Я - охотник

Вечер. Место все еще неизвестно точно. Но где-то на оккупированной Нейстрией территории Российской Империи.

Люди тут оказались, привычнее и понятливей, нем на Земле. Никто не метался, не совался к Славке с ненужной помощью (да и от кого она — помощь; в деревне оставались старики, женщины и совсем маленькие дети!) — уходили организованно, вещи оставили, угоняли немногочисленную уцелевшую скотину. Люди были русские, совершенно однозначно, и из коротких разговоров Славка понял, что находится на территории Российской Империи, оккупированной нечистью Нейстрии, которая за последние тридцать лет захватила чуть ли не полмира, вторглась в Россию и была остановлена только на границах Московской губернии, в чудовищном сражении у города Серпухова, где русскими армиями и отрядами людей, спасшихся из других стран, командовал сам император Петр Шестой Романов. С тех пор прошло больше года, нечисть удалось потеснить, егерские спецкоманды, казачьи пластунские отряды здорово досаждают ей в оккупированных землях вместе с местными партизанами, а в Африке высадилась большая армия английских добровольцев, набранных в американских колониях успевшими спастись из Англии членами королевской семьи. Так что все было не так уж беспросветно — разве что у Славки голова пошла кругом от такого крутого обращения с историей.

Тем более, что его собственное положение от этого ничуть не улучшилось. Деревня все-таки была слитком большая — и, когда последние беженцы скрывались в лесу, на подъездной дороге зажглись неестественные зеленые огни, и послышался рокот едущих машин. Полк шассер был на подходе к деревне. Славка, как раз последний разок пробегавший по домам, круто остановился и выругался. Минут через пять вся эта орда будет тут. Догнать медленно движущихся людей ночью для нечисти — одно удовольствие. Славка зажмурился, представив себе, что будет происходить в лесу. Ему не нужно было напрягать фантазию — он такое видел и на Земле, и не раз…

...Забравшись на крышу одного из домов, он на глазок прикинул численность противника. Танков было два десятка, бронетранспортеров с пехотой — штук семьдесят.

— Какой дурак станет в одиночку со всем этим драться? — спросил Славка сам себя, спрыгивая на землю. И ответил сам себе: — Да ты станешь.

Вот и все. Кончалось его существование. Шум бронеколонны мешал думать, а ему очень хотелось напоследок подумать, все ли он сделал в жизни так, как было надо? Это почему-то было очень важно… Он громко засмеялся в небо, очистившееся от туч, усыпанное звездами: «В жизни!»

— Ленка, прости меня, — сказал он и, взяв пулемет на бедро, побежал на околицу. Он не стал стрелять по технике, а аккуратно подождал, пока ссыпавшиеся с транспортеров пехотинцы с воем толпой ломанутся в улицу в каких-то двадцати метрах от него.

И тогда охотник Ярослав начал спокойно и методично делать работу, для которой его создавали…

...Его — уже почти безоружного — несколько раз подорвали гранатами и, подбежав толпой, с наслаждением перебили прикладами руки и ноги, не дав выпустить две последние стрелки из пружинника. Славка лежал посреди улицы и с трудом вслушивался в голос, хорошо знакомый и страшный этим:

— Такого я просто не ожидал.

Лицо Маардая выплыло в звездном небе — заслонило его целиком. И тогда Славка, улыбнувшись, сказал:

— Говорят, если в него плюнуть — он пропадет.

Слюны не было (и не могло быть, а жаль!), поэтому Славка с наслаждением харкнул в рожу нелюди розовой пеной. Маардай отшатнулся, а охотник, продолжая улыбаться, добавил:

— Брехня. Но какое удовольствие!

Потом стало очень темно…

...Два назойливых голоса бубнили, бубнили рядом по-русски, и один это делал с акцентом, который очень мешал воспринимать сказанное — а воспринимать было нужно, потому что бубнеж был важен, очень важен…

— Ньеужьель тактик пьереход столь прост?

— Я попробовал это с отчаянья. Еще не вполне оправился от раны, а этот бешеный придурок висел на хвосте.

— У нас ми кончаль с такьимьи ужье давно. Оставалось немнёжько. И мнёго зьдесь, в Русья. Но подробнё о тактик.

— Просто двойная жертва. Причем один из компонентов жертвы должен сохраняться живым до возвращения. Ну… и определенные слова, о которых позже.

— Ви мине нье довьерять?

— До определенного момента. Думаю, ваш император оценит открывающиеся возможности. Правда, очевидно, переход оставляет некий след, по которому могут придти и нежелательные визитеры. Вроде этого.

— О, это льегко исправлять. Простая засада у мьесто пьереход… А что ви будьеть с этим?

Наступила тишина, и Славка понял, что на него глядят. Да, он ощущал этот двойной взгляд тварей — и открыл глаза,

Он был привязан к поставленной наискось от стены лавке в комнате деревенского дома. Горела переносная лампа, за столом сидели двое: офицер в незнакомой травянисто-зеленой форме — и Маардай.

— Команьдьир Пьервого бронекавальериски полк шассер граф д'Англар, полковьньик слюжьба Импьератёр, — представился офицер. — Рад видьеть столь рьедкий гость. Живой охотник!

— Чушь, д'Англар, — оборвал его Маардай, — он не более живой, чем мы. Ваши солдаты, и те живее его. Он просто мертвый дурак, который не сумел извлечь из выгод своего положения никакой пользы и сейчас поплатится за это.

Маардай встал.

— Помнишь, — сказал он, опираясь на стол, — я обещал тебе новую встречу? И что я сделаю так, чтобы твои крики разорвали тебе горло? Надеюсь, ты готов, Слава.

Он улыбнулся своей чудовищной акульей улыбкой.

— Тебе не надо было ходить за мной.