Вокруг Солнца

Глава XLII НАЗАД НА ЗЕМЛЮ

— Ах, черт возьми, да я еще жив! — раздалось восклицание, нарушившее гробовую тишину, царившую внутри «Молнии» после ее столкновения с кометным осколком.

С этими словами Сломка хотел подняться с пола каюты, на котором лежал, но тотчас же опустился назад с криком боли.

— Все тело болит, словно получил пятьсот палок! — пробормотал он. — И какая адская темнота. Я ничего не вижу под самым носом!

Сломка начал шарить по карманам и в одном из них отыскал коробку спичек и зажег одну. Инженер увидел, что все поломано, разбито, разбросано, а на полу, в разных местах, без движения лежат Михаил Васильевич, его дочь и Гонтран.

«Неужели они мертвы? — с ужасом подумал Сломка. — Неужели я один уцелел в этой могиле?»

Превозмогая боль, инженер пополз к тому месту, где лежали его спутники. Первым попался ему старый ученый. Сломка ощупал его пульс: сердце билось, хотя и слабо.

— Михаил Васильевич! Профессор! — крикнул инженер, тормоша старика.

Но тот не приходил в сознание. Тогда Сломка, оставив его, пополз к Гонтрану и его невесте и с величайшею радостью заметил, что жизнь еще теплится в их телах, скованных обмороком.

«Как ни думай, а придется достать хоть воды», — рассуждал Сломка.

Он собрал все свои силы, встал и, прихрамывая, пошел в то отделение «Молнии», где хранилась вода. Повсюду, где он ни проходил, царило полное опустошение и беспорядок. Зачерпнув живительной влаги, Сломка отправился обратно, и скоро все его спутники пришли в полное сознание.

— Где теперь «Молния»? — первым делом спросил Михаил Васильевич, очнувшись от обморока.

— Да-да, где мы, Вячеслав? — спросил Гонтран, потягиваясь и ощупывая, все ли его члены целы.

Инженер пожал плечами:

— Право, я не имел еще времени заняться этим. Вероятно, на поверхности кометы.

— Отчего же так темно?

— Вероятно, теперь ночь.

Михаил Васильевич встал и, натыкаясь на разбросанные обломки мебели, подошел к окну.

— Звезд не видно! — заметил он. — Посветите-ка, мой друг!

Сломка зажег спичку, и путешественники увидели, что окна «Молнии» засыпаны землей.

— Мы зарылись в землю, точно кроты! — воскликнул Гонтран.

Вооружившись чем попало, все, не исключая и Елены, принялись откапывать дверь. Аэроплан оказался глубоко ушедшим в угольную почву кометы, и прошло несколько часов самого упорного труда, прежде чем Сломка, весь черный, как угольщик, мог первым выбраться на поверхность.

— Ура! — крикнул он, с радостью видя, что снова попал на свет.

— Тс-с!.. Молчите! — испуганно остановил его профессор. — Иначе Шарп догадается, что мы здесь, и может доставить нам много хлопот.

— О, не беспокойтесь, — отвечал Сломка. — У меня есть верное средство образумить его.

С этими словами инженер вытащил из бокового кармана револьвер, с которым он не расставался, и все двинулись на поиски Шарпа.

Поиски были весьма непродолжительными. Не прошло и десяти минут, как путешественники заметили невдалеке вагон-гранату, алюминиевые стенки которого ярко сверкали на солнце.

— Тише! — скомандовал Сломка. — Надо за стать Шарпа врасплох!

Неслышно ступая, все подошли к вагону. В нем было тихо. Ничто не указывало на присутствие внутри живого существа.

— Что за черт! Здесь ли Шарп? — прошептал старый ученый.

После некоторого колебания он взял у Сломки револьвер и, отворив дверцу вагона, первым переступил порог. Здесь все носило следы запустения.

Изнутри не доносилось ни звука. Старый ученый вошел в каюту, служившую Шарпу спальней, и тотчас же в ужасе отступил назад.

— Он умер!.. Несчастный!.. — воскликнул старик, роняя револьвер.

Гонтран и его приятель поспешили войти в каюту, где царствовал полумрак могильного склепа. Вглядевшись внимательнее, они заметили на постели иссохший труп Шарпа. На изможденном лице покойного виднелся отпечаток перенесенных им страданий.

Путешественники молча остановились у смертного одра человека, павшего жертвою своей любви к науке. Глубокое уважение читалось на их лицах. Забыты были все бедствия, перенесенные ими благодаря Шарпу, его смерть искупила все.

Через полчаса тело астронома уже покоилось в могиле, вырытой у подножия одного из гигантских деревьев меркурианского леса, уцелевших при катастрофе. Затем Сломка, Гонтран и Елена принялись приводить в порядок каюту вагона, где они намеревались жить до возвращения на Землю, а Михаил Васильевич отыскал дневник Шарпа и погрузился в чтение. Напрасно дочь приглашала его сначала хотя бы смыть с лица угольную пыль, обильно осевшую во время работы: увлеченный описанием таинственного Урана, Михаил Васильевич был нем и глух.

— Дорогая моя, — говорил Гонтран, обнимая свою невесту. — Как я счастлив! Еще какой-нибудь месяц, и мы наконец будем на Земле!

— Постойте еще ворковать, — ворчал Сломка. — Сначала нужно подумать о том, как нам добраться до Земли. Ведь комета пролетит, по крайней мере, на расстоянии полумиллиона миль от нашей планеты, а «Молния» вся разбита.

— Ты поправишь ее.

— Прежде чем поправить, надо поднять ее на поверхность.

— Я готов работать сколько угодно.

Не теряя времени, приятели в тот же день принялись откапывать «Молнию». Работа была не из легких. Угольная почва с трудом поддавалась их примитивным орудиям. В конце концов дело было сделано. После этого Сломка при помощи целой системы рычагов поднял воздушное судно из его могилы и принялся тщательно осматривать повреждения. Аэроплан имел самый жалкий вид: литиевые стенки его были измяты, внутри все переломано, ось погнута, аккумуляторы разбиты. Первое время даже находчивый инженер был в затруднении.

— Тут ничего не поделаешь! — говорил он.

Однако подумав немного, Сломка нашел, что «Молнию» можно исправить хотя бы настолько, чтобы она могла идти со скоростью 500000 миль. Но и это требовало усиленной работы, в которой пришлось принять участие даже Михаилу Васильевичу.

Кометный осколок с прежней скоростью мчался «домой», как выражался Гонтран. После пересечения пояса Юпитера он миновал область тяготения астероидов, пронесся мимо Марса и стал приближаться к Земле. Ее диск, до сих пор казавшийся крошечной точкой, стал расти не по дням, а по часам.

Радости молодежи не было пределов, когда однажды возле светлого диска Земли они заметили маленькую блестящую точку — то была Луна.

— Скоро! Скоро!.. — воскликнул Гонтран.

Однажды вечером Михаил Васильевич объявил своим спутникам, что завтра они достигнут конца их путешествия.

Чуть свет поднялись путешественники утром знаменательного дня. Ни один из них не заснул в эту ночь. Волнение охватило даже спокойного Сломку.

Скоро были окончены последние сборы. Путники стали входить в каюту «Молнии».

— А где же папа? — спросила Елена, не видя отца.

Молодая девушка вышла из «Молнии» и увидела Михаила Васильевича, с обнаженной головой стоящего на могиле Шарпа. По морщинистому лицу старика неудержимо катились обильные слезы.

— Папа, папочка!.. — позвала Елена. — Мы ждем тебя!

Услышав голос дочери, ученый с сожалением кинул взгляд на поверхность кометы и направился к аэроплану.

Все путешественники собрались в общую каюту «Молнии» и в молчании ожидали момента отъезда.

— Пора? — тихо проговорил наконец Сломка, вопросительно глядя на профессора.

Тот махнул рукой. Инженер поспешно отправился в машинную и пустил в ход механизм. Воздушный корабль с быстротою настоящей молнии понесся к Земле.

Мы считаем излишним подробно описывать дальнейшие похождения наших путешественников. Скажем лишь одно: они вполне благополучно добрались до родной планеты и высадились на одном из островов Тихого океана, откуда скоро переехали в Европу. Какого шума наделало возвращение их в ученом мире, об этом предоставляем судить самим читателям. Михаил Васильевич достиг такой громкой славы, о которой прежде не смел и мечтать.