Восходоземье. Великий турнир (СИ)

Глава 23

Дорога оказалась непростой. Обилие представавшей впереди растительности не давало вспомогательной группе достаточно резво продвигаться. Гномам и пустыннику приходилось справляться с природой, прорубывая коридор, пока эльф корректировал маршрут. Четверка продвигалась вглубь леса, где каждый сделанный шаг становился все тяжелее. На каждую сломанную ветку через несколько метров приходилось по паре новых, еще более толстых и неподатливых. Путникам даже казалось, что лес, имея собственное сознание, демонстрировал чужакам свою недоброжелательность. Вдобавок ко всему, ориентироваться по яркому дневному светилу в небе удавалось не всегда, поскольку лесная армия могучих деревьев периодически закрывала голубой небосвод, погружая путников в темноту. На первый взгляд могло показаться, что это время неумолимо быстро протекает, сменяя день на ночь. Подобные нерадушные перспективы сеяли в группе смутные сомнения, которые подтвердились, как только четверка вернулась на ранее проложенную тропу.

— Мы что, заблудились? – устало вопросил Стэн.

– Похоже на то, – донеслось от угрюмого Молоха.

– Сейчас бы пару глотков свежей медовухи. Боже, сколь же времени я не пил. Еще чуть-чуть — и кончусь.

– Еще чуть-чуть – и я сам тебя прикончу, если будешь травить душу. – Пригрозил Свэн.

— Скорее все гномы Острогорья сбреют себе бороды прежде, чем ты меня прикончишь, придурок.

— Может, проверим? – Свэн, кинув на землю топор, начал закатывать рукава, на что последовала аналогичная реакция со стороны другого гнома.

– Давай, уродец!

– О, нет! Вы еще подеритесь. – Подобное развитие событий явно не удовлетворило пустынника.

— Еще вот только говорящую тряпочку мы не слушали, — огрызнулся Свэн, сделав акцент на покрывавшем лицо пустынника шарфе.

-- Воистину говорят: два дебила – это сила.

– Какие два дебила? – гномы сперва не поняли, что Молох имеет в виду, но как только тот, сдерживаясь, едва не рассмеялся, до них дошло.

– Сейчас ты договоришься, тряпкоголовый. – Близнецы все свое возмущение одновременно переключили на спутника.

– Ну-ка прекратили все. – Эльф, наконец, дал понять, что он тоже присутствует. Впервые за все время путешествия он выглядел гневно. – Где-то там нас ждут товарищи, а мы здесь заблудились и выясняем отношения.

– Но он первый, – начал оправдываться Стэн, указывая на Молоха.

– Первый, последний. Вы что, дети малые?

– А что ты тут раскомандовался?

– Я всего лишь хочу найти Терсию с остальными. А для этого нужно двигаться вперед, пока не наступила ночь. Но вы решили иначе, забирая у себя и у меня драгоценное время.

Краткое объяснение эльфа на удивление образумило обе стороны конфликта, которые согласились с ним. Близнецы вспомнили о старике Варде, а на их лицах проступила так редкая для них сосредоточенность.

– Но мы потерялись.

– Значит, вновь найдем дорогу. Это все же лучше, чем ничего.

Озадаченный Глеарос штурмовал нарисованную схему, пытаясь во всем разобраться. Хоть он и имел представление о лесных походах, но все его знания сводились в теорию, а не в практику. Тем не менее, он не терял ни оптимизма, ни энтузиазма.

– Опять пойдем по тропе и будем понемногу с нее сворачивать к северу, – невозмутимо ответил эльф.

Четверо путников отправились дальше, вновь вступая в схватку с листвой. На этот раз никто не осмеливался говорить без веской причины, а все диалоги сводились к тому, что всех объединяло – нюансам пути. Глеарос периодически указывал на дорогу, направляя тройку в нужную сторону, на что те реагировали короткими кивками либо согласительным мычанием. Кроме того, он внимательно осматривал округу на наличие скрытых опасностей, а также попутно искал съедобную пищу. Судьба благоволила путешественникам и в первом, и даже во втором случаях. Эльфу на глаза попались какие-то крупные плоды синего цвета, что гроздями росли на разветвленном кусте. Их покрывал тонкий слой похожей на паутину пленки, а сами они были упругими по тактильным ощущениям. Тщательно изучив их, он сорвал несколько гроздей, а затем раздал по одной каждому и оставил одну себе.

– Что это? – удивился Молох.

– Странно. А ты разве не в курсе?

– Нет. Просвети.

– Это абрикос. – Кратко пояснил ученый.

– Я прекрасно знаю, как выглядит абрикос, Глеарос.

– Это его отдельный вид. Весьма редкий для Восходных Земель. Между прочим, из них получаются отличные хмельные напитки.

Приняв намек эльфа, гномы резво устремились к усыпанному плодами кустарнику и взялись наполнять ими свои сумки.

– У нас называют его виноградным абрикосом или Эеддинским от названия вашей бывшей столицы Эеддин. Там единственное место на все девять стран, где они росли в таких количествах.

– К сожалению, я не видел этих плантаций. Никто из пустынников среднего возраста их не видел.

– Понимаю, – с неким сочувствием произнес Глеарос.

– Поразительно, – восхитился Молох, кусая сочный абрикос.

– Да, они очень вкусные.

– Нет, я про твои знания. – Уточнил пустынник. – Ты все знаешь обо всем. Как у тебя только все это в голове укладывается?

Скромная улыбка эльфа продемонстрировала смущение ее собственника.

– Я должен все знать.

– Должен? Это как?

– Там, откуда я родом, знания ощутимо помогают выжить.

– Только не говори, что ты из пустыни.

– Что? О, нет. – Рассмеялся Глеарос. – Наряду с Закатными Землями и вашей пустыней есть, как минимум, еще одно негостеприимное место. Трясущие Воды, расположенные в северной части Осколков. Там находится пара десятков самых неблагополучных и малозаселенных островов, на одном из которых «посчастливилось» мне родиться и вырасти.

– И чем они так страшны эти Воды?

– Они не страшны. Обычная океанская вода. Опасно то, в каком состоянии острова. Там, по сути, ничего нет, кроме камней да травы. Из-за капризов водной стихии на островах часто случаются неурожаи и потопы. Скудного улова рыбы не хватает, и соседним островам, благодаря Ее Величеству Энфирен, приходится делиться своими запасами с нами, за что нас частенько недолюбливают. Так бывает. Ты всегда будешь раздражать тех, кто дает тебе благо, а взамен ничего не получает взамен. В большинстве случаев нам нечего предложить взамен. Хотя вот я здесь.

– Предложил себя взамен?

– Можно и так сказать.

– И все-таки, почему Трясущие Воды? Частые штормы?

Доброжелательный взгляд, с которым эльф вел беседу, пропал с его лица.

– Есть кое-что страшнее неурожаев и штормов. Я это понял в шесть лет, когда впервые узнал, что такое сильное землетрясение. Страх навсегда выжег в моей памяти тот страшный день. День, когда у тебя под ногами с невиданной силой трещит земная твердь и рассыпается на куски, а в воздухе эхом разносятся неистовые вопли соплеменников. К этому нельзя привыкнуть ровно также, как ваш народ не может привыкнуть к неумолимому жару солнца.

– И как вы там выживаете?

– Так же, как вы. По воле богов и случая. – Улыбнулся Глеарос. – После пятого раза я перестал паниковать и смирился. Нэнфород, наш океан уже заключил немало островов в свои объятья. Стоит вспыхнуть мощному землетрясению, как остров просто откалывается от «стаи» и отправляется в дрейф. И вправду, словно один маленький осколок из тысячи остальных.

– Осколки. Не самое красноречивое название для самого культурного народа.

– Это в назидание будущим поколениям. Чтобы помнили, что нынешнее государство – всего лишь крошечные части былого. – Глаза эльфа загорелись, желая поведать о прошлом. – Видишь ли, Молох. Когда-то давно, лет 400-500 назад мы были чем-то на подобии вашего Роша. Такими же могучими, богатыми и развитыми. Только назывались мы Эваликсарией и были целостным сухопутным государством с парой мелких островков.

– Я когда-то слышал про это песню. Думал, что это форма речи.

– Нет, друг мой. Это горькая быль. Эльфийская империя действительно существовала, пока на нее не обрушился «Гнев Аюина» – чудовищной силы землетрясение, разорвавшее нашу единую Родину в щепки. 923 острова. Сотни тысяч погибло, миллионы остались без жилья, все пришло в упадок.

– Вы нарекли катаклизм именем?

– Высшее духовенство нашего народа заявило, что таким образом боги покарали нас за то, что мы отдалились от них, предпочитая науки. Жрецы сказали, что темный бог земли и подземного царства Аюин излил на нас чашу своего гнева. Согласно эльфийским легендам он без остановки ведет борьбу с нашей богиней света и небес Иллалиель, но в ту роковую ночь Гнева она не пришла на помощь по причине нашей неблагодарности.

– Вроде зачитанный, а в сказки веришь. – Недалеко послышался тихий смех близнецов, которых рассказанная история не оставила равнодушными. – Боги, борьба, наказание за неблагодарность. Если они и существуют, то им явно нет до нас никакого дела. А если мы им и вправду так нужны, то они не заставляли бы нас страдать.

– Вы сомневаетесь в замысле Творца? – спросил Глеарос.

– Я сомневаюсь в адекватности большинства священнослужителей и их паствы, трактующей этот самый замысел. – Незамедлительно последовал ответ от Свэна. – Зачем придумывать себе идолов, если все гораздо проще? Хотите узреть богов – взгляните на своих родителей, бабок и дедов, дальних предков. Они привели вас в этот мир, они дали вам право называться гномом, человеком, эльфом, они дали вам клан или семью, наградили своим многовековым наследием. Все это мы передадим своим потомкам, которые будут чтить нас, помнить нас по делам нашим. Кто такие предки, если не боги в наших глазах?

Позиция жителей Острогорья была предельно ясна. От рождения и до смерти они хранили верность единственной вере, которую считали самой достойной. Веру в свой род, в клан, в семью. Все остальные культы для них смотрелись несерьезно и даже отталкивающе.

– Почему вы так категоричны? Не все так просто в этом мире. – В защиту своего мировоззрения выступил Глеарос. – Магия – тому доказательство. Есть вещи, которые не поддаются нашей воле, не укладываются в нашем восприятии. Есть силы, которые стоят над нами. Не все так грубо-материально, как вы рассказываете.

– Остроухий, ты видел хоть одного своего бога? – поинтересовался второй гном.

– Нет, но мне не надо на него смотреть, чтобы признавать. Достаточно верить.

– Так я и думал. – Ухмыльнулся Стэн. – Ты говорил красиво, будто пел. Я так не умею, но ты все равно прими, что я тебе расскажу. Думаю, ты слышал когда-то о третьем центре Острых Гор.

– Брагунолл, конечно же слышал. – Подхватил Глеарос. – Его называли самым величественным подземным городом гномов.

– Это так, – продолжил Стэн, – его сокровищницы трещали от набитых до отказа драгоценностей, на его освещение уходило огня вдвое больше, чем на Хельмаин и Наморрун вместе взятые, а сам город являлся одной большой скульптурой, высеченной из горной породы: колоны, тропы, лестницы, балконы. Пять неизвестных никому гномьих кланов когда-то отделились от общей массы и отправились на север по зову сердца, а спустя половину эпохи о них уже знали в каждом уголке Восходных Земель. Чтоб узреть величие Брагунолла своими глазами, к нему ехали короли и королевы, Верховные Правители, графы, лорды и прочая нечисть. Каждый визит таких особ бил по тщеславию пяти кланов, он подстегивал их работать еще сильнее, разрабатывать новые глубины, возводить все больше глыб из камня. Слава исказила трудолюбие гномов, сделав их одержимыми. Со временем их новая Родина успела обрести почетный статус отдельного королевства, заняв достойное место рядом с государством Хельмаина и Наморруна, а также с другими королевствами. Но этого им показалось мало. Они решили стать лучше всех, затмив своим творением даже Цитадель. Финал ты прекрасно знаешь – сейчас от Брагунолла осталась лишь красивая история, а самый великий город гномов завалило горой, что возвышалась над ним. Как выяснилось позже, эти пять кланов развивали город, позабыв о безопасности. Они превысили допустимую норму пустоты, в результате чего миллионы тонн земли с камнем рухнули им на головы. Никакого гнева богов, лишь собственная безалаберность. Иногда природа показывает нам, кто главнее. Ваше землетрясение, трагедия Брагунолла – яркие тому подтверждения. Все куда проще.

– Да будет так, друзья, – в своей мирной манере подытожил Глеарос. Он мог бы сейчас без труда развить полемику, вооружившись знаниями, мог бы без остановки бомбардировать косноязычных близнецов фактами и доводами, но ему меньше всего сейчас хотелось так поступать. Во-первых, по причине уважения мнения своих бородатых спутников, а во-вторых, надо было продолжать путь во спасение пленников.

– Вот видишь, – обрадовались братья, – ты уже сомневаешься. Еще немного, и мы выбьем из тебя всю дурь.

Ничего иного, как улыбнуться в ответ, Глеаросу и Молоху не оставалось. Перекусив сытными абрикосами, четверка продолжила путь с новыми силами. Теперь дорога оказалась на удивление легкой, а эльф, подстегиваемый внутренним чутьем, безошибочно вел товарищей согласно описанной Диондором схеме. Однако, как известно, далеко не всегда все проходит идеально. Глеарос заметил неестественное колыхание веток поблизости вдоль прорубленной тропы. Ему показалось, что кто-то следит за ними. Поделившись с остальными своими опасениями, он призвал гномов и пустынника быть наготове, в результате чего те крепко схватились за свое основное оружие. Горький опыт в травяном поле научил их, что от проклятой местности можно всякого ожидать. Глеарос указал пальцем на место интереса, где колыхание опять повторилось. Свэн, Стэн и Молох мгновенно схватились за оружие и воинственно насторожились. В воздухе повисла напряженная тишина, которую чуть заметно нарушал шелест листьев. Четверка приготовилась дать отпор, застыв в боевой стойке. Пока они оглядывались по сторонам, тонкий зеленый стебель, будто змея, обвил ногу Молоха. Пустынник ловким ударом копья быстро отсек загадочное растение, после чего вместо одного стебля показалось два и оба вцепились в ноги пустынника, свалив того наземь. Товарищи поспешили на помощь, однако также были атакованы неизвестным растением. Оно пускало свои стебли по ним, связывало их по рукам и ногам, заворачивая в зеленые коконы. Обездвиженные, они безвольно лежали на земле лицом вверх, не понимая, что происходит. Так продолжалось недолго, пока из земли не появились толстые прутья. По первому впечатлению они напоминали корни деревьев. Эти корни подхватывали жертв, а затем утаскивали их в землю, погребая заживо.

– Эльф, мы точно не съели ничего вредного? – засомневался Молох.

– Да точно. – Тяжело дыша, произнес он.

– Помогите! На помощь! – близнецы разразились басистым криком.

– Что орете? Мы посреди леса! – с недоумением отреагировал Молох.

– Отстань, тряпкоголовый.

Гномы продолжили звать на помощь, пока корни неотвратимо погружали их под землю. Сначала ноги утонули в мягкой земле, а потом медленно стало погружаться и остальное тело. Попытки освободиться ожидаемо проваливались, а на помощь так никто и не спешил. Не прошло и десяти минут, как четверка уже с трудом дышала, выпрямив шею. Они пытались схватить последние глотки воздуха, прежде чем отправиться под землю. Особенно удрученно среди них выглядел побледневший Глеарос, для которого замкнутые пространства и подземелья были едва ли не главным страхом всей его жизни. Это доказывал невообразимый ужас, что сверкал в глазах обитателя Осколков. Эльф пребывал в настолько сильном оцепенении, что не мог выдавить из себя и звука. Он лишь учащенно дышал, растерянно мотая головой по сторонам, пока вязкая земля не поглотила его шею.

«Вот и все» – проговорил про себя Глеарос. Как и остальные его спутники, он мысленно приготовился к худшему. Паника прекратилась, уши перестали слышать, дыхание нормализовалось, а запрокинутые вверх глаза в последний раз оценили могущество леса. Свисавшая вниз с деревьев листва спокойно колыхалась на слабом ветру, провожая эльфа. Внезапно ее загородила пара незнакомых сапог прямо перед лицом Глеароса.