Забавы Амура

13

Прошло около получаса. Любава все так же безвольно сидела у себя в комнате, не делая ни малейших попыток что-либо предпринять. В дверь заскреблись. Девушка повернула голову и равнодушно посмотрела на дверь.

— Да, войдите, — потерянно сказала она, полагая, что тут же увидит горничную.

Дверь тихонько приотворилась и в нее проскользнул человек.

— Федор! — ахнула Любава.

— Тише. — Тот приложил руку к губам, призывая к молчанию.

— Федор! Ты! Как ты здесь? — судорожно шептала девушка.

— Как-как… — бормотал кузнец. — Знамо дело как… Карету тетушки вашей проследил. А как увидал, что вы, мамзель, отсюда назад не поехали да пронюхал чей это дом, то тут уж… Не взыщите, барышня, а вы уж вовсе ума лишилась! — зло сказал Федор. — Ну для чего сюда притащились? Зачем тут остались?

— Федор, ты не понимаешь, — вдруг поникла Любава.

— Чего это я не понимаю? А ежели чего не понимаю, так разобъясни мне!

Девушка подняла на него глаза:

— Спасти Ивана Павловича может только герцог. Более никто. Его светлость пообещал мне, что… что Ивана… Ивана Павловича отпустят, — запинаясь, ответила Любава.

— Что?

— Да, отпустят.

— А взамен чего это его отпустят? Что вы тут наобещали? — с угрозой протянул кузнец.

— Ах, Федор! — Девушка досадливо всплеснула руками. — Оставь меня! Зачем ты явился? Чтобы меня помучить?

— Та-ак, — протянул он. — Ясно.

— Ну что? Ну что тебе ясно? — воскликнула Любава.

— Не кричи, а то услышат, — осадил ее кузнец. — Вы, стало быть, мамзель, взамен жизни господина Боратынского себя пообещали. Так сильно его любите, что ли? — неожиданно вопросил он.

— Да, — покраснела Любава.

— Странно, однако, что герцог так… так к вам воспылал, — заметил Федор. — Не с первого же взгляду… Видал он вас раньше, что ли?

— Да где?

— Вот и я думаю — где? Не в доме ли почтенной вашей тетушки, госпожи графини?

— Да как? Разве он бывал там когда?

— Бывал не бывал, что мы знаем?

— Ну так и что?

— А то, что госпожа Болховская будто специально все устроила. И обстоятельства так сложились, что вы в лапы герцога попались, сестрица. Да так попались, что и захочешь — не уйдешь, вона как вас крепко захомутали.

— Не может быть, — прошептала Любава.

— Отчего же не может быть? Даже очень может быть. И господин Боратынский нонеча в тюрьме отчего? Оттого, что кто-то его предал!

— Нет, нет! Это не тетушка!

— Ну может, и не она… Да только как ловко все обернулось — к полнейшей ее выгоде. Она теперь перед господином герцогом так выслужилась, что о-го! Теперь уже он ей должен за вас, Любовь Николаевна.

— Что же теперь делать? — Бледная, она сидела на постели и стискивала руки.

— Успокойтесь. Характер у вас решительный, время еще, быть может, есть, посмотрим…

— Какое время? Какой характер? Чем тут поможешь, если это ловушка? И ловушка преловкая…

— Расскажите-ка мне, Любовь Николаевна, что пообещал вам герцог?

— Что если… если… ну, не важно что, — покраснела она. — В общем, он отпустит его.

— Просто так? На все четыре стороны?

— Да, кажется, — пробормотала Любава.

— Хорошо. Пойду я…

— А как ты сюда попал, Федор? — спросила девушка.

— Обыкновенно. Прислуги в доме много, нашлось кому помочь… Так что вы тут пока ждите…

— Да куда же мне деваться?

— «Деваться», — сморщился Федор. — «Куда деваться»… Раньше надо было думать. Стало быть, я пошел, — насупился он. — Проверю, выпустили ли вашего молодца из крепости. А там, ежели его выпустили, видно будет.

— Что же тут поделаешь? Кто мы, и кто господин регент, — потерянно прошептала Любава.

— Ну погоди… там видно будет, — с этими словами Федор выскользнул из Любавиной комнаты.