Заколдованные сокровища

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Как-то вечером, пригнав стадо, Владас пошел к Пятрасу. Они уговорились показать доктору свои находки. Пятрас приоткрыл дверь кабинета и спросил:

— Папа, ты не очень занят? Можно к тебе?

— Ну что же, заходи!

Вслед за Пятрасом в кабинет несмело вошел и Владас.

— А, и Владас здесь? Здравствуй, здравствуй! — приветливо сказал доктор, увидев, что Владас оробел.— Садитесь, дети. Как поживают козел с журавлем? Пятрас рассказывал, что они знают теперь новые номера.

Владас молчал, смущенно улыбаясь.

— Да, папа, журавль не только умеет стоять на спине козла, он и верхом ездит. Это Владас научил его.

— Интересно! А что, журавль трезвый или пьяный, когда на козле ездит?

— Трезвый, папочка. Пьяный журавль никого не слушается. Когда ему не дают водки, он не пьет! Его в старой корчме спаивают.

— Только вы, ребята, не вздумайте поить его водкой.

— Ну что ты, папа! Мы даем ему хлеб, творог, мясо. А Казне недавно поймал в кустах змею и тоже отдал ему. Журавль так обрадовался, что без музыки пустился в пляс.

Пятрас открыл ящик, в котором лежали их находки, вытащил каменный топорик, найденный около камня Ви-люлиса, и показал отцу.

— Смотри, папа, мы нашли стрелу Перкунаса! Как будто настоящий топорик, только каменный.

— Ив самом деле, занятный топорик. А почему вы называете его стрелой Перкунаса?

— Перкунас эти стрелы во время грозы мечет, в чертей стреляет, — набравшись храбрости, сказал Владас.

Доктор улыбнулся:

— А вы знаете, сколько лет этому топорику?

— Еще семи нет! — уверенно ответил Пятрас.

— Почему?

— Потому что мы нашли его совсем неглубоко в земле.

— И откуда вы все это знаете?

— Старик Ила рассказывал, что стрелы Перкунаса на семь сажен в землю уходят и через семь лет снова на поверхности появляются, — объяснил Пятрас.

— И старик Ила, и вы, мальчики, ошибаетесь,-^ улыбнулся доктор. — Этому топорику не семь, а очень, очень много лет.

— А сколько?

— Должно быть, не меньше трех тысяч.

— Трех тысяч! — опешили ребята.

Доктор долго рассказывал мальчикам о том, что в глубокой древности люди ни железа, ни других металлов не знали и орудия труда делали из дерева, кости и камня. Очень большую роль играли тогда в жизни человека каменные топоры и другие орудия из камня. Вот поэтому-то люди и назвали те далекие времена каменным веком.

— Что же сделаешь таким топором? Ведь бревно им не разрубишь!

— И такой топор имел большое значение в жизни людей. Им рубили не слишком толстые деревья, воевали, ходили на охоту.

— А как делали эти топоры?

— Много надо было сил и времени, чтобы сделать такой топор. Над одним топором трудились всю неделю, а иногда даже больше. Брал человек подходящий камень, и, если он был слишком большой, откалывал от него лишние куски другим камнем. Потом на большой камень насыпали песок, поливали сверху водой и долго терли камень, шлифовали со всех сторон,.чтобы он годился для работы.

— А как дырку для рукоятки вырубали? — спросил Пятрас.

— С помощью кости.

— Кости? — удивился Владас. — Ведь кость гораздо мягче, чем камень!

— Да, да, с помощью кости! Здесь тоже не обходилось без мокрого песка. Откалывали кусок* кости и несколько раз обматывали его тетивой лука. Конец кости прикладывали к посыпанному мокрым песком топору и, придерживая кость сверху каким-нибудь куском дерева, натягивали тетиву. Кость медленно вращалась, песок иод ней скрипел, и в камне образовывалось отверстие. Кость мало-помалу истачивалась, но и отверстие углублялось. Сточенную кость заменяли новой. День, два, три, а то и больше сверлили отверстие, пока наконец кость насквозь проходила через камень. Люди в те времена не жалели ни сил, ни времени, чтобы хоть немного облегчить себе жизнь.

— Так вот, значит, как они делали каменные топоры!

А почему Ила называет их стрелами Перкунаса? —поинтересовался Пятрас.

— Стрелами Перкунаса люди стали называть каменные топоры много позже. Они узнали бронзу и железо и теперь уже из них стали мастерить себе гораздо более удобные и крепкие орудия труда и оружие. Особенно удобными были орудия из железа. Ими и теперь еще пользуются, только гораздо лучше приспособили их к труду... Прошли века, люди позабыли о каменных топорах и, находя их случайно, считали, что они появились каким-то чудом, что это бог Перкунас, рассердившись, мечет с неба стрелы во время грозы. Люди тогда еще не знали, почему сверкает молния и гремит гром, — они думали, что это сердитый и могучий бог Перкунас повелевает громом и молнией и бросает каменные стрелы в своих врагов, чертей. Долго люди верили в это, а каменные топорики считали чудодейственными, святыми. Еще и теперь наши крестьяне называют эти топорики стрелами Перкунаса, лечат ими коров, иногда и людей — прикладывают топорики к опухолям. Существует особая наука — археология; она рассказывает не только о различных предметах древности, но объясняет, когда и как жили люди, которым принадлежали эти предметы, рассказывает о тех временах, когда люди еще не имели письменности.

— А как вот этот топорик очутился у камня Валюлиса? — опять спросил Пятрас.

— Около какого камня Валюлиса? Где он?

— Камень Валюлиса лежит в роще Алка, около озера Каралишкяй. Такой большой камень; на одной его стороне высечены крест, солнце и луна, а на другой — лук со стрелой, человек, птицы.

— Это очень интересный камень! Видимо, изображения эти относятся к разным эпохам. Человек, лук со стрелой, птицы принадлежат к временам каменного топорика. Тогда люди занимались охотой, ловили рыбу. Этим они и питались. Жизнь той эпохи человек и изобразил на камне. Топорик мог очутиться возле камня совсем случайно. Во время охоты люди теряли топоры в лесу, а потом не могли найти их.

— Ила говорил, что около камня Валюлиса люди часто находят их! — заметил Владас.

— Тогда, может быть, там было поселение людей. Особенно, если топоры находят негодные, испорченные. Их просто бросали, и они очутились в земле.

— А зачем на камне высекли крест, солнце и луну?

Подумав, доктор спросил:

— А вы не запомнили, какой был крест?

— Довольно странный крест, папочка. Владас, когда увидел его, сказал: «Посмотри, Пятрас, какой крест: и в длину и в ширину он одинаковый».

— Тогда это вовсе не крест: это древний знак огня или, вернее, солнца. Эти знаки были высечены гораздо позднее. Я не ошибусь, если скажу, что им не больше тысячи лет. В те времена предки литовцев уже занимались земледелием и скотоводством. Земледельцы поклонялись солнцу, обожествляли его, считали, что оно дает людям все земные блага. Чтобы солнце было милостиво к ним, на полях, где они работали, они устраивали ему скромные жертвоприношения: горсть зерна, хлеб, в углубления камня лили молоко, пиво. Эти камни и стали называть жертвенными камнями, алтарями. Спустя много лет стали даже говорить, что под этими жертвенниками лежат заколдованные сокровища. Видимо, и камень Валюлиса был таким же. Может, и о нем говорят, что там спрятаны сокровища?

Пятрас уже хотел было рассказать все, что они знают, но Владас толкнул его в бок. Пятрас понял товарища и спросил вдруг отца:

— А какой бог—Солнце или Перкунас—был самый главный?

Доктор улыбнулся:

— Ну, а как ты сам думаешь?

— По-моему, Солнце. Солнце и светит и греет. Лето— самое хорошее время года.

— Да, солнце — источник жизни на земле. Без него бы не было ни растений, ни животных, ни человека.

— Но гром зато сильнее, его все боятся, — сказал Владас.

— Знаете, дети, — начал доктор уже совсем другим тоном: — ни добрых, ни злых, ни сильных, ни слабых богов нет и не было. В старину люди не могли понять многих явлений природы, и в зависимости от того, как, скажем, влияло на их жизнь солнце или другие небесные светила, их наделяли большей или меньшей силой, обожествляли.

Так, будучи земледельцами, литовские предки гораздо больше почитали солнце, чем гром. Бог грома, Перкунас, стал главным богом много позже, когда мирных землепашцев разбогатевшие земледельцы стали запугивать Перкунасом, желая поскорее и без особого труда подчинить их себе. Но об этом нужно долго рассказывать. Что у вас еще есть? — спросил доктор, увидев, что Пятрас что-то вытащил из ящика.

— Черепки!—ответил Пятрас и протянул их отцу.

— Откуда они?

— С Пилякальниса.

— А как вы туда попали? Ведь туда нет дороги!

— Мы нашли ее, папочка.

— Так где же эта дорога?

— В болоте, под травой.

— Она и привела вас к острову?

— Да, папочка, только та дорога не прямая, она сворачивает то в одну сторону, то в другую и вся заросла травой.

Доктор внимательно разглядывал черепки.

— Что это за черепки, папочка?

— Это от глиняных горшков, которые были сделаны, наверно, тысячу лет назад.

— А как ты узнал это?

— Сначала люди долгое время лепили глиняные горшки. Горшки получались с неровной поверхностью и некрасивые. Потом, в IX—X веке, глиняные горшки стали изготовлять с помощью гончарного круга, а украшали их прямыми или волнистыми линиями. Если судить по этим черепкам, Пилякальнис существует с IX—X века, так как черепков более древних горшков, вылепленных руками, вы не нашли.

— А кто насыпал этот Пилякальнис?

— Пилякальнисы эти возникали в разные времена, и назначение у них было разное. Поначалу это было обычное поселение. Жили тогда люди родовыми общинами. Чтобы легче было обороняться от врагов, всей общиной укрепляли холм и обносили его деревянной стеной. Потом из общины выделились более богатые и сильные. Они стали захватывать эти холмы или строить для себя новые. Эти поселения строились уже по принуждению. Сильные завладели землей, водой, лесами; простые люди вынуждены были работать на них и со временем превратились в настоящих рабов. Так и образовался класс крестьян и класс феодалов. Один из таких феодалов захватил, видимо, окрестные земли и построил на острове замок, а через болото проложил еще скрытую от глаз, петляющую дорогу, чтобы легче было защищаться от врагов — порабощенных крестьян и более сильных, чем он сам, феодалов.

— Ну до чего же интересно, папочка, ты рассказываешь! — сказал Пятрас.

— Да, это подлинная история нашего народа, и ее нужно знать, если вы хотите понять, почему наш народ и сейчас еще такой измученный, боится самого ничтожного царского чиновника, а каждому барину готов кланяться до земли. Ну, вы уже все показали?

— Нет, папочка, у нас есть еще всякие старинные вещи и монеты. О них мы тоже хотим знать.

— О, да у вас настоящий музей! Хорошо, что вы собрали эти вещи — они имеют очень важное значение при изучении истории. Где вы нашли это?

— В песках Милжинкаписа, возле Авинелиса, — ответил Пятрас и выложил все находки на стол.

Долго рассматривал доктор предметы, найденные в песках Милжинкаписа.

— Всего я вам не смогу объяснить, я не археолог, но кое-что расскажу... Вот этим бронзовым и железным вещам, видимо, столько же лет, сколько и милжинкапису, где похоронены наши предки. В те времена вместе с умершими клали их оружие и орудия труда — мечи, копья, топоры, косы, серпы и бронзовые украшения шеи, рук, различные пряжки. Трупы умерших сжигались вместе с этими вещами, и потому железные вещи сильно обожжены, а бронзовые расплавились. Остатки сожжения собирали в одно место и над ними насыпали из земли небольшой холмик — курган. Такие древние курганы наш народ часто называет Милжинкаписами — могилами великанов.

— Ила рассказывал, что в старину люди были настоящими великанами! — заметил Владас.

— Какие там великаны! Наши предки были такие же, как мы, но их называют великанами и богатырями, потому что они прославили себя большими делами и долголетними войнами, которые они вели, защищая свою свободу. Много приходилось трудиться нашим предкам! Они вырубали леса, распахивали целину, оберегали посевы и скот от разных зверей. Но особенно тяжело было воевать с иноземцами. Для всего этого нужны были решительность, сила, умение. Вот их и стали называть великанами. Постепенно ветер разрушал могильники, и железные и бронзовые вещи оказались на поверхности.

— Да, папочка, в тех местах кости так и белеют чуть ли не на каждом шагу. Ила рассказывал, что там шведы похоронены! — сказал Пятрас. 9

— Вероятно, там могилы воинов. В середине XVII века между феодалами шли распри, раздоры, и Литве пришлось пережить из-за этого много бед. Здесь долгое время были шведы. Они грабили наш народ, и люди до сих пор не могут забыть об этом. Ну как, теперь вам все понятно?

— Да, все понятно и очень интересно. Спасибо!

— Мальчики, приносите домой всякие старинные вещи, которые вы найдете. Мы пошлем их в Вильнюс, Литовскому научному обществу. Только, пожалуйста, ничего не раскапывайте, а то разрушите какой-нибудь памятник старины. Делать раскопки дозволено лишь археологам.

— По-моему, археологом быть очень интересно. Берешь какую-нибудь старинную вещь и все узнаёшь про нее, как будто читаешь по книге. Я бы хотел стать археологом. А ты, Владас, кем хочешь быть?

Владас молчал. Он хотел бы быть и археологом, и врачом, и учителем. Но что он мог сказать сейчас, когда все это невозможно: его мать— бедная вдова, сам он—« пастух, а ученье стоит так дорого. Стать археологом ему гораздо труднее, чем даже найти заколдованный клад.

Взглянув на товарища, Пятрас все понял и замолчал.