7

У профессора с утра побаливала голова, он был хмур. Большие, покрытые возрастными пятнами руки он сложил на столе, глаза глядели то на бумаги, то мимо Котиля, сидевшего в кресле по другую сторону стола.

— Я знаю, что это всё не просто так, поэтому не врите мне.

Котиль посмотрел профессору в глаза. Тот поднялся и отвернулся к окну, опустив руку в карман белоснежного халата.

— Мы спасли вам жизнь, — медленно проговорил он, не поворачиваясь.

— А стоило ли, профессор?

Тот обернулся, укоризненно взглянул на посетителя и снова сел.

— Вы так легкомысленно относитесь к собственной жизни! — повысил он голос. — Конечно, стоило! В любом случае — стоило!

— Так что же со мной? Это какой-то эксперимент?

— Я не имею права говорить об этом.

— Я подопытный кролик?

— Я уже говорил — вы были обречены. Слишком сильное отравление, ничего сделать было нельзя.

— Но что-то же вы сделали?

— Мы спасли вас. Мы можем поддерживать вашу жизнь и дальше.

— Каким образом?

— Вы должны лечь к нам в институт.

— Я не хочу никуда ложиться! Скажите, что со мной, как мне жить дальше?!

Профессор помолчал, глубоко задумавшись, затем тихо произнес:

— Подробно я говорить не могу… так, в двух словах, но всё должно остаться между нами. Я постараюсь вам помочь. У вас были сильное отравление, эта гадость, проникнув в кровь, поразила все организм. Жизнь при такой стадии… Было два пути: или умереть, или… Поменять вашу сущность.

— Что это значит?

— Приспособиться, изменить основу жизнедеятельности организма. На молекулярном уровне. Теперь для вас основа жизни — не кислород, не гемоглобин в крови, а углеводороды. Для дыхания вам нужен не чистый воздух, а смесь с газами — угарным, метаном. Для питья чистая вода не подойдет — раствор нефти, мазута, бензина. Вам придётся жить в новом мире — мире экологической катастрофы, загрязнения. Без этого вы будете слабеть, вам будет плохо. С избытком же углеводородов вы, наоборот, станете сильнее, жизнеспособнее, процессы в организме ускорятся, обмен веществ ускорится, мышцы получат дополнительный тонус, органы чувств обострятся. Это примерно как у обычного человека, который подышит кислородом или примет наркотик. Но злоупотреблять этим не стоит — бурные процессы, принося сиюминутную выгоду, станут отбирать жизнь. Вы быстрее состаритесь.

— Чёрт возьми…

— Поэтому вам будет лучше у нас. Мы обеспечим благоприятный режим….

— Дадите немного подышать дымком… Мне тридцать пять, профессор! У меня жена, у нас скоро будет ребенок!

Профессор озабоченно взглянул на него. В его умных глазах Котиль уловил жалость, боль, или это только показалось ему? Несколько минут они молчали. Котиль не стал спрашивать, не торопил события, хотя ему не терпелось разрешить неопределенность, повисшую в воздухе.

— Всё, что я вам сказал, не должна знать ни одна живая душа.

— Конечно, я буду тайным уродом. Об этом не узнает никто! Стоит только взглянуть на меня…

— Вам лучше остаться у нас.

— Скажите, это можно вылечить? Можно вернуть мне нормальный цвет кожи, по крайней мере?

— На данный момент… Но если вы останетесь…

— Понятно. Я буду темнеть всё больше? Что вообще будет дальше?

— Этого не знает никто.

Помолчав, уперев тяжёлый взгляд в пол, Котиль спросил:

— Что с ребенком, который родится?

Профессор тяжело вздохнул, нервными пальцами взял карандаш и постучал им о стол.

— В этом тоже для вас мало хорошего…

— Говорите, чего уж там.

— Какой срок у жены?

— Маленький. Все произошло после моего так сказать выздоровления.

— Он может родиться таким же, как вы. Если не хуже.

— Господи!.. — Котиль обхватил голову и сжал ее до боли. — А жена?..

— Есть вероятность, что и с женой тоже не всё будет в порядке.

Загрузка...