Глава 9

Ли стояла у мойки и смотрела в окно, выходящее на двор, где Арнольд, как обычно, лежал на спине, задрав задние ноги. Последние несколько дней было спокойно... слишком спокойно. Интуиция подсказывала ей, что вот-вот должно случиться какое-то несчастье. Ли не могла отделаться от этого чувства, которое оторвало ее от компьютера намного раньше, чем она планировала.

Она наполнила стакан холодной водой и внимательно оглядела свой задний двор, пытаясь обнаружить причину, побудившую ее выглянуть в окно. Во дворе, кроме Арнольда, не было ни одного живого существа. Ли в несколько глотков осушила стакан и поставила рядом с мойкой, решив, что у нее просто разыгралось воображение после напряженной работы над книгой.

Она уже собиралась отойти от окна, когда что-то привлекло ее внимание. Ли наклонилась вперед и прищурилась, всматриваясь в крону высокого дуба, который рос рядом с изгородью, разделявшей дворы, ее и Шиплоков. Она заметила там нечто, окрашенное в коричневый и зеленый цвета, размером крупнее любого из известных ей животных. Это «нечто» двигалось.

Ли не успела даже вскрикнуть, увидев, как с дерева вдруг упал бинокль, а за ним последовало тело. Она все же вскрикнула, осознав, что это ее дед уцепился за сук и повис на высоте примерно пятнадцать футов над землей.

С сильно бьющимся сердцем Ли подбежала к задней двери и распахнула ее. В ее памяти всплыл момент приземления деда на дельтаплане. Тогда она была уверена, что он повредил себе что-нибудь, тем не менее он ухитрился остаться невредимым. Однако у старика явно не пропало желание переломать себе кости. Иначе зачем человеку в возрасте семидесяти пяти лет лазить по деревьям?

Арнольд повернул голову в сторону Ли, когда она пронеслась мимо него к дереву и схватила прислоненную к стволу лестницу. Тяжело дыша, она приставила лестницу к дереву под болтавшимися в воздухе ногами деда, радуясь, что он все еще цепляется за сук.

— Не волнуйся. Я здесь. Продержись еще несколько секунд, — сказала она ему на удивление спокойно.

Карабкаясь вверх по шаткому сооружению, Ли добралась до третьей сверху перекладины и попыталась дотянуться до ног деда, но не смогла. Наверное, нужно было все-таки позвонить в «Скорую помощь». Как спасать кого-то, если то, на чем стоишь, трясется еще сильнее, чем ты сама?

Ли поднялась на следующую перекладину и ухватилась за ноги дедули, которые болтались над лестницей на высоте около полуметра. Можно было бы кого-то позвать на помощь, надеясь, что придет не Нэд и не Мадж. Однако Ли решила действовать самостоятельно, поскольку звать кого бы то ни было, при том что их семья уже выбрала квоту происшествий на год, а может быть, и на десять лет вперед, было бы неразумно.

— Дедуля, когда я спущу тебя, мы серьезно поговорим.

— Ладно, девочка, валяй. Вижу, все это тебе очень нравится. Ты уверена, что хорошо держишь меня? Я собираюсь отпустить ветку...

— Нет! Еще рано! — закричала Ли, почувствовав, как дед отпускает сук и скользит вниз, сначала вроде бы медленно, а потом камнем. Его ступни попали точно на верхнюю перекладину лестницы, но он начал заваливаться назад. В страхе, что они сейчас оба полетят вниз, Ли обхватила его бедра и прижалась к лестнице. Дед раскачивался, размахивая руками, чтобы удержать равновесие, словно птенец, впервые испытывающий свои крылья.

— Ну и ну, красиво же смотритесь.

Ли выглянула из-за деда, которому все же удалось обрести равновесие, и увидела возвышавшуюся над десятифутовым забором голову Нэда, смотревшего на них с нескрываемым злорадством.

— Вот что случается с теми, кто пытается шпионить за другими людьми, — добавил он, продолжая мерзко ухмыляться.

— Я не шпионил за тобой. Я наблюдал за птицами. Стал бы я тратить время на такого, как ты. — Дедуля ухитрился присесть на самом верху лестницы и оглянуться на Нэда.

— Вранье. Мы ведь оба знаем, зачем понадобился этот бинокль. — Нэд указал на валявшийся неподалеку сломанный оптический прибор.

— Говори за себя. Я же лучше кого бы то ни было знаю, что пользуюсь биноклем для наблюдений за птицами, и тебе не доказать обратное.

Нэд злобно ухмыльнулся:

— А мне не нужно ничего доказывать. Все равно вас скоро здесь не будет, так что мне нечего волноваться.

Прежде чем Ли успела сказать что-то, голова Нэда исчезла. Но в его голосе явно звучала угроза, значит, предчувствие не обмануло — несчастье вот-вот произойдет. То, что у нее на затылке встали дыбом волосы, было сигналом тревоги, который не стоило игнорировать.

- Не волнуйся, девочка. Этот мерзкий тип ничего не сможет нам сделать. — Дед начал спускаться с лестницы.

Ли была счастлива вновь оказаться на земле, но ее радость была недолгой. Дедуля заковылял к поломанному биноклю и, подобрав выпавшую в траву линзу, занялся исследованием его повреждений.

— О чем ты думал? Только не надо рассказывать мне сказки о наблюдениях за птицами. Ты не сможешь отличить ласточку от воробья, даже если они будут махать крыльями прямо перед твоим носом.

— Это что? Нотки враждебности в твоем голосе, или мне почудилось?

Ли прислонилась к лестнице и скрестила руки на груди, приготовившись к схватке. Как его убедить, чтобы он сдерживал свои порывы?

— Дедуля, ну что мне с тобой делать? Нельзя шпионить за соседями.

— Скажи это Нэду. Он достиг большого мастерства в этом занятии. — Дед улыбнулся, и в его глазах заплясали веселые искорки. — Хочешь знать, зачем Нэд окружил себя десятифутовым забором?

— Нет. — Ли сложила лестницу и понесла ее к дому. Принято считать, что люди учатся на своих ошибках, но ее дед, похоже, был исключением.

— Ты уверена? Ты не поверишь, что этот тип делает,

— Это не наше дело.

Дед загородил ей дорогу и вынудил остановиться.

— Он загорает голым. Зрелище, должен сказать тебе, не из приятных. Слава Богу, что у него десятифутовый забор. Жителям города незачем смотреть на это безобразие.

— Дедуля, теперь этот тип ни за что не отстанет от нас.

— Девочка, ты когда-нибудь задумывалась, почему наш дом так дешево продавался?

Ли нахмурилась:

— Какое это имеет отношение...

— Ты должна признать, что никто не считает Нэда Шиплока хорошим соседом.

— Верно. Слово «хороший» вообще неприменимо к этому человеку, — со смехом ответила Ли. Ее заинтересовало, был ли Нэд голым, когда через забор заглядывал в их двор. Она видела только его голову от шеи и голую руку, которой он указывал на бинокль. Ли представила себе этого типа в чем мать родила и, содрогнувшись от отвращения, постаралась поскорее выкинуть омерзительный образ из головы. Действительно, подобное зрелище никому не нужно.

— Видишь, ты еще можешь смеяться. У тебя красивый смех. Уверен, что Шейн отметил это.

— Дедуля, — строго сказала Ли, краснея от смущения, — не уводи разговор в сторону. Скажи лучше, что мне с тобой делать?

Недовольство проявилось на лице деда дополнительными морщинками.

— Ничего тебе не надо делать. На тот случай если ты еще этого не заметила, я уже давно не мальчик. — Он пошел от Ли, с большим, чем обычно, трудом переставляя ноги. — Пойду повидаю Маргарет. В том доме меня ценят.

— Дедуля, Маргарет на работе. Еще только середина дня, — сказала Ли ему вдогонку, не придумав ничего лучшего.

Дед обернулся и с хитрой улыбкой заявил:

— Сегодня она заканчивает раньше. Мы с ней задумали кое-что.

— Что задумали? — Его замыслы всегда пугали Ли.

— Надеюсь, ты помнишь, что мы отправляемся в путешествие через несколько недель? Я собираюсь переехать к ней, чтобы проверить нашу совместимость. Ты ведь знаешь, что на корабле нам предстоит делить одну маленькую каюту на двоих в течение целого месяца. Ни она, ни я не хотим испортить себе отдых, если вдруг окажется, что мы действуем друг другу на нервы.

Ли ничего не успела ответить на это, потому что дед тут же открыл ведущую в кухню дверь и скрылся в доме. Вот это новость! Она живо представила, как по городу расползаются слухи. Как будто с тех пор, как они переехали сюда, ее семья дала мало пищи для досужих разговоров. Разыгравшееся воображение услужливо раскрыло перед ней вообще жуткую картину, в которой разъяренный Нэд вел за собой толпу, чтобы изгнать ее семью из города.

Ли возвращалась в дом в растерянности. Она не знала, стоит ли предупредить Шейна о новой стадии развития отношений между его матерью и ее дедом. Едва она переступила порог своего дома, как зазвонил телефон, и она не успела наметить план действий. Потом она долго отходила от шока, узнав, что оба ее сына исключены на время из школы за драку.

— И Джоуи дрался? — переспросила Ли у директора, желая удостовериться, что не ослышалась.

— Да, он прыгнул на спину одного из мальчиков и стал его бить.

— А кто затеял драку?

— Это не имеет принципиального значения, миссис Тейлор. Все замешанные в драке отстранены на три дня от учебы, чтобы поостыли немного.

— С чего все началось? — спросила Ли, сильнее сжимая телефонную трубку.

— Сэм обозвал Бобби Мейерса, и Бобби ударил его. Затем подключились еще несколько ребят.

— Как он его обозвал?

Когда директор ответил, ей захотелось удушить деда за то, что тот говорил такие слова в присутствии детей. Ли покраснела от злости и стыда.

— Я сейчас приеду, заберу их.

По дороге в школу Ли не переставала твердить себе, что мальчишки всегда дерутся, но она знала, что Бобби — сын начальника полиции, и этот инцидент может иметь неприятные последствия. Когда Ли увидела полицейскую машину перед зданием школы, ей захотелось проехать мимо и не останавливаться до следующего штата. Она боялась, что это происшествие станет последней каплей,. которая переполнит чашу терпения горожан.

Когда Ли вошла в директорский кабинет, она поняла, что ее страхи были вполне обоснованными. Там присутствовали родители четырех других мальчиков, и все были очень рассержены и во всей винили Сэма. К тому моменту, когда она усадила своих детей в машину, ее нервы были напряжены до предела. Она была уверена, что теперь начальник полиции будет постоянно проезжать мимо ее дома, причем не для того, чтобы убедиться, что она в безопасности. Нужно соблюдать осторожность и не превышать скорость даже на милю.

Вернувшись к себе, Ли отправила мальчиков в дом, а сама села на качели на крыльце, размышляя над тем, что делать с Сэмом и Джоуи. Пока они ехали, она не разговаривала с ними, потому что боялась сорваться и наговорить лишнее. Сначала следовало успокоиться, подумать, как жить дальше. Ей не нравилось, что в ее сознании преобладало чувство стыда. И еще больше не нравилось чувство зависимости, которое она испытывала, когда дело касалось Шейна. Замужество преподало ей болезненный урок, научивший никогда ни от кого не зависеть.

Закрыв лицо ладонями, Ли попыталась вспомнить время, когда ее жизнь была проще и у нее не было стольких проблем. Но в памяти все время возникали разгневанные лица родителей мальчиков в директорском кабинете.

— Ты в порядке?

Ли подняла голову и уставилась на стоявшего перед ней Шейна, который выглядел потрясающе. Ей захотелось, чтобы он заключил ее в объятия, сделал так, чтобы проблемы исчезли, чтобы он все уладил, потому что она устала от нескончаемой череды неприятностей.

— В порядке. Лучше не бывает. Почему ты спрашиваешь?

- Не знаю. Наверное, твой мрачный вид побудил меня спросить, не случилось ли чего.

— Тебе кто-то позвонил?

— Зачем кто-то стал бы мне звонить? — Шейн сел рядом с ней на качели, их плечи соприкоснулись.

Желание оказаться в его объятиях еще настойчивее заявило о себе, но Ли промолчала. Ей нужен был тот, кому она могла вверить себя, на кого могла положиться и завтра, и в будущем, у кого на рабочем столе не стояла фотография покойной жены и кто не носил обручальное кольцо спустя три года после ее смерти.

— Что случилось, Ли?

— Сэм и Джоуи подрались сегодня в школе с Бобби Мейерсом и несколькими его друзьями. Всех их временно исключили.

— Так вот почему шеф Мейерс хочет встретиться со мной вечером.

Ли замерла. Дело принимало нежелательный оборот.

— Встретиться? Но при чем здесь полиция? — Хотя Ли и дала правильную оценку инциденту, она знала, что, когда дело касается ребенка, его родители забывают о границах дозволенного. Если шеф копов захочет раздуть эту историю, то в маленьком городке, в котором они остаются чужаками, ее семья легко станет объектом притеснения.

— Возможно, по другому поводу.

Ли искоса бросила на Шейна взгляд:

— Ты в это веришь не больше, чем я. И когда состоится линчевание? — Она изо всех сил постаралась придать непринужденность голосу. Шейн оказался между ней с ее семьей и городом, как меж двух огней.

— Завтра в полдень на лужайке перед зданием суда, — сказал он, стараясь обратить все в шутку, и взял ее за руку. — Расскажи подробнее, что же случилось.

— Бобби насмехался над Джоуи, и Сэм встал на его защиту. А потом, когда Сэму понадобилась помощь, на выручку пришел Джоуи. Хотя я забыла сказать, что до того, как они начали махать кулаками, Сэм обозвал Бобби несколькими отборными словечками, от которых горели бы уши даже у взрослых. И все это из-за моего деда.

Шейн сжал ее руку, а потом поднес к губам и начал целовать пальцы. Ли размякла и откинулась на деревянную скамейку качелей. Разве он не знает, что она особо уязвима сейчас и не в силах противостоять его чувственному натиску, сладостному уюту? Она сделала глубокий вдох и задержала дыхание.

— Завтра утром все будет выглядеть не так плохо. Люди придут к мысли, что мальчишки есть мальчишки, и жизнь вернется в свое скучное, повседневное русло, — сказал Шейн.

— Полагаю, ты веришь в эльфов и фей.

— Не говори, что их не бывает. Я не хочу этого знать. Ли повернулась, чтобы видеть его лицо и улыбку.

— Я знаю, Джоуи отличается от других мальчиков. Его не интересует спорт. Ему нравятся шахматы, компьютеры, книги. Но разве это причина для насмешек со стороны других детей? Знаю, что это задевает не столько Джоуи, сколько Сэма, ведь Джоуи не обращает особого внимания на окружающих. Люди, и особенно дети, не представляют для него интереса,

— Не скажу, что с таким ребенком, как Джоуи, легко, но ведь воспитывать детей вообще дело нелегкое. У всех возникают какие-то проблемы. — Шейн провел пальцем по линии ее подбородка, потом дотронулся до шеи, будто проверяя пульс.

Ли почувствовала, как сердце стало биться чаще в ответ на это прикосновение.

— Я знаю. Все думаю, не из-за Нэда ли это... Шейн приложил палец к ее губам, призывая помолчать.

— Не смей, повторяю, не смей даже думать об этом типе. Он не стоит того.

— Есть, сэр. Что-нибудь еще?

— М-м-м... Дай подумать. Не хочется упускать момент, когда ты так уступчива.

Ли засмеялась — Шейну удавалось рассмешить ее даже в самых серьезных ситуациях.

— А почему вы здесь, доктор О’Грейди? Я считала, что с введением медицинского страхования работа по вызовам осталась в прошлом.

— Я утром забыл кое-что дома. Приехал и увидел тебя на крыльце. Даже с такого расстояния я понял: что-то не так.

— Наверное, из-за моего унылого вида.

— Да, радостью ты не лучилась.

— Ну что ж, ты повеселил меня. Этого мне и недоставало, — Касаясь плечом, а иногда и бедром Шейна, Ли никак не могла сосредоточиться, поэтому, повернувшись к нему, она попыталась хоть немного отстраниться, откинувшись на спинку скамейки и положив ногу на ногу. — Я не хочу отрывать тебя от пациентов.

— У меня еще есть немного времени. К счастью, я могу не торопиться, поскольку мама заявила, что во второй половине дня не выйдет на работу.

— Не выйдет на работу? — Ли надеялась, что охватившее ее волнение не отразилось на лице.

— Да, пришел твой дед, и она тут же заявила, что не появится в больнице после обеда. Ты что-нибудь знаешь об этом? Какие еще сюрпризы они готовят?

Ли отвела взгляд. Ей не хотелось сообщать Шейну неприятное известие.

— Возможно, это связано с предстоящей поездкой. Шейн взял ее за подбородок и заглянул в глаза:

— Что они задумали?

— Тебе следует спросить у своей матери.

В этот момент на подъездную дорожку въехала машина, из которой вышли Маргарет и дед. Наблюдая за их приближением, Ли подумала, что они не могли выбрать худшего времени для появления.

— Обещай, что не станешь устраивать сцену, — попросила Ли. — Моя репутация здесь и так оставляет желать лучшего. — Ли подобралась в ожидании реакции Шейна на новость, которую собиралась сообщить ему мать.

— Насколько это плохо, Ли? — прошептал он, не выпуская из виду приближавшуюся к крыльцу пару.

— Плохо.

— Ли... — только и смог вымолвить Шейн, насторожившись в ожидании неприятного известия.

— Приветствую вас. Что вы здесь делаете? — спросила Ли, избегая взгляда Шейна.

— Маргарет собирается помочь мне уложить вещи. Я, конечно, буду приходить работать в гараже, по крайней мере в течение некоторого времени, пока не увидим, что у нас получается. — Дедуля взял Маргарет за руку и притянул к себе.

Шейн еще больше напрягся:

— Что — получается? О чем это вы?

— Почему ты не в клинике, сын?

— Ты рассчитывала, что я буду там?

Мать, глядя ему прямо в глаза, ответила утвердительно.

— Почему? Что происходит? — Шейн не мог ничего понять.

— Сегодня Гарольд переезжает жить ко мне. Стиснув зубы, Ли затаила дыхание в ожидании гневной вспышки Шейна.

Шейн встал.

— Понятно.

Его голос был отстраненным и спокойным. Настолько спокойным, что Ли тоже встала, готовая в любой момент вклиниться между Шейном и дедом.

— Мне нужно кое-что забрать из дома. А потом кто-то ведь должен быть на работе. — Шейн обогнул застывшую на месте пару и сбежал по ступенькам крыльца.

Ли посмотрела на дедулю, потом на Маргарет. Она была поражена реакцией Шейна в той же степени, что и они.

— Пожалуй, поговорю с ним. Узнаю, в чем дело.

— Пожалуйста, Ли, узнай. Это так на него не похоже, — попросила Маргарет.

Ли поспешила вслед за Шейном. Ей пришлось перейти на бег, и догнать его она смогла только у входа в дом.

— Шейн, нам нужно поговорить. Он повернулся к ней:

— О чем? О том, что твой дед стал сожителем моей матери? Или ты утаила от меня еще что-то? Не окажись я сейчас здесь, когда бы ты рассказала мне об этом?

— Меня их отношения не касаются. Но неужели ты думаешь, что мне нравится поведение моего деда?

— Я не знаю. — Несмотря на сердитый тон, голос Шейна оставался спокойным, сдержанным.

— Мой дед — взрослый человек. Я не сторож ему. То же самое можно сказать и о тебе с твоей матерью.

— Ясно, что тебя это не беспокоит. Стоит ли удивляться? Ведь я тебя знаю не так уж давно.

— Я же не говорила, что мне это нравится. Я сказала, что это не мое дело. Они взрослые люди и могут сами решить, как поступить. По крайней мере они не боятся брать на себя обязательства по отношению друг к другу.

— А мы боимся?

Ли была обеспокоена тем, что они все еще стоят на его крыльце. Она могла представить себе, как Нэд наводит на них телескоп в надежде прочесть по губам, о чем они говорят.

— Мы оба с самого начала решили не принимать наши отношения всерьез. Это условие остается в силе. У тебя на рабочем столе все еще стоит фотография твоей жены. Ты все еще носишь обручальное кольцо. А меня до сих пор не покидает память о моем злополучном браке. У дедули и твоей матери другой жизненный опыт. — Ли положила руку на его плечо.

— Да, другой. — Шейн посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Затем он повернулся, вошел в дом и закрыл за собой дверь, окончательно отгородившись от нее.

Все закончилось совсем не так, как она надеялась. Возникшая в груди боль грозила перехватить ее дыхание. Ли сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоить боль. Пора ей выходить из игры. Пора признать, что она не прижилась в этом городе.


Шейн сел за рабочий стол и потер шею, стараясь снять сковывавшее его напряжение. Этот день тянулся мучительно долго, и ему не хотелось бы прожить еще один такой же. Разговор с Ли расстроил его. Он не хотел повторения той боли и страдания, которые он испытал после смерти жены. Думал, что самый простой способ избежать этого заключался в том, чтобы не вступать в отношения, обременяющие взаимными обязательствами, всерьез затрагивающими его чувства. Оказывается, он ошибался.

Шейн встал и принялся мерить шагами кабинет. Он не рассчитывал на то, что Ли так затронет его чувства. Теперь он стоял перед выбором: либо прекратить с ней отношения, пока он не увяз еще больше, либо попытаться убедить Ли, что в слове «обязательство» нет ничего плохого и что развязка ее отношений с бывшим мужем ни за что не повторится в отношениях с ним.

Шейн взял с рабочего стола фотографию своей жены. Он понимал, что Ли права. Эта фотография была символом его жизни на протяжении многих лет. Но Сара — это прошлое. Неужели он хотел бы остаться в прошлом?

В дверь кабинета постучали, и тут же еще раз. Шейн поставил фотографию на место и повернулся к двери:

— Войдите!

Дверь распахнулась, и его кабинет заполнился людьми. Впереди всех был Нэд с листком бумаги в руке. С торжествующим лицом он помахал листком перед носом Шейна.

— Я собрал подписи и требую немедленно созвать общегородское собрание для обсуждения вопроса о семействе Тейлор.

— Нэд, ты не можешь выдворить кого-либо из города только потому, что тебе так хочется. — Шейн посмотрел на собравшихся в кабинете людей. Некоторые из них отводили взгляды, а несколько человек поспешили отступить на пару шагов от Нэда.

— Я требую созвать общегородское собрание. — Нэд снова принялся размахивать листком бумаги, перед лицом Шейна. — Вот подписи, свидетельствующие о том, что у меня есть поддержка.

Усталость навалилась на Шейна с утроенной силой. Он подумал, что неплохо бы ему самому подать петицию и развязать кампанию по выдворению Нэда из города.

— Хорошо. Мне нужно выяснить, когда можно будет собраться в здании муниципалитета. Если получится, городское собрание состоится через две недели после...

— Послезавтра можно, — вмешался Нэд. — Я проверял, муниципалитет будет открыт.

— Ладно, — подумав, сказал Шейн. — Но я сам извещу миссис Тейлор.

— Ты уверен? Не думаю, что после вашего сегодняшнего разговора тебе захочется сообщить ей плохие новости.

Шейн сжал, а затем разжал кулаки.

— Что ты знаешь?

— Вы были так увлечены беседой и даже не заметили, что я в этот момент выходил за почтой.

— У нас почта доставляется не ранее четырех часов. Почему бы не называть вещи своими именами? Ты просто шпионил.

Нэд выпрямился, и его круглый живот выкатился из-под ремня.

— Я один из тех, кто следит за безопасностью соседей. Это моя обязанность — знать, что у них происходит.

— Когда все это закончится, мы с тобой подробнее поговорим о твоих обязанностях.

Нэд выскочил из кабинета, а за ним ушли и остальные. Шейн постарался собраться с силами, прежде чем отправиться к Ли. Он посмотрел на фотографию жены и покрутил обручальное кольцо на пальце. Настало время выбирать, как действовать дальше.


Загрузка...