Венсеремос!

Глава 18 Домик на берегу океана

Больше всего возни было с охраной пленников, в первую очередь от самих себя — Вася опасался фокусов, аналогичных цианиду. Потому он несколько раз в день обходил импровизированные камеры, проверяя, не сподобились ли херры эсэсманы повеситься, утопиться в толчке, разбить голову о стену или умертвить себя иным экзотическим способом.

Че флегматично посоветовал колоть им транквилизаторы, что и сделали. Правда, Рошман, предположив, что ему делают смертельную инъекцию, буквально впал в истерику, пришлось скрутить и дать пару пощечин, что Вася выполнил со всей душой.

В самый разгар обустройства и подготовки к дальнейшей перевозке пленников, пришло срочное сообщение из штаба милисианос в Кочабамбе — большие взрывы на нефтеперерабатывающем заводе в Камири. Вася ругнулся, помянув недобрым словом латиноамериканское разгильдяйство, но следующее сообщение было категорично: диверсия.

Война с континентальной контрреволюцией выходила на новый уровень, касик полдня ломал голову, как ответить и наконец пришел за советом к старшему товарищу.

— Скажи, abuelito, вот найдем мы тех, кто приказал подорвать завод. Или даже тех, кто приказал убить тебя и меня, но убил Римака, — при воспоминании о погибшем друге касик аж заскрипел зубами. — И что с ними делать?

— Уничтожать, — отрезал Гевара.

— Но тогда чем мы отличаемся от них? Они приказывают убивать, мы приказываем убивать?

— Ты в бою убивал?

— Так то в бою! Там ты сам головой рискуешь, а тут? Чистый же терроризм получается.

Но Че отнесся к Васиным рефлексиям несколько пренебрежительно:

— Если тебя так волнуют процедуры, то есть же опыт процесса в Айкиле. Судить заочно, вынести приговор, исполнить. Если у нас на руках будут все доказательства, почему нет?

— А если не будут?

— Значит, будем искать дальше.

Вася хмыкнул и отправился в дальний угол ангара. Там он сел, привалился к стене, закрыл глаза и представил, что на Касигуаче. Сильно мешал запах авиационного керосина и смазки, но после десятка вдохов-выдохов внешние раздражители ушли на задний план и касик понемногу отрешился от суеты.

Судить. Гласно, открыто. Объявлять «иду на ты». Как грохнули Сомосу — никарагуанцы приговорили, аргентинцы исполнили, не защитил и бронированный «Мерседес».

В голове устаканилось — нужно делать диверсионную группу. Несколько бойцов Иская, несколько от Маригеллы, пара от Пинейро (или кубинцев лучше вообще не втягивать?). Нужно проверить людей, подобрать подходящих, а вот на роль командира кандидат уже есть — характера Ильичу Рамиресу не занимать. Так-то он связался с палестинцами и чисто террористическими группами, но касик уже придумывал, как направить эту буйную энергию на пользу континентальной революции.

Грохнулась на бетон железяка, касик распахнул глаза — аэропорт Лимы жил своей жизнью и его мало волновали проблемы континентальной революции.

— Эй, chico, твой авион садится! Завтра в Гаване будешь, — Че даже зажмурился, вспоминая Кубу, — недельку отдохнешь и обратно.

— Ну да, отдохнешь, — скепсис Васи не на пустом месте родился. — Впрягут и заставят пахать с утра до вечера.

— Выше нос, таков долг революционера! — Гевара хлопнул его по плечу. — А насчет пахать, вот тебе дельце…

Вася демонстративно застонал.

— Так, не помирай. Обратно все равно через Панаму лететь, мы попробуем организовать тебе встречу с генералом Торрихосом. Он там не столь давно взял власть и сейчас выпинывает консерваторов из Национальной гвардии, надо бы с ним подружиться.

— А как вы собираетесь на него выйти?

— Через Веласкеса, — Че мотнул головой кивнул куда-то в центр города, где располагался президентский дворец, — они хорошо знакомы.

Самолет коснулся бетона маленького аэропорта Плайя-Баракоа, проехал мимо диспетчерской вышки и белого здания терминала в колониальном стиле, и вырулил на площадку за грузовыми ангарами. К борту подкатили решетчатую лесенку, на ее нижнюю ступеньку тут же поставил ногу в шнурованном до середины голени башмаке команданте Пинейро.

Начальник разведки Кубы скалился и пыхал сигарой, пока пары ребят в зеленой форме выводили из самолета немцев, а потом облапил Васю и хлопнул его по спине, точно как Че.

— Поедем в МВД? Или к Фиделю?

— К семье или никуда.

— Мы так и думали! — довольно засмеялся Мануэль. — Твоих поселили в Мирамаре, через полчаса будешь там.

Вася сидел в открытом газике, жмурился от теплого гаванского ветерка, сравнивая кубинскую зиму с чилийским летом и разглядывал город. Ввиду невыносимых зимних холодов (температура упала почти до двадцати градусов!) с улиц пропал привычный ансамбль «футболка + шляпа», вместо него теплолюбивые мулаты предпочитали кожаные пиджаки, солидные пальто и даже меховые куртки. Правда, таких курток Вася видел только две, да и те были по пояс.

Среди постаревших лет на десять-пятнадцать американских авто пятидесятых годов все чаще встречались «Волги» и «Москвичи», а на стенах все больше попадались росписи на всю высоту. Не безграмотные закорюки двухтысячных, а настоящее граффити, причем хорошего, яркого дизайна, не блеклые «Решения двадцать-какого-то съезда КПСС в жизнь!», виденные в Москве. И это правильно — вот эти детишки в синих и красных пионерских галстуках должны видеть вокруг веселую красоту, а не утвержденное Идеологическим отделом ЦК уныние.

Мануэль высадил Васю у небольшого дома в два этажа, с террасой и маленьким садиком, всего метрах в ста от пляжа. Вася закинул за спину тощий рюкзак, решительно открыл калитку и постучал.

— Сеньора! — открывшая дверь Пакита обернулась внутрь дома. — Ваш муж приехал!

«А жизнь-то налаживается!»

Вася отстранил Пакиту и шагнул вперед, чтобы почти сразу влететь в объятия:

— Ну как ты тут? Как дочка?

— Все хорошо, — прижалась к нему Исабель.

От двери на семейную сцену с умилением смотрела Пакита, сложив руки над передником.

Фидель и компания расстарались в полный рост: детская и две спальни наверху, еще одна спальня внизу, большая гостиная, кухня. Но самое главное — океан, хоть тут и не принято купаться, для этого есть специальные пляжи.

— Слушай, а откуда ты знаешь Вильму?

— Кого? — не понял Вася.

— Вильму Эспин, первую леди Кубы. Она приезжала сюда проверить, как мы устроились и спрашивала про тебя.

— А, так я всех их знаю — Вильму, Рауля, Фиделя, Селию, — похвастался Вася.

— Так, Амару, давай-ка ты расскажешь о себе как следует, а не как в прошлый раз!

Вася отделался поцелуем и отправился посмотреть на дочку, спавшую на втором этаже. Исабель тем временем выкатила ему список необходимых в доме преобразований, от перестановки и мелкого ремонта до полной перепланировки и бытовой техники, с которой в стране серьезные проблемы.

Борьбу с буржуазными пережитками Вася начал, как только они добрались до главной спальни, посреди которой стоял грандиозный сексодром. Вася тихонечко запер дверь, пока Исабель продолжала перечислять необходимые изменения, а потом легонько толкнул жену в спину, от чего она взвизгнула и завалилась на кровать лицом вниз. Как он умудрился одновременно задрать ей юбку и расстегнуть себе ремень, Вася даже не понял, а просто упал сверху.

Полчаса прошли в счастливой возне и разбрасывании последних предметов одежды по всей комнате, Вася рычал, Исабель старалась не кричать слишком громко, но кого на Кубе удивишь криками из спален во время сиесты?

Отдышавшись и свернувшись клубочком под боком, Исабель требовательно спросила у Васи:

— Ну и почему великий индейский воин такой нетерпеливый?

Вася только расплылся в улыбке — ему было хорошо.

Впрочем, нетерпеливым оказался и товарищ Кузнецов — внизу задребезжал телефон и через минуту Пакита осторожно постучалась в дверь:

— К вам едут гости.

Вася вскочил, схватил штаны и, прыгая на одной ноге, натянул их:

— А как здесь оказалась Пакита?

— Написала ей в Париж, вызвала сюда, кубинцы помогли переехать, — Исабель причесывала и укладывала волосы, глядя в зеркало на туалетном столике. — Представляешь, она поначалу боялась, и очень удивлялась, что тут на улицах не расстреливают.

Ну да, Пакита же испанка, а там Франко уже тридцать лет промывает мозги. Коммунисты то, коммунисты се…

— Смешно. Ладно, — Вася заправил гимнастерку в брюки и затянул брезентовый ремень, — сделай, пожалйста, кофе для гостя и не задавай вопросов, что бы ты не услышала, хорошо?

— Ты такой таинственный, — похлопала ресничками Исабель и будто случайно спустила бретельку с плеча.

Вася от греха выскочил за дверь, успев увидеть высунутый язычок.

Кузнецов сумел удивить — Вася ожидал функционера в костюме, но в дом вошел совсем американского вида джентльмен в рубашке навыпуск, с короткими рукавами. Правда, при небольшом портфельчике.

— А вы неплохо устроились, Уасья.

— Ха, я этот дом впервые увидел несколько часов назад. Это все Фидель.

Пакита подала кофе, но Кузнецов, к удивлению присутствующих, отказался:

— Сердце. Что-нибудь полегче, лимонад или оранжад со льдом.

Исабель и Пакита вышли в кухню, Кузнецов проводил их взглядом.

— Фирма «Героический партизан» ваша?

— Де-юре моей жены. Де-факто один из наших источников финансирования, с согласия Че.

— Хорошая идея, надо будет сделать нечто подобное.

— Могу подарить еще одну.

В ответ на невербальный вопрос Вася рассказал, что Servicio Andino de Comunicaciones Rapidas в основном работает по заказам очень и очень небедных клиентов, которым срочно надо из одного города в другой, а порой из страны в страну. И когда в самолете летит пара таких людей, они разговаривают, а у пилотов и штурманов есть уши — Вася мог поклясться, что при этих словах в глазах Кузнецова мелькнуло уважение.

Вернулись женщины с напитками, но наверху проснулась и заплакала Уаска и мужчины снова остались одни.

— Это ваши летчики перебросили немцев?

— Да, мы задействовали всего два наших самолета, остальные арендовали израильтяне.

— Немцев мы, конечно, заберем, но вот как вывести их на открытый процесс? Надо легендировать их появление в Советском Союзе, но сделать это без контактов с Моссадом невозможно.

— Ну так установите их, — пожал плечами Вася. — Ради такого дела они не откажутся.

Евреи пока помалкивали, что Менгеле у них в руках, и потому время для согласования позиций имелось. Кузнецов помолчал, обхватил подбородок ладонью и пару раз провел подушечкой указательного пальца по бородавке на левой щеке, а потом полез в портфельчик.

— Я тоже с подарками, — он выудил небольшую книжечку карманного формата и передал Васе.

На голубой обложке значилось Poesia, касик настороженно раскрыл страницы… Спутник городского партизана! Та книга, над которой работали Гильен, Маригелла, куда вошли рекомендации найденного по просьбе Васи товарища Родолфо и наработки Дробова, не говоря уж о громадном опыте Второй Мировой.

— Тираж?

— Пятьдесят тысяч, — довольно улыбаясь, сообщил Кузнецов.

Вася снова пролистал книжечку — страницы скользили в руках, словно натерты воском.

— Мы поставили задачу предохранить от размокания. Не знаю, пропитка или пластик какой-то, — объяснил Кузнецов, — но может лежать под дождем до трех-четырех дней.

Касик все крутил книжечку, обнаружил вырванный лист и поднял недоуменные глаза на собеседника.

— Вы не поверите: тираж, дата подписания в печать, название типографии, год издания, фамилии художника и редактора. Пришлось удалять вручную.

Вася заржал, это ж надо, до чего печатники в СССР задрочены Главлитом, если даже на секретном издании по заказу КГБ ухитрились указать выходные данные! Он представил, как будет сиять Маригелла — как начищенный крузейро! — и как будет бегать от одного к другому, показывая книжечку и требуя немедленно разделить его восторги и засмеялся снова.

— Мы, конечно, перед отправкой проверили все экземпляры, но я бы советовал сделать это еще раз. Случайности — бич разведки.

— Спасибо, в любом случае это отличный подарок.

— У меня есть еще один, — Кузнецов вытащил из портфельчика распечатку.

Вася принял листы и вчитался.

Ну что же, пока американцы играют на конституционном поле и речи о перевороте нет. Посмотрим, как они запоют после объявления результатов выборов.

— Вы не боитесь передавать мне такие документы? — как сын и внук разведчика Вася просто обязан был задать такой вопрос. — Ведь зная, что именно к вам утекло, можно вычислить и канал утечки.

— Не боюсь, поскольку ничего не передаю, — Кузнецов с иезуитской улыбочкой вынул бумаги из рук касика и упрятал обратно в портфельчик.

Информацию о том, что декабрьское совещание стран Восточного блока приняло решение о поддержке не только латиноамериканских, но и филиппинских партизан, Вася воспринял как должное и даже попенял Кузнецову, что медленно, медленно. Наглость, как известно, второе счастье, но Борис Семенович довольно резко ответил — чекисты суть оружие партии, а не политический актор.

Расставались настороженные и не сильно довольные друг другом, Вася вышел проводить советского гостя до машины. Уже дойдя до посольского автомобиля, Кузнецов подал на прощание руку и задержал Васину:

— Через два месяца 7-й оперативной эскадре придадут бригаду ракетных кораблей. Учения в Северной Атлантике назначены на конец марта.