Всадники апокалипсиса

Глава 14

Зимин подобрал Филатова в «Волгу» как раз за дачей Михая. Теперь уже стало понятно, что ситуация под контролем. Как оказалось, генерал Посошков не только дал согласие на операцию, но и получил санкцию прокурора. Что касается Филатова и старшего Сапоженко – официально они оставались на конспиративной квартире, хотя генерал мало верил в этот факт.

Зимин был реабилитирован руководством своего ведомства. На этот раз те, кто препятствовал его деятельности, были разоблачены. Среди них оказался майор Осинцев. Были распечатаны его звонки и собственная служба безопасности конторы убедилась, что несколько из них касались личности московского авторитета. Это было только началом. Было доказано, что Осинцев инкогнито встречался с Бугровым. После этого не оставалось никаких сомнений. При аресте в своем кабинете у Осинцева нашли несколько десятков тысяч долларов. Как оказалось, оперативник не боялся проносить их в ведомство, считая, что его кабинет – самое надежное место, где можно спрятать деньги.

– А почему вы не остановили бандитов на ближайшем посту ДПС?

– Первоначально у нас был такой план, – ответил капитан Дологоев, – но потом мы были вынуждены отказаться.

– Вот как?

– Без иронии, Филатов, – предупредил его Зимин. – Ты знаешь, сколько у них стволов находилось в тот момент? Там бы понадобился спецназ! А учти, это оживленная трасса, ведущая в Москву. Еще не хватало устраивать перестрелку.

– Как вы меня нашли? – удивился Филатов.

– Мы следили за тобой.

– И что, ваши люди были у Михая в доме?

– Плохо ты о нас думаешь, Юра. Михай – наш человек. Точнее, он работал в рамках нашей операции. Когда он расстался с тобой, через пять минут его забрала наша машина.

– Куда забрала?

– Как «куда»? В тюрьму. Там он находился до этого, – ответил капитан Дологоев.

Когда Зимин с Дологоевым прочли недоумение в глазах Филатова, Семен продолжил:

– Видишь ли, Юра, мы не можем тебе рассказать всех подробностей. Одно скажу: Михай – это лишь часть разработанного нами плана. Дело в том, что он давно знал Бугрова, и его знание, безусловно, оказалось нам на пользу. Для Бугрова явилось неожиданностью то, что Михай жив, ведь он считал его мертвым.

Машина взяла курс на Жуковский, в котором, по сведениям ФСБ, находился не только Бугров, но и его правая рука – Хапа – основной исполнитель убийств московского авторитета.

В нескольких километрах от Жуковского к ним присоединился еще один сотрудник ФСБ, который, поздоровавшись со всеми, ехал дальше молча.

– У кого есть лишний санпакет? – спросил Дологоев. – Свой я оставил на работе...

– Будем надеяться на лучший исход, – успокоил его Зимин.

– Да я и вам не советую туда лезть! – как будто проснувшись, заметил незнакомый сотрудник ФСБ. – Дом оцеплен, и они оттуда уже не выйдут. Не суйтесь, предоставьте эту работу тем, кто это умеет делать! Короче, работайте с оглядкой: если появится необходимость, вызывайте нас – мы рядом на развилке.

– К черту, – Зимин поправил под курткой автомат.

Через несколько минут офицеры были на месте. Не мешкая, они вышли из салона и подошли к нескольким спецназовцам, засевшим в кустах рядом с особняком. Выбрав дистанцию, рядом с ними расположились Зимин, Дологоев и Филатов.

Вскоре сумерки и кустарник скрыли всех из виду. Через несколько минут они заметили, как в ста метрах остановилась машина и из нее вышли трое незнакомцев. Это были Хапа и два бывших охранника Бугрова. Об их намерениях стало известно тридцать минут назад, когда спецы расшифровали телефонный разговор между Хапой и бандитом, сохранившим верность Бугрову.

Один из сотрудников ФСБ заметил, как недавно прибывший бандит занял точку в соседнем особняке. За ним сразу были закреплены три сотрудника «Альфы». Хапу и его подельника «пасли» всем взводом спецназа – руководство конторы решило действовать наверняка.

Стянутые к особняку техника и люди удивили Филатова. На гражданке он видел такое редко, а если сопоставить все факты на его памяти, это был, пожалуй, первый случай, когда нескольким бандитам, пусть даже самым опасным, противостояла большая группа хорошо обученных спецов.

Через час сидевшие в засаде сотрудники ФСБ поднялись и устремились к дому.

Филатов, бежавший впереди, заметил, как сквозь заросли просвечивается второй этаж дома, чего раньше не было заметно. Это вызвало у него сомнение и тревогу, но одновременно с этим облегчение – ведь скоро вся эта гнусная история, в которую невольно оказались втянуты он и его друзья, должна закончиться.

В доме оказалось, что наибольшую опасность представлял один человек – Хапа. Один из сотрудников штурмующей группы заметил, когда тот огибал поставленную к дому железную лестницу, чтобы выбраться. По его хищной позе он понял, что этот парень уже давно забыл о таких вещах, как страх в ожидании боя.

Перед последним броском двое спецназовцев притаились за кустами смородины, издававшей терпкие осенние запахи. Окна первого этажа были плотно закрыты изнутри шторами, но внутри здания уже были спецназовцы, осветившие помещения фонариками. Видимо, световые пятна внутри особняка, нарушившие маскировку, спугнули опытного Хапу.

– Жаль, что мы не знаем, кто в доме, – сказал Зимин довольно громко, так, что слышал впереди идущий спецназовец. – Можем пролить невинную кровь.

– А мы провели разведку, – шепнул ему мужчина в камуфляже и с маской на лице.

Одним ловким движением спецназовец забрался в окно и оказался в помещении. Стоявшим внизу Зимину и Дологоеву он не подал руки – по инструкции знакомые Филатова должны были находиться как минимум в пятистах метрах от зоны обстрела. Стоящие под окном оперативники пожалели, что у них нет лестницы-штурмовки... Помогая друг другу, они тоже оказались через несколько минут в доме.

Скрываясь за кустами и стволами деревьев, Филатов с друзьями устремились к дому. Перескочили неглубокую, полную воды канаву и оказались у «пьяного» забора. Когда они проникли в сад, их опутали колючие щупальца крыжовника. Роса окропила руки и оружие, которое они держали наизготовку.

Зимин, Дологоев и Филатов медленно добрались до единственной освещенной комнаты и увидели картину допроса. За столом сидел бледный, взъерошенный человек, явно подавленный, и весь его жалкий вид резко контрастировал с открытым кейсом, в котором находились аккуратно сложенные долларовые банкноты.

У закрытых дверей безучастно застыл здоровый амбал в камуфляжной форме, а рядом находился еще один спецназовец, который тщетно пытался развязать веревку на мужчине. Лицо последнего было в крови. Видны были только напряженные на висках вены, большой подвижный рот и большие, прижатые к черепу уши.

По всей видимости, связанный в кресле человек вел себя достаточно живо для избитой жертвы.

Хапа затаился, когда нес обессиленное тело бывшего шефа, стараясь, чтобы автомат не задел железный карниз и чтобы случайно нога не соскользнула с мокрой ветки...

– Я тебя вообще мог прикончить как собаку, – сообщил Хапа Бугрову, когда усадил его в кресло в одной из комнат особняка, – но я, как видишь, еще с тобой разговариваю.

Человек в кресле порывался что-то возразить, но ему было тяжело говорить.

– Так вот, мы с тобой договоримся так. Едем к тебе домой, к черту лысому, куда угодно. И после того как деньги из твоих рук перекочуют в мои, я тебя отпускаю, и больше ты меня не увидишь. Больше от тебя ничего не требуется.

Допрашиваемый, которого Хапа успел крепко связать толстой веревкой, найденной в прихожей особняка, осилил-таки несколько слов:

– Я сделаю все, как ты хочешь... Но денег таких у меня ни здесь, ни дома нет. Хочешь – бери мебель, хрусталь, посуду. Дома от силы несколько тысяч.

– Что ты мне лапшу вешаешь?

– Мои ребята убиты, я остался ни с чем, – запричитал Бугров. – Зачем мы поехали сюда...

– Заткни сопло, Бугор! Пока что я, Хапа, здесь диктую свои законы! – он сильно пнул бывшего босса в грудь. – Ты забыл сделать одну простую вещь: если у тебя не идут дела, отпусти с миром своих ребят и дай им на жизнь чего-нибудь... Вместо этого ты даже во сне гребешь все под себя...

– Никто не думал, что так глупо все обернется... Я свою работу выполнил, всегда вам исправно платил...

Между тем в комнате стала меняться мизансцена, когда туда поднялся сбитый Бугровым охранник. Хапа, посмотрев на него, неожиданным ударом ноги сшиб с кресла Бугрова и стал его пинать, как мяч в футболе:

– Нн-а, сука, нн-а и не говори, что мало!

Потом Хапа обратился к рядом стоящему охраннику:

– Давай сюда утюг! Вон рядом с тобой стоит! Я сейчас этому козлу засуну его прямо в задницу. Это из-за него все дело провалилось...

Допрашиваемый, зажмурив глаза от боли, пытался раскачать кресло, однако Хапа сделал это и без него – ногой отбросил его в угол комнаты. Потом он схватил Бугрова за волосы, приподнял его и сильно саданул коленом по лицу. Потом еще раз, задрав ему голову, резко ударил ею о кромку стоявшего неподалеку стола.

Перестал бить Хапа только после того, как кровь брызнула во все стороны. Несколько капель попало ему в лицо.

После этого он потерял интерес к лежащему в крови телу и посмотрел на второго охранника, который сам истекал кровью на тахте у дверей.

Хапа безразлично прошел в сторону балкона и, пренебрегая осторожностью, закурил. Когда он возвращался обратно, то увидел, как его подельник поднялся и с бледным лицом подошел к нему.

– Мне показалось, что я слышал какие-то звуки внизу, – поделился он своими сомнениями. Сказав это, он прикусил губу, до боли сжав цевье автомата, и присел.

Хапа затаил дыхание, прислушиваясь к звукам улицы. Внизу клацнул шпингалет окна, тогда он все понял. Он осторожно выглянул на балкон. На этот раз он не заметил ничего подозрительного.

Тем не менее Хапа понял, что у него есть несколько секунд, чтобы уйти из комнаты. Его подельник лежал без движения. Хапа нащупал его пульс и убедился, что жить тому осталось недолго.

Сняв предохранитель, он нащупал ручку балконной двери и осторожно нажал на нее. Однако давно не мазанные петли выдали его, они скрипнули, и на этот звук мгновенно отреагировали те, кто следил за домом снизу.

Хапа осторожно пошел по небольшому козырьку вдоль стены, стараясь держать равновесие. Он поймал себя на мысли, что в другой ситуации он ни за что бы не попытался сделать то же самое. Но сейчас иного выхода не было.

Хапу как будто вела нечистая сила. Он продвигался вперед напористо, рывками.

Когда спецназовец дотянулся до его ноги, он не раздумывая выстрелил в него из пистолета. Потом сделал еще несколько выстрелов в темноту, пытаясь одной очередью достать сразу всех своих преследователей, и, наверное, отчасти ему это удалось. Он услышал звук падающего в кусты тела и то, как кто-то тяжело захрипел. И все же, не справившись с координацией, он упал: его ноги подкосились, и он всей своей нешуточной массой завалился на подоконник и сполз на землю.

Филатов, который еще несколько минут назад разобрался в ситуации, наблюдал за Хапой, укрывшись за стеной коттеджа.

Когда последовала серия одиночных выстрелов, пуля просвистела в метре от него.

И снова раздалось несколько выстрелов. Юрий отвалился к стене и осел на корточки. Он видел, как одним из них ранило спецназовца, а у второго преследователя Хапы пуля лишь задела плечо.

Филатову казалось, что их взгляды с Хапой встретились как раз в момент вспышки от пистолетного выстрела. Когда Хапа упал метрах в пятнадцати от него, Юра смог приблизиться к раненому спецназовцу, который, стиснув зубы, старался не выдать своего месторасположения. Не раздумывая, Юрий взял лежащий рядом «стечкин» и устремился туда, куда несколько секунд назад упал бандит.

«У «стечкина» слабоватый спуск, – вспомнил Юрий из армейской практики, – поэтому стрелять нужно с предельной аккуратностью.

– Хапа, это Филатов! – Юра решил действовать психологически. – У тебя сейчас не останется патронов, и я вынужден буду стрелять на поражение. Советую быстрее договориться.

– Интересное предложение, мусорок, только после разминки, – услышал он в ответ и получил очередную партию свинца в свою сторону. – Я в ваши поганые игры не играю. Хочешь пулю в лоб – нет вопросов.

При этом Хапа свободной рукой вытащил из кармана пачку сигарет и одну из них подхватил губами.

– Я мог бы тебе сейчас прострелить башку, – сказал Филатов, – но ты нам нужен как главный свидетель по обвинению твоего шефа Бугрова. Брось оружие! Даю на размышление пять секунд.

– Устанешь, тварь, ждать.

– Зачем убили столько людей?

– Сейчас пойдешь к ним...

– Я предлагаю нормальный вариант. Иначе умрешь как собака.

– Заткнись, мне терять нечего.

– Ты потому такой храбрый, что принимаешь меня за мента? Это твоя самая большая ошибка. Не бери пример со своего шефа, не спеши в морозилку.

Филатов услышал шаги и понял, что Хапа отступает.

– Слышишь, Хапа! – осторожно пробираясь вслед за бандитом, закричал Юра. – Здесь работает спецназ, у тебя нет шансов!

В этот момент Хапа прицелился в сторону Филатова.

Прогремел выстрел, который говорил о том, что Хапа не только устал, но и неверно разгадал местоположение Филатова.

– Еще раз ошибаешься!

Расклад для Юры был ясен: если сейчас Хапа перескочит через бетонный забор, его шансы догнать преступника испарятся в течение секунды, а если кто-то из спецназа будет находиться там... Однако он не додумал до конца эту мысль, Хапа беспорядочно выстрелил в его сторону еще три раза. К счастью, и на этот раз Хапа перевел еще несколько граммов свинца. По подсчетам Юрия у противника остался один патрон.

Филатов отреагировал на ситуацию первым.

– Как видишь, Хапа, ты уже растратил почти все патроны и даже не смог выйти из территории. А за забором спецназ! – прокричал Филатов противнику...

– Сволочь! – взвыл Хапа и, не целясь, выстрелил в сторону Филатова.

У «стечкина» особый тембр, выстрел сильно саданул по Юриным ушным перепонкам.

И тем не менее одна пуля просипела возле самого уха Хапы, который пытался преодолеть бетонное заграждение, вторая цапнула его за плечо, вырвав с мясом кусок одежды.

Не оправившись от этого удара со стороны Филатова, Хапа попал с двух сторон в объятия спецназовцев.

Когда Филатов подбежал к Хапе, которого держали под руки бойцы, он только услышал сдавленно-хриплый голос проигравшего противника. Тот буквально повис на руках спецназовцев, согнувшись, подперев живот ногами. Когда Филатов оказался рядом с ним, он все понял: возле ног Хапы набралась порядочная лужица крови. Тот поднял искаженное болью бледное лицо.

– Падла, я тебя с того света достану, – выдавил из себя Хапа.

– Его срочно в больницу, это ценный свидетель, – бросил Филатов бойцам.

Когда Филатов вернулся внутрь помещения, его поразили результаты побоища. Комитетчики сложили несколько трупов у сидящего в луже крови Бугрова. Сотрудники ФСБ собирали также стреляные гильзы и проводили тщательный осмотр помещения.

Несмотря на большую потерю крови, Бугров старался держаться.

– Где Хапа? – спросил он, подняв в сторону Филатова глаза.

Филатов не спешил отвечать на вопрос, первым делом отдав Зимину «стечкин». Однако Зимин спросил у Филатова о том же:

– Где Хапа?

– Его сейчас отвезут в больницу, – коротко ответил Юра.

– Как же ты попал в этот переплет? – с досадой спросил у Филатова Зимин. – Я же просил тебя не лезть в это дело!

– Он двоих ваших ранил и мог запросто уйти.

Услышав это, Бугров, сглотнув слюну, произнес:

– Лучше бы вы этого сучару пристрелили.

– Тебе, Бугров, это уже не поможет, – ответил Дологоев.

– Возможно... только вы за все ответите, – пригрозил авторитет, которому один из сотрудников спецназа вытирал лицо от крови.

– А этих кто завалил? – спросил Дологоев у Бугрова.

– Хапа, – коротко ответил Бугров. – Он во всем виноват. Заложники, о которых вы спрашивали, – его рук дело. Я сам был у него в заложниках. Этих, – Бугров указал на лежащие на полу трупы, – он сам застрелил.

– То есть, ты ни при чем? – не выдержал Филатов.

– Да, я ни при чем. Я жертва этого бандита.

– А как же ты оказался в этой компании? – спросил Зимин.

– Эти они играли в карты и, видимо, были под балдой. Они взяли меня у порога дома. Я пытался вызвать милицию, но они схватились за стволы, приказали мне сидеть тихо. Один из них даже выстрелил... Они меня били, и я ничего не мог сделать.

– Тебе не кажется, что это перебор? Кто тебе, Бугров, поверит? – посмотрев с ненавистью на Бугрова, произнес Зимин.

– Не кажется... Это настоящие садисты, если бы вы видели, с какой жестокостью они расправляются с людьми. Они меня еще раньше шантажировали.

– Твои же охранники? – переспросил Дологоев.

– Никому верить нельзя, – стал в очередной раз оправдываться Бугров.

– Ладно, кончайте с ним трепаться, – остановил этот странный диалог Зимин и обратился к Бугрову: – Ты можешь идти?

– Сам нет. Вы что, не видите? – вместо ответа спросил Бугров и со стоном поднялся.

Филатов с сотрудниками ФСБ и Бугровым, которого держали двое спецназовцев, двинулись к выходу, однако вынуждены были остановиться. Дорогу им преградил человек в маске, один из силовиков ФСБ.

– Что случилось? – спросил у него Зимин.

– Я думаю, что сейчас в целях безопасности всем лучше остаться в доме.

– Это почему? – уточнил Зимин.

– Потому что ситуация несколько изменилась. Позвонили из Москвы, приказали оставаться на месте.

– Ну и что это за цирк? – недоуменно спросил Зимин.

– Мы ждем новых гостей.

– Посты зафиксировали движение в нашем направлении большой группы московских бандитов – всего двадцать машин.

– Ну и что им надо?

– Пока не знаем.

– Может, это связано с погромом у Михая? Такие вещи у братков всегда пресекаются. Может, они сами хотят разобраться в этой ситуации?

– Тебе, случайно, голову не зацепило, Филатов? – скептически предположил Семен Дологоев.

– К счастью, нет. Их действия мне теперь понятны. И еще, – сделав некоторую паузу, спросил Филатов, – где сейчас находятся заложники?

– Их в здании нет. Мы только зафиксировали, как десять минут назад из ворот здания выехал внедорожник... марки пока не определили. Попытка задержать его нашим постом не увенчалась успехом, – уточнил комитетчик в камуфляжной форме.

– Могло быть и хуже, – заметил Филатов.

– Семен, – сказал Зимин, – если ты в состоянии, вызови сюда несколько ребят из «Альфы»: надо, чтобы они определились с обеспечением защиты здания. Бугрова нужно поместить в подвал, так будет безопасней. Там же в подвале можно организовать и временный перевязочный пункт. Мне только что передали, что один спецназовец тяжело ранен. Пусть прихватят водки, здесь я видел большой запас этого добра – отличное дезинфицирующее средство. И еще, – он пристально посмотрел в глаза товарищу, – встреть ребят и подбодри. Передай командиру «Альфы», что я созвонился с оперативным штабом, обещают через час помощь...

Бугров стоял, опершись о перила. Его рука была прижата к правому боку, он тяжело, с присвистом дышал.

– Спускайся вниз, – приказал ему один из спецназовцев. Однако его голос заглушил взрыв, прозвучавший наверху. Казалось, еще секунда – и потолок рухнет всем на голову.

Филатов вместе с несколькими бойцами спецподразделения побежал к выходу. Дверь держалась на одной петле, весь пол был усыпан штукатуркой, перемешанной с ошметками человеческой плоти. От взрыва в нескольких местах дома вылетели окна.

Лежащие в центральной комнате трупы бандитов в мгновение были погребены под известью и обломками досок. Кругом царил хаос. Когда Филатов вместе с Зиминым спустился вниз, Бугров лежал на полу и, как рыба на суше, хватал воздух ртом. Видимо, его сильно ранило в легкое...

– Кажется, мне конец, – с трудом выговорил он. – Но это лучше, чем подыхать на больничной койке в СИЗО.

– Верно, но это не про тебя, Бугров, – в самом деле опасаясь за жизнь главного фигуранта уголовного дела, произнес Зимин. – Мы тебя отвезем к хорошим врачам, чтобы они тебя выходили к тому времени, когда тебя начнут судить по закону.

– К черту ваши законы! – со злостью сплюнул на пол Бугров. – Куда угодно, лучше сразу в морг, но только не в больницу...

– Дверь распахнулась, и вошел один из представителей «Альфы». В руках у него было несколько бутылок водки.

– Кому это добро? – он потряс бутылками перед собой.

– Отдай Бугрову, пусть немного взбодрится, – предложил Зимин.

Бугров от спиртного не отказался и сделал несколько глотков, возвратив бутылку Зимину.

Тут же появился появился Семен Дологоев с двумя санпакетами.

– Отсюда надо быстрее уходить, – сказал он Зимину и Филатову. – Пока я могу кого-нибудь перевязать. Наши говорят, что ты, Филатов, ранен.

В самом деле, Филатов только сейчас заметил, что, когда преодолевал кусты шиповника в особняке, здорово поцарапался.

– Я не ранен и обойдусь. Перевяжите лучше Бугрова. У него, кажется, совсем дела плохи.

Тогда все обратили внимание на московского авторитета.

Бугров все время стонал и временами терял сознание. В подогнанные к воротам машины начали укладывать раненого спецназовца и Бугрова. Последний был «упакован», как маньяк, по самый подбородок в толстый целлофан, который на шее был стянут нейлоновым шнурком. Мешок оказался коротким для бандита...

– Что у него в карманах? – спросил Филатов у Зимина.

– Мы еще не проверяли, взяли только его пистолет.

Подошел Семен и протянул две пачки стодолларовых купюр.

– Не уверен, что собрал все деньги. Там настоящий завал. Чемоданчик я тоже прихватил как вещественное доказательство, – Семен тряхнул иссеченным осколками, кейсом.

– По машинам! – скомандовал Зимин, вложив в команду последние силы.

К нему подошел Семен.

– Нам всем не поместиться в машину. Нашего спецназовца мы положим в джип, Бугрова надо устроить в нашей «Волге» на заднем сиденье, а куда остальные сядут?

– На втором джипе попробуем прорваться.

– Тогда выгоняйте из гаража тачки, не пропадать же добру... Бугрову можно сделать поддерживающий укол, он нам еще понадобится в качестве главного свидетеля...

Филатова донимало жгучее раздражение от того, что происходило. Здание оказалось блокированным бандитами, которые, вероятно, не подозревали, с кем имеют дело. Более того, у них был гранатомет, который хоть и использовался больше для устрашения, становился серьезным препятствием на пути.

Филатов окинул взглядом мертвый дом и, ощущая дикую опустошенность, направился к воротам. Их уже открыли и начали выгонять оттуда технику – «Волгу» и «мерседес». Из последней машины показался Дологоев.

– Нашел здесь небольшой арсенал, – похвастался он. – Несколько «калашей» и даже бронежилеты. Все краденое, так же как и тачка, я в этом не сомневаюсь, Боюсь, что до Москвы на ней не доедешь, это с того поста, который вчера расстреляли... На этой тачке опасно выезжать, она наверняка в розыске...

– Сегодня опасно даже дышать, а мы дышим, – вспомнил армейскую поговорку Филатов. – Запасные номера есть?

– Есть, в багажнике...

Юра подошел к джипу и что-то спросил у Семена. Тот подал ему армейскую флягу. Филатов пил, пока не почувствовал внутреннее тепло.

– Нам нужно прорваться в лес, пока с тыла к нам не зашли братки.

В эту секунду еще раз громыхнуло, и дом загорелся. Внешне все выглядело так, как будто кто-то бросил газовой зажигалкой в парящее бензиновое озерцо. Пламя потекло по крыльцу, перекинулось через порог и стало ластиться к стенам, мебели, быстро взбираться по лестнице...

Зрелище от вспыхнувшего дома позволило им быстро преодолеть опасный участок дороги. Издалека было видно, как над частным сектором подмосковного городка взвился огромный столп огня, не оставляющего сомнений в том, что огненная стихия доведет дело до конца...

Через пару километров их остановили. Это был Михай. От неожиданности все застыли в молчании. По версии сотрудников ФСБ, он работал по их плану и в этот момент должен был находиться в СИЗО. Тем не менее московский авторитет не только находился здесь, но и выдвигал комитетчикам свои требования.

– Мне нужен Бугор, у меня с ним свои счеты! – рявкнул он.

– Почему вы нарушили инструкции? – поинтересовался Зимин.

– К сожалению, у меня были другие планы, – самодовольно заметил Михай. – Я, господа из ФСБ, не собирался садиться в вашу машину. Мне нужен Бугор.

– А если мы не отдадим Бугрова? – серьезно спросил Зимин.

– У меня заложники, которых вы ищете.

– Михай, советую тебе не делать глупостей.

– Ладно, мне с вами не о. чем бакланить.

Михай достал гранату с намерением выдернуть чеку. Этот жест заставил комитетчиков и Филатова покинуть машину и оставаться некоторое время в роли наблюдателей.

Михай передернул затвор и сильно вдавил ствол автомата в рыхлое тело Бугрова.

Через несколько минут машины, на которых приехали бандиты, образовали что-то вроде круга или ринга, освещая его фарами ближнего света.

– Бугор, встань! – приказал Михай сидящему на земле Бугрову. – Нам с тобой предстоит задушевный разговор.

Бугров беспрекословно подчинился. В этот момент Михай бросил ему под ноги нож.

– Ты понимаешь, что отсюда выйдет только один из нас? – Михай начал жонглировать ножом, демонстрируя серьезность своих намерений.

Бугров продолжал сидеть на траве, но нож поднял.

– Что, Бугров, куда подевался твой любимый браунинг? Надеюсь, ты еще не забыл, как шмалял из него по шинам чужих иномарок? Это, кстати, у тебя неплохо получалось.

– Не пугай, ты же знаешь мою реакцию. – Голос Бугрова вибрировал от страха, но он старался заглушить его.

– А это мы сейчас увидим, а Боженька нас рассудит. Но прежде ответь: где закопал моих друзей? И где их бабки и машины?

Бугров поднялся.

– Я поступил с тобой так, как поступают все. Тут любая хитрость в масть...

– Ты, дешевка, за весь народ не расписывайся, у самого рыло в пуху, – ответил Михай и подошел на расстояние вытянутой руки. – Я жалею лишь об одном, что не пристрелил тебя как собаку, когда заподозрил...

В этот момент они нанесли друг другу удары по корпусу, но остались невредимы. Несколько минут они цепляли друг друга одиночными выпадами, пока Михай ударом ноги не повалил противника на землю и не «ужалил» стальным лезвием в плечо.

– Самое главное, ты ответишь за смерть моего брата!

– Кого? – прохрипел Бугров.

– За Сапога!

– Я не убивал его! – взмолился Бугров.

– Мне не нужны твои оправдания. Ты ведь знал, что это мой брат.

– Еще не вечер, Михай! – Бугров сильно отшвырнул противника в сторону. После этого он начал месить Михая ногами.

В мозгах у Михая все перевернулось, и, как будто из глубокого колодца, он услышал голос Бугрова: «Все намного проще, чем ты думал. Потерпи, умирать не больно...»

Воспользовавшись темнотой, Филатов на корточках обогнул машину и резко открыл переднюю дверцу. Ствол автомата уперся в висок Бугрова.

– Стоять! – приказал Юрий, и эти слова стали для авторитета как пароль. – А теперь сядь. Выбрось нож.

Михай уже тонул в беспамятстве, когда левая его рука из последних сил стальной пружиной выбросилась в сторону Бугрова, который по приказу Филатова присел на землю. Но сейчас он понял, что свести личные счеты со своим заклятым врагом не доведется.

На другой стороне машины шла возня – Зимин и Дологоев вытаскивали из нее здоровенного лба, не успевшего воспользоваться автоматом. Удар прикладом в челюсть вышиб из него малейшую возможность сопротивления.

Когда невдалеке завыла спецназовская сирена и в небе появился вертолет, Филатов усадил Михая в машину, держа на прицеле братву, приведенную Михаем.

– Слышь, Михай, – обратился к нему Зимин, – а зачем ты это сделал?

– Слышу до боли знакомые нотки, – голос московского авторитета изменился, и в нем не было злобы. Не думаю, что смогу вам что-нибудь объяснить, – отряхиваясь, сказал он. – Проигрывает всегда тот, кто идет против своих...

– Только не тебе об этом говорить... У нас с тобой был уговор... Лучше заводи тачку и прогрей мотор, сейчас поедем в одно место, – предложил Зимин. – Тут недалеко...

– И что дальше?

– Отъедем в укромное место и по душам покалякаем. Без свидетелей.

– А этот? – Михай мотнул головой в сторону Бугрова.

– Не бери в голову, этот парень наш. Его будут судить. – Зимин надавил дулом в затылочную впадину Михая. – Пока едешь – живешь, и, может, даже появится шанс еще раз выйти сухим из воды. Как тебе такая перспектива?

Михай включил зажигание, но с места не трогался. Он явно хотел что-то сказать капитану. Заговорил не сразу. Голос был неузнаваем, словно с того света. Слова едва угадывались:

– Мне, кажется, я много сделал глупостей в жизни, а последние несколько лет мечтал об одном – отомстить Бугру.

Говоривший тяжело задышал.

– Слышь, капитан, у меня в банке кое-чего оставалось, поделите на своих и часть передайте моему брату. Он за границей живет, фамилия Сапоженко. Мы вместе начинали свою воровскую биографию на Украине. Недавно Бугров убил моего младшего брата, и вы мне всю малину испортили.

Зимин, помолчав, взял трубку сотового телефона и быстро набрал номер.

– Что ты делаешь?

– Сейчас узнаешь!

– Андрей Юрьевич? С вами говорит капитан Зимин. Да. Вы еще спите? У меня для вас новость. Какая? Узнаете сами.

Он передал телефон Михаю, который только начинал понимать происходящее и дрожащими руками взял в руки трубку.

Зимин вышел из машины. Позади показались люди, бегущие в их сторону. Это было обещанное генералом подкрепление. В толпе он заметил и самого Посошкова, который из-за одышки безнадежно отстал от своих людей.

Когда Михай договорил, Зимин пообещал ему встречу с братом и свидание на одни сутки. Авторитет знал, что капитан выполнит обещание. Сидеть ему оставалось всего полгода...

– Я больше не могу здесь оставаться, – взмолилась жена Артюшина, брезгливо посмотрев на серые тюремные стены и провожавших их милиционеров. – Давай оформим документы и уедем куда-нибудь за границу... Я согласна на любое место, хоть в Сахару, только бы не здесь...

– Так ты ведь никогда не любила поездки? – удивленно спросил Артюшин.

– Да, не любила, а теперь люблю, – загадочно улыбнулась Марьяна Васильевна и смешливо посмотрела на дочь: – Правильно я говорю, Машенька?

В этот момент все они остановились: у выхода из тюремного коридора стоял Гоша Паварин.

– Ты не серчай на него, – на ухо мужу шепнула Марьяна Васильевна, зная принципиальный характер близкого человека...

Но уговоры на этот раз не понадобились. Артюшин не только встретил своего подопечного с улыбкой, но и обнял его.

– Как же ты могла так подумать, – с укором посмотрел тренер на свою супругу, – он ведь теперь не только мой подопечный, но и близкий нам человек.

Эти слова особенно пришлись по сердцу дочери тренера Маше Артюшиной. Она тут же покраснела, но через секунду набралась смелости и взяла за руку Гошу, который не скрывал радости, услышав слова отца своей избранницы.

Артюшин обнял Гошу, еще раз поблагодарил парня:

– Я тебя не обижу. Ты действительно молодчина, сработал, как заправский спецназовец. Не побоялся защитить женщин. И машину с заложниками вывел из самого пекла. Одним словом – орел. Но, – тренер вдруг изменился в лице, спрятав улыбку и став на несколько секунд серьезным, – это не значит, что на тренировках тебя ожидают поблажки. Наоборот, спрашивать буду с особым пристрастием, – улыбнулся Артюшин.

Все улыбнулись, справедливо решив, что личные вопросы обговорены. После этого все дружно направились к выходу, где их ждал жаркий солнечный день.

Артюшин пожал руку двум офицерам, сопровождавшим его прямо до выхода из СИЗО, и только после этого вдохнул широкой грудью воздух московской улицы, который, хоть и был пропитан автомобильной гарью и раскаленными запахами асфальта и кирпича, показался ему самым лучшим и родным.

Ночью прошел дождь, и Артюшин пожалел о том, что не родился художником, чтобы запечатлеть контрасты на улице любимой столицы. Однако в этот момент он вспомнил о своем детище, которое он считал делом своей жизни, – о гребной базе, где он не был почти два месяца, и которая требовала его внимания.

– Дорогой, – как бы угадывая мысли мужа, обратилась к Артюшину его супруга, – мы могли бы съездить посмотреть на твою базу. Говорят, там через несколько дней начнется строительство. Но без тебя начинать никто не хотел.

Это известие очень обрадовало Артюшина, который за тюремной решеткой пережил немало тяжелых моментов, представляя, что может случиться с его детищем, если он не получит свободы. Были моменты, когда он был близок к отчаянию, но теперь все это осталось уже позади...