случайно опрокинула стакан с горячим шоколадом себе на колени, и мне пришлось покидать спортивный центр с задранной юбкой, открыв перед всеми свои толстые короткие белые ноги. Пришлось в таком виде проходить мимо подростков, с которыми я играла в теннис.

– Как тебе тут? – Голос ФБ вернул меня в реальность.

Я посмотрела в его золотисто-карие глаза. Он и впрямь красавчик.

– Ты такая красивая, – услышала я.

Самое удивительное, что ФБ сказал это мне. Я поперхнулась, не зная, что ответить. Прямо, как подросток.

– Правда, очень, – заверил он меня.

– Ты тоже, – выдавила я в ответ.

Наверняка девушки просто пачками вешаются на него. Но он признался мне, что никогда не любил.

– А как ты узнаешь, что влюблен? – спросила я его.

– Я не захочу расставаться с ней ни на минуту. Она будет моим самым близким другом. И тогда я буду уверен: да, я люблю ее!

Я молча с этим согласилась. Он рассуждал вполне разумно. Его представления были вполне реалистичными, а не бредовыми идеями, что любовь уносит на седьмое небо. Он основывался только на одном факторе – дружбе. Я вдруг почувствовала острую боль. Каждый раз, как только я успокаиваюсь, находится кто-то или что-то, что напоминает мне, как чудесно любить и быть любимой, и у меня опять разыгрывается острый приступ жалости к себе оттого, что у меня никого нет.

– У моих родителей замечательные отношения, поэтому-то я и уверен, что такое возможно. Но я боюсь, вдруг мне не удастся отыскать свою половинку или моя половинка успеет встретить кого-то раньше, чем познакомится со мной, – признался ФБ.

Я бы сказала, что звезды явно к нему благоволили, но, тем не менее, посочувствовала. Я знаю очень много людей, которые умеют любить, но которых любовь обошла стороной. Пока я болтала с ФБ, Кэрри умудрилась напиться, и я даже не заметила, как и когда. Она пыталась втянуть через трубочку воздух. В таких случаях обязательно нужен человек, который напомнит, что, если трубочку опустить в бокал, шансов выпить содержимое намного больше, чем если она болтается в воздухе за стаканом.

– О боже! – Кэрри удивилась своей ошибке и тут же заказала еще, чтобы наверстать упущенное.

Как и следовало ожидать, в таком состоянии она, как обычно, перешла к своему любимому занятию – караоке. Ее репертуар был представлен только одной песней на все времена – «Отель „Калифорния"», которую она исполняла бессчетное число раз. Она кричала во все горло, облокотившись спиной о стойку бара. Я поднялась на ноги, и мне даже удалось убедить ее, что акустика в машине намного лучше, чем в баре. ФБ и Дэн дружно поддерживали меня. Как только удалось посадить Кэрри на заднее сиденье, она во весь голос запела: «Ты, единственный, кого я хочу!» Это вызвало восторженное «О-го-го!» у ФБ, который в свою очередь начал рассыпаться в комплиментах. Я посмотрела на Дэна, профессионального певца, который весь вечер молчал.

– Спой что-нибудь, – попросила я его.

– Что спеть? – Он посмотрел на меня с тревогой.

– Мне все равно, что-нибудь. Ну, хотя бы ту песню, за которую тебя так полюбили в Италии.

– Я не помню слова.

Кэрри одиноко вопила, пытаясь взять крещендо.

– Дэн, ну пожалуйста! – взмолилась я.

Было видно, как в темноте сверкнули его глаза, видимо, он соображал, какую мелодию выбрать.

– Не переживай, нам все понравится. Ты же слышал, какие из нас захудалые певцы.

Теперь Кэрри впала в меланхолию и перешла к репертуару Эдит Пиаф. Несмотря на все мои просьбы и увещевания, оперный певец Дэн так и не выдал ни единой нотки. К тому моменту, как мы добрались до дома, он был больше похож на самоубийцу, чем на певца.

– Извини, что приставала к тебе с просьбами всю дорогу, – извинялась я, пока мы шли к нашей хижине.

– Извини, что я так и не спел. – Он тряхнул головой. – Я пел перед тридцатью тысячами зрителей на стадионе в Италии и не смог спеть в какой-то машине.

– Не терзай себя. – Я похлопала его по плечу в знак сочувствия. – Я брала уроки эстрадных танцев, когда мне было двенадцать, и у меня все хорошо получалась во время соревнований, но когда мой двоюродный брат попросил меня станцевать на свадьбе его сестры, я стояла, как вкопанная, но так и не сдвинулась с места.

– Да-а, – Дэн кивнул, все еще не успокоившись.

Он оказался таким милым, и мне было ужасно стыдно, что я поставила его в неловкое положение.

– Пришли. Спокойной ночи, – я улыбнулась ему, стараясь вытащить его из состояния депрессии.

– Спокойной ночи, – он тяжело вздохнул.

Несколько минут я стояла одна в ночной темноте. Про хладный ночной воздух забирался под одежду и пронизывал до самых костей. Дрожа, я переступала с ноги на ногу в надежде согреться. Куда провалились Кэрри и ФБ? Если я пойду домой одна, смогут ли они самостоятельно найти наш домик в полной темноте? Я подняла фонарик высоко в воздух и начала размахивать им, играя в крестики-нолики со звездами, потом попыталась найти их, направив луч света в кусты, где мы с ними расстались. Никакого ответа.

– Кэрри! – осторожно позвала я.

– Ну что?! – раздраженно крикнула она в ответ.

– Извини, но я тут, как дура, стою на холоде, жду тебя, чтобы освещать дорогу домой.

– Можешь не ждать, – откликнулась она, так и не показавшись мне на глаза.

Я отправилась домой, чувствуя себя препаршиво, и начала с остервенением укладывать чемоданы, так как утром мы должны были уезжать. А может, мне уехать прямо сейчас? Может, бросить ее здесь? Посмотрим, как ей это понравится! Мне сразу же вспомнилось все, что я пережила из-за нее по поводу Кейна. Интересно. Ей даже и в голову не пришло вспомнить обо мне, как только в поле ее зрения оказался какой-то мужик. Когда она, в конце концов, показалась в дверях, раскрасневшаяся и улыбающаяся от уха до уха, я, не выдержав, ехидно произнесла:

– Спасибо, что бросила меня здесь одну.

– Ты что? Нет, я никого не бросала! – запротестовала она.

– Да, а как это называется? – настаивала я.

– Я не хотела… – Она искренне не понимала. – Мы просто, просто… наблюдали за машиной.

– Наблюдали за машиной? – переспросила я, удивленно подняв брови. Она что, меня за дуру держит?

– Ты оставила включенным внутреннее освещение.

– Я все выключила.

– Нет, не выключила. Мы смотрели минут пять, и свет все время горел, поэтому мы и стояли там. Он так и не погас.

Это абсурд!

– А почему ты мне ничего не сказала, пока я была на улице? – взорвалась я. – Пока я стояла там с ключами в руках?

– Хочешь, я схожу, – предложила Кэрри.

– Спасибо, не надо, – бросила я, проходя мимо нее. – Я сама схожу.

Я выскочила на крыльцо и заметила, как фигура Фальшивого Бриллианта метнулась за дерево.

– А ты что здесь делаешь? – рявкнула я на него.

– Ничего, – пролепетал он и попятился назад.

– Не стой здесь, зайди в дом! – приказным тоном сказала я, чувствуя себя злой хозяйкой, и отправилась на стоянку.

Естественно, никакого света не было ни внутри машины, ни снаружи. Я стояла и жутко злилась на свою собственную глупость, когда, тяжело дыша, рядом со мной появилась Кэрри.

– Чего тебе? – я уставилась на нее.

– Я не хотела, чтобы ты шла сюда одна, – сказала она, размахивая фонариком.

– Здесь все выключено? Убедилась?

– Честно, свет горел! – пыталась она оправдаться.

– Конечно, кто б сомневался! – ответила я и направилась к дому, за мной нетвердой походкой плелась Кэрри.

ФБ расселся внизу, в зале. Вообще-то, это моя территория. Какого черта! Пока Кэрри открывала бутылку вина, я отправила его наверх, в ее комнату, со словами:

– Хочешь пойти посмотреть, какой красивый вид сверху?

Когда я вернулась на кухню заварить себе чай, Кэрри зашипела на меня:

– Что ты делаешь! Теперь мне придется развлекать его!

– Бедняжка! – ехидно сказала я, заваривая чай. Кэрри взяла два полных бокала вина и понесла наверх.

Вернувшись в свою комнату, я обнаружила, что мне слышно каждое слово, поэтому пришлось заткнуть уши ватой, накрыться с головой одеялом и попытаться пережить еще одну беспокойную ночь.

«Добрейшее утречко!» – пропела я себе. Было восемь утра. Мои вчерашние переживания испарились вместе со странными снами про шоколад «Альпен гольд» с наклейками о розыгрыше призов. Я поняла, что я просто-напросто неудачница. Мне хотелось познакомиться с кем-то, но оказалось, что для меня здесь нет подходящих мужчин, и Фальшивый Бриллиант абсолютно справедливо выбрал Кэрри. Мне остается только порадоваться за нее. Несмотря на то, что я была уверена, что у меня с ней не будет сегодня никаких осложнений, перспектива продолжать путешествие с Кэрри меня не радовала. Эта борьба за мужчин меня очень даже беспокоила, и я пришла к выводу, что есть только два пути. Первый вариант – как истинная англичанка я сделаю вид, что ничего не происходит, и буду улыбаться и терпеть, при этом, правда, возможно, испорчу и путешествие, и свои отношения с Кэрри. И вариант второй – скажу все, что думаю, но настолько вежливо и тактично, насколько смогу, и найду себе новую компаньонку. Уже четвертую в этом путешествии. Господи, неужели это говорю я?

– Кэрри? Ты встала? – Я приоткрыла дверь в ее комнату, как любопытная старуха.

– Мы ничего не делали, – быстро произнесла Кэрри, приподнимаясь на кровати. Обстановка комнаты и наряд Кэрри свидетельствовали об обратном. Рубашка была надета задом наперед и при этом еще и наизнанку.

Я поняла, что она не хочет ничего рассказывать. Протянув ей чашку горячего чая, я быстро спустилась вниз. Нужно загрузить вещи в машину, расплатиться за комнату и попрощаться со всеми.

Через полчаса мы уже ехали в машине. Нам наконец-то удалось выбраться из грязи, впереди, по дороге, тащилась одинокая белая лошадь без седока. И тут Кэрри мечтательно произнесла:

– Надо же, какая огромная разница между обрезанными и необрезанными!

Я повернулась и с удивлением посмотрела на нее. Она взглянула на меня, и тут до нее дошло, что она произнесла последние слова вслух. Я ждала, что она уточнит свою мысль, но она замолчала. Тогда я решила ее подколоть:

– Помнишь, как в баре вы с ФБ хвастались, что никогда не занимались сексом с партнером на одну ночь?

– Ну, – кивнула Кэрри.

– Так вот, теперь вы оба это сделали.

Странное выражение появилось на лице Кэрри. Складывалось впечатление, что она пытается посмотреть на себя со стороны и не узнает себя. Но она быстро пришла в себя, собралась и выдала:

– Но это не было любовью на одну ночь, потому что мы не…

– Нет?

– Нет, – подтвердила она.

– Но, видимо, почти, – не удержалась я от сарказма.

Я не привыкла к такой деликатности в вопросах об суждения секса. Наконец-то за столом, когда мы поедали блины в кондитерской Винона в Горячих Ключах, Кэрри немного расслабилась, и мы поболтали о тех непредсказуемых вещах, которые случаются, если напиваешься в сомнительной компании. Я уверена, что в таком состоянии очень легко зайти слишком далеко, абсолютно не намереваясь этого делать. Например, в один прекрасный момент можешь обнаружить, что зачем-то расстегиваешь ремень парня, просто чтобы было чем заняться и для смены обстановки, совершенно при этом не думая о последствиях. А потом, не успеешь оглянуться… Ну, скажем так, это все равно, что пытаться приладить назад сорвавшуюся пружину. Мы от души посмеялись. И тут я решила испытать по говорку «лучше горькая правда, чем сладкая ложь» и напрямую заявила, что Кэрри слишком молода и красива, чтобы быть моей компаньонкой в этой поездке. Она весело хихикнула, услышав такое признание. Мы уже заканчивали трапезу, и она положила в рот последний кусочек блинчика, окунув его в сироп.

– Серьезно, – сказала я, отставляя в сторону горячий яблочный сидр. – Ты можешь быть моей подругой, но не можешь быть моим партнером в поисках Единственного.

– О чем ты? – она забеспокоилась.

Я осторожно попыталась объяснить ей.

– Только не обижайся. Как только дело касается мужчин, мне начинает казаться, что ты пытаешься соревноваться со мной, и, если мы будем продолжать в таком же духе, то просто разругаемся, и все.

– Это не так! – закричала Кэрри.

– Я же не выдумываю, верно? – Я слегка наклонила голову вперед.

– Я не знала, что тебе понравился ФБ, – сказала она, удивленно открыв, глаза.

– Да знала ты, – честно ответила я. Кэрри опустила глаза.

– Может, ты и права. Но мне, правда, очень-очень понравился Кейн!

– Теперь ты понимаешь, что я имею в виду?

Она вздохнула и кивнула головой, отставляя тарелку.

– Значит, это все?

О господи, мне казалось, что мы расстаемся с ней врагами навсегда! Чтобы не передумать, я напомнила себе, как она своим поведением специально не дала мне побыть с Кейном, как она положила глаз на Тони, ФБ и Кайла, не говоря уже о том, что она практически кинула меня ради этого противно мычащего ковбоя Джеффа.

– Тебе не кажется, что так будет лучше? – спросила я. – Понимаешь, если бы мы просто приехали сюда в отпуск, тогда…

– Но это не просто отпуск, – отозвалась Кэрри. – Я понимаю. Для тебя это – боевой поход. Ты должна до вести до конца то, что задумала.

– Да. Ты не обижаешься? Правда?

Она храбро махнула головой и, помолчав несколько минут, произнесла почти шепотом:

– Мне было так хорошо.

– Мне тоже. – Я встала, чтобы обнять ее. – Никогда не забуду, как ты маршировала по Бурбон-стрит, опоясанная какой-то резиновой фигней для зудеко, и как держала в руках того ужасного белого питона в Гаторленде.

– Ой, кошмар, – Кэрри засмеялась, прижав руки к лицу.

– А как ты теперь кидаешь лассо!

– Ага! Так что все не так уж плохо!

– Конечно, все не так уж плохо. Мы хорошо провели время, но сейчас нам лучше расстаться и пойти каждой своей дорогой.

Кэрри, конечно, хорошая девочка, но мне приходится быть жестокой по отношению к ней.

– А кого ты пригласишь вместо меня? – спросила Кэрри, когда мы вернулись в машину и пристегнули ремни.

– Понятия не имею. Честное слово, – ответила я искренне и направила машину в сторону аэропорта Денвера. – Знаю только, что у нас должны быть абсолютно разные вкусы в отношении мужчин!

Имя, имя, назовите мне имя…..

Нина! Я широко раскрыла глаза. Ну почему мне не пришло это в голову раньше? А, вспомнила, она не могла оставить работу. Работа, работа и работа, она даже свой очередной отпуск редко использовала. Но теперь, когда мне нужна компаньонка всего-то на пару недель, Нина наверняка сможет себе такое позволить.

Я выбралась из кровати, намереваясь немедленно позвонить, но тут до меня дошло, что сейчас всего четыре утра. Проклятая разница во времени. И что мне делать? В ближайшие часы заснуть не удастся. Я поднялась вверх на кухню, отрезала хлеба и приготовила тост. Единственное, что остается, – это сидеть и смотреть в потолок. О, придумала! По возвращении в Лондон я ведь так и не проверяла почту! Просмотрела конверты, один из них оказался с марками из США. Ой, это же штемпель Поцелуйменяйска! Трой! О боже! Наверное, он отправил мне его, пока я была в Колорадо. Я разорвала пакет, оттуда выпал мишка, тщательно завернутый в бумагу, а следом – целая стопка фотографий. Боже, здесь только одна-единственная фотография, на которой был он, и то размытый. Я начала просматривать все остальные. Грузовики на рассвете, грузовики на закате, ряд грузовиков, сфотографированных в зеркале бокового обзора, встречные грузовики и серия фотографий босых ног на панели управления, которые видны проезжающим машинам. Я прочитала прилагавшуюся записку: «Если это для тебя ничего не значит, пришли их назад». Господи, а что это должно, по его мнению, значить? Я решила рассмотреть фото получше. Ну что, вот этот грузовичок со значком «роллс-ройса» очень даже ничего выглядит, сексуально. Да о чем это я? Абсолютно ясно, что Трой СТРАННЫЙ! У меня все перевернулось внутри. Опять произошло то же самое – я познакомилась с очередным идиотом! Я быстро убрала все фотографии обратно в пакет (лучше забыть о том, что я когда-то имела на него виды) и опять занялась своими тостами. Такое ощущение, будто я потеряла хорошего друга. Разговор по телефону в Колорадо был таким чудесным! Я и впрямь решила, что у нас с ним может что-то получиться. Мы так мило болта ли, наши отношения только начинались. Мне казалось, он умеет заставить меня почувствовать, какая я на самом деле. Я была такой счастливой после разговора с ним! Жаль расставаться с ним… Нет! Нет! И нет! Не поддавайся! Вспомни мудрое изречение: «Если ты видишь, что навстречу идет сумасшедший, просто перейди на другую сторону дороги». Чем быстрее я познакомлюсь с каким-либо милым вменяемым жителем Аризоны, тем лучше для меня…

К одиннадцати часам утра я уже договорилась с Ниной. Она как раз пережила самую жуткую неделю в своей жизни, работая каждый день до полуночи, чтобы закончить дизайн журнала и вовремя сдать верстку. И, конечно же, босс просто обязан был отпустить ее в двухнедельный отпуск. Кроме того, едва я (не без умысла) упомянула, что мы обязательно заедем в Грейсленд, я была уверена, что в следующую секунду она закинет свою любимую пижаму с изображением Элвиса в чемодан.

На самом деле Теннесси будет последней остановкой в нашем путешествии, но у меня были хорошие предчувствия в отношении Нины. Она обязательно будет чудной компаньонкой. Мы знали друг друга уже двенадцать лет, вместе работали три года, вместе проводили праздники, никогда не ссорились, и нам никогда не нравились одни и те же мужчины (а это большой плюс!). К тому же она самый веселый человек из тех, кого я знаю, – хоть трезвая, хоть пьяная. Можно будет просто расслабиться и смотреть на нее, как если бы я смотрела телевизор.

А еще у нее потрясающе любящее сердце, которое в данный момент пустует. Я остановилась и задумалась над последней фразой: верно ли, что любящее сердце опустело, если его никто не любит в ответ? Не уверена. В начале своего путешествия я именно так и считала, но сейчас… Единственное, в чем я точно уверена, так это в том, что я желаю Нине любви, предпочтительно с серфингистом или военным (по какой-то непонятной причине она имеет склонность именно к этим двум абсолютно противоположным типам). Конечно, только в том случае, если она сама этого захочет. С тех пор, как она пришла в себя после своей последней любви, ее главная задача на сегодняшний день – развлечения. В этом отношении можно сказать, что мы очень даже похожи. То мы на пару с ней умираем от тоски по любви и страстного желания любить и быть любимыми, то наслаждаемся свободой и размышляем о том, что, может, мы одиноки просто потому, что на самом деле не хотим терять свою свободу… Ладно, всего лишь через четыре штата я узнаю, насколько похожи наши чувства…

Загрузка...