Глава 13

Диана отнесла в палатку и стол, и стулья, затем поспешила укрыться в своей квартире. Трясущимися руками она поставила воду, чтобы заварить чай и заставила себя проверить экзаменационную работу Сисси.

Закончив проверку, она откинулась на спинку стула, подумав, что, по меньшей мере, одно это оправдывает лето девушка сдала экзамен по английскому на «хорошо». Диана хотела бы поскорее сообщить ей хорошие новости, но не собиралась даже подходить к главному дому. У нее не хватало смелости и позвонить туда. Только Бог знает, как бы ее теперь там приняли.

Экзамен был сдан, ее летняя миссия была окончена. Ей нечего тут делать. Нечего, кроме как думать несправедливых обвинениях Дэвида и пытаться не плакать. Она любила его больше, чем кого-либо в своей жизни, и он разбил ее сердце, выказав презрение в ответ на ее чувство.

Начало вечереть, когда раздался громкий стук в дверь Вошла Эбби, лицо ее горело от возбуждения Диана соскочила со стула, откуда она с беспокойством наблюдала за домом Эбби, что происходит?

Пожилая женщина закатила глаза.

Мы пытались понять, но разобрать ничего не возможно. Там столько крика

—Они ссорятся?

— Еще как! И бедная Сисси, свернувшись в клубок как мышка сидит между ними

Диана застонала

— Что происходит?

— Я не знаю. Но если этой ночью на них не обрушится крыша, я буду крайне удивлена.

Эбби хотела улыбнуться, но видно было, что серьезность происходящего угнетает ее.

— У вас есть хоть малейшее представление о том, почему Уолтер и Гленда приехали сюда именно сейчас?

— Они говорят, что получили приглашение на день рождения Сисси! Можете такое вообразить? Им показалось, что оно от Эвелин, и они подумали: если она отбросила свою гордость и пригласила их, значит, можно привезти девушке подарок. Они не собирались оставаться надолго.

— Но Эвелин не посылала им приглашения. Я сама помогала их писать.

Она умолкла.

— О, Эбби! Вам не кажется…

— Как раз об этом я и думаю.

— Так вот почему она была такой возбужден ной! Сисси втайне от всех решилась послать им приглашение. Готова спорить, она думала, что если соберет их вместе, то наступит примирение.

Эбби решительно закивала головой.

— Но если это сделала Сисси, то она еще не призналась. Дэвид, кажется, думает, что это сделали вы. Я слышала, как несколько раз упоминалось ваше имя.

Диана закрыла глаза, борясь с подступающими слезами.

— Ну если он хочет обвинить меня, это его дело. Пусть это облегчит участь Сисси, я не буду пытаться разуверять его. Ради него не стоит и пытаться.

Эбби проницательно посмотрела на нее.

— Ради него не стоит! Не сдавайся, дитя. Ты завела его так далеко. Он вернется.

Диана покачала головой.

— На этот раз нет.

— Почему ты так говоришь? Что случилось? Диане вспомнились его слова, причинившие ей

такую сильную боль. И она знала, почему он сказал их.

— Эбби, как вы считаете, он все еще влюблен в Гленду?

Эбби прищурила глаза.

— Значит, вы все об этом знаете?

Диана кивнула. Она надеялась, что Эбби с готовностью ответит ей: «Конечно нет». Но старая женщина так не сказала.

— Кто знает? Он так скрытен. Я не думаю, что он ее еще любит. Это было так давно.

— Но вы не уверены…

— Я знаю только одно — однажды он ее любил. Но она ему не пара. И он это понимает.

Диана получила ответ. Но это она и сама знала. Она прочитала это по лицу Дэвида, когда он увидел Гленду. Она владела его сердцем. Она вытеснит любую возможность новой, едва расцветшей любви. Никто не сможет противостоять ей.

— Сейчас надо выждать, — сказала Эбби сочувственно. — Он еще в ярости. Но потом он вернется. Вот увидите.

Но у Дианы не было намерения выжидать. Он не хотел, чтобы она вошла в его жизнь, и никогда не захочет. Что ж, она полна решимости пойти навстречу его желаниям. Когда ушла Эбби, Диана десятки раз подходила к окну. Снаружи дом выглядел спокойным, но что там внутри? За этими толстыми каменными стенами? Лучше не представлять. Часов в десять вечера привратник вышел из дома, чтобы вытащить из «мерседеса» чемодан. Когда в двенадцать Диана пошла спать, автомобиль все еще стоя под портиком.

Проснувшись, она увидела, что день обещает стать прекрасным. Вчерашний дождик оживил век природу, и можно было предполагать, что и вечер не подкачает. Диана подумала, что вечеринка состоится, несмотря на последний поворот событий. В помещениях для слуг раздавались голоса, люди снова ли на лужайке вокруг палатки.

Она подошла к гардеробу и вытащила свои сумки. Конечно, ей хотелось остаться, но теперь об этом не могло быть и речи. С ноющим сердцем она начал; складывать свою одежду. Удивительно, почему он; не сделала этого еще прошлым вечером. Может быть, она втайне надеялась, что Эбби права, и Дэвид вернется, извинится, поговорит с ней, и все между ними уладится.

Но он не пришел. Значит, пора уезжать отсюда возвращаться к реальности и продолжать жить дальше.

Она отнесла в автомобиль уже две сумки, когда к ней подбежала Сисси.

— Привет, что вы делаете?

Диана не могла поднять на нее глаз.

— Я не люблю откладывать все на последним минуту. О, прости! С днем рождения, дорогая.

— Спасибо. Я не могу поверить, что мне стукнуло шестнадцать!

— Это переходный возраст. — Диана подмигнула ей. — Да, кстати, я проверила твою экзаменационную работу. Ты получила «хорошо».

— «Хорошо»! — Сисси откинула голову паза, и рассмеялась. — Теперь день стал совсем превосходным. Спасибо, мисс Уайт. Вы были великолепны.

— А как дела у вас? В доме, я имею в виду. Сисси состроила гримасу.

— Спокойнее, чем прошлой ночью.

— Это ты послала приглашение? Сисси опустила глаза и кивнула.

— Я подумала, что уже достаточно вражды. Я хотела, чтобы на моем дне рождения собралась вся семья.

Она с беспокойством посмотрела в сторону дома.

— Я не ожидала, что воссоединение семьи легкое дело, но мне и в голову не приходило, что все будет так сложно! Меня отослали спать в двенадцать, а сами они все еще ссорились.

Она утомленно вздохнула.

— Все, что я хотела… Ну, наша семья раньше была такой большой и счастливой, как ваша, и я подумала, почему бы ей не стать такой сейчас. Сегодня ситуация чуть улучшилась. По меньшей мере, они согласились отложить разборку, пока не закончится вечеринка. Но я в сложном положении.

— Почему?

— Мм. Я не собиралась говорить, кто послал приглашение, но дядя Дэвид почему-то думает, что это сделали вы. Я почти три часа не признавалась в этом. Извините меня.

— Не извиняйся. Неважно, что Дэвид говорит или думает обо мне. И еще — не позволяй ему запугивать тебя. Ты все сделала из благородных намерений и действовала по доброте сердечной.

— Именно это и сказал мистер Торндайк.

— Эммет? Он здесь?

— Ага. Он приехал рано утром.

Диана увидела благодарность на лице девушки, когда она упомянула о поддержке Эммета.

— Я считаю, в конце концов, он не такой уж плохой парень, — продолжила Сисси. — Да вы же не знаете самую большую новость — я не вернусь в Фервью в сентябре.

— Что?!

— Моя мама хочет, чтобы я осталась дома и помогала ей приспособиться к новой семейной жизни. Я буду ходить в школу в Нью-Йорке в нескольких кварталах от нашей квартиры.

— Вот это да!

Диана начала улыбаться. Как умно поступила Эвелин, приняв такое блестящее решение.

— Я буду скучать о тебе, малышка. Фервью без тебя уже не будет для меня таким.

— Я уверена, он выживет. Ну, я пошла. Пора делать прическу. Увидимся вечером, мисс Уайт.

Диана с улыбкой помахала ей вслед, понимая, что, вероятно, видит Сисси в последний раз.

Она провозилась с вещами дольше, чем предполагала. Их накопилось за лето слишком много. К тому же она хотела подъехать в город, чтобы забрать у ювелира подарок для Сисси. Она заказала серебряную цепочку и брелок в виде кита, чтобы подарок напоминал Сисси о ее работе над романом «Моби Дик, или Белый кит». Она оставит подарок на кухонном столе вместе с запиской, в которой извинится за поспешный отъезд.

Вернувшись с подарком из города, Диана выглянула в окно и увидела, как из дома выходят Дэвид и Гленда. Оба уже одеты для приема. Дэвид был в официальном черном костюме, Гленда в воздушном, как шампанское, шелковом платье. Диана и не знала, что так поздно. Ей следовало уехать несколько часов назад.

Она тревожно наблюдала, как они спускаются по ступенькам. Гленда смотрела на Дэвида и что-то оживленно говорила, ее прекрасное лицо светилось улыбкой. Дэвид все время смеялся.

Они остановились у «мерседеса», чтобы достать шаль. Дэвид взял ее из рук Гленды и заботливо закутал ей плечи. Затем они продолжали неторопливую прогулку, не замечая последних лихорадочных приготовлений к вечеринке.

Диане показалось, что ее режут на куски. Сколько раз эти двое гуляли здесь, когда были юными и влюбленными друг в друга? Кто сказал, что они не любят друг друга и сегодня? Может быть, Гленда поняла, что ошиблась, предпочтя старшего брата. Может быть, об этом она и говорит сейчас Дэвиду.

Внезапно Диана испугалась за Дэвида, испугалась того, что может разразиться новый скандал, хуже предыдущего. Каким бы скрытным и сдержанным Дэвид ни выказал себя за последние годы, он будет в центре внимания всей прессы, если отнимет у брата жену. Сага о семье Прескоттов будет иметь продолжение. Можно только представить, сколько статей в прессе посвятят подобному событию.

Но она ничего не может изменить. Дэвид взрослый человек, обладающий собственной волей. Если ему нужна Гленда, ему явно безразличны последствия своего поведения. А сейчас Диане следует подумать, как лучше уехать, не привлекая всеобщего внимания.

Несмотря на растущее беспокойство, она не отходила от окна. Во двор въезжали автомобили, из них выходили элегантно одетые люди.

Начал играть оркестр, сначала громко, потом тише, сквозь музыку слышались смех и разговоры.

В какое-то мгновение она явно различила голос Дэвида. Всматриваясь в толпу гостей, она отыскала его глазами. Он выглядел любезным хозяином, совсем не похожим на того человека, с которым она познакомилась семь недель назад! Он был неотразим в темном вечернем костюме — высокий, стройный, уверенный в себе. А почему нет? Гленда, женщина, которую он избрал много лет тому назад, вернулась в его жизнь снова и улыбалась, стоя в нескольких шагах от него.

Больше Диана не могла этого выдержать. Она знала, что должна будет делать, и сделает это немедленно.

Некоторое время спустя Диана мчалась по Океанской Авеню так, словно ее преследовали…

Последний раз, когда Диана звонила Скипу, он упаковывал свои вещи, собираясь в туристическую поездку. Это было четыре дня назад, поэтому Диана не удивилась, что в фермерском доме пусто, когда подъехала к нему.

Она перенесла сумки в гостиную и опустилась на стул, обводя взглядом тихую комнату. Диана не предупредила Скипа, что работа окончится на неделю раньше. Ей не хотелось, чтобы он менял свои планы и дожидался ее приезда. Но теперь пожалела об этом — как кстати было бы сильное дружеское плечо!

Она уехала отсюда, думая, что не нуждается в семейной заботе, но это была ошибка. Независимость того не стоила. Семья помогла ей пережить много бурь. Даже глупые встречи с незнакомыми молодыми людьми после ее разрыва с Роном, и те в какой-то степени отвлекли ее, заставляя одеваться, причесываться, следить за собой, удерживая от депрессии. Познакомившись с Прескоттами, теперь она знала, какое это счастье — иметь семью, которая так заботилась о ней. Самое ужасное — остаться в жизни одной.

Она вспомнила, что первым делом попросила установить телефон в своем домике, потому что сразу хотела слышать знакомые и любящие голоса. Она звонила всем раз или два в неделю все лето: братьям, невесткам, детям, дядям. На телефон уходила большая часть ее денег. Диане внезапно захотелось позвонить сейчас Энди или Марку, чтобы они знали, что она вернулась. Но было уже поздно.

Она беспокойно ходила взад и вперед, думая, что к этому времени вечеринка в «Убежище среди скал» давно закончилась, и все узнали, что она уехала. Она надеялась, что они не слишком рассердятся. Завтра она им позвонит и попрощается с ними должным образом.

Так она и ходила, из столовой на кухню, включая свет то там, то здесь. Ведь в этих стенах, среди портретов, безделушек, мебели — а среди них Диана росла — должна же она найти успокоение.

Но повсюду ее ожидало одиночество. Сегодня ночью все выглядело непривычным. Она не ощущала себя дома.

Она поднялась по лестнице в свою старую комнату на пределе сил, мечтая добраться до постели, но, уже закутавшись в одеяло, поняла, что не уснет. Ум и сердце ее были переполнены «Убежищем среди скал», там она чувствовала себя как дома. Но не из-за поместья. Там был Дэвид. Она знала, что ей будет везде хорошо, где он будет.

Почему я так сделала? Она спрашивала себя, глядя в темный потолок. Почему сбежала из Нью-порта? Ее возмутило недоверие к ней? Принесла ли ей боль его слепая одержимость Глендой? Она боялась услышать слова: «Извини, Диана, было весело, но…»

Да, призналась она себе, против нее объединилось все это вместе.

Нельзя сказать, что бегство принесло ей облегчение. Боль не оставляла ее и дома, и, как она предполагала, придется ей очень туго: никогда она еще не испытывала таких сильных душевных страданий. Но в Ньюпорте ей пришлось бы еще хуже. Так она хоть пощадила свою гордость.

А вообще-то сожалеть о чем-либо было слишком поздно. Что сделано, то сделано. Дэвид отошел в прошлое, стал его частью, как она и предполагала.

Сейчас следует поразмыслить над тем, что делать с разбитой жизнью.

На следующее утро Диана проснулась поздно — во входную дверь кто-то звонил. Она выпрыгнула из постели и набросила на себя халат, думая, что один из братьев, проезжая мимо дома по дороге в церковь, заметил ее автомобиль.

Выглянув в окно, вместо братьев она увидела незнакомца в униформе. На дороге стоял фургон поставщика цветов. Она вытерла размазовшуюся тушь для ресниц и открыла дверь.

— Срочная доставка для мисс Уайт.

— Спасибо.

Она взяла длинную белую коробку и повернулась к дому.

— Мадам? Подождите минутку…

С веселым любопытством она смотрела за тем, как посыльный пошел к своему фургону. Вернулся он с пятью одинаковыми коробками.

— Вы уверены, что все это…

— Да, мадам.

В полном изумлении она помахала ему рукой на прощание и вернулась в прихожую, где на полу стояли таинственные коробки. Осторожно и боязливо Диана сняла крышку с первой коробки. Внутри на зеленой подкладке лежала дюжина великолепных, на длинных стебельках, красных роз. Карточка с именем отправителя была лаконичной — там просто значилось «Дэвид». Ее глаза сразу наполнились слезами.

Она открыла вторую коробку и обнаружила в ней еще дюжину красных роз, за ней последовала третья, четвертая коробка, пока, наконец, шесть дюжин дивных цветов наполнили воздух неповторимым ароматом. Она села на пол среди этого великолепия и, крепко охватив себя руками, подавила рыдание. Почему Дэвид не мог порвать с ней? Зачем продлевать ее страдания? Неужели он думает, что цветы усмирят боль обмана? Неужели он считает, что может утешить ее подарком?

Она подняла с пола несколько бархатных бутонов и, дрожа, вдохнула их аромат. До этого Диана никогда не видела столько прекрасных цветов в одном месте. Только на похоронах. Какой подходящий подарок, подумала она, не утирая со щеки слезы. Как превосходно вписывается в похороны их отношений!

Боясь, что вот-вот сорвется, она собрала розы и отнесла их на кухню. Лучше всего заняться делом, подумала она, разыскивая в буфете самую большую вазу. Но занималась поисками она автоматически, мысли ее кружились вокруг происшедшей вечеринки.

Как она ни старалась, ее преследовал образ Дэвида — разговаривающего со своими гостями, держащего Гленду за руку. Он выглядел довольным — словно приехал домой с женщиной, любить которую ему было определено самой судьбой. Даже на расстоянии она видела свершившиеся в нем перемены. К нему вернулось что-то от его прежней юношеской открытости и очарования, в лице читалось предвкушение чего-то чудесного, что должно было вот-вот свершиться.

Диана поставила вазу посреди стола в гостиной и остановилась, глядя на цветы невидящим взором. Никто не мог бы побороть Гленду, и меньше всего скромная преподавательница колледжа, одним летом промелькнувшая в жизни Дэвида. Гленда была идеалом его юности, идеалом, которым он был буквально одержим.

Если бы она знала, против кого поднялась, может быть, пожалела свое сердце. Но, увы! Она увлеклась тем, что ее окружало, позволила себя опалить страстью Дэвида, понадеялась на свой вечный оптимизм. И теперь платит за это. Неужели такая наука не пойдет ей впрок?

Она возвращалась на кухню, чтобы наполнить водой еще одну вазу, когда дом вдруг начал дрожать от сильного шума. Диана в испуге остановилась, но шум все усиливался. Вскоре он стал громовым, в окнах задрожали стекла и задребезжали чашки на полках.

— Господи, что происходит? — прошептала она.

Подбежав к входной двери, чтобы увидеть, что случилось, она была отброшена назад порывом ветра, смешанного с песком. Тогда Диана подбежала к окну — и остолбенела. На лужайке перед домом сна увидела маленький вертолет, лопасти которого, сбавляя обороты, еще разрезали солнечный августовский воздух. Л

Затем она заметила высокого мужчину с волосами цвета воронова крыла, и день для нее вспыхнул ослепительно ярким светом. Дэвид спустился на лужайку и без малейшего колебания направился к входной двери. Он только бросил беглый взгляд на адрес, затем позвонил в дверь.

Диана облокотилась на стену, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Что делать? Что сказать? Но вся она была в таком смятении, что не могла думать. Она сумела лишь открыть дверь, увидев дорогое, высокомерное, загорелое лицо — самое чудесное, которое она когда-либо знала. Дэвид.

Сначала он тоже ничего не сказал, только сурово смотрел на нее. Его плечи поднимались и опускались от сердитого дыхания. Затем она услышала:

— Диана, черт возьми, как тебе самой кажется, что ты делаешь?

Девушка отступила назад.

— Ну, здравствуй!

Он отмахнулся и вошел в прихожую.

— Что за трюк ты выкинула прошлой ночью? Очень драматично!

Эти слова уязвили ее и вернули к жизни.

— Действительно? Я и не думала, что ты заметишь.

Она вызывающе подняла голову, даже не осознавая, что стоит босиком, в ночной рубашке и халате, и волосы у нее еще не причесаны.

Да и Дэвид был не лучше. Похоже, что он не побрился, был в своих потрепанных джинсах и простой футболке, сильно напоминая того мужчину, с которым она встретилась семь недель назад у ворот «Убежища среди скал». Тот мужчина грубил ей, командовал даже тогда, когда слезоточивый газ сделал его совершенно беспомощным.

— А что ты имеешь в виду? Что я не заметил? Все заметили! У тебя стальные нервы, в этом я убедился. Ты бросила меня на мели на этой вечеринке, оставив одного.

Голос у него охрип, и когда Диана посмотрела ему в глаза, у нее появилось странное ощущение, что сейчас он безоружен еще в большей степени, чем тогда, когда она направила на него слезоточивый газ.

— Дэвид, почему ты здесь? — спросила она прямо.

Он отвел взгляд в сторону, Диане показалось, что на лице его мелькнуло разочарование. Неужели Эбби была права, говоря, что Дэвид вернется? Неужели это означает, что его цветы — это не смерть их любви, а начало новой жизни?

Внезапно он схватил ее за руки, причинив ей боль.

— Ди, ты должна вернуться со мной. Она широко раскрыла глаза.

— Зачем? В «Убежище среди скал» что-то не так?

— Да все, потому что теперь тебя там нет. Затем он притянул ее к себе и поцеловал с таким неистовством, что она затрепетала вся, до кончиков ногтей.

— Ди, мы должны поговорить, — прошептал он, когда наконец поднял голову.

Побледневшая, обессиленная, как тряпичная кукла, она кивнула, мимоходом подивившись, как улетучился ее гнев.

— Давай выйдем из дома, — предложила она, беря его за руку.

Они вышли на крыльцо и сели. Он не отпускал ее Руку.

— Прежде всего, — начал он, — я должен извиниться за все, что раньше говорил или сделал, чтобы обидеть тебя. Этим летом я побывал в аду. — Он горько рассмеялся. — Все не могу поверить тому, как я обращался с тобой первый раз, когда мы встретились. Каким напыщенным…

— Дэвид, пожалуйста. Это дело прошлое. Он кивнул, соглашаясь.

— Ди, это так. Но я все же обязан извиниться. И за другое тоже. За то, что я постоянно обрывал тебя, когда ты старалась помочь, и за тот день в конюшне, когда обвинил тебя в том, что ты пригласила Уолтера, и за все то, что я там наговорил.

Он посмотрел в сторону, его глаза сощурились, словно от боли.

Несмотря на его явное раскаяние, она все еще оставалась мрачной.

— Да, ты в самом деле превзошел тогда себя. Хотя, как я думаю, у тебя было достаточно причин подозревать именно меня, — призналась она, чуть смягчившись. — Ведь я разговаривала с тобой о вечеринке, я рассылала приглашения. Твое предположение было логичным.

Он не отрывал глаз от ее лица, явно пытаясь определить меру ее искренности. Затем оно изменилось.

— Господи, какая ты красивая! — невпопад выпалил он. — Диана покраснела до корней волос от этого неожиданного комплимента. Затем его губы напряглись в сложной гримасе. — То, что ты ушла из моей жизни, равносильно смерти. — Вздрогнув, Диана опустила голову на его плечо. — Со мной столько всего произошло этим летом, — объяснил он, гладя ее волосы, — и я всегда отставал на два шага, пытаясь осознать эти перемены и приспособиться к ним. Тем не менее мне это удавалось, хотя на это уходило несколько дней. Я всегда возвращался. Не так ли? — Диана подняла голову и задумчиво кивнула. — Самым большим потрясением для меня стало появление Уолтера и Гленды. Внутри у меня произошло как бы короткое замыкание.

— Это потому, что ты слишком долго позволял проблемам оставаться нерешенными. Мои братья могут сводить меня с ума, но мне нравится в них одно: они заставляют меня высказать все о моих проблемах, я могу плакать, кричать, но должна выложить все под чистую.

— Ты права. Нам с Уолтером давно следовало это сделать.

— Я всегда права. Теперь ты это понял? — Слабая улыбка осветила его красивое лицо. Они тихо посидели минуту, прислушиваясь к наступившей тишине. — Дэвид? — спросила она наконец. — Почему ты не пришел ко мне в домик вчера и не сказал все это?

Он нахмурился.

— Я считал, что ты не захочешь говорить со мной.

Он повернулся, чтобы она увидела его глаза и улыбку в них.

— Я отважился заглянуть к тебе днем, но тебя не было. Тогда я решил подождать до вечеринки. Приготовился пленить тебя и добиться прощения, увлечь тебя своими чарами и комплиментами… — Он умолк, и лицо его снова омрачилось. — Зачем ты это сделала, Ди? Почему уехала?

Внезапно Диана поняла, как все изменилось. Теперь Дэвид был инициатором разговора и пытался помириться с ней. Действительно, столько перемен за последние несколько недель.

Ты решила, что с тебя хватит? Ты сдалась? — продолжал он с суровым выражением лица, готовый услышать все самое худшее.

Она с трудом подняла голову и выдавила:

— Это… это из-за Гленды.

Какое-то мгновение Дэвид сидел молча, затем, повысив голос, спросил:

— Что?

— Хорошо. Я понимаю, — сказала она, сжимая ему руку. — Тебе не надо больше притворяться.

Я все о ней знаю. Я видела семейные альбомы. Я читала газетные вырезки. Я знаю, как сильно ты ее любил и как страдал, когда она оставила тебя ради Уолтера. — Ей снова стало больно. — Я также знаю, что именно она стала побудительной причиной твоих успехов. Ты сколотил свое состояние, чтобы произвести на нее впечатление и показать, что она потеряла. Именно из-за нее ты перестал увлекаться другими женщинами.

Дэвид взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Но я уже увлекся другой женщиной.

— Разве?

Дыхание у нее стало пропадать. Глаза у него сощурились.

— Продолжай. Что еще ты знаешь обо мне и Гленде? Я умираю от желания услышать об этом.

Она опустила глаза.

— Для меня совершенно очевидно, что ты без ума от нее. Если бы ты мог видеть свое лицо, когда она и Уолтер приехали, то понял бы, что я имею в виду.

Он отпустил ее и подался вперед, опершись локтями о колени.

— Бога ради, Ди! Эти двое обманули меня, унизили. Они исковеркали мне жизнь. И внезапно после тринадцатилетней холодной войны появились у меня перед глазами. Ты, возможно, и увидела что-то в моем лице, но, поверь мне, это было лишь желание искалечить их.

— Но… но я видела, как ты гулял с ней на следующий день.

Он горько рассмеялся.

— А ты слышала наш разговор?

— Нет, но ты, безусловно, выглядел счастливым и довольным.

Горло у нее сжалось, и говорить становилось все труднее.

— Снова правильно, мисс Всезнайка! Но это было только потому, что я наконец высказал то, что у меня накопилось к ней и к моему брату, — то, чего я не мог бы сказать даже месяц назад. Я почувствовал себя освобожденным, выпущенным на волю.

— И это все? — Да.

— Итак, вы помирились.

— Я не совсем в этом уверен. Они извинились передо мной и Эвелин, что нас слегка шокировало, и Уолтер пригласил меня в Мэйплкрофт. Возможно, мы проявили вежливость ради Сисси. Я не знаю. Время покажет. — Он помолчал, и веселые искорки появились в его глазах. — Значит, ты думаешь, что все эти годы я томился по жене моего брата?

— Да.

Диана, отвернувшись, нервно прикусила губу.

— Хорошо. Я допускаю, что она оказывала на меня определенное воздействие. Я был обижен и чертовски зол, когда мы порвали друг с другом. Я ожесточился и признавал лишь ничего не значившие короткие любовные связи. Но это продолжалось недолго и быстро закончилось. К несчастью, в представлениях многих людей моя репутация не изменилась. Но, честно говоря, я уже давно стал другим. Конечно, я скрывал от посторонних свое истинное лицо. Гленда была лишь частью случившегося, совсем маленькой частью. Я просто достиг точки, когда никого не хотел подпускать близко к себе. Но в любом случае я не хочу, чтобы ты думала, будто отступила на второй план перед призраком моего прошлого. Я переболел Глендой много лет назад, в моей душе не осталось места для нее.

— Но откуда мне знать? Ты же никогда не говорил мне. Ты вообще отказывался говорить о ней.

Он расстроенно вздохнул.

— Я знаю, но надеялся, что ты поймешь. О своей личной жизни я прекратил разговоры много лет назад. В юности у меня было много эмоциональных встрясок, досталось мне и от репортеров, которые всегда перевирали мои слова. Но даже когда их передавали правильно, все равно было обидно видеть, что твоя личная жизнь становится достоянием гласности. Меня унижало, что мои чувства обсуждаются всяким и каждым. Вскоре я начал чувствовать злость, когда кто-нибудь спрашивал меня об этом. Наверное, в итоге я превратился в отвратительного человека и не понимал этого до тех пор, пока моя агрессивность не стала причиной непонимания, возникшего между нами. Я больше никогда не буду замыкаться. Обещаю тебе. Эй! — Он поднял ее подбородок. — Если ты думала, что я тоскую по Гленде, то что, по твоему мнению, происходило между тобой и мной?

— Не знаю. Временами я хотела верить, что это настоящее чувство, но большей частью понимала, что у тебя не было намерений увлекаться всем сердцем. Ты сам мне так сказал, помнишь?

— Конечно.

— В таком случае я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым или обязанным мне чем-либо. Я большая девочка. И я справлюсь.

Она надеялась, что он не заметит, как дрожат ее губы.

Дэвид посмотрел на нее долгим спокойным взглядом.

— А как насчет пожизненного обязательства? С этим ты тоже справишься? — Диана открыла рот, но издала лишь какой-то глухой звук. — Ди, я люблю тебя! Я так сильно тебя люблю. Пожалуйста, не покидай меня снова!

Его голос дрожал от нежности и страстного желания. Внезапно она очутилась в его объятиях, и они прильнули друг к другу так, как если бы никогда и ни за что не хотели расставаться.

— Я так люблю тебя, Дэвид. Всегда буду любить.

Никогда раньше у нее не было случая произнести эти слова вслух, а сейчас, когда он представился, прилив счастья затопил ее.

Дэвид откинулся назад и сунул руку в карман своих джинсов, откуда достал голубую бархатную коробочку с кольцом. Ее взгляд затуманили слезы.

— Я собирался подарить тебе это прошлой ночью. Предвкушая это, я и выглядел таким счастливым вчера.

В его голосе прозвучала ирония.

Никогда еще Диана не видела его таким. Мальчишеский пыл, нежное очарование, спокойствие — все это из-за нее.

— Ты выйдешь за меня замуж, Ди? Пожалуйста, выйди за меня замуж и избавь меня от мук.

Она засмеялась и заплакала одновременно: неужели этот глупец хоть на минуту мог поверить, что она скажет «нет»?

— Да, я выйду за тебя замуж.

Он надел ей кольцо на палец и снова заключил в свои объятия.

— Ты сделала меня самым счастливым из всех людей. Я не тороплю тебя. Я знаю, ты пережила много горьких минут из-за неудавшейся свадьбы прошлым летом.

— Прошу прощения, но я готова поторопиться, если ты захочешь.

Она обвила его руками за шею так крепко, как только могла, упиваясь ароматом его волос, с восторгом чувствуя колючие небритые щеки.

— Правда?

— Конечно. Хотя у меня есть один вопрос: ты собираешься сохранить дом в Ньюпорте?

— Ты еще спрашиваешь?

Он развязал пояс на ее халатике, и рука его скользнула туда, куда ее тянуло.

Она пыталась сдержаться, потому что у них было еще много тем для разговора, но знала, что он тут же уловит ответную дрожь.

— Дэвид, ты не будешь возражать, если я буду преподавать и после того, как мы поженимся? Не здесь, в Фервью…

Она вынуждена была замолчать, мысли у нее смешались, дышать стало нечем.

— Продолжай, — шепнул он, целуя ее в ухо.

— Н-не здесь. В Ньюпорте. Я думаю… О, Дэвид…

Ее руки очутились в его волосах, губы их стали одним целым.

Когда наконец они разъединились, в голове у нее не осталось ни одной связной мысли. И когда он прошептал:

— Конечно, все, что ты скажешь, — она понятия не имела, с чем он соглашается.

— Я думаю, нам следует войти в дом, Ди, если твои соседи не придерживаются крайне либеральных взглядов.

Он улыбнулся, прикоснувшись легким поцелуем в уголок ее рта.

— Да, да, конечно.

Диана прильнула к нему, когда они поднялись с крыльца, но когда проходили через двери, она схватилась за косяк и обернулась.

— Дэвид, откуда взялся вертолет?

— Он ведь тебе понравился? Я готовил тебе сюрприз. Вертолет для поездок, для того, чтобы сократить время и посылать вместо себя других. Но поскольку я все же должен время от времени показываться в офисе, то я решил построить площадку для него в «Убежище среди скал». Как ты думаешь, найдется там место? Выберем его вместе.

— Я, — она начала смеяться, — я думаю, что не дождусь, когда вернусь.

— Мы можем добраться туда за час.

Он заглянул ей в глаза и озорно улыбнулся.

— Лучше за два часа, — сказал он, прижимая ее к себе.

Однако не успели его губы прикоснуться к ее, как они услышали шум подъезжающей машины. Затем еще одной.

Диана тяжело вздохнула.

— Нет, любимый. По-моему, мы не выберемся отсюда, по меньшей мере, в ближайшие три дня. Ты вот-вот познакомишься с моими братьями.

Загрузка...