Выбор – быть человеком!

09. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО

НАКОНЕЦ-ТО ЛЮДИ!

Наташа

Для жительства им выделили комнату в длинном доме. На вид это было вроде общежития: длинный широкий коридор, в конце — туалет с ванной, то и другое на несколько кабинок. Общая гостиная с диванами и столиками. И шесть больших, совершенно пустых спален. Нет, кровати были. Полки, вешалки, тумбочки, табуретки. Шкафы даже.

А вот людей не было. Совсем.

Дом стоял рядом со странной стеной, похожей на сросшиеся в один гигантский забор деревья. С одной стороны была небольшая спортивная площадка. Тоже пустая. С другой — плотная живая изгородь, из-за которой иногда долетали разные животные крики. Вроде бы, похоже на меканье. Хоть там жизнь. Это внушало надежду.

Завтрак им притащили деловые шкеты в побитых жизнью шортах и майках. На троих — Джека поставили на довольствие наравне с людьми. Обед тоже. И ужин.

Серёга спал, всё такой же деревянный. Джек дежурил рядом. В клетке на окне сидел голубь, которого полагалось отпустить, когда Серёга придёт в себя. Голубь время от времени клевал свой питательный корм и издавал невнятные горловые звуки, скрашивая для Наташи тишину и одиночество.

Солнце начало клониться к закату, когда в комнату с вежливым стуком заявилась целая делегация. К этому моменту Наталья поняла, почему одиночное заключение во всех культурах считалось наказанием или, как минимум, испытанием, и была рада уже хоть кому-нибудь.

Первой вошла высокая девушка с ярко-ярко-голубыми волосами, собранными в хвост, и с длинными ушками. Эльфийка, поняла Наташа. Суровая, как айсберг. Вторая — вроде человек. Улыбчивая, с длинной тёмной косой. Потом ещё был парень. Тоже, кажется, эльф. И ещё эльфийка, похожая на Златовласку из старой детской книжки. Эта вручила ей пакет со словами: «Ты, говорят, совсем без вещей. Держи пока, здесь всё безразмерное!»

Последней вошла девушка… вроде бы человеческая. По крайней мере, так можно было решить на основании формы ушей. С этим, казалось бы, было всё чётко. Но вот глаза… Глаза были странные — как молодая тополиная листва, сквозь которую светит солнце. И если все остальные выстроились вокруг спящего Серёги, эта, последняя, села на корточки рядом с Джеком и начала вертеть его морду и чесать за ушами, приговаривая:

— Ой, ты какой хороший-то! Какой славный! Ты моя-то прелесть!

Пёс, обычно сдержанный с чужими, издал странный свиристящий звук, сомлел и завалился на бок.

— Джек⁈ — потрясённо спросила его Наташа, но тот даже глаз не открыл.

— Да ты не обращай внимания! — засмеялся парень. — Это ж Андле. Рассказывай лучше: изменения? Дивные явления? Вообще, что-нибудь происходило?

Она вздохнула:

— Я, конечно, два раза выходила ненадолго, но по-моему — ничего.

— Ясненько! Ну, что думаем, девочки?

— Я думаю, утра ждать надо, — высказалась вторая, с косой.

— Может, посадить с ней кого? Чтоб не уснула? — засомневалась златовласка. — Я бы посидела. М?

— Да я бы тоже посидела! Меня, кстати, Настя зовут, — девушка с косой протянула Наташе руку, — это Ниф, это Элин, это Туриэль. А то стоим, как неродные!

— Андле забыла, — сказала Элин.

— Это потому что для Андле собаки важнее, — отмахнулась Настя. — Но ты, Наташа, знай: если надо поговорить с собакой — зови её! Короче, предлагаю Нифа заслать за печеньками и чаем. И посидеть!

Андле встала, отряхивая подол:

— Вы сидите, а мы пойдём знакомиться. Остров ему покажу, чтоб ориентировался, Акташа, девочек. И Чара с Индусом здесь. Пойдём знакомства заводить, да, Джек?

Джек согласно вилял хвостом и всем своим видом показывал, что готов двинуть по гостям.

Нифредил махнул рукой:

— Ладно, девочки, я за добычей.

Туриэль поколебалась:

— Я, наверное, пойду? Завтра сменю вас с утра.

— Давай! — Настя махнула рукой и по-хозяйски оглянулась: — Пошли напротив сядем? И орать не будем над человеком, и если проснётся — увидим сразу, двери только надо открытыми оставить.

— А так можно? — усомнилась Наташа.

— А чего нет? Мы ж не дебоширить собрались!

До возвращения Нифредила они успели растрясти принесённый Элин пакет, переодеть Наталью в летнее лёгкое и действительно безразмерное платье, больше похожее на сшитую из двух прямоугольных кусков разлетайку, составить вокруг небольшого стола четыре табуретки, вытащить из шкафчика в гостиной кружки-тарелки с цветами и… больше дел не нашлось. Еды пока не было, плитки (чтобы, допустим, чай вскипятить) как таковые здесь отсутствовали, Серёга спал без изменений. В открытое окно доносилось редкое бряканье и фырканье.

— А что там? — спросила Наташа.

— Мини-ферма, — охотно ответила Настя. — Ну, это такое название, неофициальное. В первый год здесь загоны и стайки были. Потом народу стало много, строились, теперь большая свиноферма отдельно, козлятник тоже. Да всё разрослось. А здесь что осталось — это считай теперь рейнджерская детская база, для младшаков. Вроде как учиться. Малышам вообще хорошо, а то они пока до большой фермы дойдут — обратно пора топать.

— А-а… ясно. А много народу на острове живёт?

Элин засмеялась:

— Ну ты даёшь! Ты вообще смотрела хоть по баронству информацию? Как с луны упала!

— Девочки, кто тут с луны⁈ — в дверях нарисовался широко улыбающийся парень с гитарой, который тут же получил по загривку от идущего следом Нифредила с напутствием: «Тише ты! Не видишь, пациент спит!»

— Наташа, знакомься: это Глирдан. Бард, шалопай и бабник! — представила новенького Настя. Судя по тому, что никто не возразил, так всё и было.

— Ой, Филя! — Элин радостно подскочила и побежала обниматься со следующими вошедшими парнями, — Это Филя и Боря, они братья.

— По дороге поймал! — гордо отчитался Ниф.

Наташа жала руки.

— А Борю я уже знаю!

— Это ты когда успела? — удивилась Настя.

— А мы видели, как он ребятишек учил картошку копать. Утром.

— О! Это он у нас мастер!

— Да я поняла.

Парни притащили из соседней комнаты второй стол и ещё табуреток, а Элин начала разбирать пакеты.

— Ничё ты «к чаю» прихватил! — гора продуктов на столе росла: два пакета с пирожками, кусок копчёного мяса, два кольца колбасы, несколько кусков разных сыров, огурцы, помидоры, редиска, свёртки с зеленью, хлеб… котлеты! — А наливку-то ты зачем притащил⁈ Ниф! Мы же на дежурстве!

— Девки сказали: взять для успокоения нервов, — он выразительно показал глазами на Наташу. — Да что ты паникуешь-то? Эл? Наливка лёгонькая, по паре рюмок на нос! Мы ж целители! Надо будет — быстренько протрезвимся, Настя нас вон провентилирует — следа не останется!

— Да! — вставила свои пять копеек Настя.

— Ладно уж, сговорились! — златовласка встряхнула пакет. — А чай-то где⁈

— Да зачем нам чай? Я вон варенья банку принёс, морса наведём.

— Никакой жизни с вами! — Элин засмеялась. — Послали мужика за чаем…

И они посидели, а потом даже попели. Пришли Андле с Джеком, и они ещё посидели, и Наташа наконец почувствовала, что что-то холодное и напряжённое в груди исчезло, и появилось чувство, что всё будет хорошо.

СЕРЁГА. ПЕРВЫЕ ХОРОШИЕ НОВОСТИ

Новая Земля, Серый Камень, 29.04 (августа).0005

Кельда

Я так и так собиралась к Наташе с Серёжкой утром, так что тот факт, что в их обители готовился к выпусканию специальный голубь, только лишний раз доказывал, что я — молодец! И Туриэль тоже молодец, поскольку пришла одновременно со мной.

А уж остальные-то какие молодцы! Причём при ближайшем рассмотрении оказалось, что молодцы ещё и Глирдан, и Филька с Борькой Конниковы (видимо, из последних сил дежурившие над постелью больного всю ночь и теперь с трудом продирающие глаза). Выписала им по ходу волшебный целительный пендель (перевожу: сняла усталость, добавила бодрости — процедура давно настолько рутинная, что любым мало-мальским целителем выполняется по́ходя) и отправила на трудовые подвиги.

Остальные быстренько расселись на табуретки вокруг кровати пациента, мне где-то надыбали стул! Смех и грех, все люди — как люди, а я — королева! Наташа сидела рядом с братом на кровати, приобнимая его за плечи и уговаривая не бояться. Выглядело забавно. Во-первых, габаритно она была сильно меньше, а во-вторых, у Серёги начала пробиваться довольно тёмная щетина, даже сейчас при детском выражении лица придающая ему несколько звероватый вид.

Первая хорошая новость: синдром Дауна исчез, вместе со всеми своими внешними признаками.

Я села напротив.

— Ну, здравствуй, Серёжа!

Сергей покосился на сестру и осторожно ответил:

— Здластвуй!

Ой, жуть какая…

— Смотри, что я тебе принесла! — я протянула ему книжку со сказками. С движущимися картинками Лэри, от которых в глазах у парня засветился тихий восторг! — А мы, ребятушки, пойдём смотреть, — скомандовала я, дождавшись, пока всё внимание будет поглощено, — девочки — внутрь, Ниф — снаружи нас страхуешь.

— Принял! — как бы ни было мне жаль, после целой череды усилий мы поняли, что из четвёртого по счёту нифредиловского дара вряд ли удастся выжать нечто большее, чем заживление ран и подпитку энергией. И то грех был жаловаться! Так что сейчас он присутствовал скорее в виде грубой мужской силы.

Внутренний план выглядел несколько зыбко.

— По всей вероятности, перестройка некоторых органов и систем ещё не завершена? — предположила Туриэль.

— Так. Ещё мысли?

— Предполагаю, что самое сложное уже произошло. Генетического нарушения уже нет, верно? — высказалась Настя. — И я думаю, он ещё потеряет в весе.

— Конечно, потеряет, — согласилась Элин, — особенно, когда начнутся физические нагрузки.

— И от себя добавлю, что нам страшно нужен логопед! — подытожила я. — Я сейчас чуток подтолкну его в нужном направлении, но целиком брать на себя исправление дефектов речи… что-то я считаю это неправильным. Пускай мозги работают. Тонуса в речевой аппарат только добавим.

— А Маргарита же… — Туриэль припоминала. — Кажется, Маргарита говорила, что она по образованию логопед. Или дефектолог… Есть разница? По крайней мере, с ребятишками она какие-то упражнения делает.

— Сегодня пойдёшь их смотреть — спроси точно. На безрыбье хоть кто-то имеющий отношение… Ещё одно замечание. Мы с вами получили мужика с мозгом и опытом ребёнка от силы лет четырёх. Чем это чревато?

— Сексуальными кренами? — прищурилась Туриэль.

— Правильно. И мы что?..

— Пока притормозим? — предложила Настя.

— Именно. Притормозим его в этом плане, до достижения интеллектуальной и эмоциональной зрелости на уровне лет пятнадцати, как у нас и принято. Но для начала дождёмся завершения процессов божественного восстановления, чтоб не влезть в калашный ряд со своими правками и не напортачить. Так что проверяем минимум утро-вечер; как только картина стабилизируется — зовём всех. Опыт нужен живой, поэтому будем пока ходить хороводом. Я бы ещё Николу привлекла. Надо подумать, может вызвать его хоть на недельку?

— Может, дождаться ещё хоть одного пациента? — внесла деловое предложение Настасья. — Увидит картинку в сравнении. Чтоб сто раз не бегать.

— Ну, может быть. Остальное ясно? Ладно. Выходим!

Ждали нас все четверо. Сергей — с опаской, Наташа — с надеждой, Ниф — с интересом, и Джек просто, за компанию. Я посмотрела на всех ободряюще.

— Самая главная и отличная новость: обо всяких синдромах можете забыть, как о дурном сне!

Серёга, конечно же, ничего не понял, но когда сестра начала радостно его тискать и визжать, тоже за компанию обрадовался.

— Дальше. Серёжа и Наташа, вы сейчас будете жить в этом доме. Первую неделю, Наталья: на тебе основной патронаж. Расширяем умения бытового самообслуживания. Серёжа, ты раньше очень сильно болел, а теперь — выздоровел! Мы все тебя поздравляем и очень за тебя рады. Но теперь перед тобой стоит важная задача: научиться многим вещам, чтобы догнать своих ровесников. Раньше Наташа помогала тебе одеваться, кушать — теперь ты всему научишься сам. Более того, ты научишься заправлять постель, мыть посуду, прибираться в комнате. А ещё многим вещам вы будете учиться вместе: помогать на ферме, в огороде, в мастерских. Вместе будете ходить собирать ягоды в лес и рыбачить. И многим разным другим делам тоже научитесь. Ещё мы будем заниматься. Я там привезла для начала несколько книжек, раскраски, карандаши, альбомы — читайте, рисуйте. Придёт добрая тётенька, которая научит тебя, Серёжа, хорошо говорить. Логопед, — пояснила я для сестры. — Будут и другие люди приходить, общаться с вами, вместе делать разные дела, заниматься. Пока, до особого распоряжения — все занятия в паре. На физкультуру — вдвоём. За ягодой — вдвоём. Ну, вы поняли меня? Гулять только около дома, все прочие выходы — строго с сопровождением, это понятно? Пока вы одни, но, быть может, скоро у вас появятся соседи, — я встала. — И не стесняйтесь спрашивать, если что. Серёжа — слушаться, да?

— Да, — сказал Серёжа и постарался спрятаться за сестру.

— Всё. Ниф — к отряду. Туриэль — дуй к Марго, выясни про логопедию, хорошо бы сегодня начать, если что — посидишь у неё, пусть придёт. Элин…

— Можно я сегодня в мастерскую? — подняла руку эльфийка. — Там проект завис…

— Беги! Подбери-ка им, кстати, что-нибудь на складе.

— В обед, и с посыльным отправлю?

— Пойдёт. Настя, остаёшься пока ты. Поедите — и сходите к соседям на мини-ферму; и рядом, и познавательно, эмоции, практика — прямо букет. С козами для начала познакомьтесь. Или нет, лучше с курочками. Да, Серёга? Цыплят пойдёшь смотреть?.. Режим пока мягкий, щадящий. Смотри, анализируй. Если что — голубь вон, отправите депешу. Лишних любопытных ворон выпроваживай, особенно детей. Имейте в виду, девочки: восстановление ещё не завершено, усталость может накрыть внезапно, куда пойдёте — карематик с собой берите, а то вы ж его не дотащите, даже вдвоём! Настя! Всё фиксировать в дневничке!

— Поняла.

— Наташа, ты брата лучше знаешь, если вдруг поведение тебе кажется неадекватным — сразу говори, ясно?

— Ясно! — и без того большие глаза раскрылись ещё шире.

— И дневник тоже помогай заполнять. После ужина все собираемся здесь, смотрим: каков будет прогресс!

У крыльца меня ждал новый конь. Ве́лик, на самом деле, незаслуженно на два года заброшенный мной в кладовку. Вася, увидев, что мы с ВладимирОлегычем ездили к порталу на велосипедах, попросила Лиру уступить ей на пару недель, а пешком ходить — никуда с нашими расстояниями не успеешь. К тому же у агрегата была удобная корзина для всякой поклажи. Техника!

Сегодня я планировала до обеда успеть проинспектировать цыган, правильных и неправильных — но в пределах острова, в противном случае муж категорически противился моему выезду без охраны.

Но был ещё один момент.

КАРТОФЕЛЬНЫЕ ВОРИШКИ

Тонька

В рабских домах на окраине тепличного комплекса стало пусто. Разом съехавшие тринадцать старожилов увезли с собой значительную часть хозяйства, которое выглядело вроде как общим, а оказалось чьим-то, просто предложенным для общего пользования. Особенно это касалось всяких уютных женских вещичек: вязаных ковриков, кружевных накидашек, скатертей и всякого такого. Исчезло зеркало со стены в резной полированной раме. Хома, снимавший его, нацелился было и на кухонные полки, потом глянул на мелких девок, таращивших на происходящие сборы круглые глаза, и буркнул:

— Пользуйтесь. Я себе ещё сделаю.

Теперь на верхней полке стояло пять блестящих стальных кружек, пять таких же стальных мисок и пять ложек в жестяной банке. Нижняя, широкая, игравшая раньше роль разделочного стола, была переведена в ранг стола обеденного. Кухня, за исключением этих двух полок, была совершенно пуста: голые бревенчатые стены да печь в углу. Не осталось даже табуреток и лавок. Девчонки приволокли себе по чурбаку и устроились, кто как смог.

В углу под широкой полкой стояли два маленьких бидончика и корзинка, выданные им теперь вместо прежних, побольше. В бидонах полагалось приносить с кухни готовую еду: супы, каши, даже чай — потому как ни чайников, ни котелков для кипячения у них теперь не было, а даже если бы и были — всё равно никто из оставшихся девчонок не умел пользоваться большой дровяной печью. Раньше не догадались научиться, а теперь велено было не трогать, чтоб не угорели.

Все вазочки, сахарницы-конфетницы, резные солоночки, подставочки, разделочные досочки и прочие кухонные мелочи тоже оказались чьими-то и были перевезены хозяевами на новое место жительства.

И в комнатках, которые они наперебой бросились занимать после прежних хозяек, тоже было голо и пусто. Стены, топчаны из струганных половинок брёвен, вместо вешалок — вбитые гвоздики у дверей, всё. Всё, что было в них живого, было свёрнуто в узлы и уложено в телеги. Даже шторки с окон.

Тонька поправила на кровати серо-белое покрывало, которое тётя Даша почему-то называла «пикейное», хотя никаких пик на нём не было, и выглянула в окно. По дорожке, брякая бидонами, шла дежурная сегодня Любка, а за ней…

Тонька вылетела в коридор:

— Хозяйка едет!

У Светки за дверью что-то глухо стукнулось об пол, а Таська, в отсутствии взрослых приспособившаяся дрыхнуть до самого завтрака, затопала по комнате. У Лейлы было тихо. Тонька забарабанила к ней в дверь:

— Лейла! Вставай! Хозяйка…

Дверь открылась так резко, что Тонька чуть не рухнула в комнату.

— Слышу я. Не ори.

Лейла, хмурая, как и все последние месяцы, прошла на кухню, расставила тарелки. Любка забежала, грохнула на стол бидоны:

— Там хозяйка приехала! — глаза у неё были круглые, как у сомика. — К Земфире пошла!

— Вот и ешьте быстрее! — Лейла взяла у Любки бидон, перехватила его боком и начала вытрясать в тарелки рисовую молочную кашу прямо из горлышка, отделяя порции ложкой. — Хлеб давай намазывай, нечего топтаться. Или голодные пойдёте?

Светка и Таська, выскочившие из своих комнат, переглянулись. Голодными идти на работу никто не хотел.

ЗЕМФИРА

Кельда

В большом (бывшем бабском) доме происходил кипеж, паника и суетливая возня. Ладно, пусть приготовятся. Пошла в маленький, вон, окно открыто.

Земфира до сих пор ходила в чёрном, хоть со смерти её ушлого муженька и прошло уже больше года. Вот и сейчас она была в чёрном платке, подвязанном назад. На затылке угадывался тугой узел волос.

— Здравствуйте, хозяйка.

— Здоро́во. Смотрю, сбежала от девчонок?

Она слегка дрогнула ртом.

— Нельзя было? Надо вернуться в тот дом?

— Да нет, живи. Покажи хоть, как устроилась.

Земфира открыла первую же дверь. Ну что, по-спартански. В некоторых монастырях комфортнее живут.

В комнате, что называется, не было ничего лишнего. В ней вообще ничего не было, кроме топчана с постелью, пары гвоздей в стене за дверью и широкого подоконника, который можно было использовать как столик. Можно было бы, если бы в комнате был хоть один стул. Мда.

Земфира стояла рядом, прямая, чёрная и молчаливая. Как явилась она тогда, после сидения в лесу, когда боги не дали ей смерти — так и не отошла с тех пор. Похудела до неузнаваемости. Подкосило её вдовство, что сказать. Не слышала я, чтобы завела она себе среди прочих рабских подругу или хоть приятельницу, держалась отстранённо и всё больше молчала. Свою работу выполняла, но как-то… как робот. Если бы попросилась она в Песчанку с остальными, я бы, наверное, её и отпустила. Но ни она, ни кто другой из взрослых рабов такого разговора не завели.

— Земфира, ты слышала про посёлок Хризопраз?

Она кивнула спокойно, даже орешённо.

— Слышала, конечно. Рабский посёлок. Санчаки с Шишковыми.

— Хочешь с ними жить?

Она вздрогнула:

— Нет.

Почему-то именно такого ответа я и ожидала.

— А на каменоломню в Песчанку, с остальными? — это уже была, скорее, проверка на вшивость.

По лицу цыганки словно пробежала тень.

— Если можно, я останусь здесь.

Ну что, здесь — так здесь.

— Хорошо, остаёшься.

В это время в дверь поскреблись. На пороге нарисовалась девчонка с круглыми глазами, сдавленно пискнула:

— Тёть Земфира, вы кушать будете?

— Канеш* будет! — ответила я за неё. — Ставь на стол!

*Сленговый вариант слова «конечно».

Ну вот так.

Девчонка поставила бидончики на гордо переименованный мной подоконник и убежала.

— Посуда где твоя?

Земфира слегка поёжилась:

— Ложка есть…

Я аж восхитилась:

— Ну ты красотка! Ложка есть у неё! Ты кончай-ка дурака валять! Так. С обеда начиная приходишь в острожную столовую. Завтрак-обед-ужин в обязательном порядке! И кончай-ка уже киснуть! Хобби какое на вечера найди, чё в стенку глаза лупить. Хоть читай, что ли, в библиотеке книжек полно.

Я уже повернулась уходить, когда она ответила:

— Я не умею читать.

Меня аж развернуло:

— Что⁈

— Я не умею читать, — терпеливо повторила она.

Я стояла и хлопала на неё глазами. Реально? В двадцать первом веке не уметь читать? Так бывает? Как это вообще⁈

Наконец ступор слегка отпустил.

— Так! — любимое слово учителей. — После ужина найдёшь Уйгуну, скажешь, что я велела с тобой заниматься, минимум начальная школа — так и скажешь слово в слово, поняла?

— Да, хозяйка.

— Всё, ешь давай. Остыло, поди, уже.