Воин ночи

13.

Есть ли на земле нечто, одинаково дорогое для каждого человека, для бедного и богатого, для князя и крестьянина? Ответ таков: Жизнь. Мудрецы учат, что со смертью нашего земного тела она не прекращается, что есть душа и иные миры…но как бы мы ни убеждали себя в этом, все равно Жизнь здесь и сейчас несравнимо милее нам любой загробной фантазии. Лишь невыносимые страдания, несмываемый позор или тяжкая болезнь могут заставить человека добровольно оборвать ее!

Жизнь уходит, Смерть забирает человека - и все, все кончено. Никогда он не обнимет красавицу, никогда не сядет на коня, не поднимет пенный рог на пиру! Не есть ли высшая мудрость в том, чтобы бежать от любой угрозы, чтобы как можно дольше сохранить Жизнь? Какие могут быть сверхчеловеческие идеи, какое самопожертвование, если в один миг для Тебя все закончится, и твои страдания будут бессмысленны для тебя самого? Не будет ли истиной измерять и оценивать жизнь числом радостей, а не чем-то иным?

Но если ты и вправду так думаешь, выйди в чистое поле и скажи это своим Предкам, воинам, которые сотни лет назад отстояли Твое право на Жизнь…

…Как только в войске Хейда заревели трубы, означающие атаку, Ледар обнажил клинок и коротко приказал:

- Пошли!

Может быть, другой вождь попытался бы занять холм еще до начала сражения, но царь опасался, что его воины на возвышенности станут жертвой вражеских стрел. По этой же причине он и другие бояре на правом крыле должны были биться пешими. Если на холме начнется ближний бой, то вражеские лучники не станут стрелять, опасаясь попасть по своим, а вот арии, покуда их пехота сдерживает натиск противника, смогут осыпать стрелами открытый фланг вражеской конницы, которая пройдет мимо холма.

Гердан, стоявший по правую руку от Ледара, последний раз посмотрел на вышитый платок Лучезары, прижал его к губам и убрал - сунув ближе к сердцу. Небесный Мститель, не отставая от царя ариев, двинулся вперед с мечом в руке.

Воины шли ровным шагом, без построения. Они берегли силы для последнего рывка, когда нужно будет с разбега подняться на холм и сбросить с него врагов. Чудские лучники и арийские охотники следовали за пехотой, заранее натянув тетивы и изготовив стрелы. Алое знамя с левосторонним коловратом, символом воинов, реяло над головами тех, кто должен был решить исход битвы и судьбу своего народа. Только бы Яросвет не подвел, только бы остальное войско выдержало напор полчищ Хейда!

Между тем в центре уже изготовились встретить вражескую конницу. Сначала копейщики должны были задержать первый, самый страшный натиск, а затем в бой вступят лучники, пехотинцы, метатели копий и пращники, а всадники ариев ударят в бок противнику.

Огнеяр с ополченцами и Пересвет с наемной дружиной находились рядом, сразу же за линией копейщиков. Когда земля явственно задрожала от топота копыт, кузнец поднял на плечо тяжелый боевой молот и окрикнул бывшего друга:

- Ну все, Пересвет! Сейчас начнется!

Купец прищурился и крикнул в ответ:

- С чего забота-то такая? Когда меня лупил, небось не предупреждал!..

Огнеяр только махнул рукой. Его внимание теперь было приковано теперь к подъятым мечам и нацеленным копьям несущейся на них черной лавины. С лязгом и грохотом она выросла над рядом копейщиков, подобно девятому валу…

…И мир утонул в крови, скрежете, звоне, криках и страшной боли живой терзаемой плоти.

Вампиры оказались на холме быстрее, чем арии. Собственно говоря, возвышенность не представляла для них никакой пользы, так как войско Ледара оттуда обстреливать было бы трудно, легко можно было попасть в спину своих же, и потому враги рассчитывали только помешать ариям воспользоваться выгодной позицией. Стоило ариям подойти к подножию, как на вершине выросли темные фигуры с мечами и луками. Засвистели стрелы.

Ледар взмахнул мечом и крикнул:

- Вперед!

Он со всей возможной быстротой побежал вверх, по склону, и за ним последовали его воины. Вражеские меченосцы выстроились плечом к плечу, защищая лучников, продолжающих метать стрелы. Уже можно было не целиться, любая стрела находила себе цель, и атакующим оставалось лишь надеяться, что она попадет в щит или скользнет по доспеху. Их лучники пытались отвечать, но не слишком часто, так как должны были подниматься вместе с пехотой. Один из ариев, бежавший рядом с царем, схватился за пробитую стрелой грудь, затем - за древко и тяжело рухнул наземь. Сколько их было - павших, так и не увидев врага, не скрестив с ним меча?

Ледару повезло. Когда он последним прыжком добрался до врагов, пригибаясь к земле, чтобы избежать стрелы в упор, ближайший к нему вампир, выставив щит, замахнулся для удара. В тот же миг стрела, пущенная кем-то из ариев или чудинов, вонзилась в его горло, заставив потерять равновесие. Ледар мигом распрямился, нанося удар мечом снизу вверх, и отрубленная правая рука вампира отлетела в сторону. Следующий удар пришелся на шлем, и поверженный враг свалился к его ногам. Боковым зрением царь увидел занесенный клинок, но тут же подоспевший Гердан сбил нападающего на землю и всадил меч, словно острие копья, ему в грудь. Вампир, скривившись от ярости, рванулся, словно не был пробит насквозь, и тогда Небесный Мститель ударом тяжелого сапога размозжил поверженному голову. Затем Гердан выпрямился, тяжело дыша, и двинулся дальше, стремясь не потерять из виду Ледара.

Арии, не смотря на невероятную живучесть врагов и первую встречу с ними, сразу же потеснили передовой отряд вампиров, занимавший холм. Воины Хейда начали отходить, пятясь и прикрываясь щитами, и вскоре Ледар приказал прекратить стрелять по ним. Лучники его войска развернулись влево и разом спустили тетивы, посылая смертоносный дождь на грохочущую у подножия конницу. Пока все шло, как и было задумано, но самое тяжелое было впереди: Ледар прекрасно понимал, что завоеватель обязательно попытается вернуть холм, и будет бросать туда резерв за резервом. А все резервы ариев - там, внизу, они должны помешать вражеской коннице разрезать рать на две части. Вот когда вампиры выдохнутся, боярин Яросвет придет на помощь защитникам холма.

Подобно неуязвимым монолитам с выставленными вперед копьями, катафрактарии Хейда врезались в линию копейщиков. Арии не дрогнули. Они, побледневшие, с пронзительным взором, до последней секунды стояли, опустившись на колено, выставив упертые в землю древком копья. И потом, с переломанными руками и ногами, раздавленные рухнувшей сверху бронированной массой, изуродованные бешено молотящими по воздуху копытами обезумевших от боли лошадей, они умирали, последним проблеском мысли прощаясь с родной землей, с детьми и любимыми, за которых сражались… А вампиры, избежавшие смертоносного частокола, отбрасывали тяжелые копья, обнажали кавалерийские, заостренные на концах, мечи и продолжали битву. За катафрактариями следовала тяжелая кавалерия, вооруженная только клинками для конного боя, но менее громоздкая и неповоротливая.

Стрелы ариев не слишком часто поражали всадников врага и их коней. Пехотинцы пытались группами по три-четыре человека окружить одного кавалериста и выбить из седла или подрубить ноги коню. Однако это получалось далеко не у всех - особенно страдали плохо вооруженные и экипированные ополченцы. Черные всадники все глубже и глубже прорывались в строй ариев.

Только в одном месте их продвижение замедлилось. Кавалеристы Хейда тщетно пытались достать мечами кузнеца Огнеяра, который крутил над головою огромным боевым молотом, раз за разом обрушивая его на врага. Страшное двуручное оружие зачастую не просто выбивало всадников из седел, но, обрушившись на неприятеля, ломал позвоночник коню. Старый мастер, на глазах которого лилась кровь молодых ополченцев, умирали в муках старые товарищи, словно обезумел. Впрочем, нет. Холодный рассудок и пламенный гнев соединились, и Огнеяр мстил, ясным взором видя побоище вокруг. Всю жизнь он ненавидел несправедливость, и теперь, когда лицом к лицу встретил разрушителей и убийц, которые грабили и насиловали его народ, все иные чувства заглушала Радость - счастье того, кто осознает свою правоту. Страха смерти не было. Сокрушая врагов, кузнец хрипло смеялся и шептал:

- А ну как этак?!. Не нравится?!! Ничего, всех вас изведем!.. Будет еще царь ваш на площади без порток плясать!..

Новый чудовищный удар, и снова падает всадник, умирающий до того, как коснется земли. И злые боевые кони невольно бросались в сторону, когда молот описывал новую дугу!

Тем временем мощь кавалерийского удара была исчерпана. Более того, остановленные яростным сопротивлением ариев, всадники мешали собственной пехоте, толпившейся позади. Все чаще и чаще закованные в доспехи вампиры валились на землю, все чаще с рвущим воздух ржанием, со стрелами в боках и шеях, с подрубленными передними ногами, падали ослепительно белые кони. Уж они-то ни в чем были не виноваты, обреченные вечно следовать за черным воинством волей своей хозяйки - повелительницы Пещеры Грез…

И арии приходили в себя. Первоначальная сумятица исчезла. Пехотинцы и ополчение пытались организовать хоть какой-то заслон на пути противника, поддерживаемые из-за спины лучниками и метателями копий. Пропитавшаяся кровью земля чавкала под ногами и копытами.

Недалеко от Огнеяра во главе своей наемной дружины рубился Пересвет. Пусть он и был купцом, но долгие годы провел в путешествиях, сам сопровождая свои товары, и потому знал, что такое меч и щит! Верные, служившие ему давным-давно воины отражали вражеские атаки, не забывая прикрывать предводителя. Впрочем, купец и сам был не лыком шит. Вот на него бросился вражеский пехотинец, занеся над головой топор - Пересвет встретил удар своим клинком и одновременно ударил неприятеля щитом. Следующий удар пришелся по шлему, раскроив его, и вампир упал. А Пересвет уже успел повернуться к другому и выбил у того меч. Тот не успел ничего понять, как безжалостный металл вонзился ему под ребра и рванулся вправо… До купца долетел окрик Огнеяра:

- Ловко ты их! Мне-то хоть одного оставь!

Пересвет отразил еще один удар и откликнулся:

- На всех тут хватит!

Однако как бы храбро не сражались арии, ситуацию изменить они не могли, и оставалось надеяться лишь на левое крыло, откуда должен был последовать кавалерийский удар по войску Хейда.

Когда всадники Хейда сломали ровный строй и смешались с пехотой, боярин Яросвет подозвал двух молодых воинов и одному велел скакать к сигнальщикам, чтобы через малое время они трубили сигнал к атаке, а другому - предупредить всех военачальников конницы о близости боя. Вестовые помчались выполнять распоряжения, а сам воевода последний раз оглядел стройные ряды всадников в остроконечных шлемах, опустил забрало, положил руку на рукоять тяжелого кавалерийского меча…

Заревели трубы, и от их рева, казалось, дрогнула земля. Нет, конечно, это сотни копыт разом ударили по ней, и с грозным гулом смешался лязг обнажаемых клинков.

- За Русколань! - вырвался из горла Яросвета боевой клич Конной Гвардии арийских царей. А мгновение спустя о небо ударилась единая волна, веками потрясавшая недругов нашей Родины:

- УРА!

Всадники мчались, изготовив заостренные на конце клинки для таранного удара. Они слились со своими могучими конями, гордостью арийских богатырей. Такой конь предан своему хозяину, если тот обращается с ним хорошо, сам помогает ему в бою, рвет зубами и бьет копытами и грудью врагов, вынесет раненого из боя, а если упал витязь на землю, и не встать ему больше, то не покинет его верный друг, будет бродить над телом, щипать изредка травку… Говорят, что никогда богатырский конь не забудет своего первого хозяина, не признает другого, если не будет тот таким же храбрым защитником Родной Земли, как павший.

Приглядевшись к врагам, Яросвет неожиданно понял: ничего не получилось. Тяжелый конный удар, который мог бы решить исход битвы, придись он на неорганизованную вражескую толпу, пропадет зря. Хейд действительно был великим полководцем, умевшим предусмотреть любую неожиданность. Так и сейчас какая-то часть его, казалось - потерявшего всякое управление и связь, конного воинства неожиданно развернулась навстречу атакующим, образуя некое подобие плотной толпы - такой же, какой двигались всадники Яросвета. Теперь две лавины неслись друг другу навстречу, и исход схватки не мог предсказать никто.

Боярин одним из первых встретился с врагами. Его конь налетел на противника, а Яросвет, избежав неприятельского лезвия, острием своего меча попал врагу в грудь. Удара такой мощи не мог выдержать никто. Белый конь вместе со всадником упал, переломав ноги, и жалобно заржал. Воевода же успел дернуть поводья, поворачивая коня в сторону, и избежал столкновения с еще одним вампиром. Когда тот почти уже пронесся мимо, боярин резко развернулся, держа клинок в вытянутой руке, и лезвие пришлось точно на горло всадника. Голова вместе со шлемом отлетела прочь.

А вокруг уже кипела смертельная схватка. Конная Гвардия и мчащаяся навстречу конница Хейда встречали врагов таранным ударом, другие же всадники ариев зачастую наносили с налета рубящий удар, легко раскалывающий самые крепкие шлемы. Некоторые богатыри предпочитали в конном бою мечам булавы, молниеносно вышибая врагов из седел. И сами арии тоже гибли, конечно, но ощутимого перевеса ни на одной стороне, ни на другой не было.

Все тактические приемы были израсходованы. Исход боя предстояло решить мужеству, стойкости и отваге воинов - всех вместе и каждого по отдельности.

…Красный туман. Невыносимое, пылающее облако застилает глаза, от него нестерпимо жарко, болит голова… Болит все тело, каждый мускул, каждая жилка стонет от напряжения. И еще хочется пить, хочется хотя бы глотка чистой, холодной ключевой воды из колодезного сруба. Хочется чистого воздуха. Хочется спать. Хочется, в конце концов, просто опустить руки, чтобы вражеский удар прекратил это мучение!! Но воин бьется. Он стоит насмерть за свою Родную Земля, оставшуюся позади, которой еще не коснулись щупальца темноты, ползущей с Заката. Он мстит за разоренные поселения, сожженные дома, изнасилованных и убитых, за то, что на чьих-то губах больше никогда не появится улыбка.

С холма было хорошо видно, как сшиблись две конных лавины, как черные всадники остановили конницу Яросвета, как рать вампиров все дальше вклинивается в ряды ариев, разделяя их надвое… Много урона причинили врагам воины, стоявшие на холме. Не будь их метких луков, кто знает - сколько смертоносных мечей, ныне выпавших из безжалостных дланей, поразило бы их братьев внизу? Над плоской вершиной развевался алый стяг с левосторонним коловратом, а у основания древка складывали раненых.

Когда враги начали теснить ту часть ариев, которая была ближе к холму, окружая возвышенность единым кольцом, Ледар уже понял: спасение невозможно. Разве что другая половина войска, отрезанная от царя, сможет прорваться к нему. Но это - сомнительно, воины устали, а день давно перевалил за половину. Последние несколько часов защитники холма даже не просто отражали вражеские атаки - это была одна бесконечная атака, кровавая и яростная. В живых осталось лишь незначительное число, и даже со всеми, кто попал в окружение в поле и теперь медленно, отбиваясь, поднимался по пологому склону, их было меньше, чем вампиров. Кроме того, израненные, измотанные бойцы уступали вамирам, насытившихся кровью умирающих на поле брани.

Неожиданно враги прекратили следовать по пятам за отступавшими и образовали четкий круг у подножия холма. Они готовились к последнему штурму, который не только уничтожит значительную часть войска ариев, но и обезглавит великую Арьяварту и стольную Русколань. Пехота в одной массе с лучниками - чтобы можно было разить стрелами тех, кто будет занят поединком в ближнем бою.

- Эй, царь!

Ледар обернулся и узнал Гердана. Воспользовавшись затишьем, он присел и теперь ловко перевязывал кровоточащую руку платком, подаренным Лучезарой. Поймав недоуменный взгляд Ледара, Небесный Мститель весело пояснил:

- Так больше нечем! Уж какую могли одежду - ту на повязки уже разодрали, и то не хватило!

Ледар понимал это. На многих его воинах практически не осталось живого места. Конечно, в жестоком бою люди зачастую не замечают не то, что ран, но и куда более тяжелых увечий, но вот маленькая передышка - и вспыхивает боль, и замечаешь, что телу, потерявшему много крови, холодно, что конечности двигаются с трудом. Арийский воин способен преодолеть все, но и ему нужен хоть какой-то отдых… Вот и теперь защитники холма тяжело опускались на землю, жадно пили оставшуюся, теплую воду, а знавшие заговоры на запирание крови шептали их над своими и чужими ранами. Ткани для перевязок больше не осталось.

Царь в задумчивости подошел к знамени на самой вершине. Совсем рядом лежал воин, зажимавший ладонью рассеченное плечо ладонью. Он был еще способен держать меч, но с каждой каплей, стекавшей между пальцев уходили силы. Раненый поднял голову на звук шагов, узнал своего вождя и улыбнулся бледными губами, словно желая показать, что ему совсем не больно. Это было последним камешком, сдвинувшим лавину. Ледар стремительно подошел к боевому стягу, боевым ножом отрезал длинную и широкую полосу ткани и протянул ее раненому:

- Перевяжи рану.

Затем царь громко объявил во всеуслышании:

- Кто ранен, но еще может стоять на ногах и сражаться, пусть режет на повязки знамя!

Подошедший Гердан положил руку ему на плечо:

- Гоже ли поступать-то так?

Но Ледар решительно ответил:

- Уж все лучше, чем супостатам святыня наша достанется! Пусть хоть послужит нам последний раз…

Разговор не получался. Оба, и царь, и витязь, понимали, что если не случится чуда - то они обречены, что оба они никогда больше не увидят своих возлюбленных, пусть Ледар был с Любавушкой годы, а Гердан с Лучезарой - одну лишь ночь. Но что-то сказать было нужно.

Наконец Небесный Мститель молвил:

- Вот бились тут многие люди. Всякие: иных бы мы, о жизни их узнав, о делах их и свершениях, злодеями назвали. Иных - праведниками. Иные же за жизнь за свою столько всего наделали, и плохого, и хорошего, что и Богам-то, не то, что нам, судьбу их оценить трудно. А вот настало злое время, соединились тропинки их в одну дорогу, что сюда их привела. И рубились они здесь плечом к плечу, и валились замертво один на другого, не разбираясь - кто как жизнь до того прожил. Так же, мыслю, и НАРОД после о них одно вспомнит: что Землю они свою защищали!

Ледар собрался что-то ответить, но не успел: снова заревели трубы, ударили барабаны, и черное кольцо вампиров начало стремительно сужаться вокруг холма. Арии отвечали им градом стрел, приходилось уже подбирать с земли вражеские, но военачальники Хейда в этот раз крепко решили покончить с окруженными. Ледар хорошо видел оскаленные клыки и горящие ненавистью глаза атаковавших…

И неожиданно усталость и неуверенность ушли! Царь громко расхохотался и бросился в битву, занеся меч над головою. Не обращая внимания на происходящее вокруг, он опустил клинок на черный шлем и пинком отшвырнул тело прочь. Рядом сверкнул топор, и через секунду глубоко засел в и без того уже изрубленном щите. Ледар отбросил ставший бесполезным щит вместе с вражеским топором и выхватил освободившейся рукой боевой нож. Однако обезоруженного неприятеля царь поразить не успел - подскочивший Гердан нанес удар раньше. Небесный мститель, тоже без щита, потерявший шлем, крикнул почти что в лицо Ледару:

- Отходим к вершине!

- Что?! Зачем? - откликнулся царь, поймав очередного вампира грудью на нож.

- Наших все меньше и меньше! - Гердан присел, избегая проносящегося над головою лезвия, затем резко выпрямился, поймав врага на плечи и перекинул его с разворотом, швырнув на головы другим. - Еще немного, и нас будут бить в спину! На вершине можно будет обороняться со всех сторон!

Царь безмолвно кивнул, и они стали пятиться, поднимаясь по склону вместе с немногими оставшимися с этой стороны воинами. Враги, чувствуя, что арии поддаются напору, яростно пытались опрокинуть последних защитников холма, отлично осознавая, что успех - лишь вопрос времени.

А тем временем оставшаяся вне кольца окружения часть войска ариев все настойчивее пыталась прорваться к своим, сражающимся на холме, спасти их от неминуемой гибели. Уже без всякого построения, одной массой всадники, пехотинцы, лучники и ополчение крушили на своем пути ненавистных врагов. Особенно страшными, на удивление, оказались для вампиров самые обычные рогатины. Дело в том, что многие из ополченцев, охотники на крупного зверя, в совершенстве научились владеть этим оружием, не только коля или рубя широким наконечником, но и сбивая древком врагов с ног, а также, когда приходилось особенно туго - метая рогатину, словно дротик. Кроме того, менее длинные, чем обычное копье, рогатины обеспечивали надежную защиту против неповоротливых тяжелых всадников.

Особенно же пугал врагов немыслимой силы седобородый старик, то тут, то там появлявшийся на поле брани и сметавший, словно ураган, целые десятки воинов. Он сражался немыслимых размеров боевым молотом, но за долгие часы сражения, казалось, не утратил и капли своей исполинской мощи. Его глаза сверкали, как две звезды, и столько было в них решимости и отваги, что привыкшие безоговорочно исполнять приказы своего страшного господина вампиры первый раз за все походы Хейда пятились перед неприятелем. Вот снова на старика кинулись сразу три воина, занося мечи. Молот вычертил стремительную дугу над его головой, затем - еще одну, на уроне плеч, и нападающие разлетелись кто куда. Пытавшемуся подкрасться сзади досталось прямо в лицо толстым топорищем, сразу превратившим нечеловеческий оскал в бесформенную мешанину плоти и костей. Кузнец Огнеяр перехватил молот обеими руками поудобнее и шагнул вперед, ведя за собою передовую часть ратников. Над полем разносился его хриплый, но по-прежнему зычный голос, привыкший защищать Правду на Вече:

-За мной! Поможем братьям! Бей нечистую силу!

Краем глаза кузнец неотрывно следил, как поблизости сражается Пересвет. Купец сам по себе уступал профессиональным воинам, но зато поблизости была его дружина, готовая отразить неожиданный удар или прикрыть спину. Да, Пересвет не любил битвы, он и в бою, как и в жизни, не лез вперед - но зато уж и рубился, не отступая вспять. И всем сердцем стремился освободить путь к холму: туда, где вопреки нескончаемым атакам, упрямо и гордо реяло искромсанное, изрезанное на перевязи и пробитое стрелами знамя арийских полководцев: алое полотнище с крутящимся влево крестом.

Но случилось непредвиденное и непоправимое. В суматохе битвы в общую давку попал и один из военных вождей войска Хейда, бывший до того неким райксом с берегов Райне. Он сохранил и боевого коня, и конную же стражу, и теперь стремился лишь к одному: пробиться на простор, чтобы оценить происходящее и подобрать место для нового удара. Разумеется, знатный вампир думал, что с ариями почти покончено, и потому не слишком выбирал дорогу. Неожиданно сверкнувший меч обрушился на морду его коня, и тот рухнул вместе с седоком. Когда бывший райкс вскочил, выхватывая освободившейся от поводьев рукою кинжал, перед ним вырос Пересвет с выставленным щитом и занесенным клинком. Они схватились, и со стороны казалось, будто купец легко одержит победу над медлительным противником, но на самом деле вампир просто ждал подходящего момента. Когда Пересвет, не заметивший, что сильно оторвался от своих дружинников, очередной раз размахнулся, бывший райкс метнул ему в колено кинжал. Резкая боль заставила купца непроизвольно склонить голову вниз, и тут вампир ударил его по шлему мечом. Пересвет, обливаясь кровью, рухнул, и тогда его враг закончил поединок классическим добиванием Западных Земель: занес меч клинком вниз двумя руками над головою и с силой вонзил в грудь поверженного ария. Впрочем, тот уже ничего не чувствовал.

Огнеяру было хорошо видно все. Когда вампир опустил меч, и вверх ударил кровавый фонтан, кузнец на миг замер, невероятно побледнев, а затем, не разбирая дороги, бросился вперед. И вампиры, и арии прерывали бой и расступались перед воином, который шел к своему сраженному другу. Никто не смел встать на пути Огнеяра, покуда он не оказался лицом к лицу с убийцей Пересвета. Тот, увидев перед собой нового врага, принял боевую стойку, призванную устрашить противника. Подумаешь, какой-то старик, пусть и могучий, но зато без всякого доспеха, в простой рубахе, пропитанной потом! Много раз бывшему райксу удавалось своим великим искусством победить врага, завораживающе крутя мечом и кинжалом, выбрать момент и нанести смертельный удар. Да, неприятели вспоминали все, что умели сами, но он разгадывал все их хитрости, парировал удары и, наконец, наносил свой - точный и решающий…

Но Огнеяр даже не посмотрел на хитрость противника. Занеся над головой чудовищный молот, с развевающейся седою бородою, он стремительно приближался к вампиру. И каким-то неведомым чувством тот понял: никакие приемы и умения его не спасут. С тем же успехом он мог бы попытаться парировать натиск горной лавины! Вампир неожиданно отбросил и меч, и кинжал, развернулся и побежал прочь. И тогда кузнец, резко остановившись над телом Пересвета, швырнул боевой молот вслед убийце. Страшный вихрь, неистово крутясь, смел и бывшего райкса, и еще нескольких вампиров на своем пути, проложив глубокую "просеку" во вражеских рядах. И в тот же миг битва закипела еще яростней, арии, позабыв про усталость, яростно теснили неприятелей, прорываясь к холму. Но Огнеяра среди них больше не было…

Кузнец опустился на колени рядом с убитым, на несколько мгновений замер, склонив голову набок, словно прислушиваясь, не дышит ли Пересвет, не стучит ли его сердце? Затем он выпрямился, подняв тело на руки - и время словно остановилось. Огнеяр, больше не замечая яростного боя вокруг, медленно пошел между сражающимися в сторону лагеря ариев. Кругом сыпались из под мечей искры, пущенная кем-то стрела пронеслась мимо его виска, задев волосы, но кузнец даже не мотнул головою.

Иные утверждали, что по лицу могучего воина текли слезы, и он не думал скрывать их. Впрочем, я не могу с уверенностью сказать этого, ведь сам там не был, а в каждой песне о старых временах, которую я слышал, поется немного по иному, чем в остальных.

- Ну что, царь? Пропали мы, никак?

Ледар и Гердан стояли спиною к спине точно в середине плоской вершины холма, рядом с изодранным на перевязи стягом. Оба потеряли в бою щиты, шлемы, драгоценные, расшитые золотом плащи, и теперь сжимали рукояти мечей обеими руками, чтобы они не выскользнули из пылающих болью, скользких от крови ладоней. А вокруг… А вокруг без счета лежали трупы - изрубленные, расчлененные страшными ударами, без конечностей и голов, с торчащими из тел мечами, стрелами, копьями. С холма бежали кровавые ручьи, его вершина превратилась в какое-то чавкающее болото. Теперь даже зрелище жуткой кровавой трапезы вампиров, рвущих горло зачастую еще живым, находящимся в сознании людям, не могло устрашить ариев. Хотя "ариев" - сказано слишком громко. Все защитники холма полегли, защищая своего царя. Только он сам и чудом выживший Небесный Мститель еще упрямо цеплялись за жизнь. Над их головами, на фоне заката, медленно двигались в неизвестность тяжелые облака…

Гердан, казалось, обезумел. Впрочем, скорее всего так оно и было: он смеялся и шутил, рубя направо и налево, принимался разговаривать, не сбавляя темпа поединка, с отцом, матерью, давно умершими наставниками, неведомой Ледару Лучезарой. Тени, образы представали перед витязем, в то время, как его тело заученно отражало и наносило удары. Сраженных врагов Гердан отпихивал ударами сапог, чтобы не споткнуться. Стрел в них больше не пускали: видимо, хотели взять живыми. Для чего? - думать не хотелось.

Так, на поле брани, среди десятков поверженных врагов, умирали настоящие герои древности, о которых слагали былины. Могучие рубящие удары отсекали конечности, перерубали мечи, наносили глубокие раны. Один из вампиров кинулся к Ледару под ноги, стремясь их подрубить, но царь оказался быстрее, и его клинок рассек шлем вместе с головою противника надвое. Тут же напали еще двое, но Ледар успел вырвать оружие из мертвеца, и тяжелой рукоятью ударил одного в лицо, отбил удар второго и наискось всадил меч врагу в грудь. С вершины холма царь хорошо видел, как воины его войска изо всех сил рвутся на подмогу. Однако им уже не успеть… Царь свалил еще одного неприятеля, вооруженного топором, и вдруг услышал, как откуда-то с поля брани, сквозь оглушающий шум битвы, долетел могучий крик:

- Держись, царь! Держись!..

Но все это было зря. Даже самый сильный богатырь в одиночку не может одолеть целое войско. Вот перед Герданом появился новый противник - очевидно, один из вождей армии Хейда, так как не имел щита, сражаясь мечом и длинным кинжалом. Два меча встретились, и Небесный Мститель не уступил вампиру. Напряжением мышц он начал отводить клинок врага в сторону… И тут молниеносным выпадом тот полоснул витязя по горлу - самым острием, но этого оказалось достаточно. Сперва Гердан даже ничего не почувствовал, резко рванул свой меч в сторону, чтобы вырвать оружие из рук врага, но тут же кровь неудержимо хлынула из раны, и Небесный Мститель начал оседать назад.

Ледар почувствовал, что боевой товарищ навалился ему на спину, обернулся - и Гердан, уже не державшийся на ногах, упал. На миг Ледар и вампир - победитель оказались лицом к лицу. А затем стремительно взлетел в небо клинок царя, сверкнул, будто молния - и страшная сила смертельного удара швырнула врага на колени. И тогда, понимая, что все кончено, Ледар сверхчеловеческим усилием, одним рывком вколотил меч сверху вниз в грудь вампира. Закругленные наконечники мечей пешего боя той эпохи не предназначались для колющих ударов, и проткнуть врага могли только самые могучие воины - или те, кому ненависть и отчаяние придают сил. А затем Ледар даже не ощутил боли - словно кто-то толкнул его в спину, и вдруг подкосились ноги, он попытался удержаться, схватившись за древко знамени, но новый удар окончательно заставил царя потерять равновесие, и когда боевой топор пробил доспех на груди, он уже проваливался в темноту…

Глухой стон вырвался из груди каждого воина ариев, когда они увидели, как изорванный стяг над холмом упал. ТАМ все было кончено, и теперь следовало мстить за царя… но сил не оставалось. К бледному, кусающему губы Яросвету тяжелыми шагами подошел кузнец Огнеяр и устало проговорил:

- Отводить пора рать, боярин. Тем, на холме, мы уже ничем не поможем. Лучше завтра с новыми силами в бой пойдем - и уж тогда будем стоять до последнего!

Яросвет кивком головы подозвал вестового с перевязанной головой и что-то ему сказал. Вестник ускакал к лагерю, и через считанные мгновения оттуда раздался тяжелый рев боевых труб: отступление.

Но точно такие же трубы трубили в лагере Хейда.

…И вот снова стояли два войска, перестроившиеся и готовые к схватке. Лишь поле, как и прежде, разделяло их. Как не похоже было оно, залитое кровью, усеянное трупами и сломанным оружием, на утреннее, блестящее росою, исполненное чарующего запаха трав! И таким страшным показалось это поле вампирам, что они не дерзнули снова ступить на пропитанную кровью почву…

Хейд в сопровождении своих военных вождей прошел между построившимися для новой атаки пехотинцами, но затем сделал знак командирам остановиться и один вышел из черных рядов на край поля брани. Никто не смел остановить повелителя вампиров, в задумчивости идущего между мертвых тел в сторону рати ариев - поредевшей, усталой, но полной решимости биться насмерть.

Затем он остановился и, словно в недоумении, огляделся вокруг. Трупы. Трупы людей и лошадей, кровь, отсеченные конечности, растоптанные ногами и копытами внутренности, вырванные из вспоротых животов. Арии, вампиры, отважные чудские охотники, которые могли бы еще долго и счастливо жить в своих дремучих лесах, на берегах таинственных озер… Такова ли победа, которая обычно представала взору завоевателя? Да, уничтожена огромная часть вражеского войска, убит царь ариев и множество его бояр и воевод, но и его рати еще не ведали стольких потерь. Раньше он побеждал малой кровью, военной хитростью, различными построениями, но здесь потери почти достигли половины его войска, а до победы еще далеко. И страшно даже вообразить, во что она обойдется. Хейд уже понял, что ни одного сраженного ария он не сможет превратить в вампира, чтобы восполнить потери, как во всех других походах! Прочь, прочь из этой страшной Земли, от ее несгибаемого народа, чья воля куда тверже любого металла или камня, а ненависть к захватчикам пылает, подобно лесному пожару!

Когда Хейд развернулся и пошел обратно, полководцы вампиров уже поняли, какое решение он принял. Когда снова взошло Солнце, арии не увидели черного воинства. Оно сгинуло, словно дурной сон, словно ядовитый туман болот, под яркими лучами уползающий в свое логово - на Закат…

Неимоверным усилием Ледар открыл глаза. Боли он не чувствовал, вернее - она была где-то там, далеко, словно эхо или отсвет реальности, потерянной им. Царь больше не ощущал ран - только одну большую усталость, которая подобно теплому одеялу обнимала его, тянула в сон. Он не мог ни двинуть руками или ногами, ни даже застонать, только сознание все еще жило, и царь понял, что умирает.

Закатное небо, словно вобравшее всю кровь этого страшного дня, призывало его. Рваные облака медленно двигались, клубясь, и в этих туманных вихрях Ледар видел всадников. Павшие герои прошедших тысячелетий неслись в неведомое, повинуясь воле арийских богов, реяли плащи, сверкали доспехи, развевались русые волосы… Там - все предки Ледара, от легендарных вождей варварских племен Ледникового Периода до владык Русколани, правителей величайшей страны Белой Расы. Там все те, кто пал в боях за свою Родину. Золотые луга великого Сварога излечивают любые раны и увечья. Вот-вот прервется нить жизни, и вольной птицей вырвется душа в непостижимую высь, ступит на Дорогу Звезд! Однако образы древних витязей сменялись совсем иными видениями.

Любавушка! Все бы отдал Ледар, лишь бы хоть на миг снова обнять ее, зарыться лицом в волосы, да только нечего было отдавать, ничего, даже жизни, не осталось у царя… Все бы отдал Ледар, но это "все" уже было принесено в жертву ради другой любимой - Родины!

Теперь умирающий явственно слышал тот звон золотых лучей, о котором говорил ему Гердан. Царь не смог бы выразить свои чувства, но он ощущал, что неразрывно связан и с залитым кровью полем, и с лесом вдалеке, и с этими облаками Заката, с небом и зарею, с каждой травинкой и с каждым обгоревшим бревном на развалинах Смолограда. И еще он вспомнил, что то же самое было с ним в детстве, такими же летними вечерами, когда покидал своих сверстников, боярских детей, забирался на одинокое дерево посреди просторов, окружавших Русколань, и в молчании смотрел и слушал: вот коровы мычат, вот девушка несет коромысло с полными ключевой водою ведрами, вот два подгулявших мужика уж было взяли с бранью друг друга за бороды, да только разняли их подоспевшие ополченцы-стражники… И та же светлая печаль, что и теперь, посещала ненадолго сердце будущего грозного предводителя ариев. Но какая же пропасть легла между мальчишкой, еще только учащимся жить, и израненным воином, умирающим на поле брани! Бездонная пропасть - длиною в один шаг? Только меч сломался, и конь прискачет домой, в стольную Русколань, без седока…

Новый звук родился толи в пылающих небесах, толи в его собственной голове. Это было волшебное, чарующее, пусть и очень далекое, пение хора. Постепенно оно нарастало, приближаясь, печальная мелодия скорби сменилась торжественным гимном, и умирающий увидел над собою, в ореоле сверкающих лучей, с золотисто-красным нимбом Солнца, вплетенным в волосы, Любавушку. Она улыбалась ему, протягивая вперед младенца. Их сына.

Ледар приподнялся, рукой попытался коснуться ускользающего видения, прошептал какое-то слово, но солнечный свет неожиданно затопил все видимое пространство, с ним слился хор…

Царь захрипел и упал обратно на землю. Правая ладонь, сжимавшая рукоять сломанного меча, разжалась.

Ясный даже на пороге смерти взор погас.

…Я любила тебя, люблю, и никогда не полюблю другого, сколько бы времени ни прошло…