Вспять

– 9 -

Острый импульс боли привёл меня в чувство. Я удивлённо посмотрел на свои ладони, где алели следы от острых Аниных ногтей… и кинулся бежать. Я бежал через мост, сквозь аллею высоких тополей, по шуршащему серому песку дорожки, к своему дому, бежал, как загнанный дикий зверь, за которым гонится свора гончих. Я слышал за собой явно отстающую погоню, и вот, наконец, они потеряли меня из виду. Я вбежал по бетонным ступенькам в свой подъезд.

Несносный всплеск воды от упавшего тела Анны… ее волосы, скользящие по моей руке… удар по затылку… смерть.

Я вываливаю Анну за перила… ее бешенный умоляющий взгляд… протянутая рука… холодный вечер… быстро приближающийся бампер шеститонного грузовика… смерть.

Она хватает меня за пояс… густая, как воск, вода… я люблю тебя… наш последний поцелуй… смерть.

И опять, и вновь: мост, одиннадцатое апреля, речной ветер, разбивающий отражающийся в волнах реки диск солнца в кусочки, Таня, держащая меня за руку и Анна, умирающая опять и опять. Но воскресает не она, а я, воскресаю, чтобы снова стать причиной ее смерти, а время неумолимо катится вспять. Сколько часов прошло с тех пор, как она первый раз умерла – пять? десять? Кто истязает меня, кто так жестоко меня испытывает? смеется? издевается? Паника владеет мною. Нет, я бегу не домой. С огромной скоростью я проношусь мимо дверей своей квартиры и устремляюсь вверх, на крышу, к небу, ясному голубому весеннему небу.

Старая деревянная дверь легко поддалась. Отсюда, с крыши, было видно далеко. До самого горизонта тянулись коробки жилых зданий, магазины, офисы, перемежаясь прямыми углами улиц и пятнами скверов. Я подошел к краю крыши и посмотрел вниз. Там копошились мелкие фигурки малышей, скрипели железные качели, на лавочках, стоящих параллельно пешеходной дорожке, пенсионеры играли в шахматы, где-то, невидимые глазу, весело визжали девчонки. Мир жил без меня, и мое отсутствие не разрушило бы его. Во двор вбежала Анна, а следом за ней с небольшим опозданием Таня. Анна почувствовала меня каким-то невероятным чутьем и подняла глаза к небу. Я не слышал, как она вскрикнула, но видел ее широко раскрывшийся рот и то, как она бросилась к подъезду. Наверное, жутко выглядела моя отчаявшаяся фигурка высоко на краю крыши. Я слегка согнул ноги в коленях, а затем резко распрямил их. Я как бы нырнул, попытавшись сориентировать свою голову вниз так, чтобы вся тяжесть тела обрушилась на мою шею, и гравитация сделала свое дело.

Больше всего на свете я не хотел, чтобы из окна выглянула моя мать…

… И гравитация сделала свое дело.