Всячина

Выше — ничего

Для последней книги гения всех времен и народов была изготовлена специальная бумага, на которой была видна как сквозь туман фактура дерева. Обложку делали вручную из кожи молодых козлят. После дубления и выделки на нее наносили специальное юбилейное тиснение. Говорят, штамп был уничтожен в присутствии комиссии сразу после изготовления последней обложки. Все экземпляры книги были номерными. На каждом стояла собственноручная подпись председателя комиссии, принимающей тираж. Ни одна книга не попала в книжные магазины и не была продана с рук из-под полы. Гений завещал, и завещание его было выполнено. Все книги разыгрывались в прямом эфире. Каждый увесистый томик после шума, сопровождавшего выигрыш, паковали в непрозрачную черную пленку, опечатывали и вручали курьеру. Никаких почтовых услуг — только курьер, только из рук в руки!

Иванов Василий Васильевич участвовал в розыгрыше чисто из принципа. Он не был поклонником творчества гения. Он вообще читал только фантастику и еще иногда, когда просто скучно было, детективы. А всякие там букеры-шмукеры он не признавал. Но тут — это же такой подарок можно сделать! У него как раз была кандидатура на такой подарок, и поэтому Василий Васильевич отвечал на все задаваемые вопросы, нажимал нужные кнопки, поднимал руку, кричал — делал все то, что предлагалось сделать участникам розыгрыша.

Сигнал входящего вызова был незнакомым: телефон выводил какую-то классическую мелодию.

— Да? — он боялся оторваться от экрана, на котором как раз паковали очередной том.

— Уважаемый Василий Васильевич, — раздался приятный женский голос. — Комиссия по розыгрышу сообщает вам приятную новость: вы выиграли экземпляр книги нашего гения под номером девятьсот девяносто девять.

Он уже не слушал, а кричал, подняв вверх руки, потому что как раз то же самое прямо сейчас говорили с экрана телевизора, и его, его выигранную книгу заворачивали, опечатывали и передавали суровому курьеру, затянутому в жесткую черную кожу с блестящими заклепками.

К вечеру, предъявив все возможные документы и повертевшись перед курьером в фас и профиль, Василий Васильевич получил в свои руки увесистый пакет.

Ну, вот…

Сбылась, значит, мечта идиота.

Может, самому полистать? Ну, чтобы потом была общая тема для разговора?

Василий Васильевич налил себе полстакана виски, сел в удобное мягкое кресло, включил торшер и аккуратно взрезал ножницами черную пленку. Тяжелый том выскользнул как будто сам и мягко упал на его колени.

Да-а… Красота.

Василий Васильевич повертел в руках этот шедевр полиграфического искусства. Ничего лишнего. Никакой современной яркости цветов. Приглушенный коричневый. Залитое черной краской тиснение. Острый запах свежей книги.

Он чихнул и открыл первую страницу.

Нахмурился, перелистнул, потом стал листать все дальше и дальше… Наконец, отбросил книгу в угол и кинулся к телефону.

— Послушайте, — ответили ему спокойно на все вопросы, возгласы и невнятные междометия. — Есть вершина искусства художественного. И вы его знаете, потому что участвовали в нашей викторине. Так?

— Ну, есть, этот, «Черный квадрат», да.

— А эта книга — вершина искусства писательства. Понимаете? Краткость — сестра таланта. Помните такое? Чем короче и яснее, тем ближе к гениальности. И вот эта книга — высшая точка самовыражение нашего гения. Она прекрасна. Она великолепна. Она не такая, как у всех остальных. Над ней можно сидеть не часами, а годами!

— Но там же нет ничего!

— Мы же с вами грамотные люди. Так? Вот и довообразите себе. Понимаете, просто довообразите. Все, что угодно. Это книга… Она, понимаете ли, обо всем сразу. Такая она получилась у нашего гения… Выше этого — ничего.