Замужем за незнакомцем

Глава девятая

О господи, в отчаянии подумала она. Мой ребенок!

И тут вдруг Эмму отдернули назад, оттащили, едва не задушив, за ворот накидки. Она подалась вперед, замахала руками и упала на бок. Вдоль платформы несся поезд, мелькали освещенные вагоны.

— Вы в порядке? — спросил, наклонившись над ней, скейтбордист.

Это он успел подскочить сзади, он дернул ее за накидку. Ее спасла его мгновенная реакция. Эмма, потрясенная тем, что осталась цела и невредима, не могла выговорить ни слова. Только молча кивнула.

К ним подбежал мужчина в плаще, который только что вышел вместе со своей спутницей из здания вокзала.

— Что ты с ней сделал? — накинулся он на подростка.

— Да ничего, — огрызнулся тот.

Мужчина склонился над Эммой, приподнял ее.

— Давайте я вам помогу.

Скейтбордист спрыгнул с платформы и умчался в сторону автостоянки.

— Придурок, — пробормотал мужчина. — Больно он вас?

— Это не он, — прохрипела Эмма. — Кто-то пытался… столкнуть меня под поезд.

— Нарочно? — нахмурился мужчина.

— Мой ребенок… — воскликнула Эмма. — Что с ним будет? — Она зарыдала. — Я беременна…

— Линда! — позвал мужчина жену. — Где твой мобильный? Звони в службу спасения.

Джоан Аткинс примчалась на автостоянку у вокзала, когда там уже были и машина «скорой помощи», и несколько патрульных машин. У вокзала толпились репортеры, но на страже стоял полицейский и никого не пропускал. Джоан показала свой жетон и вошла внутрь.

Джоан заметила Трея Марбери, который говорил по мобильному, и помахала ему рукой. Тот мрачно кивнул.

Эмма лежала на каталке — медики пытались остановить кровь, хлынувшую из раны на боку. Она взглянула на Джоан и едва слышно сказала:

— Лейтенант Аткинс…

Джоан легонько пожала ей руку.

— Эмма, что стряслось?

В глазах у Эммы стояли слезы.

— Извините… — пробормотала она и махнула рукой. — У меня нервы на пределе.

Джоан посмотрела на Трея. Тот закончил говорить по телефону и направился к ним.

— Что удалось узнать? — спросила она.

— Кто-то толкнул ее под поезд, но парень-скейтбордист удержал ее, не дал свалиться на рельсы.

Джоан поморщилась.

— И где этот скейтбордист?

— Его сейчас ищут наши ребята.

— Хорошо, — кивнула Джоан и взглянула на Эмму. — Расскажите мне все, что можете. Как вы здесь оказались?

Пристальный взгляд Джоан действовал на Эмму успокаивающе.

— Я ждала чикагский поезд. Собиралась к матери. И тут увидела приближающийся экспресс и паренька на скейте. Он пытался меня предупредить. А я ни о чем и не догадывалась. — Эмма всхлипнула, но тут же постаралась взять себя в руки.

— Ничего страшного, — ласково сказала Джоан. — Все уже позади.

Врач «скорой помощи» толкнул каталку вперед. Опять больница, с тоской подумала Эмма.

У входа в здание вокзала послышался шум. Трей вел под локоть паренька в шерстяной шапке и мешковатом свитере.

— Зачем вы меня толкаете? — возмущался подросток. — Я ничего плохого не сделал.

— Эмма, это тот молодой человек, о котором вы говорили? — спросила лейтенант Аткинс.

Эмма вгляделась в насупленное лицо скейтбордиста.

— Да, — ответила она. — Ты меня спас, — сказала она парнишке.

— Да чего там, — буркнул он.

— Его зовут Джош, — сообщил Трей.

— Джош, ты молодец, вовремя сориентировался, — сказала Джоан. — А теперь ответь на один очень важный вопрос. Ты разглядел человека, который хотел столкнуть доктора Уэбстер под поезд?

— Она доктор? — спросил паренек.

— Отвечай на вопрос.

— Я видел, как он подошел сзади, хотел ее столкнуть.

— Как он выглядел? — спросила Джоан.

Джош пожал плечами:

— Да не знаю… Он был в темных штанах, фуфайке с капюшоном и в лыжном шлеме. С красным вокруг глаз.

У Эммы перехватило дыхание. И грудь сдавило — будто на нее рухнуло тяжеленное бревно.

— Что еще? — продолжала Джоан. — Какого он был роста?

— Больше я ничего не запомнил. Все же быстро было.

— Ну, хорошо. Оставь свое имя и адрес патрульному. Возможно, нам придется еще разок с тобой побеседовать.

— Спасибо, Джош, — прошептала Эмма ему вслед.

Джоан посмотрела на Эмму и сказала серьезно:

— Вы понимаете, что после случившегося шансов на то, что нападение в Пайн-Барренсе было случайным, нет?

Эмма ничего не ответила. Она все прекрасно понимала.

— Лейтенант, нам пора ехать, — напомнил врач.

— Да-да, — ответила Джоан. — Эмма, я пошлю с вами нескольких полицейских. Они будут дежурить в больнице.

— Спасибо, — чуть слышно прошептала Эмма.

К каталке подошли двое полицейских. Эмма лежала неподвижно. Каталку повезли к выходу.

Когда ее спускали со ступеней, Эмма обратила внимание на огромные освещенные окна в здании напротив вокзала. В одном из них она увидела двух студентов. Парень с контрабасом, девушка со скрипкой у плеча. По-видимому, они репетировали.

Здание музыкального факультета, подумала Эмма. Его окна выходят на платформу.

— Наш маленький пациент чувствует себя превосходно, — сказал врач, отключая УЗИ-сканер. — А вы?

— Уже лучше. Доктор Вайс, можно мне домой?

Он с сомнением посмотрел на ее свежие повязки.

— А за вами есть кому ухаживать? Да, кстати, к вам пришли. Вы в состоянии принять посетителя?

— А кто это? — спросила Эмма, но доктор Вайс уже вышел.

Неужели Дэвид? — подумала она. Нет, если бы Дэвид узнал, что она здесь, и приехал, полицейские, которые ее охраняют, тут же отправили бы его в участок. Эмма повернула голову и взглянула на занавеску, отделявшую ее отсек от коридора.

Из-за занавески появилась Стефани в синем шерстяном костюме, который ей очень шел.

— Боже ты мой! Эмма, как ты, дорогая? — Она нежно поцеловала Эмму в лоб. — Я ехала из Трентона и обо всем услышала по радио. Пыталась дозвониться Дэвиду, но он не отвечал, и я помчалась сюда.

— Меня хотели столкнуть под поезд.

Стефани стиснула руки на груди.

— Да знаю я… — Она присела на пластиковый стул у кровати. — Что говорят полицейские? Что это тот же тип, из Пайн-Барренса?

Эмма кивнула.

— Да. На нем был капюшон и лыжный шлем. Кто-то желает моей смерти. — Ее передернуло. — Лейтенант Аткинс подозревает моего мужа.

Стефани рассеянно погладила Эмму по руке.

— Почему ты молчишь? — спросила Эмма. — Ты тоже так считаешь?

— Я ничего не считаю. Просто думаю.

— Так расскажи, о чем думаешь.

— Мне очень нравится Дэвид, — сказала Стефани с грустью. — Он отличный парень. И вы выглядите такой счастливой парой…

— Господи, да мы только что поженились! Зачем ему было бы убивать меня прямо в день свадьбы?

— Не знаю. Может, он решил, что ошибся… Или у него есть любовница.

— Стефи, ты что? Ведь речь идет об убийстве!

— Эмма, я не хочу никого обвинять, но у тебя большое состояние. И в случае твоей смерти обогатится только один человек.

— Деньги его не интересуют! — воскликнула Эмма.

— Деньги интересуют всех.

— Я понимаю, ты говоришь вполне здравые вещи. Но я просто не могу такого себе представить! Не прошло недели, как мы поженились. Поклялись любить и оберегать друг друга до самой смерти. И теперь все вокруг пытаются меня убедить, что человек, которому я доверила свою жизнь, может оказаться убийцей.

— Эмма, ты же его почти не знаешь. События развивались так стремительно!

— Это отнюдь не значит, что я ошиблась. Дэвид меня любит.

— Любит? Тогда почему его нет здесь, рядом с тобой?

— Не знаю, — ответила Эмма со слезами на глазах.

— Ой, Эмма! — смутилась Стефани. — Ну хорошо, а кто тогда? У тебя нет врагов.

Эмма помолчала и сказала:

— По-видимому, есть. У меня в центре была одна пациентка, она умерла от анорексии. Ее отец во всем обвинил меня и поклялся мне отомстить.

— Но почему? Почему он обвинил тебя? Когда анорексия доходит до последней стадии, уже…

Эмма замялась.

— Понимаешь, в ходе лечения я стала подозревать, что он вынуждал ее вступать с ним в сексуальные отношения. Познакомившись с родителями, я заметила, что мать — женщина полная и, можно так сказать, сексуальная. Сначала я подумала, что анорексия — это реакция на образ матери, но потом стала думать, что девочка таким образом демонстрировала, что не годится, так сказать, на роль собственной матери.

— И как ты поступила?

— Я поговорила со своим начальником — с Берком. Он, как и я, счел, что ее нужно показать врачу. Гинеколог, который специализируется на сексуальных домогательствах, согласился ее проконсультировать. Отец, узнав об этом, пришел в ярость.

— И ее не осмотрели?

— Нет, осмотрели. С разрешения матери. Врач не нашел никаких подтверждений нашей версии. Отец забрал ее из центра, и через несколько недель она умерла.

— Ты думаешь, ты ошиблась насчет отца?

— Может быть. Но растлевать можно по-разному. — Эмма грустно покачала головой. — После истории в Пайн-Барренсе полиция его допрашивала. Он был вне себя. Сегодня я встретила его у нас в центре, и он накинулся на меня. А когда меня увозили с вокзала на «скорой», я обратила внимание, что здание музыкального факультета, где он работает, находится как раз напротив вокзала.

— И какое это имеет отношение к случившемуся?

— Он мог заметить меня на платформе и прийти туда.

— Пожалуй, ты права, — кивнула Стефани.

— А лейтенант Аткинс зациклилась на Дэвиде, — сказала Эмма. — Она уверена, что это Дэвид, и никто другой.

Стефани наморщила лоб.

— А твою пациентку звали случайно не Айви Девлин?

— С чего ты это взяла? — тут же спросила Эмма.

— Эмма, я же преподаю в средней школе. От анорексии умирает не так много подростков. Сестра Айви учится у меня.

— Боже мой! Теперь я буду мучиться. Мне не следовало тебе этого рассказывать.

— Почему? Ты же не рассказала мне, что она тебе говорила.

— Все равно, мне не надо было ее обсуждать.

— Алида, сестра Айви, была очень застенчивой девочкой. А вскоре после смерти Айви стала приходить в школу накрашенная, в коротеньких маечках, не прикрывающих пупок. Стала этакой секс-бомбочкой.

— Угу… — буркнула Эмма.

— Что «угу»? Многие семиклассницы так одеваются.

— Знаю. Но меня настораживает то, что это случилось именно сейчас.

— Думаешь, теперь отец домогается ее?

— Стефи, я действительно не имею права это обсуждать.

— Нельзя допустить, чтобы это сошло ему с рук, — задумчиво сказала Стефани. — Я попробую поговорить с Алидой. Я ее учительница, может, она мне доверится.

— Стефани, прошу тебя, не лезь в это дело. Мне вообще следовало молчать. Я просто не в себе.

— А если девочка страдает? — воскликнула Стефани.

— Да пойми ты, Алида может рассказать родителям, что ты задаешь странные вопросы. А если Лайл Девлин действительно опасен? Обещай, что ты не…

К ним заглянул доктор Вайс.

— Эмма, если вы подпишите заявление, вас выпишут прямо сейчас.

— Отлично! — обрадовалась Эмма.

— Есть кому вас забрать?

— Я отвезу ее домой, — сказала Стефани.

— Спасибо, Стефи, — поблагодарила ее Эмма.

Когда доктор Вайс ушел, Стефани помогла Эмме встать и надеть платье — оно было грязное, в пятнах крови.

— Приедем домой и все выстираем, — пообещала Стефани. Она причесала Эмму, чуть-чуть подрумянила ее бледные щеки.

— Ну что ж, — сказала Стефани, забрав сумочку Эммы и ее сине-зеленый плащ, — поехали.

Эмма послушно уселась в кресло, и Стефани покатила ее к двери. Юный полицейский, дежуривший при входе в отделение «скорой помощи», увидев их, вскочил. Стефани протянула ему заявление на выписку.

— Мне надо связаться с начальством, получить инструкции, — сказал он и, переговорив по рации, сообщил: — Я вас провожу. А потом раз в час будет заезжать патруль.

— Отлично! — сказала Эмма. — Спасибо.

Они проехали мимо лаборатории и приемного покоя. А когда въехали в вестибюль, Эмма воскликнула:

— Дэвид!

У лифта стоял Дэвид — в руках у него был поднос с кофе.

Дэвид обернулся и с тревогой посмотрел на Эмму. Двери лифта медленно открылись, но он, поставив поднос на столик, кинулся к Эмме.

Полицейский достал дубинку.

— Прошу прощения, вы знаете этого человека? — строго спросил он Эмму.

Эмма увидела Дэвида, и вся ее обида испарилась.

— Это мой муж, — ответила она. — Дэвид, что ты здесь делаешь? Полиция тебя обыскалась.

— Ищет? А что стряслось?

— Меня чуть не столкнули под поезд, — сердито буркнула Эмма.

— Что? — воскликнул он. — О господи! — Он сжал руки Эммы так крепко, что она поморщилась.

— Тот же самый тип в лыжном шлеме. Я стояла на платформе, а он подкрался сзади. Меня спас мальчик на скейтборде. Я пыталась с тобой связаться, но ты не подходил к телефону.

Полицейский что-то говорил в рацию.

— Ты цела? Ребенок цел?

— С ними обоими все в порядке, — холодно сказала Стефани. — Я везу Эмму домой.

— Это моя вина, — сказал Дэвид. — Я не должен был тебя отпускать. Я должен был быть с тобой. — На него было больно смотреть. — Кто же тебя преследует?

— Не знаю, — вздохнула Эмма. — А что ты делаешь в больнице?

Он взъерошил волосы.

— Я здесь уже несколько часов. Маме стало хуже. Берди позвонила и сказала, что маме трудно дышать.

— Только этого не хватало! — обеспокоенно воскликнула Эмма. — Как она?

— Состояние стабилизировалось. Но врачам пришлось повозиться. Я вышел за кофе для Берди.

— Сэр, я получил приказ сопроводить вас в участок, — сказал полицейский. — Немедленно.

— Это какое-то недоразумение, — вскинулась Эмма. — Мой муж все это время находился в больнице.

— В полиции разберутся. Сэр, прошу вас следовать за мной.

— Вы хотите меня арестовать? — возмутился Дэвид.

— Если придется, — ответил полицейский. — Идемте, сэр.

Дэвид затравленно посмотрел на Эмму:

— Извини, Эм.

Он протянул к ней руку, но полицейский уже вел его к выходу.

— Стефи, это какая-то ужасная ошибка, — расстроенно сказала Эмма.

— Поехали, — ответила Стефани. — Полиция разберется. А нам в больнице торчать нечего.