Вниз по темной реке

ГЛАВА 31

Объяснив открывшему дверь слуге причину своего визита, я прошел в гостиную, где меня попросили обождать.

Просидев около получаса, я успел внимательно изучить комнату. Стены затянуты зеленоватыми матерчатыми обоями. Четыре картины в тяжелых золоченых рамах: на двух изображены строгого вида мужчины преклонного возраста, еще на двух — охотничьи сценки. Над каминной полкой с серебряными подсвечниками висит большое зеркало. В гостиной витает приятный аромат — свечи не сальные, а из настоящего воска. Над камином стоит ярко-зеленый ящичек непонятного назначения с вырезанным на крышке львом.

— Я ведь говорил вчера, что ваше присутствие в этом доме нежелательно, — раздался голос у меня за спиной.

— Добрый день, доктор, — обернувшись, спокойно ответил я. — Понимаю ваше негодование по поводу случившегося с миссис Манро…

— Бросьте этот покровительственный тон! Чем чаще вы здесь будете появляться, тем дальше пойдут гнусные слухи.

— Наверняка вы хотите найти виновного, — опешил я, разведя руками. — Хотел задать вам всего лишь несколько вопросов. Скорее всего, миссис Манро могла бы описать…

— Моя дочь не будет с вами говорить!

— Она не в состоянии? Или вы ей запретили?

Я сдерживался изо всех сил, и все же непроизвольно повысил голос.

— Шарлотта намерена оставить это прискорбное происшествие в прошлом, и я уважаю ее желание! — вспылил доктор.

— Раз ваша дочь не даст показания, возможно, вы ответите на мои вопросы за нее?

— Если пообещаете, что на этом мы закончим, — оценивающе глянул на меня Форсайт.

Я согласно кивнул, мысленно отобрав наиболее важные темы.

— Рассказывала ли миссис Манро о подробностях нападения, говорила ли, как…

— Нет. Я дал ей снотворное, и с тех пор, как мы приехали домой, она не просыпалась.

Домой? Интересно. Здесь все же был дом доктора, но никак не его дочери. Вероятно, он недолюбливает зятя? Возможно, выступал против брака?

— В какое время миссис Манро приехала к вам в понедельник? — задал я следующий вопрос, открыв записную книжку.

— Как раз к чаю, около половины пятого.

— Осталась ли она на ужин?

— Да. После ужина сослалась на усталость и в десятом часу уехала. Собственно, я вам об этом уже говорил, — слегка покраснев, ответил Форсайт.

Так-так… Что-то здесь не то. Откуда такая неуверенность? Доктор говорил едва ли не виноватым тоном.

— Чем занимается в Париже ее супруг?

— Он — инженер, работает с береговыми сооружениями. Решил, что во Франции наберется опыта по части водоотводов.

Ага, вот у кого прослеживается несомненная связь с рекой…

— Не была ли миссис Манро помолвлена до замужества с кем-то еще? Возможно, мистер Манро — не первый ее муж?

— Нет.

— Нет ли у вашей дочери недоброжелателей? Мог ли кто-то из них пойти на преступление? Например, отвергнутый поклонник? Возможно, она кого-то ненароком задела за живое, не имея в виду ничего…

— Моя дочь — добрая женщина, истинная христианка. Она в своей жизни и мухи не обидела.

Утверждение сомнительное, но допустим.

— Есть у вашей семьи какие-то серьезные связи с Темзой?

— Например? — непонимающе глянул на меня доктор.

— Акции судоходных концернов или компаний по производству металлоизделий? Может, есть доля в «Болдуин»?

Форсайт решительно помотал головой.

— Паи в торговых компаниях — «Террингтон», «Престон», «Желтая звезда»?

— Ничего подобного у нас нет.

— Какую церковь вы посещаете?

— Церковь Пресвятой Богородицы в Сент-Джонс-Вуд.

Альберты и Дорстоуны — прихожане другого храма…

— Вы ведь в прошлом врач?

— Я и сейчас врач! — возразил Форсайт, поджав губы. — Причем с университетским образованием.

— Продолжаете практиковать? — невинно осведомился я.

— Несколько лет назад отошел от дел. — Он запрокинул голову, словно пытаясь рассмотреть кончик носа. — Получил наследство от отца. Не сомневаюсь, что вы вообразили себе какую-то мерзкую историю, однако он всего лишь умер от сердечного приступа. Это произошло во сне, и я, естественно, к его смерти не имею ни малейшего отношения.

— Я ничего такого и не думал. — Пытаясь сохранить видимость спокойствия, я бесцельно поводил ручкой в блокноте, притворившись, что пишу заметку. — Кстати, ваша дочь говорит по-французски?

— Немного, — раздраженно ответил Форсайт, — как и всякая образованная англичанка.

Похоже, терпение доктора подошло к концу. Следующий мой вопрос Винсент, скорее всего, не одобрил бы.

— Знакомы ли вам имена Роуз Альберт или Джейн Дорстоун?

— Как-как?

Я медленно повторил.

— Нет, а почему вы спрашиваете? — фыркнул собеседник. — Это проститутки?

— Нет-нет. Судя по всему, вы не одобряете деятельность миссис Манро?

— Разумеется, не одобряю! — вспыхнул Форсайт. — Скажу вам кое-что откровенно, мистер Корраван, и будем считать, что мы наконец закончили. Моя дочь — глупая идеалистка. Подвергает себя страшному риску ради порочных женщин, отказавшихся от Бога и выбравших путь греха. И вдруг настает час, когда им требуется забота, мягкая постель и горячий суп, который Шарлотта с ложечки скармливает этим грязным шлюхам. Тьфу!

Сдерживая ответную реплику, я прикусил язык. Господь видит, что помыслы многих проституток невинны. Сколько женщин из Уайтчепела просто не имело выбора, когда дома — несколько голодных ртов…

— Их ум поражен, — ожесточившись, произнес Форсайт, сверкая глазами. — Они развращены и умственно, и телесно. Общение с падшими женщинами разлагает душу Шарлотты!

Обычно стараюсь держать козыри при себе, но бывают секунды, когда приходится выложить парочку на стол.

— Боюсь, вам далеко не все известно, доктор. — Я сделал паузу и продолжил: — Хотел вам кое-что рассказать, и, если после моих слов вы захотите, чтобы я ушел, — так тому и быть.

— Вы должны пообещать, что оставите нас в покое.

— Обещаю, — кивнул я, убрав записную книжку. — Разумеется, вас больше всего на свете беспокоит судьба собственной дочери, однако в опасности не только она. Миссис Манро — третья жертва, подвергшаяся насилию за последний месяц.

— Третья?

— Да. Первые две погибли. Именно поэтому, ради безопасности всех женщин Лондона, я и должен поговорить с вашей дочерью.

В лице Форсайта промелькнуло нечто неуловимое. Возможно — облегчение. Так или иначе, оно быстро уступило место презрительной улыбке.

— Хотите сказать, что моя дочь оказалась в опасности, потому что вы своевременно не поймали преступника?

О, черт… Кто мог подумать, что Форсайт среагирует именно таким образом…

Собеседник напрягся.

— Что у Шарлотты общего с теми другими женщинами?

— Обе молоды, красивы, хорошо одеты, — выложил я второй козырь. — Все три нападения случились в ночь на вторник. Есть и иные совпадения: тело каждой из жертв было обнаружено в лодке, усыпанным лепестками цветов. У каждой были связаны руки. Один и тот же почерк.

— Лепестки цветов, связанные руки… — эхом повторил доктор.

— Мне нужно всего пять минут, и…

— Ни за что!

— Мы могли бы поговорить с миссис Манро конфиденциально, без протокола, — сделал я попытку убедить собеседника. — Ее имя не будет предано огласке…

— Она достаточно пережила, — зло сощурился Форсайт. — Я не позволю, чтобы моя дочь стала предметом сплетен. Уходите и не возвращайтесь! Никто в этом доме с вами говорить больше не намерен.

Он дернул за бархатный шнур.

— Мы обязательно поймаем преступника, — сказал я, и Форсайт коротко, невесело усмехнулся.

— После всех ваших неудач? Последнее время их куда больше, чем было еще несколько лет назад. Я точно знаю, что на столе у каждого инспектора по дюжине нераскрытых дел.

Откуда ему это известно?..

Дойдя до точки кипения, я разыграл последнюю, самую жуткую карту:

— Что, если преступник желал смерти вашей дочери? Откуда вам знать, что он не придет за ней в ваш дом?

— Не надо считать меня глупцом! — гневно выпрямился Форсайт. — У дверей комнаты Шарлотты стоит охранник.

— Она ведь не сможет вечно сидеть взаперти! Подумайте, о чем попросила бы вас дочь. Миссис Манро посвятила свою жизнь спасению других…

— Видите, до чего ее довел такой образ жизни? — брызгая слюной, прошипел доктор. Угрожающе шагнув в мою сторону, он ткнул меня пальцем в грудь. — Довольно, слышите вы?

В гостиную вошла служанка, и Форсайт приказал ей проводить меня к выходу. Несмотря на злость и досаду, мне ничего больше не оставалось, кроме как уйти. Не в первый раз я пожалел, что нельзя применить физическую силу. Как иначе заставить этого человека сделать то, что требуется?

Спустившись за служанкой, я еще раз обернулся через плечо.

Пять минут… Пять чертовых минут.

Да, Джеймс частенько повторял, что женщина — собственность отца или супруга, и мое удостоверение сотрудника Скотланд-Ярда против подобного права бессильно.

Как же убедить Форсайта?

Пожалуй, надо немного проветриться.

Заглянув в паб, я заказал эль и жаркое. Обычно перекус занимает у меня совсем немного времени, но на этот раз я решил записать хронологию последних событий. На девять страниц в блокноте пришлось потратить почти два часа.

Закончив, я задумался о рыжеволосой служанке Форсайтов. Сегодня она в гостиной не появлялась. Можно ли с ней связаться, не заходя в дом? Все-таки я дал обещание… Своего господина девушка явно недолюбливала, а ведь слугам многое известно о жизни хозяев. Вполне возможно, что служанка даст мне козырь, которым я побью карту доктора.

Ну что ж… Любой слуга хоть иногда выходит на улицу, и черный ход в домах придумали не просто так.