Вовк. О том, как Вовк запутался в Кривомирье

Глава 1. В которой знакомимся с Вовкой

Вовка не был плохим ребёнком. Нельзя ведь заявить, что мальчик плох только потому, что каждый день приходит домой с улицы в разодранных штанах? Ну, нет же! К тому же они и так были заштопаны-перештопаны где только можно, очередная дырка не могла существенно им навредить. Хотя, конечно, Вовчик не считал правильным то, что гвозди, штыри, торчащие арматурины и просто зазубрины на углах, буквально преследовали его повсюду, где бы он ни гулял! Это было несправедливо, ведь из-за них ему постоянно приходилось слушать мамины упрёки.

Даже из-за новых ссадин, шишек, царапин, ранок, синяков, ушибов и всего того, чем так щедра детская жизнь проходящая во дворе, нельзя было сказать, что Вовчик был каким-то непослушным или хулиганистым ребёнком. Опять же, нет! Он был самым обычным ребёнком идеально созданным для шишек. Вовчик считал именно так, искренне удивляясь маминой реакции.

– Ах ты, боже мой! – причитала она буквально каждый вечер, встречая сына дома.

Чумазый, как чёртик, выскочивший из той самой табакерки, откуда все черти обычно и выскакивают; с улыбкой от уха до уха, оголяющей дырку вместо выпавшего молочного клыка; с ошалелыми от бега глазами и красными, как грейпфрут щеками, он только что ввалился домой – в квартиру на пятом этаже. Где сразу же, едва только сделал шаг за порог, наткнулся на маму.

Ни разу ещё за всю свою жизнь Вовчику не удавалось улизнуть от её пристального догляда и прокрасться домой незамеченным; а ведь ему уже, без малого, шёл одиннадцатый год!

Мама, тем временем, возмущалась:

– Ну, где же это видано, чтобы хоть кто-нибудь приходил домой в таком виде? Вова, ты посмотри на себя! Живого места же нет! А грязи, грязи! Боже ты мой, это же где столько мыла взять, чтоб оттереть тебя? В магазины столько не привозят! А если и привозят, то и за целый день тебя не отстираешь, разве только в стиральной машинке! – громко сокрушалась она.

Вова вертелся перед зеркалом в прихожей и совершенно не понимал, что хочет от него мама. Он видел своё лицо, конечно же, оно было тщательно замаскировано специальной камуфлирующей грязью, собранной им с друзьями в секретном месте – там никогда не пересыхала огромная лужа, что было крайне удобно. Помимо этого выделялись растрёпанные волосы. Вообще-то они были светлыми, как у папы, но не сегодня. К тому же на затылке застыло непонятное нечто чёрно-зелённого цвета, очень липкое. Самым же ярким пятном, отражающимся в зеркале, были полыхающие, как раскалённая конфорка, красные уши. Конечно, куда же без этого, была ещё и шея в чёрных, растёкшихся грязевых полосах, одежда в таком виде, точно она никогда ни была стирана…

В целом свой внешний вид Вовка одобрил. Подумал только: «Странно, с грязью на лице понятно – защитная, а вот откуда в волосах ерундовина какая-то?». Ну, и ладно, всё равно выскрести её не удастся. Сама отпадёт.

Мама стояла сбоку, разглядывая своего непутёвого сына, который, вместо того, чтобы спокойно играться, как девочки в песочнице, собирал всю грязь мира на себя.

– Что молчишь? Горе ты моё, – обессилено вздохнула она, как будто это она сейчас носилась по окрестностям, а не сидела дома.

Вова пожал плечами. Ведь и действительно – а что говорить то? Он пришёл вовремя, опоздал всего лишь на пятнадцать минут, но этому было вполне конкретное объяснение: он закрывал штаб и проверял прочность засовов. К тому же пришлось вернуться – он забыл поставить сигнализацию (хитрая система, чтобы объяснить принцип действия которой, пришлось бы потратить целую страницу), а настраивать её та ещё задачка! Ведь нельзя допустить, чтобы ночью в секретный военный штаб прокрались враги и попортили всё внутри. Какой же он тогда будет секретным и военным?!

– Витя, ну, а ты что молчишь то?! – по новой начала мама, завидев мужа, как раз проходившего из кухни в зал, – Только посмотри в каком виде опять пришёл твой сын! Чудо-юдо какое-то, а не ребёнок, ей богу!

Папа был высокого роста, по крайней мере, так казалось Вове, потому что сам он не мог достать руками потолка. Папа же проделывал такой трюк без проблем, стоило ему только вытянуть вверх руки. Даже на цыпочки вставать не приходилось. В противоположность маме, которая всего лишь на две головы была выше Вовы и даже когда прыгала, едва могла кончиками пальцев царапнуть люстру.

Папа на ходу читал широкую газету с серыми листами, а потому ему пришлось немного её отодвинуть в сторону, чтобы поверх прямоугольных очков глянуть на сына. Осмотрев его с ног до головы, он перевёл взор на маму и, как полагается учёному научно-исследовательского института, спокойно переспросил:

– А в каком он должен являться? Он же мальчик.

– Ты вечно так говоришь!

Папа пожал плечами, считая свой аргумент очевидным. Вовчик повторил за отцом, ведь он действительно был мальчиком! Тут ничегошеньки пописать нельзя. Родился таким и всё тут. Хоть разорвись на тысячу конфетюшек!

Мама, тем временем, стреляла негодующим взглядом то на папу, то на сына.

– Еся, ну, перестань, – ласково обратился Витя к жене, он любил её, а потому часто так называл, нежно сокращая Есения до Еси, – я наоборот рад, что наш Вовчик носится как угорелый по двору, а не сидит дома за планшетом, приставкой или телевизором. Ведь, да?

Вовчик с готовностью закивал:

– Так точно!

Мама фыркнула. В разных ситуациях это могло значить всё что угодно, но в данном случае, Вова прочитал ясно, это значило несогласное согласие. Да! Именно так! Такое бывает только у женщин, Вовка даже в свои десять лет знал это наверняка. Точно так же делали девчонки во дворе, когда они признавали его правоту, но соглашались с ним таким образом, чтобы он остался виноватым. Мама хоть и не была одной из тех девчонок, что кучками забираются в песочницу и возятся там со своими глупыми куклами, мешая играть в нормальные игры, но всё же она была мамой, то есть женщиной.

«Фх», – фыркнула она.

Папа улыбнулся и потрепал Вовку за волосы. Пыльцы застряли в «нечто».

– Сегодня ты действительно грязноват, – пробубнил он в нос, проверяя на свет липкую субстанцию оставшуюся на пальцах. Затем, не найдя в ней ничего интересного, оставил всё как есть и погрузился в газету, удаляясь в зал.

Папа много читал: то газеты, то какие-то журналы, выписываемые им в больших количествах, электронным версиям предпочитая бумажные. «В них можно чёркать, сколько твоей душе заблагорассудится!» – пояснял он. Вовчик же любил рассматривать в них картинки. Читать он уже давным-давно умел, – как-никак перешёл в четвёртый класс! – но тут же слова все были незнакомые – научные! Зато среди скучных таблиц, хватало и красочных картинок. Часто Вовка брал какой-нибудь журнал из стопки, забирался с ногами на диван и подолгу разглядывал схемы и графики, придумывая целые истории к ним.

– Ну, снимай сандалии, горе ты моё луковое, – практически успокоилась мама, выплеснув всё своё негодование и, по крайней мере на сегодняшний вечер, смирившись с неизбежным, – пойдём ужинать. Только умыться не забудь.

Вовчик хотел возразить, что он может быть и горе, но не луковое, а какое-нибудь повкуснее: арбузное там или шоколадное, на самый крайний случай – сгущённое, но не стал. Всё-таки лук в панировке тоже бывает вкусным.

С мыслями о еде Вовчик рванул в ванную, разбросав сандалии по коридору. Мама со вздохом принялась их убирать.

Ужин был таким вкусным, каким он не был с прошлого дня, когда мама приготовила жареную картошку с грибами и малосольными огурцами. Сегодня же еда была просто царской! Рожки, сосиски и огромная миска зелёного салата с редиской, какую Вовчик – он был в этом абсолютно твёрдо уверен – мог наяривать сотнями, главное, чтобы соль была.

Пробегав весь день по неотложным делам во дворе и по ближайшим окрестностям, Вовка съел целую порцию, добавку и ухватил половину сосиски с папиной тарелки. Однако, совершенно неожиданно, она оказалась щедро сдобрена горчицей, что Вовка заметил, но отреагировать не успел, торопясь проглотить добытую пищу.

У-ух! Горчица оказалась хороша – вырви глаз! Глаза то и раскрылись у Вовчика так, точно он хотел переглядеть сову, а из ушей, носа и рта, как он был уверен, вырвались тугие струи жгучего пара. Наверняка с кровью. Папа заботливо дал ему сделать глоток воды из своего стакана, правда это не сильно помогло, если не сказать подействовало наоборот. Получив подпитку, горчица распространилась вглубь и вширь. Скопившиеся слёзы брызнули кипящей струёй.

– А-а-о-ох, – ещё пуще выкатил глаза Вовка, хватая ртом воздух, стараясь затушить пожар внутри. Трубы горели нещадно.

– Витя, ну что ты я не знаю! – цокнула мама, с беспокойством глядя на своего сына, поглаживая его по голове.

– Да что я? Это же всего лишь горчица. К тому же его никто не заставлял съедать мою сосиску, сам взял, да? – оправдывался папа.

Оправдания звучали не слишком убедительно ещё и потому, что он с трудом сдерживал смех, глядя, как Вовчик стучит кулаками по столу и сам пытается смеяться. Будет что завтра рассказать друзьям!

Затем был чай с конфетами, вареньем и сгущёнкой, цвета слоновой кости. У Вовчика была самая большая кружка! Хотя он никогда не допивал и до половины. Винил он в этом не себя, ведь точно знал, что сможет, пусть и станет похожим на барабан, а маму, потому что она никогда не давала съесть столько сладостей, чтобы потребовалось запить их полной кружкой.

– Так, хватит! – остановила его мама и на этот раз, когда Вовка полез столовой ложкой (чайная был слишком мала) за ещё одной порцией сгущёнки.

– Ну, мам! Я же уже взял, что мне обратно положить?

– Нет, но это последняя. Забыл уже, как месяц назад мы тебе десять зубов лечили, а ты кричал на всю поликлинику?

– Не кричал я, – буркнул Вовка и уставился на последнюю за сегодня ложку со сгущёнкой. На завтрак можно будет наготовить себе ещё вкусных бутербродов с ней, но до завтра же ещё целая ночь! а перед ночью целый вечер! Бесконечность! И почему часы такие длинные? Понять такое решение взрослых сделать час из шестидесяти, а не из тридцати минут или, лучше, из двадцати, было тяжело.

Вовчик облизал ложку так тщательно, как могут только дети и коты, а затем уставился в своё отражение в ней. С одной стороны голова его была вытянута, словно свеча, а с другой…

– Вова, ну зачем ты показываешь язык за столом? Господи, что за наказание то такое? Неужели ты не можешь спокойно покушать. Так, давай, допивай чай и иди в зал.

– А можно ещё одну? Мам? Самую при самую что ни наесть при самую последнюю ложку? У меня ещё чая пол кружки, а без сладкого он не пьётся!

– Нет.

– Ну, ма-ам!

– Нет, я сказала! А начнёшь выступать – заберу эту кружку и будешь пить с нормальной, человеческой.

– Па-ап! – обратился к последнему, самому ненадёжному средству Вовчик.

– Слушайся маму.

Вовка обречённо выдохнул, а затем точно самый настоящий колобок, выкатился из-за стола.

– Спасибо, – у выхода сказал он, – ужин оч-очень вкусный, мам!

– Не за что, – заливаясь румянцем, доброжелательно отозвалась она.

Всё-таки классная у него мама! Пусть и строгая, но она не то что девчонки во дворе. И кукол у неё этих нет, которые закатывают глаза и трещат непонятно что.

Дальнейший вечер прошёл самым обычным образом, каким он может проходить в кругу любящей семьи.

Родители сидели на диване, каждый читал свою книгу. Вовчик ещё не умел читать так же быстро, как и мама с папой, но он старался. Книги казались ему чем-то интересным и загадочным. Он дал сам себе обещание, что когда научится быстро читать, то будет прочитывать по три, а то и четыре книжки за вечер!

Пока же он, устроившись удобно на ковре, включил фоном мультик, в котором пели пёс, кот, петух, осёл и загорелый, как солнце, белокурый мужчина. Сам же он разложил на весь пол самодельную карту двора и окрестностей, где намечал план завтрашнего окончательного разгрома врагов – леших, – пробравшихся из леса в город. Что было не так и просто, учитывая нехватку разведданных.

Незаметно пролетел час, за ним второй и вот уже мама положила книгу на столик.

– Вова, – позёвывая, ласково обратилась она к своему сыну, – ещё десять минуток и закругляйся. Надо ложиться спать.

– Ха-А-орошо, ой!

На этот раз Вовка не стал упрашивать посидеть ещё немного, ещё чуть-чуть и последние пять минуток и даже секундочку. Он и сам уже засыпал над картой, как никогда уморившись сегодня.

Медленно, будто двигался в какой-то густом желе, Вова собрал весь свой стратегический инвентарь: карту, картинки вражин, фломастеры, линейку, компас и калькулятор. Пользоваться как взрослые – он им не пользовался, но высчитывал с помощью него гораздо более важные данные, понятные только ему.

Вскоре крепкий, детский сон укрыл Вовчика, огородив его от серьёзных размышлений. Всё то будет завтра, а сегодня, когда дверь в его комнату заботливо прикрыла мама, не забыв поцеловать своего любимого сына в лобик, и нахмуриться при виде не до конца отмытого «нечто» в волосах, подходил к концу ещё один замечательный летний день.

Вот уже перестал пробиваться через щель внизу двери жёлтый огонёк включённого в коридоре света, значит легли родители. Вот и часы в зале отсчитывали последние минуты и секунды, вот уже и сам день торопился ровно в двенадцать передать пост следующему дню.

Первый месяц летних каникул был в самом разгаре.