Вольница обречённых (СИ)

Глава 4

Время медлить

Вешневодье было очень маленькой крепостью, построенной Николаем Строговым на свои собственные деньги на землях, которыми оборотливый исправник завладел в последние годы. Военного смысла в её постройке не было никакого. Расположенное на берегу старицы древней реки, окружённое лесами и полями, Вешневодье использовалось им для отдыха. Стремясь как-то расположить к себе Всеслава, исправник Поместной стражи помимо прочих подношений, подарил вернувшемуся князю этот острог. Всеслав ещё не бывал в Вешневодье и случайное пленение Агаты Михайловой давало ему повод заодно посмотреть подарок.

Агата, Всеслав и три десятка его конников, оказались у ворот острога уже поздним вечером. С озера тянуло сырой прохладой, в траве распевались на все лады кузнечики. Над елями бледным пятном отсвечивала луна, постепенно наливавшаяся серебром. Вокруг неё в чернеющем небе всё ярче проявлялись звёзды. Их отряд был замечен ещё на подходе. Послышался шум открываемого засова, ворота без скрипа отворились и к Всеславу вышел офицер Поместной стражи. Князь объявил ему, что Вешневодье теперь является личным владением Дома Строговых, а весь отряд стражников завтра утром должен быть готов отправиться в Древгород. Никаких возражений и споров не последовало.

Всеслав занялся размещением своих людей и осмотром острога. Агату он оставил в главном тереме и велел ей подождать. Молодая женщина уселась на скамью, прислонившись спиной к бревенчатой стене. В светлице приятно пахло деревом, чистыми полами и плавленным воском от зажжённых свечей. Прислужница подала Агате гребень и та принялась задумчиво расчёсывать волосы. День заканчивался совсем не так как начинался. Ещё утром она вместе с Петром, его женой Верой, своим мужем и охраной убегала от преследовавшего их Всеслава. Вечером все её спутники продолжали свой драп, а она стала трофеем Всеслава Строгова. И всё почему? Потому, что они забыли о ней. А вспомнив, даже не стали пробовать за ней вернуться, спокойно наблюдая с середины реки, как её окружили конные воины. Хотя не так уж и спокойно они наблюдали. До уха Агаты чётко доносилось не терпящее иных истолкований "навались на вёсла!" И она ещё могла понять мотивы раздавленного внезапным предательством Петра. Или чем руководствовался этот помешанный на своём возвышении мерзкий и жестокий Корнил Шахов. Почему плевать на неё хотела влюблённая в Корнила простодырка Элли Строгова. Но Вера! Та самая Вера, которая была ей близкой подругой ещё со времён прибытия Агаты в Миргород. И почему не спас её тот, кто перед богами и священным пламенем клялся защищать её всеми силами, даже ценой собственной жизни, её муж Егор Михайлов? Неужели Вера так решила отомстить ей за смерть брата, Деяна Булатова, а Егор нашёл в случившемся удобную возможность избавиться от надоевшей жены? Вот значит как... Отомстить и избавиться, говорите? Ну ничего, поглядим кто кого обставит в этой игре. Агату Михайлову можно обманом оставить на берегу реки, в надежде, что её изнасилуют княжеские ратники. Можно просто бросить её и думать, что проблема решена навсегда. Но с Агатой Лоскутовой такое никто провернуть не сможет безнаказанно.

Ум, красота и способность разбираться в людях, тонко чувствовать их слабости и силу, уже позволили Агате избежать той участи, на которую её обрекли Вера и Егор. Она оказалась здесь, рядом с человеком за которым теперь будет сила. Теперь нужно как-то найти подход к этому человеку. Агата стала размышлять. Сойтись с Всеславом Строговым, вовсе не то же самое, что искусить Деяна Булатова. И помогать ей здесь никто не станет, она сама по себе. Тем интереснее будет совершить задуманное. Именно поэтому мужчины так любят охоты и терпеть не могут торжища. На охоте всё зависит от тебя самого и твоей удачи. В торговые ряды же идут на всё готовенькое. Зря Егор так обошёлся с женой. Лучше бы отправил её в свой родовой острог вместе с сыном. Нет, он захотел позлить её и увёз сына отдельно. А потом бросил её на берегу Рустовеси. И за что так? Ведь Агата не изменяла ему ни разу за всё время их супружества.

От мыслей про Веру и Егора Агату отвлёк внезапно появившийся Всеслав Строгов. Молодая женщина спустила ноги со скамьи и отложила гребень в сторону. Всеслав сел напротив и некоторое время молча разглядывал красавицу. Как вести себя с этим мужчиной, чтобы воплотить задуманную месть? Можно попробовать переспать с ним прямо сейчас. Пожалуй, это бы ей удалось. Заснуть в объятиях державного князя вечером того же дня, как тебя предал муж, было бы великолепной местью супругу. Но чутьё подсказало Агате, что с того не будет никакой пользы, кроме маленькой сиюминутной радости от того, что изменила мужу-предателю. У Всеслава есть молодая жена, с которой он по слухам вполне счастлив. Да и наверняка на пути князя постоянно попадается значительное число разных женщин, которые не против разделить с ним ложе. К нему нужен другой подход, не только через постель, но через отношения. К тому же Агата столько дней провела в седле без возможности помыться, что не учитывать это обстоятельство никак нельзя.

-- Ну что расскажешь, Агата Михайлова? - прервал наконец своё молчание Всеслав Строгов.

-- Прошу Вас, государь, называйте меня Агатой Лоскутовой, - ответила молодая женщина, как бы невзначай пряча свой обручальный браслет под рукавом, что не укрылось от глаз Всеслава.

-- Хорошо, - улыбнулся он, - значит Лоскутова. Расскажи всё, что тебе известно о планах моего брата Петра. Ты ведь именно этим посулом смогла убедить моего офицера сопроводить себя именно ко мне? - красота и смекалка Агаты весьма приглянулись Всеславу. Хотя нет ничего страшнее, чем сочетание этих качеств в женщине.

Агата выложила Всеславу всё, что знала. Рассказ этот доставил ей большое удовольствие. Вот вам, мои добрые друзья, первая моя благодарность за то, что бросили меня одну на берегу Рустовеси, а сами поплыли куда подальше. Будут и ещё подарки. Теперь Всеслав знал о планах Петра почти всё. Князь довольно потёр руки и закивал головой. Сведения действительно были очень важными. Теперь нужно было решить что делать дальше. Не с Петром, Древгородом или дядей Николаем, это Всеслав уже знал. Нужно было решить, как поступить с Агатой Михайловой, которая очень хочет, чтобы её называли Лоскутовой. Особого политического веса за ней нет. Её муж всего лишь начальник охраны у его брата. Её Дом древний, но слишком малый и бедный, чтобы играть сколь-либо заметную роль. К тому же Гармский острог, родовое владение Лоскутовых, находится в Крайнесточье. А это пока цель не первого порядка. Что с ней делать? Отпускать на все четыре стороны бессмысленно, ибо пойти Агате некуда. Отослать к свёкру? Она этого не просит, хоть в том остроге её сын. Размышляя, Всеслав наблюдал как следят за ним чёрные глаза красавицы, как играют в них искорки ума и наблюдательности. Она наверняка догадалась о чём он сейчас думает. Догадалась, но не пытается никак повлиять на его решение. Это приятно.

Всеслав, умевший находить в людях полезные качества и знавший, как правильно их использовать, встал перед выбором. В текущих политических и военных раскладах Агата Лоскутова ему не нужна. Отпускать же её просто так ему не хотелось. Его собственное золотое правило гласило, что если человек не нужен сейчас, то это вовсе не значит, что он не будет нужен никогда. Тем более, что отправить красавицу было некуда. Отправить в Древгород в свиту к Зиме? Нет, это не то. Агата занимала слишком видное место в свите у жены Петра Веры. Значит, оставить её можно только здесь, в Вешневодье. Но кем она здесь будет? Статус пленника или заложника никому настроения не повышает. К тому же придётся оставлять кого-то, чтобы присматривал и за Агатой и за крепостью. Лишних надёжный людей у него нет. Оставить её как любовницу, конечно очень заманчиво, но открытым останется вопрос, кто будет приглядывать за ней и за острогом. К тому же Всеслав не считал себя в праве изменять Зиме после того, как она прикрыла его, израненного, своим телом после поражения в битве на Багровых полях. К супруге он испытывал самые искренние нежные чувства. Поразмышляв ещё немного, князь нашёлся как быть.

-- Скажи, Агата, я могу тебе доверять?

-- Конечно, государь.

-- Тогда я хочу просить тебя о помощи.

-- Всё, что будет в моих силах.

-- Этот острог, в котором мы сейчас находимся, он был подарен мне исправником Дворцовой стражи, моим дядей Николаем Строговым. Он стоит в центре небольших земельных владений, кои мой дядя оттяпал себе за время моего отсутствия. Теперь же он отдал их мне. Место хорошее, земли тоже хорошие. Но у меня нет надёжного человека, чтобы он мог управляться с ними. Не будешь ли ты так любезна, стать управителем этого маленького стана?

-- Государь, это большая честь для меня. Такое высокое доверие. Но как к такому отнесутся местные жители? Ведь бытует мнение, что женщина не может править наравне с мужчиной.

-- Ну... О разных вещах бытуют разные мнения, - усмехнулся Всеслав. - Моя жена спокойно управлялась с Яблочным во время моих разъездов и походов. Здесь и крепость меньше и владения меньше. Все мужчины, что у меня есть, скоро понадобятся мне на поле брани. Вот уж где точно нет места женщинам, так это в кровавых битвах. Так ты согласна или отказываешься?

-- Нет, вовсе нет. Я согласна, государь, - Агата встала на ноги. - Теперь же, с Вашего позволения, я хочу помыться в бане.

-- Баня занята. Там моются мои ратники. Нам завтра рано утром выступать в поход. Очень много дел и забот ждут моего личного участия. Сегодня тебе придётся лечь спать без мытья. Выбирай любую комнату в тереме и занимай её. Теперь не только этот терем под твоей заботой, но и весь острог с прилагающимися землями.

-- Но с утра мы с Вами...

-- ...Не увидимся, - договорил за неё Всеслав. - Я уеду ещё до рассвета. Очень много дел и забот.

-- Навещайте меня здесь, государь, - красавица сделала изящный прощальный поклон.

Всеслав, его конники и местный отряд покинули Вешневодье ещё до восхода солнца. Агата их отъезда не видела. Заместо уведённых воинов, он оставил в остроге десяток своих бойцов. На столе в горнице молодая женщина обнаружила государеву грамоту, текст которой, снабжённый всеми необходимыми подписями и печатями удостоверял, что Агата Лоскутова, назначается управителем острога Вешневодье и прилегающими к нему земельными владениями, собственником которых является державный князь Всеслав Строгов. Грамоту Агата свернула и убрала в особую шкатулку.

Расспросив прислугу, Агата узнала, что в Вешневодье Николай Строгов часто являлся с молодыми девушками. Побродив по терему, она легко нашла несколько сундуков с женскими одеждами, многие из которых пришлись ей впору. Находка была весьма кстати. Брюки и блузка с плащом, в которых она сюда приехала, нуждались в хорошей стирке. Ходить же в одеждах простолюдинок можно, но не по статусу для управительницы личных владений Всеслава Строгова. А вдруг кто заявится?

По пути в баню, Агата остановилась у раскрытого колодца. Повозившись некоторое время с застёжкой, сняла с правого запястья обручальный браслет, который пять лет назад одел на её руку Егор Михайлов. Коловший дрова прислужник открыл рот и медленно отложил топор в сторону. Новая госпожа собиралась выкинуть свой браслет в колодец. Вещь довольно ценная. Так что как только она уйдёт, сразу нужно будет нырнуть за ним или ещё как-то попробовать достать. Агата держала браслет прямо над водой, глядя на собственное отражение. Нужно только разжать пальцы и эта женщина на дне колодца, над головой которой плывут пушистые облака, исчезнет, разбитая ударом драгоценного металла о гладь воды. И браслет её пойдёт на дно, что будет знаком завершения очередного периода в жизни, за которым идёт новый период. Но что-то заставило Агату не делать этого. Она спрятала браслет и пошла в баню. Разочарованный увиденным прислужник вновь принялся колоть дрова.

***

Волк Озеров в сопровождении двоих охранников появился в Древгороде спустя неделю после утверждения там Всеслава Строгова. Город жил своей обычной жизнью, ничем не отличаясь от тех времён, когда Волк был заложником Всеслава несколько лет назад. Лишь обычную Дворцовую стражу сменили воины иноземной наружности, которых именовали Заморской гвардией. Долго напрашиваться на встречу не пришлось. Узнав, кто прибыл, Всеслав немедленно приказал пропустить Волка и его спутников в княжескую резиденцию.

Слезая с коня, Волк Озеров приметил самого князя, его жену Зиму с детьми, Николая Строгова, исправника Дворцовой стражи, нескольких знакомых ещё по времени своего пленения офицеров. Искал глазами Лютогоста, но не нашёл его. Если его нет рядом с Всеславом, то это хорошо. Брат державного князя был не слишком дипломатичен и сдержан, а Волк сейчас был не в том настроении, чтобы терпеть издёвки. Поклонившись Всеславу и поприветствовав отдельно его жену, Волк наткнулся на вопросительный взгляд хозяина Древгорода.

-- Чем я обязан столь неожиданному визиту предельного князя Суломатья? - поинтересовался Всеслав. - И почему предельного князя сопровождает столь малая свита?

-- Государь, - Волк решил не тянуть кота за хвост, - я приехал, чтобы просить принять меня к тебе на службу.

-- Ну... Ты ошибаешься, Волк. Я не государь. На то есть решение князей Вежинского содружества, подписанное и заверенное всеми его участниками, - Всеслав лукаво ухмыльнулся, желая посмотреть, что на это его возражение ответит гость.

-- Если тебе угодно называться по другому, пусть так. Моя просьба от этого не изменится. Я прошу тебя взять меня к себе на службу.

-- Я был бы очень рад взять на службу такого опытного воина как ты, Волк, но расскажи мне, почему ты прибыл ко мне с такой просьбой?

Собравшиеся во дворе резиденции офицеры и служилые люди удивлённо переглядывались и шептались. Даже девушки из свиты Зимы тоже что-то там щебетали. Не отвечать на вопрос Всеслава было нельзя. Но рассказывать при всех этих людях о случившемся Волк не мог себя заставить. "Я всё готов объяснить наедине", - сказал он. Всеслав не стал возражать, сразу сойдя со своего кресла и жестом приглашая Волка следовать за собой. Но между ними вырос офицер охраны. "Князь, - обратился он к Волку, - сдайте мне ваш меч и кинжал". "Это вовсе не обязательно, - сказал офицеру Всеслав. - Не нужно оскорблять нашего гостя недоверием". "Ничего, я не обижаюсь", - ответил Волк, снимая пояс с ножнами.

Всеслав привёл Волка в пустующий Большой зал. Там изгнанный владыка Старогулья поведал всё, что с ним приключилось. Как умер от ран Чернек Озеров, пытаясь примирить сыновей. Как Прохор и Орёл, братья Волка выказывали на похоронах всяческое почтение, замышляя при этом недоброе. Поведал Волк и о том, как убийцы, подосланные братьями пытались прикончить его ночью в резиденции. О своём бегстве с женой. О том как видел головы своих детей, которые метали в него братья со стен. Рассказ о гибели жены Валески дался Волку особенно тяжело. Мужчины не плачут и он не плакал, но по его лицу и голосу было всё понятно.

-- Ты, наверное, подумаешь, что я прошу тебя вернуть мне отцовский престол. Но это не так. Я лишь прошу тебя дать мне возможность отомстить моим братьям за то зло, что они мне причинили. За жену мою и за детей.

-- А тебя не смущает, что раны от которых умер твой отец Чернек Озеров, нанёс ему мой брат Лютогост?

-- Лютогост ранил моего отца в честной битве. У меня нет никакой злобы на воина, сражающегося на поле брани. Но мои братья совершили против меня гадкое. Мне нужна лишь месть.

-- Что же, - задумчиво ответил ему Всеслав, - я могу помочь тебе в деле мести. Но не просто так. Мне очень нужны надёжные верные люди. И я могу принять тебя только с условием, что если месть свершится, ты продолжишь свою службу.

-- Да, конечно, - не раздумывая согласился Волк.

-- Подожди, это ещё не всё. Ты станешь военачальником в моей армии. Ты примешь элаитство. Ты поклянёшься мне в верности. И последнее, ты откажешься от любых притязаний на трон Суломатья. Если эти условия тебя устраивают, то я приму тебя.

-- Твои условия тяжелы, государь... Но я согласен.

***

Всё обернулось не так, как рассчитывал Николай Строгов. Вместо того, чтобы увязнуть в кровавой борьбе с Петром и ослабить друг друга, его племянник Всеслав вернулся в Древгород сохранив и приумножив свои силы. Теперь город наполнен его войсками, его соглядатаями. Горожане ходят радостные и всячески славят "законного государя". Сам Всеслав развил какую-то непонятную деятельность, перекраивая устоявшееся годами устройство войска. Самое ужасное в этом было то, что ему никто не возражал. Николай хотел пообщаться с Всеславом, но опасался лишний раз показываться ему на глаза и поднимать серьёзные темы в беседах. Как-никак племянник может припомнить ему предательство, службу у Петра и непомерное присвоение денег, проводимое исправником с помощью Дворцовой стражи.

Надежда на то, что Всеслав забыл исчезла в одно мгновение. Однажды на пиру он провозгласил, что назначает Николая командующим Гвардией Единого. Под одобрительные возгласы собравшихся тому пришлось принять столь щедрое предложение. Затем оказалось, что по новой задумке Всеслава стража должна иметь боевой опыт. Поэтому все две тысячи бойцов, что были под рукой у Николая он переводит в крепости у Мирлийских гор. А вместо них в Древгород прибудут бойцы, которые уже там отслужили. Пока же замена не произойдёт, порядок в городе будут поддерживать гвардейцы.

Всё. Это был конец. Николаю захотелось выхватить кинжал и перерезать себе горло прямо здесь, за столом. В ту ночь он не спал вовсе. Во вторую тоже. Но как ни странно, ничего особенного не случилось. Всеслав не поднимал никаких неудобных вопросов. Заморские гвардейцы хоть и были настоящими фанатиками элаитства, но дисциплина у них была железная. Приказы Николая они выполняли неукоснительно. Однако бывшего исправника Дворцовой стражи не покидало ощущение, что он стал заложником. Гвардия выполняет лишь указы по службе. Но если будет нужно, то они спокойно арестуют своего командующего и посадят на цепь. А потом так же дисциплинированно будут его сторожить.

Утренние лучи застали Николая Строгова не в постели. Он стоял перед Всеславом, который даже прислал за дядей отряд гвардейцев. Вот и ответ на вопрос, кого на самом деле слушаются эти заморские головорезы. Вроде командует ими Николай, но при этом они спокойно являются к нему в терем по приказу Всеслава. Князь улыбаясь посмотрел на своего дядю.

-- Совсем ты службу позабыл, - сказал Всеслав, крутя в руках свёрнутую в трубку бумажку. - Воин встаёт ещё до рассвета. А уж ратный начальник и подавно.

-- То на войне, - попытался отшутиться Николай, - а у нас мир.

-- Мир... Давно ли в Рустовесской земле был мир? Ладно, это всё просто разговоры. Вот, гляди, почитай.

Николай взял из рук Всеслава бумагу. Это был список купцов и ремесленников. На лбу командующего гвардией выступил пот. Большинство из списка были теми, кто участвовал в заговоре против державной власти в четыреста шестнадцатом году.

-- И что это за список? - осторожно поинтересовался Николай.

-- Ты наверняка помнишь, что я готовлюсь к большой войне. А для большой войны нужно собрать много средств и запасов. Вот эти вот люди выступают против того, чтобы я ввёл купечество и ремесленников в число служилых сословий. Почему, интересно? Ведь на их личном благополучии это никак не скажется. Но читая список я понял. Почти все из них выступили против меня в своё время. А значит они до сих пор считают себя моими врагами. Именно поэтому они не хотят служить государству. Не хотят, чтобы их боевики были переведены в Путевые отряды.

-- И... Что ты хочешь?

-- Я хочу, чтобы ты арестовал этих людей. Прямо сейчас. Бери гвардейцев и приступай. Или у тебя есть на этот счёт возражения?

-- Вовсе нет, - растерянно ответил Николай. - Пойду выполнять...

В полдень толпа горожан собралась на площади у лобного места. Глашатай сначала зачитал указ державного князя Всеслава Строгова, повелевающий считать купцов и ремесленников служилыми государевыми людьми. Все они должны были купить особые грамоты на право заниматься своими делами. Там же говорилось о запрете купцам содержать личные отряды боевиков. В течение трёх месяцев со дня оглашения указа, все боевики должны были перейти на службу в державные Путевые отряды. А купцам повелевалось нанимать бойцов только оттуда. Взойдя на лобное место Всеслав обратился к горожанам только с одним вопросом: справедливо ли то, что он задумал учинить в отношении купцов и ремесленников? "Справедливо, государь, справедливо!" - тут же отозвались тысячи голосов. Николай Строгов не мог понять одного, что же случилось с Всеславом во время ссылки в Яблочном остроге. Тот князь, каким он его запомнил, не стал бы обращаться к толпе с подобными вопросами. Полтора десятка купцов и ремесленников, арестованных Николаем, представили людям как крамольников, воспротивившихся указу Всеслава. И тут же глашатай зачитал приказ государя о их казни.

После её завершения, Всеслав поднялся на окровавленный помост и вновь заговорил с людьми.

-- Жестоко ли я поступил с этими людьми? - он указал на тела и отрубленные головы. - Конечно, жестоко! Но не осталось у нас иного выбора. Бедная земля наша доведена мятежниками, предателями и бандитами до крайнего истощения. Мягкость и милосердие уже не смогут спасти её. Остаётся лишь последнее средство, крайнее средство. Так и только так будет с каждым, кто бросит вызов державной власти.

Толпа одобрительно загудела. Всеслав неожиданно обратился к Николаю, призывая его подняться на лобное место.

-- Мой дядя, Николай Строгов, много лет верой и правдой служил моему отцу, Лесьяру Строгову. Служил и мне. Пока в один прекрасный день не вознамерился предать меня. Предав меня, он служил моему брату Петру. Но и его он тоже предал.

-- Нет, что ты, Всеслав! - Николай Строгов в ужасе сорвался на истерический крик. - Я верен тебе! Верен!

-- Вот как? И в случае надобности ты отдашь за меня жизнь?

-- Отдам жизнь даже не раздумывая!

-- Даже не раздумывая, вот как? Это очень хорошо. Казните его!

Рослые гвардейцы навалились на Николая как раз в тот момент, когда он потянулся к рукояти меча. В два счёта они разоружили его, сняли плащ и положили голову на плаху. Три взмаха топора навсегда вычеркнули исправника Дворцовой стражи Николая Строгова из земной жизни.

***

Конница Лютогоста шла за ними по пятам уже несколько суток. Пётр сбился со счёта. Охрана понесла большие потери, еда заканчивалась. Ладья Поместной стражи везла их в течение двух дней вверх по течению Рустовеси, после чего их высадили, дали в дорогу денег и попрощались. Ладья скрылась из виду, а они остались. В окрестных селениях удалось раздобыть повозки и лошадей. А вскоре оказалось, что беглецов преследует Лютогост, который ведёт конную сотню. Час назад уставшие и голодные беглецы заперлись в остроге, что находился в месте, где воды Тумавеси соединялись с волнами Рустовеси. Это была граница Гужвоземья. Дальше лежали владения Дома Юрьевых. Начальник гарнизона принял их весьма радушно, предложив им еду, кров и ночлег. Теперь нужно было думать, что делать дальше. Пётр пытался. В конце концов он державный князь и все ждут его решения.

Егор Михайлов без аппетита ковырялся ложкой в остывшей гороховой похлёбке. Всякое бывало в жизни. Но как он умудрился посадить на ладью своего князя, его жену, ребёнка, жену Лютогоста с детьми, залезть на борт сам, а свою собственную супругу забыть. Как?! Он увидел, что Агата осталась на песке только когда ладья уже стала править к центру реки. Видел, как Агату окружили конники Всеслава Строгова. Егор был готов броситься ей на выручку, приказал капитану разворачиваться обратно, но тот отказался. Пётр был склонен вернуться за Агатой, но тут вмешался этот дерьмец Корнил Шахов. Он убедил князя, что шансов забрать жену Егора уже нет и рисковать нельзя. Когда Егор выхватил саблю и бросился на офицера Дворцовой стражи, командовавшего ладьёй, Корнил помог скрутить строптивого начальника охраны. Агата осталась на берегу. Что с ней сейчас? Скорее всего конники просто её изнасилуют и убьют. Если только среди них не найдётся офицера, который мог бы их урезонить. Если она цела, то что думает? Наверняка решит, что Егор бросил её специально. Он знал жену и понимал, о чём она подумает. Сначала отобрал у неё сына, а потом бросил саму. Вот, что она решит! Остывшая гороховая похлёбка наконец привлекла его внимание. Егор ещё некоторое время размешивал её деревянной ложкой, а потом принялся хлебать.

Из всех присутствовавших только Корнил Шахов не раскисал и не терял уверенности. Вера с Элли и детьми забились в угол и тихо о чём то трепались. Егор Михайлов молча ел похлёбку. Пётр впал в жуткое уныние. Только он, Корнил, может повлиять на государя, убедить его, что борьба только началась. И так оно и есть. Если Пётр решит драться, то у Корнила будет шанс завоевать себе высокое положение. Если же он выберет сдачу, то дни Корнила сочтены. Своего брата Всеслав ещё может и помилует, а вот бывшего низкородного воеводу, да ещё и любовника его невестки он точно повесит. А если не повесит Всеслав, то зарубит Лютогост. Выбор не велик. Корнилу уже почти удалось убедить Петра, что никакой мир не возможен, только война до победного конца. Пётр уже кивал головой, когда голос подала Элли.

-- Почему же невозможно? - сказала она с почти детской наивностью. - Я помогу заключить мир.

-- Это как? - спросил Пётр.

-- Нас ведь преследует мой муж, Лютогост. Я смогу уговорить его заключить мир. Мы поедем к нему с мальчиками. Вы ведь не боитесь, - обратилась Элли к сыновьям. Кузьма и Фёдор охотно закивали головами. - Вот. Они не боятся. Мы поедем и я на коленях выпрошу у него милосердия... Для всех нас. Хватит проливать кровь.

Корнил Шахов был в бешенстве. Мерзкая дубовая дурилка. Что эта шлепохвостка городит?! Мир... Какой ещё мир, какое прощение!!! Если бы Корнил дал волю чувствам, то, вскочив, он мог бы запросто перевернуть всю комнату и раскидать десяток молодцев, такая им овладела ярость. Но он не стал спорить. Лицо его сохранило совершенно непроницаемое выражение. Спорить здесь бессмысленно, переубедить никого не получится. Элли уверена, что уговорит мужа простить их всех. Пётр поверил, что это выход. Нужно решать по другому.

-- Ты права, любовь моя, - Корнил подошёл к Элли. - У тебя всё получится. Я провожу тебя и детей за ворота.

-- О... Милый, - Элли расплылась в совершенно неуместной улыбке и полезла целоваться. Корнил осторожно отстранил её от себя. - Ты проводишь нас? Да, действительно, зачем терять время? Так что, Пётр, ты отпустишь меня?

-- Да, само собой, конечно, Элли. Езжай.

На конюшне Корнил смог убедить Элли временно оставить их дочь у местных жителей. Женщина согласилась, что являться к мужу с ребёнком от другого мужчины крайне неосмотрительно. Одна из ремесленных семей, проживающих в остроге взяла дочь Корнила себе. "Не надолго", - пообещал Корнил, дав им денег. Любовница долго прощалась с ребёнком, обнимала и даже плакала. Двухлетняя девочка сильно испугалась, но её успокоили. Корнил Шахов выехал с Элли и её сыновьями через южные ворота. Где-то там примерно в одном дневном переходе расположился отряд Лютогоста. Элли надеется вымолить у мужа жизнь для всех них, по наивности не подозревая, что того, кого она называет любимым, муж в живых точно не оставит. Свой выбор она сделала сама.

Пётр велел всем ложиться спать. Беглецы уже начали укладываться, когда в комнату с шумом ворвался Корнил Шахов.

-- Всё, уходим, срочно, - выкрикнул он. - Гарнизон с собой уводим, я офицеров предупредил.

-- Что случилось? - Пётр с недоумением смотрел на Корнила.

-- Никакого мира не будет. Элли решила вернуться к мужу. Сыновья её уговорили. Лютогост же их отец! А нам срочно надо бежать. За рекой уже Густошумье, туда княжеская конница не сунется. Будем воевать.

-- Значит Элли вдруг решила вернуться к мужу? - спросил Егор Михайлов, оглядывая Корнила, одежда которого была забрызгана кровью. - С чего бы вдруг?

-- Мне по чём знать? Поняла, что любит его, наверное. Особенно когда сыновья ныть начали. В любом случае нам надо немедленно убираться!

Конники подошли к острогу рано утром. Жители его были на месте, но гарнизон в полном составе ушёл в Густошумье. Как сказали обитатели, увёл их державный князь Пётр Строгов. На дороге недалеко от южных ворот всадники обнаружили три тела. Лютогост отправился посмотреть. Посередине дороги лежал обезглавленный женский труп. Голова была уложена на груди, будто покойница держала её в руках. Слева и справа от неё были два мальчишеских тела, также державших свои головы на груди. Лютогост взял женскую голову и дыхание его перехватило от ужаса и гнева. Он узнал свою супругу Элли.

***

Успокоить брата было очень сложно. Вернувшийся из похода Лютогост был в ярости. Он требовал у Всеслава дать ему войско и обещал спалить всё Густошумье, а если понадобится, то и другие пределы, если в них посмеет укрыться Пётр со своими приспешниками.

-- Мы обязательно найдём его и накажем, - увещевал брата Всеслав. - Мы вернулись в Древгород, чтобы восстановить власть нашего Дома над Рустовесьем. Но нужно действовать осторожно. Пока время медлить. Мы покараем всех наших врагов.

-- Я мог успеть. Я бы успел, - упрямо твердил Лютогост, - если бы тебе не взбрело в голову вести эту девку в Вешневодье. Из-за этого я потерял сутки. Тогда бы Элли могла выжить! И мои сыновья!!!

-- Послушай, если бы я знал, как всё обернётся, я бы не стал делать остановки. Но мне не дано видеть будущее и не дано изменять то, что произошло. Прошу тебя, успокойся. Ты очень мне нужен.

Успокаивать Лютогоста пришли супруга Всеслава Зима и Волк Озеров. Волк, только что сам потерявший жену и детей, сказал, что хочет поговорить с Лютогостом. Всеслав не возражал. Зима тоже вызвалась сама. Устав от этой суеты, Всеслав решил отправиться на пристани Древгорода, чтобы осмотреть купеческие склады. С ним поехал десяток телохранителей.

Горожане приветствовали князя. Он в ответ махал им рукой. Всеславу было необходимо, чтобы Пётр сумел сбежать в какой-нибудь из пределов. Так появлялся отличный повод для войны. Причём не только для Всеслава. Но говорить об этом Лютогосту сейчас нельзя. Не поймёт. Именно для того, чтобы дать Петру сбежать, Всеслав приостановил преследование почти на сутки, а не за тем, чтобы проводить Агату в Вешневодье. То был лишь повод. Если бы глупая Элли не сбежала вслед за своим любовником, то всё было бы замечательно. Интересно, кто её убил?

Над головами горожан сверкнул острием дротик. Всеслав успел среагировать лишь в последний момент, машинально отмахнувшись от угрозы. Резкая боль прошила левую руку. Разорванный на предплечье кафтан окрасился кровью. Телохранители немедленно прикрыли Всеслава щитами, но вроде угрозы больше не было. Метавший бросился бежать через торговые ряды, разнося на своём пути прилавки и переворачивая корзинки с пирожками и прочими яствами. Кто-то из торговцев подставил беглецу подножку и тот повалился на пол, застигнутый преследовавшими его горожанами и гвардейцами.