Я - талисман дракона

Глава сорок восьмая

Боль и слезы сменились чувством отрешенности. Я сидела на скамейке не двигаясь, когда вдруг дверь открылась, и на пороге показалось два темных силуэта. Я была уверена, что один из них — Рунеаль, но второй… Его какой-то приспешник? Они оба направились ко мне, не говоря ни слова. Я поднялась со скамьи. Да, глаза уже у меня привыкли к полутьме в комнате с факелами на стенах, но у двери было совсем темно, так что ничего не разглядеть. Я не хотела ни с кем говорить и не хотела никого видеть, поэтому просто попросила оставить меня в покое.

— Онифэль, это я, — словно давно забытый голос услышала я, а потом и увидела того, кого только что похоронила в мыслях.

Я застыла не двигаясь, а он подошел ко мне, провел по волосам и взял меня за руки. Не было никаких сомнений в том, что передо мной стоял Мироальд. Знакомый запах, его глаза, его волосы, его руки. Но на них были странные стальные обручи, а на лице снова начала появляться черная драконья чешуя.

— Мироальд… Я думала, что ты умер… — дрожащим голосом прошептала я, чувствуя, как в груди вновь разлилась боль, но уже совсем другая.

— Мое Сокровище… — он обнял меня и крепко прижал к себе.

— Как трогательно, — услышала я голос Рунеаля, и Мир отпустил меня, а я взглянула на канцлера.

— Я не стану заставлять Онифэль это делать, — сказал Рунеалю Мир.

Я понятия не имела, о чем они говорят, но меня эти слова насторожили.

— А все же придется.

— Если ты меня убьешь, то не получишь того, что хочешь, — сказал Мир. — Так что ты сейчас не в том положении, чтобы ставить мне условия.

— Неужели? — глаза у того заблестели, и я видела это даже во тьме. — Знаешь, что еще может заставить Леоффэю поглотить сознание твоего Сокровища?

Я похолодела. Так вот, что он заставляет Мироальда сделать!

— После того, как ты не получишь следующую дозу противоядия, — продолжал канцлер, — ты умрешь на ее глазах. А если я потом возьму ее силой, это вызовет у нее сильнейший шок, который и заставит ее сознание уйти вглубь, и ее телом завладеет Леоффэя, после чего существо с именем Онифэль канет в Лету.

— Нет! Ты этого не сделаешь! Подонок, мерзавец, чертов змеиный выродок! — Мироальд метнулся к нему, и я увидела вокруг тела Мира слабую тень драконьей формы, но Мироальд не стал драконом.

— Думаешь, превращаясь в дракона, сможешь решить все проблемы? — усмехнулся Рунеаль, отворачиваясь от Мироальда. — Вряд ли. А сейчас ты вообще не можешь ничего сделать. Ты беспомощен, и недооценил меня. Теперь давай обойдемся без лишнего пафоса, и ты выберешь, как будешь вызволять Леоффэю: добровольно или драматическим путем, о котором я сказал раньше. В любом случае… — он задумчиво поднял глаза к потолку. — Я оставляю вас здесь. Мне нужно пойти и подготовить все к обряду. Когда я вернусь, тем или иным способом, Леоффэя вернется в мир живых.

С этими словами Рунеаль одарил нас неприятной улыбкой и, открыв дверь, вышел в коридор. Затем запер дверь с той стороны, и я услышала удаляющиеся от двери шаги по коридору.

Он ушел. Я еще смотрела канцлеру вслед, когда Мироальд сел на скамью и обхватил руками голову. Я увидела чешую на его руках и на нескольких пальцах драконьи когти.

Я медленно подошла к нему и опустилась рядом. Молчание длилось недолго.

— Прости меня, Онифэль, — сказал он упавшим голосом. — Когда я мечтал создать тебя, я не знал, что все так обернется. Я никогда не хотел, чтобы ты страдала.

Мне не хотелось ничего на это отвечать. Поэтому я перевела разговор в другое русло:

— Кажется, после того, как Охотник ударил меня, Рунеаль забрал у меня твое противоядие.

Мир с участием взглянул на меня.

— Я совсем забыл об этом. Болит еще?

Я отрицательно покачала головой.

— Болит здесь, — я дотронулась рукой до своей груди. — Я не хочу умирать, Мир, — я поняла, что сейчас заплачу, но быстро вытерла глаза и сдержалась.

Мироальд сжал мою руку и с жаром проговорил:

— Я не дам тебе умереть. Я клянусь, что спасу тебя. Только верь мне, Онифэль.

Я смотрела в его глаза, он в мои.

— Я верю тебе.

— Тогда больше не смей плакать и говорить, что умрешь.

— Хорошо, Мироальд, — тихо произнесла я, а он притянул меня к себе, поцеловал в голову, и сказал уже с решительным видом:

— О втором варианте даже думать нечего. Насчет первого… Я хочу, чтобы ты вернулась в мысли Леоффэи.

— Что?

— Но сначала я расскажу тебе, о чём только что узнал. Ты была права вчера. Тот жених и был Рунеаль. Точней, Мардоро.

— Неужели?

Мир кивнул.

— А еще, как я и предполагал, он распустил слухи про мою, якобы измену, но это не самое подлое, что он сделал. Он сам всё это подстроил, а та девушка на самом деле не была несчастной сиротой, она работала в публичном доме и за деньги помогла ему разыграть этот спектакль.

— Но зачем он это всё сделал?! Он тоже любил Леоффэю, так же сильно, как и ты?

— Ничего подобного, — мрачно ответил Мироальд, и напугал меня, когда внезапно прижал мою руку к своей груди и сдавленно закашлялся.

— Мироальд! — я взяла его за плечи, но понимала, что ничем помочь ему не могу.

— Всё в порядке, Онифэль, — хриплым после кашля голосом проговорил Мир. — Этот мерзавец хотел всемирной власти. Я не хотел тебе говорить, — кинул он на меня взгляд, — но, видимо, придется. Он заключил сделку с Лео. Суть ее в том, что если он поможет мне создать тебя, то она выйдет за него замуж.

— И она согласилась? — удивленно спросила я.

— Ради меня, — опустил голову Мир. — Но колебалась до тех пор, пока не дошла до неё это клевета про ту девушку. И тогда она согласилась. Так он мне сказал. Но дело в том, что он не выполнил своей части сделки, использовав Лео.

— Как? Он же сказал, что создал меня! — возразила я. — Значит, выполнил?

— Он обманул всех. Сам мне об этом сказал. По его вине погибла Лео, и теперь погибнешь ты.

Мироальд сказал так, но я — то понимала, что во всём виновата я. Мечта Мира запустила всю эту цепочку разбитых сердец и смертей. Я была причиной всего этого, а вовсе не Рунеаль.

— От Мардоро никак не избавишься в свободном состоянии, а после того, как он перекрыл мне полностью воздух своими руническими браслетами, я не могу ничего сделать. Не могу изменять облик или использовать магию, или даже драться врукопашную, — Мир сделал паузу и продолжал: — Я объясняю тебе, что происходит, и собираюсь всё-таки найти какой-то выход.

— У тебя есть идея?

— Мне нужно знать, как именно она заключила с ним сделку. Есть много разных способов заключения и расторжения сделок между различными существами. Так что…

— А он не дракон? — удивилась я. — И почему ты зовешь его Мардоро?

— Потому, что это его настоящее имя. И да, он не дракон, — покачал отрицательно головой Мир. — Я ведь говорю, его не победить. Потому, что он полубог.

Казалось, удивляться больше нечему. Но каждый раз я узнавала что-то такое, что заставляло меня поразиться.

— Полубог? Но… что он… — я не находила слов, не знала, как, и о чём спросить, и Мир сам сказал:

— Что он делает на земле, это ты хочешь узнать? Ну, говорят, боги, что в своем большинстве покровительствовали Ирландии, покинули Землю, оставив людей в мире драконов. Но потом расы начали смешиваться, и появились, в таком случае, драконы-оборотни. Теперь все три вида враждовали, стремясь заполучить в свои руки мировое господство, и забыв о богах. Богам это не понравилось, и они отправили в мир одного из своих, чтобы этому богу править над людьми, драконами и драконами-оборотнями. Об этом за небольшое время узнал весь мир, и каждая из них раса, не сговариваясь, решила усыпить бдительность бога, пригласить его к себе в гости, одарив подарками, накормить и напоить вином. Бог знал, что ему могут строить козни, поэтому был очень осторожен. Первыми пригласили его драконы. Показали ему свой храм и сокровищницы, изобилия, накормили, напоили и послали к нему драконицу на ночь, чтобы соблазнить его. Бог сбежал от них, и драконы поняли, что не править им миром. Вторую неделю его принимали драконы-оборотни, которые имели сокровищ не меньше, чем их молчаливые собратья, умели принимать человеческий облик, приятные глазу бога, и быть хорошими собеседниками. Они тоже накормили его, напоили и отправили к нему девушку-драконицу, которая сумела соблазнить бога, но в самый важный момент ее облик изменился, и оказался в его кровати огромный дракон вместо красавицы. Бог с негодованием покинул обитель драконов-оборотней, и отправился к людям, чтобы принять от них дар гостеприимства и другие подарки. И люди его также накормили, напоили и отправили к богу женщину, чтобы та соблазнила его. Всю ночь они были вместе, и все шло хорошо, и бог остался доволен людьми, и сказал, что они — вторые после богов на этой Земле. А вскоре у той женщины родился ребенок от Бога, и все узнали, что он обладает сверхчеловеческой силой, и боги решили, что от этого ребенка пойдет род полубогов, которые станут править миром. Так вот, от этого бога родилось еще несколько полубогов, которые потом стали бороться за Всемирный престол. Обычные драконы после того, что произошло, расселились по всему миру, стали прятаться в пещеры и подземелья. Драконы-оборотни же не хотели так быстро сдаваться и решили воспользоваться разладом в семье правящей династии полубогов. Подробности мало кто помнит, возможно, об этом знают более старые драконы, но после захвата власти драконами-оборотнями тысячи лет назад, полубоги проиграли. Боги были опозорены, и поняли, что их творения оказались более властолюбивыми и хитрыми, чем они сами. Также драконы-оборотни, имея ум драконов и человеческую сущность, могли бы мудро править всем миром, не уступая никому. Боги решили, что это будет наилучшим решением, и запретили оставшимся на земле полубогам препятствовать власти драконов-оборотней. Так началась Эра мирового драконьего храма во главе с Великим и Тиамат, — Мир замолчал и, сделав паузу, добавил: — Говорят еще вот о чем… Трое оставшихся полубогов приняли волю своих предков, но один из них не повиновался, и обещал отомстить драконам. И даже если не он сам, то отомстят его дети, и дети их детей. Он сказал, что боги стали слабые духом, и потому их больше никто не уважает, но его род вернет богам и полубогам былую мощь, даже если на это понадобятся века. И он ушел из резиденции полубогов, находящийся по легенде, между небом и землей, и с тех пор ни о нём, ни о ком-то из его потомков никто не слышал.

— Теперь понятно, откуда на земле полубоги, и как им может быть Рунеаль… То есть Мардоро, — сказала я. — И почему он хочет править миром…

— Скорее всего, — протянул Мироальд, — он понимал, что без помощи кого-то влиятельного из мирового драконьего храма у него ничего не выйдет. Поэтому он разработал и претворил в жизнь этот подлый план.

— Скажи, эта сделка… Я не совсем поняла. Леоффэя не вышла за него замуж, и поэтому он хочет ее воскресить?

Мир покачал головой.

— Условие было такое, что они будут вместе навсегда. То есть…

— И после смерти… — ошарашено прошептала я.

— Да. Поэтому он это всё сделал. Он, как некромант, сделает Лео драколичем. А после этого отправится прием родителям и напомнит им о том, что сто лет назад их свадьба так и не состоялась. Думаю, после этого они женятся, а потом он разрушит мировой драконий храм, и захватит власть во всём мире. Установит власть полубогов. Я думаю, он не один. Слишком опрометчиво так действовать для одного полубога.

— Почему ты думаешь, что все будет именно так?

Мироальд снова закашлялся, и все ногти на его левой руке стали когтями, а кожа покрылась чешуей еще больше.

— Это всего лишь мое предположение, — прохрипел Мир, — но все это вполне очевидно, если учитывать его ум, после всего того, что он придумал и сделал.

— Как думаешь, Леоффэя этого не хочет сама? — опустила я глаза.

— Я не знаю… — протянул нерешительно Мироальд, — возможно, после всего, что случилось, она захочет вернуться, но… Жизнь драколича — это не жизнь. Это существование в мертвом теле, пока она не рассыплется, постоянное подчинение хозяину-некроманту, по большей части, против своей воли. И, к тому же, как я слышал, драконы, становясь драколичами, теряют способность чувствовать и свои эмоции.

— Это ужасно.

— После того, как ты узнаешь из воспоминаний, как была заключена сделка, я поговорю с ней, и узнаю, что она хочет сама, и думает по поводу всего этого, и попробую уговорить ее помочь нам. Он думает, что держит все под своим контролем, но поймет, что неправ, — Мир сделал паузу и глянул на меня: — Онифэль, ты сделаешь это?

— Разве у меня есть выбор?

Мы смотрели друг на друга какое-то время, потом дракон устало проговорил:

— Это наш единственный выход.

Я промолчала.

— Хорошо. Давай сделаем это.

Мир крепче сжал мою руку, и я ощутила, как чешуя оцарапала мне кожу. Взглянул мне в глаза.

— Леоффэя.

Странные ощущения заполнили вновь моё тело, голова заболела, и я поняла, что ухожу куда-то вглубь, перестаю быть собой и понимать, что происходит.