В тени чужих холмов

Глава 27

Тело приготовилось к сотрясению, к боли в позвоночнике от удара о землю. Удар последовал, но неожиданно длинный, скользящий. Шокированный Переходом организм понимать что-либо отказывался. Катрин инстинктивно выпустила ремень рюкзака и пристегнутой к нему сумки. Падение-скольжение продолжалось. Задралась куртка - поясница скользила по холодному и колкому. Органы чувств, наконец, довели до мозга первую информацию, - девушка скользила вниз по крутому склону. Катрин взвыла, увидев налетающий древесный ствол. Затормозить все-таки удалось, сначала каблуками, потом подошва уперлась в ствол березы. Хорошо, что ногами вперед "ехала". Скоростной спуск прекратился. Тут Катрин снова взвыла – обе ноги пекло огнем. Ругаясь и шипя, девушка стащила с себя обувь.

Ботинки превратились в черт знает что. Стойкая к любым нагрузкам ткань вокруг люверсов оплавилась, шнурки развалились. Плотные носки оказались прожжены рядами ровных дырочек. На коже подъема обеих ног ярко розовели пятна ожогов. Хорошенькое начало. Действительно, во время Перехода, лучше не иметь на теле металла. И вообще, нужно разуваться.

Катрин сидела на крутом склоне берега. Собственно, можно сказать, уже под самым склоном. До речной воды оставалось метра три, плюс узкая прибрежная полоса. Мутная вода облизывала склон. Здесь тоже половодье. Но снега лежит куда больше…

Катрин потерла лоб. Успела поцарапать. Что-то все не так. Девушка собиралась попасть на берег у замкового брода. Идея Перехода проста – чем детальнее представляешь место, в которое желательно попасть, тем точнее попадание. Метить в сам замок нежелательно - можно пересечься с другим сознательным индивидом или капитальной стеной строения. Теоретические тонкости девушку, не интересовали, да их ей тогда никто и не собирался объяснять. Спасибо что вообще подсказали о возможности "прыгать" без всяких секретных лабораторий. Риск? Куда же без него.

Катрин была жива. Уже хорошо. "Двух лап" не видно. Нехорошо. А где груз? Морщась, девушка карабкалась наверх. На склоне, покрытом рыхлым снегом с проплешинами голой земли, виднелся отчетливый след-борозда спуска. Ну, ты бобслеистка. Ноги сильно жгло. Вот дура, не додумалась разуться.

Рюкзак, сумка, лежали в целости и сохранности на гребне обрыва. Катрин вытащила маленькую аптечку, с которой ходила на рыбалку и просто в лес. Хорошо не оставила дома. Бальзам от ожогов вроде бы действовал. От мази кожу начало холодить. Отлично, - больше всего девушка боялась притащить в "Две лапы" ампулы и склянки с испорченной никчемной жидкостью. Левомицин мог превратиться, не только в водичку, но и во что-то похуже. Насколько знала Катрин, еще никто не пытался перебрасывать через Переход оптовые партии вакцин, гематогена, виагры или иных специфических препаратов.

Катрин, поглядывая на реку, торопливо соорудила временные шнурки из куска толстой лески, нашедшейся в рюкзаке. Куда же тебя занесло? Дышится иначе. Это ощущение ты помнишь. Легкие увеличились чуть ли не вдвое. Каждый вдох – кайф. Весна, талый снег и сырая земля… Запахи бьют в голову как крепкое спиртное. Хоть закусывай. Да, кстати, с завтраком тебе не повезло.

Ремень с ножнами лежал в рюкзаке. Здесь все оказалось в полном порядке. Катрин опоясалась ремнем. Нужно было что-то посолиднее прихватить. Хотя бы топор. Кто ж знал, что окажешься непонятно где? Маленький складной нож отправился в правый карман куртки.

Катрин выпрямилась.

Итак…

Будем считать, что ты промахнулась не слишком сильно. Мир как бы тот. Район как бы тоже тот. Река… - как бы похожа. Если всё "как бы" нормально, попробуем сориентироваться. Солнце блеклое. Почти не греет, но определиться по сторонам света помогает. Скорее всего, нужно идти вверх по течению. Окрестности замка девушка знала хорошо. Северо-запад изучен досконально. Там и охотилась, и к горам в ту сторону ходила. Река течет с севера на юго-восток. Выше по течению от "Двух лап", с приречных холмов хорошо видны горные хребты. Отсюда никаких пиков не различить, только густой непролазный кустарник на другом берегу. Значит, идем на север.

Что ж так холодно? Словно и не конец апреля. Катрин попробовала застегнуть куртку. Как же, - металлический замок "молнии" отвалился. Девушка просунула палец в прожженную дыру свитера. Как еще футболка не прогорела? Нужно было голой перемещаться. Учтем…

Катрин надела рюкзак, подхватила сумку. Плюнула с обрыва. Дурные привычки возвращались.

Вперед.

Бежать сложно. Попадались звериные тропы, но в нужном направлении, вдоль реки, они вели редко. Отпечатки оленьих копыт, дорожки кабанов, волчьи следы, еще чьи-то отметины, глубокие и размашистые. Разглядывать некогда. Катрин шла-бежала, стараясь срезать излучины реки. Главное сохранять темп. Уже где-то середина дня. Сил хватает, но жутко мешает обувь. Испытанные удобные ботинки с высоким берцем, немного подгорев перестали быть удобными. Шнурки из лески получились паршивенькие, но куда больше мешали расползающиеся носки. Думать, расползаются ли они от прожженных дырок, или от неприятного разрушительного эффекта Перехода, опять же некогда. Возиться, делая новые шнурки и утешать пустой протестующий желудок тоже не время.

Проломиться сквозь ивняк, перебраться по скользким камням через ручей, здесь чуть ближе к руслу реки, берег проходимый… В ботинках хлюпает вода. Давно уже хлюпает, растворяет остатки носков. Короткий привал девушка уже сделала. Залепила пластырем обожженные места на подъемах стоп и потертые пятки. Лепила очень экономно, - пластыря мало, а было бы неплохо обмотать ноги целиком.

Опять кусты лезут в самую воду. Мангры холодильные. Бурлит вокруг стволов непрозрачная вода, плывут сучки и льдинки. Поздняя здесь весна. Придется обходить. Весна поздняя, но тебе жарко. Куртка схвачена ремнем с ножнами кухонно-хозяйственного оружия. Не для этого леса клинок. Не могла запастись настоящим оружием, дура законопослушная. Непонятные следы на сырой земле и остатках снега частенько заставляли вздрагивать. Все равно не верилось. Следы следами, воздух воздухом, но неужели ты опять Здесь? Так быстро, так неожиданно…

Не думай. Некогда думать, и вообще мысли сейчас - самое вредное занятие. Если идешь не туда, то сможешь всю оставшуюся жизнь совершенно ни о чем, ни думать. Потому как не мозги у тебя, а жопа бестолковая.

Почему земля такая неровная? Катрин вскарабкалась на очередной пригорок, оперлась плечом о сосну, и с ненавистью поправила медицинскую сумку. Какая сволочь ее конструировала? Из палаты в палату градусники носить? Ремень натер плечо даже сквозь плотную куртку. Нужно было все в большой рюкзак сложить. Да где его взять? У профессоров? Не готова ты к делу. Как обычно.

Двигай, двигай ногами. Скоро уже вечер.

Катрин заставила плечо оторваться от такого удобного, такого дружественного соснового ствола. Дыхание с хрипом вырывалось из горла. Ничего кроме себя ты не слышишь. Хрен с ним, попадется любознательный вег-дич, придется прирезать на ходу. Не тормозить же движение из-за таких мелочей? Глаза уже нащупывали-просчитывали лучший путь. Здесь удобнее шагнуть... - схватиться за ветку - дальше ложбина, полная снега. Могут прятаться камни. Потом маленький подъем…

Стоп. Катрин смотрела на ту сторону реки. Старая ива, одна из толстых ветвей склонилась почти параллельно воде. А ты ведь здесь когда-то привязывала челнок. Девушка сняла с плеча сумку и в некоторой растерянности огляделась. Ну да, вон там крошечный островок, под той корягой ты подсекла симпатичного судачка. Куда же ты, дура, сейчас смотрела? Все из-за отсутствия листвы. Все голое, чужое…

"Две лапы" Катрин увидела, когда уже начало темнеть. Замок казался чернее и больше, чем помнилось. Пустынный широкий брод, подъем… Больше ничего уже не разглядеть.

Катрин стояла, уперев руки в колени. Горло и измученные легкие жгло огнем. И кристальный воздух не помогает. Проклятая сумка покачивалась, свисая с шеи как камень с несчастной Му-Му. Снять груз сил не оставалось. Потом не поднимешь. И радоваться нет ни сил, ни смысла. Пришла. Вот только не поздно ли?

Ага, постой здесь, погадай.

Брод… Ну, вот и открыла сезон водных процедур на открытом воздухе. Катрин вымокла до горла. Чертовски холодно. И течение как в горах, - просто сшибает с ног. Особенно когда держишь поклажу над головой. Бодрит, мать его. Катрин поспешно надела, бывшую пристегнутой к рюкзаку, и оставшуюся относительно сухой, куртку. Отдуваясь, девушка попробовала ускориться. В гору ноги бежать категорически не желали, но согрелась все равно.

Есть следы или нет? Слишком темно чтобы разглядеть.

Оплывший ров, и раньше мало напоминавший оборонительное сооружение, сейчас с трудом угадывался. Снегу навалило доверху, такой слой и до лета может не растаять. Зато мост привели в порядок: подправлены перила, щели в настиле аккуратно залатаны. И ворота в полном порядке, явно на совесть отремонтированы еще осенью. Катрин в некоторой нерешительности огляделась. Ворота, конечно, в порядке, но они наглухо закрыты. Никто тебя не окликает, не орет строгим храбрым голосом. Похоже, дела в замке плохи. Охранять некому, а возможно, уже и некого. А ты что ждала? Медикаменты зачем волокла? Глупо.

Без веревки с хорошей "кошкой" на стену не забраться. Катрин еще раз огляделась. Вдоль рва вроде бы тянется узкая тропинка. Возможно, звериная. Может, здесь кошек развели? Людям бродить вдоль стен незачем. Кому-кому, а тебе известно что "Две лапы" равно хорошо защищены со всех сторон. Катрин болезненно поморщилась. Хозяйка ты, или пришла курей воровать? Толстые, укрепленные железом, брусья ворот глухо и недовольно загудели. Катрин яростно лупила в створку каблуком ботинка. Для сего занятия испорченные ботинки еще вполне годились.

- Живые есть? Открывай! Свои пришли.

Собственный голос казался нелепо звонким и оскорбительным, - все равно, что в пещеру с драконом орать. Вокруг тишина. Темнота окончательно заливала землю. Последние мгновения, когда в воздухе еще носиться отзвук сырого весеннего дня. Тишина. Не хотелось думать что мертвая, но по-другому не подумаешь. Хоть бы ворона каркнула. Даже журчание поднявшейся бурной реки не слышно.

Катрин оперлась задом о ворота. Сердце билось как-то странно. Этого еще не хватало. Ты здорова как лошадь. Весь день галопировала как дюжина профессиональных марафонцев. Перестань, что бы ни случилось, внутрь ты попадешь. Пятка заныла от ударов. Девушка колотила каблуком с упорством метронома.

- Есть кто живой?! Отзовитесь. Ау! Хоть кто-нибудь. Отзывайтесь, мать вашу, немедленно! Хозяйка пришла, что б вам…

От собственного ора звенело в ушах. Катрин закашлялась, сплюнула.

- Открывайте немедленно! Или шкуру сдеру. Есть живые?!

- Не кричи. Есть.

Катрин отпрыгнула от ворот, задрала голову. Из надвратной башни кто-то выглядывал. Разглядеть в темноте невозможно, но этот шелестящий голос девушка узнала бы всегда.

- Блоод!? Что там у вас делается?

- Иди вдоль стены. От реки. Увидишь блок. Ворота я одна не открою.

Катрин подхватила поклажу, и поспешно двинулась вдоль стены. Тропинка к ночи подмерзла, ботинки вихляли на комьях грязи. Приходилось задирать голову. Ага, вот торчит толстый брус, вроде бы и веревка есть. Бормоча ругательства, девушка остановилась. Не таким представлялось возвращение в родные владения. Наверху взвизгнул блок. По уху девушки стукнул увесистый веревочный узел.

- Попробуй подняться. Я помогу, - сказала сверху Блоод.

Катрин и забыла, как тихо обычно говорит суккуб.

- Подожди. Мешок одна поднять можешь?

- Если он не тяжелей тебя.

Рюкзак неровными рывками уплыл вверх. Катрин нетерпеливо топталась на месте. Сумку с хрупкими склянками повесила через плечо. Черт, чуть не забыла! Приготовленные таблетки лежали в кармане куртки. Профилактика, мать ее. Жевать таблетки на сухую оказалось крайне противно…

На этот раз девушка успела поймать веревку.

- Готова?

- Да, - сказала где-то вдали невидимая Блоод.

Катрин полезла. Не так уж и трудно, когда в тебя никто не собирается стрелять. Рука суккуба уцепилась за плечо. Когтистые пальцы дрогнули, ощутив ни на что не похожую ткань куртки, потянули пыхтящую подругу на стену. Катрин перевалилась между зубцами.

- Здравствуй, - сказала Блоод.

Катрин обхватила ее за шею, ткнулась лбом в прохладную щеку.

- Привет, кровососка…

Хотелось сказать, - главное, что ты цела. Но, это было бы только частью правды. Да Блоод и ненужно что-то растолковывать. Катрин провела рукой по черным кудрям. Растрепанные, сено запуталось… Да, суккуб изменилась.

- Пойдем, - прошептала Блоод.

Катрин отобрала у нее рюкзак. Девушки быстро пошли по стене.

- Когда рожаем? – спросила Катрин, косясь на большой живот Блоод.

- Не сегодня.

- И то хорошо, - буркнула Катрин. – Сколько людей в замке?

- Сорок и шесть.

- Сколько больных?

- Все. Кроме одного. Одной.

- Кто?

- Ингерн. Мы ее заперли. С ребенком.

- Ребенок здоров?

- Да. Мелкий. Я забыла. Сорок и семь.

- Когда все заболели?

- Катрин, тебе лучше скажет Фир Болг.

Старик выглядел как тень. Сутулость его перешла в какой-то прямой угол. Фир Болг был слишком измучен, чтобы реагировать на что-либо. Без эмоций отвечал. Катрин всухомятку жевала черствый хлеб с ломтиками крошащегося сыра. Блоод исчезла. Старый лекарь и девушка сидели в душном чуланчике. К духоте Катрин уже привыкла. В единственной плошке с маслом чадил крошечный огонек.

Болезнь явилась с юга. Трое людей, ослабевших и оборванных, пришли по последнему льду. Небывалый случай. С юга никто никогда не приходил. Такого случая даже Фир Болг не помнил. Кто они такие выяснить не удалось. Двое умерло в тот же день, третий не дожил до следующего полудня. Охотники, которые подобрали пришельцев на реке, говорили, что чужаки странные. Чем они странные, Фир Болг не понял. Двое охотников заболели на второй день. Дальше хворь атаковала со скоростью безжалостностью вихря. Фир Болг был совершенно уверен, что подобной заразы здесь никогда не встречалось. Никакие средства, известные старику за его долгую практику, не помогали. В манускриптах и книгах упоминания о подобном недуге отсутствовали. Впрочем, на научные изыскания у лекаря времени практически не осталось.

Апатия, отвращение к пище, ломота в мускулах, расстройство желудка, жар, забытье, бредовые состояния и лихорадка, - у всех заболевших различалась лишь интенсивность отдельных симптомов. Страшнее всего оказалась лихорадка. Отвары из трав не помогали. Средства менее знакомые людям, но едва ли не более древние, чем малина, мать-и-мачеха и краснокорень, тоже не приносили пользы.

Блоод сказала, что в замке сорок шесть человек. Было пятьдесят. Умершие лежали во рву, милосердно припорошенные последним снегом. Эпидемия перекинулась и в деревню. Но там, обе свалившиеся в горячке семьи, были сожжены прямо с домами. Похоже, что руководила, сей жестокой карантинной операцией, суккуб. Катрин решила, что узнавать подробности сейчас совершенно незачем. Главное, селяне остались относительно непострадавшими. Свежий хлеб и молоко исправно приносили каждый день. Продукты принимали Фир Болг или Блоод, поднимали прямо на стену. Вот только большая часть хлеба черствела, сваленная в углу захламленной кухни. Принимать пищу практически никто из больных не мог. Только воду. Оставшиеся на ногах обитатели замка валились с ног, таская ведра из глубокого колодца.

- Хватит, - сказала Катрин, с трудом сглатывая кусок хлеба. Пить некипяченую воду ей уже расхотелось. – Думаю, пришло время мне самой взглянуть на страждущих. Время идет…

- Катрин, но ты… - старик пожевал губами, - ты вроде бы, человек. А значит, можешь…

- Я из мест, где проходят ежегодную диспансеризацию. И флюорографию… - девушка встала, сдержала стон от боли в ногах. – Зараза заразой, а посмотреть придется. Не зря же я перлась сюда с мешком лекарств?

- Может быть, Фир Болг даст лекарства? – спросила Блоод. – Он лекарь.

- С удовольствием уступила бы эту честь профессионалу. Но мои лекарства… эксклюзивные, - Катрин старалась улыбаться, но ей было страшно. – Пройдемте, профессор.

Фир Болг тяжело оперся тяжелыми костистыми руками о крышку стола:

- Катрин, ты сходишь с ума. Тебе нельзя. Хотя я действительно бессилен…

- Я не сумасшедшая. У меня побольше шансов не заболеть, чем у любого человека в Медвежьей долине. И есть доспехи… - девушка натянула на лицо респиратор.

- Разумная предосторожность, - вяло проскрипел старик. – Поможет ли?

Катрин готовила себя к страшному. Но действительность каминного зала оказалась ужаснее любых картин, что рисовало воображение. Главное – смрад. Почти пять десятков человек, лежащие вповалку, в тесноте и полутьме, в собственных испражнениях среди загаженных одеял и горшков. Бредовые выкрики и бормотание, шепот, затрудненное дыхание, - полуживой пол каминного зала казался сплошным горячечно пылающим пятном.

Пальцы Блоод ухватили подругу за локоть. Катрин выдернула руку:

- Я в норме. Выдержу.

Суккуб кивнула. В следующую секунду она уже скользила между плотно лежащих тел с кувшином воды в руках. Фир Болг, угловато согнулся, и принялся выпутывать из закрутившихся одеял молодую девушку. В свете камина мелькнула потная тугая грудь.

"А я ее не знаю" – машинально подумала Катрин. – Здесь ад. Б..дь, и что я смогу сделать?"

Волшебное слово не помогло. Нужно работать. Подтягивая резиновые перчатки, ты только оттягиваешь время. И то и другое может порваться. Куда, черт возьми, здесь ставить ногу? Катрин шагала по людям как цапля. Знакомые и незнакомые лица одинаково изнеможенны. Не думай о людях, дура. Только дело.

…Так, лимфатические узлы явно увеличены. Сыпи нет. Лимфаденит? Общее истощение, - ну, это понятно. Зрачки… Дыхание…

Резиновые пальцы девушки раскрывали безвольно-послушные и упрямящиеся рты. Старалась не порвать перчатку. Языки, нездоровые, обложенные. У бычьих язычищ вываленных на рыночных прилавках обычно более цветущий вид…

Густая клейкая вонь пота и мочи ест незащищенные глаза. В голове вертится миллион клинических проявлений, показаний и возможных диагнозов. Катрин машинально кивнула маленькому волосатому существу, возящемуся у камина.

- Привет. Не переусердствуй. Здесь и так Африка.

- Фир Болг сказал, что нужно тепло, – робко прошептал клуракан.

- Он прав. Но немного свежего воздуха тоже не помешало бы.

…По-крайней мере, не чума, и не холера, не дифтерия… Тиф? Или что-то сугубо местное?

Катрин махнула подруге. И как это Блоод может так легко двигаться среди сплошного ковра тел, да еще с таким брюхом?

- Ну? – спросила суккуб, прижимая к животу тяжелый кувшин.

- Нужен мужчина. Среднего телосложения. Средней тяжести болезни. И вообще

чтобы был так себе. Попробуем на нем.

- Возьми Даллапа.

- Нет, - Катрин старалась не смотреть на ветерана. Он лежал ближе к камину. Воздух хрипло проходил сквозь оскаленные зубы. Ноги, торчащие из-под одеяла, казались совершенно старческими.

– Даллап наш друг. На роль "кролика" он не подойдет. Мы с тобой девушки циничные. Нужен кто-то, кого не жалко.

- Вон, Хрюк. Он – козел, – без колебаний ткнула пальцем Блоод.

Мужчина лет двадцати пяти что-то быстро бормотал в бреду. Кудлатая бороденка торчала в потолок.

- Попробуем. Джин в замке остался? Для дезинфекции. Неси.