ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

На следующее утро сладкий запах мокко с белым шоколадом вырвал меня из объятий сна. Еще не до конца проснувшись, я совершенно не помнила того, что случилось вчера: обычное утро обычного дня. Но когда я открыла глаза и попыталась потянуться, вместе с резкой болью вернулись и воспоминания. Я все же смогла сесть, и тут в комнату вошел Данте.

В одной руке у него был стаканчик с мокко и бумажный пакет из кондитерской, а в другой огромная ваза с голубыми гортензиями и белыми орхидеями. Необычное сочетание, но смотрелось прекрасно.

— Ты что, ограбил цветочный магазин? — спросила я.

Данте расстроено посмотрел на меня, протягивая стаканчик с кофе.

— Ну почему ты опять так плохо обо мне думаешь?

— Потому что орхидеи — недешевое удовольствие.

— Гвоздики закончились, так что пришлось проявить фантазию. — Он аккуратно поставил вазу на туалетный столик и открыл пакет. — А ради этого пришлось избить парочку детей.

Насладившись первым глотком, я поставила мокко на тумбочку и заглянула в пакет — шоколадные круассаны! Идеальный завтрак в постель!

— И все потому, что меня побили? — спросила я.

Данте присел на край кровати и нежно произнес:

— Ты заставила меня поволноваться.

— Надо мне почаще ввязываться в драки с демонами, — не успокаивалась я, приступив к круассанам.

Крошки сразу же полетели на кровать, ну и ладно.

— Не смешно, суккуб, — оборвал меня Данте.

С удивлением я поняла, что он говорит серьезно. Ни тени привычной скептической ухмылки на лице.

— Это больше не повторится. Я сам прослежу, чтобы ты выздоровела, не доверяю я этим бессмертным исцелениям.

— Не думала, что из тебя выйдет отличная сиделка.

— Помолчи, — отрезал он — И кушай хорошо, тебе нужны калории, чтобы восстановиться.

Я с радостью послушалась и вновь откусила от круассана, но тут же замерла с набитым ртом.

— Как ты думаешь, я могу растолстеть? Раньше мне не приходилось считать калории.

Я могла есть все, что угодно, не переживая ни за фигуру, ни за здоровье.

— Мне кажется, сейчас есть вещи поважнее.

Думаю, он был прав. Я вернулась к круассанам, но уже без энтузиазма. Данте выглядел таким серьезным и заботливым, что я преисполнилась благодарности.

— Спасибо тебе. Ты просто замечательный.

Он улыбнулся и посмотрел на меня. В утреннем свете его серые глаза были еще красивее.

— В этом мире немного людей, которые стоят того, чтобы я им помогал. Ты попала в клуб для из бранных, дорогая.

Я собралась было отпустить шуточку о том, что остальные члены клуба, видимо, вымышленные персонажи, но этим утром я и так уже успела показан, себя не с лучшей стороны. Вся эта история с Нанетт серьезно встряхнула Данте.

— Спасибо, — повторила я, и тут меня осенило. — Кстати! Мне нужна твоя помощь еще кое в чем! Дай мне, пожалуйста, сумочку.

Он сходил в гостиную и принес мою сумочку. Порывшись в ней, я с облегчением обнаружила, что фотография, которую я позаимствовала у Мэри, была на месте. Бросив на нее взгляд, я мысленно пожелала, чтобы медальон дал хоть какую-то ниточку. Полупрозрачный коричневый диск, испещренный рунами и какими-то значками, которые легко можно было принять за детские каракули. Вздохнув, я протянула Данте фотографию.

— Тебе это что-нибудь говорит?

Он задумчиво нахмурил брови, разглядывая фото.

— Нет. А должно?

— Думаю, эта вещь использовалась в ритуале призывания Джерома. Помнишь, я спрашивала, не знаешь ли ты кого-нибудь, кто занимается резьбой по кварцу? Это все, что мне удалось раскопать. Предположительно камень и символы содержат в себе подсказку, но мне они ничего не говорят. Видимо, мне нужна помощь человека, который в этом разбирается, то есть твоя или Эрика.

Данте долго смотрел на фотографию, и, к удивлению, я увидела на его лице гнев. Он резко встал и смахнул фотографию на пол.

— Сукин сын, — прорычал он.

— Что случилось? — вскрикнула я.

— Вот что! — огрызнулся он, показав на меня и упавшую фотографию. — Вот что случилось. Кто я такой, суккуб? Я в десять раз сильнее этих идиотов, К которым я тебя послал. В этом чертовом городе пи кто не знает о магии столько, сколько я, ну, разве что Ланкастер. И что?

Он ходил взад-вперед по комнате, нервно проводя рукой по волосам.

— Ничего! Я ни на что не гожусь. Я не могу помочь тебе. Не могу спасти тебя от этой чертовой демонессы. И об этом медальоне я тоже ничего не знаю.

Его тирада поразила меня.

— Эй, подожди. Все в порядке. Сядь. Не заводись.

— Да ничего не в порядке! — огрызнулся Данте, На секунду остановившись. — Я чувствую себя… беспомощным сосунком.

Для человека, который посвятил всю свою жизнь поиску силы, это было нелегкое признание.

— Ты не обязан помогать мне, — мягко успокоила его я. — Ты и так помог больше, чем думаешь. Но это не твоя битва. Ты не в ответе за нее.

— Я в ответе за тебя, — сказал он. — Зачем тебе нужен мужчина, который ничего не может для тебя сделать?

— Я не поэтому с тобой встречаюсь.

— Да что ты? А почему? Потому что я такой «прекрасный человек»?!

На самом деле иногда я и сама не понимала, почему встречаюсь с ним. Я сразу же вспомнила его разговоры о том, что меня интересует только секс, но сейчас был не лучший момент говорить об этом. К тому же в последнее время он был очень мил, такого я совсем не ожидала, когда закрутила с ним роман, расставшись с Сетом.

— Данте, я серьезно. Не беспокойся об этом. Я разберусь сама, посоветуюсь с ребятами.

По его виду я поняла, что он хотел услышать что-то другое. От мысли, что я обращусь за помощью к друзьям, он почувствовал себя совсем никчемным.

— Тебе не стоит лезть в эту историю, — вдруг сказал он.

— Какую историю? Поиски Джерома? Конечно стоит!

— Есть более влиятельные существа, чем ты, более сильные, — настаивал он. — Я не хочу, чтобы тебе снова причинили боль! Почему ты не можешь просто залечь на дно и позаботиться о собственной безопасности?

— Потому что это не по мне! А остальным вообще наплевать! Они просто ждут, когда все пройдет. Ждут, пока у нас не останется ни одного шанса найти Джерома.

— А почему бы тебе тоже не подождать? — спросил он. — Ну, будешь работать на другого демона. Не в первый раз.

Я отвернулась и посмотрела в окно. На небе ни облачка, но на улице наверняка нежарко. Погода у нас в Сиэтле непредсказуемая, иногда в пасмурную погоду теплее, чем в солнечную. Я повернулась обратно и посмотрела на Данте:

— Да, не в первый. Но на этот раз все по-другому. Такого нельзя было допустить, и теперь я должна найти Джерома.

— Понятно. Это у тебя на лбу написано. А что, обязательно все так усложнять и искать приключений на свою голову?

— Если тебя что-то не устраивает, не смею задерживать, — спокойно сказала я.

— Никуда я не уйду. И если уж мне никак не уговорить тебя отказаться от этой затеи, придется помочь тебе.

Он схватил фотографию и взглянул на нее.

— Я возьму ее и поспрашиваю у народа. Сам я, может, и не знаю, что это такое, но у меня, по крайней мере, есть связи.

В его голосе прозвучала твердость. Мужчина, у которого есть миссия. Лучше так, чем он будет винить себя или доставать меня. Я чуть было не отправила его с богом на все четыре стороны, но что-то удержало меня. Мне не хотелось отдавать ему фотографию.

— Фотография останется у меня, — сказала я.

— Ты что, думаешь, я тебе ее не верну?! — удивился он.

— Нет, что ты. Но она досталась мне нелегко, и я тоже хочу показать ее кое-кому, а тебе снимем копию.

— Суккуб, с каких пор у тебя ксерокс в ванной?

— Может, зарисуешь?

— Не действуй мне на нервы.

— Не действую! Но если ты решил поиграть в детектива, то придется что-нибудь придумать. Пока я вынуждена лежать дома, фотография останется со мной.

Он сердито посмотрел на меня и снова стал похож на того Данте, которого я знала. Наконец он понял, что я не сдамся, быстро зарисовал медальон на листе бумаги, добавил рядом с рисунком несколько заметок и в общих чертах описал символы. На него было жалко смотреть.

— Прости, — сказала я.

— Все нормально, — пробурчал он в ответ.

— Тебе пора?

— Ты точно в порядке?

Я заверила его, что со мной все будет хорошо. Телефон под рукой, и вообще у меня было ощущение, что если Данте останется, то расстроится еще больше из-за того, что не смог помочь мне, из-за того, что я подвергаю себя риску по непонятным ему причинам, а так он хотя бы почувствует себя нужным. Я пообещала позвонить, если что-нибудь случится, и с облегчением выдохнула, когда он наконец ушел.

Лежа в кровати и доедая высококалорийный завтрак, я продолжала удивляться бурной реакции Данте. Надеюсь, ему удастся что-нибудь узнать, но я-то тоже не могу долго сидеть сложа руки. Всему свое время: сначала мне надо принять душ.

Это оказалось сложнее, чем я думала, но все-таки возможно. Я старалась двигаться медленно, и осторожно, пытаясь рассчитывать силы. Повязки, наложенные Хью, покрывали всю спину, но с помощью сложных манипуляций мне удалось снять их. Они насквозь пропитались кровью, но сами раны, благодаря стараниям Мэй, смотрелись гораздо лучше. Они не исчезли, но уже затянулись и выглядели совсем не так жутко. Я постояла под прохладным душем, а потом аккуратно вытерлась, стараясь не задевать ссадины.

Добравшись до дивана в гостиной, я чувствовала себя как марафонец после забега. Боже, как я мечтала о том, чтобы просто взять и сменить обличье! Мне с трудом удалось надеть свободные брюки и футболку, лифчик я надевать не стала. Об укладке не могло быть и речи, поэтому я просто расчесала полосы, даже не высушив, стараясь не думать о том, как они будут выглядеть.

Я отдыхала от непосильных трудов, переключая каналы, ко мне на диван запрыгнула Обри и устроилась рядом. Смотреть было нечего, и, прощелкав пару раз по всем каналам, я сдалась и остановилась на какой-то передаче о сибирских тиграх. Обри с восторгом уставилась в экран, а вот мне было не очень интересно.

— Для тебя такие передачи, наверно, как для нас — реалити-шоу, — предположила я.

— Ток-шоу показывают только вечером, — вдруг произнес знакомый голос — Вот уж где есть на что посмотреть.

— Картер, — вздохнула я. — Какая приятная неожиданность.

Ангел уселся в кресло напротив. Обри сразу же спрыгнула с дивана и забралась к нему на колени.

— Предательница, — пожурила ее я.

Картер улыбнулся и почесал ее за ушком.

— Ходят слухи, что у тебя вчера был не самый удачный день.

— Бывало и хуже, — ответила я. — Но ненамного. Ты еще не видел меня до того, как надо мной потрудилась Мэй.

— Тебя исцелила демонесса? Демоны не умеют исцелять по-настоящему. Для этого нужны особые способности, которые они теряют при переходе на темную сторону.

— Слушай, если мне предлагают помощь, я не отказываюсь. Кстати, о помощи! — обрадовалась я. — Думаю, что у меня есть фотография этой печати…

— Нет.

— Что — нет?

— Я знаю, о чем ты сейчас попросишь. Ответ — отрицательный.

— Ты понятия не имеешь, о чем я собираюсь тебя попросить!

— Ты хочешь попросить меня помочь разобраться с этой печатью, чтобы ты смогла вычислить, где находится Джером. А я отвечаю тебе — «нет», — объяснил Картер, закатив глаза.

Черт. Я решила не оставлять попыток:

— Но тебе же ничего не стоит помочь мне. Данте бегает по всему городу, чтобы узнать, что означает эта печать, а ты можешь просто взять и все рассказать мне прямо сейчас!

— Джорджина, я тебе уже сто раз говорил: я не могу вмешиваться.

— А зачем ты тогда пришел?

— Узнать, как ты себя чувствуешь. Поверь мне, я бы очень хотел вмешаться. Я исцеляю получше, чем Мэй.

Я помолчала, лихорадочно обдумывая его слова.

— Ты был здесь вчера?

— В смысле?

Картер выглядел озадаченным, а это с ним случалось нечасто, обычно он ставил других в тупик, а не наоборот. Если бы судьба Сиэтла не висела на волоске, ангел смог бы скрыть удивление, но сейчас он просто раздраженно покачал головой и спросил:

— Ты о чем?

— После того как Нанетт избила меня, сюда приходил какой-то мужчина. Он уложил меня на кровать и позвонил Хью.

— Это был не я.

— Теоретически такой поступок нельзя классифицировать как вмешательство.

— Джорджина, — резко оборвал меня ангел. — Слушай, что я тебе говорю. Это был не я.

Я посмотрела ему в глаза и вздрогнула от их потрясающего цвета. У Данте тоже серые глаза, но цветом они скорее напоминают зимние свинцовые облака, а глаза Картера сияли, словно серебро.

— Это был не ты, — отводя взгляд, повторила я.

Картер ответил прямо, никаких ангельских уловок и двусмысленных намеков. Прямой ответ на прямой вопрос. Ангелы не могут врать.

— Значит, и плиту взорвал не ты?

— Не я.

— А кто же? Тогда, в Ванкувере, ты сказал, что пытался защитить меня. Я решила, что это ты.

— Плита могла взорваться из-за утечки газа.

— Возможно, — проворчала я.

Картер улыбнулся, сразу же превратившись в хорошо знакомого мне насмешливого ангела.

— Поверь, дочь Лилит, мне было бы приятно записать эти подвиги на свой счет, и если дело дошло до этого, а я смогу воспользоваться своей силой, то обязательно постараюсь защитить тебя. Но пока я не имею права вмешиваться.

— Ну, разве что навестить больную дома.

— Чисто дружеский визит. — Картер подмигнул мне и встал. — Я действительно хотел бы помочь, но тебе придется искать другие пути. Будь осторожна в своих поисках.

— Ты не пытаешься отговорить меня? Он удивленно поднял бровь:

— А что, должен?

— Нет, — задумчиво протянула я. — Просто ты единственный, кто не делает этого. Все говорят, что я сильно рискую.

— Ты действительно сильно рискуешь. Но такие уж сейчас времена. А если честно, я думаю, что ты единственная, кто может и хочет вытащить всех нас из этой передряги. Удачи, Джорджина. Не забудь привести в порядок прическу перед выходом, — напомнил мне Картер и исчез.

— Чертовы ангелы.

Я вдруг поняла, что умираю от голода. Мне нужна нормальная еда, а не сладости. В холодильнике, как всегда, ничего не было, поэтому я решила рискнуть и выйти на улицу. Я еще чувствовала слабость и была не готова к пробежке, но Мэй потрудилась на славу. Думаю, я смогу пройти один квартал до ближайшего китайского ресторана, где можно купить еду с собой. Я сделала заказ по телефону, и к моему приходу все уже было готово. Потом зашла в ближайший супермаркет, купила попкорна и вернулась домой. Весь этот подвиг занял у меня полчаса, но Обри посмотрела на меня с таким упреком, Как будто меня не было целый день, — наверно, ей не давала покоя курица в апельсиновом соусе.

Я переоделась в пижаму и с наслаждением приступила к еде, раздумывая, как провести день. Носиться по городу я сегодня, конечно, не смогу, но мне нужно начать собирать информацию о медальоне. Моей главной надеждой оставался Эрик, может быть, он сможет определить таинственные символы, если я опишу их по телефону. Не успела я взять мобильный, как раздался стук в дверь. Я открыла, рассчитывая увидеть Хью, который обещал заглянуть ко мне сегодня, но, к изумлению, на пороге стоял Сет.

— Привет, — сказала я, пропуская его в квартиру.

— Привет, — повторил он.

Я засунула руки в карманы своей дурацкой пижамы. Зачем я так поторопилась переодеться в домашнее?! А о том, что у меня на голове, лучше вообще не думать.

— Как дела?

— Нормально.

Сет посмотрел мне в глаза, и у меня по спине побежали мурашки. В последнее время он редко так смотрел на меня.

— Я просто проходил мимо и решил… ну, то есть… — Он вздохнул. — Решил извиниться за вчерашнее.

Вчерашнее. Поцелуй. Только избиение архидемонессой могло заставить меня забыть об этом. Я тряхнула волосами, пытаясь не вспоминать о том, как у меня внутри все перевернулось от этого поцелуя.

— Не за что извиняться. Я думаю… я думаю, что виновата не меньше тебя. К тому же это все ни чего не значит.

— Ничего не значит? — В его вопросе прозвучали удивление и обида.

— Ну, не то чтобы совсем ничего, — быстро поправилась я. — Но мы с тобой оба были на пределе, и все было так странно, и… в общем, не за что извиняться.

— Хорошо… я рад, что ты не расстроилась. Я не хочу, чтобы между нами… чтобы между нами что-то стояло.

Я вспомнила все наши ссоры и споры и сказала:

— Не думаю, что мы уже достигли такого уровня. Ладно тебе, Сет, ты что, действительно думаешь, что мы когда-нибудь сможем быть просто друзьями?

— Да, — не раздумывая, ответил он. — Что бы ни происходило, я чувствую, что между нами есть связь. Мне кажется, мы всегда будем играть важную роль в жизни друг друга.

Моя жизнь — это ты, подумала я, отводя взгляд, словно испугавшись, что он услышит, о чем я думаю.

— Ты жалеешь, что все так получилось? — спросила я, не сдержавшись.

— Жалею? О чем?

— Что все закончилось.

Я взглянула на него, с ужасом ожидая ответа.

— Жалею… не знаю. Я не жалею, что избавил тебя от боли в будущем. Я жалею только о боли, которую причинил тебе. Если бы я знал, что ты так остро отреагируешь…

— Ты же не можешь думать обо всем, — оборвала его я. — Ты не виноват.

Я сама удивилась своим словам, но это была чистая правда. Я действительно ужасно вела себя последние несколько месяцев.

— Ничего не могу с собой поделать. Ты всегда будешь в моем сердце. Я же тебе говорил: мне кажется, что между нами всегда останется связь, несмотря ни на что. Это сильнее нас… А вообще…

— Что?

— Неважно.

— Говори. — Я сделала шаг к Сету, глядя на него не отрываясь.

— А вообще… без тебя жизнь кажется проще. Но иногда… иногда я чувствую, что чего-то не хватает, как будто пропала часть меня.

— Но так проще?

— Представь себе: ты выиграла в лотерею, все твои желания удовлетворяются, не успеешь ты даже подумать о них, но все это ценой, ну, не знаю, ампутированной ноги.

— Ого. У тебя красиво получается, не думал стать писателем?

Сет улыбнулся.

— Думал, думал. Но ты же понимаешь, о чем я.

Я все прекрасно понимала. У меня тоже отобрали часть меня, только вот жить мне стало тяжелее, а не проще.

— У тебя хотя бы есть Мэдди.

— А у тебя — Данте.

— Это разные вещи, поверь мне на слово.

— Верю. Мэдди — прекрасная… я забочусь о ней… люблю ее. Не знаю. Просто все по-другому.

Мы оба замолчали, но это было не в тягость.

— Господи, не могу поверить, что мы сидим и спокойно рассуждаем об этом.

— Вот видишь! Не так уж и сложно оставаться друзьями.

— Наверно, — ответила я, хотя у меня были свои причины сомневаться в этом.

— Не волнуйся. Мы будем стараться. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы окажемся в одной команде по боулингу.

Слова Сета звучали непринужденно, но я чувствовала, что это неправда, что ему тоже нелегко. Он не разлюбил меня и тоже страдал от нашего расставания. Поняв это, я ощутила прилив нежности.

— Эй, все хорошо. У нас все получится.

Я обняла его, и он ответил мне тем же. Мне было так тепло и надежно в его руках. До тех пор, пока он случайно не коснулся моей спины. Я вскрикнула от пронзившей меня боли и отшатнулась. Сет встревожено посмотрел на меня.

— Что случилось? С тобой все в порядке?

— Э-э-э… долго объяснять, — ответила я.

Мой любимый ответ на неприятные вопросы.

— Джорджина!

— Ничего страшного. Не волнуйся.

Сет шагнул вперед, протянул ко мне руки, но сразу же опустил их и напряженно спросил:

— Тебе больно?

Стараясь не подпускать его близко, я попробовала выкрутиться:

— Слушай, я ввязалась в драку вчера ночью, поэтому имеют место быть побочные эффекты. Уже почти все прошло, не волнуйся.

— Ты? В драку? Кто?

— Не кто, а с кем. С Нанетт. Говорю тебе, ничего страшного.

— А кто такая Нанетт?

— Она… демонесса.

Он посмотрел на меня в упор и повторил:

— Демонесса. Самая настоящая демонесса.

— Ну, типа того.

— Покажи спину.

— Сет…

— Джорджина! Немедленно покажи спину!

Сет разозлился, не на меня, а на того, кто посмел причинить мне боль. Он отреагировал почти как Данте, если не считать того, что для Данте злость — привычное состояние. А вот увидеть Сета в ярости… увидеть, как его захлестнули страсть и гнев… Я медленно повернулась, расстегнула пижаму и приспустила ее с плеч. Услышала, как Сет ахнул, подошел ближе и убрал мои волосы, чтобы разглядеть получше. От прикосновения его пальцев по моему телу пробежала дрожь.

— Джорджина… это ужасно…

— Да ладно, было хуже, — не подумав, ляпнула я.

Хотела как лучше, а получилось как всегда.

— Хуже?!

Я застегнула пижаму и повернулась к нему.

— Мэй вылечила меня. Все в порядке.

— Да уж, заметно.

— Слушай, тебе совершенно не о чем беспокоиться.

— Не о чем? — Он недоверчиво посмотрел на меня — Ведь даже если ты не находишься в этом… как его… стазисе, демон может убить тебя, так?

— Так.

Сет потер лоб и вздохнул:

— Теперь я тебя понимаю.

— В смысле?

— Понимаю, почему ты боялась, что я могу умереть. Как ты мучилась от раздирающего тебя страха.

— Не беспокойся за меня. Все будет хорошо, — сказала я, немного помолчав.

— Эта… Нанетт сделала это из-за твоего расследования?

Я кивнула и кисло усмехнулась:

— Все еще восхищаешься моей храбростью? Он подошел ко мне вплотную и так серьезно посмотрел, что я сразу перестала улыбаться.

— Тебя ведь это не остановит, правда? Ты продолжаешь разыскивать Джерома?

— Хочешь, чтобы я все бросила?

Этот разговор подозрительно напоминал мою ссору с Данте, когда тот дал мне понять, что я буду полной идиоткой, если продолжу поиски.

После долгого молчания Сет ответил:

— Я не хочу, чтобы тебе сделали больно. Но я понимаю тебя, понимаю, почему ты не должна сдаваться… это часть тебя, ты такая смелая…

Он не договорил, но я видела по глазам, как он страдает, беспокоится за меня, как его сердце разрывается от одной мысли, что со мной что-то случится. Но это не все: я увидела в его взгляде гордость за меня. Преданность. Я снова обняла его и попыталась успокоить.

— Э-э-й, все будет хорошо. Со мной все будет хорошо.

Его ладони лежали на моих бедрах, он старался не касаться моей спины, но если честно, мне было все равно. Я не могла думать ни о чем, кроме его губ, прижавшихся к моей щеке.

— Джорджина, Джорджина, — прошептал он, — ты просто потрясающая.

Не знаю, кто из нас начал первый, но наши губы встретились, и мы стали целоваться, и на этот раз мы уже не смогли оторваться друг от друга, казалось, этот поцелуй продлится вечно. Сет нежно прижался ко мне всем телом, стараясь не задеть мои раны. На меня опять нахлынуло ни с чем не сравнимое ощущение: это просто поцелуй. Просто выражение любви между двумя людьми, без ужасных последствий, без лишения души, и чем дольше мы целовались, тем больше я удивлялась. Если бы я не лишилась своих способностей, то уже почувствовала бы его энергию на вкус, прочитала его мысли. Но нет — сейчас я могла спокойно наслаждаться его телом, не боясь причинить вред его душе.

Он немного отодвинулся от меня и взял мое лицо в ладони, пригладил мне волосы и прикоснулся к щеке.

— Джорджина… ты такая красивая.

Следующий поцелуй был таким нежным, таким до невозможности чистым… С тех пор, как я стала бессмертной, о чистом или нежном физическом опыте можно было забыть. Не в смысле, что я не ощущала возбуждения: мое тело отвечало на его прикосновения, жаждало их, но за этим не стояло ничего, кроме наших чувств. Меня возбуждали прикосновения любимого человека, его руки гладили меня, и я была на седьмом небе оттого, что это его руки.

Сет осторожно развязал на мне пояс, оторвался от моих губ, внимательно посмотрел на меня и, чуть помедлив, почти с благоговением снял с меня пижаму. Она скользнула на пол, и я перешагнула через нее. Сет двигался в такт со мной, гладя мои руки, целуя меня в шею. Я запрокинула голову от наслаждения, одновременно стягивая с него футболку. Он на мгновение оторвался от меня и помог мне снять ее совсем.

Сет обнял меня за талию, его руки скользнули вниз, изучая изгибы моего тела. На мне были обычные хлопковые трусики — хорошо хоть удачного фасона, — он нежно, но уверенно провел кончиками пальцев по краю ткани. Я вела себя более настойчиво: умирая от желания прикоснуться к нему, я гладила его грудь и живот. Мне хотелось целовать, пробовать на вкус, раствориться в нем.

Я сделала шаг в сторону спальни, Сет последовал за мной, но, когда я села на кровать, он внезапно остановился и сказал:

— Тебе нельзя…

— Мне не больно лежать, — сказала я, вытягиваясь на постели. — Просто нужно осторожно, чтобы не задеть спину.

Сет внимательно посмотрел на меня, словно желая убедиться, что я говорю правду, а потом снял джинсы и лег рядом. Я мягко перекатилась на бок и прижалась к нему, мы снова стали целоваться, не торопясь идти дальше, позволяя нашим телам окунуться друг в друга. Прикосновение к его коже опьяняло меня, ведь я даже и мечтать не могла о том, что это действительно случится. Наконец-то запретный плод был сорван — наши руки исследовали каждый уголок тел, каждый изгиб. Каждое движение было совершенно, каждое прикосновение — словно молитва. Мы смотрели друг на друга с удивлением и радостью.

Моя ладонь скользнула к его трусам, его пальцы ответили мне тем же. Мы понимали друг друга без слов, и, оказавшись полностью обнаженной, я тесно прижалась к нему, изголодавшись по его телу, слиться с которым я так давно мечтала.

Сет вдруг высвободился из моих объятий и подвинулся ниже.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Вот что, — ответил он.

Он нежно раздвинул мои ноги и стал осыпать бедра нежными, почти невесомыми поцелуями, его губы двигались все выше и выше, пока наконец не нашли то, что искали. Он нежно пощекотал меня языком, и я застонала, чувствуя, как все тело словно охватил огонь. Прикосновение было очень легким, но в то же время очень мощным. У меня так кружилась голова только оттого, что мы можем дотронуться друг до друга, что я даже не заметила, насколько возбуждена, а тем временем мое тело жаждало этого мужчину, тая от его прикосновений.

Сет медленно оторвался от меня и прошептал:

— Знаешь, как давно я мечтал прикоснуться к тебе? Ощутить твой вкус?

Шансов ответить на этот риторический вопрос у меня не было, потому что его губы вновь принялись за дело, так нежно и вместе с тем так страстно. Я закрыла глаза и растворилась в море наслаждения, чувствуя приближение оргазма. Все мое тело напряглось, стоны участились, Сет двигался все интенсивнее, прикосновения его языка стали резче и быстрее.

Я хотела растянуть удовольствие, продлить его, так же как я делала, когда читала книги Сета, но это мне не удалось. Наслаждение прокатилось по мне мощной волной, я долго продолжала стонать от удовольствия. Все это время губы Сета не отрывались от меня, отказываясь отпускать мое изгибающееся, дрожащее от вспышек экстаза тело. Когда я немного успокоилась, он лег повыше и осыпал мою грудь сотнями маленьких поцелуев.

Мне захотелось настоящего поцелуя, и я коснулась его рта губами, ощущая свой вкус на его губах, наши языки словно танцевали медленный, возбуждающий танец. Одного оргазма было недостаточно, теперь я хотела его еще сильнее. Прижавшись к нему всем телом, я обвила ногами его талию.

— Джорджина… — предостерег меня Сет.

Я сразу же поняла, о чем он — Сет не собирался спрашивать у меня разрешения продолжить, он просто переживал за мою спину, — мы действительно понимали друг друга без слов. Я перевернула его на спину и села сверху, улыбаясь ему. Он улыбнулся в ответ — похоже, его позабавила моя быстрая реакция. Продолжая смотреть ему в глаза, я снова полностью погрузилась в наслаждение от возможности прикасаться к любимому человеку. Конечно, я боялась смерти, но сейчас я поняла, что боялась не просто умереть, а умереть бессмысленно. За Сета я бы с радостью отдала жизнь. Он оказался прав — наша связь была чем-то гораздо большим, чем мы сами.

Мысль об этом так вдохновила меня, что я опустилась на Сета, и мы наконец стали единым целым. Я почувствовала, как он входит в меня, заполняя меня собой. На мгновение мы замерли, затаив дыхание, как будто ожидали, что все вдруг закончится. Но ничего не произошло, и когда мои опасения не подтвердились, я начала медленно двигать бедрами вверх-вниз, наслаждаясь тем, как он скользит во мне. Я опиралась руками о его грудь, а он сжимал мои бедра. Мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза.

Мне сложно описать, что я чувствовала, занимаясь любовью с Сетом. Это было не похоже ни на что из моей практики суккуба. Где-то в глубине души проснулись воспоминания о моем муже, о том времени, когда мы еще были счастливы. Кроме него, у меня ни с кем не было ничего похожего. Каждое движение, каждое прикосновение Сета было настоящим чудом, о котором я могла только мечтать.

Мы любили друг друга все более неистово. Мое желание усиливалось, я двигалась все быстрее, но с неослабевающей нежностью и пламенной любовью, мне нравилось чувствовать его, все сильнее и глубже погружая его в себя… Но все же…

— Этого недостаточно, — прошептала я. — Я хочу быть еще ближе к тебе.

Наверно, это прозвучало глупо и сентиментально, если учесть, что физически мы с ним были ближе некуда. Но Сет понял, о чем я.

— Я знаю, — выдохнул он. — Я знаю. Нам всегда будет хотеться стать еще ближе друг к другу.

Он весь засиял от радости, его тело выгнулось навстречу мне, когда он достиг пика экстаза. Я наклонилась к нему и задвигалась еще быстрее, я хотела его всего, без остатка. Он тихо застонал, прикрыв глаза, но тут же открыл их вновь, чтобы продолжать смотреть на меня. Нам было нечего скрывать друг от друга. Я смотрела на него, чувствуя, как дрожь, охватившая его тело, постепенно затихает, и мне казалось, что между нашими душами происходит такой обмен энергией, который даже не снился ни одному суккубу.

Я осторожно привстала и легла на бок рядом с Сетом, нежно обняв его, качаясь на волнах захлестнувших меня эмоций.

— Джорджина, — прошептал он, притянув меня к себе. — В тебе — целая вселенная.

Эту фразу я уже где-то слышала, но сейчас мне совсем не хотелось шутить. Поэтому я ответила совершенно не оригинально, но абсолютно честно:

— Я люблю тебя.

Загрузка...