Венсеремос!

Глава 23 Как полюбить атомную бомбу

Вася орал припев вместе с ипподромом и с каждым выкриком заглушал горе и отчаяние. А энергия единого порыва тысяч людей вливалась в него и требовала выхода, и стоило только песне закончиться, как он свалил от микрофонов.

Кампора уже распорядился вызвать медиков, так что Вася первым делом послал людей восстановить порядок — в горячке стрельбы разнесли все крыши и половину окон на авеню Ларгос, дай бог, чтобы посторонние не пострадали. Ильичу с милисиано касик передал приказ обыскать близлежащий квартал, вдруг стрелок был не один.

Габриэль подсказал, что самовольные ополченцы сейчас начнут громить полицейские участки, разоружать и разгонять полицейских — Вася тут же направил несколько групп герильеро взять процесс под контроль, организовать стихию в подобие отрядов и наладить патрулирование. Иначе даже не криминал, а вийерос, жители трущоб, разнесут город по клочкам.

Понемногу отходили от шока и включались в процесс члены городского управления во главе с интенденте, как здесь называли главу муниципалитета. Секретарь по общественному порядку уже разворачивал экстренный штаб в помещениях ипподрома, от конюшен притащили попону накрыть тела, а девушки пели.

И с ними пел весь стадион — «Марш перонистов», народную «Зафрера», «Песню для всех» и снова «Когда народ един».

Когда тело Че накрыли и увезли санитары, к Васе подошел Перон в забрызганном кровью костюме.

— Команданте, момент крайне тяжелый, я понимаю, но мы должны срочно найти замену сеньору Геваре.

Вася только кивнул.

— Я предлагаю в вице-президенты мою верную спутницу, — несколько пафосно продолжил генерал, — она много мне помогала.

Вася покосился на Марию Перон — жена Хуана Доминго полулежала в уголке подиума и только слабо отворачивалась от ватки с нашатырем, которую ей подсовывал врач.

Врач? Откуда здесь врач? Ну да, приехала же скорая, забрать тело… Васю захлестнуло раздражение — вот эту пустышку вместо Че? Вместо бесстрашного бойца, вместо знамени молодежи всего мира? Снова нахлынуло осознание потери, вернее, ее величины. Вася сцепил зубы и выдавил:

— При всем уважении, генерал, я видел вашу жену дважды и оба раза она падала в обморок.

— Это экстраординарные события! — воскликнул Перон. — В обычных условиях…

— Мне кажется, что вице-президент должен держать удар, — перебил его Вася. — Новому правительству предстоит еще немало экстраординарных событий.

— Кого вы предлагаете? — с трудом скрывая разочарование дернул щекой генерал.

— Далеко ходить не надо, Эктора Кампору.

Действующий президент, в отличие от предполагаемой вице-президента, деятельно разруливал ситуацию и раздавал приказания своим приближенным. Его прилизанная прическа растрепалась, пропала лошадиная улыбка, сбился галстук, но он действовал.

— Он уже немолод, — попытался возразить Перон.

— Генерал, вы тоже, не дай бог что случится… — не договорил Вася, но после убийства Че намек вышел более чем прозрачный. — Кто сумеет лучше продолжить ваше дело?

Перон еще раз внимательно поглядел на своих приближенных — да, Мария страну не вытянет. Разве что станет первой женщиной-президентом в случае его смерти, но это слабое утешение. Эктор… верный соратник… представитель в Аргентине сидевшего в изгнании Перона…

— Я соглашусь, только если вы, команданте, над телом сеньора Гевары поклянетесь поддерживать меня во всем.

Да, это сильный ход, ну так и Вася за четыре года борьбы нахватался.

— Памятью Че клянусь, что при соблюдении наших договоренностей мы поддержим вас всей силой.

Вышло тоже слишком пафосно, но для Перона в самый раз — генерал явно оценил и «памятью Че» и вставочку про соблюдение договора.

К ним подошел Кампора, которого тут же обрадовали выпавшей на его долю высокой честью. Эктор только крякнул, достал расческу, привел в порядок волосы и печально пошутил, показав крупные зубы:

— Да уж, стремительная карьера, из президентов в вице-президенты.

И тут же уволок Перона выступать перед прессой, что генерал и сделал с присущим ему блеском, даже не стерев кровь с костюма и лица. Вася и Габриэль слушали его, даром что не скрипя зубами — Че! Как нужен Че! И немного успокоились только после того, как Перон пообещал в случае избрания присоединится к Андскому пакту и плану «Инка».

Вечером все члены штаба собрались в административном здании алюминиевой фабрики, предоставленном радикальными профсоюзниками из CGTA. Над головой гудели самолеты, взлетавшие и садившиеся на городском аэродроме в двух километрах, катились по дороге на Кордобу машины, тихо было только в соседнем гольф-клубе. Вася обессиленно сидел, привалившись к стене — снова вернулось чувство, будто его ударили под дых.

Докладывал Ильич — тело стрелка нашли, он успел соскочить с крыши, кинулся убегать и даже запрыгнул на забор, чтобы с него перескочить на следующую крышу, но тут в него разрядил весь магазин «Скорпиона» один из преследователей. Пуля, известно, дура, большая часть ушла в молоко, одна порвала рукав, а вот еще одна пробила шею и артерию. Пока добежали, пока сообразили, что делать — стрелок и кончился.

Обыск квартала тоже ничего серьезного не дал — разозленные пальбой и уроном домохозяева помогать не спешили, выяснили только, что стрелка привез на старом «понтиаке» лысый мужик с усами.

— Найди его теперь, — угрюмо бросил Ильич. — Лысых и усатых в городе несколько тысяч, да он, небось, и смылся уже.

Габриэль все время что-то рисовал или писал в блокноте, и отвлекся только когда один из ребят Иская выложил на стол пуговицу и грязные бумажки.

— Это что?

— Лысый на углу остановился вытряхнуть пепельницу.

Габриэль просиял и кинулся перебирать доставленное, но вскоре снова потух — ничего толкового. Просочила идея, что надо отсмотреть снятое Моникой, но ее отвергли — Эрика снимала подиум и поле ипподрома, даже если и поворачивала камеру в нужную сторону, что там разглядишь? Но факт, что имеется больше десяти бобин с митинга и что смерть Че зафиксирована кинокамерой, навел на другую идею — нужно сделать документальный фильм. «Последнее слово», с выступлением Эрнесто и объяснением, кто такие герильеро, что такое Хунта революционной координации, чем важен Андский пакт, за что мы боремся… Если добавить к этому отснятое в Перу и Боливии, будет фильм-бомба.

Из соседней комнаты зашел сидевший там на телефонах — Кампора назначил Геваре государственные похороны, на Реколета, самом знаменитом кладбище Буэнос-Айреса, среди полутора десятков бывших президентов. Васе показалось, что если Кампора и прав с политической точки зрения, то с человеческой правильней похоронить здесь — в Росарио Эрнесто родился, в Росарио и убит. Но семья Че уже выразила согласие.

К молчавшему почти весь вечер касику подсел Габриэль:

— Мне нужен твой человек.

— Я не хочу им рисковать.

— Иначе мы не сможем выйти на убийц. Риск я сведу к минимуму, его сразу выведем из игры.

— И два года работы насмарку?

— Надо выбирать, что нам важнее, два года работы или найти тех, кто отдал приказ.

— Я подумаю.

С утра та же колонна, что привезла их в Росарио, двинулась в Буэнос-Айрес, только впереди шел не расцвеченный флагами грузовик, а катафалк. Ехали Кампора, Перон, Гевара-старший, к вечеру с короткими остановками одолели триста километров — в столице их встретила огромная молчаливая толпа. Собралась вся семья Че — его сестры и братья.

В Гаване Фидель выступил с большой речью на площади Революции, его слушал миллион кубинцев. Под конец он объявил государственный недельный траур и официально обратился к Аргентине с просьбой захоронить Че на Кубе.

А по всему миру шли демонстрации протеста, били стекла в посольствах США, жгли машины дипломатов и бизнесменов. Госдеп выдал список из почти полусотни стран, оставаться в которых американцам небезопасно, особенно подчеркнув Латинскую Америку. Стоило касику на похоронах сказать «Мы знаем, кто направил убийц. Мы найдем их», как понемногу начался отъезд американцев. А после того, как на следующий день газеты по всему континенту вышли со списками установленных сотрудников ЦРУ, отъезд усилился. Перу и Боливия вообще объявили поименованных персонами нон-грата, но сколько еще неустановленных затаилось?

Как и в Росарио, В Буэнос-Айресе помещение Хунте революционной координации предоставил профсоюз, только не на заводе, а в собственной штаб-квартире, которую охраняли свежесформированные отряды милисиано. Оружие для них тупо вытрясли у армии — пусть старое, зато много.

— И все-таки надо отомстить, — упрямился Ильич. — Отомстить так, чтобы американцы зареклись соваться к югу от Рио-Гранде.

— Что, предлагаешь убить Никсона? — скептически хмыкнул Габриэль.

— Бестолку. Вон, Кеннеди убили, — напомнил Вася, — и ничего не поменялось.

— Вот и я о том же.

— Можно не убивать, — уперся Рамирес Санчес, — можно сильно прихватить за кошелек…

— Да как??? Биржу опрокинуть? Форт-Нокс взорвать? — оторопел Вася.

— Придумаем, — неожиданно поддержал венесуэльца Габриэль. — Не может быть, чтобы не придумали.

— Бомбу заложить, — брякнул Ильич. — Большую. И объявить, что взорвем, если требования не выполнят.

Команданте посмотрели на него снисходительно, как на несмышленыша, Ильич надулся и отсел в угол.

Помимо охраны и помещения в несколько комнат, CGTA предоставил телетайпы, пишущие машинки, радио и телевизор. И три телефона, один из которых разрывался от звонков — люди соболезновали, предлагали помощь, проклинали убийц…

Вася отрешенно смотрел в окно дальней комнаты — как отомстить Америке? Как ударить по кошельку? Национализация? Ну так она пока возможна только в Боливии и Перу, это слезы на фоне других стран. Да и забирать в государственную собственность все подряд не стоит, это может дорого обойтись подписавшимся на такое странам. К тому же, это долго, и проймет не сразу.

«Бомба» — язвительно подумал Вася. — «Большая. А лучше атомная. Ха. Ха. Ха.».

Даже если представить, что у герильерос каким-то чудом появится такая бомба, что делать с ней дальше? Везти в Вашингтон? В Нью-Йорк? Бред собачий, там нет ни структуры, ни людей, ни черта неизвестно, не светить же Рики Цоси… Зато есть полиция, ФБР, ЦРУ, АНБ и прочие… А вне территории США? Военных баз полно, но это из пушки по воробьям, опять же, нет давления на кошелек. Ну прищемят они спруту одно щупальце из сотни, он и не заметит.

— Команданте, — в дверь просунул голову связист. — С вами хочет поговорить генерал Торрихос.

— Иду.

Голос генерала звучал тихо, но Омар сумел найти слова поддержки и сочувствия.

— Мы пытаемся установить социальную справедливость, а значит, всегда будем иметь множество врагов. Помните об этом, Уасья.

Сквозь помехи Торрихос рассказал, что из Панамы вылетело несколько рейсов с американцами, а войска США в зоне канала приведены в полную готовность.

«Канал!!!» — осенило Васю.

Взорвать Канал!

Вот он, удар по кошельку! Америка взвоет, а какой пиар можно раскрутить!

Цель определена, люди есть, осталась последняя мелочь — заполучить атомную бомбу.

Немного отдышавшись от размаха идеи, Вася закруглил разговор и принялся лихорадочно соображать — зачем взрывать? Нужна угроза взрыва, нужен блеф! А для этого нужна не бомба, а уверенность американцев, что у герильерос она есть.

Как их убедить?

Послать подробное описание, как на коленке делали бомбу? Украли у Китая? Израиль по доброте душевной подкинул? Нет, Израиль и ЮАР вообще только лет через десять сподобятся. Вася помотал головой, отгоняя бредовые мысли. Хотя Израиль после поимки Менгеле…

Нет, нужен реальный заряд, существующий. Прямо хоть за торпедами К-8 ныряй… Вася замер, будто та самая бомба взорвалась у него в голове — точно!!! Но советский заряд нельзя — сразу на СССР все и свалят. Но ведь бомбы теряли и американцы! И не один раз, и в Штатах, и в Гренландии и, кажется, в Испании…

Нужен срочный контакт с Кузнецовым. Но сперва — на Касигуачу, как следует обдумать эту авантюру. И куда ее вписать, если помимо Аргентины вот-вот состоятся выборы в Чили…

По аллее санатория в Ладви, что под Прагой, неторопливо шли два человека, лет примерно двадцати пяти и пятидесяти пяти. Несмотря на разницу в возрасте, они общались не как старший с младшим, а скорее как два товарища. От посторонних ушей их оберегали еще четверо мужчин среднего возраста, следовавших параллельными курсами в отдалении.

— Да, я согласен, нужно нанести ответный удар и как можно быстрее. И да, чем мощнее он будет, тем лучше. Но если левые выиграют выборы в Аргентине и Чили, разве этого будет недостаточно? Вы же понимаете, наверху никто не разрешит нам ввязаться в такую авантюру.

— Вам и не нужно никуда ввязываться, все сделаем мы сами, — тщательно подбирал слова Вася. — Нам нужна только информация, где можно добыть бесхозную бомбу. Причем ни в коем случае не советскую. Я поднимал старые газеты, есть несколько подходящих случаев.

— Например?

— Голдсборо, Паломарес, Туле.

— В Паломаресе нашли все заряды, последний на глубине почти в километр, — Кузнецов задрал голову поглядеть на верхушки елок, от которых шел густой хвойный дух. — И как вы собираетесь залегендировать извлечение бомбы? Туле в Гренландии, там, кроме американских военных и полусотни эскимосов вообще никого нет, любые работы немедленно станут известны.

— Да, примерно так же обстоит и с остальными случаями, — согласился Вася. — В Голдсборо бомба вообще осталась в болотце на территории семейной фермы. Потому-то нам и нужна информация — как выглядит, где мы ее могли добыть и так далее.

— Тетенька, дайте напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде, — обратил свой скепсис в шутку генерал КГБ.

— Боитесь, что вычислят вашу агентуру? Так ее сдадут и без этого, кто-нибудь из перебежчиков. А вот перспективы для вас откроются потрясающие. Ну, если мы сумеем разрушить выстроенную ЦРУ в Латинской америке структуру.

— У вас есть списки американских агентов?

— Да, причем по большей части с фотографиями, — выдал замануху Вася. — И работа эта не прекращается.

— Поделитесь?

— Поменяемся. А в качестве аванса… Безменов еще не бежал?

— Кто?

— Безменов, журналист, из Индии. Ваш сотрудник.

Кузнецов покосился на Васю — откуда дровишки? Но объяснить сейчас нечем, так что касик решил ограничится вбросом, визави наверняка назначит проверку, вот пусть и убедится:

— Если вы согласитесь на передачу нам информации, я назову еще несколько имен.

— Не надо ставить условий! — не сдержался и повысил тон Кузнецов.

Вася хмыкнул, пожал плечами и принялся разглядывать смешанный лес. Среди еще зеленой листвы пожелтевшими и подсохшими листочками уже проглядывала близкая осень. Странные ощущения вызывала у него Чехия — не горы, как в Боливии, не степь, как в Аргентине, а холмы. Наверное, метров пятьсот максимум, смех один. Горы тут тоже есть, но где им сравниться с Андами…

Вечером в палату, больше похожую на двухкомнатный гостиничный номер-люкс касику принесли ворох газет. На первых полосах немецких и английских красовались крупные заголовки «Ангел смерти» в Израиле!«, фото Йозефа Менгеле и заявление премьер-министра Израиля Голды Меир. Следствием занимается возрожденное «Учреждение 006», ведшее розыск по делу Эйхмана, суд назначен на конец октября по обвинениям в преступлениях против человечества, против еврейского народа, в принадлежности к преступным организациям. Среди свидетелей — чудом выжившая после экспериментов в Освенциме семья Овиц.

На следующий день дровишек в топку подкинул и Советский Союз, объявив что в его руках находятся Рошман, Кучман и Мюллер и что в том же ноябре пройдут суды над ними в Риге, Львове и Донецке. Внезапно понавылезавшие правозащитники стенали на тему «предопределенности приговоров», но им вполне корректно отвечали, что свою судьбу поименованные персонажи предопределили сами и что свидетельских показаний и у России, и у Израиля более, чем достаточно для вынесения каждому трех-четырех смертных приговоров.

На третий день добавили Берлин и Варшава — ГДР и Польша опубликовали часть имеющихся у них документов с присовокуплением, что основной массив будет передан в качестве доказательств судебным инстанциям Израиля и СССР. Даже этих фрагментов хватило, чтобы вскрыть неприглядную роль нескольких человек из высшего истеблишмента ФРГ, и заставить еще многих замереть от страха — упомянуты ли их имена?

Это немедленно использовал ставший год назад федеральным канцлером Вилли Брандт и потребовал обстоятельного расследования — и все понимали, что под удар попадут в первую очередь его политические противники из ХДС, после чего правые долго не смогут подобраться к управлению страной.

А уж что началось, когда Израиль и Советы объявили, что эту шоблу военных преступников наловил Че Гевара, и все судебные процессы, по сути, посмертный памятник ему…

На пятый день, когда ожидание стало совсем нестерпимым, вернулся Кузнецов и положил на тонконогий журнальный столик перед Васей пухлую папку:

— Можете переписать и перерисовать. Сами документы, разумеется, я вам не отдам.

Вася перелистал — то, что надо! Утеря плутониевого заряда вроде бы у побережья Алжира, но на самом деле может и в пустыне… Отлично, просто отлично!

Вася представил панику в Вашингтоне и зло ощерился:

— Добром за добро, Борис Семенович. Олег Лялин, Лондон, взяли на интрижке с вольнонаемной сотрудницей. Поляков Дмитрий, ГРУ, это он выдал Маслова и Доброву.

Ох, как тяжело глянул на Васю Кузнецов, но все равно подал на прощание руку и добавил:

— Вот еще что… Найдите хорошего бутафора, пусть он сделает вам макет изделия.