Виолетта Якунина Жизнь продолжается

«Я ненавижу его! Он сломал мне жизнь! Он избил меня!» – звучало в голове. Эти ужасные остроконечные фразы пробивали мозг изнутри.

Ленка рыдала в трубку, и я половины не понимала из того, что она говорит. Они с Климом разругались в хлам и даже подрались. Она убежала из дома и теперь сидит в сарае на пристани, потому что в таком виде все равно ей идти некуда, грозилась покончить с собой. Из дома она убежала налегке, а на дворе конец марта, все в пуховиках ходят!

Я давила на газ, спешила из последних сил, скакала из ряда в ряд, безбожно подрезая другие машины. Не люблю так водить, но тут не до политеса.

Наконец выскочила на объездную. День катился к закату. Робкое весеннее солнце поспешило скрыться за горизонтом. Из придорожных кустов выползали сиреневые тени.

Меня всю трясло. Ленку было жалко до чертиков. Клима хотелось убить. Какой козел! И чего ему надо? Жена дураку попалась – золото. Хорошенькая, веселая, добрая, хозяйка великолепная, мамашка чудная – такого сына ему родила! А мужа своего драгоценного любила до посинения, надышаться на него не могла. И вот на тебе – прожили душа в душу пять лет, и он надумал из семьи уходить. Так еще и руку на жену поднял, урод!

Я затормозила у пристани. До сараюшки, в которой хранились доисторические катамараны, рукой подать. Где-то там прячется Ленка. Я посигналила. Помигала фарами. Ноль эмоций. Набрала ее по телефону. Ага, абонент вне зоны. Может, села батарейка?

Я вышла из машины, поежилась. Ранние сумерки окутывали мир. От реки тянуло сыростью. Дрожа от озноба и нервного напряжения, я подошла к сараю.

– Эй, Ленчик, ты тут?

Ни ответа ни привета.

– Ленка, выходи, где ты там?

Тишина. Вакуум. Молчание ягнят, часть вторая.

– Ау!

Я потянула на себя кособокую дверь, заглянула в затхлое нутро сараюшки. В темноте топорщились кривые силуэты катамаранов. И никакого шевеления. Куда она подевалась? Сотовый подружки по-прежнему не отвечал, и я не знала, что думать.

По натуре я барышня решительная, поэтому без дрожи в коленках обследовала сначала сарай, потом облазила два навеса, под которыми хранились деревянные лежаки. Больше на пристани спрятаться было негде.

Тогда я поехала к дому Бодровых. Позвонила на мобильник Климу. Он не взял трубку. Нет, это что ж такое! Я сломя голову несусь из центра в их богом забытый пригород, а они надо мной глумятся! Если они снова дерутся, расстреляю обоих, если помирились – Климу настучу по тыкве, в конце концов, это он мой друг детства. С Ленкой я познакомилась уже на свадьбе и подружилась до коренных зубов. А Клим у меня получит! Ишь чего вздумал – руки распускать! Вообще крыша протекла?!

Господи, как я за них радовалась! Как гордилась их семьей. Вадика крестила… Вместе с ними строила этот дом «на природе», обои выбирала и кафель, занавески шила. А теперь этот придурок решил развалить свою семью. Видите ли, любовь у него вышла!.. Дышлом! А Вадик с Ленкой, им что делать?

Я остановилась на обочине, потому что парковка была занята приткнутым поперек «Лендровером» Клима. Прежде чем приехать на спарринг с женой, он отвез Вадика бабушке. Заботливые родители решили не травмировать психику ребенка и обсудить детали развода наедине. Обсудили!

Я зашла во двор. Ко мне кинулся Марс, нечистокровный колли, и принялся жалобно скулить.

– Знаю, брат, знаю, – сказала я, потрепав его по загривку, – грызутся твои хозяева, как собаки. Ну, ничего, я им сейчас всыплю…

И поднялась на высокое крыльцо. Дверь была открыта. Из маленького коридорчика я попала в просторный холл, плавно перетекающий в гостиную.

– Эй, дуралеи, выходите! – прокричала я. – Порку заказывали?

И опять ни звука. Да что же это такое! Они что, издеваются?

– Клим! Лена! – позвала я.

В гостиной беззвучно работал телевизор. Ну правильно, Клим ненавидит, когда телик орет, если он с кем-то общается, – всегда звук убирает. На полу валялись черепки. Эх, Ленка, Ленка, а ведь этот сервиз вам бабушка Клима дарила на свадьбу! Бабушки год как не стало. Сервиз умер сегодня.

Я заглянула в гостевую спальню, на кухню и в ванную, чтобы окончательно убедиться, что на первом этаже хозяева не прячутся. Затем поднялась наверх. Там было три комнаты. Ни в детской, ни в кабинете я никого не нашла. Под дверью супружеской опочивальни замерла на минуту.

– Алло, гараж! Если вы там миритесь, то лучше отзовитесь, – сказала я. – А то я сейчас войду!

Стукнула два раза и вошла. Там был только Клим, но он ни с кем не мог уже ни мириться, ни ссориться. Мой лучший друг валялся на коврике с развороченным затылком. Окровавленный топорик для рубки мяса, которым обычно ловко орудовала на кухне Ленка, валялся рядом.

Меня вырвало в коридоре. До ванной я не добежала. Дальше, как в бреду, я вызвала милицию. И позвонила Олегу, своему гражданскому мужу. Он велел мне держаться и пообещал скоро приехать.

Держаться! Но как?

Я не могла оставаться в доме с мертвым Климом. Вышла во двор, села на качели. Я чувствовала себя так, словно произошло землетрясение и моя жизнь погребена под обломками. Я-то жива, а родные и близкие люди ушли навсегда, и рухнул привычный уклад жизни, и весь мир перевернулся вверх тормашками.

Прибежал Марс, пристроил мне на колени свою узкую морду. Я гладила собаку и плакала. В голове гудел набат, мысли путались.

Клим… я помню его столько же, сколько и себя. Мы жили в одном доме, играли в одной песочнице, ходили в один садик, а потом вместе одолевали среднюю школу. Затем он ушел в армию, искренне веря, что так отдает долг Родине. Я за это время сходила замуж и развелась. Потом он вернулся, поступил заочно в политех, увлекся компьютерным дизайном, открыл свою фирму, поднялся на ноги. Ну и женился, конечно, по большой и светлой любви. Дом построил, сына родил…

И вот его не стало. Убит. Зверски. Но кем? Неужели это сделала Ленка?! Она по телефону кричала, что они подрались и что она теперь ненавидит Клима, ведь он сломал ее жизнь, погубил их брак.

– И что потом? – спросила я у собаки. – Твоя хозяйка стукнула мужа по голове топориком и, свихнувшись от горя, убежала? Так было, да?

Ну и дальше что, зачем она звонила мне, просила приехать? Зачем спряталась? Испугалась? На что она надеется? Что на нее никто не подумает? А может, она покончила с собой, как и грозилась по телефону?!

А Вадик? Господи, что будет с ребенком?!


Прибыли милиционеры: одна машина, вторая, третья. Их было много, как я поняла – из каких-то различных подразделений. Пришлось закрыть Марса в котельной, потому что у этой собаки в этом доме была вольная жизнь.

Мы прошли в дом. Со мной изъявили желание побеседовать сразу двое. Один задавал вопросы, другой писал. Остальные разбежались по территории. Я, как могла, пыталась помочь им разобраться в ситуации.

– Это дом моих друзей, – объясняла я. – Я при-ехала сюда по звонку хозяйки дома – Елены Бодровой. Она рыдала, просила приехать. Сказала, что поссорилась с мужем, я так поняла, что Клим объявил ей о своем решении уйти из семьи. Они ужасно поссорились, и она убежала на пристань. Хотя пристань – это громко сказано. Тут в двух кварталах речка, а там крохотный пляжик. Лена сказала, что она раздета, ну в смысле без верхней одежды, поэтому прячется в сарайчике со старыми катамаранами. Я приехала за ней, но никого на пристани не нашла. Ее телефон не отвечал.

Я успела рассказать о Бодровых дважды, сначала одним людям в форме, потом другим. Я объяснила, что этот скандал как гром среди ясного неба, потому что мои друзья были очень дружной парой, любящей и стабильной, если так можно выразиться.

– Я до сегодняшнего дня даже не подозревала, что у Клима есть отношения на стороне, – призналась я. – Уверена, Лена тоже не догадывалась. Мы с мужем были у них на прошлой неделе, и все было в порядке. Они… они были парой, понимаете?

Перед глазами встала, как живая, картинка: Олег с Климом жарят шашлыки, Вадик бегает с Марсом, а мы с Ленкой сидим на качелях и пьем глинтвейн. Стол накрыт, нам нечего делать, поэтому мы сидим, болтаем и греемся в лучах слабого весеннего солнца. Я вспомнила, как Клим обернулся и подмигнул нам, а Ленка послала ему воздушный поцелуй…

– Я не представляю, как это произошло, – сказала я. – Не понимаю. Не верю, что Ленка могла бы это сделать!

И тут наконец приехал Олег. Он вошел, высокий и красивый, поздоровался звучно и солидно, предъявил следователям свою корочку адвоката. Я, как всегда, залюбовалась им. С его приездом вселенная перестала вращаться в обратном направлении, остановилась и степенно поплыла по обычному курсу. Он подошел ко мне, обнял, поцеловал в макушку. Я почувствовала себя утлым суденышком, пришвартованным к мощному причалу. Вместе с ним можно выдержать сто тысяч допросов.

Но буквально с первых его слов я поняла, что зря радовалась. Бездна вновь стремительно приблизилась ко мне и протянула свои объятия. То, что он говорил, было невообразимо! Оказывается, Олег знал каких-то совершенно других Ленку и Клима, которые ничего общего не имели с моими любимыми друзьями. С его слов получалось, что ребята жили так себе, не понимали друг друга и не очень-то ладили.

– Например, если мы собирались съездить на рыбалку, то она становилась на дыбы. Если хотели поехать поиграть в бильярд, она тут же придумывала ужин у своих родителей. Однажды пошли в ночной клуб, так она там истерику закатила, наорала на официантку, знаете, такие дамские фортели.

Все, что говорил Олег, было настолько нелепо, что я даже растерялась. Но когда попыталась влезть с разъяснениями, то меня попросили помолчать. А чего молчать?! Я могла бы объяснить, что в тот день, когда они собрались на рыбалку, у Вадика поднялась температура. Оставаться без машины за городом с больным ребенком на руках не захотела бы ни одна женщина. Да и Клим это прекрасно понимал. А предложение поехать в бильярдный клуб исходило от Олега, мы тогда с Бодровыми случайно в городе встретились. Клим согласился, а Лена ему напомнила, что у ее родителей юбилей свадьбы. А официантка в клубе сначала облила ее коктейлем, потом его в счет включила, а после еще и нахамила…

– Скажите, Олег Владимирович, а на ваш взгляд, могла Елена Бодрова в разгар ссоры убить своего мужа? – спросил следователь.

– Не хочу никого заранее оговаривать, но если исходить из особенностей ее характера, то – вполне, она была неуравновешенной, вспыльчивой и очень ревнивой, – сказал Олег. – Она могла побить собаку, ребенка, вполне могла и на мужа кинуться в состоянии аффекта.

– Да что ты говоришь?! – ахнула я. – Когда это Лена кого избивала?

От меня отмахнулись, как от назойливой мухи.

Нет, конечно, так можно любого в монстра превратить! Помнится, Лена отшлепала Вадика, когда тот разрисовал стены в гостиной, а перед этим была детская и кабинет. Кто бы выдержал? А Марс копал лаз к соседям, вытаптывал их цветы и гонял их кошек! Соседи скандалили, Лена нервничала. В тот раз она сорвалась и отлупила собаку полотенцем. Кстати, Марс после этого резко передумал шкодить, не говоря уж о Вадике!

– А вы, Олег Владимирович, знали, что у Бодрова была связь на стороне?

Быстрый взгляд в мою сторону.

– Да, я догадывался. Впрочем, Лена сама провоцировала мужа, пытаясь привязать к своей юбке. Наверное, в какой-то момент переусердствовала.

Словно ножом по сердцу! Догадывался! И молчал?! «Привязать к своей юбке»?! Это что вообще такое!

Я была в шоке.

Еще несколько вопросов. Подписи под протоколами. Обмен визитками. И нас отпустили.


Поговорить с Олегом удалось только дома, потому что в Лазурный он приехал на машине, как и я.

– Ты как, доедешь? – спросил мой заботливый муж.

– Доеду, – сказала я.

Хотя чувствовала себя скорее роботом, нежели человеком. Смерть Клима, исчезновение Ленки, подозрение ее в убийстве. А тут еще и откровения любимого на публике…

Зато по дороге у меня было время обдумать наш предстоящий разговор. Получалось так, что я жила с весьма скрытным человеком. Ладно, он не разделял со мной взглядов на окружающую действительность. Каждый имеет право на собственное мнение! Но он скрывал свои мысли и чувства – вот что плохо! До сегодняшнего дня я понятия не имела, что на самом деле думает мой мужчина о моих друзьях! И эти «домостроевские» замашки. Откуда они? Он действительно махровый шовинист или просто таким прикидывался перед следователями?

И хоть я неплохо отрепетировала свою речь, Олег умело сбил меня с толка. Адвокат, черт бы его подрал! Он приехал домой быстрее меня и успел открыть бутылочку вина. Я находилась в таком стрессе, что алкоголь был очень даже кстати.

– Ася, я знаю, что ты сейчас будешь со мной воевать. Но дай сначала мне слово! – взмолился он.

– Ладно, – сказала я милостиво и взяла бокал вина.

– Лапушка моя, ты – очень добрый человек, к тому же склонна видеть в людях только хорошее, а плохое не замечать. Бодровы – твои друзья, ты их любила, восхищалась их отношениями. Ты крестила их сына, в конце концов. Ну как я мог разрушить твои иллюзии об их «идеальном браке»? Я же, как человек сторонний, видел, что у них там не все гладко: что друг твой Клим поглядывает на других женщин, что его жена-ревнивица пыталась завинчивать гайки. Но зачем это озвучивать, ты ведь видела их другими глазами.

– Сегодня я впервые узнала, что тебе была несимпатична Лена. Ты все ее поступки трактовал со знаком минус. А если бы ты озвучил свое отношение раньше, я бы тебе объяснила, в чем было дело. Короче говоря, если тебе не нравились мои друзья, почему ты молчал?!

– Асена, ты себя слышишь? Именно поэтому я и не высказывался по поводу твоих друзей. Они нормальные ребята… были… В общем, спорить тут не о чем. Я щадил твои чувства. Поверь, мне было нетрудно общаться время от времени с твоими друзьями, чтобы не нарушать твоего душевного равновесия.

То, что он сказал, было в высшей степени лестно. Мужчина моей жизни так заботится о моих чувствах, что ради меня общается с людьми, которые ему неинтересны! Но в этом была фальшь, ложь, иезуитская вывернутость. Я была глубоко убеждена, что, если люди живут в браке, пусть даже гражданском, они должны быть искренни друг с другом. Я, к примеру, никогда не скрывала от него своих мыслей по поводу его знакомых.

– Ты мог не разделять моих взглядов на семью Бодровых, но мне нужно было об этом сказать, – устало заметила я. – Вчера ты скрыл свое мнение о моих друзьях, сегодня умолчал, что тебе не нравится, к примеру, моя прическа, одежда, манера себя вести, а завтра ты забудешь сообщить, что разлюбил меня…

– Дорогая, ты утрируешь. Есть определенная градация важности. Так вот твои друзья были важны для тебя, а для меня важнее мир в нашей семье. И я не вижу тут никакого обмана.

Спорить и что-то доказывать не было сил. Я приняла душ и завалилась спать. И в эту ночь Олег не счел нужным меня утешить в постели, хотя спала я плохо, ворочалась и очень нуждалась в ласке и нежности.


А может, он и прав, размышляла я утром, готовя завтрак. Может, и не стоит выкладывать партнеру все свои чувства, особенно если они его не порадуют. Вот не нравились Олегу отношения Бодровых. Он бы это озвучил, а я с пеной у рта ссорилась бы с ним, отстаивая лебединую верность их союза. А они взяли и…

Воспоминания о вчерашнем ужасе накрыли меня густой черной волной.

Есть я не могла, цедила кофе. Олег отсутствием аппетита не страдал, слопал все, что я приготовила, и, чмокнув меня в щечку, уехал в свою контору. А я принялась названивать Лене. Ее сотовый не отвечал, дома у них телефона не было. При вчерашнем обыске выяснилось, что ее сумка с кошельком и паспортом и вся верхняя одежда остались в доме. Где она могла быть, без денег и документов, я понятия не имела. Обзванивать общих знакомых сил не было. Я позвонила следователю, он сказал, что Бодрова не объявилась и все также находится в розыске. Тогда я набралась мужества и позвонила родителям Клима. Трубку взял дядя Сема.

– Ася, деточка, горе-то какое! – всхлипнул он в трубку. – Ты ж все знаешь, да? Нам сказали, что ты милицию вызвала.

– Да, я…

Слезы полились градом. Но тут он продолжил, и стало не до рыданий.

– Асенька, я тебя хотел попросить забрать к себе Вадика. Тетя Люба, как узнала, так тут же слегла. Уже две «Скорых» за утро побывало. На второй увезли ее… Предынсультное состояние, так-то. А я, ты же знаешь, слепой крот, тяжело мне с мальчонкой. А к Лениным родителям, куда?

– Господи, дядя Сема, я скоро буду у вас!

Я заметалась по квартире, дядя Сема уже несколько лет практически ничего не видит, и никакие операции не могут вернуть ему зрение. В доме он все делает на ощупь, а на улицу один не выходит. Естественно, ухаживать за маленьким ребенком он не в состоянии. А родители Лены делили свою «двушку» с молодой семьей младшей дочери. Оля вышла замуж за парня «со скромными возможностями». И тут же родила двойню. В результате на сорока метрах ютилось шесть человек. Действительно, куда им еще и Вадика?

Оделась я в рекордные сроки. И помчалась в дом моего детства. Мои родители оттуда давно переехали, а Клим своих так и не смог вытащить. Старая хрущевка. Третий этаж. В квартире отчаянно пахнет корвалолом и бедой.


Мужчины чаевничали. Притихший Вадик казался таким маленьким по сравнению с высоким сутулым дедом. В свои четыре года он был очень сообразительным ребенком. Он понял, что с папой что-то случилось и что мама куда-то потерялась. А тут еще и бабушку забрали в больницу. Ему было очень страшно.

– Ася, а вдруг ее съел дракон? – спросил он, и огромные голубые глаза наполнились слезами.

Я подхватила его на руки, прижала к себе.

– Драконы бывают только в сказках. Мы найдем твою маму. Ты же мне поможешь? – спросила я.

– У меня есть волшебный меч, – сказал Вадик. – Только он дома остался.

– Мы его заберем, не переживай, – пообещала я. – Пойди пока в комнату, посмотри телевизор, хорошо?

Я обследовала холодильник, прикинула, что нужно купить. Неизвестно, когда вернется домой хозяйка. Хотя дядя Сема твердил, чтобы я не беспокоилась.

Он рассказал, что к ним вчера приезжал следователь, отдал ключи от дома, расспрашивал о семейной жизни сына.

– А мы что с матерью? Мы же только хорошее видели, при нас они никогда не ссорились, – тихо говорил он, а его большие руки с выпуклыми жилами и старческими пятнышками перебирали бахрому скатерти. – Я им так и сказал, мол, дети ладили. Лена такая… приветливая всегда, щебечет, шутит. Всегда с подарками приезжали. Вадик вот у них какой справненький получился…

Честно говоря, мне тоже казалось, что это куда ближе к правде, чем заявления Олега. Хотя при мне Клим с Ленкой очень даже могли поспорить друг с другом. Но разве можно прожить без ссор? Я таких семей не знаю.

– Но как же так, Асечка? – вдруг спросил дядя Сема. – Я никак не уразумею, что такое могло произойти, чтобы вот так все повернулось?

И столько у него в голосе было боли, столько страдания, что в моей душе что-то надорвалось. И я вдруг отчетливо поняла, что не смогу дальше жить, если не докопаюсь до истины. Не пойму, «как же так все повернулось».

– Я не знаю, что вам наговорили менты, – сказала я, – только нельзя нам на Лену грешить. Не могла она этого сделать! Она так любила Клима, что скорее бы себя убила, чем его.

– Да мы с матерью и не думаем на нее! Просто обидно, что она не показывается. Такая беда, а она… в кусты. А о сыне кто думать будет?


Уезжала я с тяжелым сердцем. Вадик не отпускал мою руку, в глаза заглядывал.

– Сейчас поедем к вам домой, заберем твою одежду и игрушки. Ты пока поживешь у меня. Ты же не против?

– А когда мама с папой вернутся?

– Думаю, скоро.

А что я могла ему еще сказать?

По дороге я звонила следователю, но его номер все время был занят. Я знала, что дом опечатан, но мне нужно было в него попасть. На подъезде к Лазурному мне позвонил Олег, справиться о моем самочувствии. Я рассказала, что забрала Вадика.

– Так ты едешь к ним домой? – спросил он.

– Ну да, не будет же Вадик в одних трусах ходить…

– Понятно, тогда не болтай за рулем, дорогая.

И муж попрощался со мной до вечера. Кажется, он был не рад, что я забрала к нам ребенка. Иначе я не могла объяснить недовольство в его голосе.

Мы въехали в поселок, я припарковалась у дома Бодровых, помогла вылезти из машины Вадику. За забором выплясывал Марс, наверное, после отъезда милиции его выпустил кто-то из соседей. Хотя соседей, по большому счету, у них не было. Справа от их дома был пустой участок с зарослями бурьяна, а слева стоял законсервированный долгострой, выставленный на продажу, и только задней стороной участок примыкал к соседям, которых одно время атаковал Марс.

– А дядя Олег тоже приедет? – спросил малыш.

– Сюда? Нет. А что такое?

– А это не его машина? – спросил Вадик.

Я мельком взглянула по направлению, куда указывал пальчик, и увидела черный «зад» какого-то седана, сворачивающего на соседнюю улицу. Калитка не желала открываться, и я сломала об щеколду ноготь. Дьявольщина!

– Нет, сладкий мой, ты обознался, – сказала я и наконец справилась с железякой.

Мы вошли в дом. Вадик бросился в детскую собирать игрушки, а я пошла на кухню, надо же было покормить собаку. Но, как ни странно, у пса еда не вызвала интереса, он рыл новый лаз, на этот раз на территорию долгостроя.

– Марс, вот вернется Лена и с тебя три шкуры спустит! – пригрозила я.

При имени хозяйки Марс радостно залаял и начал интенсивнее грести землю. На мои «фу, нельзя!» ему было начхать. «Все особи мужского пола пытаются шкодничать в отсутствие своих хозяек!» – покачала я головой.

Я ушла в дом, собрать вещи Вадика.

– А я нашел папин тайный телефон, – сказал мне ребенок.

– Какой телефон?

– Тайный. У него было два телефона. Один для всех, а другой только для секретных переговоров. О нем никто не знал, даже мама! Папа по нему разговаривал только на балконе или в машине.

Я взяла из рук ребенка разряженную трубку, старую и поцарапанную. Вадик наблюдательный ребенок и скрытный. Лена сто раз говорила, что у малыша феноменальная наблюдательность, при этом он никогда не задает «лишних» вопросов. Вполне возможно, он действительно видел, как Клим разговаривал по «тайному» телефону.

Где хранятся зарядные устройства, я знала. И уже через минуту копалась в памяти аппарата Клима. Да, действительно, он им пользовался параллельно с официальным мобильником. Все звонки свежие. Номера повторяющиеся. Среди них была и некая «Киса», это мне понравилось даже меньше, чем «сауна» и «квартира». Доконали меня эсэмэски, они были исключительно с представительницей семейства кошачьих. Его короткие: «занят», «скоро буду», «жди, еду». Ее откровенные: «Зайка, я тебя жду у нас! У меня для тебя сюрприз!», «Сладик, хочу тебя. Мы сегодня увидимся?», «Милый мой, мне надоело сидеть одной. Где ты?»

Я почувствовала себя так, словно меня окунули с головой в отстойник. Оказывается, я ни секунды не верила в заявление Олега, что Бодров шалил на стороне. И вот, пожалуйста, у него действительно была какая-то Киса, ради которой он даже завел вторую симку! И это – Клим, которого я считала своим лучшим другом, от которого не имела никаких секретов! Он вел двойную жизнь!

Я вспомнила, как жаловалась ему на Олега, что он не хочет расписываться со мной и детей не хочет. Я плакала у Клима на груди, когда у папы обнаружили рак, а он нашел деньги на лечение. И когда объявился мой бывший муж и стал проситься обратно, а Олег ревновал из-за звонков и цветов. Это Клим разруливал ситуацию. Я выворачивалась перед ним наизнанку. А он – скрытничал!

– Ася, Ася, пойдем на улицу поиграем! – позвал Вадим.

Мне хотелось как можно скорее уехать из дома Бодровых. На меня давили стены, воспоминания и новые знания. Но Вадик смотрел с такой надеждой.

– Вдруг мама вернется, – сказал он, беря меня за руку.

Я не находила ободряющих слов для ребенка. Я окончательно запуталась в ситуации, мои рецепторы сбились с верного курса, примолкла интуиция, и уснул дар предвидения. Я старалась не думать о Климе, о его смерти и жизни. А куда делась Лена, о чем она думает и чем, – вообще уму непостижимо.

Мы спустились с крыльца.

– Марс, Марс! – позвал Вадик.

Но собака не поспешила примчаться на зов. Мы обошли двор. О господи, теперь и пес куда-то исчез!

– Ася, смотри, там дырка! – закричал мой крестник и рванул к забору.

– Вадик, подожди! – поспешила я за ним.

Новый лаз, проделанный псиной, пришелся как раз на середину Ленкиной гордости – клумбы с тюльпанами. В прошлом году они расцвели очень рано, в этом их не будет вовсе.

– О, Марсик, где ты был?

В дыру протиснулся перепачканный землекоп с какой-то тряпкой в зубах. Вид у него был счастливый.

– Ну, ты и гад! – с чувством сказала я.

Но Марс плясал от радости, тыкался в меня грязной мордой. Тряпицу он выплюнул мне под ноги.

– Фу, фу! – увертывалась я.

– Ася, смотри! Это мамин платок! – воскликнул Вадик. – Марс, где ты его нашел?

Я пригляделась, и, действительно, на земле валялся изжеванный шейный платок Лены. Мое горло захлестнула петля страха. Если платок весь перепачкан землей, то… что стало с остальной одеждой Лены, да и с ней самой?.. Но если бы Марс содрал платок с шеи трупа, вряд ли бы он так радовался.

– Где ты это откопал? – накинулась я на Марса.

Он заплясал, заскулил и снова ринулся в дырку под забором.

– Марс! – крикнула я.

– Он нашел маму, да? – с надеждой спросил Вадик.

– Не знаю, малыш! – сказала я. – Пока что он нашел только ее косынку.

Я посмотрела через забор на закрытый недостроенный дом, на груды строительного мусора, на кирпичные завалы. И по коже пошел мороз. Да там можно сотни трупов спрятать! Неужели Лена разделила участь мужа?!

И тут раздался телефонный звонок. Меня даже подбросило от неожиданности. Дисплей высвечивал номер Олега.

– Да! – сказала я, и голос предательски дрогнул.

– Привет, сладкая моя! Ты где?

Меня слегка покоробило, во-первых, я не люблю, когда меня называют всякими там «сладкими лапушками», «Дусями-пусями» и прочими извращенно-ласкательными прозвищами, а во-вторых, я вспомнила переписку Клима с Кисой. Бр-р-р!

– Мы в Лазурном, – ответила я.

– Почему у тебя такой голос, что-то случилось?

«Да, – хотелось ответить мне, – случилось! Клим убит, Лена пропала, а Марс притащил с заброшенного участка Ленину шейную косынку, всю перепачканную землей». Но по понятным причинам ничего подобного вслух не сказала.

– Я тебе потом объясню, – сказала я своему любимому.

– Асена, вы там еще долго собираетесь пробыть? Я освободился раньше, купил пиццу и мультики для Вадика, еду домой.

Я почувствовала, как горячая волна любви и нежности накрывает меня с головой. И чего я на него злюсь? Да, я ошиблась в Климе, но не стоит подозревать в предательстве и своего мужа! Олег – самый лучший на свете! Он купил пиццу и мультики, он заботится обо мне!

– Да, мы едем, – вздохнула я.

– Ася, а как же мы бросим Марса? – спросил Вадик. – Он же теперь может убежать.

Я позвала собаку. Ответом стал глухой лай. Куда он залез?

– Пойдем заберем вещи из дома, и я что-нибудь придумаю, – сказала я Вадику.

На самом деле я решила сходить на соседний участок и посмотреть, что там делает собака. Я старалась не думать о возможных находках.

Загрузив вещи в машину, я засунула туда и Вадика, чтобы он не путался под ногами. А потом перелезла через решетчатый забор. Из-за дома ко мне выскочил Марс, заскулил, закрутился волчком. Собака была возбуждена, но не испугана и не расстроена. Если только можно применить все эти эпитеты по отношению к животному. Он словно приплясывал, приглашая идти за ним. Ну, я и пошла.

Заброшенный недостроенный дом выглядел зловеще. Кирпичная кладка кое-где дала трещины, кое-где раскрошилась. На окнах первого этажа стояли ржавые решетки, стекол не наблюдалось. Я шла за собакой, стараясь смотреть под ноги, потому что-то везде валялись доски, обломки кирпича, развороченные пакеты с окаменевшим цементом, покореженные ведра.

Мы обошли дом по кругу, и тут Марс пропал. Оказалось, он нырнул в спуск, который должен был служить входом в подвальное помещение. Туда вели ступеньки, такие узкие, что нам с собакой было не разминуться. Марс не стал спускаться к железной двери, а остановился на половине пролета. Он скулил, скреб лапами бетон и совал нос в какую-то щель в стене. Я догадалась, что это было вентиляционное отверстие, лишенное решетки!

– Марс, фу! Что там? Дай мне взглянуть!

Я отогнала собаку, присела на корточки, заглянула в дырку и тут же отшатнулась с воплем. Там что-то шевелилось! Сначала я не поняла, что это было. Но через секунду до меня дошло! Это человеческие пальцы! Рука! Лена там! Я нашла ее!

– Я нашла ее! – закричала я в трубку, набрав номер Олега.

– Кого? Где? Как?

Он сыпал вопросами, но главное, он ехал к нам! Слава богу!

– Леночка, потерпи, – причитала я, – мы тебя скоро вытащим! Потерпи немножко!

На двери в подвал висел совершенно новый замок. Естественно, я могла его только подергать. Ни сбить, ни открыть этот замок мне было не под силу.

Меня переполняла жажда деятельности. Я сбегала к машине, проверила, как там Вадик. Решила пока ничего ему не говорить. Подумала и вызвала милицию и «Скорую». Мне показалось, что это разумно. Неизвестно, в каком состоянии Лена. Я бы с ума сошла при таких делах!

Я опять полезла на забор, и тут позади послышался гул мотора. Это был Олег. Я перестала лезть на баррикады, кинулась к нему.

– Тсс! – прижал он палец к моим губам. – Тише, тише, не пугай ребенка, пойдем, покажешь мне, где она.

Я притащила его к спуску в подвал, указала на отверстие, в котором торчали Ленины пальцы.

– Черт возьми! – ругнулся сквозь зубы Олег.

Ему удалось сбить замок куском железной арматуры. Через минуту мы ворвались в подвальное помещение, ставшее тюрьмой для… незнакомки. Женщина, запертая в подвале, оказалась не Леной!

Олег как раз успел распутать ей путы на руках и вытащить кляп изо рта. Она ничего не могла сказать, только рыдала в голос. И тут подоспели сотрудники милиции и машина «Скорой помощи». Женщину била истерика, ей сделали укол. Я отвела Вадика в дом, усадила его перед телевизором, наплела что-то невразумительное, после чего бросилась на соседний участок. Я боялась пропустить объяснение.

Но то, что я услышала, окончательно пошатнуло мою веру в людей. История, рассказанная пленницей, едва не лишила меня рассудка.


Женщину звали Екатерина. Полгода тому назад она стала любовницей Клима. Довольно скоро их роман перерос в настоящую страсть. Мой друг детства совсем ополоумел, снял квартиру для своей Киси и даже поговаривал о разводе. Но дело осложнялось тем, что накануне своего любовного психоза он запатентовал на имя Лены одну из своих компьютерных программ. Неожиданно этот продукт заинтересовал крупную американскую фирму, и Климу предложили очень выгодный контракт. Прибыль изначально исчислялась в сотнях тысяч долларов, и перспективы сотрудничества на этом не заканчивались. Клим не считал, что Лена имеет хоть какое-то право на эти деньги. И решил ее просто бортануть. Он намеревался оставить бывшей жене дом, машину, ну и сына, конечно. И даже алименты собирался выплачивать.

– Я не знаю как, но его жена узнала обо всем, – рассказывала Екатерина. – Она выкрала у него документы из сейфа и спрятала их. Клим был в бешенстве, он не ожидал такой прыти от своей курицы. Мы могли потерять все. Я могла потерять все! Мужика, деньги, любовь! Я сходила с ума. Не помогали ни алкоголь, ни успокоительные. Я была на грани нервного срыва. А потом поняла, что нужно делать. Я знала, что у них назначены разборки на вчерашний вечер. И предприняла кое-какие меры. Я приехала сюда в самый разгар их ссоры. Но не одна. Со мной был мой старый друг, который… взялся мне помочь.

Екатерина решила, что надо помочь любимому и избавить его от настырной жены. «Нет человека – нет проблемы», – вспомнился ей известный афоризм. Она наняла своего дружка-уголовника, чтобы он разобрался с Еленой. План был прост, после скандала Клим наверняка уедет из дома, а убийца войдет в дом и прикончит несговорчивую бабу. Екатерина знала, что это не первый труп на совести Крыжова, а уж деньги она ему пообещала немалые.

Все должно было сработать. Парочка приезжала накануне в Лазурный, осматривалась на местности. «Объект» вживую увидеть не удалось, но у любовницы было фото соперницы, она его скачала с мобильника любимого. Впрочем, она не собиралась пускать ситуацию на самотек и намеревалась убедиться собственными глазами, что киллер справился с поставленной задачей. Екатерина выплатила подельнику аванс. Он сказал, что обставит все как самоубийство, и ей останется только утешать вдовца.

Но бывает так, что крючок глотают вместе с рыбаком…

– Мы сидели в машине, припарковавшись возле соседей. Вдруг дверь в доме Клима распахнулась, и на улицу выскочила эта квочка. Я удивилась, куда это ее понесло в одной футболке? И тут Крыжов спрашивает, кто это. Я ему: «Ты чего, это ж Ленка, жена моего Климушки, объект твой!» А у него аж желваки ходуном заходили. Я тогда не поняла, что к чему. Да и как было понять, что я, ясновидящая? Он мне велел сидеть в машине, смотреть в оба, а сам в дом пошел. Не было его минут пять от силы. Вернулся и говорит, пошли со мной. Я ему – куда? Он меня за руку схватил и потащил в соседский двор, он росточку-то небольшого, но сильный, жилистый такой. Я стала вырываться, но кричать боюсь и понять ничего не могу. А он своей лапищей мне шею сдавил, и все. Очнулась в подвале, связанная, с кляпом во рту.

Крыжов пришел к ней под утро. Пьяный вдрызг. Сначала орал на нее, потом избил, а затем стал плакать. Из его слов Екатерина и узнала, что жена Клима – это любовь всей жизни Вити Крыжова. Лена старше его на пять лет. Когда-то они жили по соседству и учились в одной школе. Лена к нему всегда относилась как к брату, защищала от хулиганов и даже на секцию самбо отвела за ручку. В результате из мелкого щуплого парнишки вырос крепкий паренек, который однажды в драке искалечил человека, но правосудие оказалось сурово в этом случае, и Крыжов получил свой первый срок. А на зоне случился следующий эпизод, уже с летальным исходом, срок резко возрос. И все это время Лена с ним переписывалась! Витя ни разу не сказал о своих чувствах, все изображал дружбана, а она была с ним абсолютно искренней, рассказала и о свадьбе, и о рождении сына. После освобождения Крыжов с ней не встречался, решил сначала «человеком стать» и уже потом ей на глаза показываться.

– Ирония судьбы! – сказала Екатерина. – Я наняла убить свою соперницу самого неподходящего человека в мире! Поэтому он сначала прихлопнул Клима, который посмел издеваться над «таким сокровищем». А затем Крыж решил наказать меня – сгноить в этом подвале! Заживо! Но знаете, я ей не завидую! Он же сумасшедший совсем. Он ее выловил у реки и куда-то увез. Говорил мне, что спрячет Лену, что никто ее не найдет и не сможет ей причинить боль. А потом из кармана косынку вытащил, понюхал, поцеловал, «моя, говорит, теперь моя будет»! Псих конченый!

Крыжов ушел, оставив Екатерину связанной по ногам и рукам, с кляпом во рту. А косынку выронил. И когда на следующий день она услышала лай собаки на участке, то быстро сообразила, что у нее появилась крохотная надежда на спасение. Екатерина знала, что у Бодровых собака бегает без привязи. Она стала мычать, чтобы привлечь ее внимание. А когда пес заинтересовался шумом из подвала, ушлая Кися изловчилась и подсунула ему под нос косынку хозяйки. Потолки в помещении были совсем низкие, и даже со связанными руками она дотянулась до вентиляционного отверстия.


Екатерину увезли в следственный изолятор. Мы с Олегом снова подписали свидетельские показания, и нам разрешили уехать домой.

– Скажите, – спросила я у следователя, – есть шанс найти Лену?

– Думаю, да, – ответил он мне.


Лену нашли в этот же день на квартире у Крыжова. Он ушел в бега, оставив ее на попечение своей бабушки. От пережитого ужаса Лена слегла с температурой сорок. Она металась в бреду, не осознавая, где находится. Но старушка боялась вызвать «Скорую», потому что у девушки было разбито лицо, и ей стало страшно за внука. Откуда ей было знать, что избиение девушки на совести другого мужчины!


Вадик гонялся за Марсом. Мы с Леной сидели на качелях, держа в руках кружки глинтвейна. В ароматном воздухе гудели пчелы, они трудились над яблоневой пеной у нас над головами. Весь двор Бодровых пестрел нарциссами и тюльпанами.

– Какая красота! И сколько твоего труда! – сказала я, любуясь буйством красок.

– Весна, – равнодушно отозвалась Лена, – все само цветет и пахнет.

– Когда переезжаете?

– Хочу прямо сегодня. Не могу здесь ночевать.

– Все собрала?

– Угу. Да и что там было собирать, одежду и игрушки мелкого.

Через сорок дней после похорон мужа Лена продала дом беженцам из Казахстана вместе со всей мебелью. Ей ничего не хотелось брать с собой в новую жизнь. Пока она лежала в больнице и лечила свое двустороннее воспаление легких, Вадик жил у нас с Олегом. Марса приютили соседи. Потом Лена сняла квартиру в доме с охраной и договорилась, что Марс станет сторожевым псом всего двора. Свой дом она сразу выставила на продажу. И вот дело сделано – Лазурный перешел в разряд нашего прошлого.

Лена очень осунулась, но держалась молодцом. Иногда я даже удивлялась ее выдержке. На похоронах она не проронила ни слезинки. С каменным лицом принимала соболезнования. У меня башню срывало, когда я слушала соболезнования окружающих! А она хранила внешнее спокойствие. Ведь подробности трагедии не выносились на широкую публику. Для всех Клим остался превосходным отцом и мужем, трагически погибшим от руки грабителя. На этой версии настояла Лена, желая спасти репутацию мужа. «Это для Вадика, для него и ради него!» – объяснила она.


– Эй, девчонки! – раздался голос Олега. – Вот вы где! Ну что, собрались? Чемоданы грузим по машинам?

– Ты чего приехал? – удивилась я. – Ты же на работе должен быть.

– Хватит, наработался! С завтрашнего дня я в отпуске. И мы с вами едем в Турцию на десять дней.

– Что?!

– Куда?!

Мы непонимающе вытаращились на него. И тут Олег потряс меня окончательно. Он протянул нам билеты и объявил, что купил горящие путевки в пятизвездочный отель на побережье Антальи.

Лена с ходу заявила, что никуда не поедет. А мы с Вадиком запрыгали от радости. Господи, столько слез было пролито за последнее время, столько ужасов пережито. Мы заслужили немного счастья!

– Посмотри на сына, – сказал Олег Лене. – Представь, через два дня он будет купаться в море, есть фрукты, играть с аниматорами. Слышала такое: лечит время и расстояние? Это как раз наш случай. Нам всем не помешает смена обстановки!

– Мамочка, ну, пожалуйста! Я никогда не летал на самолетах! Я хочу поехать с дядей Олегом и Асей на море!

Лена посмотрела на Вадика, на меня с Олегом и махнула рукой.

«Жизнь продолжается, – подумала я. – Особенно это заметно весной».

Загрузка...