Воспоминания и рассказы

Неслыханная щедрость

Летний солнечный день начался с сообщения соседки, что в магазин в центре села привезли хлеб. Отец бросил все дела, посадил меня на раму велосипеда, и мы поехали в магазин за хлебом, так как купленный накануне хлеб уже заканчивался, а в магазины его привозили не каждый день. Зачем нужен был я? Для увеличения количества рук. Хлеб продавали только по две буханки в руки. Перебои с хлебом начались год назад. Мы покоряли космос, поднимали целину, выращивали небывалые урожаи кукурузы, семимильными шагами шли к коммунизму, а хлеб куда-то пропал. Сначала появился хлеб, в котором была половина кукурузной муки. Он отличался от обычного по внешнему виду, был ярко-желтого цвета. Народ сначала от него плевался, не хотел покупать, но потом и этого стало не хватать. Рады были любому хлебу, но часто в магазинах не было никакого. Маме иногда приходилось замешивать тесто и выпекать свой хлеб. Он конечно был намного вкуснее магазинного, но процесс его выпечки отнимал у мамы слишком много времени.

А в последнее время куда-то пропали и табачные изделия. В магазинах изредка появлялась только махорка. Купить папиросы или сигареты было невозможно, и окурки возле магазинов больше не валялись. Курильщики с ума сходили. Не страдал только дед Митрофан, который всегда курил только свой, собственноручно выращенный табак.

Толпа за хлебом была большая, но очередь двигалась быстро и вскоре мы купили четыре буханки хлеба. На всякий случай заглянули еще в один продовольственный магазинчик, но там ничего интересного не было. Поскольку уже находились в центре села за два километра от дома, отец решил зайти в парикмахерскую, которая находилась на втором этаже над этим же магазинчиком. Решил сам подстричься, и меня подстричь. Обычно меня мама стригла дома ножницами под расческу. У нее это получалось гораздо лучше, чем у других. Многие мальчишки после домашней стрижки ходили с прической, выстриженной клоками, так называемой лесенкой, пока волосы немного не отрастут и не выровняются. Ножницами для стрижки запрещалось что-либо резать, даже бумагу.

В парикмахерской в очереди сидело человек пять мужиков, которые обсуждали местные новости и на чем свет стоит ругали Хрущева, который скоро доведет людей до голода. Меня их разговоры мало интересовали, и я изучал прейскурант. Было всего четыре вида стрижки: бокс, полубокс, ёжик и канадка. Самой простой и дешевой был бокс. Машинкой волосы снимались снизу и до самой макушки, там оставалось немного волос. Никакой правки прически ножницами не было. Полубокс был немного сложнее, волосы машинкой снимались до середины головы, а потом прическа выравнивалась ножницами. Именно такую прическу и решил делать себе и мне отец. Ёжик при мне никто не заказывал. Самой сложной и самой дорогой прической была канадка. Машинкой снимались только волосы снизу, все остальное делалось ножницами, а в конце еще бритвой делалась скобка. Такая прическа стоила сорок копеек, ее только один человек сделал. Мужики в очереди ему удивлялись, пол-литровая кружка пива стоит двадцать четыре копейки, а он на стрижку шестьдесят копеек выбросил, сорок за стрижку и двадцать за одеколон. После стрижки парикмахерша предлагала всем освежиться. На выбор было три одеколона: тройной, Шипр и Красная Москва. Большинство от одеколона вообще отказывались, некоторые соглашались на тройной, реже на Шипр. Красную Москву никто не заказывал.

Очередь двигалась медленно. Мужики рассказывали, как народ обманывают с хлебом. Раньше, и я это тоже помню, буханка хлеба весила один килограмм, потом стала постепенно уменьшаться, но ее цена оставалась прежней. В то время вес буханки в очередной раз уменьшился до 650-ти граммов. Мужик утверждал, что в одну ночь по всему Советскому Союзу во всех пекарнях формы для выпечки хлеба меняют на другие, меньшего размера. Вспомнили и про курево. Кто-то рассказал, что в соседнем селе Бобрик, расположенном вдоль трассы Москва-Киев, один дед вышел на трассу и лег поперек дороги на асфальт. Когда машины остановились, начал кричать: «Ой, помогите! Ой, спасите! Умираю!» На вопрос, что с ним, ответил: «Умираю, три дня не курил. Дайте хоть докурить папироску». И ему дали целую пачку сигарет. В эту историю я конечно не поверил. Ну могли дать одну или две сигареты, но чтобы целую пачку, такого не могло быть.

Постепенно подошла и наша очередь. Отец подстригся и освежился тройным одеколоном. Пока парикмахерша подметала пол от волос, пришел еще один мужик и сообщил, что в магазине под парикмахерской выбросили очень вкусную малосольную селедку, но очередь очень большая и движется очень медленно, так как продают еще и клубнику, а продавщица всего одна. Услышав про клубнику я очень обрадовался. У меня было 60 копеек карманных денег, и я решил на эти деньги купить клубники. Дома у нас в саду росло практически все: яблоки, груши, сливы, вишни, малина, крыжовник, черная и красная смородина. А вот клубники не было. Я только один раз в жизни вдоволь наелся клубники, когда пас скот за Чепелу Варвару, сноху моей двоюродной бабы Ганны. Вечером, кроме того, что мне заплатили один рубль, меня еще и клубникой угостили. Поставили передо мной целую кастрюльку клубники, которую тетка Варвара принесла с работы, где она собирала эту клубнику. Я съел больше половины кастрюльки, не меньше килограмма.

– Ты не лопнешь? – спросила тетка Варька.

– Не трогай ребенка, пусть кушает сколько захочет. – заступилась за меня баба Ганна.

– Да я просто чтобы у него живот не заболел. – оправдывалась тетка Варька.

Но кушать клубнику дальше было уже не удобно, и так много съел. Хотел попросить немного домой для Аллы и Талика, но не решился, это уже было бы сверх наглости. А они видно тоже не догадались дать мне немного клубники с собой. И вот теперь я мог купить немного клубники и всех угостить.

Отец оставил мне денег на стрижку и еще дал три рубля.

– Постой в очереди и купи на все, а мне нужно домой ехать – сказал он.

Я подстригся и спустился в магазин. Очередь действительно была большая, я простоял часа два. Купил четыре килограмма вкусной селедки, а на оставшиеся двадцать копеек сдачи и свои сэкономленные 60 копеек купил полкило клубники. Домой пришел в приподнятом настроении и стал всех угощать клубникой. Селедку отдал отцу, и сказал, что 20 копеек сдачи я потратил на клубнику.

– И куда мы теперь будем девать эту селедку. Я тебе три рубля на клубнику давал – сказал отец. – Я же видел, как у тебя глаза загорелись, когда ты про клубнику услышал.

Я не поверил своим ушам. Три рубля на клубнику? Такого я даже предположить не мог. Как-то зимой в Нежине я увидел в магазине красивые красные яблоки по рублю за килограмм, и попросил отца купить мне одно.

– Летом будешь яблоки кушать, когда свои вырастут – ответил отец.

А тут целых три рубля на клубнику, это была неслыханная щедрость. И я так бездарно упустил возможность купить два килограмма клубники. Ну почему было не переспросить, что покупать. А с другой стороны, зачем переспрашивать, у меня не было никаких сомнений, что нужно покупать вкусную малосольную селедку.

Селедку мы конечно постепенно съели, и она действительно была очень вкусной, но горечь от упущенной по собственной глупости возможности оставалась еще долго.