В тени чужих холмов

Глава 53

Когда девушка выскочила на берег, уже совсем рассвело. Над дальними силуэтами гор в сером занавесе облачности образовался просвет. Там голубело бледное осеннее небо. Черт, не ко времени тучи отступают.

Катрин влетела в воду, поднимая над головой ружье, проломилась в гущу тростника. Каноэ оказалась на месте. Места конечно, безлюдные, но девушка побаивалась, что легкое средство транспорта может и исчезнуть. Осенью в лесу всегда блуждает больше народа. Поэтому и пришлось прятать лодку. Катрин обрезала веревку, вернула нож в ножны, закрепленные на жилете.

Девушка вытащила каноэ на берег, попрыгала по гальке и песку. Еще несколько капель крови из опустевшего пакетика, несколько ниток от бинта. Все. Катрин столкнула лодку на воду, запрыгнула в верткое суденышко. Жаль только, плыть далеко не придется. Девушка выгребла за стену камыша. Вот он, камень. Плоский, похожий на накренившийся стол, валун торчал в воде среди шелестящих стеблей. Весной Катрин пыталась с камня ловить рыбу. Не слишком-то удачно. Дно здесь слишком ровное, одна мелочь на крючок садилась.

Катрин сидела на камне, вернее, почти лежала. Так ящерицы греются на летнем солнце. Только сейчас солнца не было. Девушка, вымокшая по пояс, сдерживала дрожь. "Ремингтон" холодил пальцы. Перчатки Катрин одевать не стала, - стрелять будет неудобно. Ведь толком и прицелиться наверняка не дадут.

Леди казалось, что она намертво примерзла к камню. Неудобная поза, спина затекла. Хорошо еще на профессиональные брюки разорилась, - коленям стоять на камне хоть и холодно, но удобно. Сквозь тростник берег был едва различим. Река тихо, но настойчиво журчала, глушила звуки. Катрин почти утыкалась носом в камень. Пахло холодной водой, активной, нагуливающей к зиме жир, рыбой. В голову лезли неуместные мысли. В любом случае, ни крючок, ни блесну, тебе здесь больше не забрасывать.

Все-таки она сначала их услышала, а не увидела. Тихий разговор. Двое стояли на берегу там, где причаливало каноэ. Катрин опять видела только головы и плечи. Какие-то одинаковые нынче гости. Даже шапочки похожи.

Кого из них выбрать? Левый, в очках казался поумнее. Катрин беспокоило, то, что она не видит третьего охотника.

Все равно, больше ждать нельзя. Девушка выпрямилась на деревянных ногах, вскинула ружье. За миг до выстрела Катрин встретилась взглядом с мужчиной в очках. Громыхнул выстрел. Девушка целилась в другого охотника, но особых иллюзий по поводу меткости попадания не испытывала.

"Ремингтон", конечно, отличное оружие, но картечь есть картечь. Она успела выстрелить еще раз, когда в ответ затрещали очереди. Катрин показалось, что в нее попали. По-крайней мере, в воду она спрыгнула не только по своей воле. Девушка с трудом удержала над водой ружье. На берегу кто-то кричал от боли. Автоматные очереди косили тростник, изредка пули щелкали по камню.

Катрин сообразила, что ей самой не очень больно. Прижимаясь спиной к спасительному валуну, девушка сидела по грудь в воде. Смотрела, как появляются дырки в корме, не полностью укрытого за камнем каноэ. Стрельба оборвалась. Ветер шелестел перебитыми стеблями тростника. Течение влекло мимо девушки мусор и труху. Катрин ждала шагов. Скорее всего, один будет прикрывать с берега, другому придется лезть в воду. По реке бесшумно ходить невозможно. Хотя, если твои выстрелы оказались не слишком удачны, в воду могут пойти двое. Обогнут камень с обеих сторон. А стоит высунуться, тот, - оставшийся на берегу, - легко всадит тебе пулю. Возможно, из твоей же винтовки.

Да, глупо получается.

Катрин уже не чувствовала палец на спусковом крючке ружья. Пора что-то предпринять. Иначе безо всяких охотников околеешь.

Захлюпала вода. Кто-то нагло двигался вдоль берега. Если они думают, что дичь уже можно брать голыми руками, то им придется сильно огорчиться. Катрин постаралась плавно поднять ружье. Удалось, хотя суставы скрипели и щелкали.

Тростник над водой раздвинулся, и высунулась серо-черная морда. Цуцик выглядел недовольным. Очевидно, и для него вода была холодновата.

- Черт! Еще чуть-чуть и я бы тебе башку отстрелила. Давно они ушли?

Пес всем своим видом изобразил, что прежде чем задавать дурацкие вопросы, нужно бедной собаке хотя бы дешевенькие часы купить. Катрин, дрожа, выбралась на берег. Охотников рядом не было, в этом хвостатому можно было целиком доверять.

Трясясь и ругаясь, девушка вылила из ботинок воду. Пальцы не слушались. Сухая куртка осталась в каноэ. Но надевать ее девушка не собиралась, - будет мешать быстрому движению. А двигаться придется очень и очень быстро. Катрин перезарядила ружье. Попутно выяснилось, что на камне ее все-таки немножко подстрелили. По-крайней мере, карман жилета с четырьмя патронами вырвало, и в свитере оказалась дыра. Тело тоже слегка жгло.

Царапина. А вот простудиться вполне можно.

- Пошли. Только осторожненько, хвостатый. Особенно на открытых пространствах.

Через два десятка метров пришлось задержаться. На песке кровавые пятна. Россыпь девятимиллиметровых гильз. Здесь что-то волокли. Из зарослей ивняка торчали ноги. Этот охотник получил несколько картечин в голову. Левой части черепа попросту не было. Как он мог кричать? Под ногами шелестели зеленые обертки армейских пакетов первой помощи. Помощь оказывали не этому стопроцентному покойнику. Значит и второй ранен. Катрин приободрилась. План был прост: она должна выйти к машинам охотников, раньше, чем сами охотники. У них фора, двигаются они быстро, и к тому же знают, где оставили автомобили. Но один из них ранен. К тому же, Катрин знает этот лес как свои пять пальцев. Охотники без сомнения двинутся по тропе. Она – напрямик. Срезать удастся не так уж много. Но девушка четырежды проходила-проверяла этот путь. Дальше придется терять время, идя вдоль шоссе и разыскивая спрятанные машины.

Катрин наметила шесть мест, где бы она сама укрыла от посторонних глаз транспорт. Шесть мест - многовато, но далеко не безнадежно. Пока все шло по плану. Приятно чувствовать себя хозяйкой в большом лесном доме.

Еще иногда приятно быстро двигаться. Катрин начала согреваться. С листвы капало, остро пахло грибами, ветви норовили хлестнуть по лицу. Цуцик исчез где-то впереди, иногда появлялся, демонстрировал нетерпение, снова растворялся в осенней желто-зеленой чаще. Катрин запретила своим ногам подавать протестующие сигналы. Работайте, работайте, для этого вам и дорогие ботинки покупали, для этого вас тренировали каждый день. Катрин бежала уверено. Ни компас, ни карта, не требовались. Только скорость. Скорость, скорость….

Впереди мелькнул просвет шоссе. Девушка не останавливаясь, двинулась вдоль дороги. Вокруг шоссе стояла мертвая тишина. Ни единой машины, даже птицы не поют. Только шелест веток, да мягкий стук подошв ботинок. Цуцик теперь далеко не уходил. Светлел неопределенным пятном-призраком впереди. Сейчас пес был неслышен, - ничего не трещит под лапами, не шевелятся кусты. Понимает, что не время шутить.

Черт, жарко-то как. Катрин стянула шапочку с головы. Мокрые волосы липли ко лбу. Ружье норовило выскользнуть из потных ладоней. Девушка чуть замедлила бег. Слева открылась небольшая прогалина старой вырубки. Невысокие елочки, несколько худосочных березок. Гости вполне могли укрыть здесь свои машины.

Нет, Цуцик целеустремленно бежал дальше. Катрин и сама чувствовала, что здесь никого и ничего нет. С ходу пересекла заросшую полянку. Ноги тяжелели с каждым шагом, легкие горели огнем. У организма есть свой предел, за которым никакие уговоры и призывы уже не действуют.

Машины обнаружились на четвертой предполагаемой стоянке. До поворота, ведущего к хижине с шоссе, оставалось каких-то двести метров. Поленились охотнички плестись пешком, оставили транспорт рядом с целью.

Катрин прислонилась к дереву, принялась бороться со свистящим как паровоз, дыханием. Цуцик топтался рядом. Судя по недовольному, но спокойному виду пса, людей у машин не было. Запах бензина не нравился и самой девушке. Вонь лезла в ноздри, удивляла своей ядовитостью, будто в первый раз её чуешь.

Потрепанный пикап и микроавтобус. Машины, передвигаясь на которых компания мужчин, не привлечет лишнего внимания. И ребенок скажет, что охотники едут. Разгар сезона. Наверняка в автомобилях валяются яркие клетчатые куртки, упаковки с пивом, решетка для барбекю и прочее дерьмо.

- Сиди здесь, и не высовывайся, - натягивая перчатки, прохрипела девушка Цуцику. – Думаю, без пальбы не обойдется.

Пришлось вовсю дышать бензином. Катрин сидела между микроавтобусом и пикапом. Недалеко за спиной проходило шоссе. Девушка машинально пригнулась, когда по трассе пролетел грузовичок. Черт, за стеной деревьев тебя все равно не видно. Охотники должны выйти с другой стороны. Вообще-то, следовало бы сидеть на опушке, - и обзор лучше, и подстрелить можно любого из двоих на выбор. Только стрелять Катрин очень не хотела. Осталось два человека и лучше поговорить с обоими. Прошлый раз смерть нужного сукиного сына оборвала почти все ниточки.

Время шло. Никто не появлялся. Не ушли ли они в другом направлении? Возможно, решили взять машину неподатливой дичи. Катрин на всякий случай сняла со своего "Индейца" аккумулятор. Но двое уцелевших об этом естественно не догадываются.

Шаги. Наконец-то. Рукам в перчатках стало жарко. Снимать нельзя. Катрин не собиралась здесь оставлять отпечатки пальцев.

Из леса вышел человек. Двигался с трудом, держась за правый бок. Катрин узнала того охотника в элегантных очках, что смотрел на нее на берегу. А где же второй!?

Девушка почувствовала, что ее охватывает паника. А если второй остался страховать в зарослях? А если этот стрелок со снайперской винтовкой выслеживает тебя в чаще, или возле дома, положение глупой хозяйки еще хуже. Катрин попробовала себя успокоить, - возможно, у хижины остался раненый, и пропавший охотник присматривает за ним?

Гадать времени не осталось. Человек осторожно приближался, в опущенной правой руке поблескивал никелированный пистолет. Фасонит очкарик. Катрин осторожно приподнялась из-за капота пикапа.

- Стоять! Не двигаться или стреляю!

Человек замер, глядя в дуло "ремингтона". В тот же миг сбоку и правее от девушки послышалось короткое и яростное рычание Цуцика и человеческое ругательство. Катрин успела увидеть чужака-гостя и пса, запрыгнувшего ему на спину. За лето хвостатый порядком набрал веса, поэтому человек не устоял и упал на четвереньки.

Автомат в его руках все-таки брызнул огнем. Боковое стекло пикапа разлетелось. Катрин машинально выстрелила в другую сторону, по очкастому, присела. Попасть не надеялась. Пока вертела головой, очкарик, понятное дело, упал и откатился в сторону. Цуцик грыз врагу затылок, - в этом увлекательном занятии псу здорово мешал плотный капюшон. Человек выл и бился, пытаясь сбросить с себя зверя. Катрин стрелять из ружья не могла, - наверняка сноп картечи уложил бы и гостя, и пса. Бросив ружье, девушка рванула из-под мышки пистолет. Охотник, воя от боли в прокушенной шее, вывернул руку, пытаясь навести на дьявольское животное автомат. Катрин видела, как толстый от глушителя ствол неумолимо приближается к снежно-серому пушистому боку пса. В последний миг догадливый Цуцик отпрыгнул. Огонь автомата, кажется, все равно обжег пса. Цуцик взвизгнул. В следующий миг девушка вогнала две пули из своего "Вальтера" в спину лежащего охотника.

Рядом с локтем взвизгнула, срикошетив от диска колеса, пуля. Катрин шарахнулась. По ней стрелял очкастый. Девушка его не видела. В ярости Катрин сунула руку под днище пикапа пистолет и опустошила магазин, рассылая пули в сторону опушки. Схватив ружье, перекатилась ближе к микроавтобусу.

Осторожно выглянула из-за колеса. Очкастый уползал к деревьям. Дело выглядело безнадежным, - на открытом пространстве, явно раненый, куда он денется? Охотник не глядя, дважды выстрелил в сторону машин. Катрин рывком поднялась на ноги, тщательно прицелилась. "Ремингтон" грохнул. Картечь прошла, так как хотелось девушке - над самой головой ползущего мужчины, но, не задев его самого.

Человек замер:

- Не стреляй. Я ранен.

- Вижу, - рявкнула Катрин. – Не шевелись.

Охотник не двигался. Девушка, не опуская ружья, попятилась к псу. Противник Цуцика был мертв. Сам пес сидел рядом и энергично зализывал заднюю лапу. Посмотрел на хозяйку с донельзя обиженным видом. Как же – больно ведь. Катрин присела рядом с хвостатым. Чудный густой мех на ляжке пса был порядком подпален, но сама рана оказалась пустяковой, - пуля скользнула по касательной.

- Чтоб ты сдох, дурак, - с облегчением прошептала Катрин. – Терпи теперь….

Пленный, не дожидаясь приказа, подальше отбросил пистолет.

- Еще шевельнешься без приказа, - череп снесу, - предупредила девушка.

- Верю, - с сарказмом прохрипел пленник, - ты, говорят, настоящий охотник за головами. Но, думаю, у меня есть несколько минут. Ты ведь хочешь поболтать?

- Хочу, но не настолько, чтобы рисковать собственным здоровьем, - Катрин не опускала ружья. – Где остальные?

- Надеюсь, на небесах, - пробормотал лежащий мужчина. – Все мертвы. Мы тебя недооценили. Что ты в действительности такое?

- Ты что, журналист? Многовато любопытства для человека в твоем положении. Ты дышишь не для того, чтобы задавать вопросы.

- Недолго мне осталось дышать, - с горечью сказал охотник. – Могу я попросить, не стрелять мне в затылок? Хотелось бы быть похороненным с головой, а не ошметками мяса и костей.

- Ты чересчур привязан к своим мозгам. По-моему, они у тебя не слишком-то справились с работой.

- Если бы нас предупредили, что ты профи, а не сумасшедшая садистка, мы бы подошли к делу по-другому, - охотник неловко шевельнулся.

И сколько я должна доказывать, что я не сбежавшая шлюшка? – обиделась Катрин. – Тупые вы какие-то. И держи-ка руки на виду.

- У меня ребра перебиты. Можно я лягу на бок? Если ты, конечно, хочешь со мной говорить.

- Всю жизнь мечтала. Перестань торговаться. Ложись как удобно, только без резких движений.

Охотник со стоном повернулся. Под распахнутой курткой, сквозь наскоро наложенную повязку расплывалось широкое кровавое пятно.

- Очки можешь тоже поправить, - милостиво разрешила Катрин.

- Спасибо. Ты необыкновенно любезна, - мужчина попытался улыбнуться. – С нашей стороны истинное варварство приходить незваными к столь очаровательной и гостеприимной девушке.

- Ты чертовски болтливый гость. Давай по делу. Мне нужны сведения. Тебе жизнь. Можем сторговаться.

- Не верю, - с сожалением сказал раненый. – Ты меня не можешь отпустить. Не в твоих правилах. Так что давай не притворятся, что верим в девичьи сказки.

- Плохо знаешь мои правила. Если я обещаю, то оставляю жизнь.

- Ты про того узкоглазого типа? Не уверен, что ему стоит завидовать. Он нескоро научится самостоятельно ходить в сортир. У тебя инквизиторские способы оставлять о себе память.

- Мои привычки подревнее инквизиции. Но я предлагаю тебе свободный выбор. В полном соответствии с принципами развитой демократии. Двадцать секунд на размышление.

- Без пальцев мне будет трудно добраться до больницы, - заметил охотник.

- Оставайся здесь с коллегами, - предложила девушка. – Сейчас прохладно, если повезет, вас найдут во вполне приличном виде.

- Непростой выбор, - мужчина криво ухмыльнулся. – Екатерина, почему ты не на нашей стороне? Ты не похожа на сторонницу государственной судебной системы.

- Вы там что-то напутали. Во-первых, я, уже давно не Екатерина. Во-вторых, я не слишком понимаю, где именно находится "ваша сторона". Никто из "ваших" не предлагал мне выбор. Или запереть и изнасиловать девушку, по-вашему и означает начать взаимовыгодное сотрудничество?

- Они сделали большую ошибку, - согласился охотник. – Лично от себя готов принести извинения. Хотя понимаю, что они ничего не изменят.

- Весьма благородно с твоей стороны. Но извинения действительно не исправят ситуации. По-видимому, ты решил, как распорядиться своим будущим?

- У меня чертовски узкий выбор. Что ты хочешь знать?

Катрин сидела, положив ружье на колено. Ствол направлен на пленника, хотя тот вел себя исключительно корректно. Разговор вышел долгим. На этот раз "язык" знал действительно много, и охотно делился этими знаниями. Нет, он никого не предавал. Сведения практически не содержали никакой тайны, за исключением немногих частных подробностей. Наконец-то все недоразумения прояснились. Катрин знала, кто ей нужен. Кому нужна она. Какая же в сущности простая и бессмысленная история. Око за око, жизнь за жизнь.

Катрин сделала еще один звонок с телефона пленника. Все подтверждалось.

- Благодарю, - девушка спрятала телефон. – Виктор, если бы мы познакомились раньше, множество людей остались бы живы.

- Ты совершенно права. Сожалею.

- Я тоже. Но нам придется перейти к трудной, но необходимой процедуре.

- Понимаю, - охотник кивнул. – Надеюсь, ты до конца выполнишь свои обещания?

- Не сомневайся, - Катрин вынула нож.

Мужчина с трудом сглотнул:

- Могу я сделать это сам и своим ножом?

- Попробуй, - девушка приподняла ружье.

Охотник неловко вытянул из-под куртки нож, - дорогой "танто".

- Начни с правой руки, - пробормотала Катрин, - ей было нехорошо.

Мужчина с трудом прополз на четвереньках несколько шагов. Удобней уложил в траве толстый сухой сук. Крепко оперся правой ладонью, примерился полированным лезвием. Одно нажатие и большой палец отделился от ладони, соскользнул во влажную траву. Охотник не произнес ни звука, только зубы заскрипели.

Катрин смотрела как он торопливо обматывает четырехпалую ладонь бинтом. Затягивает узел неровной повязки зубами. Неловко сжимает в этом окровавленном коме рукоятку "танто". На сук легла левая рука. Охотник спешил.

А ты бы на его месте стала растягивать удовольствие?

- Хватит! – хрипло выкрикнула Катрин. – Брось нож.

Она сидела рядом с пленным. Быстро бинтовала беспалую руку. Мужчина тяжело дышал. Бледное как мел лицо, капли пота. На висках колотится пульс. Катрин закончила тугую повязку. Вынула из жилета тюбик-шприц.

- На кетамин аллергии нет?

- Нет, - выдохнул охотник.

Катрин сделала укол. В "пикапе" нашлась минеральная вода. Пленник жадно пил, потом поднялся на ноги. Его качало. Катрин хотела поддержать, но не стала.

- Пожалуй, мне пора, - сказал мужчина.

- Давай.

- Ты не позволишь мне взять мою деталь? Может быть, прилеплю на место.

- Попробуй….

Охотник забрался в кабину микроавтобуса, мутно посмотрел на девушку. Катрин протянула ему пакетик из-под сухофруктов. Отрезанный палец в целлофане казался удивительно маленьким.

- Спасибо, - пробормотал мужчина.

- Не за что. В университете отличный госпиталь. Не доезжая до города, увидишь указатель. Но до завтра оттуда исчезни. Или будут осложнения.

- Понял. Отличные у вас тут места.

Катрин пожала плечами:

- Да. Жаль, что мне отсюда придется переехать.

Охотник завел двигатель.

- Я передам в Европу все, что ты сказала. Лучше, чтобы война на этом закончилась.

Катрин улыбнулась:

- Совет хороший, но от меня уже ничего не зависит. Не нужно было убивать моего мужа. Я приду к твоим боссам. Пусть даже не сомневаются. Езжай, а то вырубишься по дороге….

Микроавтобус, хрустя кустами, выбрался на шоссе.

- Вот и поразвлеклись, - сказала Катрин псу.

Цуцик мрачно глянул и продолжил зализывать раненую лапу. Пес оставался крайне обижен тем, что хозяйка до сих пор не обратила внимания на его ужасающее состояние.

- Да, вот такая я безжалостная сука, - вздохнула Катрин. – Давай посмотрим где там тебя поджарили….

Цуцик прыгал попеременно, то на трех, то на четырех лапах. Катрин шла следом. Можно было никуда не торопиться.

Сумка и рюкзак собраны. Катрин оглядела комнату и села за стол. Лежали стопки уже ненужных рефератов, лабораторных работ и справочных пособий. Прощай археология.

Катрин сняла трубку телефона:

- Привет, Пит. У тебя там не очень много клиентов? Можешь уделить мне две минуты?

- Нет здесь никого, Кетрин. Кто в такую погоду выбирается на природу? А что случилось?

Катрин вздохнула:

- Ты, пожалуйста, не волнуйся. У меня тут возникли трудности. Возможно, меня даже убили. Так что я исчезаю.

Пит помолчал, потом мрачно осведомился:

- Что, совсем убили?

- В общем-то, да. Исчезаю очень надолго. Тут вокруг какие-то чужие люди валяются. Не дышат. Неприятная обстановка.

- Мне шерифу когда позвонить?

- Завтра, Пит. Извини, что создаю трудности.

- Я знал, что ты надолго в нашей глуши не застрянешь, - ворчливо сказал хозяин "Мили".- Чертовски жаль, что тебя не будет. Мы будем скучать. Мой парень все еще соображает, как бы тебя заманить на рыбалку.

- Здесь было здорово жить. Мне будет вас не хватать. Пожалуйста, расскажи домашним о моем звонке, когда все поуляжется. Боюсь, здесь будет прорва полиции.

- Хорошо, хотя Дженни меня потом наверняка убьет. Будь осторожна, Кетрин.

- Буду. Когда Ричарда убили, все пошло наперекосяк, - виновато сказала девушка. – Теперь и вас зацепит.

- Переживем. Будет о чем поговорить зимой. Если сможешь, дай о себе знать.

- Боюсь что это будет нескоро. Пит, последишь за хижиной? Деньги лежат под телевизором, мои ключи там же. Если сюда вздумает приехать Валери, пожалуйста, примите ее как мою родственницу.

Пит фыркнул в трубку:

- Само собой. Пусть и девчонка, и паренек приезжают. Мы будем рады. Не волнуйся. Твой китайский пес исчезает вместе с хозяйкой?

- Конечно. Он сегодня стал взрослым. Спасибо вам с Дженни и твоему парню. Пусть вспоминает меня на озере. Я ему там, рядом с ключами, подарок оставила.

Катрин стояла над телом. Охотник прижался щекой к камню, покрытому лишайником. Кровь на усах уже почернела. М16 отлетела и лежала на середине тропы. Тускло блестели гильзы. Весь лес ты со своими гостями испохабила. Как людям теперь здесь ходить? А молодой шериф еще о тебе хорошего мнения был.

Катрин подняла увесистую сумку и кивнула псу:

- Шагай, шагай, умирающий.

Цуцик страдальчески закатил глаза и захромал вперед. Конечно, когда сожрешь трехдневную порцию консервов двигаться тяжеловато.

Заклеивать каноэ не пришлось, - выше воды пули борт попортили. Вещи погружены, Цуцик дремлет на рюкзаке. Катрин еще раз осмотрела берег. Все ненужные следы убраны, нужные оставлены. Еще одно пятно крови. На этот раз настоящей, человеческой. Пакет хранился в холодильнике чуть ли не месяц. Уже и аккуратный порез на вене рассосался. Клочок одежды, гильзы, законный револьвер. Пусть разбираются что здесь произошло. Жилет придется утопить подальше в реке. Если найдут – еще одна версия бойни неминуемо возникнет.

Прощай лесная жизнь.

Девушка оттолкнула каноэ дальше от берега, заровняла последние следы на гальке. Цуцик принялся демонстративно посапывать. Вот дурак, как будто его грести будут заставлять.

Катрин всхлипнула и запрыгнула в лодку.