Я выхожу замуж (СИ)

Глава 13

I died today

But I'm still breathing

Bleeding

For now

I’m broken…

(Skindive — «No More Good Guys») [3]

Она сидела в гостиной на диване и уже второй час подряд пыталась прочесть одну и ту же страницу в книге. Бессмысленный набор слов. Мозг отказывался воспринимать информацию извне, заставляя ее копаться в самой себе в ожидании Дэвида. В ожидании мужа, который все не возвращался. Это на самом деле тревожило ее. Со вчерашнего вечера, который Лиззи провела за разговором с сестрой, прошло уже больше суток, и этого времени было достаточно, чтобы осмыслить все. Сэм старалась быть предельно откровенной. А Лиззи… Лиззи чувствовала себя полнейшей идиоткой, которую постоянно обманывали, кретинкой, которая не видит дальше своего носа. Черт возьми, Дэвид знал о ее сестре намного больше, чем она сама. Как такое возможно? Долгие часы были потрачены на то, чтобы уложить всю информацию в голове и успокоиться. Но в первые минуты после того, как Сэм кратко изложила историю с отчимом, дьявол его побери, Лиззи ощущала лишь ярость.

— Как ты могла не сказать мне? — кричала она, меряя шагами номер дешевого мотеля, где они встретились. — Какое ты имела право скрывать от меня это?

— Думаешь, мне было легко? Думаешь, я могла вот так просто сказать кому-то, что он меня насиловал? — вопросом на вопрос ответила Саманта.

— Кому-то? Я не кто-то! Я твоя сестра!

— Вот именно! Я заботилась о тебе, черт возьми!

Лиззи расхохоталась.

— Заботилась?! Я, по-твоему, идиотка? Инвалид? Домашнее животное? Все эти годы, с тех пор как ты сбежала от меня, я как-то жила самостоятельно!

— Я знаю, Лиз, — примирительно начала Сэм. — Знаю, но…

— Но что? Но ты решила, что так будет лучше? — Кровь стучала в голове, но остановиться уже не было сил. — А тебе не приходило в голову, что ты много на себя берешь, Сэм?! Решая за меня? Всю жизнь ты принимала решения за нас обоих! Сбежать из дома, устроиться на работу в тот гребаный бар, расстаться. На самом деле я делала все это для тебя! Чтобы заботиться о тебе! Но когда тебе все опротивело, ты так просто взяла и бросила меня! Вышвырнула из жизни, как ненужный мусор! Но теперь ты вернулась, чтобы разрушить все, что я так долго строила! Без тебя!

— По крайней мере, тебя никто не насиловал, — огрызнулась сестра.

— О, спасибо тебе огромное, — иронично произнесла Лиззи. — Теперь я должна чувствовать себя в гигантском долгу перед тобой. Но знаешь что? Меня могли изнасиловать тысячу раз в том туалете, что я мыла, и тысячу раз после! Но я умела быть незаметной, когда требовалось, и могла постоять за себя без твоей помощи. А ты… Тебя всегда было много! Всегда и везде! И ты всегда лезла в неприятности!

— Именно поэтому я и исчезла! — заорала Сэм. — Чтобы лезть в неприятности без тебя! Чтобы ты могла жить жизнью серой мышки, забиться в норку, где чувствуешь себя в безопасности!

Лиззи оторопела от этих слов. Чертовски верно. Так она и жила, пока не встретила Дэвида. Тихо, мирно и без друзей. Потому что это казалось безопасным.

— Тогда зачем ты вернулась? — холодно спросила Лиз спустя какое-то время.

— Потому что… Это уже другая история, возможно, еще более неприятная. Дэвид узнал, что я…

— Стоп, — она подняла руку. — Сейчас ты снова скажешь, что Дэвид знал что-то еще о тебе, чего не знаю я, так?

Саманта кивнула. Выражение ее лица превратилось в каменную маску. Она вытряхнула из пачки еще одну сигарету, и Лиззи поморщилась, но ничего не сказала, когда сестра в очередной раз щелкнула зажигалкой. В этом номере уже дышать нечем, думала Лиз, открывая окно и ежась от холода.

— Уже уходишь? — безжизненно поинтересовалась Сэм, наблюдая, как она надевает пальто.

— Нет, просто не хочу простудиться, — Лиззи села на старый обшарпанный стул и приготовилась слушать. — Итак, я хочу знать, почему ты вернулась.

***

— Спасибо, это был прекрасный вечер. — Девушка несмело прикоснулась губами к его щеке и неуверенно оглянулась на дверь.

Он мысленно фыркнул, но спокойно произнес:

— Я тоже хорошо провел время.

Это была ложь. Вечер прошел ужасно, потому что собеседник из него никудышный. Пару раз он даже ляпнул что-то невпопад, думая о своем, но Мелани смеялась, решив, что он шутил. Да уж, Томас Грей был знаменит своими шутками и обаянием когда-то. До того как жизнь рухнула в библиотеке Дэвида.

— Может, зайдешь выпить кофе? — Ее глаза говорили, что это не просто приглашение.

Том нахмурился. Зачем он только пригласил ее на ужин? Знал же, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Слушай… эм… — он чувствовал себя неловко. — Не думаю, что…

— Спешишь куда-то?

— Завтра у меня много дел, поэтому я бы хотел пораньше лечь спать…

— Да брось! — она шутливо ударила его по плечу и потянула за рукав. — Это всего лишь чашка кофе. Пятнадцать минут, не более.

Том обреченно кивнул и поплелся за ней.

Пока он осматривался в гостиной, стараясь не морщиться от приторного запаха ванили, которым, казалось, тут пропитались даже стены, Мелани помахала из кухни банкой «Nescafe».

— Растворимый. Сойдет?

Он тысячу лет не пил подобного пойла. И сейчас не станет, это уж точно.

— Вообще-то… Нет.

— Ну и ладно. Тогда содовой?

— Тоже нет.

— Пива?

Воды, молока, сока? Что еще она предложит, чтобы он остался?

— Пожалуй, я лучше пойду. — Том двинулся в сторону двери, но девушка неожиданно быстро преградила ему путь.

— Постой, ты разве… ты разве не поцелуешь меня на прощание? — прошептала она, притягивая его к себе за концы шарфа. — Всего один поцелуй.

«Умник, ты попался!» — расхохоталась Сэм в его голове, и он сдался.

И это было… Одно большое «слишком». От ее длинных волос слишком отвратительно пахло ванилью, ее губы были слишком мягкими, язык — слишком скользким и настырным, пальцы, теребящие волосы на его затылке, — слишком холодными и липкими. Это не то. Не то, что ему нужно. На миг он представил Сэм с ее дерзким язычком и острыми зубами, которые она частенько пускала в ход во время поцелуев, и не заметил, как Мелани прижалась к нему всем телом и довольно что-то промурлыкала, ощутив его эрекцию. Ему хотелось вкуса мяты и зеленых яблок, а не… ванили и стейка, щедро приправленного специями и чесноком. Том с трудом оторвал от себя девушку и раздраженно произнес:

— Извини, но я пойду.

Он отодвинул ее и вышел, успев услышать брошенное вслед: «Засранец», перед тем, как дверь захлопнулась. «Вот и отлично», — усмехнулся про себя Грей, садясь в свой БМВ.

Собственная квартира встретила тишиной, ставшей привычной за последние несколько недель. На секунду показалось, что в воздухе витает знакомый аромат духов, но Том отогнал от себя глупые мысли и бросил пальто на диван. Хотелось одного — принять душ и завалиться спать. Слишком мало он спал за последние дни. Зато много думал.

Он вошел в спальню, на ходу стягивая рубашку, но остановился как вкопанный.

— Я ждала тебя, умник, — улыбнулась Сэм, лежа на кровати.

Том моргнул, но девушка не исчезла. Она лежала в постели, словно прекрасное видение, подперев голову рукой, и из одежды на ней был лишь… браслет на тонкой щиколотке. Свечи мерцали, играя тусклыми бликами на замысловатом переплетении золотых звеньев, притягивающих взгляд. В их свете она выглядела как богиня на алтаре, покрытом шелковыми простынями. Зовущая, дерзкая, восхитительно порочная.

— Так и будешь стоять?

Грей понял, что сопротивляться не имело смысла. Он успел только выдернуть из брюк ремень, издавший при этом свист, как Сэм вскочила на кровати и прыгнула на него, обхватив руками и ногами, прижавшись горячей влажной плотью к его животу. Том целовал ее грубо и жадно, получая в ответ то же самое. Они повалились на постель, и мир вокруг завертелся с бешеной скоростью, когда остатки одежды улетели прочь. С ее губ сорвался стон, когда его член одним резким толчком заполнил ее всю изнутри. Ее зубы впивались в шею и плечи, ногти оставляли огненные полосы на спине, но он не чувствовал боли, лишь ускорял темп, вдавливая хрупкое тело в матрас. Никакой нежности, никаких ласк. Лишь дикий голод, и бешеное желание утолить его как можно скорее.

Сэм закричала, забившись в его руках, и это стало последней каплей, повлекшей за собой и его собственный оргазм такой силы, что он повалился на нее, пытаясь сделать хоть один вдох и считая темные круги перед глазами.

— Ты меня раздавишь, — прохрипела она спустя какое-то время.

— Прости, — Грей скатился с нее, пытаясь понять, все ли кости целы, но казалось, что их вообще нет.

— Это было… — выдохнула Саманта, но так и не закончила фразу.

Не так-то легко описать, как на самом деле это было. Потрясающе? Великолепно? Том бы сравнил это с ураганом — быстро, мощно и разрушительно…

***

Никогда еще в жизни у нее не было такого умопомрачительного секса. Впервые она отпустила все чувства на волю и потеряла контроль, отдавшись целиком и полностью мужчине, который заслуживал много больше того, что она могла дать. Томми — это все, о чем только можно мечтать. Сочетание внутренней силы, ума и природного обаяния. Он никогда не пасовал перед проблемами, и никогда не предавал тех, кто ему дорог. Томас Грей — человек, вызывающий в других любовь и уважение, обладающий хорошим чувством юмора, добрый, отзывчивый. Возможно, лишь она знала, каким нежным он может быть, каким заботливым, каким трепетным. И лишь она знала, как на самом деле он одинок.

Семья — вот, что ему нужно. Он стал бы потрясающим отцом, и Сэм бы очень хотела дать ему детей, но именно этого она не могла. Один неудачно проведенный аборт сделал ее бесплодной. И это совсем не заботило ее до тех пор, пока в жизни не появился он.

«Ты — не то, что ему нужно, — шептал разум, — он нуждается в детях, в заботливой добропорядочной женщине, которая станет образцовой женой и матерью».

Значит, чем скорее она уберется с его пути, тем раньше он найдет ту единственную и обретет счастье.

«А тебе не приходило в голову, что ты много на себя берешь, Сэм?» — так уж ли не права была Лиззи, задавая этот вопрос? Сэм отбросила сомнения и сказала себе, что решение уже принято. Не надо было приходить сюда, но так хотелось увидеть его еще раз, прикоснуться к губам, заглянуть в глаза, и найти в них прощение. Саманта никогда не заботилась о том, что думают о ней окружающие, как относятся к ее поступкам, любят или же ненавидят, но Томми… Совсем другое.

— Я скучал по тебе, — прошептал он, и ей стало больно от того, как прозвучал его голос — голос человека, признавшего свое поражение.

Сэм знала, он готов простить, несмотря на задетую гордость, на разрушенную дружбу, на боль, что она причинила.

«Ты не должен прощать меня! — хотелось крикнуть ей. — Забудь меня, вычеркни из своей жизни, замени любовь ненавистью!»

Вместо этого она перекатилась на него и поцеловала снова.

— Так возьми меня еще раз, — сказала Сэм.

Том погладил ее по щеке, с грустью глядя в глаза, будто ждал чего-то, но потом вдруг улыбнулся:

— Как скажешь.

Они снова занимались любовью, на этот раз очень медленно, нежно и без слов. Она отбросила ненужные мысли и отдалась на волю чувств и нежного пламени, ласкающего ее изнутри. Его руки обещали так необходимые ей заботу, тепло и безопасность, губы дарили наслаждение, язык, знающий все потаенные уголки ее тела, заставлял забывать обо всем, скользя по коже. Такая невысказанная любовь ранила душу сильнее любых слов. Я могу дать тебе это, вот, чего ты лишишься — как бы говорил он. Запомни каждый поцелуй, запомни каждое прикосновение, запомни меня… И когда оргазм накрыл ее теплой волной, он смотрел на нее, и Сэм была не в силах отвести взгляд от тьмы, что скрывалась в его глазах. Запомни…

— Мне нужно в душ, — его голос прозвучал безжизненно. — Хочешь со мной?

— Я, пожалуй, полежу еще немного.

— Я скоро. — Томми скользнул губами по ее щеке и скрылся в ванной.

Она действительно полежала еще немного, подождав несколько минут после того, как услышала шум воды, прежде чем встала и начала одеваться. Не было никакой внутренней борьбы, потому что Сэм уже знала — он ее отпустил. Что-то блеснуло среди смятых простыней — браслет, который, видимо, порвался еще в пылу их первого сражения. Рука потянулась за украшением, но остановилась в дюйме от желаемого. Не нужно ничего трогать, пусть все останется как есть. Сэм глубоко вдохнула, застегнула куртку и покинула комнату.

— Прощай, Томми, — прошептала она, закрывая за собой входную дверь. Но на этот раз ключи от квартиры остались внутри, на столике в гостиной.