Вниз по темной реке

ГЛАВА 22

Конюшня в Марлтон-юз вполне могла бы вместить дюжину лошадей и четыре-пять экипажей. Войдя через боковую дверь, я обнаружил внутри четверых картежников за колченогим деревянным столом. Под левой рукой каждый из них держал кучку монет; у правой руки стояло по кружке эля. Наверняка за пивом игроки бегали в ближайший паб.

Я представился и сказал:

— Есть несколько вопросов касательно экипажа Дорстоунов. В понедельник вечером он пропал из конюшни.

Мужчины переглянулись и уставились на меня.

— Мы ничего об этом не знаем, — ответил один. — Мы тут ни при чем.

— Мне всего лишь хотелось бы понять: когда именно экипаж уехал, и когда его вернули на место. Сможете помочь?

Игроки погрузились в молчание, разглядывая карты. Втиснувшись между двумя из них, я положил руки на стол.

— Думаю, никому из вас не повредит, если человек из Скотланд-Ярда будет у вас в долгу. Кстати, с меня четыре пинты эля.

Худой русый мужчина наконец оторвал взгляд от карт.

— Я отвозил мистера Суэйлза к Юстону. Вернулся к половине десятого. Экипажа Дорстоунов уже не было.

— А когда уехали?

— Часов в семь, — виновато пробормотал картежник. — Тогда карета еще стояла на месте.

До Юстона отсюда ехать минут двадцать. Скорее всего, кучер решил воспользоваться хозяйским экипажем, чтобы подзаработать на обратном пути. Я наградил собеседника одобрительным кивком, и мужчина облегченно вздохнул.

— Кто-нибудь помнит, когда экипаж снова появился в конюшне?

— Я пришел на следующее утро, еще шести не было. Карета уже стояла, — подал голос картежник слева.

— В понедельник вокруг конюшни болтался какой-то тип, — снова заговорил худой мужчина, кивнув в сторону паба. — Я сразу решил: не местный.

— Как он выглядел?

— Примерно как вы. Такой же высокий, крепкий. Наверное, лет сорока с хвостиком. Волосы темные, почти до плеч, густая борода.

— Полагаете, он мог взять экипаж?

— Может, и взял, — буркнул мужчина, выпятив губу. — Присматривался — это точно.

— Попробуйте спросить в пабе, — подсказал еще один кучер. — Наверное, он забегал выпить пива.

— Вполне возможно.

Я повернулся к выходу.

В пабе воняло пролитым и закисшим пивом и подгоревшим луком. За стойкой расположился бармен, окидывающий свое хозяйство внимательным взглядом. Видно, наблюдательный парень — такие всегда полезны. Поздоровавшись, бармен мигом отметил мое деформированное ухо, глянул на руки, на пояс, куда я цеплял дубинку, и удовлетворенно хмыкнул. Вычислил он меня без труда, однако мой визит его нисколько не обеспокоил.

Я заказал кружку и спросил бармена о мужчине, которого описали кучера.

— Имени не знаю, а на вид помню, — не стал отпираться бармен. — Заглядывал к нам два дня подряд. Брал по паре кружек эля, и все сидел, тянул их потихоньку. Вон за тем столиком сидел, у окна.

Я подошел к указанному барменом столу. Окно выходило прямо на главный вход в конюшню, откуда выезжали кареты.

— Что-нибудь еще дельное вспомните?

— Кашлял сильно — аж булькало все. Чахотка или что-то в этом роде. Мой дядька страдал этой гадостью, потому и знаю.

Прикончив кружку, я заказал четыре пинты для кучеров и собрался уходить, но бармен поманил меня к стойке и склонился к моему уху.

— Боксер?

— Был когда-то, — ответил я с забившимся сердцем.

— На ринг вернуться не подумываете?

— Ни за что, — покачал я головой.

— Мог бы предложить вам неплохой заработок, — буркнул бармен, окинув оценивающим взглядом мои плечи и руки.

Меня пробил жар.

— Нет. Благодарю.

Еще один Симус О’Хаган — тоже смотрит на меня, как на зверя в клетке.

Мне вдруг пришло в голову, что высокий темноволосый незнакомец вполне мог действовать по чьему-то приказу, и тот, кто его нанял — человек сильный и властный, — многое поставил на карту.