За будущее!

04. ОСТРОВ ХИТРЕЦОВ

ЕСТЬ ТУТ КТО СТАРШИЙ?

Сигнальщик радостно улыбнулся, и утреннюю тишину прорезал чистый голос сигнального рожка. Из леса выплеснулась колонна воинов, пересекла замёрзшую старицу и начала растекаться по дуге, огибая засуетившийся лагерь.

Я знаю, что со стороны болоти́нки так же подходит отряд ведьмаков, а часть находчивых товарищей, решивших бросить лагерь и скрыться в свободном направлении, была остановлена и развёрнута назад несколькими залпами стрел.

Вслед за сборным отрядом мы въехали в окружённый лагерь: я, Захар, Галина, Андле, Энлиль с двумя ближниками, три ведьмака.

Три наших знаменосца со штандартами земель построились в ряд, в знак того, что сейчас мы действуем сообща.

Рог настойчиво трубил сигнал сбора.

В середине посёлка уже скопилась изрядная толпа, но из домиков и палаток всё ещё выскакивали люди. Ну, как — выскакивали… Некоторые выбегали (да, многие из них были с оружием), некоторые выглядывали с недоумением, иные — даже со странным любопытством, словно они явились сюда поглазеть на представление. Некоторые очевидно испугались, они даже, быть может, предпочли бы отсидеться в своих комфортабельных домиках, но настойчивые требования наших воинов и сигнал рога, продолжающего петь, вынудили их пройти на пустое место в середине посёлка (которое я всё пыталась возвышенно назвать площадью).

Василиса со своими «практикантами» въехала на площадь последней, сместилась чуть в сторону и начала выстраивать своих подопечных в плавно изогнутую линию в одном ей известном порядке.

Девочки-медички остались в лесу и ждали сигнала.

Народ на площади представлял собой… толпу. Разношёрстную и неорганизованную. Да, у многих было в руках оружие. Что-то типа… самострелов? Есть ножи, даже мечи, ух ты! А вот чего нет — так это готовности стоять друг за друга. Да. В этой толпе каждый сам за себя.

— Закон джунглей, блин… — процедила я сквозь зубы, и увидела, как Захар усмехается, расслышав мои слова. Я послала Зайку чуть вперёд, и взгляды начали сходиться на мне.

Хорошо, что с громкими камешками у нас в баронстве дефицита нет. Рунники на последнее новолетие подогнали мне обалденно красивый, огненно-опаловый медальон, выполненный в форме моей саламандры. Усиление голоса активируется как обычно, нажатием. Я нашарила под мантией кулон. Не хватало ещё ради этого сброда глотку рвать.

— Кто из вас главный? — голос легко перекрыл ропот толпы, люди начали озираться друг на друга. — Я, кельда земель Белого Ворона, голос барона Владимира, спрашиваю ещё раз: кто руководит этой землёй? Кто у вас барон, президент или, может быть, председатель? Или вам необходимо разъяснять значение этих слов? Ну⁈

Из середины толпы раздался голос:

— Нет у нас баронов, мы люди вольные!

— Да! — поддержали его с разных сторон, — Мы в рабство не продавались!

— Я же говорила — цирк! — негромко сказала Галя.

Внезапно мне вспомнилась старая песенка о ролевой игре по мотивам «Пиратов Карибского моря», где «на игру заявилось шестьсот человек, и пятьсот было Джек Воробеев…», хотя, нет — тут были явно не Джеки Воробьи. Основная масса толпы смотрела так, словно они как минимум уже прошли кастинг на участие в фильме «Быстрый и мёртвый», а тут вдруг мы, и кино какое-то некошерное.

Продолжаем разговор.

— А ну, тихо! — амулет работал как надо, толпа сразу притихла. — Раз вы каждый сам за себя, объявляю внеочередное всеобщее собрание открытым. Представлю вам присутствующих. Кроме меня, земли Белого Ворона представляют мои дети: Галина, Василиса и Захар. Земли Междуречья представляет старший сын и голос барона Хамура, Энлиль. Земли Каэр-Морхена представляет старший мастер, мэтр Герт с двумя уважаемыми мастерами-ведьмаками. И, наконец, метресса Андле в качестве приглашённого специалиста. Я буду говорить, поскольку инцидент имел место быть на землях Белого Ворона. Представители Междуречья и Каэр-Морхена любезно согласились присутствовать для гарантии беспристрастности рассмотрения вопроса. Чтоб вы понимали, в чём дело — сегодня по результатам нашей беседы будет составлен документ, заверенный печатями наших земель, один из экземпляров которого будет передан для ознакомления в имперскую канцелярию.

Из толпы раздался насмешливый крик:

— А вы что, императору своему за каждый пук отчитываетесь?

Многие островные засмеялись, а наши (старички) удивлённо и брезгливо покачали головами. Я на секунду прикрыла глаза и посадила крикуну голосовые связки. Он, видимо, собирался ещё поизощряться в остроумии, потому что открыл рот, но услышав собственный хрип, схватился за горло, выпучив глаза.

— Хорошо подумайте, прежде чем бросаться оскорбительными фразами в этом мире.

А ТЕПЕРЬ КОНКРЕТНО

Как же смотреть на них противно, честное слово… Однако, как ни крути, а говорить надо. Так лучше уж быстрее разделаться.

— Таким образом, на повестке дня несколько вопросов.

Первое: посягательство на чужую собственность.

Второе: несоблюдение установленных обычаев.

Третье: оставление в опасности.

Четвёртое: назовём это подведением итогов.

Господа, вы согласны с постановкой вопросов? — обратилась я к Энлилю и Герту. Оба согласно кивнули.

— Итак, поскольку я — женщина добрая и мягкосердечная, объясню вам, свободные и независимые люди, то, что вам наверняка уже объясняли в имперской канцелярии (а, возможно, и не один раз). Вы находитесь в землях, скреплённых договором в единую Империю. Это — не дикие земли. Здесь нельзя брать всё, что вам понравится, грабить, убивать и насиловать. За всё последует наказание. Если у вас недостаёт чего-то, вы можете это купить, обменять, попросить (быть может, кто-то и подаст) — но не взять без разрешения!

Согнанные в кучу хитрецы тихо бурлили, как котёл с малоприятным содержимым. Я продолжила:

— Наказание за противозаконные действия в разных землях могут отличаться, и поэтому, когда вам в следующий раз захочется сильно выступить — поинтересуйтесь, чем это чревато лично для вас. Это был добрый совет, а сейчас о конкретных событиях. Позавчера некая группа лиц учинила вырубку в землях Белого Ворона. Ситуация усугубилась тем, что вырубка оказалась на краю священной рощи. Повреждение священной рощи приравнивается в наших землях к разрушению храма. Кроме того, вырубка священных рощ — смертельное оскорбление диаспоре эльфов. Хвала богам, эти бестолковые лесорубы не успели совершить непоправимого, иначе сейчас я разговаривала бы с вами не так.

Вторым отягчающим обстоятельством является то, что эти люди не распознали знак берлоги и подняли из спячки семью медведей: мать восьми лет с двумя новорождёнными медвежатами и пестуна, трёх лет. Если бы эти люди удосужились познакомиться с нашими обычаями, они бы узнали, что уже более шестидесяти лет в землях Белого Ворона установлен договор с родом медведей. Мы не нападаем друг на друга. Но эти люди не захотели познакомиться с обычаями страны, в которую пришли. И они выстрелили в медвежонка. А когда увидели мать — сбежали. Они знали, что оставили в лесу медведя-подранка и матёрую медведицу, которую подняли из спячки. Зимой. Судя по следам их бегства, они решили, что звери смертельно опасны — и эти люди никого не предупредили об опасности.

Раненый медвежонок, находясь в состоянии аффекта, выскочил на троих детей на обрыве реки, в результате чего один из детей упал в полынью и сломал спину. Двое других вытаскивали его из реки и сильно простыли. Все трое едва не умерли. Косвенно в этом несчастье так же вина этих рубщиков.

Я говорила и смотрела на этих людей. Даже теперь среди них не было единства. На некоторых лицах было смущение и даже раскаяние, на многих — упрямство, а на самой плотной центральной группе — чванливое превосходство. Они походили на зажратых мажоров, по недоразумению сбившихся в кучу, и каждый раз при взгляде на них мне хотелось не только вымыть руки, но и вытереть ноги.

— Далее, при осмотре прилегающих к вашей земле территорий были обнаружены места предыдущих вырубок со следами, ведущими в ваш лагерь. Поскольку свидетелей не было, вира за них ложится на всех вас поровну, — вот тут котелок с говнецом явно начал бурлить. Очевидно, платить не хотелось никому.

Я обернулась к Василисе, слегка покачала головой, она в ответ кивнула — ясен пень, миром не разойдёмся — и вполголоса начала раздавать своим ученикам корректировки.

— Итак, вольные жители вольной земли. Сейчас я спрашиваю вас: разде́лите вы виру за лес, за детей и за медведей на всех — или платить будут только непосредственные участники?

Вот тут крышка у котелка конкретно захлопала. Послышались возмущённые выкрики типа «не буду я платить!», «да пусть сперва докажут!» и «у себя пусть командуют!».

Энлиль сложил чёрные брови домиком; вид у него был такой, словно ему и вправду предложили нюхнуть из такого котелка.

Я немного послушала и дала знак сигнальщику, который тут же выдал пару резких и неприятных пассажей, заставив толпу поутихнуть.

— Спокойно, свободные люди. А вдруг вы действительно невиновны? Именно поэтому мы попросили сегодня свидетелей прийти с нами.

В толпе послышалось:

— Да не было там… — голос подавился и замолчал.

— Метресса Андле, пригласите свидетелей, пожалуйста, — Андле кивнула и прикрыла глаза. — А вас, свободные люди, попрошу выходить вперёд и строиться группами по десять человек для опознания, мы закончим быстро.

Стоящие справа от нас воины подались в стороны, пропуская крупную взъерошенную медведицу и прижимающегося к ней испуганного медвежонка. Толпа ахнула. Друида поспешила к зверям, обнять и успокоить.

— Ну что же вы, свободные люди. Прошу.

Из всё более распаляющейся толпы протолкалось вперёд несколько человек. Да, это были те, что не вызывали немедленного желания инструментально подправить выражение лица. Один из них, в элегантной дублёнке, обратился к Андле:

— Освидетельствуйте нас, пожалуйста, барышня.

Толпа в ответ на этот демарш возбудилась ещё больше.

Андле кивнула:

— Хорошо, встаньте здесь, в линию, — метресса показала рукой и обернулась к остальным: — Мне нужно сейчас ещё три человека, — Андле шагнула в толпу, — вы, вы и вы, пройдите вперёд.

Да, потом, рассуждая за рюмкой чая, мы разбирали произошедшее со всех сторон — как ни крути, расслабились мы: и я, и Андле — с самого основания острога, по большому счёту, ей никто не перечил. Да во всех окрестных землях уже лет пятьдесят, наверное, её считали практически святой, неприкосновенной, близкой к богам! А тут…

Андле безо всякого смущения вошла в бурлящую недовольством толпу и начала распоряжаться людьми, указывая на них зажатой в руке перчаткой.

Стоявший напротив высокий парень, в которого она ткнула первым, ощерился и крикнул ей в лицо:

— А ты кто такая, мне указывать⁈ Вали их, ребята! — и ударил её в грудь зажатым в руках самострелом.

Дальше всё произошло быстро и сразу. Андле упала под ноги орущим мужикам. Бешено заржали и рванулись вперёд кони, закричал медвежонок, размытым пятном мелькнула медведица, окружённые люди поднимали оружие, навстречу которому уже веерами неслись сгустки огня, двойняшки поднялись в стременах, с их рук сорвались горсти ледяных игл и огненных жалящих искр…