Вокруг Солнца

Глава XXVIII В АЭРОПЛАНЕ ГРАЖДАН ПЛАНЕТЫ МАРС

— Где я и что со мной?.. — пробормотал Джонатан Фаренгейт, приходя в себя и потягиваясь.

— Попробуйте-ка угадать, — отвечал ему весело Вячеслав Сломка.

Американец быстро вскочил и выпучив глаза уставился на своего собеседника.

— Что за наваждение? Да это вы, сэр Сломка?

— К вашим услугам, сэр Джонатан.

— Как вы сюда попали?

— Куда — сюда?

— Ах, черт возьми. Ну, где мы теперь с вами?

— В аэроплане почтенных граждан планеты Марс.

— Что-о-о? На Марсе есть жители?

— Больше, чем в Соединенных Штатах.

Фаренгейт задумался, видно что-то припоминая.

— Так точка, которую я увидел, прежде чем упасть в обморок, и был…

— …Аэроплан, в котором я спешил к вам на помощь, — докончил инженер.

— Ну, а наши спутники? Что с ними?

— Не беспокойтесь, все они живы и здоровы, находятся в соседней каюте.

— Отлично. Однако, черт возьми, как я голоден. Нет ли у вас чего закусить?

Сломка молча подал американцу бутылку с какой-то прозрачной, желтого цвета, густоватой жидкостью.

— Это что же, масло? — спросил Фаренгейт, поднося горлышко бутылки к носу.

— Кушайте, кушайте, это эссенция питательных веществ, употребляемая жителями Марса.

— Ужели они только ею и питаются? — с удивлением спросил американец. — Вот чудаки! Они, значит, не знают, что такое хороший стол!

— Нет, знают, но они не хотят тратить на обед много времени и придумали такую жидкость, которой глотнешь — и сыт на целый день. «Время — деньги» — говорят ваши соотечественники; жители Марса далеко перещеголяли их: самый расторопный, подвижный и ловкий американец — тюфяк в сравнении с живым как ртуть обитателем Марса. Не качайте головой, — вы скоро убедитесь в этом сами.

Сломка остановился, услышав скрип открываемой двери. В каюту вошли старый ученый и его дочь.

— Ага, проснулись. Ну, как вы? — спросил Сломка.

— Прежде всего, — перебил его ученый, — скажите, где мы?

— Где? В аэроплане жителей планеты Марс.

— В аэроплане… Решительно ничего не понимаю.

Сломка быстро выдернул из кармана записную книжку и в несколько штрихов набросал в ней какой-то чертеж.

— Вот аппарат, в котором мы теперь находимся, — показал он старику. — Вы видите, что он состоит из двух частей; одна заключает в себе двигательный аппарат, другая служит для помещения пассажиров. Первая — не что иное, как огромный, заостренный спереди цилиндр около 80 сажень в длину и 6 — в диаметре; посередине цилиндра идет во всю длину ось, вокруг которой он и вращается, будучи приводим в движение сильными электрическими машинами. Мощные винты, имеющие до 12 саженей в диаметре, дают аппарату скорость до 100 сажен в секунду, то есть более 700 верст в час. Внизу, к концам оси, подвешена вторая часть аппарата, имеющая вид сигары. В этой-то сигаре мы и находимся с вами в данную минуту.

Старый ученый слушал, боясь проронить хоть одно слово из объяснений инженера; когда же последний закончил, он углубился в рассматривание чертежа.

— Как же, — спросила Елена, — значит, мы уже оставили Фобос?

— Около трех часов тому назад, а еще через пять будем на Марсе.

Девушка несколько мгновений подумала.

— Вы говорите, что этот аэроплан поддерживает сообщение между Марсом и Фобосом, значит, Фобос обитаем?

— Да.

— Почему же мы не встретили там ни одной живой души?

— Население Фобоса очень редко. Дело в том, что этот спутник Марса служит для обитателей последнего своего рода Сибирью: туда они ссылают своих преступников.

— Ах, вот что! Но, во всяком случае, жить на Фобосе, значит, можно, почему же я не могу дышать там?

— Атмосфера Фобоса, вследствие малого объема этого спутника, крайне разрежена, и понятно, что ваши легкие…

— Послушайте-ка, Сломка, — перебил объяснения инженера профессор, — не могу ли я осмотреть этот аэроплан?

— Отчего же? Можно! Наденьте ваши скафандры, и пошли.

Михаил Васильевич, Елена и Сломка надели скафандры и, пройдя целый ряд кают, поднялись наверх. Они очутились на платформе, огороженной прочным барьером и шедшей во всю длину нижней части аэроплана. Над их головами находился цилиндр, вращавшийся с головокружительной быстротой и сообщавшийся с нижней частью аппарата при помощи узких длинных лесенок, висевших над бездною.

— Ну, пройдемте наверх! — предложил своим спутникам Сломка.

— Нет-нет, я ни за что не решусь сделать и шагу по этим шатким ступенькам, — испуганно проговорила Елена.

— Что за вздор! Давайте вашу руку!

Сломка бесцеремонно взял девушку за руку и помог ей пройти по воздушной лестнице.

— Ну, вот и готово, — произнес он, — теперь я познакомлю вас с хозяевами аэроплана.

Инженер отворил входную дверь, которая вела внутрь задней части вращающегося цилиндра, и пропустил вперед профессора и его дочь.

Они очутились в просторном помещении цилиндрической формы, занятом машинами на полном ходу. У машин находились существа странного вида. Высокого роста, тощие, худые, с огромными ушами и совершенно плешивыми головами, обитатели Марса казались какими-то карикатурными уродами. Но что было у них всего замечательнее, так это широкие кожистые крылья, походившие на крылья летучей мыши; эти крылья служили своим обладателям вместе с тем и одеждою, в которую они драпировались с большим достоинством. У некоторых лиц, по-видимому, начальствующих, перепонка крыльев была весьма искусно раскрашена в разные цвета и местами покрыта металлическими украшениями.

— Что за чудовища! — прошептала Елена, испуганно осматривая крылатых субъектов.

— Не чудовища, — проговорил услышавший слова девушки инженер, — а люди, и люди весьма развитые, до которых нам, обитателям Земли, далеко. Впрочем, еще будете иметь случай убедиться в их достоинствах, а пока продолжим осмотр аэроплана.

Инженер провел своих спутников через машинный зал и, миновав целый ряд других помещений, вышел в длинный коридор, тянувшийся вдоль всего вращающегося цилиндра. Электрические лампы, сверкавшие на его стенах, освещали путь; по дороге им то и дело попадались крылатые люди.

Наконец Сломка распахнул дверь, которая вела в носовую часть аппарата. Здесь помещалась каюта капитана, платформа для лоцмана, защищенная от напора воздушных течений толстым стеклянным колпаком, и лестница вниз. Пройдя лестницу, они очутились в нижней части аэроплана и через минуту уже снимали скафандры в каюте, где Джонатан Фаренгейт и Гонтран о чем-то горячо спорили.

Завидев невесту, Фламмарион прервал спор и, подойдя к Елене, выразительно пожал ее руку.

— Как я рад, дорогая, что вижу вас по-прежнему здоровой и прелестной, — шепнул он.

— Льстец, — улыбнулась молодая девушка. — Сначала поблагодарите вашего приятеля: ведь без него мы оба давно были бы трупами.

— Ах да, Вячеслав, что же ты не расскажешь нам о своих приключениях?

— Расскажите, — поддержали его другие путешественники.

— Да что рассказывать-то? Никаких приключений и не было, — отозвался инженер, не любивший распространяться о своей скромной особе.

Сломка подробно описал свое путешествие на шаре. Оказалось, что, поднявшись высоко в воздухе, шар перелетел пояс притяжения Фобоса, и Сломка стал с головокружительной быстротою падать на Марс, притягательная сила которого была несравненно больше. Видя страшную скорость падения, инженер уже готовился к смерти, как вдруг, саженях в двухстах от поверхности планеты, шар резко изменил свой полет и, вместо вертикального, помчался в горизонтальном направлении. Он попал в сильный поток воздуха, искусственно произведенный жителями Марса, которые пользуются этим способом, чтобы ускорить ход своих аэропланов. В этом потоке Сломка пролетел над поверхностью океана Кеплера и с трудом мог опуститься на сушу. Здесь он повстречал крылатых людей, кое-как объяснил им положение своих спутников и возвратился на Фобос в самый критический момент.

Сломка еще не окончил своего рассказа, как вошедший обитатель Марса пригласил путешественников на верхнюю платформу.