Я тебя не помню

Глава 1

– Он меня заставил! Я не виновата, Настя. Ты слышишь меня?

– Что ты наделала? – я замерла на месте, придавленная грузом слов. – Ты ему все рассказала? И про малыша?

– Нет, конечно. Он требовал только твой адрес. Прости!

От истеричных извинений подруги легче не становится, ведь моя жизнь рушится за доли секунды. Сбрасываю звонок, судорожно убираю телефон в сумку и ускоряю шаг.

Почти перехожу на бег.

– Я свободна. Я вольна идти куда угодно, – утешаю себя хриплым шепотом, задыхаясь от бега.

Бегу домой. Точнее в то место, которое считала своим укрытием от семьи Багровых.

Нужно забрать документы. Купить билет на поезд к родителям в родной город. Убраться от Багрова к чертовой матери.

«Сбежать», – огнем горело в сердце и в мыслях.

Добравшись до дома, я взяла себя в руки, но долгое время не могла вспомнить, куда дела свой паспорт. Жизнь еще не научила держать паспорт при себе. Еще не проучила как следует – слишком сладкой была жизнь под защитой мужа.

Наш брак продлился недолго. Его убили почти сразу после нашей свадьбы. Я не успела понять какого это – быть женой.

Я нашла паспорт в спальне. Здесь я провела кучу бессонных ночей и, кусая губы от боли, обвиняла жизнь в несправедливости лично ко мне. Мой муж не был плохим человеком. За что его убили?

И что его брату надо от меня?

Для чего он ищет меня?

О беременности знала только я и Рита. И в карточке медицинской написано. Я нигде не светилась, потому что если Багровы узнают, что я беременна от их сына – они заберут ребенка. Такой влиятельной семье не нужны такие невестки. Его родители так и говорили обо мне. А ребенок – это святое. Это их кровь. Заберут его, а меня вышвырнут прочь.

Я бросилась к окну, цепляясь пальцами в подоконник. И едва не закричала: внизу стоял знакомый кортеж из черных машин. На таком только Багров из Петербурга рассекает. Только Багровы могли позволить себе многое и даже больше. Я знаю, потому что сама каталась в таком сопровождении после того, как муж сделал мне предложение.

Крепко схватив сумку, бегу в прихожую.

Ничего не потеряно. Он еще не здесь.

Обуваюсь.

Ничего не потеряно. Он не знает о моей беременности. Это только мой ребенок. Никому не отдам.

– …

Я распахнула дверь и не смогла проронить ни слова.

Моего лба моментально коснулась ледяная сталь. Дуло пистолета. У Саши было много оружия, он показывал мне его, но никогда не рассказывал, для чего оно ему нужно.

Прикосновение холодного металла я не спутаю ни с чем.

– Слишком долго прожила, – буквально выплюнул он. Незнакомец, пришедший меня убить.

Других мыслей не было – я понимала, зачем он пришел.

Я думала, хуже Багрова не встречу никого. Ошибалась.

– Довольно путаться под его ногами, – пробасил он, замахнувшись на меня пистолетом.

Висок стал влажным. Лопатками я ощутила крепкую стену, вскрикивая от боли.

Чудовище затолкнуло меня в квартиру, на лбу саднила рана. Я не понимала ни одну его фразу.

– И что они нашли в тебе? Помешались на одной шлюхе, которая только ноги раздвигать умеет… – грязный ощупывающий взгляд прошелся по моему телу и остановился на животе.

Шея бандита вытянулась. Взгляд стал осознанным.

Перед ним – беременная женщина.

Но это меня не спасет. Краем глаза я стала искать острые предметы. На туалетном столике стояли ваза да расческа. Второе бесполезно, а схватить первое не успею. Тяжелая ваза. Пистолет легче сместить. И выстрелить легче.

– Не надо. Я в положении, – проблеяла холодными губами.

– От кого хоть? – скривились губы бандита. – Надо доложить, от кого беременна была.

Что за глупый вопрос?

Меня затрясло. От кого я могу быть беременна? Они знают, чьей я женой была, раз пришли сюда.

По лбу стекла капелька пота. Или крови. Не ощущала. Перед глазами все замельтешило.

«Беременна была», – зацепилось в голове. Была.

Меня не оставят в живых. Очевидно. Из обрывистых фраз не удавалось составить единый пазл. Было только одно ясно – беременную женщину Багрова оставлять в живых нельзя. Мешает. Слишком долго прожила после смерти мужа.

Я тихо вскрикнула: бандит коснулся меня рукой. На его пальцах была кровь. С моего виска.

– Да ты, похоже, ничего не знаешь, – ухмыльнулся бандит.

Я скосила взгляд сквозь его толстые пальцы. Взгляд остановился на безымянном – на нем было кольцо с бордовым камнем. Я тихо выдохнула, незаметно склоняясь в сторону вазы.

– Даже не знаешь, от кого беременна, шлюха, – рассмеялся он.

На лице ублюдка не было ни единого шрама. Никаких опознавательных знаков. Люди, пославшие меня убить, выбрали идеального убийцу.

Я стиснула зубы и дернулась.

Вправо. Где ваза.

Но висок прожгла боль, и я поняла – не успела.

Прозвучал выстрел.

Я закричала, ожидая боли. Смерти ожидая.

Тяжелое коренастое тело бандита внезапно стало оседать и падать на меня. Перед тем, как он упал на меня, я увидела в его глазах равнодушную тьму.

Задыхаясь под натиском мертвого тела, я услышала шаги. В следующую секунду груз исчез. От ужаса подогнулись ноги, и я по стенке сползла вниз. Мне было страшно. Я не хотела терять ребенка.

– Успокойся, Настя.

Низкий баритон. Хриплый. Тягучий. Но такой же опасный.

Стараясь не смотреть на тело возле ног, я подняла глаза. Передо мной сперва оказалась бляшка ремня.

Вскинув взгляд, я увидела Багрова. Брата моего погибшего мужа.

– Забудь все, что он говорил. Это неправда, – внушил Багров.

Данияр склонился надо мной, но только затем, чтобы отобрать паспорт. Оказывается, я до последнего сжимала его в своих руках. Крепко-накрепко.

А он забрал.

Отобрал, похитил.

Багров раскрыл в своих руках, удостоверился, что документ мой, и переложил его в свой карман. А меня поднял. Крепко обхватил руками мои плечи и насильно потянул наверх.

– Твои документы побудут у меня, – сказал Данияр обманчиво ласковым тоном. – Довольно бегать. Поехали, моя золотая.

Золотая. Это резало слух. Как будто он имел все права на меня, чтобы звать меня так ласково.

Данияр Багров. Муж говорил мне, что от него надо держаться подальше. Говорил, что в случае смерти меня будут меня преследовать. Данияр будет преследовать.

Я обижалась на Сашу. Называла это все бредом. Но после смерти сделала как он сказал – бежала и пряталась.

А Данияр настигал.

Сколько раз я видела его во снах? Так Багров пугал меня. Так он ненавидел меня.

В нашу первую и единственную встречу Данияр разнес здание на щепки и почти добрался до меня. Я думала, он меня убьет. Его оттащили в последний момент, но страх того дня остался. В его взгляде всегда и всюду читалась ненависть ко мне – но ее причину я не знала.

И знать не хотела.

– У-уходи… – зашелестели губы, а руки сами оттолкнули его в дверь.

Одно желание было: запереться.

Не пускать.

Я вздрагиваю: Данияр свирепо припечатывает дверь рукой, и она с грохотом закрывается. Ему не понравился мой жест.

Широкий шаг, и мужчина оттесняет меня к двери. Я инстинктивно кладу руки на еще совсем маленький живот.

Холодный, мокрый ворот его пальто касается моих обнаженных пальцев. Я вспоминаю, что на улице зима.

– Что вам нужно, Данияр?! – повышаю тон, защищаясь. – Три месяца после смерти Саши прошло. Я все подписала. Ни копейки не взяла от имущества вашего брата. Как и хотел ваш дед.

Голос дрожит.

Смотреть на него почему-то не могу. Кажется, что ударит. Настолько дикий взгляд у Багрова.

Опускаю руки, дышу через раз. Под нашими ногами тело преступника. Он мертв, а я нет. С Багровым только бороться бесполезно. Он сильнее.

– Деньги не взяла, – соглашается Багров с усмешкой.

Он где-то рядом.

В этой тесной прихожей он очень близко.

Возвышается надо мной. В висок дышит. Угрожающе дышит.

А в следующую секунду бесцеремонно распахивает пальто, в котором я бежала из дома, и кладет руки на мой живот.

– Не надо! Не трогай, – цежу сквозь зубы.

Я сопротивляюсь. Пытаюсь дать отпор и тем самым распаляю Багрова еще больше. В конечном итоге я проигрываю под натиском сильнейшего.

Оказавшись в ловушке, я закрываю лицо руками и тяжело дышу. Я чувствую его бесцеремонность на своем животе, и мне страшно.

– Ты забрала кое-что другое, – поясняют мне. – Этот ребенок принадлежит большой династии. Моей семье. Мне.

Багров силой убирает мои пальцы от лица.

– У тебя десять минут на сбор вещей. Не больше. Однажды ты уже получила свободу, Настя. Но свобода оказалась тебе не к лицу.