Возвращение

Глава 1

Тяжелые деревянные двустворчатые двери, инкрустированные полудрагоценными камнями и покрытые искусной чеканкой, медленно закрылись, словно створки гигантской раковины. Двое молодых жрецов, облаченных в белые одежды служителей культа Пресветлой Амиры, с трудом задвинули огромный железный засов, зажгли масляные светильники у входа и, обменявшись парой слов, застыли, словно статуи, по обе стороны массивных створок. Храм Амиры, отстроенный десять лет назад неподалеку от маленького городка Хаор, погрузился в тишину. Каждую ночь младшие жрецы начинали короткими молитвами, а старшие вели меж собой долгие беседы, обсуждая прошедший день и осмысливая события. Во всяком случае, так они должны были поступать, но обычно дни тянулись медленно и тоскливо, ничего существенного и даже несущественного не происходило, поэтому чаще всего старшие жрецы просто спали. И никто не находил в этом ничего постыдного.

Но все же этот храм отличался от всех прочих делайских святилищ. Здесь, в жаркой днем и холодной по ночам пустыне, хранился Анх Амиры, священная реликвия, по преданиям являвшаяся средоточием всех сил Новых Богов. В «Книге Края» говорится, что восемь тысяч лет назад, когда Новые Боги во главе с Амирой, Дорейном и Дангаром пришли в Арамар, именно Анх помог им изгнать Старых Богов – Заэра и его детей. Никто не знал, ни откуда он появился, ни как долго существовал. Быть может, Анх был создан еще до начала времен и рождения мира, а возможно, он сам сотворил все сущее, а затем канул в него, чтобы отдохнуть, погрузившись в долгий, холодный сон. В любом случае теперь он находился в руках мраморного изваяния великой богини в небольшом храме к югу от Хаора.

С севера дул холодный и сильный ветер, поднимавший к темным ночным небесам, усыпанным звездами как булочка – сахарной пудрой, огромные клубы песка. В этом пустынном тумане здание храма казалось горой, выросшей из тьмы подобно неприступной крепости. И к этой громаде сквозь песчаную бурю пробирались трое всадников. Низко наклонив головы и замотав лошадям головы кусками ткани, они приближались к храму Амиры. Борясь с яростным, полным песка ветром, холодным и колючим, словно снег, они упрямо шли к своей цели, ибо от того, сумеют ли они добраться до обители, зависели их жизни.

Громкий и торопливый стук разбудил задремавших было жрецов. Они переглянулись, пытаясь понять, не сон ли это, так как мысль о том, что кто-то может путешествовать по пустыне в такую погоду, казалась им абсурдной, но стук, резкий и гулкий, как если бы кто-то колотил по воротам чем-то тяжелым, повторился. А потом раздался приглушенный воем ветра и толщиной дерева голос:

– Прошу вас, откройте! Впустите нас, иначе мы тут погибнем!

Сообразив, что нашлись-таки безумцы, решившие пересечь пустыню в такую бурную ночь, один жрец принялся отодвигать тяжелый засов, а другой бросился на поиски настоятеля.

Седовласый и седобородый, но широкоплечий и статный мужчина в сопровождении своего юного послушника появился у ворот несколько минут спустя и застал там помимо второго жреца-привратника троих незнакомцев. Первый был высок и темноволос. Его суровое, мужественное лицо украшала коротко постриженная черная борода, синие глаза смотрели открыто и дружелюбно. Настоятелю показалось, что этот человек – уроженец Тальнии или Балании. Другой был типичным делайцем и, судя по внешнему виду, принадлежал к богатому и знатному роду: среднего роста, полный, смуглый, немного походил на евнуха. Тонкие поджатые губы и презрительное выражение глаз лучше всяких слов говорили о том, что ему больше всего хочется, чтобы при виде его персоны окружающие падали ниц. Что касается третьего, то он, как решил настоятель, скорее всего родился в Алистане: невысокий, крепко сбитый, горбоносый и смуглокожий, брови кустистые, борода, напоминавшая нижнюю часть рога для вина, была разделена надвое косым шрамом. Этот человек понравился амириту менее всего. Слишком хищным было выражение его глаз. Однако же он, как и его спутники, нуждался в помощи, а настоятель храма Пресветлой никому не отказывал в этом.

– Добро пожаловать, путники, – произнес он. – Вы нуждаетесь в пище и ночлеге – мы предоставим их вам.

– Благодарим тебя, добрый священник, – склонив голову, ответил тот, которого настоятель определил как тальнийца. – Мы счастливы, что сумели попасть в этот прекрасный храм в такую ужасную ночь. Наше путешествие было долгим и трудным. Внезапно налетевшая буря едва не повергла нас в отчаяние, но мы, хвала богам, вовремя заметили очертания вашего храма и направились к нему.

Видя, что жрец улыбается, но отчего-то хранит молчание, тальниец, прижав руку к груди, продолжил:

– Смею ли я просить тебя об услуге? Наши лошади остались за дверями, а мы не хотели бы потерять этих замечательных животных.

– Ваших скакунов отведут в пристройку, накормят и расседлают, – сказал настоятель. – Проходите же, друзья мои. В храме Амиры всегда рады гостям.

Немного позже трое путников сидели в креслах у очага и потягивали горячее красное вино с пряностями. За быстрым и скромным ужином настоятель счел невозможным расспрашивать нежданных гостей о чем-либо и узнал лишь их имена: алистанца звали Шемия, пухлого делайца – Нинур, а предполагаемого тальнийца, который именно им и оказался, – Мегар. Теперь же, сидя в тепле и попивая вино, они разговорились. Все трое направлялись в Мариджан на свадьбу сестры Нинура и, боясь опоздать, решили не останавливаться на ночлег и продолжать путь. Но разыгралась буря, и им пришлось попросить укрытия в храме Амиры.

– Разреши мне вновь поблагодарить тебя за гостеприимство, добрый жрец, – сказал Мегар, улыбаясь. – Не каждый согласится впустить в свой дом кого попало, да еще среди ночи.

– Это не мой дом, почтенный Мегар, – поправил его настоятель, – это дом Амиры, а наша Великая Богиня добра ко всем в равной степени.

– Хм, – покачал головой Мегар, – мой жизненный опыт показывает, что не всегда доброта бывает вознаграждена должным образом.

– Амире не нужно вознаграждение, – добродушно улыбнулся жрец. – Она дарит свое тепло совершенно безвозмездно. Мы, простые смертные, служим Ей, чтобы выказать свою любовь к Пресветлой и благодарность. Мы не смеем ничего от Нее требовать или просить, даже просто думать об этом.

– Но если вы ничего не получаете взамен, зачем тогда служите Ей? – вдруг спросил Нинур, нервно постукивая ногтем по кубку. – Неужели богам настолько безразличны судьбы простых людей, что они ничего не дают, а только требуют?

На лице священника отразилось удивление, смешанное с возмущением и благоговейным страхом.

– Боги дали нам жизнь! – воскликнул он, подавшись в кресле вперед и невольно вцепившись пальцами в подлокотники. – Они позволили нам жить в этом мире, жить и…

– Процветать? – закончил за него Мегар. – Интересно, интересно. Насколько я знаю, даже в Делае, в такой относительно небольшой стране, живет и процветает лишь одна восьмая доля всего населения. А что же остальные?

– Боги позволили нам жить и процветать, – произнес настоятель, поражаясь тому, какие богохульные речи произносят эти люди. – Кто-то воспользовался их даром, а кто-то – нет.

– А кому-то не дали, – насмешливо сказал Мегар, презрительно рассматривая жреца сквозь прищуренные веки. – Причем не дали именно те, кто этим даром воспользовался.

– Пресветлая Амира! – Настоятель не выдержал и вскочил. – Как вы смеете произносить такие слова в храме приютившей вас богини?

– Скажи, почтенный, а правда ли, что в вашем храме хранится Анх Амиры? – продолжая сидеть в кресле, спросил тальниец. – Это ведь оружие, не так ли?

– Анх был оружием Новых Богов, – ответил амирит. – Но сейчас…

– Это оружие, а оружие – одна из немногих вещей, которые всегда остаются тем, чем были созданы. Это даже завораживает: постоянство, способность быть собой, непреходящая готовность служить своему предназначению, – перебил Мегар. – Анх – оружие, с помощью которого Новые Боги отобрали власть у Старых Богов. Многие довольны этим, пожалуй, даже все приветствовали Молодых, которые принесли относительный мир и покой. Но неужели ты никогда не задавался вопросом: а кто дал им такое право? Почему они решили, что им дозволено владеть миром? Им, а не Заэру и его детям, древним и могучим, имеющим гораздо больше оснований притязать на вечный престол?

– Не дано смертному изведать пути и мысли богов! – вскричал жрец. – И довольно об этом! Я не желаю слушать подобные речи!

– Верно, хватит уже! – крикнул Нинур, роняя кубок на пол. – Мы узнали обо всем, что нам было нужно!

Настоятель с непониманием и ужасом смотрел, как Мегар достает из заплечного мешка, стоявшего возле кресла, деревянную шкатулку, покрытую странной резьбой.

– Что это?! – спросил священник неожиданно севшим голосом.

Мегар улыбнулся уголком рта.

– Оружие, – ответил он и открыл ящичек.

На дне шкатулки лежали три камня. Один был алым, точно кровь, и пульсировал, словно вырванное из чьей-то груди сердце. Второй – черный как сажа. Когда же настоятель увидел третий камень, леденящий душу ужас стиснул его сердце холодной, безжалостной рукой. Цвет третьего камня нельзя было описать словами, ибо он был тем, что видит только родившийся слепым. Подобно дыре в мировой материи, этот камень затягивал в себя живое и неживое, обращая все в Ничто.

Завороженный видом этих странных камней, жрец Амиры судорожно сглотнул и снова спросил:

– Что это?

– Камни Эйдагора, – ответил Мегар, и ни в голосе его, ни в глазах больше не было и намека на улыбку. Амирит поднял на него наполненный первобытным страхом взгляд и, озаренный вдруг странной догадкой, бросился к двери. Он почти достиг ее, когда перед ним возник Шемия. Жрец закричал, и в тот же миг клинок короткого меча пронзил его сердце. Бездыханное тело настоятеля рухнуло на пол. Алистанец ухмыльнулся и, повернувшись кругом, распахнул дверь в коридор.

Кир сидел на обочине дороги и разглядывал носки собственных сапог. Странным образом это успокаивало его и позволяло сосредоточиться. А ему как раз было о чем подумать: золото, которое он прихватил с собой, покинув Черную Армию, стремительно таяло, да и было его не так уж много. Денег хватило лишь на половину пути.

Теперь же к этому добавилась новая неприятность: прохожий торговец сладостями сказал ему, что в Ольшанне, через которую лежал путь Кира, собралось много стражников. Они сопровождали обоз заключенных, приговоренных к смертной казни, которая должна была состояться через три дня на главной площади города.

Иногда Кир думал, что и его ждет нечто подобное, но до сих пор ему удавалось водить солдат за нос, да так ловко, что никто из них даже не видел его лица. Впрочем, он не боялся кары, ибо считал, что заслужил ее еще будучи подростком, когда зарезал серпом деревенского мясника. С тех пор он был приговорен, и все остальные преступления никак не могли более обременить его участь.

Воин встал и, поправив меч, двинулся по дороге в сторону Ольшанны. Он решил затаиться в одной из многочисленных городских таверн и переждать нашествие стражников. Когда-нибудь им придется уехать, и тогда можно будет двигаться дальше.

Своего коня он продал в первой же деревне несколько месяцев назад, и сделать это было несложно – прекрасный скакун достался слепому покупателю в два раза дешевле, чем стоил когда-то Киру. Он потрепал животное по холке, сунул кошелек с вырученными деньгами за пояс и ушел не оборачиваясь. Конь напоминал о Черной Армии и славных налетах, а Кир знал, что больше не вернется в тот мир, который покинул. И не собирался возвращаться. Ему было все равно. На него навалились смертельная скука и всепоглощающее безразличие.

У городских ворот его остановили солдаты в сине-оранжевых доспехах. Они лениво оглядели пешего воина и даже не попытались преградить ему путь своими алебардами. Вместо этого один из стражей окликнул Кира:

– Эй, путник! Вход стоит одну луну.

– А если мне нечем заплатить? – спросил Кир, подходя ближе.

– Тогда проваливай, – буркнул было второй стражник, но первый одернул неприветливого товарища:

– Погоди ты. Если у господина нет серебра, можно заплатить медью. Десять полумесяцев будет в самый раз.

В планы Кира совсем не входило так быстро расставаться с оставшимися деньгами, но меньше всего ему были нужны неприятности. Он выудил из кошеля десять медных монет и протянул стражнику.

– Путешественники, поди, нечасто к вам заглядывают? – спросил он, имея в виду высокую входную плату.

Те согласно закивали, распихивая деньги по карманам.

Первым делом Кир остановил проходившего мимо крестьянина и спросил, где находится ближайшая таверна. Тот долго и путано объяснял, вовсю размахивая руками, пока до Кира не дошло, что таверна находится прямо за углом. На большой, аляповатой вывеске крупными буквами было старательно выведено название: «Золотой фазан» – и нарисован пузатый горшок с перьями вместо ручки и клювом вместо носика. Видимо, это и был тот самый фазан.

В полутемном и грязноватом помещении стояло около десятка столов, занятых как сидящими, так и лежащими людьми. В основном это были очень пьяные немолодые мужчины со следами долгого и небезуспешного разбойничьего быта на лицах и руках. Проще говоря, их тела, сплошь покрытые шрамами и татуировками, откровенно говорили об их образе жизни. Многие были заклеймены, у некоторых не хватало ноздрей, ушей или носов.

Хозяин трактира, толстый и неопрятный человек с черной спутанной бородой, облаченный в заляпанный фартук, возил грязной тряпкой по засаленной стойке. Завидев нового посетителя, он подобрался и скакнул через весь трактир к нему.

– Чем могу вам услужить? – подобострастно улыбаясь, спросил он. При этом его и без того маленькие глазки превратились в щелочки.

– Дай мне поесть и приготовь комнату на ночь, – коротко ответил Кир, подходя к самому дальнему столу и скидывая с него чье-то бесчувственное тело.

– Господин желает мяса?

– Разумеется, – ответил Кир.

Хозяин, припадая на обе ноги, умчался на кухню. Кир опустился на колченогий табурет, положил на стол меч в железных ножнах, обшитых панелями из резного сандалового дерева, и огляделся. Из дальнего конца зала к нему направлялся здоровенный детина с увесистым кистенем в руке. В его левом ухе поблескивала крупная серебряная серьга, а шею покрывал пестрый узор татуировки.

– Ты кто такой? – спросил он утробным рокочущим голосом.

Кир, не вставая, ответил:

– Тебе-то что?

– Слыхали? – Здоровяк оглянулся на маячивших за его широкой мясистой спиной приятелей. – Он не знает! Мужик, за стол надо платить!

– Поем, тогда заплачу, – спокойно ответил Кир, убирая руку с меча. – У тебя все?

– Нет, не все! – угрожающе ухмыльнулся разбойник, стремительно багровея. – Я здесь главный, понял? Так что плати, пока жив!

– А если я откажусь?

– Тогда ты покойник!

Здоровяк вскинул над головой кистень и нанес удар. Свинцовый шар ударился о крышку стола, во все стороны полетели щепки. Рука Кира схватила цепь, воин напряг мускулы и рванул кистень на себя, одновременно поднимаясь на ноги. Бандит не удержался на ногах и резко подался вперед, вытягивая свободную руку, чтобы опереться о стол. Кир встретил его прямым ударом в челюсть. Здоровяк ошеломленно зашевелил губами, которые мгновенно окрасились в вишневый цвет, и, не издав ни звука, медленно осел на пол. Поморщившись от досады, Кир сел за стол и, отпихнув ногой неподвижное тело, пододвинул к себе тарелку с дымящимся мясом, как раз в этот момент принесенную трактирщиком. Он был зол на себя – теперь без скандала наверняка не обойдется, а именно общения с городскими стражниками он хотел избежать. Впрочем, кажется, в этом заведении царили не слишком целомудренные нравы. Быть может, никто и не обратит внимания на обычную кабацкую драку. Так бывало в Хаоре и в Шаридане, почему бы не случиться тому же и здесь?

Однако все оказалось не так просто, как хотелось бы Киру. Трактирщик, поставив перед ним кувшин с дешевым розовым вином и глиняную кружку, обколотую со всех сторон, опустился на колени рядом с бесчувственным телом и приложил два пальца к бычьей шее. Какое-то время он сосредоточенно прислушивался к своим ощущениям, а потом внезапно побледнел.

– О боги! – невольно вырвалось у него. – Он мертв! Дирго Бычий Рог мертв!

По таверне пробежал изумленный и испуганный шепот. Большинство тут же вышло из трактира, оставив недопитое пиво и даже напитки покрепче, а те, что остались, начали занимать места подальше от стола, за которым сидел Кир. Это ему не понравилось, так как стало ясно, что в Ольшанне убийство не сходит с рук каждому, кому вздумалось почесать кулаки.

Впрочем, один из посетителей, молодой светловолосый парень лет двадцати трех, судя по всему, решил познакомиться с человеком, одним ударом кулака отправившим в Утракар самого Дирго, трижды осужденного на пожизненную каторгу и трижды оттуда сбегавшего. Парень подошел к Киру и приветливо спросил:

– Могу я присесть к тебе?

Кир мрачно взглянул на него и негромко ответил:

– Я не угощаю и не ищу себе любовника, так что не стоит.

Парень не обратил на его слова никакого внимания, плюхнулся на табурет и поинтересовался:

– Давно в наших краях?

Если бы так повел себя один из недавних подчиненных Кира, он был бы мертв, и стервятники описывали бы над его бесчувственным телом круги, но сейчас Кир решил, что не стоит ознаменовывать свой первый день в Ольшанне еще одним убийством.

Так и не дождавшись ответа, парень поинтересовался:

– Слушай, ты любого можешь вот так? Я имею в виду, одним ударом?

Кир поднял голову и взглянул ему в глаза:

– Хочешь проверить?

Парень на всякий случай отодвинулся.

– Я Маркус, – прокашлявшись, представился он. – Живу в этом городе. А как твое имя?

Кир усмехнулся.

– Его тебе знать не обязательно, – ответил он, пододвигая к себе кружку. – Я здесь ненадолго, так что можешь идти своей дорогой.

Парень хотел было что-то ответить, но не успел: от двери послышался громовой рев.

– Дирго!!! Где ты, козел вонючий?

На пороге таверны стоял дюжий мужик, от которого за версту несло конским потом и кислым вином. Светлые волосы слипшимися прядями падали на лоб. Позади него стояли еще трое точно таких же громил. Все они были вооружены короткими мечами.

Главарь, злобно скалясь, обозрел таверну, увидел мертвеца, которого никто не удосужился убрать, и заревел:

– КТО?!

В два шага он пересек таверну, сгреб за грудки хозяина и заорал ему в самое ухо:

– Кто это сделал?! Отвечай, или я тебя на куски разорву!

– Ум-умоляю! – похрипел толстяк. – Это он! Тот, в углу…

С грохотом обрушив хозяина на пол, здоровяк и его приятели двинулись к Киру и Маркусу.

– Кто из вас убил Дирго?! – брызжа слюной, взревел главарь. – Уж, наверное, не этот сопляк, – добавил он, ткнув в сторону юноши коротким грязным пальцем. – Он и свинью-то завалить не сможет.

– Верно, – согласился Кир, даже не берясь за оружие. – Зато я забиваю их отменно, – при этих словах он пнул бездыханное тело носком армейского сапога.

Громила с ревом выхватил меч и воздел его над головой, но больше сделать ничего не успел: Маркус схватил табуретку и изо всех сил ударил его по голове. Бандит потряс головой и схватил Маркуса за ворот.

– Убью!

Маркус хлопнул раскрытыми ладонями по ушам противника и, когда тот заорал, вырвался из потных ручищ, пнул его ногой под колено и врезал по челюсти. Громила попятился, но равновесия не потерял и меч из рук не выпустил.

– Убейте их!!! – заорал он.

Его приятели бросились на Маркуса и Кира с громкими воплями.

Кир вскочил, подхватил со стола меч и, не вынимая его из ножен, ударил, словно дубиной, одного из противников точно между глаз. Тот опрокинулся на спину. Кир метнулся в сторону, пригнулся, уходя от меча другого здоровяка, и ткнул соперника стальным концом ножен в живот. Громила немедленно охнул и согнулся пополам; в то же мгновение ножны опустились на его затылок, успокоив мятежную душу на некоторое время.

Главарь шайки, оглашая воздух диким ревом, носился с мечом в руке за Маркусом, который раздобыл где-то крепкий шест, концы которого были окованы сталью, и время от времени награждал противника тычками то в колено, то в живот. Главарь орал и размахивал мечом, но Маркус был слишком быстр для него. Наконец парню это надоело: шест крутанулся в воздухе, ушел вниз и сразу пошел вверх, стальной наконечник врезался в уже распухшую челюсть громилы, тот судорожно дернулся и со страшным грохотом рухнул на стол, разломав его на куски.

Между тем получивший по лбу разбойник и его пока еще не пострадавший товарищ всерьез решили расправиться с Киром. Первый ринулся на него, размахивая, как ветряк, оружием и выкрикивая что-то непонятное. Кир выхватил меч из ножен, клинки со скрежетом столкнулись, меч Кира, оставив глубокую зазубрину на клинке противника, метнулся вниз и прочертил вертикальную полосу на его животе. Нападавший выронил меч, схватился обеими руками за выползающие кишки и повалился ничком.

Кир встряхнул меч, очищая его от крови, и повернулся к оставшемуся противнику. Тот злобно оскалился, поднял меч над головой и издал утробный боевой клич. Кир замер, увидев открывшуюся ключицу здоровяка. На смуглой, морщинистой коже змеилось изображение пантеры – клеймо Черной Армии.

– Так ты – дезертир… – прошипел он, сжимая меч так, что побелели костяшки пальцев. – Предатель… – На какой-то миг в нем проснулись замашки командира, с годами въевшиеся в него глубже, чем он думал.

Бывший солдат с ужасом посмотрел на своего противника и вдруг понял, что узнает его.

– Кир?.. – выдавил он, отступая на шаг.

– Предатель!!! – взревел Кир и бросился на него. Меч бывшего предводителя Черной Армии с чудовищной силой ударился о клинок дезертира, потом еще раз. Меч вылетел из руки беглого солдата и воткнулся в край стола. Кир пнул противника ногой в живот, а затем ударил рукоятью меча в лицо и, отбросив к стене, прижал к горлу блестящее лезвие меча. По натянутой коже зазмеилась тоненькая струйка крови.

Кир взглянул в глаза поверженного противника и прочел в них ужас и мольбу. Это были глаза труса, а не воина, и за одно это в Черной Армии разрывали конями. Он был дезертиром, и за это в Черной Армии прогоняли через строй… Кир занес над головой беглеца меч. Но не ударил. Он вспомнил, что сам был дезертиром и предателем, и, возможно, в сотни раз большим, нежели этот болван.

– Убирайся… – проговорил он, опуская меч и отступая на пару шагов.

Не веря в происходящее, разбойник торопливо поднялся и бросился к дверям. За ним ринулись двое его уцелевших товарищей.

Кир все еще стоял посреди таверны с обнаженным мечом в руке. Его обступали люди. Они были вооружены короткими мечами и ножами с широкими, холодно поблескивающими лезвиями.

– Значит, ты – Черный Кир! – визгливо крикнул тощий старик с кистенем в руке. – Убийца!!! Смерть ему!!! – казалось, он подначивает других, чтобы они первыми вступили в бой с опасным противником. Кир усмехнулся. Он знал таких крикливых храбрецов, на поле боя прятавшихся за лошадей и спины товарищей.

– Смерть ему!!! – вторили крестьяне, потрясая своим нехитрым оружием. Кир даже не пошевелился. Он переводил взгляд с одного лица на другое, и те, кто встречал этот взгляд, не могли ничего в нем прочесть. Карие глаза Кира были равнодушны и спокойны. Он видел окруживших его людей, но глядел сквозь них, и там, в мареве пожаров, видел десятки мертвецов. Они смеялись над ним и грозили длинными тонкими пальцами, а бледные лица качались словно бутоны нераспустившихся лилий, которые он так любил в детстве собирать на болоте. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как он подарил свой первый букет. Глаза Лиилы, вдыхающей их аромат, смешанный с запахом водорослей…

Сквозь столпившихся вокруг Кира людей пробился Маркус. Он остановился перед ним и спросил:

– Ты и вправду тот самый Черный Кир?

– Это он! – взвизгнул старик исступленно, однако все так же не решаясь подойти. – Маркус, убирайся! Уходи, или мы убьем тебя вместе с ним!!!

– Ты – Черный Кир? – тихо повторил Маркус.

– Да.

– Видишь!!! – брызжа слюной, заходился в крике старик. – Он убивал неповинных людей! Он грабил и сжигал города! Он – убийца!!! Смерть ему!!!

– Стойте! – вдруг крикнул Маркус, выхватывая из-за спины шест. – Погодите.

– Убирайся, Маркус!!!

– Послушайте меня! Вы же видите, что он не сопротивляется! Его нельзя убить просто так! Его нужно судить!

– Не старайся, – негромко перебил парня Кир. – Если они хотят убить меня сейчас, пусть так и будет.

Маркус обернулся и удивленно взглянул на Кира:

– Ты не хочешь жить?

– Отчего же, – криво улыбнулся Кир, – но разве я не заслужил смерти, любой смерти, и не важно, будут меня судить или нет?

Маркус молчал.

– Вот видишь, – продолжал Кир. – А они заслужили право на месть. Я сам дал им это право, когда поднял знамя Черной Армии.

– Убейте их!!! – завизжал старик и, не выдержав собственной экзальтации, ткнул концом ножа в спину Маркуса. Кир вскинул меч, ударил по лезвию и, отшвырнув старика назад, произнес:

– Хотите меня убить – валяйте. Но этот парень здесь ни при чем.

– Ну вот, – грустно сказал Маркус. – Теперь я твой должник. Придется расплачиваться.

Но случилось иначе. С улицы донесся топот копыт и чей-то крик:

– Помогите!

В таверну вбежал человек. Это был мужчина лет пятидесяти трех, почти седой, но подтянутый и стройный. Его белые жреческие одежды были запачканы кровью. Увидев раненого жреца, люди мгновенно расступились.

Жрец сделал несколько неуверенных шагов и рухнул бы, не подхвати его Кир. Одного взгляда хватило, чтобы понять – жрец умирает. Кто-то сильно постарался избавить от него мир: через правый бок шла длинная и глубокая рана, нанесенная, несомненно, когтем большого зверя. Края раны были рваные, вывернутые мясом наружу. Кир покачал головой и вздохнул.

Жрец открыл глаза и хрипло заговорил:

– Кто ты, господин? Нет, не отвечай… Послушай меня… Я – жрец Амиры, служу в храме, что недалеко отсюда. Вчера в храм пришли трое незнакомцев с запада. Они попросились на ночлег, и мы не смогли отказать. Но они не спали той ночью. Они принесли в наш храм Камни Эйдагора…

Жрец закашлялся, изо рта пошла кровь. Он помолчал немного, собрался с мыслями и продолжил:

– Камни Эйдагора – это оружие… Страшное… Эйдагор был Богом Войны… Он – из Старых Богов… Они хотят вернуться… Этого нельзя допускать… Они… Они направились к Южным горам, наверное, там – храм Эйдагора… Они убили трех жрецов, похитили Анх Амиры, без него Молодые Боги бессильны… Ты… Господин, ты должен вернуть Анх и уничтожить Камни Эйдагора…

Жрец уже ничего не видел. Его дрожащая рука слепо шарила в воздухе, словно ища нечто, видимое ему одному. Воин стиснул ладонь умирающего в своей руке.

– Обещай мне! – Рука жреца напряглась. – Обещай остановить Эйдагора…

– Обещаю, – твердо проговорил Кир, сильнее сжимая руку жреца. Служитель улыбнулся, вздрогнул и затих. Голова его бессильно упала на плечо.

Кир подобрал меч и выпрямился. Крестьяне столпились у двери, нерешительно глядя на того, кого несколько минут назад хотели убить. Теперь этот человек должен был спасти весь мир, и они не знали, что им делать.

Маркус подошел к Киру и, похлопав его по плечу, восторженно сказал:

– Ну ты дал, старина! Где ты собираешься искать эти Камни?

– Ты же слышал – в Южных горах, – ответил Кир.

Маркус опять открыл рот, и опять ему не дали договорить. Раздалось оглушительное ржание, дверь в таверну затрещала и слетела с петель, раскидав во все стороны крестьян. На пороге стоял огромный конь. Он был настолько велик, что Кир даже не увидел его голову, только мускулистые ноги и мощную грудь.

Меч, лязгнув, вылетел из ножен и замер на уровне глаз Кира; воин, не поворачивая головы, негромко спросил:

– Другой выход из таверны есть?

– Д-да, – пролепетал хозяин, – на кухне…

– Покажи, – велел Кир.

Вслед за ними на кухню бросились те, кто еще недавно стремился расправиться с Киром. Они побросали ножи и мечи и мечтали, видимо, только об одном – как можно быстрее убраться из проклятой таверны, где в один день и так уже случилось слишком много несчастий.

В общей суматохе Кир вдруг увидел рядом с собой Маркуса, невозмутимо покручивавшего в руках крепкий шест.

– Я, пожалуй, с тобой пойду, – сказал он. – Тебе понадобится по… – Остальные его слова потонули в оглушительном ржании гигантского коня. Потом раздался громкий голос, принадлежавший не то мужчине, не то женщине:

– Мне нужен жрец Амиры! Отдайте его, и я вас не трону!

Маркус и Кир переглянулись, потом Кир приблизился к дверному проему и крикнул:

– Он мертв! Умер несколько минут назад!

Повисло недолгое молчание, потом другой голос, более высокий, спросил:

– Кто ты?

– Меня называют Дарием, – солгал Кир. – А кто ты?

– Что сказал жрец? – не обратив внимания на вопрос Кира, спросил голос.

– Ну-у… Это… «Помогите», кажется… – ответил Кир.

– Лжешь! – громыхнул первый голос.

– Бежим, – прошептал Кир Маркусу, и они нырнули в узкий проем, ведший в кухню. Дверь черного хода, скособоченная и полусгнившая, висела на одной петле. Кир пинком выбил ее, пропустил Маркуса и последовал за ним.

Уже на заднем дворе они услышали громкий треск: гигантский конь крушил копытами стену и дверь, поднимая тучи пыли, из-за которой Маркус и Кир так и не смогли разглядеть всадника. По узким улочкам, гремя доспехами, бежали стражники, вооруженные мечами и копьями. Кир подтолкнул Маркуса в спину, они перемахнули через низкую изгородь и побежали к Торговым воротам.

Через них уже сплошным потоком двигались жители. Крестьяне и ремесленники, купцы и стражники – все стремились покинуть город. Немудрено, что такой людской поток привлек внимание неведомого всадника – громоподобный топот копыт бил по ушам, а оглушительное ржание рвало барабанные перепонки. Кир сквозь зубы выругался, подбежал к невысокому частоколу, отнял у Маркуса шест и вставил его в щель между бревнами.

– Перелезай скорее, – подтолкнул он своего неожиданного спутника. Маркус оперся о шест, подпрыгнул, залез на частокол и протянул руку Киру.

– Шест не забудь, – напомнил он, когда тот, секунду помедлив, сомкнул пальцы на его запястье.

Глава 2

Ночью в пустыне нестерпимая жара сменяется сильным холодом, и горе тому неосторожному путнику, что окажется в пустыне без огня. Но Кир не был бы предводителем тысяч людей, если бы у него за поясом не хранилось отличное огниво. Да и Маркус не оказался растяпой: в его заплечном мешке нашлись не только хлеб с сыром, но и две фляги доброго вина. Поймав два-три десятка «пустынных странников», растений, которые всю свою жизнь катятся по пескам, гонимые горячими ветрами, путники разожгли небольшой костерок и принялись ужинать.

Кир не был особенно разборчив в еде – в походах ему приходилось есть даже болотных крыс и лягушек, и хлеб с сыром пришелся весьма по вкусу и ему, и его спутнику. Кир ел молча, настороженно озираясь вокруг, зато Маркус трепал языком без остановки.

– Ну вот, я посидел, подумал… В конце концов, что мне делать в этом Мариджане? На работу не наняться, жениться рано, да и не на ком… Нет, ты не подумай, девочки, конечно, у меня были, но это все не то, сам понимаешь. Вот я и вернулся в Делаю. Правда, здесь тоже делать нечего, так что, можно сказать, мне повезло, что я тебя встретил. Теперь хоть со скуки не помру.

Кир проглотил хлеб, сделал глоток из фляги с вином и протянул ее Маркусу. Тот отхлебнул, внимательно глядя на Кира.

– Послушай, – сказал он, – ты всегда такой молчаливый?

Кир не ответил, только подбросил в огонь еще одного «пустынного странника». Маркус поворошил песок у своих ног стальным концом шеста.

Холодный ветер тоскливо завывал где-то наверху, у самого неба, усыпанного алмазной крошкой звезд, поднимая маленькие смерчи песка. В темноте дюны казались свернувшимися в клубки громадными ящерицами, маленький костер отбрасывал пляшущие тени на их бока и спины. Полная луна низко висела над землей, как огромное равнодушное око неведомого бога. Серебристый свет ночного солнца был холоден и безразличен. Вдали, подобно наконечникам десятков копий, высился гребень Южных гор. Где-то там скрывались люди, грозившие гибелью всему миру. Грядущее возвращение Старых Богов предвещало только беды. Впрочем, так же говорили, когда в Зинтар пришли Новые Боги во главе с прекрасной Амирой. Тогда и Поднебесье, и мир смертных были охвачены войной, и ничто не могло предотвратить ее. И вряд ли двум едва знакомым людям под силу сделать это сейчас.

Кир сидел у огня, устремив неподвижный взгляд на плещущиеся оранжевые языки пламени. Огонь стал частью его жизни. После двух лет, что он провел в армии простым солдатом, Кир привык к пылающим деревням и городам. Потом, уже став предводителем армии, он сам бросал первый факел на соломенные и деревянные крыши домов. Огонь дарил тепло холодными ночами и слал смерть солнечным днем. Огонь пылал у ног Кира, но огонь в душе его угас. Война перестала будоражить кровь человека, жившего ею. Кровь, что он проливал, люди, которых он убивал, не глядя, кто падает наземь под ударами его меча, снились ему по ночам. Казалось, сама душа Кира была залита кровью. Чужой кровью.

Душераздирающий, нечеловеческий крик, наполненный животным ужасом, разорвал мертвенную тишину, повисшую над пустыней. Кир мгновенно оказался на ногах с мечом в руке. Маркус подпрыгнул, схватил шест и настороженно огляделся.

– Демоны Утракара, что это было? – хриплым со сна голосом спросил он.

Кир настороженно оглядывался, обшаривая взглядом каждую дюну.

Страшный крик повторился снова. Он взлетел к звездам и захлебнулся, как если бы кричавшему зажали рот.

– Откуда это, во имя Амиры? – вскричал Маркус.

– Оттуда, – ответил Кир, указывая мечом на темные пики Южных гор. – Идем.

– Ночью?! – переспросил Маркус. – Мне почему-то не кажется это хорошей идеей. Конечно, прогулки под луной – это мило, но только если на руке у тебя виснет смазливая девчонка, а впереди ждет горячая ночка.

Кир убрал меч в ножны, раскидал костер и уверенно зашагал на восток.

– Похоже, на последнее ты можешь смело рассчитывать, – бросил он, не оборачиваясь.

– Ни одной пещеры, – протянул Маркус. – И как мы туда проникнем?

Кир молча осматривался: склон был начисто лишен каких-либо отверстий. Воин нахмурился, сделал несколько шагов вперед и вдруг шарахнулся назад, выхватывая меч.

– Ты что? – крикнул Маркус, прокручивая в руках шест.

Раздался отвратительный хруст, брызнула кровь, и на камни тяжело рухнуло чье-то бездыханное тело. Кир бросился к обезображенному, окровавленному комку, который когда-то был человеком.

– Копье Дангара! – выдохнул он. Маркус подошел поближе.

– О Амира!!! – Парень отвернулся, его вырвало.

Зрелище было ужасающим. Кому принадлежал труп – мужчине или женщине, – разобрать было нельзя. Лицо мертвеца было превращено в кровавую маску, за которой нельзя было различить черты: словно кузнечным молотом сплющило нос, разбило губы, сокрушило челюсти, скулы и надбровья. Длинные волосы слиплись от крови, вытекшей из раскроенного ударом о камни черепа.

Туловище же словно топтали ногами великаны. Труп распластался на камнях так, что казалось, в теле не осталось ни одной целой кости. Руки безжизненно свисали с камней как черви-марраки, шея была вывернута так, что подбородок упирался в левую лопатку, а ноги переплелись, точно косы у деревенской девчонки.

– Боги… – тихо проговорил Кир, не отводя взгляда от изувеченного трупа. Маркус утер рот рукавом и сделал несколько шагов в сторону, подставив лицо прохладному ночному ветру.

Кир стащил труп с камней, положил на песок и, отсалютовав мечом, принялся сооружать над телом курган из камней. Маркус наблюдал за ним, но подходить не решался.

– Мятежный дух, останься здесь… – произнес Кир, прочерчивая вокруг кургана мечом кольцо.

Маркус медленно подошел к Киру, стараясь не смотреть на алые от крови камни, и спросил:

– Куда дальше?

– Наверх, – ответил Кир. – Больше некуда.

Маркус тяжело вздохнул.

Спутники несколько раз едва не сорвались вниз, когда камни выскальзывали из-под ног или куски пород откалывались от скалы прямо в руках. Они забрались уже футов на сто вверх, но до сих пор не увидели и намека на пещеру или хотя бы нору. Но ведь не с неба же упал труп?

Кир лез, глядя только по сторонам, ища опору для рук, и вверх, чтобы знать, когда же они достигнут вершины. А вот Маркус постоянно поглядывал вниз, отчего у него здорово кружилась голова.

– Эй, Кир! – слабым голосом позвал он. – Далеко еще до вершины?

– Не знаю, – бросил Кир.

– Обнадеживающе, – прокряхтел Маркус, цепляясь рукой за небольшой выступ в скале. Внезапно камень хрустнул и сломался, и Маркус, завопив, повис на высоте почти ста сорока футов, держась пальцами левой руки за кусок породы, намертво застрявшей в неширокой трещине.

– Кир!!! – орал Маркус, пытаясь найти хоть какой-нибудь упор. – Кир, помоги!!!

Кир взглянул вниз и крикнул:

– Ищи упор ногами! И не болтайся, как обезьяна!

– Легко тебе говорить! – вопил парень, шаря ногами по скале. Кир тихо выругался и стал спускаться. Не хватало ему еще возиться с этим мальцом, навязавшимся в «помощники», думал он, осторожно нащупывая ногами уступы, каждый из которых мог в любой момент отколоться и обречь Кира на верную смерть.

Маркус наконец-то наткнулся правой ногой на крохотный выступ и прижался всем телом к скале, дрожа, как крольчонок.

Кир отстегнул меч от пояса, перетянул перекладину ремешком, чтобы ненароком не выдернуть его из ножен, и, держась за спрятанный в ножны клинок, протянул его рукоятью Маркусу.

– Хватайся, – приказал он. Маркус вцепился в эфес правой рукой.

– Я подтяну тебя, – сказал Кир. – Здесь есть трещина: ухватишься за нее.

– Понял, – прохрипел Маркус. Кир напряг мышцы и потащил парня вверх. Маркус сразу же нащупал трещину и, ухватившись за нее обеими руками, стал подтягиваться.

– Через десять футов будет навес, передохнем там, – сказал Кир. Маркус кивнул и осторожно полез вслед за ним.

Навес, о котором говорил Кир, был узок, но там можно было стоять, прижавшись спиной к скале. Спутники стояли на высоте ста восьмидесяти футов и старались отдышаться.

Маркус повернул голову и посмотрел на Кира.

– Послушай, ты уже дважды спас меня, – сказал он, тяжело дыша. – А я когда буду тебя спасать?

– Хоть сейчас, – сказал Кир, указывая вынутым из ножен мечом на запад. Маркус взглянул туда и обомлел.

– Ох ты, боги мои! – выдавил он. – Что это?

– Шай-Кор, – ответил Кир.

На бледно-золотом круге луны появилось стремительно приближающееся черное пятно. Вскоре Кир и Маркус смогли различить не только огромные кожистые крылья, но и мощные лошадиные ноги с массивными копытами, покрытое густой рыжей шерстью тело, толстую шею деревенского битюга и оскаленную морду маргенского ящера. На спине чудовища сидел двуглавый всадник.

Это был Шай-Кор, существо, созданное в начале Нового времени Зоргом, богом смерти. Гиппогрифы и ящеры были прародителями этих чудовищ; Зорг, развлекаясь, соединил их воедино, а позднее добавил ума, наделив разумом ящероголовых гиппогрифов. Спустя некоторое время он решил, что они недостаточно забавны, и из спин животных выросли человеческие тела, наделенные двумя головами. Мускулистый торс не принадлежал ни мужчине, ни женщине; головы же были именно мужской и женской, они росли из одной, мощной, как у быка, шеи. Как и голова ящера, эти головы также были разумны. Теперь эти чудовища стали опасны для всех: три мыслящих существа в одном теле, наделенном к тому же немалой силой, могли стать правителями мира. Но вместо этого они решили служить своему создателю, Зоргу.

Что Шай-Коры делали здесь, на юге, Кир понять не мог, да и времени на раздумья не осталось: издав оглушительное ржание пастью ящера, чудовище бросилось к застывшим на крохотном выступе людям.

– Значит, это он искал жреца! – выкрикнул Маркус.

– Лезь наверх!!! – рявкнул Кир ему в ухо.

– Что?! – изумился Маркус. – Ты рехнулся?!

– Лезь, я задержу его!

Маркус громко выругался, но послушался и, цепляясь руками за камни, полез наверх.

Шай-Кор пикировал на Кира, но, увидев поднимающегося наверх Маркуса, на мгновение застыл в воздухе, а потом бросился на беззащитного парня. Маркус поглядел через плечо и, увидев несущееся к нему чудовище, громко закричал. Кир понял, что медлить нельзя. Как только Шай-Кор оказался в трех футах от Маркуса, он резко выбросил руку вперед, и двуручный меч, когда-то принадлежавший Гантару из Джаркты, величайшему из воинов древности, полетел клинком вперед. Холодная сталь мелькнула в воздухе и вонзилась в покрытое шерстью брюхо Шай-Кора.

Все три головы чудовища взревели от боли; широкие кожистые крылья часто задрожали, и Шай-Кор рухнул вниз, оглашая окрестности предсмертным ревом. Мощное тело ударилось о камни, обагрив их кровью, драконья голова чудовища издала тихое предсмертное ржание и поникла навсегда.

Маркус взобрался на плоскую, как стол, вершину горы и без сил рухнул на камни, жадно хватая ртом холодный воздух. Через пару минут на вершине появился Кир. Маркус с трудом поднялся, опираясь на шест, взглянул на Кира и проговорил:

– Ты уже в третий раз спасаешь меня, приятель. Мне как-то неудобно…

– Я из-за тебя меча лишился, – буркнул Кир. – Однако, похоже, мы зря сюда лезли, – добавил он, озираясь. – Никакого входа здесь нет.

– А куда же тогда летел этот… Шай-Кор? – резонно спросил Маркус. Кир лишь пожал плечами.

Маркус прошелся по площадке диаметром около пятидесяти футов, потом остановился почти в самой середине и произнес:

– А вот огня у нас нет. Мы тут замерзнем, убей меня Эйдагор!

Только он сказал это, как камни под его ногами разверзлись, и парень с криком полетел вниз. Открывшееся под ним большое круглое отверстие мгновенно закрылось.

– Копье Дангара! – вырвалось у Кира.

Кир обследовал холодную каменную поверхность, но не обнаружил и намека на потайной люк. Как же он открывается?

Маркус произнес имя Эйдагора. Может, это – ключ? Кир поднял одиноко лежавший на камнях шест Маркуса, покрепче сжал его в руках и громко крикнул:

– Эйдагор!

В тот же миг Кир почувствовал под ногами пустоту и стремительно полетел вниз.

С каждым мгновением скорость падения увеличивалась, ветер свистел в ушах Кира, и внезапно он ударился ногами обо что-то твердое. Это оказался желоб, подобный тому, по которому вода течет от водяных мельниц к оросительному каналу. Желоб резко опустился, и Кир, здорово ударившись затылком, покатился вниз.

Черная кожа его доспехов уже была готова задымиться, как вдруг он вылетел из желоба на холодный каменный пол. Спина отозвалась на удар о твердую поверхность дикой болью, от которой Кир едва не задохнулся, а в его глазах заскакали разноцветные пятна.

Когда боль начала угасать, Кир встал с пола и осмотрелся. Он оказался в большом полутемном помещении, которое слабо освещали несколько факелов на стенах. В углах стояли курильницы, из которых тягуче струился густой дым. Анха Амиры, похищенного из храма Богини Света, он не видел нигде. Кир обошел весь зал, но ничего похожего на Анх не нашел. Никаких тайников в зале тоже не было.

Посередине зала Кир увидел алтарь – плоский камень, вытесанный из обсидианового монолита и покрытый тонкой резьбой, – в середине которого стояла золотая чаша.

Кир приблизился к алтарю, осторожно посматривая по сторонам, поднялся на амвон и заглянул в чашу. На дне лежали три причудливо ограненных камня. Один, черный как ночь, ловил в каждой грани отсветы факелов; казалось, что внутри него горит огонь. Другой камень, темно-красного цвета, мерцал при дрожащем свете пламени, и, казалось, это не камень, а чье-то сердце, кровоточа, пульсирует на дне чаши. Третий камень не имел цвета. Киру показалось, что это – кусок тьмы, что оторвался от плаща Хаоса и упал в эту чашу.

Кир смотрел на камни и не мог отвести взгляда. Они притягивали к себе, завораживали и манили куда-то в неизвестность. Внезапно в глазах у него потемнело, он выронил шест, упал на холодные ступени и лишился чувств.

– Дарий, построй передовой отряд! Кила, займись правым флангом! Геракис, что в городе?

– Все как мы и задумали, Кир. Горожане собираются защищаться.

– Они умрут. Дарий, труби наступление!

Волной армия подкатывается к стенам города.

– Лучники, залп!!!

Тучи стрел осыпают городскую стену. Вниз падают утыканные стрелами защитники города.

– Таран!

Удар. По воротам бегут трещины. Еще удар. Ворота распахиваются.

– В город! Не оставлять в живых никого!

КИР!!! КИР!!! КИР!!!

– Убить всех! Сжечь город дотла!!! Не щадить никого.

– Псы умрут!

– Умрут!

Кир! Кир! Кир!

Меч обагряется кровью, горячий ручеек бежит по рукам.

Кир… Кир… Кир…

К ногам падает истекающий кровью человек.

Сморщенное лицо старухи, застывшее словно маска, и только ее почти бесцветные глаза полны немого укора.

А потом огонь, веселый, быстрый как клинок. И пепел, тучами летающий над землей, окутывающий обугленные остовы домов.

Кир… Кир…

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, СЫН МОЙ…

Кир с трудом открыл глаза.

– Добро пожаловать, – произнес чей-то хриплый голос. Кир попытался вскочить, но с большим трудом сумел только сесть: тело было ватным и почти не повиновалось. Голова была тяжелой и гудела, как будто внутри нее расположилась целая кузница.

– Тебе плохо? – спросил тот же голос. – Это бывает. Всякий, кто взглянет на Камни Эйдагора в первый раз, испытывает то же, что и ты. Так было и со мной. Позволь, я помогу тебе.

Чья-то рука крепко взяла Кира за предплечье и с легкостью поставила на ноги. Кир покачнулся и, почувствовав головокружение, оперся на шест, чтобы не упасть.

– Это пройдет, – продолжал говорить кто-то, невидимый Киру. – Выпей вина.

Кир осмотрелся и увидел человека. Это был высокий, поджарый мужчина лет тридцати пяти, широкоплечий и мускулистый. Темные волосы обрамляли мужественное, немного вытянутое лицо, под густыми черными бровями пронзительно горели синие глаза. Прямой нос, тонкие губы, прятавшиеся в густой черной бороде, и аристократический подбородок… У бедра незнакомца висел меч, а в руке он держал кубок.

– Выпей, – повторил он, протягивая кубок Киру.

Вино было превосходным – легким, игристым, приятно пощипывавшим язык. Кир почувствовал, что головокружение сразу прекратилось.

– Кто ты? – спросил он незнакомца.

– Мегар, – поклонился тот. – Я шулар-пэй, воин-жрец Эйдагора. А ты ведь Кир, не так ли? Один из величайших воинов юга?

Кир настороженно смотрел на Мегара и молчал. Он не любил лесть, особенно такую откровенную, и не доверял тем, кто считал его глупцом, способным купиться на подобную уловку. Однако было ясно, что раз он до сих пор жив, значит, этому человеку что-то от него нужно.

Шулар-пэй сделал приглашающий жест рукой, указывая на стол, стоявший неподалеку от алтаря. На столе стоял хрустальный кувшин с вином и два серебряных кубка, принесенных, судя по всему, недавно, – осматриваясь в первый раз, Кир не заметил ни того, ни другого, ни третьего.

– Садись. Здесь ты в полной безопасности.

Кир опустился в кресло, прислонив шест к столу. Мегар налил в кубки вино.

– Давай выпьем за победу Эйдагора, – предложил он, протягивая кубок Киру. Тот даже не шелохнулся. Мегар пожал плечами, поставил кубок перед ним и отпил немного из своего.

– Наверное, ты хочешь меня о чем-то спросить? – проговорил он.

– У меня много вопросов, – помедлив, ответил Кир. – Зачем…

– Я знаю все твои вопросы, – улыбнулся Мегар. – И начну с самого начала. Восемь тысяч лет назад в мир пришли Новые Боги. Они вступили в противоборство со Старыми Богами. Зандару противостоял Зорг, Заэру – Край, Мелиде – Амира. Ну а Дангар бился с моим властелином, могучим Эйдагором.

Новые Боги сумели изгнать из мира Старых Богов. Но они никогда бы не сумели сделать это без волшебного Анха Амиры, который давал Молодой Богине небывалую магическую силу. Старые Боги оставили мир, и это явилось причиной Великой Войны, когда каждый убивал каждого, а потом и самого себя. Но, к счастью для всех живых существ, эта война не продлилась долго. Правда, кое-кто из них навсегда исчез из нашего мира. Так, например, погибли все до единого желтые великаны варгулы и мишалы, люди с синей кожей.

Новые Боги правили под защитой Анха Амиры и думали, что никто не может противостоять силе магического талисмана. Но они ошиблись. Покидая мир, мой хозяин, великий Эйдагор, оставил здесь частицу себя – три магических камня: Коул-Кор, Коул-Джиз и Могри-Гал. Первый, Камень Сердца, – темнота, таящая в себе неумолимое пламя, второй, Камень Духа, – кровавая пульсирующая порода, а третий, Грядущее Забвение, – сплошная тьма.

Эти камни, окропленные кровью того, кто, будучи наделен духом воина, никогда никого не убивал и даже не помышлял об этом, обретут невиданную силу и помогут моему повелителю, всемогущему Эйдагору, вернуться и вновь править миром.

Но была одна загвоздка. Анх Амиры по-прежнему набирал силу и, как и раньше, мог просто не впустить владыку Эйдагора в мир, где живем мы. Поэтому мы похитили Анх из храма Амиры, и теперь никто не остановит пришествие могущественного Эйдагора.

Замолчав, Мегар вновь приложился к кубку и насмешливо посмотрел на Кира.

– Надеюсь, я ответил на все твои вопросы?

– Нет, – ответил Кир. – Как ты заполучил Шай-Коров?

– О, это было очень просто, – улыбнулся Мегар. – Видишь ли, Шай-Коры – весьма умные существа. Зорг не зря потратил силы, создавая этих уродов. Но я знаю пару очень действенных заклинаний, после которых даже Шай-Коры становятся моими верными слугами. Правда, ненадолго, но на этот случай существует Могри-Гал. И потом, их всего три, а это, поверь, очень мало. Тем более что одного из них ты уже убил.

– Значит, тот человек, которого я обнаружил у подножия горы, – жертва? – догадался Кир.

Мегар кивнул:

– К сожалению, мы ошиблись. Мальчишка оказался трусом, а не воином, хоть и таскал с собой меч. Но благодаря тебе у нас появилась новая жертва.

Кир вскочил на ноги, подхватил шест и, одним ударом перевернув стол, прыгнул к Мегару. Шест метнулся к голове шулар-пэя, но удара не последовало: невидимая рука сжала сердце Кира мертвенным холодом, и шест выпал из ослабевших пальцев воина.

– Не ты, Кир, – засмеялся Мегар. – Ты – настоящий воин, убийца, это верно. Однако судьба вела тебя по предначертанному пути, и на твоих руках так много крови, что в жертвы ты не годишься. Но великий Эйдагор будет счастлив иметь такого слугу. А жертвой станет твой приятель Маркус.

Сердце Кира разрывалось, в легких горел оставшийся там воздух, а из ноздрей текла кровь. Воин не мог даже пошевелиться. Перед глазами плыл кровавый туман, голова раскалывалась.

– Сейчас мы начнем жертвоприношение, Кир, – сообщил Мегар с торжеством. В его глазах вспыхнул безумный фанатичный огонь, на висках и лбу выступил пот. Он направил сжатый кулак точно в грудь Киру. Легкие воина взорвались, изо рта хлынула кровь, в ушах раздался непонятный звон. Ноги Кира подкосились, и он рухнул на пол.

– Приведите жертву!!! – крикнул Мегар.

Раздались тяжелые удары подков о каменный пол, и в зал вошел Шай-Кор, который вел перед собой закованного в цепи Маркуса. На лице парня виднелись свежие кровоподтеки. Следом за Маркусом шло еще одно уродливое чудовище.

– К алтарю его! – приказал шулар-пэй, отходя от бесчувственного воина. – Пришло время…

Маркус взглянул на Кира, потом перевел полный ненависти взгляд на Мегара.

– Когда Кир очнется, он тебя на куски порвет!

– Сомневаюсь, мальчик, – расхохотался Мегар. – Когда он очнется, мой повелитель, всесильный Бог войны Эйдагор, превратит его в своего послушного слугу! Кроме того, не стоит заблуждаться, он тебе не друг. У таких, как Черный Кир, не бывает привязанностей, иначе они долго не живут. Даже если он очнется, поверь, ему не будет никакого дела до тебя.

– Кир!!! – кричал Маркус, тщетно пытаясь вырваться из мощных рук одного из Шай-Коров. – Кир, очнись! КИР!!!

Драконья голова Шай-Кора раскрыла пасть и перекусила цепи. Человеческие головы обоих монстров хором запели на незнакомом языке. Нараспев произносимые четырьмя голосами слова забирались в самые потаенные уголки мозга Маркуса, спутывая невидимыми нитями все мысли. Глаза Маркуса начали закрываться.

– Кир… – прошептал он. – Помоги мне…

Мегар вытащил из золотых ножен чуть изогнутый черный кинжал, покрытый тонкой вязью причудливых и пугающих узоров – черепов, изогнутых костей и неведомых уродливых созданий.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, СЫН МОЙ!

Кир! Кир! Кир!

КИР, ВЗГЛЯНИ НА СВОЕГО ОТЦА!

«Мой отец далеко отсюда…»

ТЫ ОШИБАЕШЬСЯ. Я СОВСЕМ РЯДОМ. ТЕБЕ НУЖНО ТОЛЬКО УВИДЕТЬ МЕНЯ!

– Дарий, каковы потери?

– Всего двое, командир. Кесар и Милох.

– Пленных не брали?

– Город уничтожен, Кир. Отныне его населяют лишь мертвецы.

– Прекрасно. Можем возвращаться в лагерь.

ВЕДЬ ТОГДА ТЫ УСОМНИЛСЯ В ПРАВИЛЬНОСТИ СВОЕЙ ЖИЗНИ, СЫН МОЙ? ТОГДА ПРОЛИТАЯ ТОБОЮ КРОВЬ СТАЛА ТЯГОТИТЬ ТЕБЯ? НО ТЫ МОЖЕШЬ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ЭТИХ СОМНЕНИЙ.

«Как?»

ВПУСТИ МЕНЯ В СВОЕ СЕРДЦЕ, СЫН. ВПУСТИ, И ТЫ ВНОВЬ БУДЕШЬ ВОИНОМ, НАВОДЯЩИМ УЖАС НА ВЕСЬ МИР. ТЕБЯ ВНОВЬ БУДУТ БОЯТЬСЯ.

«Бояться… И ненавидеть».

ПУСТЬ ТАК. НО ТЫ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕШЬ ИСПЫТЫВАТЬ ЭТУ БОЛЬ, КИР. ТЫ ВНОВЬ СТАНЕШЬ ПРЕЖНИМ. ТЕБЕ НУЖНО ЛИШЬ ВПУСТИТЬ МЕНЯ… ВЕДЬ МОИ КАМНИ – ЭТО ТЫ!

«Почему?..»

ЧЕРНЫЙ КАМЕНЬ С ОГНЕМ ВНУТРИ – ТВОЯ ДУША. ТЫ ВОИН, ТВОЯ ДУША ЧЕРНА, НО В НЕЙ ПЫЛАЕТ НЕУКРОТИМЫЙ ОГОНЬ! КРОВАВЫЙ ПУЛЬСИРУЮЩИЙ КАМЕНЬ – ТВОЕ СЕРДЦЕ, ЗАЛИТОЕ ЧУЖОЙ КРОВЬЮ, ЧТО ТЫ ПРОЛИВАЛ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ. ТЬМА – ЭТО ТВОЙ ДОМ, ЭТО ТО, К ЧЕМУ ТЫ ПРИДЕШЬ, ЕСЛИ ВПУСТИШЬ МЕНЯ В СВОЕ СЕРДЦЕ. ЛИШЬ КОГДА ТЫ ПРИДЕШЬ ВО ТЬМУ, ТЫ СТАНЕШЬ ПРЕЖНИМ. ВПУСТИ МЕНЯ В СВОЕ СЕРДЦЕ, СЫН МОЙ…

Кир!!! Помоги мне!!!

Кир открыл глаза и сразу услышал песню, которую пели Шай-Коры, и шепот Маркуса, показавшийся ему криком. Он сам не понял, откуда взялись силы, но он мгновенно оказался на ногах с шестом в руке. Обернувшись, прямо над алтарем он увидел Маркуса, бессильно повисшего в руках двух Шай-Коров. Они держали его так, что грудь юноши была точно над чашей с Камнями Эйдагора.

Перед Маркусом стоял Мегар. В руке шулар-пэя поблескивал длинный кинжал с черным обсидиановым лезвием.

Кинжал взрезал куртку молодого человека, обнажая его мускулистую грудь. Мегар поднял руку с кинжалом и крикнул:

– О мой владыка, всемогущий Эйдагор! Пришло время для твоего возвращения в этот мир! Пусть кровь этого юнца наполнит жизнью Камни и впустит тебя в мир, который станет твоим по праву сильного!!!

Окованный сталью конец шеста ударил Мегара по затылку и швырнул на алтарь. Чаша упала, Камни покатились по каменному полу. Мегар безжизненно лежал на алтаре.

Кир прыгнул вперед, перемахнул через алтарь и нанес прямой удар в нижнюю челюсть драконьей головы первого Шай-Кора. Чудовище взревело и отшатнулось, выпустив руку Маркуса. Второй Шай-Кор заржал, отшвырнул Маркуса в сторону и, поднявшись на дыбы, прыгнул на Кира.

Кир подобрал шест и кувырком бросился под ноги Шай-Кору, нанося удар шестом чудовищу в грудь. Шай-Кор всхрапнул и попытался раздавить Кира копытами, но тот уже был позади него. Воин подпрыгнул и ударил шестом мужскую голову Шай-Кора.

Шай-Кор взвыл, обернулся и обеими руками схватил шест. Кир ударил его ногами по человеческой груди, сделал сальто и оказался на спине чудовища.

– Трус! – закричала женская голова Шай-Кора. – Слезай и сражайся!!!

– Этим я и занимаюсь, – произнес Кир, обхватил толстую шею чудовища у того места, из которого росли головы, и резко крутанул влево. Позвоночник у человеческой части Шай-Кора оказался один: раздался отвратительный хруст, и человеческое тело безвольно повисло на спине ящероголового монстра.

Кир спрыгнул со спины Шай-Кора, поднял шест и принялся осыпать сильными ударами драконью голову Шай-Кора. Тот гневно заржал и отпрыгнул назад. В этот самый момент сзади на Кира набросился второй Шай-Кор. Мощные копыта ударили воина в спину, бросив его вперед на двадцать футов. Шест отлетел в сторону, и Кир оказался безоружным перед двумя разъяренными Шай-Корами.

Боль из спины перетекла на шею и ноги. С трудом двигаясь, Кир отполз за алтарь и увидел лежащий там жертвенный нож. Пальцы воина сомкнулись на украшенной драгоценными камнями рукояти.

В этот миг очнувшийся Мегар ударил Кира в лицо и, выхватив меч из ножен, закричал:

– Убейте мальчишку!!! Повелитель должен вернуться!

Шай-Коры бросились на Кира. Тот попытался ударить ближайшее к нему чудовище ножом, но получил ужасный удар копытом в грудь и отлетел к стене. Нож вылетел из его руки и упал на холодный пол.

Мегар подобрал нож и, сложив Камни Эйдагора в чашу, подбежал к алтарю. Шай-Коры вновь подняли Маркуса над чашей. Лишенное возможности управлять человеческим телом раненое чудовище расправило одно крыло и когтем, что рос на сгибе, с легкостью удерживало бесчувственного парня.

– Вернись, повелитель!!! – взревел Мегар, поднимая руку с кинжалом.

Лезвие из черного обсидиана устремилось к сердцу Маркуса.

Но вонзилось в плечо.

Мегар и Кир покатились по полу, вцепившись друг другу в горло, а Шай-Коры тупо стояли, держа безжизненное тело жертвы над чашей, и смотрели на дерущихся.

– Выдерните… но-о-ож… – прохрипел Мегар, силясь оторвать руки Кира от своего горла.

Не пострадавший Шай-Кор послушно ухватился за рукоять и выдернул нож из плеча Маркуса.

На Камни Эйдагора потекла кровь.

Тьма, Кровь и Огонь вырвались из чаши, выплеснулись на пол и потекли по камням. Шай-Коры заржали и бросили тело Маркуса на пол, а Мегар неожиданно ударил Кира в челюсть, отбросил назад и выхватил меч.

– Умри!!! – взревел он, воздевая клинок.

Но еще раньше, чем лезвие опустилось на голову Кира, толстая струя Тьмы, черной, как мир слепца, ударила в спину шулар-пэя. Он взвизгнул и осыпался на пол серым пеплом.

Кир поднял меч Мегара и бросился к алтарю. Шай-Коры преградили ему дорогу, но Кир подкатился под ноги первому и вонзил в горло единственной живой головы меч. Кровь хлынула на холодные камни, а Кир мощным ударом уже раскроил драконий череп второго чудовища. Лишившись возможности двигаться, беспомощно лежащий на полу Шай-Кор пытался достать Кира руками, но воин безжалостно пронзил мечом его человеческое сердце.

Повернувшись к алтарю, Кир увидел бесформенный комок дыма, поднимающийся над золотой чашей. Столб огня взметнулся вверх и вонзился в дым. Затем алый поток, похожий на кровь, таким же столбом обволок пылающий над алтарем дым. И наконец, Тьма, прародительница всего, поднялась и медленно наполнила собой горящие кровавым пламенем клубящиеся лоскуты черной копоти.

И дым стал обретать форму. Он клубился над алтарем, сыпал искрами, брызгал алыми каплями крови, пока, наконец, очертания человеческой фигуры не вобрали в себя наполненный кровавым огнем и Тьмой дым, и в зале не появился один из самых сильных Старых Богов – Эйдагор, бог войны. Грива черных, как вороново крыло, волос развевалась, на смуглом обветренном лице горели алые глаза, в огненной бороде проскальзывали черные змейки, а всю его фигуру охватывало пламя.

Эйдагор взглянул на застывшего перед алтарем Кира.

– Я РАД НАШЕЙ ВСТРЕЧЕ, СЫН МОЙ, – пророкотал бог. – МЕГАР БЫЛ ВЕРНЫМ СЛУГОЙ, НО ТЫ – СИЛЬНЕЕ, И ТЫ ВОИСТИНУ МОЙ СЫН.

– Я не твой сын, – с трудом разомкнув губы, произнес Кир.

– ТАК СТАНЬ ИМ! – улыбнулся Эйдагор. – ТЫ – ВОИН, КИР. А КТО, КАК НЕ Я, СОЗДАЮ ВОИНОВ В ЭТОМ МИРЕ?

– Дангар, – сказал Кир.

– ДАНГАР!!! ЭТОТ ЩЕНОК СОЗДАЕТ ТАКИХ, КАК ТВОЙ МАРКУС! – взревел Эйдагор, сверкая красными глазами. – Я ЖЕ ДАЮ ЖИЗНЬ ТАКИМ, КАК ТЫ, БЕСКОМПРОМИССНЫМ И ЖЕСТОКИМ…

– Убийцам, – закончил Кир.

– НЕ ВАЖНО! – Горящие алые глаза Эйдагора вперились в карие глаза Кира. Алые волны закружились в черных зрачках бога, притягивая к себе взгляд воина, завораживая и подчиняя себе. – ТЫ И САМ ЗНАЕШЬ, ЧТО ВОЙНА – ЭТО СМЕРТЬ. ПО-ДРУГОМУ НЕ БЫВАЕТ, И НЕЧЕГО ПРИКИДЫВАТЬСЯ РАСКАИВШИМСЯ ПРЕСТУПНИКОМ. ПОДОЙДИ СЮДА, СЫН МОЙ!!! ПОДОЙДИ И ВЗГЛЯНИ В СВОЕ ГРЯДУЩЕЕ! ВЗГЛЯНИ ВО ТЬМУ!!!

Точно сомнамбула, Кир приблизился к алтарю. Лежавшие в чаше Камни Эйдагора мгновенно завладели его мыслями. Кир протянул руку…

– Да здравствует Кир!

– Слава командиру!

– За тебя, Кир, за тебя, мой командир!!!

ТЫ МОЖЕШЬ ВЕРНУТЬ ВСЕ ЭТО!

По рукам обжигающими ручьями бежит кровь. Чужая кровь. В ноздри забивается смрад разлагающихся трупов. В ушах – стоны.

– Пощадите, господин! Пощадите мою дочь, не убивайте ее!

Удар меча, и тишина. Мертвенная тишь…

ЗАБУДЬ ОБ ЭТОМ, СЫН! ТЫ МОЖЕШЬ СТАТЬ ВЛАСТЕЛИНОМ МИРА!!! ВЗГЛЯНИ ВО ТЬМУ!!!

Кир… Держись…

Маркус поднял голову и увидел стоящего перед алтарем гиганта, охваченного пламенем. А еще там стоял Кир. Его глаза стали черными – так расширились его зрачки. А золотая чаша испускала Тьму. Это была Истинная Тьма, та, что была в начале всего.

Кир протягивал руку к чаше. Холодный, липкий страх охватил душу Маркуса. Неужели Эйдагор завладел душой Кира? Этого нельзя допустить, решил Маркус и, собрав последние силы, крикнул:

– Кир!!! Держись!!!

Киру его крик показался шепотом.

Эйдагор обернулся. Его ужасные кроваво-красные глаза вперились в обмершего от ужаса Маркуса.

– ТЫ ЕЩЕ ЖИВ?! – загремел он, вздевая над головой огромный кулак.

– Кир! Не сдавайся! – закричал Маркус. Кулак Эйдагора начал опускаться.

Солнце пригревало. Отец сидел на бревне и вертел в руках деревянный чурбачок.

– Пап, скажи, а убивать – это плохо?

– Да, сын. Амира, Богиня Света, говорит нам: любите и будьте любимы.

– А почему люди воюют?

– Не все люди следуют заповедям Амиры, Кир. Но бывает и так, что человеку ничего не остается, и он вынужден убивать.

– И он попадает в Утракар?

– Не всегда, сынок. Если человек понял, что был плохим, сумел измениться и стал делать добро, он попадет в Небесную Обитель.

– Знаешь, пап, я никогда не буду убивать.

ЗАГЛЯНИ ВО ТЬМУ, КИР!!!

Кир!!! Не сдавайся!!!

– Пощади! Они же ни в чем не виноваты!

Меч вонзается в грудь сморщенного старика. Меч рассекает голову молодой девушки. Меч распарывает живот взрослого мужчины.

– Невиновных нет!

Хриплый смех, болью отдающийся в барабанных перепонках.

– Знаешь, пап, я никогда не буду убивать…

Покрытый кровью Шай-Коров меч Мегара ринулся вперед и полоснул по руке.

– Эйдагор!

Бог обернулся. На него смотрели горящие глаза Черного Кира, по руке которого струилась кровь.

Темно-алые зрачки бога расширились:

– ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! НЕ СМЕЙ!!!

– Убирайся в Утракар, Старый Бог!

Воин сжал порезанную ладонь в кулак, и в золотую чашу тонкой струйкой потекла кровь Черного Кира, убийцы женщин и мужчин, младенцев и стариков, правых и виноватых.

Тьма, струившаяся из чаши, издала полный боли и ярости стон и взметнулась ввысь. Огонь хлынул прямо на Эйдагора, охватив его могучую фигуру. Кровь брызнула на Старого Бога, окрасив темно-алым языки пламени. Тьма низверглась из-под потолка и обрушилась на Эйдагора. Бога войны подбросило под самый потолок его собственного храма, таившегося внутри высокой горы; тело Эйдагора изогнулось и задрожало в агонии.

Страшный, нечеловеческий вопль потряс Южные горы и разнесся на много миль вокруг. Тьма столкнулась с Тьмою, Огонь с Огнем, Кровь с Кровью. Эйдагор ревел, извивался всем телом и корчился от страшной боли, но ничего уже не мог сделать: его тело обращалось в дым. Кровь убийцы сделала свое дело.

Кир спрыгнул с амвона, увидев, что Камни Эйдагора наливаются изнутри странным белым светом, который переполнял магические талисманы, пытаясь пробиться сквозь миллионы граней. Он понял, что хотя бы отчасти сдержит слово, данное умирающему жрецу Амиры.

Камни засветились ослепительным белым светом, который с каждым мгновением становился все ярче. Эйдагор захрипел, и в это мгновение Камни взорвались. В лучах белого света растаяли даже осколки.

Издав булькающий рев, дым всколыхнулся и растаял в воздухе. Эйдагор вновь покинул этот мир, даже не успев по-настоящему в него вернуться.

Пол под ногами задрожал, и Кир понял, что гора начинает рушиться. Он перепрыгнул через алтарь и, схватив в охапку Маркуса, побежал к выходу… но остановился. Выхода не было. Вернее, где-то он наверняка был, но, чтобы его найти, нужно было время, а времени как раз не хватало.

– Кир… – просипел Маркус, пытаясь сохранить присутствие духа, – а мы будем обедать? После всех этих переживаний я что-то проголодался.

– Будем, – отозвался Кир, вертя головой во все стороны. – Только выход найдем…

– А его что, нет? – тихо возопил Маркус. – О, будь проклят этот Эйдагор!

Пол под ногами Кира и Маркуса провалился, и они полетели вниз.

Солнце припекало, и от этого нестерпимо чесались раны на руках и груди, покрывшиеся коркой запекшейся крови. Ныли спина и шея. Кир разлепил веки и сразу зажмурился от яркого солнечного света.

– Эй, Кир! – послышался голос Маркуса. – Мы живы, или мне кажется?

– Живы, – ответил Кир, садясь на песке и оглядываясь. Маркус сидел напротив него и поглаживал рукой проткнутое плечо. За его спиной виднелись Южные горы. На западе лежал Хаор. Однако это было совсем не то место, где они обнаружили тело первой жертвы Эйдагора… Не было ни кургана, ни трупа Шай-Кора… Интересно, подумал Кир, а меч еще в нем или уже стянули? Он встал, прихрамывая, подошел к Маркусу и помог ему подняться. Парень стиснул здоровой рукой плечо Кира.

– За последние два дня ты четырежды спас меня, – негромко сказал он, отряхиваясь. – Спасибо.

Кир помедлил, потом его суровое лицо осветила скупая улыбка.

– Ты сделал гораздо больше, – произнес он. – Ты избавил мир от Черного Кира и Эйдагора, так что теперь мы рассчитались сполна. Но я всегда буду помнить это и всегда буду тебе благодарен.

Маркус взглянул в глаза товарища и, увидев там искреннюю благодарность, хлюпнул носом.

– Ладно, дружище. Я думаю, мы стоим друг друга.

Потом он многозначительно посмотрел на видневшийся невдалеке Хаор и сказал:

– Обедать пойдем?

Кир устало покачал головой.

– А у тебя деньги есть?

– Нет, – затосковал Маркус. – Все наши вещи остались там, на месте ночевки. Но есть все равно очень хочется.

– Ладно, пошли, – усмехнулся Кир, закидывая на плечо меч Мегара. – Что-нибудь придумаем.

Песок забивался в сапоги, залетал в рот и уши, но они уже успели привыкнуть к подобным неудобствам. Такова жизнь в пустыне.

– Кир, а что же с Анхом Амиры? Ты видел его там?

– Нет. Думаю, что собратья Мегара прячут его где-нибудь далеко отсюда.

– Мы будем искать его?

– Я же дал слово тому жрецу.

Хромая и морщась от боли, они шли на запад, поднимая клубы песка. По лазурному небу медленно ползли белые перистые облака. Пылающий солнечный диск смотрел на две темные точки, двигавшиеся среди песков, и, вспыхивая посреди неба золотыми сполохами, щедро поливал пустыню жаркими летними лучами.

Глава 3

– Я бы продал тебе этих коней за двадцать солнечных дисков, – сказал стоявший у стойла неопрятный тип в засаленной одежде.

– Дружище, да тебе, видать, голову напекло, – возмутился Маркус, обходя двух тощих коней, один из которых был старой кобылицей. – За этих кляч и двух медяков жалко!

Торговец метнул неприязненный взгляд на молодого человека, левая рука которого была тщательно перевязана полосой ткани. В Хаоре все знали Маркуса; каждому было известно, что он знаток рыночного искусства. Поговаривали, что он как-то надул на главном рынке в Мариджане целый десяток торговцев, поэтому с ним никто не решался вступать в спор по поводу того или иного товара.

– Ну, это ты загнул, – тяжело вздохнув, сказал торговец. – Лошади, конечно, не первой свежести, но ведь и не разваливаются еще!

– Когда они развалятся, будет поздно, – резонно заметил Маркус.

– Они неказисты на вид, это верно, – стоял на своем продавец, – но зато очень выносливы. Лошадки могут перейти всю пустыню за два дня!

– В пустыне нужны верблюды, а не лошади, – подал голос Кир, – и потом, нам нужно попасть в храм Амиры, а не пересечь пустыню.

– Но ведь и до храма не рукой подать! – продолжал торговаться купец. – Мои кони легко переносят жару и безводье. Ну, хоть по солнцу за коня!

– Пять лун, – предложил Маркус.

– Да ты меня разорить решил! – возмутился торговец. – Не меньше семидесяти лун за каждого!

– Три луны, – хладнокровно сказал Маркус.

Продавец побагровел.

– Ты надо мной издеваешься?! – заорал он. – Три луны за коня! Это же грабеж среди бела дня!

– За обоих, – улыбнулся Маркус, подмигивая Киру.

Тот пожал плечами и отошел к лотку с фруктами.

– За обоих?! – взревел торговец и схватил грабли. – Проваливай, пока я тебе бока не намял!

Маркус, хохоча во все горло, отпрыгнул от разъяренного торговца и крикнул:

– Твоими клячами и шакала не накормишь!

Продавец долго орал что-то ему вслед, но Маркус был уже далеко.

– Ты так любишь поторговаться? – поинтересовался Кир, рассматривая сморщенную грушу. Маркус взял яблоко, надкусил его и с отвращением выплюнул.

– Это невозможно есть, – сообщил он продавцу фруктов, – все высохло!

– Не нравится – не покупай, – невозмутимо ответил продавец, жуя изюм. Маркус фыркнул и подошел к лотку с одеждой. – Привет, Шуми.

– А ну, иди-ка отсюда, Маркус, – сразу же заволновался Шуми, прикрывая руками свой товар. – Знаю тебя!

– Да брось ты, – засмеялся Маркус, – дай поразвлечься!

– Иди-иди, – отмахнулся Шуми и пожаловался подошедшему Киру. – Невозможный человек! В базарный день он всем нервы портит: ходит всюду, торгуется, сбивает цену до безумно низкой, а потом отказывается от покупки!

Кир усмехнулся.

– Где оружейная лавка? – спросил он.

Шуми мотнул головой вправо.

– За углом.

В лавке царил полумрак. Вдоль стен выстроились полки и стойки со всевозможным вооружением: от дротиков и кинжалов до панцирей и полных доспехов. Имелись также экзотические сюрикены, назначение которых было неизвестно даже самому хозяину Хасану, который заливисто храпел, сидя на трехногом табурете и упершись откинутой головой в стену.

Маркус огляделся, тихонько подошел к сваленным горой на столе мечам и аккуратно вытащил один из самой середины, отчего все остальные немедленно обрушились на пол, наполнив лавку грохотом и лязгом. Спавший оружейник подпрыгнул на табурете, вскочил на короткие ножки и засеменил к покупателям.

Хасан был толст, невысок и плешив. Его круглое лицо украшал крючковатый нос, тонкие губы и пепельно-серая борода. Глаза были маленькие, близко посаженные друг к другу, как у свиньи. Вообще если бы не форма носа и борода, оружейник действительно походил бы на раскормленного до безобразия поросенка.

– Господа хотят купить меч?

– Нет, господа хотят купить яблочек, – съязвил Маркус. – Разумеется, нам, а точнее ему, нужен меч.

Пока Маркус трепался с оружейником, Кир копался в грохочущем железе, методично швыряя мечи на пол. Клинки были либо южные – широкие и короткие, либо восточные – изогнутые, предназначенные исключительно для рубки, со скругленными остриями. Бывший предводитель Черной Армии предпочитал западные или северные мечи, двуручные, с широкими и длинными клинками. Меч Мегара, яркий образчик южного меча, он отдал Маркусу, и сам остался без оружия, потому что, вернувшись туда, где должен был гнить убитый Шай-Кор, своего меча, меча Гантара из Джаркты, не нашел. Кто-то вытащил прекрасный клинок из трупа и поспешил убраться.

Кир отвернулся от сваленного в кучу оружия и обратился к Хасану.

– У тебя есть прямые мечи, которыми можно колоть? – спросил он.

– Господин мой, мы же на юге! – удивился оружейник. – Откуда здесь западное оружие? Но для вас у меня есть прекрасная длинная сабля, сделанная лучшими мастерами Эстимала, что в Балании. Отличная сталь и…

– Я заплачу столько, сколько ты запросишь, – произнес Кир, разгадав маневры торговца. – Так у тебя есть прямой меч?

Хасан колебался. Покупатель попался серьезный: руки покрыты шрамами, суставы пальцев крупные… Лицо обветренное, черты грубоватые, как у настоящего воина. Но… Как бы он не «забыл» расплатиться…

– Ну?

– Эх! – решился оружейник. – Не могу устоять перед настоящим воителем! Идемте со мной.

Пока они спускались в погреб, Маркус ухитрился обменять меч Мегара на упомянутую Хасаном эстимальскую саблю, причем без доплаты. Хасан так устал от назойливого парня, что был готов обменять превосходное оружие даже на горсть сушеных фиников.

В погребе было тесно и темно. Хасан зажег свечу, и спутники увидели, что комнатушка была забита разным хламом: сломанными мечами, дырявыми и ветхими колчанами, пробитыми панцирями и шлемами, какими-то тряпками… В углу стоял какой-то предмет, похожий на копье или боевой шест, завернутый в мешковину. Когда же Хасан развернул тряпку, Кир обмер от неожиданности, а Маркус восхищенно присвистнул. В руках толстого оружейника таинственно поблескивал двуручный меч с широким светло-серым клинком. Простая рукоять из кости, гарда, испещренная мелкими рунами, джарктийский символ дракона… Кир шагнул к Хасану и сгреб его за шиворот.

– Откуда у тебя этот меч? – прошипел он.

– Он достался мне от приезжего воина-северянина из Нордмира… – пролепетал оружейник, трясясь от испуга: глаза Кира, горящие зловещим пламенем, не предвещали ничего хорошего. Кир тряхнул оружейника за ворот.

– Откуда?! – рявкнул он. – И не смей лгать!

– Я на-нашел его!!! – завопил перепуганный торговец. – В Южных горах, на камнях рядом с маленьким курганом!

– Ты вытащил его из трупа Шай-Кора? – догадался Маркус. Хасан закивал головой.

Кир отпустил взмокшего оружейника и стиснул в ладони знакомую рукоять.

– Меч Гантара из Джаркты… – прошептал он. – Ты возвратился ко мне…

На матовом клинке плескалось дрожащее пламя свечи, и мнилось, что огонь бегает по лезвию от острия к перекладине. Кир провел ладонью по мечу и улыбнулся.

– Я… я так понимаю, что платить вы не будете… – пролепетал Хасан. Маркус скосил на него глаза.

– Ты правильно рассудил, старик, – сказал он, ухмыльнувшись. – Радуйся, что мой приятель не испробовал свой меч на твоей лживой шее.

– Я не могу поверить, что ты потерял все деньги!

– Ну, извини, Кир, я просто не заметил, когда это случилось!

– О боги!

Маркус смущенно стоял у костра и чесал в затылке. Кир отшвырнул разорванный кошель в сторону и яростно поворошил веткой горящий хворост. Сноп оранжевых искр радостно взметнулся в воздух и медленно посыпался на опаленную землю.

– В ближайшем же городе заставлю тебя колоть дрова у самого богатого жителя, понял? – пригрозил он.

Маркус вздохнул и вытащил из заплечного мешка каравай черного хлеба и большую головку сыра.

– Вино доставать?

Кир кивнул.

– Ты лошадей напоил? – раздраженно спросил он, отрезая кинжалом кусок хлеба.

Маркус демонстративно поболтал пустой флягой из-под воды и сел рядом с Киром на бревно.

Ночь застала спутников в огромном оазисе, когда они, покинув маленькую деревушку на распутье, направились в сторону Северных гор, где два года назад стояла лагерем Черная Армия. Именно в Северных горах Кир получил меч, что покоился сейчас в ножнах, притороченных к седлу его вороного коня по кличке Гром, меч Гантара из Джаркты, величайшего героя древности. Этот меч Кир намеревался вернуть владельцу в склеп своего героического предка. И надо же было такому случиться, что, пока кони осторожно лавировали среди деревьев, стараясь не наступить на ежа или змею, Маркус зацепился поясом за сук, который благополучно распорол его кошелек, и путники оставили за собой блестящую дорожку из серебряных делайских лун.

Если бы не ухищрения, на которые не раз шли спутники ради того, чтобы раздобыть их (даже отважились дважды на не совсем законную сделку с одной шайкой шулеров из Карбатты), Кир не стал бы так упрекать своего молодого приятеля. Впрочем, его утешало то, что они успели потратить часть золотых на лошадей, и теперь не нужно было путешествовать пешком.

Бледно-серебристый месяц скользил между высокими пальмами, теплый ночной ветер целовал спящие кроны, а на темно-фиолетовом небе поблескивали огоньки звезд. Маркус положил руки под голову и предался созерцанию запредельных светил. Его всегда интересовало, откуда берутся звезды, для чего они мерцают в ночном небе… Он отчего-то улыбнулся и повернул голову в сторону сидевшего на бревне и свирепо жевавшего хлеб товарища.

– Как ты думаешь, Кир, откуда взялись звезды?

– Звезды? – переспросил Кир, перестав жевать.

– Ну да.

Кир посмотрел на небо и вдруг улыбнулся.

– Когда я был маленьким, – негромко сказал он, – мама говорила, что звезды – это глаза древних владык, героев или богов, которые, покинув мир смертных, наблюдают за нами из Небесной Обители. Те, кто достойно прожил свою жизнь, занимают свое место рядом с богами, а те, кто всю жизнь шел по неверному пути, попадают в Утракар. Иногда и те и другие возвращаются в мир живых людей. Когда возвращаются герои, звезды падают с небес, озаряя все вокруг ярким светом, и на человечество снисходит благо, подаренное богами…

– А когда возвращаются другие? – заинтересовавшись, спросил Маркус, приподнимаясь на локте.

– Когда возвращаются те, кто попал в Утракар, вспыхивают болезни, начинаются войны, и люди гибнут тысячами в бессмысленной борьбе непонятно за что.

Маркус даже сел.

– Как по-твоему, Гантар из Джаркты тоже там, наверху? – спросил он.

Кир пожал плечами и улегся прямо на траву.

– Если и там, то уж нам-то с тобой туда точно не попасть, – сказал он, скрестив руки на груди.

– А… – начал было вновь спрашивать Маркус, но Кир закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Доброй ночи, – отрезал он и мгновенно уснул.

Маркус пробормотал под нос что-то неразборчивое и снова поднял взгляд к ночному небу. До него вдруг дошло, почему Кир не захотел больше говорить об этом. Он был потомком великого героя, а шел по пути зла, и, если он не станет совершать только добрые дела, Амира и Великие боги отправят его в Утракар. Но Кир точно не станет этого делать только для того, чтобы не попасть туда. За время, проведенное вместе, Маркус неплохо изучил своего спутника и успел понять, что он не сойдет со своего пути добровольно. Это может произойти случайно, может – на какое-то время, но никогда бывший предводитель Черной Армии не станет помогать первому встречному просто из сочувствия. На всякое дело нужен мастер, для всякого поступка нужен повод. Маркус вздохнул и закрыл глаза.

Солнце поливало землю теплыми лучами, когда Маркус наконец проснулся. Он со вкусом зевнул, потянулся так, что захрустели суставы, и сел. Костер давно потух, кони с удовольствием щипали траву неподалеку от лагеря своих хозяев, а Кира нигде не было. Маркус цапнул саблю, вскочил на ноги и крикнул:

– Кир! Ты куда подевался?

– Выполняю за тебя твою работу, – раздалось откуда-то из кустов.

Маркус обернулся и увидел, что его спутник с треском выбирается из зарослей.

– Если бы я нашел хоть одну монетку, ты, может быть, был бы прощен, – сказал он, – но теперь даже не надейся, что отвертишься от колки дров в деревне.

Стоило ему отвернуться, как Маркус, убрав саблю в ножны, тихонько передразнил его. Кир услышал и, не оборачиваясь, пригрозил:

– А еще ты будешь таскать воду из одного конца деревни в другой.

– Кир! – возмутился Маркус.

– Ничего не знаю, – отрубил Кир. – Давай завтракать.

Маркус обиженно плюхнулся на бревно и вцепился зубами в кусок хлеба с сыром.

Через несколько часов Кир заметил большую насыпь из влажного темного песка, походившую на пограничный холм. Такие холмы отделяли поселки на севере Делаи друг от друга. Значит, до ближайшего из них совсем недалеко, понял Кир и пустил коня рысью.

Он оказался прав: через несколько минут путники увидели поле, где крестьяне выращивали рис. Правда, самих крестьян там было очень мало, да и те явно куда-то спешили, связывая вместе серпы и складывая мотыги в большую телегу. Кир взглянул на Маркуса и поднял брови. Спутники подъехали ближе, Маркус негромко кашлянул и любезно произнес:

– Благоволение Амиры вам, добрые люди.

Крестьяне обернулись и дружелюбно посмотрели на пришельцев. Их было семеро: мужчина лет пятидесяти, двое молодых парней, две девушки, вряд ли отпраздновавшие свой шестнадцатый день рождения, и двое мальчишек бандитского вида, который им придавала торчавшая из волос солома. Старший поднял руку и прижал ее к груди в знак приветствия.

– Доброе утро, путники, – густым басом поприветствовал он чужаков.

Глаза мальчишек загорелись шальными огоньками, когда они увидели вооруженных самыми настоящими мечами воинов. Они немедленно подошли поближе и принялись разглядывать незнакомцев.

– Куда вы так торопитесь в разгар работы? – поинтересовался Маркус.

Старший улыбнулся.

– Вы, верно, впервые здесь? – сказал он. – Значит, вы не слышали о том, что сегодня в нашей деревне будут казнить ведьму.

– Ведьму? – Глаза Маркуса любознательно заблестели. – Ух ты! Никогда не видел живой ведьмы? А что она натворила, отравила кого-нибудь?

– Хуже. Она наслала на семью своего бывшего ухажера болезнь, от которой все они умерли в страшных мучениях.

– Кошмар! – содрогнулся Маркус, поежившись в седле. – Вот злобная старуха…

– Старуха! На вид ей не более двадцати, – скривился крестьянин, – но люди говорят, что уже почти четыреста.

– Вот это да! – восхитился молодой человек, привстав в стременах. – Это может быть интересно… Кир, поехали посмотрим? Заодно воды наберем, поесть… – Он смущенно замолчал, вспомнив, что покупать еду им как раз не на что.

Кир равнодушно пожал плечами, но потом ухмыльнулся и, подъехав поближе к повозке, непринужденно поинтересовался:

– А по хозяйству помощь не нужна?

Маркус от неожиданности и возмущения едва не грохнулся с лошади. Крестьянин подумал, глядя в небо, что-то пробормотал себе под нос и сказал:

– Ну, разве только дров наколоть…

Кир злорадно взглянул на своего спутника и тронул коня каблуками.

Селение, через некоторое время показавшееся на горизонте, никак не соответствовало своему громкому названию. Деревенька носила урдисанское имя Корбулишан, что на делайский язык переводилось как «Дом владыки мира», а на деле же это был крошечный поселок всего из двух десятков домов, жители которого занимались тем, что выращивали рис, пасли овец и вырезали из дерева кукол. Это была та самая деревня, мимо которой три года назад прошла Черная Армия, попросту не заметив маленькое селение. Жизнь в Корбулишане текла размеренно, неторопливо, каждый день был точной копией предыдущего. Жители были похожи друг на друга если не внешне, то характером, привычками, повадками. Словом, это было однообразное место, однообразные люди, однообразная жизнь.

Немногочисленное население Корбулишана собралось на пустыре за деревней в ожидании расправы над ведьмой, но староста и его окружение что-то запаздывали. За это время с Маркуса сошло семь потов. Под надзором своего строгого спутника он наколол целую поленницу дров, натаскал в дом своего нового знакомого, крестьянина по имени Маруф, двадцать ведер воды и вычистил овчарню, отчего от уставшего парня теперь исходил неприятный запах. Маркус быстро залез в баню и принялся яростно тереть свое тело огромной мочалкой, едва не сдирая раскрасневшуюся кожу с рук и груди.

Солнечные часы показывали, что завершался третий час после полудня, когда староста появился на пустыре. Четверо его спутников вели за собой связанную ведьму; при появлении последней крестьяне подняли крик.

– Будь ты проклята!

– В огонь ее!

– Пусть отправляется к Доргараку!

Маркус едва не подпрыгивал, силясь разглядеть за спинами негодующих жителей Корбулишана долгожданную ведьму, но все усилия его были тщетны.

– Кир! – крикнул он. – Ты видишь ее?

Вместо ответа Кир отвернулся и быстро скрылся в конюшне.

– Точно! – обрадовался Маркус, подбегая к другу, уже выводившему скакунов. Они вскочили в седла и подъехали к толпе, чтобы разглядеть казнимую.

Двое дюжих пахарей привязывали к столбу невысокую черноволосую девушку лет двадцати на вид, бедно одетую и босоногую. Когда крестьяне затянули узлы, она, не поднимая головы, исподлобья взглянула на приближавшегося к ней деревенского старосту, державшего в руке зажженный факел, и сквозь зубы проговорила:

– Чтоб тебя Зорг разорвал, деревенщина!

Крестьяне негодующе взревели, посылая проклятия. Ведьма вскинула голову и во весь голос крикнула:

– Чума на вашу деревню! Чтобы стухла кровь в ваших жилах, дураки!

Маркус, наполовину восхищаясь, наполовину удивляясь, покачал головой и, повернувшись к другу, хотел что-то сказать, но не успел: Кир помянул Дангара, выхватил из ножен, притороченных к седлу, древний меч и, издав яростный боевой клич, ударил коня плоской стороной клинка по крупу. Скакун поднялся на дыбы, оглушительно заржал и прыгнул вперед. Крестьяне шарахнулись в разные стороны, чтобы не угодить под копыта, и едва не опрокинули коня Маркуса вместе с седоком; последний ошалело смотрел на своего приятеля, мертвой хваткой вцепившись в рукоять сабли.

– Ох, сейчас нам пинков наваляют… – предрек он, сокрушенно покачав головой.

На пути Кира возник староста, отважно замахнувшийся факелом на разъяренного воина. Тот перерубил мечом нехитрое оружие корбулишанца, пнул его ногой в грудь и подскакал к столбу. Ведьма круглыми глазами смотрела на своего нежданного спасителя и пыталась что-то сказать.

– Кир? – недоверчиво прошептала она и вдруг в голос расхохоталась. Кир, очутившись позади нее, почти не глядя, ударил мечом по веревкам, чудом не разрубив девушке запястья, подхватил ведьму за талию свободной рукой и, перебросив ее через седло, пришпорил коня. Превосходный делайский жеребец взбрыкнул стройными ногами, вновь заржал и устремился к лесу.

– Эй, а я?! – завопил Маркус, видя, что жители деревни готовы сорвать на нем весь свой гнев. – А ну, осади назад, деревенщина!

Когда в руке парня сверкнула сталь, жители Корбулишана попятились. Маркус крутанул саблю над головой, заулюлюкал и, нещадно лупя скакуна каблуками по бокам, поспешил вслед за своим другом.

Крестьяне зароптали. Прихрамывая, староста подошел к своим соплеменникам и угрожающе вопросил:

– Кто привел сюда чужих?

– Маруф! – крикнул кто-то. Взгляды корбулишанцев обратились к упомянутому пахарю, который растерянно оглядывался на своих соседей.

– Это правда, Маруф? – спросил староста.

– Верно, я привел их, – справившись с собой, сказал Маруф. – Но они проезжали мимо и даже не знали о ведьме, клянусь! А тот, что помоложе, даже помогал мне по хозяйству! Наколол дров, натаскал воды…

– Их нужно поймать, – заявил староста.

– Еще чего! – хором заорали крестьяне. – Связываться с двумя громилами с мечами и ведьмой в придачу!

– Но добрые жители… – принялся было возражать староста, но крестьяне, возмущенно переговариваясь, начали расходиться.

– Эй, подожди! – крикнул Маркус, догоняя Кира и его «пленницу». – Ты словно невесту украл, честное слово…

Кир потянул поводья на себя, и жеребец остановился. Ведьма подняла голову и сдавленным от долгого висения вниз головой поперек седла голосом поинтересовалась:

– А мне долго еще так висеть?

Кир спихнул ее с седла. Девушка грохнулась на траву, ударилась бедром о выбеленную солнцем кость, торчавшую из земли, и, вскрикнув от боли, возмутилась:

– Мог бы и повежливее!

Маркус наконец-то доскакал до приятеля, остановил коня и, с шумом втягивая воздух в горящие легкие, сипло спросил:

– Какая муха тебя укусила?

Кир спешился, дернул ведьму за руку, поставил ее на ноги и рявкнул:

– Какие демоны занесли тебя сюда, Лила?

– Вы знакомы? – обалдел Маркус.

Лила обиженно посмотрела на Кира и буркнула:

– Ничего себе поздоровался…

– Эге-э-й!!! – крикнул Маркус, встревая между ними. – Что здесь происходит?

Лила насупилась и опустила взгляд. Кир выжидающе смотрел на нее, на глазах свирепея, и молчал. Маркус досадливо охнул и, махнув рукой, отошел в сторону.

– Ну что ты на меня уставился? – не выдержала Лила.

– Я жду объяснений.

– А кто ты такой, чтобы я давала тебе объяснения?

– Ах вот как?! – потеряв терпение, рявкнул Кир. – Если хочешь, я могу отвезти тебя обратно на костер да еще подбросить дровишек в огонь, чтобы твоя душа поскорее очистилась! Или прямо здесь, согласно обычаю, отсечь тебе голову и закопать поглубже, чтобы ты среди ночи не стала пить кровь у несчастных крестьян. А могу просто отвезти тебя на рынок и продать как диковинку в какой-нибудь Хуаинлинн! Тебя устраивают такие перспективы?

– Чего ты ко мне пристал? – закричала Лила, сверкая огромными черными глазами. – Кучка деревенских дураков решила сжечь невинную девушку, беспричинно обвинив ее в колдовстве, а ты еще на меня орешь! В конце концов, ты мне не муж, не отец и не брат, чтобы повышать на меня голос!

– Значит, то, что я только что спас тебе жизнь, не в счет?!

– О боги, да хватит вам! – оглохнув от криков, завопил Маркус, хватаясь за голову. – Можно подумать, что вы женаты! Кто-нибудь может мне объяснить, что тут происходит?

Оба спорщика замолкли. Маркус удовлетворенно кивнул и обратился к своему другу:

– Откуда ты ее знаешь?

Кир и Лила познакомились около девяти лет назад. В том году Кир направлялся в Урдисан, хотел поступить на службу к королю Альмарушу, который готовился к войне с западной державой, носившей совсем не воинственное имя Амалия, и ночевал в небольшой деревне на самой границе Делаи и Урдисана. Хозяева оказались добрыми, радушными людьми. Они приняли молодого воина, накормили и устроили на ночлег. Кир не преминул отплатить им за доброту и этой же ночью поймал вора, таскавшего зерно из амбара. Этим вором и оказалась десятилетняя девочка по имени Лила, которая, едва Кир ушел, сбежала из-под замка – хозяева, дожидаясь прихода старосты, заперли ее в сарае – и увязалась за ним. Когда Кир повстречался с разбойниками, собиравшими «проходную дань» со всякого путника, она бросилась ему на помощь, и Киру пришлось спасать ее от ее же собственного бесстрашия.

Всю дорогу, до самого Минэя, Киру пришлось терпеть эту взбалмошную, непоседливую девчонку, так и норовившую попасть в какую-нибудь передрягу. То она раздразнила песчаного червя, который изрыл все барханы, пытаясь изловить дерзкую добычу, то угодила в берлогу гигантских скорпионов, но все это было мелочью по сравнению с тем, что она устроила на третий день их совместного путешествия. Лила забралась в древний храм одного из Старых Богов, покровителя чернокнижия Зандара, и едва не угодила на жертвенный алтарь. Кир выручил ее и из этой беды, а когда они дошли до ближайшей деревни, дал ей немного денег и отправил в храм Амиры, чтобы девочка нашла свое место в жизни. Немудрено, что Кир удивился, увидев, что девушку, которую он девять лет считал добропорядочной жрицей, собираются сжечь как ведьму.

– Та-ак… – протянул Маркус, выслушав историю, рассказанную Киром и постоянно перебивавшей его Лилой. – В принципе я все понял, кроме одного.

– Спрашивай, не стесняйся! – подбодрила его девушка, стрельнув глазами в сторону молодого человека.

Маркус расплылся в улыбке и двинул бровями в ответ. Кир толкнул приятеля в плечо и наградил многообещающим взглядом. Поскольку, когда Кир так на кого-нибудь смотрел, разницы между взглядом многообещающим и взглядом свирепым не было никакой, Маркус поспешно принял серьезный вид и спросил:

– Ты действительно ведьма?

Лила открыла рот, стиснула в кулаке ладанку, что носила на шее, а потом медленно начала краснеть. Сначала вспыхнули румянцем щеки и нос, потом начали розоветь лоб и шея. Она смущенно опустила взгляд и что-то пробормотала.

– Лила! – Кир так выразительно посмотрел на девушку, что она, не поднимая глаз, почувствовала его взгляд всем телом.

– Что?! – вскричала она. – Кир, ты что, не знаешь меня? У меня много недостатков, это верно. Я воровата, болтлива, самоуверенна, все так, но как ты можешь подозревать меня в черном колдовстве?! Подумаешь, крестьяне хотели меня сжечь! Да та семья просто чем-то отравилась!

– Маруф сказал, что среди них был твой бывший жених, – напомнил Маркус.

Лила удивленно вскинула брови.

– Что он сказал? – изумилась она. – Да он рехнулся, этот ваш Маруф! Откуда у меня мог быть жених в Корбулишане, если я только вчера туда пришла?

Кир и Маркус переглянулись.

– Ты не врешь? – подозрительно спросил Кир.

Лила сделала невинное лицо.

– Кир, милый, когда это я тебе врала?

– Да все время, – ответил Кир. – Ладно, Край увидит, лжешь ты или нет. А сейчас предлагаю двигаться дальше.

Предложение поддержали оба его спутника, и вскоре два скакуна шагом направились к Северным горам. Кир ехал чуть впереди, а Маркус, усадивший позади себя Лилу, посматривал назад, чтобы заметить погоню, если таковая будет. Но поскольку, оглядываясь, он все время встречал большие темные глаза Лилы, даже если бы за ними кто-то следил, Маркус ничего бы не заметил.

– Скажи, а ты давно знаешь Кира? – негромко спросила Лила.

– Не очень, всего пару недель, – ответил Маркус.

Девушка придвинулась к нему совсем близко и, положив подбородок на его плечо, прошептала:

– Что с ним случилось? Он и раньше-то был мрачноватым типом, но сейчас его просто не узнать. Служба в Урдисане не пошла ему на пользу?

– Понимаешь, Лила, – немного смутившись, сказал Маркус, – я не уверен, что имею право говорить с тобой об этом. Если он захочет, то и сам расскажет.

– Все настолько серьезно?

Маркус кивнул.

– Кроме того, он, по правде говоря, не очень-то разговорчив…

– Это верно, – туманно глядя поверх плеча собеседника, улыбнулась Лила. – Расскажи, как вы с ним познакомились?

– Это долгая история, – покачал головой Маркус, – придется начинать с самого-самого начала.

– Валяй, я слушаю.

– Ладно. В общем, до встречи с Киром я жил в воровском квартале Мариджана…

Глава 4

Ночной лагерь путники разбили в пяти-шести часах езды от Северных гор. Пока Кир разводил костер, Маркус и Лила расседлывали лошадей и продолжали делиться мнениями о своем суровом, немногословном друге. Маркусу нравилась эта энергичная, бойкая девушка. Когда она говорила, он делал вид, что внимательно слушает, а на самом деле любовался ее густыми смоляными кудрями, большими глазами, то вспыхивавшими, как огоньки, то мерцающими, как звезды на ночном небе, ямочками на щеках, появлявшимися, когда Лила улыбалась, пухлыми алыми губами и круглым детским подбородком, придававшим ей невыразимое очарование.

Сердце же Лилы разрывалось на две неравные части. Кира она знала давно, пусть и не очень хорошо, но все-таки когда-то они были неразлучны. Дня четыре. Потом этот вечно чем-то недовольный пятнадцатилетний парень, вооруженный мечом, с которым уже тогда очень хорошо управлялся, сбагрил ее этим медлительным, пустоголовым жрицам Богини Света, а сам преспокойно отправился воевать. Но он несколько раз, включая и сегодняшний день, спасал ей жизнь. И потом, разве хоть одна девушка устояла бы перед этим сильным, суровым мужчиной с такими глубокими и сумрачными глазами? Поэтому-то и разрывалось сердце Лилы на две части, ведь и Маркус ей тоже нравился. Он, конечно, совсем не был похож на Кира: невысокий, не очень-то мускулистый, и глаза у него были голубые, веселые. Но он открыто хотел подружиться с ней, не пытался от нее избавиться, не кричал на нее, и потом, он жил довольно интересной жизнью: ушел из дома не в двенадцать лет, как Кир, а в семнадцать, отправился в Мариджан и начал чистить карманы жителей столицы, за что неоднократно попадал в руки стражников. Правда, в тюрьме он был только один раз и то недолго: в день тринадцатилетия принцессы Шалеты всех заключенных, исключая убийц и государственных изменников, выпустили на свободу. Человек шесть-семь, не более. Поначалу Лиле показалось, что Маркус – обычный карманник, но когда он начал рассказывать о своей жизни в Гильдии воров, о том, как он, чтобы доказать свое мастерство, выкрал из Башни Магов драгоценный манускрипт заклинателей демонов и едва-едва вырвался из когтей смерти, она поняла, что жизнь бывает интересной у самых разных людей. К тому же Маркус очень симпатичный, призналась себе Лила, поневоле краснея.

– Наговорились? – поинтересовался Кир, с треском бросая наземь собранный хворост. – Я что, нанимался все за вас делать?

Болтуны пристыженно замолкли и отправились к огню готовить ужин. Кир покачал головой и взглянул на темневшую вдали громаду Северных гор. Все повторяется, сказал ему два года назад старый прорицатель, вручая предводителю Черной Армии магический талисман – Монету Созвездий. Кир криво улыбнулся.

– Время – это прямая, Кир, а жизнь – круг. Такой же, как эта монета.

– К чему все эти разговоры, старец?

– В твоей жизни настанет миг, когда тебе придется оглянуться на свое прошлое и понять его. Лишь тогда ты сможешь БЫТЬ в настоящем и без страха смотреть в будущее. Возьми этот талисман. Он поможет тебе.

– Как эта монета сможет мне помочь? И в чем?

– Прошлое всегда возвращается, Кир. Никогда не забывай этого.

Почему этот старик всегда оказывался прав? Этот вопрос Кир задавал себе не один раз, но никогда не мог найти ответа. Но все, о чем предупреждал старик, сбывалось. Вот и сейчас Кир смотрит в свое прошлое и пытается понять, как жить дальше. И стоит ли вообще жить. А впереди еще более тяжкое испытание: взглянуть в глаза предка и посметь вернуть ему меч, что в древности спасал мир, а сейчас едва не утопил его в крови. Кир вздрогнул. Прохладный ночной ветер показался ему ледяным, как на родине его матери, в Нордмире.

– Кир, – позвал его Маркус, – все готово.

Ночью Кир неожиданно проснулся. Чувство опасности знакомо кольнуло в висок, рука сама собой потянулась к мечу. Полулежа, воин быстро, не двинув ни единым членом, огляделся. Среди барханов промелькнули три тени, устремившиеся за спины спящих путников. Взгляд Кира метнулся им вслед, словно уцепившись за силуэты незнакомцев, левая рука быстро и бесшумно вытянула из ножен тяжелый охотничий нож.

Тени разделились. Одна заскользила в сторону Кира, две другие – к Маркусу и Лиле; воин заметил, что каждый из ночных убийц вооружен двумя короткими, чуть изогнутыми мечами катта, которыми обычно пользовались наемные убийцы из Хуаинлинна.

Миг – и Кир был на ногах с обнаженным мечом в одной руке и ножом – в другой. Из его глотки вырвался яростный боевой клич, нож вылетел из руки и метнулся в сторону убийцы-одиночки, а сам Кир кувырком бросился под ноги тем двоим, что собирались прирезать Лилу и Маркуса.

Последние подскочили, разбуженные криком своего воинственного спутника. Увидев выросшие перед ним фигуры наемных убийц, Маркус выхватил саблю и, вскакивая на ноги, крикнул:

– Лила, прячься!

Проверить, послушалась девушка или нет, ему не удалось: наемники молча бросились на него, вращая мечами перед собой. Парень вскинул саблю и принял клинком атаку одного из противников. Второй неожиданно получил сильный удар кулаком в солнечное сплетение и, задохнувшись, отпрянул. Кир с разворота ударил его ногой в челюсть и, опрокинув нападавшего на землю, вонзил меч в его грудь. Древний клинок с хрустом вошел в плоть, убийца захрипел и мгновенно испустил дух. Кир рывком высвободил меч и повернулся к своему первоначальному противнику, кружившему вокруг поля битвы. Нож, который метнул в него Кир, лежал на траве.

Маркус едва успевал отражать молниеносные, похожие на атаки змеи удары изогнутых клинков катта. Парень, безусловно, умел защитить себя, но не с мечом в руках и не от такого опытного и хладнокровного противника, как этот проклятый ночной убийца. Маркус обливался потом, но пока успешно парировал удары коротких мечей, хотя и знал, что еще пара минут, и супостат его окончательно вымотает. Бывший вор сделал шаг назад, споткнулся о верблюжий череп, крепко завязший в песке, и упал на спину. Сабля вылетела из его руки, и Маркус остался безоружным всецело во власти наемного убийцы. Тот торжествующе расхохотался и приготовился нанести быстрый и точный удар.

Толстая пожелтевшая кость с треском ударила наемника в лоб, тот шарахнулся назад, покачнулся и завалился на спину, точно пьяный крестьянин после дружеской попойки.

Маркус быстро поднялся, подобрал саблю и огляделся в поисках неизвестного спасителя. Им оказалась бледная, как покойник, Лила. Парень облегченно улыбнулся и подмигнул девушке.

Клинки с лязгом сталкивались друг с другом, высекая снопы искр. Катта мелькали, как серые молнии, пытаясь пробить защиту Кира, но тщетно: двуручный меч, испачканный кровью, словно превратился в непробиваемый щит и отражал все удары легких восточных клинков. Глаза бывшего предводителя Черной Армии встретились с узкими раскосыми глазами ночного убийцы. В зрачках противника Кир вдруг увидел непонятные алые отблески. Воин взревел и со всей яростью обрушил клинки на его голову. Древний меч громко заскрежетал о мечи убийцы, Кир отвел его руки в сторону и ударил ногой по почкам. Убийца выронил мечи и отпрыгнул в сторону. Скрытое под маской лицо осталось непроницаемым, но в глазах блеснуло что-то странное, он издал дикий крик и безжизненно рухнул на землю.

– Копье Дангара! – вырвалось у Кира, опустившегося перед мертвецом на колени и сорвавшего с него маску. Это действительно был уроженец Хуаинлинна, которых делайцы для краткости называли просто «шихчины», по имени первого правителя этого народа. Рот наемника был окровавлен, глаза закатились так, что видны были одни белки. Кир нажал на челюсти трупа и открыл ему рот.

– Очень изобретательно, – пробормотал он.

Маркус и Лила подошли поближе.

– Что там, Кир? – полюбопытствовал первый.

Кир вытер меч об одежду шихчина и сунул его в ножны.

– Он откусил себе кончик языка, – сказал он, – и умер от боли и обильного кровотечения. Я слышал о таких трюках, но не думал, что это правда.

– Зачем? – с исказившимся от отвращения лицом простонал Маркус.

– Чтобы мы не задавали вопросов. Вернее, чтобы не отвечать на них.

Друзья на некоторое время приумолкли, потом Лила встрепенулась:

– Кир, по-моему, этот парень еще жив, – сказала она, указывая на жертву найденной в песке кости. Кир быстро подошел к зашевелившемуся шихчину, стянул с него маску и сдавил горло пленника.

– Кто тебя послал? – спросил он.

Убийца молчал и лишь злобно вращал глазами. Кир повторил вопрос на его родном языке, но шихчин по-прежнему не желал отвечать.

– Ладно, приятель, – ласково сказал Кир, отпуская горло пленника. – Пока можешь помолчать. Я думаю, переломанные в нескольких местах руки и ноги развяжут тебе язык.

На лице шихчина сверкнула улыбка, Кир громко выругался и хотел разжать челюсти пленника, но опоздал: тело его изогнулось в агонии, по подбородку потекла кровь, и через мгновение все было кончено.

– Проклятие! – сплюнул Кир. – Надо же было мне упомянуть про язык!

Трупы оттащили подальше и забросали песком. Кир велел спутникам досматривать сны, а сам остался за часового. Взглянув на угрюмое лицо друга, Маркус пожал плечами и хотел было уйти, как вдруг увидел, что и без того не очень веселое лицо Кира прямо на глазах становится все мрачнее и мрачнее.

– Что случилось? – негромко, чтобы не услышала Лила, спросил он.

Кир повернул голову.

– Что-то мне это все не нравится, – сказал он. – Сначала ее пытаются сжечь как ведьму, потом кто-то подсылает к нам наемных убийц… Думаю, утром с ней нужно будет серьезно поговорить.

– Ага. С применением дыбы, раскаленного железа и молотка для расплющивания пальцев. Между прочим, с чего ты взял, что убийц подослали к ней? Ведь это мы ввязались в историю с Анхом.

– Знаешь, иди-ка ты лучше к Лиле, ей, по-моему, не спится, – посоветовал Кир, пихая приятеля в бок.

Маркус хрюкнул и отошел к костру. Лила приподнялась и с тревогой посмотрела на него.

– Что случилось? – спросила она.

Молодой человек улыбнулся и, улегшись рядом с ней на одеяло, сказал:

– Ничего. Так, мужские разговоры.

Лила придвинулась к нему поближе и взяла за руку.

– Если не хочешь, можешь не рассказывать, – прошептала она, едва не касаясь губами его уха.

Маркус улыбнулся.

– Когда-нибудь, – ответил он, закрывая глаза.

До рассвета оставалось примерно часа два, когда Кир, по-прежнему стоявший на часах, услышал какой-то странный звук. Обернувшись, он сделал несколько шагов вперед и всмотрелся в темноту. Это был не шепот ветра с барханами, но это не походило и на шаги ночного зверя. Значит, это мог быть только человек. Кир выхватил меч из ножен и бесшумно пошел на звук. Если бы Кир был рысью, он бы застыл на месте с поднятой лапой и навострил уши, но он был обычным человеком, поэтому он выставил клинок перед собой и оглушительно свистнул. Всякий зверь немедленно бы выдал себя, но тот, кто прятался среди барханов, остался на месте и не издал ни звука. Кир осмотрелся, взглянул на спящих спутников и, не увидев никого подозрительного, шагнул в темноту.

Огромная волосатая туша словно выросла из песка. Кир успел заметить только оскаленную пасть с крупными желтыми клыками и маленькие, налитые кровью глаза, когда чудовище ударом длинной, перевитой канатами мускулов лапы выбило из его руки меч и вонзило когти в плечо. Через мгновение Кир уже лежал на земле и пытался отвести от своего горла клыкастую пасть гигантской лесной обезьяны. Зверюга вонзила когти еще глубже в плоть воина, оглашая воздух утробным рыком, и рванула лапу вниз, раздирая мясо на груди ничтожного человечка, осмеливавшегося бороться за свою жизнь. Кир закричал, но не ослабил хватки, не позволяя клыкам приближаться к своему горлу. Боль разливалась по всему его телу, кровь хлестала из живописно развороченной раны, но мышцы рук словно окаменели: уперев кисти в подбородок обезьяны, он удерживал ее пасть на безопасном расстоянии. Монстр заревел и погрузил когти в бок молодого воина. Кир стиснул зубы и что есть силы боднул ее головой в сплющенный нос. Обезьяна дернула головой от внезапной боли, и Кир врезал ей кулаком в горло. Чудовище захлебнулось собственным ревом и, вскочив на короткие кривые ноги, сдавило здоровенными лапищами ребра своего дерзкого противника. Кир ощутил во рту металлический вкус крови и, хрипло застонав, хлопнул раскрытыми ладонями по ушам обезьяны. Та взвизгнула и разжала хватку, Кир упал на колени, выхватил из ножен охотничий нож и, прыжком оказавшись перед самым носом чудовища, всадил тяжелый клинок по самую рукоятку в брюхо зверя.

Исполненный боли и ненависти рев смертельно раненной обезьяны наконец-то разбудил крепко спавших Лилу и Маркуса.

– О боги, что это?! – вскрикнула Лила.

– Где Кир? – Маркус подхватил саблю и ринулся туда, откуда доносились звуки борьбы. Лила устремилась за ним.

Обезьяна махнула лапой в попытке достать противника когтями, но Кир ловко увернулся и полоснул ножом по толстой шкуре зверя. Чудовищный монстр отдернул раненую конечность и заворчал, словно случившееся его несказанно обидело.

Кир слабел. Кровь текла из четырех багровых полос на его груди и раны на боку, каждый мускул дрожал от огромного напряжения, а нож уже начинал предательски приплясывать в пальцах. И зверь, похоже, понял это. Кир готов был поклясться, что на страшной морде мелькнуло какое-то подобие улыбки. Обезьяна оскалилась и с громким рычанием бросилась на бледного от потери крови воина. Собрав последние силы, Кир нырнул под вытянутые лапы и ударил окровавленным ножом в грудь чудовища, чуть влево от середины. Обезьяна издала мучительный вопль и, навалившись всем телом на теряющего сознание воина, погрузила клыки в его и без того изуродованное плечо. Два окровавленных тела рухнули на траву, и Кир не смог даже застонать, когда тяжелая туша лесной твари вновь прижала его к холодному, влажному от крови песку.

– Кир! – воскликнул Маркус, подбегая к тихо рычавшей обезьяне. – О Амира, что это?!

Обезьяна неожиданно раскрыла пасть и протяжно завыла, когда перед ней оказалась Лила. Кир повернул голову и увидел, что в маленьких, глубоко посаженных глазах зверя мелькнул красный огонек.

– Копье Дангара… – прошептал он и потерял сознание.

Лила завизжала. Маркус поднял саблю над головой и хотел было отсечь обезьяне голову, но понял, что чудовище мертво. Нож Кира сделал свое дело.

– Лила, иди сюда, – позвал он, кладя саблю на землю, – нужно стащить с него эту тварь…

Даже вдвоем они едва-едва сдвинули коченеющую обезьяну со своего друга. Кир был без сознания, из уголка его рта стекала струйка темной крови, он с трудом дышал, с хрипом втягивая воздух в легкие. Маркус и Лила вцепились в густую шерсть мертвой твари и со стоном потянули ее на себя, но бесполезно: труп был слишком тяжел.

– Что же делать?.. – прошептала Лила. – Она раздавит его!

– Придется разрубить обезьяну, – с отвращением произнес Маркус, берясь за саблю. – Надеюсь, у меня хватит сил…

Превосходный эстимальский клинок с хрустом вошел в спину мертвой обезьяны и намертво застрял в позвоночнике. Маркус побледнел, дернул саблю к себе и разразился проклятиями.

– Не выходит, – процедил он сквозь зубы. – Сабля застряла…

– Как же быть? – прошептала Лила. – Кир может умереть…

– Все зависит только от тебя, девочка, – раздался за ее спиной чей-то голос. Маркус и Лила обернулись. Перед ними стоял мужчина, от шеи до самой земли укутанный в превосходный бархатный плащ пурпурного цвета. Это был высокий, подтянутый, широкоплечий человек, похожий на древнего короля или высшего мага какого-нибудь процветающего культа. В его серых, словно вырезанных из яшмы глазах бегали странные искорки, напоминавшие горячие угли.

– Кто ты? – спросил Маркус, глядя на незнакомца.

Тот снисходительно улыбнулся:

– Спроси об этом свою подругу.

Маркус быстро, словно его ужалила пчела, обернулся и воззрился на Лилу. Девушка отпрянула, сомкнув пальцы на ладанке.

– Уходи… – прошептала она, ненавидящими глазами глядя на пришельца. – Я не отдам его тебе…

– А я думаю, что отдашь, – заверил ее тот, – иначе твоему другу придется долго и мучительно умирать.

– Что все это значит, Лила? – спросил Маркус. – Объясни!

Девушка отступила, по-прежнему держа руку на ладанке и молча глядя на придавленного тяжелым трупом обезьяны Кира. В ее больших черных глазах застыл страх.

– Ну же, Лилиана, не тяни время, – нетерпеливо сказал незнакомец, распахивая плащ, под которым оказался большой платиновый медальон в виде шара, схваченного драконьей лапой. – Отдай мне Глаз Дракона.

– Глаз Дракона? Да что, во имя Амиры, здесь происходит? – закричал Маркус, совершенно ничего не понимая.

Чужак приблизился к девушке и почти ласково сказал:

– Если ты не отдашь мне камень, твой друг умрет. Пока еще есть шанс спасти его, девочка.

– Я… Но…

– Камень!

Лила зажмурилась и еще крепче сжала в руке ладанку.

– Нет… Нет! НЕТ! – что есть сил закричала она, срывая ладанку с шеи и поднимая ее над головой. – Убирайся туда, откуда пришел!!!

Кожаный мешочек в ее руке вспыхнул рубиновым светом. Алые лучи словно прорезали ее руку, хлынув между пальцев, и осветили багрянцем полянку и деревья вокруг. Труп обезьяны мгновенно растаял, словно его и не было, а незнакомец взревел, прикрыв глаза рукой, выкрикнул заклинание и исчез. Только в воздухе раздался его угрожающий голос:

– Я вернусь за тобой, Лилиана!

Глава 5

Ночь была теплой. Шпили Мариджана, столицы Делаи, тускло поблескивали в лунном свете, словно спали вместе со всем городом. Похожие на луковицы купола лениво отражали холодный свет луны, отчего вокруг них образовался бледно-золотой ореол. Устало повисший золотой флаг с терновым венком в середине походил на змею, обвившую шпиль Королевской башни. Царила тишина, изредка нарушаемая хлопаньем крыльев одинокой совы, которая не могла найти себе ужин и летала над спящим городом в бесплодных поисках пищи.

Принцесса Шалета спала на роскошном ложе, утопая в пуховой перине. Луна светила прямо в окно, и юная владычица небольшого южного королевства, не просыпаясь, отворачивала лицо от светлой полосы, но не проходило и минуты, как ее голова снова попадала под луч света.

Шалете было всего семнадцать, но ранняя смерть отца, короля Димира, и тяжелая болезнь матери, не дававшая королеве Аише подняться с постели, заставили девушку надеть корону и взять в свои руки бразды правления. Несмотря на малые размеры и мирные отношения со всеми соседями, королевство все равно доставляло много хлопот юной принцессе. Распри купцов, интриги королевских советников, ссоры жрецов – все это тяжким грузом легло на хрупкие плечи семнадцатилетней властительницы, но она старалась изо всех сил быть достойной правительницей, и народ приветствовал ее попытки облегчить жизнь простолюдинов.

У резных дверей, запертых изнутри тяжелыми железными засовами, стояли два стражника. Один нахально спал, надвинув на глаза островерхий шлем, а второй ревностно нес ночную стражу, защищая принцессу от полчищ врагов, которые снились ему на протяжении всей ночи, и тихонько похрапывал в курчавую бороду.

Начальник стражи свирепо взглянул на спящих стражей, дернул себя за ус и от души заехал латной перчаткой по уху одному из них. Тот встрепенулся, выставил перед собой алебарду и получил удар по носу. Второй стражник проснулся и приготовился заорать что-то вроде «стой, каналья!», но так же, как и первый, оказался на полу.

– Вы что себе позволяете?! – еле удерживаясь от крика, яростно прошипел начальник стражи. – Спите на посту? Да я вас обоих на дыбу отправлю, негодяи!

Стражи хором забормотали какие-то извинения, утирая рукавицами разбитые носы, но напрасно: начальник отдал приказ одному из сопровождавших его гвардейцев препроводить нерадивых солдат в темницу и всыпать обоим по десять палок, а на их место поставил двух бравых молодцев из личной королевской охраны.

Когда провинившихся увели, начальник стражи, которого звали Хашум, спустился вниз, продолжая обход. На лестнице он встретил Нинура, главного советника принцессы Шалеты.

– Мой господин, – поклонился он.

Нинур жестом велел ему задержаться.

– Во дворце все спокойно? – спросил он высоким голосом аристократа.

Хашум вновь поклонился.

– Да, мой господин. Двое стражей заснули на посту, но я вовремя обнаружил это.

– Принцессу должны охранять денно и нощно, – многозначительно глядя на него, сказал Нинур.

«Как будто я этого сам не знаю! – внутренне скривился начальник стражи. – Строит из себя…»

– И вот еще что, – продолжил Нинур, – на днях должен прибыть человек по имени Мегар. Как только он появится, немедленно препроводи его ко мне.

Хашум в третий раз поклонился и продолжил обход.

Кир пришел в себя, когда над горизонтом показался край солнечного диска, глубоко вздохнул и тут же едва не застонал он нестерпимой боли в груди, плечах и правом боку. Перед глазами все поплыло. Коснувшись ран, Кир обнаружил, что кто-то их уже смазал лечебным маслом, которое носил с собой Маркус.

Скосив глаза, Кир увидел неподалеку Лилу и Маркуса. Они о чем-то яростно спорили.

– Расскажи, что все это значит! – требовал Маркус. – Это ведь из-за тебя Кира едва не сожрала проклятая обезьяна! И шихчинов наверняка послал этот тип, чтобы избавиться от тебя.

Лила молчала, держа руку на ладанке и глядя себе под ноги. Маркус взял ее пальцами за подбородок и вздернул голову вверх.

– Что такое Глаз Дракона? – спросил он. – Рассказывай!

«Глаз Дракона? – ошеломленно подумал Кир. – Что это?» Он хотел было приподняться, но от усилия в груди вновь вспыхнула боль, и он со стоном опустился на одеяло.

Лила первой заметила, что он очнулся, и бросилась к нему.

– Кир, как ты? – чуть не плача, она схватила его руку и прижалась к ней щекой. – Прости меня, пожалуйста, это все из-за меня!

Маркус опустился рядом с приятелем на колени.

– Живой? – стараясь придать своему голосу побольше солдатской циничности, спросил он.

Кир кивнул.

– Да уж не помру.

– Мне так стыдно, Кир, – всхлипывала Лила. – Если бы не я, ничего бы не произошло…

– Так, – произнес Кир, отнимая у нее руку. – Что это за история с Глазом Дракона?

– Точно, – поддакнул Маркус, устраиваясь поудобнее рядом с ним. – Рассказывай, Лила.

Девушка вздохнула, вытерла слезы и, в последний раз хлюпнув носом, начала свою историю:

– Вообще-то это началось еще тогда, когда ты меня спихнул жрицам Амиры. Мне было страшно скучно в храме среди этих строгих, глуповатых, помешанных на добродетели теток, поэтому уже через три месяца я убежала и отправилась в Минэй, чтобы найти тебя, но не сумела. Стражники у королевского дворца сказали, что все наемные солдаты отправлены на войну с Амалией. Я сразу же решила, что ты погибнешь, поплакала немножко и решила вернуться в Делаю. По пути назад я вновь наткнулась на святилище Зандара, а поскольку это произошло к ночи, и спать мне было негде, я устроилась на ночлег внутри храма. Ночью мне приснился сон: огромный алый дракон летит по затянутому серыми тучами небу, изрыгая из ужасной пасти пламя. И вдруг этот дракон повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза. Ох, меня и сейчас дрожь пробирает, когда я вспоминаю его взгляд! Его единственный глаз был красным, словно закатное солнце, зрачок был вертикальным, как у кошки, и походил на глубокую, бездонную трещину в алой земле… Он затягивал меня, звал за собой, завораживал, как змея завораживает свою жертву… Когда я уже была готова пойти за ним туда, куда он меня позовет, дракон вдруг выпустил из ноздрей густой, черный дым, открыл пасть и сказал… Даже не сказал, его голос, густой, тяжелый, нечеловеческий, прозвучал прямо в моей голове. Его слова, наверное, навсегда врезались в мою память… Он сказал: «Будь со мной, и обретешь силу, которая изменит мир!»

Я сначала очень испугалась, закричала от страха и проснулась, разбуженная собственным криком. В храме было тихо, душно и темно. Кроме меня там никого больше не было. Больше я заснуть не смогла, поэтому быстро собралась и ушла из этого страшного места.

В общем, следующие четыре года я жила в Лимаране, ну, в том городе на границе Урдисана и Делаи, который потом разрушила Черная Армия. Этот дракон иногда снился мне по ночам, но с каждым разом все реже и реже. В конце концов, я и думать забыла о той ночи в храме Зандара и жила спокойно и достаточно счастливо. У меня даже появился постоянный парень… И вот однажды в Лимаране появился странствующий маг по имени Шанагара. Он показывал замечательные фокусы, добывал огонь щелчком пальцев, излечивал порезы и ссадины одним прикосновением, превращал кусочки белого шелка в голубей… Я была просто потрясена. После вечернего выступления я подошла к нему и попросила научить меня этим фокусам. Он засмеялся и сказал, что фокусы – это обман, хоть и безвредный. «Если ты чувствуешь себя достойной, – сказал он, – я научу тебя истинной магии, и все эти трюки будут казаться тебе смешными и наивными». Ну, могла я устоять перед таким предложением? Шанагара поселился в Лимаране и стал учить меня колдовству. Сначала он заставлял меня читать толстенные мудреные фолианты древних мудрецов, учил готовить снадобья, мази всякие, а потом дал мне маленький платиновый медальон. Правда, он назвал этот металл каким-то чудным словом «клаиновый», но я ничего не поняла и не придала этому значения. Медальон мне очень приглянулся: он был выплавлен в виде драконьей лапы, сжимающей шар. Шанагара сказал, что это – символ покровителя истинных магов, чье имя я узнаю, когда пройду испытание в башне Кхорамайш-Нуаш. Я неделю училась выговаривать это название, но так и не выяснила, что оно означает.

Короче говоря, училась я добросовестно, выполняла все задания, что давал мне наставник, а иногда, если его не было поблизости, я пыталась читать его колдовскую книгу. Я не понимала ни слова из того, что там было написано, однако, каким-то образом умудрялась кое-что запоминать… Потом, когда Шанагара перестал надолго отлучаться из дома, мне пришлось прекратить эти «тайные занятия».

В конце года Шанагара пришел ко мне и сказал, что пора отправляться в путь. «Пришло время тебе познать истинную магию!» – торжественно сказал он, протягивая мне огромный фиолетовый балахон, который налез бы, наверное, и на слона. Я его надела, и мы покинули Лимаран. И очень вовремя! Через три месяца я узнала, что эта страшная Черная Армия уничтожила город вместе со всеми его жителями! Но мы с Шанагарой к тому времени были далеко… Так вот, он три дня вел меня по пустыне, а я, дура, даже не догадывалась, куда мы идем. Представить себе не могла, куда меня ведет этот негодяй! Через три дня я пришла в ужас: мы оказались перед полуразрушенным храмом Зандара! Я хотела убежать, но было поздно. Шанагара пришел в ярость. Он схватил меня за руку, притянул к себе и закричал: «Ты принадлежишь моему повелителю! Племя истинных магов возродится, и мы с тобой станем первыми среди них!» Сперва я испугалась до истерики, но потом решила сделать вид, что смирилась со своей судьбой. Мы переночевали в этом храме, и мне снова приснился дракон. Он повис в воздухе, но, хотя крылья его были раскрыты, он не парил, а просто висел посреди небес. Облака быстро бежали по небу, а он оставался на месте и смотрел на меня своим ужасным глазом, который вновь затягивал меня в бездну зрачка… Дракон ничего не говорил, он просто смотрел, и от этого мне было еще страшнее… Но проснуться, как тогда, в первый раз, я не смогла. Представляете себе, целую ночь огромный крылатый ящер неотрывно смотрел на меня, ничего не говоря… Ужас какой-то.

Утром мне было очень плохо: тошнило, голова ужасно кружилась. Но Шанагара был неумолим. «Тебе плохо? – спросил он, чуть улыбаясь. – Тогда покажи, чему ты научилась». Я развела небольшой костер, сожгла в нем шкурку крысы, истолкла пепел с сухим оленьим мхом, смешала все это с затхлой болотной водой, которую мне одолжил Шанагара, и выпила. Противно. Это была не магия, а обыкновенная медицина, просто нужно было точно знать пропорции… Впрочем, вам это неинтересно.

Мне стало лучше, и Шанагара снова потащил меня через пустыню. Мы шли очень долго, больше недели, и однажды утром он завязал мне глаза и начал говорить заклинание. Я сразу же начала внимательно слушать и запоминать каждое слово, но пассов, что он делал, я не видела. Потом Шанагара снял повязку с моих глаз, и я увидела, что мы стоим посреди пустыни перед высокой черной башней, сложенной из огромных обсидиановых глыб. Это и была башня Кхорамайш-Нуаш.

Мы вошли внутрь через огромные ворота. «Завтра утром ты должна быть готова к испытанию, – сказал Шанагара. – А сейчас отдохни».

«А что меня ждет?» – спросила я. Шанагара не ответил. Двое слуг подошли ко мне, взяли под руки и повели по длинному, темному коридору в приготовленную для меня комнату. Я поняла, что лучше всего мне хорошенько выспаться, поэтому быстро приготовила сонное зелье, выпила его и заснула. В ту ночь сны мне не снились.

Шанагара разбудил меня еще до рассвета. Он вошел в комнату и бросил мне какой-то сверток. «Надень это, – приказал он. – Сегодня ты пройдешь испытание».

В свертке оказался фиолетовый плащ, украшенный по краям серебристой тесьмой, и сумка со всеми свитками, что мы успели составить за годы учебы. Я быстро надела все эти вещички и отправилась вслед за Шанагарой.

Он привел меня в огромный круглый зал, походивший на амфитеатр. В центре было что-то вроде арены, а вокруг нее на каменных скамьях, похожих на ступени большой лестницы, сидели люди, одетые в такие же, как и я, фиолетовые хламиды. Передо мной напротив входа была ложа, в которой сидели, как я потом узнала, три главных волшебника. Их называли Советом Магов.

Шанагара вывел меня на середину арены и провозгласил: «Великий Совет Магов! Я привел вам эту девственницу, чтобы вы испытали ее. Четыре года я обучал ее магии, ибо отметил ее сам Зандар, Повелитель Тьмы, своим благоволением. Она готова принять смерть или получить Жезл Мага. Согласны ли вы испытать ее?»

Маги, сидевшие на ступенях, долго шушукались, тыча в мою сторону руками и чудными посохами, потом один из тех троих, что были в ложе, высокий долгобородый старец с длинным обсидиановым посохом в руке встал во весь рост и гулким, низким голосом, от которого у меня кожа покрылась мурашками, произнес: «Назови свое имя, ты, что дерзнула узнать истинную Магию». Я назвалась. Маг воздел посох над головой и крикнул: «Докажи, что ты достойна Истинной Магии, Лилиана!»

И вдруг все, что окружало меня, исчезло. Ну, то есть я увидела, что стою посреди абсолютно пустого места, где нет ничего, кроме темноты и твердого пола под моими ногами.

«Ты должна доказать свою силу!» – услышала я голос Шанагары, а потом все стихло.

Поскольку стоять в темноте мне не очень хотелось, я достала из сумки пук «огненной травы», прошептала заклинание и зажгла факел, который тут же сотворила из веточки тиса. Ну, у меня много чего в сумке есть… В общем, с живым светом в руке мне стало как-то спокойнее. Посветив вокруг, я увидела прямо перед собой длинный коридор, темный и сырой. Отступать было некуда, поэтому я, помолившись всем богам сразу, пошла вперед.

В туннеле было очень тихо. Я слышала только собственные шаги и потрескивание пламени на конце факела. Сами знаете, как тишина влияет на слух. Через полчаса я уже начала слышать чьи-то голоса, шаги, покашливание… И вдруг из-за поворота выскочила гигантская крыса с такими длинными зубами, что я чуть с ума не сошла от страха. Зверюга бросилась на меня, рыча, как заправский лев, с явным намерением мной пообедать. Но тут случилось нечто странное. Я даже запаниковать как следует не успела, как вдруг в моей памяти само собой всплыло заклинание Огненного Дыхания, ну, вроде того, что выпускают из пасти драконы. Я быстро прочла его, бросила в пламя факела щепотку порошка из чешуи маргенского ящера и что есть силы дунула на огонь. Заклинание сработало как надо: струя оранжевого огня мигом запалила шерсть этой крысы, зверюга завопила, как мартовский кот, и бросилась бежать со всех ног.

В общем, твари, подобные этой крысе, выскакивали из разных щелей каждые четверть часа, и вскоре я настолько к этому привыкла, что хладнокровно, как опытная колдунья, громила их самыми простыми заклятиями. Продолжалось это около двух часов. Я устала, как собака. И вдруг туннель кончился, и я вышла в просторный зал, круглый, что твоя монета, и совершенно пустой. Там не было ничего, даже темноты, но откуда-то я знала, что это именно зал, что где-то есть стены и потолок… Стояла полная, глухая тишина, которую нарушало лишь мое собственное дыхание.

Потоптавшись пару минут на месте, я решила передохнуть. Сотворив из пары комочков сухого мха хворост, я развела костер и прилегла рядом, подложив под голову сумку. Но отдохнуть мне не дали. Я услышала чьи-то осторожные шаги и вскочила на ноги.

«Кто здесь? – крикнула я. – Покажись!»

Из темноты вышел какой-то человек, облаченный в доспехи из черной кожи. Посветив горящей веткой в его сторону, я увидела, что это…

– Ну? Кто? – подтолкнул Лилу Маркус.

Девушка покраснела, потом решительно тряхнула головой и сказала:

– Это был ты, Кир.

Брови молодого воина приподнялись.

– Я? – переспросил он. – Почему я?

– Наверное, потому, что подсознательно я продолжала вспоминать тебя, – объяснила девушка, щеки которой все еще пылали смущенным румянцем. – Ведь я думала о тебе, когда мне в первый раз приснился Зандар в облике ящера.

Кир несколько растерянно посмотрел на Маркуса, который нахально и недвусмысленно улыбался, кашлянул, поморщившись от боли в груди, и сказал:

– Ладно, Лила, продолжай.

– Ну вот, – тоже кашлянув, сказала «ведьма», – к костру вышел человек, совершенно похожий на Кира. Я сначала опешила, но потом, когда он, улыбаясь, остановился прямо передо мной, неожиданно почувствовала облегчение. А он, продолжая саркастически ухмыляться, опустился рядом с костром на корточки и протянул к огню руки.

«Как дела? – непринужденно спросил он. – Я удивился, когда увидел тебя здесь одну».

«А… Это… Как ты здесь оказался? – опомнилась я. – Ты же должен быть в Амалии!»

«Ты решила стать жрицей Зандара? – пропустив мой вопрос мимо ушей, поинтересовался Кир. – И это после того, как он тебя едва не сожрал?»

«А при чем здесь это? – удивилась я. – Шанагара говорит, что Зандар избрал меня для высшей цели, и я бы стала его жрицей уже давно, если бы ты мне не помешал».

«А, вот, значит, какова твоя благодарность, – нахмурился Кир. – Я ведь спас тебя, помнишь? От суда, от маррака, от скорпионов, в конце концов, от Зандара, а оказывается, я всего лишь мешал тебе? Интересно. А хочешь узнать, что бы случилось, если бы меня не было рядом с тобой?»

Я кивнула, но сделала это импульсивно, не очень-то и желая. То, что произошло дальше, потрясло меня до глубины души. Двойник Кира сунул руку за пояс, вынул оттуда щепотку пепла и бросил ее в огонь. Пламя взметнулось вверх, из оранжевого стало ярко-зеленым и загудело, как гудит огонь в кузнечном горне. Кир простер над пламенем руки и начал нараспев произносить заклинание. Когда я поняла, что это было заклятие Хоррумака, ну, заклятие для вызывания картин настоящего, прошлого и будущего, мою душу наполнила самая черная зависть. Для того чтобы научиться этому заклятию, мне бы потребовалось лет шесть, а то и все десять, а Кир, который был старше меня всего на пять лет, уже владел им в совершенстве!

Огонь заревел, как дикий зверь, и неожиданно из самого его сердца начало появляться какое-то неясное, подрагивающее изображение, с каждым мгновением увеличивавшееся в размерах.

«Смотри, – велел Кир, указывая на огонь. – Вот что могло случиться, если бы я остался ночевать в другом доме».

Картинка в огне стала ясной, и я увидела тот самый амбар, в котором ты, Кир, поймал меня. Все было точно так же, как и девять лет назад, за исключением того, что там не было тебя. Потом ветхая дверца медленно отворилась, и в амбар крадучись вошла какая-то девчонка лет десяти. Присмотревшись, я узнала в этой малютке себя. Так вот, девочка (язык не поворачивается называть ее собой) подбежала к большому мешку с зерном, вытащила из-за пояса маленький кулек и, развязав мешок, принялась пересыпать зерно в кулек. И вдруг чья-то здоровенная волосатая ручища схватила ее за шиворот, встряхнула так, что у девочки лязгнули зубы, и хозяин амбара заорал: «Так вот, что за крыса таскает мое зерно! А ты знаешь, что в нашей стране делают с ворами?!» Девочка не стала дожидаться продолжения истории, закатала локтем хозяину под ложечку, вырвалась из его лапы и бросилась удирать.

«Видишь? – сказал Кир. – Ты убежала из деревни, но вовсе не в сторону границы Урдисана и даже не в Лимаран. Ты бросилась бежать по направлению к Мариджану, а значит, не попала в храм Зандара и уж тем более не стала темной жрицей».

Я не знала, что сказать. Я действительно хотела стать жрицей Зандара и возродить в мире истинную магию, а значит, была обязана Киру не только своей жизнью, но и своим будущим. Увлекшись раздумьями, я по-прежнему не обращала внимания на то, что Кир вот так запросто управляется с самыми сложными заклинаниями, на изучения которых мне потребовались бы годы.

«Не ломай голову, Лила, – снисходительно сказал Кир. – На все случаи жизни всегда есть два мнения, но вот вывод почти всегда один и тот же».

«О чем ты говоришь? – не поняла я. – Какой вывод?»

«Ты обязана мне, – произнес он, подходя ко мне так близко, что я видела в его зрачках собственное отражение. – И жизнью, и своими нынешними умениями. Не так ли?»

Завороженная блеском его глаз, я молча кивнула, предчувствуя что-то нехорошее. Кир улыбнулся.

«Ты можешь отдать мне долг, – сказал он, – но прежде я кое-что тебе расскажу. Когда-то давно, еще до появления Новых Богов, миром правил Заэр и его дети. Одним из сынов великого Бога Солнца был Зандар, покровитель магии и чернокнижия. Это хорошо тебе известно, равно как и то, что двенадцать избранных жрецов были не священниками, а магами. Но кое-что ты все-таки не знаешь. Племя Истинных Магов было уничтожено, а их палачом был сам Зандар. Причиной казни стала глупость и гордыня жрецов Зандара, возомнивших себя выше богов. Объединив свои магические силы, они попытались разорвать невидимую преграду, отделявшую мир смертных от Поднебесного Царства, чтобы самим обрести бессмертие. Когда боги узнали об этом, то послали к смертным самого Зандара, который спустился с небес в облике гигантского крылатого дракона и обрушил свою великую, неиссякаемую магическую мощь на предавших его жрецов. Атака Зандара пришлась на тот самый момент, когда магическая энергия жрецов достигла своего пика, и гибель двенадцати истинных магов привела к ужасному катаклизму, который полностью разрушил Навийский материк. Историки назвали этот катаклизм Великим Извержением. С тех пор прошло больше тридцати пяти тысяч лет, и никто из смертных более не сумел впитать в себя достаточное количество магической энергии, чтобы пробудить истинную магию».

«Откуда ты все это знаешь?» – выдохнула я.

Кир словно не услышал меня.

«Но культ Зандара не исчез и по сию пору, – сказал он. – Там, где раньше была черная земля Караджа, теперь стелются безжизненные пустыни, но храмы Великого Дракона есть и в Делае, и в других странах. Жрецов Зандара немного, но один из них, известный тебе Шанагара, четыре года назад нашел в городке Лимаране того, кто может пробудить к жизни истинную магию. Это ты, Лила».

«Я? – не веря своим ушам, прошептала я. – Но почему я?»

«Не спрашивай, почему величайшие поэты рождаются величайшими поэтами, – усмехнулся Кир. – Ты родилась с магией в крови. Кроме того, ты сама пришла к Зандару. Помнишь, как ночевала в его храме? Нельзя безвозмездно пользоваться гостеприимством великих, даже если это всего лишь развалины некогда величественного святилища».

«Но как я могу возродить истинную магию? – спросила я. – Я ведь так мало умею…»

«Ты должна завладеть Глазом Дракона, – сказал Кир. – Глаз Дракона – это талисман, огромный алый камень, что-то вроде третьего глаза Зандара. Ты найдешь его там, где возведена статуя дракона из черного мрамора. Как только Глаз Дракона окажется в твоих руках, твоя магическая энергия начнет расти, а когда она достигнет своего пика, все жрецы Зандара соберутся в этом храме, и в их присутствии ты принесешь свою душу в дар нашему властелину. Только тогда истинная магия возвратится в этот несовершенный мир».

«А где найти эту статую?» – неожиданно для самой себя произнесла я.

Кир торжествующе рассмеялся.

«Я знал, что ты не подведешь нас, – сказал он. – Изваяние здесь».

Он отвернулся, одновременно описав правой рукой полукруг, и темнота неожиданно рассеялась, словно рука Кира разорвала черный холст. Ослепительный свет брызнул мне в глаза, и я на мгновение ослепла, а когда была в состоянии снова видеть, то обнаружила, что нахожусь в том же самом зале, куда меня привел Шанагара. Только теперь посреди амфитеатра высилась огромная мраморная статуя цвета оникса, изображавшая дракона, готовившегося взлететь. Во лбу мраморного дракона горел алым светом небольшой продолговатый камень, действительно по своей форме напоминавший глаз.

Кир вышел вперед, протянул руки к статуе дракона и крикнул:

«Повелитель наш Зандар, всемогущий Дракон! Долгие тысячелетия ждали твои слуги этого часа, часа, когда племя истинных магов вернется на эту изуродованную бессмысленными кровопролитиями землю! Эта дева станет носителем твоей мощи! Подай нам знак, и мы начнем обряд!»

Я увидела, что те старцы, которые до этого сидели на скамьях вокруг арены, спустились вниз и окружили изваяние Зандара. Кир стоял спиной ко мне прямо перед мраморным драконом и смотрел на изваяние Старого Бога, словно ожидая, что он проснется и скажет что-нибудь умное. Странно, момент был торжественный, даже жутковатый, а меня неожиданно начал разбирать смех. Словно догадавшись, в чем дело, Кир обернулся и так посмотрел на меня, что я едва заикой не стала.

Жрецы Зандара начали невнятно бубнить какое-то древнее заклинание, медленно покачивая длинными резными посохами. У меня даже голова разболелась от этих монотонных звуков.

Неожиданно свет в зале снова померк, и я увидела вокруг изваяния зеленоватый ореол, которого раньше не замечала, а потом алый камень во лбу дракона сверкнул багрянцем, и длинный красный луч, разрезав темноту, метнулся вперед и вонзился прямо мне в грудь. Я почувствовала, как кровь взбурлила в жилах и застучала в висках, а в глазах моих потемнело, как при головокружении.

Кир обернулся.

«Подойди сюда, Лилиана! – крикнул он, протягивая мне руку. – Подойди и прими свою судьбу!»

В этот самый момент я поняла, что меня обманывают, потому что Кир не знал моего полного имени, но уже не могла не подчиниться ему. Ноги сами понесли меня к статуе; я оказалась прямо перед мраморной оскаленной пастью дракона, который долгое время снился мне в кошмарах, и опустилась перед ним на колени. Алый камень разгорался все ярче и ярче, заливая кровавыми отсветами лица жрецов, заключивших меня, Кира и изваяние Зандара в кольцо. Сияние камня приковывало мой взор точно так же, как зачаровывал меня во снах взгляд Всемогущего Дракона четыре года назад, и я вновь чувствовала, что еще мгновение, и этот камень завладеет моей душой навсегда.

Кир схватил меня за плечи и рывком поставил на ноги.

«Возьми камень, Лилиана!» – рявкнул он мне в самое ухо.

«Как?» – спросила я, не в силах оторвать взгляда от пылающего Глаза Дракона.

«Коснись его!»

Я приблизилась к статуе и, протянув руки, провела кончиками пальцев по гладкой поверхности талисмана. Камень запульсировал, точно человеческое сердце, полыхнул темно-алым светом и неожиданно оказался у меня в ладонях.

Все мое тело пронзила страшная боль, и я, закричав, упала на колени, держа Глаз Дракона в вытянутых руках. Мое сердце и голова разрывались, словно их что-то распирало изнутри, а глаза горели, словно я держала их открытыми несколько часов. Я попробовала встать, но ноги онемели, а кровь будто заледенела в жилах; Глаз Дракона становился все теплее, он как будто впитывал в себя мои силы, и разгорался все ярче. Я уже была готова потерять сознание, когда талисман неожиданно похолодел, а я ощутила невероятную магическую мощь в каждой клеточке моего тела, наполнившегося одновременно почти нестерпимой болью. Превозмогая ее, я поднялась на ноги и обернулась. Передо мной стоял Кир, но я почему-то не могла различить его лица. Зажмурившись, я вытянула руку, продолжая сжимать в пальцах Глаз Дракона, и попыталась вспомнить хоть какое-нибудь разоблачающее заклинание. В моей памяти само собой всплыло заклятие, которого я совершенно точно никогда не слышала до этого. Губы самовольно произнесли его, и, открыв глаза, я увидела, что передо мной стоит Шанагара. Он улыбался.

«Я не ошибся в тебе, Лилиана!» – торжественным голосом сказал он, делая шаг мне навстречу. Я отшатнулась, прошептала заклинание для распознавания лжи, и в мою голову неожиданно хлынуло все то, что скрывал от меня Шанагара.

Лила всхлипнула и закрыла лицо руками. Маркус обнял девушку за плечи и погладил по щеке. Кир терпеливо смотрел на нее и ждал. Он понимал, что тот, кто воспользовался его обликом для того, чтобы воздействовать на Лилу, был могущественным и фанатичным противником, что делало его особенно опасным. Колдун знал людей и их слабости и не брезговал пользоваться этим. Кир всегда презирал обман и ложь, предпочитая решать проблемы в честном поединке при помощи меча и ножа, поэтому сейчас, когда в дело вступили магические силы, он, нахмурившись, думал о том, что можно предпринять в сложившейся ситуации.

– Простите… – вытирая тем временем мокрые глаза рукавом, прошептала Лила. – Простите, но это все было так ужасно… Когда я поняла, какой груз жрецы Зандара возложили на меня, то решила, что ни я, ни Глаз Дракона не должны оставаться у них.

– Не плачь, Лила, – проговорил Маркус, ободряюще похлопав ее по спине. – Мы с тобой.

– Дальше, – сказал Кир, внимательно глядя на девушку.

– Я не слышала никаких голосов, – в последний раз хлюпнув носом, послушно заговорила Лила, – но в голове моей вертелись слова, обрывки фраз, которые сами собой складывались в законченные предложения. Я поняла, что истинная магия – самое совершенное оружие, какое только может оказаться у смертного, и лишь она способна убить бога. Зандар не нападал на жрецов-предателей тридцать пять тысяч лет назад. Он вызвал одновременное извержение всех вулканов на Навийском материке, а его брат, бог морей Улош, наслал на континент страшный потоп. Именно поэтому Навийский материк раскололся на три части, а почти все истинные маги погибли. Шанагара и остальные хотели возродить истинную магию для того, чтобы уничтожить богов и самим править этим миром. Я не должна была допустить этого, поэтому напрягла всю свою память, чтобы вспомнить слово Кумиары… Ну, это такое заклинание, которое позволяет магу раздваиваться. Я должна была занять жрецов, чтобы под шумок вспомнить то заклинание, которым Шанагара перенес меня к башне, и сбежать. Заклинание, как и большинство ему подобных, всплыло в тот день само собой, Глаз Дракона вспыхнул еще ярче, чем обычно, и я увидела, как в зале появилось три-четыре дюжины моих двойников. Вы бы видели физиономию Шанагары! Он явно не ожидал от меня такой прыти. Жрецы принялись уничтожать моих близнецов, а я быстро пробормотала заклятие, сделала необходимые пассы и… По-моему, я исчезла в тот самый момент, когда Шанагара растворил в воздухе ближайшего ко мне двойника.

Когда я пришла в себя, было уже светло. Я лежала на зеленой поляне неподалеку от города Кешри. Все мое тело словно налилось свинцом, столько сил я израсходовала за прошлый вечер. Полежав еще немножко, я встала и отправилась в город, чтобы перекусить и запастись едой на дорогу. Я не знала, куда мне идти, но думала, что чем дальше, тем лучше, поэтому направилась в портовый город Теффар, чтобы по морю спрятаться где-нибудь на Западных островах, но в Корбулишане какой-то крестьянин увидел медальон Зандара на моей шее и принял меня за ведьму. Остальное вы знаете.

Когда Лила замолчала, Кир и Маркус переглянулись, и последний, озадаченно покрутив головой, проговорил:

– Я-то считал себя главным претендентом на венец короля воров, но, клянусь Амирой, тут ты и меня переплюнула. Хотя… Ты ведь использовала магию, так что я не думаю, что Совет Гильдии засчитал бы за великую кражу то, как ты свистнула у жрецов Глаз Дракона…

Лила скромно потупила глазки и побарабанила пальцами по собственным коленям.

– Ты мне льстишь… – кокетливо сказала она.

– Что ты намерена делать дальше, Лила? – спросил Кир, холодно глядя на девушку. – Шанагара от тебя не отстанет.

– Я не знаю, – пожала плечами Лила. – Я еще недостаточно сильна в магии, чтобы управляться с Глазом Дракона, а как его уничтожить, я понятия не имею.

Кир дернул щекой и нахмурился.

– Как всегда, выход только один, – сказал он.

– Правильно, – подхватил Маркус, в полном восторге хлопая друга по плечу. – Нужно вернуть камень Шанагаре.

Кир и Лила поперхнулись. Девушка круглыми глазами воззрилась на парня, не веря своим ушам, а Кир выразительно покрутил пальцем у виска.

– Ты в своем уме? – спросил он. – Вернуть?! А может, мы еще извинимся перед Великим и Ужасным Зандаром, плюнем в физиономию Агслуку и покорно поклонимся разминающимся перед всеобщей свалкой Темным Жрецам?

– З-зачем же кланяться, – пробормотал Маркус, начиная понимать, что сморозил глупость. – Можно ведь вернуть Глаз Дракона, а потом порубить Совет Магов на дрова…

– И превратиться в мышей. Это в лучшем случае, – пообещала Лила. – В худшем – нас просто убьют, а после смерти наши души будут служить Зандару.

– Вот вы сидите тут, такие умные, – разозлился Маркус, – так придумайте что-нибудь получше!

– Уже придумали, – сказал Кир. – Глаз Дракона нужно уничтожить.

– А как? – невинно поинтересовалась Лила.

– А вот этого я пока не знаю, – не меняя тона, ответил Кир.

Его спутники насупились и замолчали.

– Лила, повтори-ка, что Шанагара говорил насчет твоей магической энергии? – попросил Кир.

– Ну, он сказал, что моя энергия начнет увеличиваться, если Глаз Дракона окажется у меня, – произнесла Лила, придвигаясь поближе к Маркусу. – А что?

– Если твоя энергия увеличивается, то камень стал своего рода маяком, – пробормотал Кир, – а значит, жрецы найдут тебя где угодно и когда угодно. Конечно, можно было бы бегать от них до тех пор, пока твоя энергия не достигнет пика. Тогда ты сможешь хоть как-то им противостоять.

– Но жрецы все равно сильнее, – сказал Маркус. – И потом, бегать от них не получится, если они все время знают, где находится Глаз Дракона.

– Вот именно. – Кир ненадолго задумался.

Маркус и Лила переглянулись.

– А ты не пробовала просто выбросить этот камень? – вдруг встрепенулся парень.

Лила энергично замотала головой.

– Его нельзя просто так оставлять. Куда бы я его ни запрятала, жрецы Зандара обладают достаточной магической силой, чтобы найти его и вернуть. Конечно, можно было бы приставить к нему стражей-призраков, но у меня не хватит ни сил, ни умения, чтобы их вызвать. Я еще не научилась как следует концентрировать свою энергию.

– Мрачно, – подытожил Маркус и замолк.

Кир сказал:

– Так мы ни к чему не придем, поэтому предлагаю двигаться. А там посмотрим, как быть дальше.

Глава 6

Легко сказать «поехали», но как это сделать, если в кармане нет ни одной луны, и не на что купить еды и заплатить за ночлег. Конечно, в лесу прожить не сложно, однако в городе стража не позволит спать прямо на улице. Поэтому, когда перед путниками возникли стены Нуридана, им пришлось задуматься о том, где раздобыть денег. Маркус стоял за то, чтобы обчистить карманы какого-нибудь купца, а Кир уже начал подумывать о засаде на большой дороге, когда Лила предложила выход, который весьма удивил обоих ее спутников, ибо она доказала, что время скитаний не прошло для нее без пользы. Словом, было решено наняться в провожатые к какому-нибудь каравану, которые довольно часто проходили через Нуридан.

К счастью, на этот раз с них не потребовали никакой входной платы, так что им удалось беспрепятственно проникнуть в город и обосноваться в самой большой харчевне, расположенной на центральной площади. Теперь оставалось только сидеть и ждать, когда появится купец, нуждающийся в охране, и молиться всем богам о том, чтобы он принял их за наемников, а не за обыкновенных головорезов.

Платить за заказанное пиво было, разумеется, нечем, так что, в случае неудачи, городская стража должна была пополнить городскую тюрьму тремя новыми узниками. На этот счет ни у кого из приятелей не было иллюзий, поскольку каждый из них знал: чем богаче город, тем строже в нем законы.

Наконец, когда Маркус уже почти отчаялся и, несмотря на предупреждения Кира, начал украдкой поглядывать на кошельки посетителей, в харчевню вошел толстый человек с окладистой черной бородой и унизанными дорогими перстнями пальцами. Его массивное тело было облачено в расшитый золотой и пурпурной нитью шелковый халат, а за широким поясом виднелся изогнутый кинжал с червленой рукоятью, какие носили на востоке. За ним следовал крайне мрачный тип, казавшийся настоящей горой: больше двух метров ростом, с черными, как вороново крыло, волосами, затянутыми на затылке в тугой узел, он был одет в толстую кожаную куртку, под которой виднелся посеребренный панцирь с черной насечкой. На поясе у великана висел широкий меч в железных ножнах, а за голень высокого сапога был заткнут боевой нож, похожий на те, что Кир однажды видел в Силерданне – далекой западной земле. Торговец в оружейной лавке утверждал, что эти ножи выкованы орками, о которых, впрочем, сам Кир никогда не слышал. Однако в тех местах часто упоминали этих загадочных существ, якобы живущих в далекой пустыне в глубоких, вырытых ими пещерах. Кир сразу узнал такой нож, ибо тот имел характерную рукоять: с широким упором и украшенной изображением дракона гардой.

Купец, не торопясь, оглядел помещение и задержался взглядом на нескольких столиках, за которыми сидели мужчины с оружием, по виду – воины. Также он посмотрел и на Кира с Маркусом, но, заметив рядом с ними Лилу, равнодушно отвернулся.

Сказав что-то великану, он выбрал свободное место и подозвал официанта. Тот, раскланиваясь, принял заказ и убежал. Поразительно скоро на столике новых посетителей появились блюда и графины с напитками. Видимо, в харчевне их хорошо знали.

Через некоторое время сам хозяин появился в зале и подошел поздороваться с купцом; приняв приглашение присесть, он перебросился с ним несколькими фразами. Великан, который, судя по всему, был личным телохранителем, ел и пил молча, изредка бросая по сторонам ничего не значащие взгляды.

Вскоре хозяин раскланялся с купцом и ушел, а тот обратился к своему спутнику с каким-то вопросом, на который великан не торопился отвечать. Все это время Кир и его приятели напряженно следили за этой парочкой, хотя и старались делать это не в открытую, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Впрочем, они не особенно рассчитывали на успех, поскольку взгляд купца красноречиво сказал о том, что он не увидел в них подходящих кандидатов.

Через несколько секунд телохранитель сделал большой глоток грога из стоявшего перед ним кубка и, обведя глазами зал, уставился прямо на Кира. Тот встретил этот взгляд, но не прочел в нем ничего, только холод и равнодушие.

Какое-то время телохранитель нагло изучал его так, как мог позволить себе только или человек, очень уверенный в себе и своих силах, или дурак. В другое время Кир научил бы его хорошим манерам, но сейчас ему нужна была работа, и он готов был пожертвовать личной гордостью, чтобы ее получить. Во имя клятвы, которую дал умирающему жрецу, конечно.

Отведя, наконец, глаза, великан сказал что-то своему патрону, и тот сразу же быстро взглянул на Кира, а затем на Маркуса. Потом, кажется, переспросил своего спутника, и тот мрачно, но уверенно кивнул.

Купец поднялся из-за стола и направился к столику, за которым сидели Кир, Маркус и Лила. Все трое переглянулись, не веря своему счастью.

– Прошу прощения, почтенные, – заговорил тот, подходя ближе и складывая на животе пухлые руки, – за то, что осмелился прервать вашу трапезу. – Он мельком взглянул на полупустые кружки и продолжал: – Но, быть может, вы не откажетесь выслушать мое скромное предложение, которое я хотел бы вам сделать?

– Отчего же, – ответил Кир прежде, чем кто-нибудь из его спутников успел что-либо ляпнуть. – Можно и послушать, – при этом всем видом он старался показать, что не так уж и нуждается в предложениях неизвестно кого.

– Меня зовут Кундах, – проговорил купец с легкой полуулыбкой, видимо, разгадав маневр своего собеседника. – Я направляюсь со своим караваном в Урдамаил, что на пути в столицу. К сожалению, трое моих охранников по дороге тяжело заболели: мы попали под сильный дождь, а они не привыкли к подобному климату. Теперь я вынужден оставить их здесь, в Нуридане, и набрать новых сопровождающих. Мой друг, – он полуобернулся в сторону мрачного великана, никак не реагировавшего на разговор и преспокойно поглощавшего огромное количество снеди, – посоветовал выбрать вас. Признаюсь, меня смутило то, что в вашей компании находится женщина. – Он изящно поклонился Лиле и поспешно добавил: – Я хотел сказать, что едва ли вы согласились бы терпеть тяготы перехода вместе с караваном, тем более что подобные предприятия почти всегда полны опасностей. Однако мой друг уверил меня, что в ваших лицах я найду именно тех, кого нужно, а я всегда прислушиваюсь к его мнению, ибо годы нашей дружбы доказали, что поступать иначе опрометчиво, – на этом купец замолчал, явно ожидая ответа.

– Мы идем в другую сторону. Тебе – на восток, а нам – на запад. Тащиться обратно у нас нет никакого желания, – сказал Кир, равнодушно глядя на Кундаха. Тот побарабанил пальцами по столу.

– Я хорошо заплачу. И вам не нужно будет перебиваться вяленым мясом и ночевать под открытым небом.

– Сколько? – спросил Кир, для виду помедлив минутку.

– По двадцать золотых на каждого, включая женщину, и, кроме того, стол, ночлег и корм для лошадей, – ответил купец.

– Договорились, – сказал Кир.

Купец наклонил голову в знак того, что они друг друга поняли.

– Не присоединитесь ли вы к нам? – спросил он затем. – Раз уж вы все равно теперь у меня на службе, то я плачу за ваш обед.

Когда все расположились за одним столом, Кир обратился к по-прежнему молчавшему великану:

– Почему ты выбрал нас?

Тот поднял голову и, взглянув ему на переносицу, словно нехотя, ответил:

– Я вижу, что ты – воин, а твой друг пойдет за тобой. Женщина же будет верна вам обоим. Остальные, – он небрежно махнул в зал, – просто бандиты, большинство из них умеют только пить и рассказывать небылицы о своих якобы геройских похождениях.

– И ты определил все это вот так сразу? – вмешался Маркус.

– Хорг – настоящий профессионал, когда дело касается людей и сражений, – ответил за своего телохранителя Кундах. – Мы знакомы много лет, и я не помню, чтобы он хоть раз ошибся. Между прочим, я до сих пор не знаю ваших имен! – Купец скорбно всплеснул руками, и драгоценные камни его перстней сверкнули в свете масляных светильников подобно мириадам разноцветных звезд.

– Меня зовут… – Кир помедлил, пытаясь придумать себе не столь известное имя, но Хорг перебил его:

– Кир, – сказал он с уверенностью, от которой Маркус и Лила вздрогнули, понимая, что их приятель разоблачен. – Я помню тебя, – продолжал тем временем великан так, словно ничего не произошло, и будто не замечая, что рука его собеседника легла на эфес меча, – и твой шрам. – Он ткнул бараньей костью в сторону Кира. – Но это не имеет значения. Кундах не из этих мест и ему все равно, кто сопровождает его караван, главное, чтобы этот человек умел владеть мечом и был верен. – Хорг сделал внушительный глоток грога, которому явно отдавал предпочтение перед пивом, и продолжал: – Когда-то и у меня была армия наемников, правда, я сражался не с беззащитными крестьянами, но в любом случае это уже в прошлом. Теперь я служу Кундаху. О том же, что знаю тебя, я говорю для того, чтобы ты не думал, будто тебе известно нечто, чего не знаю я, – и в первый раз за все время великан улыбнулся, обнажив ряд зубов, которые сделали бы честь пасти какого-нибудь крупного волка.

Маркус и Лила, оставленные присматривать за конями, молчали, глядя в спину своему спутнику, который в нерешительности замер перед насыпью огромных камней. Прежде чем отправиться с караваном Кундаха, Кир решил довести дело до конца и вернуть меч своему великому предку.

Пологий склон из нагроможденных друг на друга валунов вел к пещере, вход в которую был загорожен огромным куском скалы, похожим на колесо. Это был вход в гробницу Гантара из Джаркты. Кир пристегнул спрятанный в ножны меч к поясу и решительно зашагал по камням к пещере.

Валун казался невероятно тяжелым. Кир давно подозревал, что всякий, кто попытался бы сдвинуть его с места, попросту надорвался бы, но только не потомок Гантара. Три года назад он с легкостью открыл вход в гробницу своего предка, но произойдет ли это сейчас? В этом Кир очень сомневался, но выбора все равно не было, поэтому он покрепче уперся ногами в землю и с силой толкнул камень в сторону. Кованые подошвы сапог Кира заскользили, вены на лбу и шее вздулись, как канаты, а мышцы едва не затрещали от нечеловеческого напряжения, но камень не сдвинулся ни на дюйм. Пот градом катился по лбу и щекам, плечи Кира дрожали, но он упрямо продолжал толкать неподъемным валун. Наконец камень дрогнул, из-под него посыпалась щебенка.

– Давай, Кир… – шептал Маркус.

Лила вцепилась в его локоть и, затаив дыхание, следила за попытками своего друга сдвинуть с места гигантский камень.

Из горла Кира вырвался хриплый протяжный стон. Раны на плече, нанесенные лесной обезьяной, открылись, из-под куртки потекла кровь. Каждая клеточка его тела вибрировала, рвалась на мелкие части, но он не отступал, и его упорство было вознаграждено: валун неожиданно отвалился от входа в пещеру и с грохотом покатился вниз. Ударившись о скалу, он раскололся на три части и остановился.

Кир едва не упал на колени. Взмокшее тело воина дрожало от усталости, он оперся рукой о скалу и попытался отдышаться.

Из проема дохнуло сыростью. Кир постоял еще немного, потом вздохнул и шагнул в темную дыру.

Посреди небольшой площадки стоял резной саркофаг. Вокруг него Кир увидел те же самые длинные золотые подсвечники, почти растаявшие свечи, которые вот уже восемь тысяч лет не знали пламени. Три года назад в этом склепе Кир получил свой меч из рук призрака величайшего героя древности – Гантара из Джаркты, Победителя Великанов.

Бывший предводитель Черной Армии шагнул вперед, но вдруг ослепительный белый свет, возникший из ниоткуда, хлынул ему прямо в глаза, на несколько мгновений ослепив воина. Кир отпрянул, прикрывая глаза рукой.

Свечи возле саркофага вспыхнули призрачным голубоватым пламенем, а над его резной крышкой неожиданно выросло белесое спиралевидное облако густого тумана, с каждым мгновением увеличивавшееся в размерах. Затхлый воздух пещеры наполнился запахом озона. Из облака вырывались молнии, впивавшиеся в пол вокруг саркофага и голубыми змейками обвивавшие длинные ножки золотых подсвечников.

Задыхаясь, Кир рухнул на колени перед саркофагом, который уже полностью скрылся за плотной пеленой тумана. В ушах воина шумела кровь, перед глазами скакали разноцветные пятна, но он не сдавался: уперев длинное лезвие меча в каменный пол, бывший предводитель Черной Армии медленно встал на ноги и, расправив дрожащие от напряжения плечи, взглянул на клубящееся облако, сверкающее синеватыми сполохами. В это мгновение туман над саркофагом словно бы разорвала изнутри неведомая сила. Облако сверкнуло в последний раз голубыми молниями и испарилось. Над резным гробом появилась мужская фигура, окутанная ореолом холодно-голубого цвета. Это был дух Гантара из Джаркты, великого Победителя Великанов.

С замиранием сердца Кир смотрел на могучий силуэт своего предка. Призрак был облачен в простую кожаную куртку без рукавов со шнуровкой по бокам, черные штаны и солдатские сапоги. Холодные серые глаза Гантара безучастно смотрели на обмершего Кира.

Преодолев оцепенение, потомок сделал шаг навстречу своему предку и, не говоря ни слова, протянул ему огромный двуручный меч. Полупрозрачная рука духа коснулась сероватого клинка.

Невероятная боль пронзила все существо Кира. Закричав, он упал на колени, пытаясь выпустить меч, но его пальцы словно приросли к обтянутой ремнями рукояти. Мучительный крик, не прекращаясь ни на мгновение, рвался из горла воина, тело дрожало от чудовищной боли, но он не мог отвести взгляда от равнодушных серых глаз своего предка. Разум Кира едва не лопнул от мгновенно всплывших воспоминаний.

Он словно наяву увидел, как вновь входит в эту гробницу, повинуясь непонятному зову, как перед саркофагом из темноты вырастает светящийся силуэт мужчины, держащего в руках великолепной работы меч. Он видел, как древний клинок сверкает на солнце, рассекая раскаленный воздух пустыни, когда Черная Армия неудержимой волной катилась на небольшой город у самой границы Делаи и Зийги. Вновь перед мысленным взором Кира предстали пылающие селения, усеянные мертвыми телами, дыбы, на которых безжизненно висели полуразложившиеся трупы, и надо всей этой ужасной картиной поднимался меч Гантара из Джаркты, по самую рукоять покрытый алой кровью. Кир заново пережил свою жизнь, но на этот раз он видел себя глазами жертвы. Он чувствовал боль, страх и ненависть, что испытывали к нему те, кого он безжалостно убивал, нимало не заботясь о том, кто пал под ударом древнего меча, когда-то не раз спасавшего чью-то жизнь.

Рукоять меча неожиданно стала нестерпимо горячей, потом яркий свет вырвался из древнего клинка Киру в глаза, и пальцы воина наконец разжались. Неведомая сила отбросила его назад и с силой ударила о каменную стену. Теряя сознание, Кир увидел, как призрак Гантара из Джаркты тает в воздухе, как угасает голубоватое свечение, и пещера погружается в темноту.

– Что это, Маркус? – вскричала Лила, указывая рукой на ослепительные вспышки яркого света, вырывавшиеся из недр пещеры. Маркус вскочил на ноги.

– Яйца Григамира! – забывшись, выругался он. – Что там происходит?

– Мы должны помочь Киру, – решительно сказала юная колдунья, бросаясь к пещере. Маркус схватил ее за руку и притянул к себе.

– Нет, Лила, – он развернул девушку лицом и заглянул в глаза, – что бы там ни происходило, Кир должен справиться сам. Это его долг и его дело.

– Но почему? Что вообще с ним произошло за эти годы? – воскликнула Лила, с несчастным видом оглядываясь назад. – Что вы от меня скрываете?

– Я не могу тебе рассказать, Лила, – терпеливо сказал Маркус. – Когда Кир вернется, я думаю, он сам все тебе расскажет, если сочтет нужным. Сейчас у нас более серьезные проблемы.

– Вот это верно, – раздался позади молодых людей чей-то голос.

Маркус и Лила обернулись.

Перед ними стоял Шанагара. За его спиной маячили фигуры четверых шихчинов. Маркус обнажил саблю, заслоняя собой девушку.

– Убирайся, проклятый колдун! – крикнул он. – Ты не получишь Глаз Дракона. Сначала тебе придется переступить через мой труп.

Шанагара усмехнулся.

– Это можно устроить, – сказал он и махнул рукой. – Убейте его.

Странное чувство привело Кира в сознание так неожиданно, что он не сразу понял, что с ним. Лишь оглядевшись вокруг, он сообразил, что по-прежнему находится в гробнице Гантара из Джаркты. В пещере было очень холодно и тихо, словно никто никогда не тревожил покой великого героя. Меча нигде не было.

Превозмогая ноющую боль во всем теле, Кир поднялся на ноги, бросил последний взгляд на саркофаг Гантара и двинулся к выходу из пещеры.

Снаружи донесся звон клинков. Рука Кира машинально метнулась к бедру, но меча не нашла. Выругавшись сквозь зубы, Кир бросился вперед.

Шихчины окружили Маркуса, который уже зажимал свободной рукой резаную рану на плече. Лила в ужасе шептала заклинание, которое, по-видимому, без труда блокировал своей магией Шанагара. Кир наклонился, поднял увесистый булыжник и метнул его в колдуна. Камень ударил Шанагару в плечо, Темный Жрец отшатнулся и свирепо взглянул на нежданного противника.

– Убейте ублюдка! – взревел он.

Шихчины сбили Маркуса с ног и бросились на нового врага.

Кир поднял еще один булыжник и швырнул в ближайшего наемника. Тот увернулся, но камень угодил в голову бежавшего за ним товарища, и тот грохнулся на землю, как подкошенный.

Первый шихчин принялся вращать мечи перед собой, наступая на безоружного воина. Кир вытащил охотничий нож и резко махнул рукой, сделав в воздухе полукруг. Шихчин отбил удар ножа, тут же получил кованым носком сапога под коленную чашечку, нога его подкосилась, и убийца упал на одно колено. Кир ударил его ногой в горло, шихчин дернулся и затих. Кир подхватил его мечи, злорадно усмехнулся и шагнул навстречу оставшимся противникам. В нем проснулась жажда битвы и крови. Возможно, сказалась встреча с воинственным предком или близость его гробницы, но сейчас ему хотелось лишь убивать и побеждать.

Серые клинки катта столкнулись друг с другом, под ноги бойцам брызнул сноп искр. Кир зажал мечи противника между своими и пнул шихчина в пах. Тот согнулся. Изогнутое лезвие катта с хрустом врезалось в шею наемника и почти мгновенно отделило голову от плеч. Кровь толстой струей хлынула на землю, мертвое тело грохнулось ничком и засучило ногами. Кир отпрыгнул от трупа, уходя от удара последнего шихчина, кувырком прокатился по камням, вскочил на ноги и ураганом налетел на узкоглазого убийцу. Ударив обоими мечами по ногам шихчина, он почти мгновенно ткнул одним из клинков в его живот, а другой выбросил в лицо противника. Наемник отбил оба удара, но отреагировать на следующее движение Кира просто не успел: Кир свалил его с ног молниеносной подсечкой и вонзил оба меча в грудь врага.

Пока Кир разбирался с шихчинами, Шанагара отбивался от шаровых молний, которые без устали швыряла в него Лила. Глаз Дракона придавал ей силы, но вечно это продолжаться не могло, и девушка знала это. И Шанагара это знал. Выставив перед собой магический щит, разноцветными радугами расходившийся во все стороны, он терпеливо ждал, когда его противница начнет терять силы.

Лила даже закусила губу от усилий, но не могла вспомнить ни одного более или менее сильного заклинания из-за того, что постоянно повторяла одно и то же заклятие огненного шара. Стоит ей прерваться хоть на мгновение, как Шанагара задавит ее своей магической мощью. Если бы только она успела произнести заклятие алого луча! Тогда можно было бы бороться…

Маркус с трудом встал с земли, подобрал саблю и мутным после удара по голове взглядом обвел поле битвы. У самого подножия скалы Кир сражался против шихчинов, а на поляне Лила пыталась атаковать Шанагару, который, похоже, воспринимал все происходящее не слишком серьезно. Молодой человек увидел глаза Лилы, прочел в них мольбу о помощи и решительно бросился на стоящего к нему спиной колдуна, занося над головой саблю.

Клинок ударился о невидимую преграду, а фигуру Шанагары окутало красноватое сияние. Колдун обернулся, увидел Маркуса и ткнул в его сторону пальцем. Красная молния врезалась в грудь парня и отшвырнула его назад с такой силой, что он прокатился по земле добрых двадцать футов.

Но неуклюжая атака Маркуса сыграла свою роль: Лила выхватила из ладанки Глаз Дракона, сжала его в ладонях и прошептала заклинание алого луча. Широкая полоса кроваво-красного света вырвалась из камня и устремилась к Шанагаре. Жрец Зандара едва успел выкрикнуть защитное заклинание, но атака Лилы оказалась столь сильна, что он отшатнулся и упал на одно колено. Оскалившись от напряжения, Шанагара выкачивал из себя магию, увеличивая действие волшебного щита, но и Лила не стояла без дела, отдавая Глазу Дракона всю свою энергию. Теперь противники были равны.

Кир и Маркус подбежали к своей подруге, пошатываясь от усталости и боли. Свое дело они сделали, теперь вся надежда была только на Лилиану.

– Брось, Лилиана! – хрипел Шанагара, злобно вращая налившимися кровью глазами. – Тебе никогда не подчинить себе волю Глаза Дракона! Твоих сил недостаточно! Отдай его мне, и мы вместе возродим в этом мире племя истинных магов!

– Боги не зря решили уничтожить их, – крикнула Лила, – и никому из смертных не дозволено нарушать их волю. Ты не получишь этот камень!

– Ты не сможешь долго противостоять мне! Твои силы иссякнут гораздо раньше, чем мои!

Маркус переводил взгляд с Лилы на Шанагару и обратно. Пальцы девушки сжимали пылающий красным камень с такой силой, что ногти и костяшки пальцев побелели. Молодой человек своими глазами увидел, как синеватые лучи вытекают из кончиков пальцев Лилы и впитываются в гладкую поверхность Глаза Дракона, словно вода в губку. Он понял, что вскоре вся энергия девушки перейдет в ненасытный камень, и тогда она умрет.

Ему хотелось остановить ее, но он не был уверен, что это спасет ее. Кроме того, Маркус понятия не имел, как вмешаться в магическую схватку.

В этот момент он услышал за спиной стук копыт и быстро обернулся, рассчитывая встретить нового врага. Однако приближающегося всадника нельзя было ни с кем спутать – огромный силуэт мог принадлежать только телохранителю Кундаха и их начальнику, Хоргу. Тот несся молча, сжимая в руке широкий меч, лезвие которого отливало в сумерках синеватым светом. Когда он промелькнул перед лицом Маркуса, задев его грудь краем стремени, юноше показалось, что вокруг правой руки великана клубится слабое свечение. То, что произошло дальше, заняло не более нескольких секунд.

Очутившись возле Шанагары, Хорг привстал на стременах и с размаху опустил свой меч на радужные переливы щита. Раздался оглушительный взрыв, посыпались разноцветные искры, и все окутал густой лиловый дым с едким запахом серы и еще какого-то вещества.

Маркус потерял возможность слышать что-либо. Он лишь различал смутные очертания всадника, двигавшегося в дыму так медленно, словно его окружала толща воды. Юноша видел, как тот занес меч, а затем сверкнула молния и раздался пронзительный крик, после чего из того места, где должен был стоять Шанагара, ударил столб зеленоватого света, и в его лучах к небесам устремилось нечто бесплотное и корчащееся в агонии. Затем все растаяло без следа, и только лиловый туман расползался по земле рваными лоскутами.

– Что… что это было? – спросил Маркус, задыхаясь и не слыша собственного голоса. А затем плечо пронзила жгучая боль, перед глазами поплыли оранжевые круги, сменившиеся густой и липкой темнотой.

Кир что-то рассказывал. Маркус услышал его голос так, словно тот доносился откуда-то издалека. С трудом разлепив глаза, он обнаружил, что лежит на спине, а перед глазами у него высится звездное небо. Затем он увидел лицо Лилы, которая озабоченно вглядывалась в него, словно пытаясь понять, пришел ли он в себя.

– Я в порядке, – сказал он, упреждая вопрос, готовый, казалось, сорваться с ее губ.

Лила облегченно вздохнула и прижалась к Маркусу. Тот обнял девушку за плечи и поцеловал в лоб.

– Все в порядке, – прошептал он. – Теперь все в порядке…

Приподнявшись на локте и превозмогая боль в плече, он огляделся и увидел Кира, сидевшего неподалеку и тихо разговаривавшего о чем-то с Хоргом.

– Он рассказывает ему о наших приключениях, – пояснила Лила, перехватив взгляд Маркуса. – Я имею в виду, до того, как мы нанялись сопровождать караван.

– Что произошло? Откуда здесь взялся Хорг?

– Понятия не имею. Он не говорит. Но надо признать, что без его помощи нам пришлось бы туго. Когда он появился, я уже чувствовала, что слабею. Талисман высасывал из меня энергию, словно вампир.

– Я видел, как Хорг рубанул по щиту мечом, а потом раздался взрыв, – проговорил Маркус, поморщившись, когда девушка дотронулась до повязки, наложенной на его плечо. Кажется, она оторвала подол своей юбки.

– Лежи спокойно, – предупредила она. – Нужно наложить мазь, я только что ее приготовила. Когда Хорг разбил магической щит, меня отбросило на несколько шагов, ибо струя энергии, излучаемая камнем, лишившись сопротивления, ударила в Шанагару, но он продолжал стоять, и тогда Хорг зарубил его, и, мне кажется, что он не совсем обычный человек, потому что из его меча при этом вылетела молния.

– Колдун? – спросил Маркус шепотом, глядя на молча слушавшего рассказ Кира великана.

– Наверное, – кивнула Лили. – Теперь не дергайся. Будет жечь, но ты терпи. Кир, например, не издал ни звука, – добавила она так, словно это могло облегчить боль.

– Что тебе до нас? – спросил Кир Хорга, когда они вчетвером возвращались к стоянке каравана. – Зачем было вмешиваться?

– Когда я нанимаю воинов, я жду, что они будут сражаться, а не умирать, занимаясь собственными делами.

– Кто ты на самом деле? – вмешалась Лила. – Колдун?

– Не задавай вопросов, и тебе не солгут, – ответил Хорг.

День шел к вечеру, и красное солнце клонилось к закату. Прохладный ветер тихо пел свою песню высоким пальмам, и его голос переплетался с журчанием воды, наполнявшим очередной оазис серебристым перезвоном. Караван остановился на ночлег, и костры освежали силуэты расположившихся вокруг огня людей. Раздавались возгласы и звон посуды, время от времени слышалось тихое конское ржание.

У ручейка паслись две лошади: вороной скакун Кира и каурая кобылка Маркуса. Хозяева стояли чуть поодаль, с улыбками глядя на немного растерянную несостоявшуюся жрицу Зандара Лилиану.

– Теперь, когда колдун мертв, тебе нечего бояться, – сказал Маркус.

Девушка отбросила с глаз смоляную прядь и, смущенно теребя собственные пальцы, сказала:

– Спасибо вам, друзья, за то, что не оставили меня в беде. Знаю, я доставила вам много хлопот…

– Ты всегда доставляешь много хлопот, подружка, – усмехнулся Кир. – А теперь нам пора прощаться.

– То есть как? – искренне удивилась Лила. – Вы что же, бросите меня одну? Ну уж нет, я пойду с вами.

– Это невозможно, – покачал головой Кир. – Мы направляемся туда, где нет места маленьким девочкам.

– Между прочим, эта маленькая девочка уже спасла однажды тебе жизнь, – заявила Лила, упираясь руками в бока. – Или ты уже об этом забыл?

– Если ты имеешь в виду тот случай с разбойниками… – начал было Кир, протестующе подняв руку.

– Вот именно, – перебила его девушка. – Вспомни-ка, кто укусил того парня, что уже готов был продырявить тебя своим ножом.

– В любом случае у нас нет лишней лошади, – заметил Кир.

– До сих пор я прекрасно умещалась позади Маркуса, – возразила Лила, одарив юношу жгучим взглядом, от которого тот тут же растаял и поспешно вставил:

– Я возьму ее с собой.

Кир нахмурился. Меньше всего ему улыбалась перспектива возиться с несостоявшейся колдуньей. Добро бы еще она умела наводить чары. Ну а впрочем, если Маркус хочет, пускай сам с ней возится.

– Тогда ладно, – буркнул он, сдаваясь. – Я дал клятву, и, кроме меня, никто ее не сдержит. Так что запомните: не болтайтесь под ногами и, быть может, я сумею стерпеть ваше общество.

Глава 7

Солнце было в зените, и хотя жара уже не казалась такой невыносимой, песок все равно мешал разговаривать, попадая в рот и забираясь под одежду, превращал каждую складку в острое, режущее тело лезвие. Пауки с красными брюшками и бледно-голубыми ногами, похожие на тараканов рыжие скорпионы, тонкие пестрые змеи – все попрятались в прохладных толщах дюн или под камнями.

Маркус и Лила шли впереди, поэтому они раньше Кира и остальных заметили стены храма Амиры и замахали своему спутнику рукой. Кир кивнул в ответ и прибавил шагу. Внутри у него при этом что-то шевельнулось. Он еще не рисковал облечь свою мысль в слова, допуская, что это могло быть простым совпадением, но уже несколько дней Кир думал о том, что караван следует чересчур удачным маршрутом – именно так, как хотелось было ему и его друзьям. Конечно, было глупо и, пожалуй, даже дерзко жаловаться на подобную удачу, но годы, проведенные в сражениях и играми со стражей, научили Кира не верить в слишком большое везение и не доверять ему.

Храм Богини Света, что появился на горизонте, не был особенно большим; удивительно, что его возвели именно здесь, в пустыне. У жрецов странные причуды. Кир был уверен, что сюда забредали только случайные или заблудившиеся путники. Какой нормальный человек пойдет через пустыню, чтобы опуститься на колени перед алтарем Амиры среди песков, когда это можно сделать в Мариджане? Но строители храма все же постарались на славу: сделанные из белого камня-крепта стены выглядели тонкими и хрупкими, но всякий знал, что они выдержат несколько ударов тарана и даже не потрескаются, а большие деревянные ворота, в досках которых таились волокна сольвина, сверхпрочного металла, с легкостью могли устоять перед тремя выстрелами из катапульты. Кир оглядывал здание как воин, а не как религиозный фанатик, поэтому до его красоты ему не было никакого дела, но Маркус молча восторгался увиденным. Резной фасад здания, идеально круглый купол с изображениями Амиры и нимф любви, красоты и радости, до блеска вычищенные ступени с надписями на древнеделайском и огромный золотой диск на воротах с выгравированным на нем ликом богини ласкали взгляд любого ценителя архитектуры и религиозного искусства.

Когда Кир и Маркус поднялись по ступеням, последний постучал золотым молоточком по такому же кругляшку на правой створке ворот. Сначала было тихо, а потом ворота медленно раскрылись, и на пороге появились трое жрецов в белых хламидах. Один, судя по не присущему священникам Амиры гордому, мужественному лицу, был настоятелем. Он вышел вперед и приблизился к пришельцам.

– Если вам нужна вода или пища – мы дадим ее вам, – произнес он гулким, звучным баритоном. – Но не просите впустить в храм светлой Амиры вооруженных воинов.

– Тебе придется изменить правилам, жрец, – ответил Кир, не сводя холодного взгляда с лица священника. – Иначе ты рискуешь никогда больше не увидеть Анха Амиры, – говоря это, он краем глаза наблюдал за приближением Кундаха, который уже слез с верблюда и теперь шел в сопровождении Хорга к воротам.

По лицам жрецов пробежала тень тревоги. Они переглянулись, потом верховный жрец вновь обратился к Киру.

– Что ты знаешь об Анхе Амиры? – спросил он.

– Уважаемый, – влез нетерпеливо переступавший с ноги на ногу Маркус, – те люди, что следуют с нами и сейчас направляются в нашу сторону, не имеют к этому делу никакого отношения. Прошу тебя не распространяться при них о том, что ты услышал от моего друга, ибо никто не знает, что может взбрести им на ум, узнай они, почему мы присоединились к их каравану.

– Мы специально шли в ваш храм, – перебил его Кир, понизив голос. – Дело, насколько я могу судить, чрезвычайно важное, по крайней мере для вас.

В этот момент Кундах поднялся по ступенькам и, поклонившись, почтительно поздоровался с настоятелем и представился, а затем попросил предоставить его каравану место для ночлега и обещал за помощь щедрые пожертвования.

– Амира не нуждается в золоте, почтенный, – ответил на это жрец. – Она бескорыстно принимает под свой кров всех нуждающихся. Но ты можешь отблагодарить ее, как сочтешь нужным, – затем, помолчав немного, он оглянулся на своих собратьев и добавил: – Но ваши воины должны сдать оружие.

– Конечно, – легко согласился Кундах и, повернувшись к Хоргу, слегка кивнул. Тот молча отстегнул пояс с мечом и протянул его настоятелю, затем вынул из-за голенища нож и передал его одному из стоявших поблизости жрецов, после чего подозвал остальных охранников каравана и велел им сделать то же самое. Никто не стал спорить.

Маркус крякнул, но отстегнул от пояса новенькую саблю вместе с ножнами и пихнул ее в руки ближайшего жреца. Кир колебался. Ему не хотелось остаться без оружия в месте, полном обученных военному делу и подозрительных ему людей.

Не выдержав, Маркус толкнул его локтем в бок. Кир снял с пояса меч и, продолжая сомневаться, положил клинок на протянутые руки жреца. Священник кивнул и отвернулся.

– Вы можете войти.

Кундах тотчас же повернулся и закричал что-то своим погонщикам. Караван зашевелился и потек в распахнутые ворота храма.

Кир осторожно ступал по крептовому полу, подозрительно оглядываясь по сторонам. Он чувствовал себя в этой обители света более чем неуютно. С потолка на него смотрели огромные лучащиеся глаза Амиры, и в этом взгляде он читал неодобрение и укор. Нимфы, казалось, хмурились и недовольно поджимали губы, словно появление убийцы в храме вызывало у них отвращение.

– Что тебе известно об Анхе Амиры? – спросил настоятель, подходя к нему и легким жестом приглашая идти следом. Кир пожал плечами.

– Почти ничего. В Ольшанне умиравший от смертельной раны жрец из вашего храма попросил меня вернуть Анх, похищенный из храма шулар-пэем Эйдагора Мегаром и его собратьями. Я не нашел в храме Эйдагора вашей реликвии, да и сомневаюсь, что ее вообще там держали…

– Нашей реликвии?! – взвился молодой жрец, державший в руках саблю Маркуса. – Амира добра ко всем в равной степени, и Анх принадлежит не…

– Довольно! – оборвал эту пылкую тираду верховный жрец. – Продолжай, путник.

– Это все. Я хотел узнать имена тех, кто похитил Анх из храма.

– Зачем тебе это? – недоверчиво спросил верховный жрец.

– Я дал слово, – нехотя буркнул Кир, – и сдержу его.

Жрец пытливо посмотрел на неподвижное лицо воина, пытаясь прочитать истинную причину появления здесь этого подозрительного человека, но тщетно: Кир был невозмутим и равнодушен.

– Святой человек, – вдруг почтительно произнес Маркус, – ты, безусловно, вправе не доверять нам, но поверь: Кир говорит чистую…

– Кир? – вскинул брови верховный жрец, а остальные зашептались, поглядывая на Кира круглыми глазами. – Черный Кир? Ты осмелился прийти в храм Амиры? Ты – убийца женщин, стариков и детей?

Кир молчал. В его карих глазах застыл лед, а на скулах заходили желваки.

– Уходи! – приказал священник. – Убирайся прочь из святилища!

Воин нахмурился, глаза его зловеще блеснули.

– Дело твое, – пожал он плечами. – В конце концов, обещал-то я лишь остановить Эйдагора, а об Анхе и слова не сказал… Идем, Маркус. Наша помощь им не требуется.

– Н-но, погоди, Кир! – Маркус схватил его за плечо. – Если не вернуть Анх, мир погибнет!

– Ты же слышал: нам велели убираться.

– Отец! – вскричал Маркус, обращаясь к верховному жрецу. – Останови его!

Священник молчал, глядя пылающим взором в спину Кира, который медленно шел к выходу. Его провожали недоуменные взгляды погонщиков и охранников каравана. Кто-то из них окликнул Кундха, и тот обернулся, удивленно вскинув брови.

Младшие жрецы почтительно и недоуменно смотрели на своего наставника, не осмеливаясь говорить.

Наконец верховный жрец окликнул Кира:

– Постой!

Кир остановился и через плечо взглянул на него. Жрец посмотрел в пол, потом поднял взор на воина и, быстро приблизившись, негромко спросил:

– Как ты думаешь вернуть Анх?

Кир пожал плечами:

– Есть много способов. Сейчас главное – его найти.

– Хорошо, – вздохнул верховный жрец. – Мегар называл своих спутников Нинуром и Шемией – это слышал один из моих братьев, который бросился в Хаор за помощью, но так и не вернулся. Именно он умер на твоих руках…

– Нинур и Шемия, – перебил Кир, недовольно хмурясь.

– Нинур – невысокий, полный человек, аристократ, очень надменный и брезгливый, а Шемия – обыкновенный солдат. Его легко узнать: борода его разделена надвое косым шрамом от левой скулы к уголку рта.

– Известно, откуда они?

– Кажется, брат упомянул что-то про Мариджан.

– Опиши мне Анх, – потребовал Кир.

Глаза жреца затуманились, как если бы он мгновенно перенесся мыслями в прошлое.

– Ты узнаешь его сразу… – проговорил он. – С виду он похож на обыкновенный анх, которых много в гробницах древних царей, но ты почувствуешь, что от него исходит Сила. Он сияет, как золото, и холоден, как оно, но стоит взять его в руки, как он одаряет тебя божественным теплом… Только боюсь, что теперь его Сила иссякает, – неожиданно нахмурился жрец. – Взгляни.

Кир посмотрел туда, куда указывала рука священника, и увидел большую статую Амиры. Высокая, в два человеческих роста, скульптура была так прекрасна, что тронула даже суровое сердце Черного Кира. Формы, прикрытые просторным одеянием жрицы, сшитым человеческими руками, были идеальны, но не так, как у танцовщицы при дворе императора. Мысль о прикосновении к этому прекрасному телу казалась кощунственной. Богиня Света казалась воплощением нечеловеческой красоты. Лик Амиры был еще прекраснее, чем тело. Высокий лоб, тонкие дуги бровей, огромные лучащиеся глаза в обрамлении длинных ресниц, тонкий, чуть вздернутый нос, пухлые, чувственные губы… Стоило жить ради того, чтобы увидеть подобную красоту.

При всем этом изваяние казалось блеклым. Верховный жрец тяжело вздохнул.

– Пресветлая теряет Силу, – сказал он. – Раньше изваяние было золотым, но с тех пор, как из Ее рук исчез Анх, Амира стала… – он запнулся на мгновение, подбирая верное слово, – тускнеть. А реликвия, наоборот, должна становиться все ярче. Когда Анх заберет всю Силу Пресветлой, в наш мир придут Хаос и Тьма.

– Но я думал, что Анх древнее богов и не зависит от них, – вмешался Маркус.

– Так и есть, – кивнул жрец. – Он питается их силой, но не принадлежит никому.

– Сколько у нас времени? – спросил Кир, забирая из его рук свой меч.

– Три дня, – ответил священник. – Потом начнутся бури и землетрясения, и еще через три дня в мир вернется Хаос.

Верховный жрец помолчал немного, глядя увлажненными глазами на изваяние Амиры, потом повернулся и неожиданно севшим голосом произнес:

– Верните Анх… Прошу вас от имени всего сущего…

– Моя принцесса, еще двое купцов.

– О Амира, как я устала от всего этого!

Принцесса Шалета потерла пальцами виски, закрыла глаза и откинулась на спинку трона. Жаркий воздух Мариджана тянул в сон и уж, во всяком случае, никак не располагал к государственным делам. Стоявший рядом с ней Нинур наклонился к уху молодой принцессы и посоветовал:

– Ваше высочество, отошлите их, пусть придут завтра в полдень. Вам нужно отдохнуть.

– Нет-нет, – покачала головой Шалета. – Я не могу отказать им… Не должна. Пусть войдут.

Нинур вздохнул и сделал знак стражнику: дескать, впускай. Тот слегка поклонился и распахнул дверь. Уже в седьмой раз за утро.

В залу влетели двое торговцев. Один – невысокий, круглолицый, розовощекий, упитанный, бритый наголо, как и все зажиточные купцы. Второй – высокий, худой, нескладный, богато одетый, с хитрым выражением на лице. Объединяло обоих лишь одно: крохотные бегающие глазки. Купцы приблизились к трону и подобострастно бухнулись перед принцессой на колени. Нинур жестом приказал им подняться.

– Говори ты, – велела Шалета, взглянув на того, что был пониже ростом.

Купец прокашлялся.

– О владычица Делаи, – заунывно начал он, явно собираясь соблюсти весь ритуал обращения к царственной особе, но принцесса, досадливо поморщившись, тут же оборвала его:

– Короче!

– Повинуюсь, моя принцесса, – покорно склонил голову купец. – Я – Мураш, занимаюсь тканями. Девять дней назад я заключил сделку с этим человеком. – Купец кивнул на своего спутника. – Мы договорились, что он отвезет партию моего лучшего бархата в Минэй: как известно моей принцессе, там превыше всего ценят именно этот материал. Я заплатил ему часть за дорогу в Минэй и аванс за торговлю там. Остальное он получал из выручки за проданный бархат. Разумеется, Шакраш обязался предоставить мне подробный список тех, кому он продал бархат и за сколько, и вернуть мою долю выручки – две трети. И представьте мое негодование, моя принцесса, когда, тщательно изучив список, я обнаружил, что сей недостойный человек не вернул мне более двух с половиной сотен солнц! Посему смиренно прошу мою принцессу наказать обманщика и заставить его выплатить мне недостачу с полагающейся по закону лихвой.

– Мы выслушали тебя, почтенный Мураш, – молвила Шалета и перевела взгляд на второго купца. – Теперь говори ты.

– Благодарю тебя, моя принцесса, – поклонился тот. – Родители назвали меня Шакрашем. Отец мой был купцом, отец моего отца, отец отца моего отца…

– Короче! – вновь повысила голос Шалета.

Купец вздрогнул.

– Прошу простить меня, моя принцесса. Итак… Все так, как и говорил достопочтенный Мураш, но лишь отчасти. Верно, что я обязался предоставить досточтимому Мурашу подробный торговый список. Верно, что я недоплатил двести тридцать четыре солнца, но почему я это сделал? По дороге в Урдисан, где, как известно моей просвещенной владычице, и находится славный город Минэй, на мой караван напали разбойники. Лиходеи похитили бархата как раз на названную мной сумму. Когда же я храбро сражался с разбойниками и убил двоих вот этим вот кинжалом, – долговязый купец указал пальцем на миниатюрный стилет, висевший у бедра, – мои спутники указали на эмблему, вышитую на костюме каждого из разбойников. Эта эмблема… – Купец сделал многозначительную паузу и взглянул на Мураша так, что тот едва не лопнул от злости. – Эта эмблема – герб рода Мураша!

– Что?! – взвыл оклеветанный купец. – Да как ты осмелился возводить поклеп на моих достопочтенных предков! Чтобы я осквернил свой род разбоем и жульничеством?! Негодяй!!! Мерзавец!!!

Если бы подоспевшая стража не вмешалась, разъяренный Мураш точно задушил бы отчаянно отбивавшегося Шакраша. Нинур и принцесса переглянулись.

– Что ты думаешь? – прошептала Шалета.

Нинур усмехнулся:

– Оба мошенники, – так же тихо сказал он. – Их нужно… примирить.

– Поняла, – не удержавшись, принцесса хихикнула, а затем, вновь придав своему лицу властное выражение, прикрикнула: – Довольно!!!

Взаимные упреки и плевки тут же прекратились.

– Мы приняли решение, – произнесла Шалета. – Суд наш справедлив. За то, что утаил от Мураша деньги, Шакраша немедля наказать пятью десятками плетей. За то, что нарушил законы торговли и пытался мошенничеством выманить деньги, Мураша наказать немедля пятью же десятками плетей.

Купцы побелели, как трон, на котором восседала принцесса, переглянулись и с воплями рухнули на колени.

– Пощади, великая принцесса!

– Не губи, о прекраснейшая из прекраснейших!!!

– О боги, да я и не сержусь на Шакраша за эти жалкие две сотни солнц!!!

– Я стал жертвой ошибки! Не было на их одеждах герба Мураша!!!

Кто знает, как долго вопили бы перепуганные торгаши, если бы в тот момент, когда высокий купец бросился по ступенькам с явным намерением бухнуться в ноги принцессе, не раздался странный свист. Глаза Шакраша остекленели, и он мешком свалился к ногам Шалеты. Из его спины торчала короткая арбалетная стрела.

Мураш округлившимися глазами посмотрел на мертвого купца, потом поднял глаза на побледневшую принцессу и замершего от неожиданности Нинура, возвел очи к потолку и упал в обморок.

– Покушение на принцессу!!! – взревел опомнившийся первым страж у дверей.

Зал мгновенно наполнился вооруженными солдатами, окружившими трон так, чтобы заслонить Шалету своими телами. Начальник стражи Хашум поднялся к бледной как смерть принцессе, опустился на корточки рядом с телом Шакраша и выдернул из его спины стрелу. Наконечник был из тяжелой, очень крепкой стали. Такая запросто пробивала панцирь конного воина. Если бы Шакраш не оказался перед принцессой, болт вонзился бы Шалете точно в сердце.

– Я ведь предупреждал тебя! – визгливо вскричал Нинур. – Ты должен был охранять принцессу как зеницу ока! Нерадивый подлец!

Хашум пропускал ругательства мимо ушей. Он видел перед собой лишь расширившиеся от страха умоляющие глаза юной принцессы.

– Послушай, Кир, – нарушил молчание Маркус, – я все хочу тебя спросить, да забываю. Ты ведь куда-то шел? Я имею в виду до нашей встречи. У тебя была какая-то цель, или ты просто прогуливался по стране?

– Была, – помолчав немного, ответил Кир, сплевывая на песок.

После разговора с настоятелем храма Амиры, он, Маркус и Лила рассчитались с Кундахом и продолжили свой путь через пустыню. Конечно, юноша был возмущен тем, что его друга так бесцеремонно выгнали из обители, не позволив даже перекусить и провести ночь. Купец тоже был удивлен, но ни о чем спрашивать не стал, видимо, сочтя, что избавился от чрезвычайно опасного человека, раз тому не нашлось места под крылом даже пресветлой Амиры, известной своим гостеприимством и терпимостью.

– Расскажи, – попросил Маркус, покосившись на своего угрюмого спутника, – куда ты направлялся?

Тот вздохнул:

– Тот меч, что я вернул в гробницу Гантара, принадлежал великому герою, а я замарал его кровью невинных людей. Их лица все время стоят у меня перед глазами. Иногда они плачут, а иногда показывают на меня пальцами и смеются, словно знают что-то такое, о чем я не догадываюсь. Как если бы видели будущее, в котором будут отомщены. Я хотел вернуться домой, туда, где все началось. Возможно, там я обрету покой… или смерть. Впрочем, говорят, будто это одно и то же.

Глядя на напряженное, покрывшееся жесткими морщинами лицо Кира, на его горящие злостью глаза и крепко сжатые челюсти, Маркус испугался.

– Прости, пожалуйста, – сказал он, протягивая товарищу руку в знак примирения. – Не знаю, что на меня нашло. Правда, Кир, я совсем не хотел, чтобы ты вспоминал об этом.

Кир посмотрел на протянутую руку и нерешительно пожал ее, а потом взглянул спутнику в глаза, и Маркус увидел, что его друг удивлен, как если бы сделал нечто впервые. «Кто знает, – подумал юноша, улыбнувшись, – быть может, у него и правда никогда не было друзей». Линии рта Кира утратили жесткость, и он стиснул руку Маркуса в своей широкой ладони. «Больше не буду ни о чем его спрашивать», – пообещал себе Маркус и тут же задал новый вопрос:

– Как ты собираешься искать этого Нинура?

Кир не успел ответить: громкое лошадиное ржание заставило его обернуться. На самом верху бархана обнаружились шестеро всадников, облаченные в грязно-желтые бурнусы. Один из них взмахнул кривым тулваром над головой и провопил что-то непонятное; его крик послужил сигналом для остальных, и миг спустя все шесть коней уже поднимали клубы песка, устремившись к замершим внизу путникам.

– Проклятие! – процедил сквозь зубы Кир и широким взмахом катаны, доставшейся ему от убитого шихчина, обрубил ногу разбойнику, оказавшемуся впереди всех. Тот с воем вывалился из седла, а бывший предводитель Черной Армии уже встретил следующего врага сильнейшим скользящим ударом, мгновенно обезоружившим нападавшего. Тот по инерции проскочил мимо Кира, который, повернувшись в седле, смахнул ему голову с плеч, и сильно уменьшившийся в росте лиходей свалился на песок, разбрызгивая темную кровь, толчками бившую из перерубленной шеи.

Третий разбойник в бурнусе издал переливистый боевой клич и нанес удар тулваром, метя противнику в голову, но тот с легкостью парировал, оттолкнул вражескую руку и, молниеносно перехватив рукоять меча так, словно это был простой нож, вонзил широкое лезвие в грудь всадника. Клинок с хрустом проломил грудную клетку и вышел из спины нападавшего на добрые семь-восемь дюймов. Кир выдернул меч из падающего наземь трупа и взмахнул клинком над головой, призывая оставшихся разбойников присоединиться к своим подельникам. Однако они, поняв, что верхом такого противника не одолеть, спешились и принялись осторожно подкрадываться к нему. Кир усмехнулся и, соскочив на песок, взял меч обеими руками.

Желтые бурнусы выстроились полукругом, медленно наступая на воина. Тот неожиданно шагнул вперед и напал первым, нанеся по тулвару одного из них бешеный удар, отбросивший негодяя назад. Почти в то же мгновение меч Кира скрестился с клинком другого разбойника, и через секунду – с мечом третьего. Тот тип, который был атакован первым, завопил и бросился на врага, но безуспешно: не обратив никакого внимания на обнаженный меч в его руке, Кир нанес противнику ужасный удар снизу вверх, сокрушив ребра и разрубив сердце. Вырвав клинок из страшной раны, делаец сделал шаг назад и в сторону, чтобы иметь возможность видеть своих пока еще живых врагов.

– Эй! – вдруг подал голос Маркус, старавшийся реже смотреть на окровавленные трупы, валявшиеся на песке. – Не скажете, какого рожна вы на нас напали?

Но люди в желтых бурнусах не пожелали отвечать. Вместо этого они развернулись, прыгнули в седла и бросились наутек.

– Нет, ты видел? Стоило мне заговорить, как они рванули прочь быстрее леопарда! – довольно заявил Маркус.

– От тебя и леопард удерет во все лопатки, если ты откроешь рот, – отозвался Кир, вытирая клинок о бурнус одного из мертвецов.

– А тот еще живой? – решив не обижаться, спросил Маркус и ткнул пальцем в разбойника, которому Кир отрубил ногу. Воин перевернул неподвижное тело на спину.

– Шею сломал, – сказал он и вложил меч в ножны. – Обычные разбойники. Чтобы нападать на караваны, их слишком мало, а вот для одиночек вроде нас – то, что надо.

– Да уж, – важно кивнул Маркус. – С такими, как мы, им ни в жизнь не справиться.

– Где уж им, – вставила Лила, подбирая поводья переступавших по песку лошадей.

В это время в воздухе послышался боевой клич, и на гребне бархана снова появились кочевники. Теперь их было гораздо больше – около двух десятков, и некоторые из них держали большие тяжелые луки.

– Копье Дангара! – пробормотал Кир, снова вытягивая из ножен меч.

– Кажется, на этот раз мы вляпались, – сказал Маркус, затравленно озираясь и думая о том, нет ли какой-нибудь возможности избежать драки и смыться.

Но кочевники начали приближаться, растягиваясь в линию, чтобы окружить их. На их смуглых лицах читалась мрачная решимость, как если бы их толкала вперед не жажда наживы, а страшная клятва.

Кир, Маркус и Лила поджидали противников, обернувшись к ним лицом и обнажив оружие. Девушка тоже решила принять бой, но рассчитывала больше на свои магические возможности, чем на узкий кинжал, тускло поблескивавший в ее руке.

Когда лучники спустили тетивы, она выкрикнула какое-то слово, значения которого и сама не до конца понимала. Однако заклинание подействовало: из Глаза Дракона вылетела тонкая огненная нить и мгновенно превратилась в переливающийся щит, похожий на тот, которым прикрывался Шанагара, но гораздо более яркий. Стрелы ударились в него и, вспыхнув, сгорели. Кочевники, казалось, смутились, но продолжали наступление. Миг, другой, и вот они обогнули троих всадников и окружили их, а затем бросились в атаку. Щит пропал, бесполезный против маневренных конников, и началась битва. Лиле удалось ослепить двоих нападавших прежде, чем удар в голову вышиб ее из седла. Сознание окутал мрак, и она отключилась, свалившись на песок. Маркус ловко орудовал саблей, но его атаковали сразу с трех сторон, и вскоре правый рукав намок от крови и прилип к телу, а над ухом чернела широкая рана. Кир отбивался от четверых кочевников – те, по-видимому, сразу и безошибочно определили самого сильного врага и решили сосредоточить свои усилия на нем. Сражавшихся окутывали тучи песка, который забивался в рот и попадал в глаза, мешая вести бой.

Когда разбойник, нападавший на Маркуса справа, вдруг упал с исказившимся от боли лицом, юноша вначале не понял, что случилось, но затем увидел сквозь туман огромную фигуру всадника, который подобно призраку метался от одного кочевника к другому, отрубая то руку, то голову. Впрочем, особенно рассматривать неожиданного союзника было некогда – едва увернувшись от тулвара, Маркус отразил удар сабли и сделал выпад, ранив одного из своих противников в живот. Тот согнулся пополам и медленно сполз на землю, где его мгновенно поглотил желтый туман.

Лила тоже видела, как всадник, принятый ею за Хорга, пронесся мимо нее, на ходу разрубив одного кочевника едва ли не до пояса, а другому снеся полголовы. Она случайно увидела на земле перед собой оброненный лук и, стараясь не попасть под копыта лошадей, подползла к нему. Мертвец лежал неподалеку, на спине у него виднелся колчан, полный длинных стрел с тяжелыми толстыми древками. Сильно сомневаясь, что сможет натянуть тетиву, девушка вынула одну и огляделась в поисках цели. Тут и там метались тени, но они или слишком быстро пропадали, или казались похожими то на Маркуса, то на Кира. Однако через некоторое время песок начал опадать, и она увидела, что вокруг Кира гарцевали сразу шестеро. Прицелившись, Лила стала натягивать лук. Это было чрезвычайно трудно, руки дрожали. Больше всего она боялась опустить стрелу раньше времени и промахнуться. Наконец, острие нашло свою цель, а рука согнулась до предела. Пальцы разжались, лук с тугим гудением распрямился, тетива обожгла мгновенно онемевшую кисть, и стрела улетела в сторону сражавшихся. Раздался короткий крик, и Лила увидела, как один из кочевников схватился за горло, а затем повалился назад. Счастливо улыбаясь, она опустилась на колени, почувствовав, как мучительно заболели мышцы груди.

Через некоторое время все было кончено. Восемнадцать врагов лежали мертвыми – никто из них не отступил и не попытался спастись бегством. Тяжело дыша, но не выпуская из руки меч, Кир подъехал к столь вовремя появившемуся союзнику и сказал:

– Так что тебе, в конце концов, от нас нужно? Едва ли на этот раз ты последовал за нами для того, чтобы позаботиться о сохранности вложений своего хозяина.

Хорг, не торопясь, вложил оружие в ножны и невозмутимо ответил:

– Я еду в Мариджан. У меня там дела, а вы попались мне на пути совершенно случайно.

– Брось эти шуточки, – проговорил Кир. – Ты следишь за нами. Не знаю, что тебе от нас нужно, но тогда, в Ольшанне, ты выбрал нас не случайно.

– Меня не впечатляют твои угрозы и не интересуют домыслы, – отозвался Хорг, поворачивая коня. – Я еду своей дорогой, так что до скорого, – с этими словами он пришпорил скакуна и быстрой рысью направился вперед.

– Этот парень ведь не случайно здесь появился, а? – спросил Маркус, приближаясь к Киру, раздумывавшему над тем, стоит ли догнать великана-телохранителя и побеседовать с ним по-свойски.

– Я не смогу спокойно спать, если этот человек будет шастать где-то поблизости, – призналась Лила, тоже подходя к ним и глядя туда, где в облачке пыли удалялся Хорг. – Но пока что нам нужно подумать о другом, – добавила она, оглядев своих спутников. – Вам нужна помощь, так что слезайте-ка на землю.

Глава 8

Как и большинство городов Делаи, Мариджан начинался рынком. По сравнению с небольшим базаром Хаора рыночная площадь Мариджана была поистине гигантской. Сотни лотков и деревянных прилавков, зазывающие покупателей торговцы всех мастей, постоянный гул, возмущенные крики обманутых покупателей, звуки, подозрительно походящие на обычную драку, шныряющие с ловкостью крыс карманники… Картинка, привычная глазу Маркуса, который уже успел загнать трофейных лошадей за вполне приличную сумму, но совершенно новая для Кира.

– Господин, купите кувшины!!! – крикнул в самое ухо Киру пузатый гончар.

Кир отмахнулся.

– Господину угодны сапоги? – дернул его за рукав сапожник.

Кир помотал головой. Свои хорошие.

– Такому воину просто необходимы сюрикены, – вкрадчиво сказал невысокий, узкоглазый человечек, явно уроженец Хуаинлинна.

Бросив взгляд на выложенные на прилавке метательные звездочки из сверхпрочной стали, Кир задержался.

– Сколько ты просишь за четыре штуки? – спросил он.

– Только для тебя, воин, – усмехнулся торговец, – пять полумесяцев. Не удивляйся столь низкой цене. Я еще помню этот символ.

Улыбаясь, торговец указал глазами на пантеру на ключице Кира, чей «хвост» виднелся из-под стальной полосы на вороте его куртки.

Кир медленно вложил в ладонь торговца деньги, сгреб сюрикены и отошел, не сказав ни слова. Потом остановился, словно передумав, вернулся и сказал:

– Послушай, эти игрушки, – он показал позаимствованные у мертвого шихчина катаны, – не совсем мне подходят.

– Понимаю. – Торговец слегка поклонился. – Господин предпочитает прямые мечи?

– Да, что-нибудь более северное. Впрочем, вряд ли у тебя найдется, – добавил Кир, с сомнением оглядев восточного человека.

– Прошу за мной. – Хуаинлиннец сделал приглашающий жест. – Моя лавка недалеко. Эй, присмотри! – крикнул он парнишке, вертевшемуся поблизости. – Я отлучусь ненадолго.

– Хорошо, мастер, – отозвался тот, сразу напустив на лицо серьезную мину. – Не беспокойтесь.

– Подожди здесь, – бросил Кир Лиле и, не обращая внимание на протестующий возглас, последовал за торговцем.

Они пришли минут через пять. Одноэтажное здание было заперто на висячий замок. Торговец снял с шеи ключ на цепочке и со словами «я сейчас» отпер дверь и скрылся в лавке. Кир прислонился к подножию какого-то памятника, изображавшего не то льва с крыльями, не то еще какое-то странное животное, но ждать пришлось недолго. Хуаинлиннец появился с продолговатым свертком в руках, перетянутым бечевкой. Навесив замок, он подошел к Киру и развернул товар. Меч был хорош. Конечно, он не шел ни в какое сравнение с клинком Гантара, но все равно лег в руку куда привычнее, чем изогнутые, слишком легкие для Кира катаны.

– Денег у меня совсем немного, – сказал воин, рассматривая меч и отдавая должное стали и балансировке. Было заметно, что оружие ковал мастер.

– Я могу отдать его тебе в обмен на катты, – предложил торговец. – Мои соотечественники с удовольствием приобретут их за хорошие деньги. Это добрые клинки.

– Вполне возможно, – не стал спорить Кир, – но я привык к прямым мечам.

– Понимаю. – Хуаинлиннец кивнул. – Итак?

– Держи. – Кир снял со спины кожаные ножны с восточными клинками и передал их торговцу. – А нет ли у тебя к этому мечу…

– Ножен? – подсказал тот. – Увы. – Он развел руками.

– Ну, что ж, – Кир завернул меч в рогожу и сунул под мышку, – тогда прощай.

– Доброго дня тебе, господин. – Хуаинлиннец поклонился.

Кир вернулся к Лиле. Маркус уже был там и переминался с ноги на ногу как молодой жеребец.

– Ты где ходишь? – обрушился он на Кира. – Тут такое творится!!! Вчера нашу принцессу кто-то пытался убить! Небывалое дело! Стоило мне отлучиться из города, и вот уже все катится в Утракар!

– Откуда ты знаешь? – спросил Кир, засовывая за пояс звездочки.

– Про покушение-то? Да весь рынок только об этом и твердит. – Маркус вынул из кармана и принялся жевать булочку с изюмом, одновременно стряхивая с рукава падающие крошки. – Говорят, купцы Шакраш и Мураш (те еще жулики, скажу я тебе) пришли к принцессе, чтобы она их рассудила. Ну, я не вникал, в чем была суть их спора… В общем, когда Шакраш зачем-то поднялся к трону, в него угодила арбалетная стрела. Хашум, начальник стражи, уверен, что она предназначалась принцессе. Королевский советник на него так взъелся из-за этого случая…

– Хорошие дела… – покачал головой Кир. – Теперь весь город на уши поставят, чтобы найти того, кто стрелял… Не вовремя мы сюда пришли.

– Почему это? – удивился Маркус.

– А вот почему, – ответил Кир, кивнув куда-то в толпу.

Маркус взглянул туда, куда указывал Кир, и присвистнул: сквозь толпу продирались пятеро вооруженных до зубов стражников, которые время от времени хватали ближайшего «подозрительного» человека, награждали его парой полновесных ударов и, в зависимости от того, вооружен был попавшийся или нет, отпускали его или же заковывали в кандалы. Вереница таких «подозрительных» была уже довольно внушительной.

– Стяни ремнем рукоять сабли, – посоветовал Кир спутнику, проделывая то же самое со своим мечом. Маркус поспешно продел сквозь ушки на ножнах сыромятный ремешок и затянул его на перекрестье.

– Сейчас привяжутся, – прозорливо сказал он, глядя на приближающийся уличный патруль.

Кир только пожал плечами.

Начальник патруля – в Мариджане таких называли кемришами – подошел к путникам и неприязненно оглядел их. В принципе троица не выглядела особенно подозрительно: едва ли те, кто пытался убить принцессу, на следующий же день станут разгуливать по городу в сопровождении проститутки, за которую кемриш принял Лилу. Он мысленно усмехнулся: у того, кто выпустил стрелу, сейчас в кошельке должна быть куча золота. Хотя покушение и не удалось, но аванс-то убийца получил. А у этих денег хватило только на одну женщину. Кемриш вообще считал, что то, чем он и его люди занимаются, бессмысленно: наемник наверняка еще вчера покинул Мариджан. Тем не менее он спросил:

– Кто такие?

Прежде чем Кир успел открыть рот, Маркус в очередной раз блеснул умением заболтать любого человека.

– Благоволение Амиры тебе, добрый кемриш, – радостно заявил он. – Какая удача, что мы встретили тебя. Видишь ли, мы впервые в Мариджане, но горим желанием остаться в вашем чудесном городе чуть подольше. Но кому, как не тебе, знать, насколько сложно найти занятие по душе на новом месте…

– Кто вы такие? – свирепея, повторил кемриш.

– Я – Фарис, – продолжал вдохновенно врать Маркус, – а это – мой брат Фарос.

– А она? – поинтересовался кемриш, кивнув на Лилу.

– Нашу сестру, почтенный, – не запнувшись, выпалил юноша, – зовут Ранией.

– Где были вчера? – продолжал допрос стражник, скривившись от того, что ему так нагло врут. Впрочем, если эти парни стесняются ходить с проституткой, это их дело.

– В Хаоре, – впервые подал голос Кир.

– Зачем в городе?

– Хотим наняться стражниками, – вновь влез Маркус, пихая Кира локтем в бок. Тот лишь слегка шевельнул бровью.

– Стражниками? – изумился кемриш. – А з…

– Мы хорошие воины, – затараторил Маркус. – Взгляни на наше оружие, на его руки, на его обветренное лицо, на его суровый взгляд… Мы побывали в сотне сражений и остались невре…

– Нам нужно видеть Шемию, – разом перекрыв поток вранья, вдруг сказал Кир. – Нас прислал человек по имени Мегар.

Кемриш пристально смотрел на Кира, тот отвечал ему невозмутимым взглядом. Когда играешь по-крупному, следует идти до конца. Маркус отупевшими глазами смотрел на своего спутника, ничего не понимая.

Наконец начальник патруля отвернулся от Кира и Маркуса и коротко сказал:

– За мной.

Топая по пыльной, неровной мостовой, вымощенной красными и серыми булыжниками, Кир и Маркус переговаривались, стараясь обмениваться мнениями так, чтобы этого не слышали идущие чуть впереди стражники.

– Как ты до такого додумался? – шепотом восторгался Маркус. – Мы же в глаза не видели этого Шемию!

– Верховный жрец говорил, что Шемия – грубый солдафон, помнишь? – отвечал Кир. – Где же ему еще быть, как не в городской страже?

– Слушай, а может, ты и Нинура уже вычислил? – ревниво осведомился Маркус.

Кир усмехнулся.

– Думаю, в Мариджане его знают все или почти все. Он, наверное, купец… Во всяком случае, человек не бедный. Я полагаю, что пока нам лучше помалкивать о нем, чтобы чем-нибудь не выдать себя.

– Твоя правда, – закивал парень.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – только и сказала Лила.

Она вовсе не была в восторге от перспективы поселиться в казармах и изображать из себя шлюху, за которую ее явно принял кемриш. Хоть он ничего и не сказал, но на его лице легко читались все немногочисленные мысли по поводу наглого вранья Маркуса.

Королевский дворец не выглядел великолепным или роскошным. Единственное, что радовало глаз, – это пылающие на солнце золотом купола, заканчивающиеся длинными острыми шпилями. Стены же были довольно облезлыми, хотя и крепкими с военной точки зрения. Высокие решетчатые врата охранялись двумя сонными стражниками, а по стенам, лавируя между замершими в позах ретивых дозорных арбалетчиками, прогуливались одетые в черные, чуть посеребренные доспехи гвардейцы из личной охраны ее высочества.

Подъемный мост вряд ли вообще когда-нибудь поднимали. Во всяком случае ржавые цепи не выглядели новыми: казалось, их можно было разрубить одним ударом меча или топора. Кир невольно покачал головой, видя прекрасно укрепленный дворец в таком запустении.

Ворота не поднимались, как ожидал Кир: их просто распахнули, как обычную двустворчатую дверь. Сопровождаемые уличной стражей и «караваном» новых обитателей дворцовой темницы, спутники вошли во внутренний двор и остановились.

– Ждите, – приказал кемриш и нырнул в дверь казармы.

Стражники, громко топая, повели пленных в подземелье.

– Убивать надо за такую уборку, – вдруг сказал Маркус, с недовольной миной рассматривая разбросанный вокруг мусор.

– Не говори, – поддакнула Лила, поморщившись.

Кир, отвернувшись, усмехнулся. Уж кто-кто, а его старая знакомая никогда не отличалась аккуратностью.

Сорили здесь и вправду чересчур много. Повсюду валялись гниющие фрукты, обглоданные кости, глиняные черепки, разбитые тарелки, сточившиеся оселки, какие-то тряпки… Часто попадались источавшие отвратительный запах лужи, а то и откровенные нечистоты. Кир хотел было сплюнуть, но удержался.

– Свиньи, – презрительно процедил он сквозь зубы. – В деревнях и то убирают за собой.

В его родном селении, как и в любом другом, жили не только трудолюбивые люди вроде его отца, но и лентяи, перебивающиеся непонятно чем и ходившие вечно голодными, с жадно высматривающими съестное глазами. Но даже на их запустелых дворах не было такого безобразия, как в этом дворце.

Из той же двери, в которую вошел кемриш, показался почти квадратный по причине невысокого роста и широких плеч человек, бороду которого от скулы до уголка рта рассекал неровный шрам.

Шемия был крепким горбоносым мужчиной лет сорока. Маленькая голова росла, казалось, прямо из плеч, ноги были короткими, руки, наоборот, длинными и мускулистыми, как у обезьяны. Двигался он несколько неуклюже, но уверенно и твердо. На низком лбу красовался еще один шрам, оставленный, судя по тому, как он зажил, обсидиановым клинком или наконечником копья из того же материала. Под густыми бровями пронзительно горели серые глаза.

Солдат приблизился к Киру, держа руку на эфесе короткого меча с широким клинком, что висел на его бедре. Шемия с недоверием и подозрительностью оглядел незнакомцев.

– Кто вы такие? – спросил он низким, грудным голосом.

– Нас послал Мегар, – ответил Кир.

Маркус с Лилой дружно кивнули.

– Идите за мной, – тут же сказал Шемия, поворачиваясь к нему спиной.

Нинур торопливо вошел в небольшую комнатку и тщательно запер за собой дверь. В комнате сразу же воцарилась непроницаемая темнота. Привычным движением Нинур снял с комода свечу, вынул из-за пояса огниво. Огонек заплясал на фитиле, чашечка свечи начала наполняться горячим воском. Нинур обошел комнату, зажигая свечи в золотых канделябрах. Неровный свет задрожал в комнате без единого окна, освещая полки со свитками, шкуры, которыми были покрыты стены и холодный пол, деревянный комод, стол, табурет и большой дубовый сундук, задвинутый в угол.

Советник поставил свечу на комод, еще раз проверил, заперта ли дверь, и прошел через всю комнату к сундуку. Встав на колени, он отцепил от пояса ключи и принялся дрожащими руками открывать замок. Ключ все время застревал, и Нинур едва сдерживался, чтобы не закричать от злости. Наконец раздался долгожданный щелчок. Нинур осторожно поднял крышку и вынул из сундука черный прямоугольный ящик.

В коридоре раздались чьи-то шаги, и Нинур поспешно сунул ящик обратно в сундук. Затаив дыхание, он напряженно слушал. Сердце бухало в груди, на лбу выступил холодный пот. Наконец шаги стихли, и Нинур шумно выдохнул, утирая со лба крупный пот.

Он бережно поставил ящик на стол и открыл его. Из глубины ящика хлынул ослепительный золотой свет, заливший всю комнату, осветив даже самые темные углы комнаты. Сияние отражалось в сузившихся зрачках Нинура. Советник протянул руку к ящику, но тут же отдернул ее, не решаясь прикоснуться к сияющему предмету.

– Я несметно богат, – благоговейно прошептал он, – но никому не могу рассказать о своем счастье…

Судорожно всхлипнув, Нинур захлопнул ящик и устало закрыл глаза.

– Значит, Мегар мертв, – проговорил Шемия, опрокидывая в себя вино из деревянной кружки. – Вы нашли того, кто это сделал?

– Нет, – ответил Кир. – Когда мы пришли в храм, там уже никого не было. И Мегар, и его Шай-Коры были убиты.

Шемия замолчал. На широких скулах наемника заходили желваки, а огромные кулаки то и дело сжимались, словно стискивая горло неведомого убийцы Мегара. Наконец он поднял глаза и, в очередной раз оглядев с головы до ног Кира и Маркуса, сказал:

– Значит, вы его замените.

– Что?! – воскликнул Маркус, подавившись кислым вином. – Как это так?

– Без разговоров. Вы посвящены в нашу тайну, так что выбирайте: или вы с нами, или вы гниете в ближайшей канаве.

Кир и Маркус переглянулись. Кир слегка улыбнулся и чуть заметно кивнул. Маркус вытаращил глаза и едва не удержался от того, чтобы не покрутить пальцем у виска. Кир толкнул его под столом ногой. Парень вздохнул и покорно сказал:

– Ладно. Мы с вами.

– А что скажет Нинур? – спросил Кир, с гримасой отставляя в сторону кружку.

Шемия пожал плечами.

– Нинур – набитый дурак. Его мало интересует, вернется Эйдагор или нет. Как, впрочем, и меня. Нинуру нужна власть, а мне – деньги.

– Значит, это ты стрелял в принцессу? – догадался Маркус.

Шемия метнул на него подозрительный взгляд.

– Не вздумай трепаться, – предостерег он парня. – Мы еще только начали охоту на эту дуру. Пока Нинур рядом с ней, она никогда не заподозрит его в измене короне.

Кир молча раздумывал над словами Шемии. Эти двое решили убить принцессу, совсем еще девочку. Потом, видимо, на трон сядет Нинур… Интересно, каким боком. Он мало похож на родственника королевской семьи. А Шемии, похоже, вообще ничего не надо, кроме денег… Скорее всего не он прячет у себя Анх Амиры, но спрашивать об этом опасно: наемник, похоже, подозревает всех и каждого.

– Ладно, – произнес Кир, поднимаясь. – Нам еще нужно найти, где переночевать и поесть. Завтра мы снова придем сюда, если понадобимся тебе.

Шемия встал.

– Жить будете на постоялом дворе «Гусиная лапа», что неподалеку от рынка. Как только понадобитесь, я сам приду. Поняли? Эта девчонка… – он кивнул на Лилу, отчего та покраснела, разумеется, от злости, а не от смущения, – будет жить с вами? Или…

– Конечно, она останется с нами, – перебил его Маркус, метнув на девушку предостерегающий взгляд. – Она ж наша сестра.

Шемия поморщился, но процедил только:

– Платить за нее будете из своего кармана. Понятно?

Кир и Маркус одновременно кивнули. Они с Лилой ушли без промедлений. Шемия проводил их взглядом и, как только троица вышла из ворот, быстрым шагом отправился к Нинуру.

Глава 9

Принцесса смотрела в окно. Небо было затянуто тучами, сильный ветер поднимал клубы песка. Сквозь щели между рамой и каменной стеной тянуло холодом. «Давно уже в этой части Делаи не бывало такой мрачной погоды», – подумала принцесса, грустно вздыхая.

Нинур почтительно застыл у двери, терпеливо ожидая решения своей юной повелительницы. Наконец Шалета сморгнула с ресниц слезы, повернулась к советнику и произнесла:

– Наверное, ты прав. Нужно усилить охрану во всем дворце. Хашум советовал не впускать во дворец чужеземцев, а всякий караван, въезжающий в город, подвергать тщательному обыску. Я думаю, что последую его совету.

– Вы по-прежнему доверяете начальнику стражи? – ревниво спросил Нинур. – Даже после того, как вас чуть не убили?

– Конечно, я верю ему. Хашум служит нам уже двадцать лет, и у нашей семьи никогда не было причин сомневаться в нем. И ты зря так подозрителен, во всяком случае, по отношению к Хашуму.

– Как вам будет угодно, – поклонился Нинур. – Все будет именно так, как вы велите. И не волнуйтесь, моя принцесса, отныне вы будете в полной безопасности.

– Откуда такая уверенность? – удивилась Шалета, с недоумением глядя на советника.

Тот улыбнулся:

– Я нашел двух очень надежных людей, которые не будут отходить от вас ни на шаг. Прошу прощения, моя принцесса, но они будут с вами даже ночью.

Принцесса слегка зарделась.

– Ты так доверяешь этим людям? – спросила она, смущенно опуская взгляд, думая, что этим скроет румянец.

– Так же, как и вы доверяете мне, – снова поклонился Нинур. – Поверьте, рядом с ними вам ничто не будет угрожать.

– Я хочу их увидеть, – решительно сказала Шалета.

– Я пошлю за ними немедленно, – вновь поклонился Нинур. – Уверяю, это очень надежные люди.

– Все равно я не понимаю, – не унимался Маркус, – почему ты так уверен, что Анх именно у Нинура?

– Мне бы тоже хотелось это знать, – поддакнула Лила. – Мало ли что сказал умирающий жрец. Может, он бредил и все напутал.

– Это маловероятно, и ты сама это понимаешь. А насчет Нинура… Я лишь подозреваю, – сказал Кир. – Сомневаюсь, что Мегар доверил бы Шемии, обычному солдату, такую ценность. Нинур – аристократ, он знает цену подобным вещам. Но волнует меня другое: почему Шемия так просто рассказал нам все? Никогда не поверю, что он настолько доверчив. Тут определенно что-то не так.

– И что же? – полюбопытствовал Маркус.

Кир пожал плечами.

– Дангар его знает. Но нужно быть настороже. Шемия – опасный человек.

В трактире было шумно. За несколькими столами шла оживленная игра в кости, и отдельные игроки уже ставили на кон последние рубахи. От стойки время от времени отходил здоровенный парняга, который с отсутствующим видом вытряхивал из уж совсем ничего не соображавших посетителей кошельки и выносил «уплативших» за дверь. Между столами ловко сновали девушки, разносившие еду и выпивку. Впрочем, слово «девушка» подходило им только в качестве комплимента: самой молодой из них было лет тридцать пять. Вот эта самая «девушка», проходя мимо стола, который занимали Кир, Маркус и Лила, бросала на первого многозначительные взгляды.

– По-моему, ты ей нравишься, – толкнул спутника локтем Маркус. – А?

Кир проводил ее взглядом и фыркнул в кружку:

– Если бы она почаще мылась, чувство было бы взаимным.

– Неужели? – презрительно скривилась Лила.

– Да, кстати! – вспомнил Маркус. – Я давно хочу тебя спросить: а как вы в армии с грязью боролись?

Кир удивленно посмотрел на парня.

– С чего это ты спросил?

– Не знаю, – несколько растерянно ответил тот, – просто так.

– А с чего ты взял, что они с ней боролись? – фыркнула Лила. – У них, чай, другие противники были на уме. Кроме вшей.

Усмехнувшись, Кир поболтал пустой кружкой, поставил ее на стол и только тогда ответил:

– Когда я был солдатом, мы просто плавали в озерах, если попадались оазисы, а когда стал предводителем и увел армию на север Делаи, где рек больше… Почти в каждом караване были запасы мыльного порошка, а караванов попадалось много.

– Понятно, – закивал Маркус. Он заскучал и принялся оглядываться в поисках интересного занятия.

– Пойти, что ли, в кости сыграть? – пробормотал он себе под нос.

– Сиди, – одернул его Кир. – Не хватало еще, чтобы ты просадил все деньги, их и так немного.

– Да брось, Кир! – рассмеялся Маркус. – Перед тобой бог азартных игр! Не пройдет и часа, как я обчищу здесь всех до нитки!

– Сядь! – рявкнул Кир, но Маркус уже сидел за соседним столом и знакомился с партнерами.

– Слушай, Маджури, одолжи двадцать солнц. Я отыграю, клянусь, мы же партнеры! – спустя пару часов канючил Маркус. – Ну прошу тебя! Ты же видишь, у меня ничего не осталось!

С досадой и злостью глядя на проигравшегося в пух и прах приятеля, Кир испытывал сильное желание надавать ему по шее. Но вместо этого он встал, растолкал зевак, столпившихся вокруг столика, и встал позади Маркуса.

– Примете меня в игру? – спросил он самого богатого на данный момент игрока. – Ставлю свой меч против всего, что ты выиграл.

Игроки оценивающе посмотрели на клинок, который воин положил рядом с кучкой золотых монет. Кир отпихнул Маркуса и занял его место.

– Играем? – спросил он Маджури.

Толстяк со вздохом кивнул.

– За такой меч стоит побороться.

– Ты соображаешь, что делаешь? – зашипел Маркус. – У нас нет денег, чтобы купить другой, а Шемия не похвалит тебя, если ты явишься на службу без оружия. Между прочим…

– Заткнись! – оборвал его Кир, встряхивая в руках стаканчик.

Кости со стуком покатились по столу.

– Меч, звезда и анх, – будничным тоном произнес Кир. Маджури сгреб кубики, плюнул через левое плечо и предупредил:

– Три кона.

Выпали два меча и звезда. Маджури торжествующе улыбнулся.

– Прощайся со своим мечом, мой друг, – произнес он.

Кир молча метнул кости и поднял одну бровь.

– Ага. Звезда, стрела и кольцо.

Это было не так уж много, но и не мало. Маджури пошептал что-то в стаканчик, и кости вновь застучали по столешнице.

– Две стрелы и капля! – в голос расхохотался Маркус. – Ничего себе наколдовал!

На него зашикали, и парень заткнулся. Предстоял третий, решающий кон.

Первым бросал Кир. Выпали три звезды: крупнее этого ничего быть не могло. Победа Кира была почти предопределена: при лучшем для Маджури раскладе могло выпасть столько же, и тогда каждый остался бы при своем. В трактире повисла напряженная тишина. Толстяк долго встряхивал стаканчик, закатив глаза и беззвучно шевеля губами, потом крякнул и метнул кости на стол.

– Есть в мире справедливость!!! – заорал Маркус, сгребая золото в заплечный мешок. Маджури, не веря своим глазам, смотрел на лежавшие перед ним кости: две звезды и меч. Не хватило лишь одного-единственного очка до ничьей.

Кир убрал меч в ножны и усмехнулся:

– Не всегда будет везти только тебе, почтенный Маджури. Бывают светлые дни и для других.

Но проигравший уже расстроился и с мрачным видом отправился прочь из трактира. Впрочем, теперь, хоть на дворе была уже ночь, грабителей он мог не опасаться.

Довольный Маркус готов был от радости прогулять все выигранные Киром деньги и даже уже нацелился на огромный кувшин вина, когда от двери раздался знакомый голос:

– Хватит развлекаться. Пойдете со мной.

Кир и Маркус обернулись. В дверях стоял Шемия.

– Девчонку оставьте в гостинице, – предупредил он безапелляционно.

Лила хотела было что-то возразить, но Кир легонько пихнул ее в бок, и она замолчала, досадливо поджав губы.

– Сначала вы встретитесь с Нинуром, – негромко говорил Шемия, настороженно поглядывая по сторонам. – И я хочу, чтобы вы уяснили одну вещь. Нинур должен умереть в тот же день, что и принцесса. Стрела будет отравлена, и яд найдут в кошеле Нинура.

– А почему ты хочешь его убить? – поинтересовался Маркус. – Вы же вроде заодно.

– Ты и вправду такой тупой? – недоверчиво посмотрел на него наемник. – Этот трусливый ублюдок держит у себя золотой анх, разве Мегар не сказал вам? Ему ни к чему владеть такой ценностью, и потом, он запросто может избавиться от меня. Я опережу его.

– А как же Анх Амиры?

Шемия метнул на Кира колючий взгляд.

– Я заберу его у Нинура, – сказал он, – и продам. Этот кусок золота будет стоить бешеных денег.

Кир ухмыльнулся про себя. Его расчеты оказались верны. Этот служака действительно не думал ни о чем, кроме денег, даже не понимая, какой ценностью собирался завладеть. Кир взглянул на Маркуса и приподнял бровь. Парень понимающе кивнул и улыбнулся уголком рта.

Когда они переступили порог комнаты, в которую привел их Шемия, то увидели в углу на покрытом ковром тюфяке смуглого мужчину в расшитом золотыми и пурпурными нитями халате. Его холеные пальцы украшали крупные перстни со сверкающими камнями, а на ногах были мягкие сафьяновые туфли.

Нинур презрительно оглядел незнакомцев с головы до ног, потом взглянул на Шемию и спросил:

– Ты уверен, что мы можем им доверять?

Наемник кивнул. Нинур жестом велел ему удалиться и, когда Шемия ушел, поднялся с тюфяка и важно приблизился к новым знакомым.

– Я вижу, вы опытные воины, – проговорил он, слегка растягивая слова, словно разговор с таким отребьем давался ему с трудом, – и хочу, чтобы помимо того, о чем говорил вам Шемия, вы выполнили еще одно задание. Для меня.

Кир переглянулся с Маркусом. И этот туда же, пришла одна и та же мысль им в головы.

– Мегар рассказал вам об истинной цели нашего предприятия?

– Да. Он хотел вернуть в мир Эйдагора, – кивнул Кир.

Нинур нервно потеребил рукав своего одеяния, покусал нижнюю губу и продолжил:

– Для того чтобы никто не помешал Эйдагору вернуться, нужно было похитить из одного храма в пустыне золотой анх. Теперь, как я понял, дорога в мир для этого древнего бога закрыта, но реликвия Амиры осталась. Она бесценна, и Шемия наверняка решит украсть ее у меня. Этого нельзя допускать. Анх мой! Только мой, и никто другой не может владеть им! – произнося эти слова, Нинур изменился до неузнаваемости.

Кир и его спутник ошеломленно смотрели на трясущегося советника. В его глазах горел огонек безумия, руки дрожали, а по лбу и толстым щекам градом катился крупный пот, закатывавшийся за ворот тонкой шелковой рубашки. Нинур сошел с ума. Он обладал священной реликвией, думая, что это обычный кусок золота, его снедала алчность, а не религиозный фанатизм и преданность Эйдагору, как думал Кир до встречи с Нинуром.

– Когда… Когда этот безмозглый дурак убьет принцессу, вы убьете его! – почти кричал Нинур, утирая пот с лица белым платком. – Я заплачу столько, сколько вы попросите, как только сяду на трон…

– А как ты это сделаешь? – вдруг спросил Маркус. – Ведь ты не член королевской семьи.

Нинур непонимающе посмотрел на него, потом его взор прояснился, он потряс головой и отрывисто сказал:

– Умирая, король написал в последнем законе, что в случае смерти всех членов королевской семьи наследником трона буду я. Королева Аиша сама скоро умрет, так что я уже почти сижу на троне.

Советник пришел в себя. В его взгляде вновь засквозило презрение, лицо приняло надменное выражение.

– Нам пора, – произнес он, пряча мокрый платок и поворачиваясь к двери. – Я должен представить вас принцессе.

Шалета смотрела на стоявших перед ней воинов и молчала. Ее внимательные серые глаза с интересом изучали их лица. Тот, что помоложе, белокурый и невысокий, казался ей несерьезным, несмотря на торжественное выражение лица. Другой, черноволосый и мрачный, внушал больше доверия. Он невозмутимо и открыто смотрел на нее карими глазами. Между бровями залегла глубокая морщина… Губы плотно сомкнуты, уголки рта покрыты сеткой морщинок, на левой скуле – шрам. Это был настоящий воин. Хотя на вид ему было лет двадцать пять – двадцать семь, глаза его казались глазами пятидесятилетнего: глубокие, мрачные, наполненные холодом и безразличием. И в то же время каким-то затаенным страданием. Наверняка эти глаза видели многое: и хорошее, и плохое. Но плохого больше…

Изучив обоих, Шалета пришла к выводу, что им можно доверять. Ее губы тронула улыбка.

– Мы согласны принять вашу помощь, – негромко сказала она. – Оправдайте наше доверие.

Маркус согласно этикету церемонно поклонился. Кир даже не шелохнулся. Принцесса с некоторым удивлением посмотрела на него, но ничего ему не сказала и, повернув голову к стоявшему подле нее Нинуру, произнесла:

– Они могут идти.

Нинур поклонился ей, потом обратился к новым телохранителям принцессы:

– Идите к покоям принцессы и ждите.

Когда Кир и Маркус ушли, Шалета положила свою тонкую кисть на руку советника.

– Он странный, тот, что постарше. Кто он?

– Его имя Фарос, – сказал Нинур. – А второй – его брат Фарис. Кстати, этот Фарис уверяет, что они всю жизнь только тем и занимались, что охраняли важных особ. А его угрюмый брат почти все время молчит. Думаю, что он несколько глуп, но дело свое наверняка знает.

Принцесса покусала нижнюю губу и задумчиво проговорила:

– Не знаю, не знаю… По-моему, этот Фарос далеко не так прост, как тебе кажется.

Нинур только пожал плечами. Шалета тряхнула головой, потеребила бриллиантовую серьгу и сказала:

– Вели Хашуму объяснить им все, что нужно.

– Непременно.

Принцесса встала и, сопровождаемая Нинуром, покинула тронный зал. Стражники, стоявшие у высоченных дверей, услужливо распахнули перед Шалетой створки, а когда она вышла, переглянулись и одновременно покачали головами. Если чужеземцев приглашают охранять принцессу, то, видно, мир и правда катится в Утракар, как говорят некоторые предсказатели на рыночной площади.

Ночью Кир и Маркус стояли у покоев принцессы вместе с начальником стражи Хашумом. Последний, с недоверием поглядывая на собеседников, торопливо говорил:

– Когда принцесса позовет, один из вас должен будет войти в покои и дежурить там. Никто не должен отлучаться до тех пор, пока принцесса не проснется. Всякого, кто будет проходить мимо, даже меня, останавливать и подробно расспрашивать: кто, что, куда, зачем и прочее. Все поняли?

– Ой, не учи ты нас! У нас огромный опыт в этом деле, – отмахнулся Маркус.

– Нам все ясно, – ответил Кир.

Хашум подергал свой ус, кивнул и пошел было прочь, но, сделав несколько быстрых шагов, остановился и, обернувшись, сказал:

– Если хоть что-нибудь случится с принцессой… Головы поснимаю.

Проводив удаляющегося Хашума взглядом, Кир нахмурился и вполголоса сказал:

– Он может нам помешать быстро отыскать Анх. А у нас всего один день. Если завтра мы не найдем его…

– Мы найдем, – убежденно заявил Маркус. – Нужно всего лишь быть повнимательнее.

Спутники стояли у дубовой двери и настороженно осматривались. Правда, через некоторое время настороженно осматривался один Кир, а его приятель прислонился к двери и тоненько захрапел. Кир недовольно взглянул на него и хотел было разбудить, но услышал торопливые шаги. Меч бесшумно выскользнул из ножен, Кир толкнул Маркуса локтем и шагнул вперед, загородив проход быстро шедшему по каменному полу Нинуру.

– Стой.

Советник с негодованием воззрился на стоящего перед ним воина и возмущенно вскричал:

– Как ты посмел остановить меня, деревенщина?

– Приказ есть приказ, Нинур, – невозмутимо ответил Кир. – Куда идешь?

– Какое твое дело, пес? – зашипел побагровевший от возмущения советник, но, увидев сузившиеся колючие глаза воина, злобно бросил: – К себе.

Кир убрал меч в ножны и вернулся на место. Нинур с ненавистью посмотрел на замерших возле двери телохранителей принцессы и вдруг быстро подошел к ним.

– Не забывайте, зачем вы здесь, – процедил он сквозь зубы. – Когда Шемия убьет эту дурочку, вы убьете его, чтобы отвести от меня подозрение. И не вздумайте…

– Слушай, не действуй нам на нервы! – подал голос Маркус. – Свое дело мы знаем, а ты о своем не забывай. Задаром мы работать не станем.

– Будут вам деньги, – кивнул Нинур.

– Не тяни с этим, – предупредил Маркус.

В это время дверь медленно раскрылась, и на пороге появилась принцесса. Увидев Нинура, она удивилась.

– Почему ты здесь, Нинур? – спросила она.

– Я шел к себе, моя принцесса, когда ваши телохранители остановили меня, – поклонился советник. – Они добросовестно выполняют приказ. Я ведь говорил, что надежнее их нет никого.

Принцесса поежилась, потом взглянула на Кира и произнесла:

– Ты будешь охранять меня в моих покоях первым.

Кир склонил голову в знак согласия. Шалета жестом велела Нинуру идти, отвернулась и вошла в комнату. Кир бросил взгляд на скрывающегося в коридоре советника, притянул к себе Маркуса и прошипел:

– Проследи за ним.

Маркус кивнул, и Кир, войдя в комнату принцессы, закрыл за собой дверь.

Немного подождав, Маркус бесшумно побежал по коридору вслед за Нинуром. Советник торопился и, к счастью, не оглядывался, что было на руку его преследователю. Маркус тихо скользил вдоль стены до самого конца коридора, пока не услышал звук отпираемого замка прямо за углом. Осторожно выглянув, он успел заметить, как закрылась дубовая дверь. Сомнений не было: в этой комнате и жил Нинур. Подкравшись поближе, Маркус хотел было приложить ухо к двери и послушать, но неожиданно отпрянул: из щели между полом и дверью хлынул золотой свет. Парень торжествующе улыбнулся и так же бесшумно дунул по коридору назад, надеясь успеть на место до первой проверки стражи.

Глава 10

– Отвернись, – велела Шалета, подходя к огромной кровати, на которой запросто поместились бы семь человек и осталось бы еще место для собачки. Кир молча повернулся к ней спиной. Принцесса сбросила блестящий шелковый халат и, оставшись в одной ночной рубашке, поспешно нырнула под теплое одеяло. Помолчав немного, она привстала и, с улыбкой посмотрев на по-прежнему стоявшего спиной к ней Кира, сказала:

– Возле двери есть табурет, можешь сесть на него.

Кир опустился на невысокий треногий стульчик, обнажил меч и принялся полировать клинок куском замши.

Шалета с интересом смотрела на него. Ее глаза следили за четкими движениями его руки, рассматривали неподвижное, как маска, лицо, пытались заглянуть в холодные карие глаза. Кир был красив. Принцесса, в своей жизни видевшая лишь двух по-настоящему красивых мужчин – короля Димира, ее отца, и Хашума, начальника стражи, – чувствовала, как учащается биение ее сердца, еще не знавшего любви к мужчине. Она села в кровати и спросила:

– Откуда ты, Фарос?

Не поднимая головы и не прекращая своего дела, Кир вздохнул и ответил:

– Из Пеленара.

– А где это? – поинтересовалась принцесса.

– Это маленький город на севере вашей страны, – ответил Кир.

Шалета смутилась и снова легла, не сводя глаз со своего угрюмого телохранителя. «Да что это со мной?» – удивленно подумала она и, перевернувшись на другой бок, закрыла глаза.

Тронный зал был залит солнечным светом, струившимся из раскрытых окон. Перед сидевшей на троне принцессой стоял долговязый нескладный тип, длинный нос которого придавал ему сходство с журавлем. Богатые одежды ясно говорили о том, что просить правосудия пришел человек, не знающий, что такое бедность.

– О владычица Делаи, – вкрадчивым голосом заговорил незнакомец, – я пришел к тебе за справедливостью, ибо лишь коронованные особы в наше время способны вершить справедливый суд.

– Мы слушаем тебя, – кивнула головой Шалета и вдруг заметила, что ни Нинура, ни Хашума в зале нет. Даже стражники, которые обычно стояли у дверей, куда-то подевались. Принцессе показалось, что ее спину подернуло инеем. Однако она твердо решила не показывать страх.

– Моя принцесса, выслушайте меня, – продолжал говорить долговязый. – Ваша мать, славная королева Аиша, лежит при смерти, и вы знаете, что даже боги не могут ей помочь. Ваш отец, великий король Димир, погиб на охоте, упав с лошади и сломав себе шею. Но справедливо ли, что вы, юная и неопытная девушка, заняли трон и неумело, подчас глупо, управляете этим славным государством? Справедливо ли, что вы не последовали за своими венценосными родителями? Справедливо ли, что людям, более достойным, чем вы, приходится исполнять ваши неуклюжие повеления, вместо того чтобы взойти на престол и сделать Делаю могущественной империей, уважаемой всеми соседствующими странами – такой, какой она была когда-то?

Сердце принцессы колотилось о ребра, грозя проломить грудную клетку, кровь шумела в висках, а глаза наполнялись прозрачной влагой.

– Что ты говоришь? – прошептала она, вцепившись в подлокотники трона с такой силой, что ногти ее побелели. Долговязый жестко ухмыльнулся.

– Справедливости, моя принцесса! – кривляясь, притворно возопил он. – Неужели вы считаете себя достойной короны? Народ Делаи втихомолку смеется над вами, а те, кому нечего бояться, кричат на всех углах об изуродованной репутации королевства. Заключили ли вы хотя бы один мирный договор? Урдисан, Зийга и Балания отсылают делайских послов назад, едва выслушав их, а шах Алистана даже не пропустил их через границу. На дорогах Делаи хозяйничают разбойники. Каждый мелкий градоначальник считает себя верховным судьей и, разбирая городские тяжбы, с непозволительной легкостью выносит приговор. Где же справедливость, моя принцесса?

Шалета зажмурилась и прижала ладони к ушам.

– Замолчи! – закричала она. – Замолчи и убирайся прочь!

– Нет, Шалета, – отрубил долговязый. – Справедливости нет, потому что нет власти. Делае нужен новый правитель, и народ сам выберет его.

Принцесса открыла глаза и с ужасом увидела направленный на нее армейский арбалет.

– Принцесса низложена, – произнес долговязый, нажал на спусковой крючок, и тяжелый арбалетный болт, сорвавшись с тетивы, ринулся к окаменевшей от страха девушке. Шалета закричала и…

…проснулась.

В комнате по-прежнему царил полумрак. Луна лениво светила в небольшое окошко, освещая пол и угол кровати, а возле дверей на табурете сидел Кир.

Принцесса села в постели, ее била мелкая дрожь, а тонкая ночная рубашка намокла от пота и прилипла к телу. Она повернула голову к двери и тихо проговорила:

– Фарос, подойди ко мне. Я хочу с тобой поговорить.

Кир встал, подошел к ее постели и остановился. Шалета, чувствуя, что начинает краснеть, несмело взглянула на него и попросила:

– Сядь рядом со мной.

Кир опустился на мягкую перину и вопросительно посмотрел на нее. Шалета неожиданно всхлипнула, ее глаза налились влагой, а губы задрожали.

– Мне страшно, – прошептала она, кладя свою руку на широкую мозолистую ладонь Кира. – Помоги мне…

Впервые в жизни Черный Кир растерялся. Перед ним была молодая девушка, почти ребенок, которая не знала, что ей делать и как спастись от убийц. Воин, с двенадцати лет видевший только кровь, страдания и смерть, лишь сейчас увидел слезы отчаяния и страха. Те, кого он убивал, никогда не плакали. Они либо умирали молча, либо визжали от ужаса, некоторые умоляли о пощаде, но никто не плакал. Сердце Кира дрогнуло.

Шалета прижалась горячим лбом к прохладным кожаным доспехам воина и разрыдалась. Плечи принцессы вздрагивали, а пальцы изо всех девичьих сил стискивали руку опешившего Кира. Он неловко погладил девушку по голове, не зная, что еще можно сделать, как успокоить бедную принцессу.

Девушка подняла голову. Влажные серые глаза встретились с темно-карими. Принцесса вздрогнула и, внезапно обхватив Кира за шею, прижалась губами к его губам.

Кир остолбенел от неожиданности, но страсть уже вспыхнула в его сердце. Он сжал в объятиях трепещущее тело принцессы и ответил на поцелуй, яростно впиваясь в губы Шалеты. Девушка приникла к его груди, требуя новых ласк, но холодный, расчетливый, закаленный в сотнях битв, проведенных и на полях сражений, и в постелях, разум Кира победил желания тела: воин разжал руки и встал. Дыхание его прерывалось, глаза все еще излучали огонь страсти, но мысли уже были холодны.

– Простите, моя принцесса, – хрипло произнес он, отходя к двери. – Я должен охранять вас…

Принцесса смотрела на него широко открытыми, непонимающими глазами, прижав руки к груди и тяжело дыша.

– Фарос, постой… – прошептала она, но Кир уже отпирал дверь.

– Я должен сменить Мар… то есть Фариса, – поправился он и вышел из покоя.

Шалета, закусив нижнюю губу, ударила себя кулачком по колену, упала на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, расплакалась. Ей было стыдно и обидно. Какой-то наемник посмел отвергнуть ее, принцессу Делаи! И в то же время лицо ее пылало от злости на себя – ведь это она сама предлагала ему себя, словно какая-нибудь развратная девка из дешевого кабака.

Маркус заинтересованно осмотрел взмокшего приятеля, щеки которого пылали вполне понятным румянцем, а глаза то и дело вспыхивали подозрительно знакомыми огоньками.

– Что случилось? – поинтересовался он. – Надеюсь не то, о чем я подумал?

Кир ошарашенно посмотрел на приятеля, потряс головой, чтобы вытряхнуть из нее посторонние мысли, и сказал:

– Смени меня.

– Ладно, – пожал плечами Маркус. – Да, кстати, я выследил Нинура. До конца по коридору и налево, первая дверь. Анх у него.

– Понял, – кивнул Кир, утирая вспотевший лоб рукой. – Иди. И постарайся с ней не разговаривать.

Маркус усмехнулся и вошел в покои принцессы. Кир устало закрыл глаза и помассировал указательными пальцами виски.

Послышались шаги. Кир выхватил меч и, шагнув вперед, столкнулся с Хашумом и двумя гвардейцами. Начальник стражи без обиняков спросил:

– Кто-нибудь был?

– Нинур, – ответил Кир, пряча меч в ножны. – Шел к себе.

– Фарис?

– У принцессы.

Разговор сразу оборвался. Хашум и гвардейцы продолжили обход, а Кир присел на корточки, прислонившись спиной к стене, и вздохнул.

Через два часа шаги раздались вновь, и со стороны лестницы показался Шемия.

– Фарос, – кивнул он. – Все в порядке?

– Да.

– А твой братец у принцессы, как я понимаю?

Кир кивнул. Шемия подошел к нему вплотную, присев рядом, прошипел ему в самое ухо:

– Не забывай о нашем договоре. Я убью принцессу, а ты обыщешь Нинура и, когда найдешь пузырек с ядом, убьешь его.

– Я все помню, – процедил сквозь зубы Кир. – Проваливай.

Шемия встал, смерил Кира оценивающим взглядом и ушел.

Глава 11

– Моя принцесса, я занимаюсь торговлей уже тридцать лет, – слащаво говорил невысокий худощавый мужчина лет пятидесяти, – и всегда гордился качеством моих товаров.

Принцесса Шалета вновь сидела на троне, но теперь рядом с ней стоял не Нинур. По обе стороны королевского кресла застыли Кир и Маркус. Кроме них в зале было четверо стражей и двое просителей – торговец и его компаньон.

– Я продаю шелк и иные драгоценные ткани не только жителям нашей прекрасной страны, но и нашим соседям – в Камалан, Баланию, Урдисан и Амалию. Даже на материке Зулисмар, в далекой Ласконии, ценят мои ткани. Но этот недостойный человек, – повысил голос торговец, указывая на бывшего партнера, – решил очернить мое имя. Он привез мне для продажи плохой товар. Шелк был старый! Поэтому, моя принцесса, я прошу правосудия. Делайский шелк известен во всем мире! Правосудия, моя принцесса!

Шалета вздохнула и обратилась к человеку, которого обвинял торговец:

– Что ты можешь сказать?

Пока обвиненный оправдывался, в тронный зал вошел Нинур. Увидев советника, Кир и Маркус переглянулись, и последний наклонился к принцессе.

– Моя принцесса, – зашептал он, – позвольте мне отлучиться ненадолго. Начальник стражи просил меня зайти к нему.

– Иди, – шепнула в ответ принцесса, не сводя глаз со споривших. Маркус поклонился и быстрым шагом покинул тронный зал, а Нинур занял его место рядом с принцессой.

Маркус спешил, чтобы не наткнуться на Хашума. До покоев советника он добрался быстро и без приключений. Дверь, разумеется, была заперта. Маркус возблагодарил Ширу, богиню воров, за три года, проведенные в воровском квартале Мариджана, и, вытащив из-за пояса гибкую проволоку, принялся за дело.

Запор поддался через три минуты. Маркус усмехнулся, спрятал отмычку и потянул дверь на себя.

В комнате было темно. Маркус пошарил вокруг руками и наткнулся на подсвечник, стоявший на чем-то вроде низкого стола. Он вынул из кошеля огниво, высек искру и зажег свечу, скудно осветившую маленькую комнату. Шкаф со свитками, комод, стол и сундук – вот и вся мебель. Маркус порылся в комоде, едва сдерживаясь, чтобы не чихнуть из-за обилия пыли, но ничего там не нашел.

На полках со свитками не было даже намека на Анх Амиры. Маркус вздохнул и занялся столом, но результат был тот же. Оставался только сундук. Маркус снова вытащил из-за пояса проволоку и, вставив ее в замок, принялся подбирать узор.

Через несколько минут замок щелкнул. Парень откинул крышку и присвистнул. В сундуке лежал увесистый мешочек с деньгами, кинжал в инкрустированных драгоценными камнями ножнах, несколько старых свитков и черный прямоугольный ящик. Чутье подсказало Маркусу, что он на верном пути. Он попытался открыть ящик, но тот был заперт. Юноша поискал глазами замок, но ничего не обнаружил. Что ж, все равно больше ничего похожего на место, где мог храниться Анх, в комнате не было, а времени оставалось все меньше.

Маркус захлопнул ящик, запер сундук и повернулся к двери.

– Что ты здесь делаешь?! – брызжа слюной, завизжал Нинур, наступая на него. – Отдай!!!

Маркус выхватил из ножен саблю и приставил клинок к груди советника.

– Убирайся с дороги! – проговорил он. – Ты предал Великую Богиню!

– Отдай!!! – вопил Нинур. – Верни мне Анх!!!

Глаза советника пылали безумием, с губ сползала слюна, а подбородок мелко дрожал. Он сжал кулаки и бросился на Маркуса, но тот ушел в сторону и влепил рукоятью меча Нинуру в челюсть. Советник мешком грохнулся на пол, а Маркус устремился по коридору к лестнице.

Кир едва не плюнул с досады, увидев, что Нинур уходит, а в тронном зале появляются шестеро стражников. Шемии не было, и это очень настораживало. Рука Кира легла на рукоять меча.

Принцесса что-то говорила, но ее телохранитель уже ничего не слышал, всем телом ощущая опасность. Глаза Кира обратились к дверям; стражники, которые там стояли, напряженно смотрели на принцессу. Люди Шемии, понял Кир.

Воин обвел взглядом зал, поднял глаза к потолку. Вентиляционные отверстия были закрыты мелкой решеткой, все шесть. Над входными дверями висела огромная драконья голова из золота. Пасть была разинута, и между золотых клыков блеснула сталь. Доспехи. Кир сгреб принцессу в охапку и отпрыгнул с ней от трона как раз вовремя: железный болт до половины вошел в резную спинку трона. Шалета вскрикнула.

– Хашум!!! – крикнул Кир, выхватывая меч и толкая принцессу за спинку трона.

Двери распахнулись. В зал ворвались трое наемников и вооруженный арбалетом Шемия. Кир взглянул ему в глаза и увидел в них лютую ненависть.

– Убейте принцессу! – заорал наемник. – Этот – мой!

Девять стражников устремились к трону. Кир выхватил из-за пояса сюрикены и метнул их в нападавших. Двое рухнули замертво: звездочки вонзились одному в горло, а другому – в глаз. Еще один зажимал руку, в которую угодил третий сюрикен.

В это время из противоположных дверей в зал вбежали семеро гвардейцев во главе с Хашумом. Начальник стражи подхватил принцессу и вынес ее на руках.

Гвардейцы бились с наемниками, а Кир сражался с Шемией. Убийца был искусным бойцом. Короткий клинок сталкивался с двуручным мечом, искры снопом сыпались бойцам под ноги, пот заливал обоим глаза, но ни один не желал уступать. На любой удар Кира Шемия отвечал не менее сильным и быстрым ударом. Каждый выпад Шемии Кир отражал ловким финтом, уходил от петель, что выписывал его меч, наносил удар за ударом, отступал и нападал, но одержать верх не мог. Шемия теснил Кира к трону. Как только он оказался на ступеньках, наемник стал наносить скользящие удары по ногам воина. Кир подпрыгнул, отбил клинок Шемии и пнул его в лицо. Наемник отшатнулся и наткнулся спиной на одного из гвардейцев, который не успел защититься: меч Шемии вонзился в живот солдата, и тот рухнул на пол, обливаясь кровью.

Кир уже сцепился с одним из людей Шемии, когда в тронном зале появился Маркус с черной коробкой в руках.

– Кир! – крикнул он. – Анх у меня!!!

Шемия метнулся к нему, выбил ящик из рук и, заломив ему руку, приставил к горлу меч.

– Ну же, Фарос, – глумливо вскричал он, – хочешь попрощаться со своим братцем?

– Отпусти его, – произнес Кир, спускаясь с возвышения. – Тебе все равно не уйти.

– Ну уж нет, – зашипел наемник. – Ты сломал все мои планы, и я убью если не принцессу, то хотя бы вас обоих!

Меч прижался к горлу Маркуса, но неожиданно в зале раздался визгливый крик:

– Мой Анх!!!

Шемия вздрогнул и бросил взгляд на несущегося по лестнице вниз Нинура; Маркус ударил наемника локтем под ребра и, вырвавшись, рванулся к лежавшему на полу черному ящику. Шемия взревел и бросился на Кира, но тот выбросил руку вперед, и наемник рухнул на пол. Во лбу его торчал четвертый сюрикен.

Маркус успел к Анху раньше. Нинур завопил дурным голосом и вцепился обеими руками в ноги парня, но Маркус ударил советника ящиком по темени, и тот, обмякнув, тихо завыл.

Кир и Маркус стояли перед принцессой в тронном зале. Рядом с Шалетой стоял Хашум, одобрительно смотревший на них, а сама принцесса держала в руках алую подушечку, на которой лежал новенький кошелек, до отказа набитый делайскими солнцами.

– Вы совершили великое дело, – произнесла принцесса. – Вы не только спасли вашу повелительницу и вывели на чистую воду предателя Нинура, но и сумели вернуть Анх Амиры, похищенный из храма несколько дней назад. Вас вечно будут помнить не только в Делае, но и во всем мире. Мы бы хотели узнать ваши имена.

– Меня зовут Маркус, – поклонился бывший Фарос.

Принцесса очаровательно улыбнулась ему и перевела взгляд на Кира.

– А как твое имя? – спросила она.

– Я бы хотел сохранить его в тайне, моя принцесса, – произнес Кир. – Узнав его, вы наверняка измените свое мнение обо мне, а я этого не хочу. Зовите меня по-прежнему Фаросом.

Принцесса чуть заметно пожала плечами и приблизилась к нему.

– Мы… я хочу вас поблагодарить, – сказала она. – Понимаю, что деньги – это еще не все, но…

Кир и Маркус переглянулись, последний одобрительно кивнул.

– Благодарим вас, ваше высочество, но деньги нам не нужны, – сказал Кир. – Вы – наша повелительница, и мы обязаны защищать вас.

– А ты? – спросила Шалета Маркуса.

Тот улыбнулся.

– Я полностью с этим согласен, но если скажете, что будет с Нинуром, я буду вам благодарен.

Шалета нахмурилась и твердо произнесла:

– По закону за измену короне полагается смерть. Но в законах не сказано, как поступать с теми, кто изменил Богине Света… Я еще ничего не решила.

Спутники поклонились принцессе.

– Нам нужно ехать, – сказал Кир. – Анх должен быть в храме до заката седьмого дня.

Принцесса отдала подушку с кошельком Хашуму, подошла к Киру вплотную и негромко сказала:

– Я хотела попросить у тебя прощения за то, что было ночью. Я не ожидала от себя ничего подобного…

– Я все понимаю, моя принцесса, – ответил Кир серьезно. – Но и вы простите меня за то, что не сдержался.

Принцесса смущенно зарделась, а потом, словно приняв самое важное в жизни решение, тряхнула головой, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Маркус с завистью вздохнул. Принцесса, краснея, повернулась к нему и подала руку:

– Прими и ты мою благодарность.

Парень опустился на одно колено и припал губами к ее пальцам. Шалета тихо засмеялась.

– Отправляйтесь, – сказала она, – и помните, что здесь вы всегда желанные гости.

Кир и Маркус вновь поклонились юной владычице и покинули тронный зал.

Интерлюдия 1

Небо у горизонта было светло-розовым. Зубчатая кромка леса четко вырисовывалась на его фоне. Множество палаток стояло перед городской стеной. Над некоторыми понуро висели узкие красные флажки, на которых чернел силуэт пантеры – символ Черной Армии.

Ее предводитель сидел на винной бочке и задумчиво потягивал крепкий выдержанный напиток из серебряного кубка, украшенного жемчугом и эмалью. Он был одет в легкий кожаный панцирь, усеянный крупными стальными бляшками и прошитый толстой медной нитью. Воспаленными от бессонных ночей глазами Черный Кир поглядывал на притихший город.

Осада длилась уже двенадцать дней, а его армия так и не смогла сломить волю защитников Аримаола. Это раздражало воина, который понимал, что еще немного, и его солдаты погрузятся в пьянство и разврат. Для успешной войны нет ничего опасней скуки.

К Киру подбежал юноша лет семнадцати, новобранец, приставший к его армии около месяца назад. Его приняли только потому, что предстояли бои, и ни один человек не был лишним. Юношу звали Фар. Он смотрел на предводителя Черной Армии с щенячьим обожанием и безоглядной преданностью. Кир же презирал его. Он давно решил, что прикончит сопляка, если тому удастся выжить в битвах за Аримаол. По какой-то причине молодой человек раздражал его.

– Господин, тебя спрашивает Кертор, – сказал Фар, заглядывая Киру в глаза.

– Что ему нужно?

– Он велел спросить, когда мы начнем штурм.

– Пусть сам придет и спросит, а не посылает ко мне щенков.

Фар вздрогнул словно от удара, растерянно улыбнулся, потоптался на месте, а затем развернулся и побежал обратно.

Кир сделал большой глоток из кубка и поморщился. Вот уже и военачальники почувствовали, что пора действовать, иначе поход захлебнется у стен этого проклятого города. Но что он может сделать? Крепостные стены высоки, а их защитники сражаются отчаянно и умело. Не надо было замахиваться на этот кусок, грабили бы деревни, как прежде. Но Киру хотелось настоящей славы, он мечтал прослыть покорителем городов и победителем воинов, а не только убийцей беззащитных крестьян. Он с ненавистью окинул взглядом зубчатые бастионы Аримаола. Давно пора признаться себе, что этого города ему не взять. Придется возвращаться ни с чем. Это подорвет его авторитет, чем наверняка поспешит воспользоваться Кертор, неустанно рвущийся к власти. У него много сторонников среди воинов, и с ним приходится считаться. Нет, алчный Кертор не позволит Черной Армии просто так, с позором, уйти из-под стен Аримаола. Скорее он пойдет на верную погибель сам и увлечет на нее других, но решительный штурм состоится. Кир не мог допустить этого. Слишком долго он шел дорогой крови и насилия к власти над своими наемниками, чтобы отдать ее вот так просто, из-за собственной глупости.

Необходимо было что-то предпринять. Защитники Аримаола уверены в своих силах. Нужно их деморализовать. Пускай поубавят спеси. Они должны сделать ошибку – открыть ворота.

Кир поднялся, отшвырнул кубок. Пусть они возненавидят его! Воспылают жаждой убийства! Он быстрым шагом направился в палатку, где лежал рог. Через две минуты сигнал общего сбора прозвучал над лагерем.

Пленников (около двухсот человек) вывели из клеток, достали изо рвов и построили перед палатками так, чтобы их видели защитники города.

– На колени! – скомандовал Кир.

Он сидел на вороном жеребце, в руках держал секиру.

Солдаты заставили обессилевших пленников опуститься на колени и нагнули им головы. У каждого в руках были обнаженные мечи. С другого конца ряда за происходящим с видимым удовольствием наблюдал Кертор. Кир не видел его глаз, но был уверен, что Кертор наблюдает и за ним. Он должен быть твердым, безжалостным и жестоким. Только за таким лидером пойдут наемники. Добиться права командовать ими трудно, а вот потерять – очень легко.

– Рубите! – приказал Кир, пришпоривая коня каблуками и подъезжая к первому пленнику. – Пусть эти трусливые псы видят, что их родичи и друзья гибнут по их вине! – с этими словами он поднял секиру и с силой опустил ее на шею стоявшего на коленях человека.

Раздался чавкающий звук, брызнула кровь. Горячие красные полосы легли Киру на лицо. Он выпрямился в седле и наблюдал, как его солдаты казнят пленных. Среди них он заметил Фара, неумело, но с воодушевлением орудовавшего мечом.

Кертор тронул поводья и трусцой приблизился к Киру.

– Ты думаешь, это заставит их выползти? – спросил он, бросая взгляд на крепостные стены, на которых молча стояли защитники города.

– Не знаю. В любом случае это должно развлечь наших солдат.

Кертор усмехнулся.

– Еще немного, и они сами полезли бы на штурм. И все же, мне кажется, эти псы не посмеют выйти за ворота.

– Посмотрим. – Кир достал из сумки тряпицу и вытер окровавленное лезвие.

Кертор наблюдал за ним, поигрывая уздечкой.

– Иногда твоя жестокость удивляет даже меня, – заметил он наконец. – Среди пленных были не только воины, но и дети. Ты видел их?

– Разумеется, – ответил Кир, убирая секиру в седельный чехол. – Меня, кстати, тоже кое-что удивляет.

– Я слушаю.

– Твоя мягкость. – Он посмотрел Кертору в лицо, и тот вспыхнул.

– Ты ошибаешься. – Кертор ударил ладонью по луке. – Я просто спросил. Ты правильно сделал, убив пленников.

– Разве я нуждаюсь в твоем одобрении? – Кир подобрал поводья и, не глядя больше на дрожавшего от гнева Кертора, добавил: – Жесток не я, а мир. Я же только пытаюсь найти в нем свое место.

Он отъехал в сторону, поглядывая на крепостные стены Аримаола. Люди на них пришли в движение, ветер доносил до Кира проклятия.

Огонь был повсюду. Жар и пепел заставляли глаза суровых и беспощадных мужчин слезиться. Всадники метались по городу, походя на призраков. Солдаты выбивали двери, выволакивали на улицу жителей, расправляясь с ними на ступеньках домов. Кир смотрел на это и думал о том, что не понимает, зачем вытаскивать жертв наружу – словно убийцам были нужны зрители их забав. Сам он с отрядом нескольких наиболее преданных ему воинов пробивался к ратуше, рассчитывая завладеть городской казной – это придало бы ему еще больший вес в армии. Сокровища поделят, а слава останется.

Из домов вырывались языки пламени и клубы черного дыма. Повсюду валялись трупы защитников Аримаола и его жителей. Крики, рыдания и мольбы неслись со всех сторон.

К Киру подбежал солдат, он потрясал отрубленной головой, с которой капала кровь.

– Смотри, господин! – крикнул он пронзительным голосом, показывая свою страшную ношу.

Кир опустил взгляд и узнал Фара. Перемазанный копотью юноша радостно и заискивающе улыбался, словно ждал похвалы.

Охваченный внезапным приступом ярости, Кир поднял меч и опустил клинок на обнаженную голову своего солдата, с удовольствием отметив, что в последний момент глаза Фара расширились от изумления и ужаса.

– Это свой! – крикнул кто-то из воинов. – Кир, этот парень из наших!

– Я не разобрал, – ответил он, круговым движением стряхивая с меча кровь. – Едем дальше.

Черная Армия покидала развалины Аримаола, когда-то цветущего и счастливого города, теперь превратившегося в обгорелое кладбище своих жителей, их страшный памятник. Закат багровел пожаром, остовы башен походили на гигантские надгробия, и над ними уже кружили стаи воронов и стервятников.

Кир ехал в середине своего войска, следом за ним пара лошадей катила повозку с городской казной. Остальная добыча была погружена на большие подводы. Колонну замыкали пехотинцы и стрелки – те, кто не сумел раздобыть себе лошадей. Но они не печалились – после дележа добычи они станут достаточно богаты, чтобы утешиться. На трехдневный кутеж хватит каждому.

Полоскались на прохладном вечернем ветру красные знамена, качались древки копьев, над колонной летел древний мотив, напеваемый кем-то, едущим впереди.

Солдаты уходили в темноту длинной вереницей выживших и уцелевших, оставляя за спинами догорающий город.