Часть 4
Холм. Пробуждение Малыша
Если кто-то из попаданцев порой и мечтал о размеренной жизни вдали от цивилизации и людской суеты, то теперь на Холме отсутствовала разве что сама привычная по родному миру цивилизация. Суеты хватало вполне. Почти семьдесят человек, включая самих попаданцев, находились в постоянном движении, но отнюдь не броуновском. Каждый член общины четко знал свое дело и трудился со степенной сноровкой без ненужной суеты.
Руководство новой общиной осуществлялось малым Кругом, в который входили Потап, пять старшин и трое попаданцев. Кроме того воинское единоначалие лежало на плечах Потапа. И еще, Круг Кругом, но, что было важно для попаданцев, окончательное слово по планировке и благоустройству общины всегда было за ними. Таким образом, росы давали понять пришельцам, что не собираются подминать их под себя, и Холм всегда будет принадлежать первопоселенцам.
Да, Холм теперь следовало именовать именно с большой буквы, ибо пришло время дать имя новому поселению.
Несмотря на то, что мнение пришельцев было решающим, они понимали большую компетенцию росов и по большей части лишь соглашались на выдвинутые членами малого круга предложения. Однако и сами внесли существенные изменения в намеченные ранее планы строительства. Узнав, что для добротного дома сруб должен долгое время отстояться, в идеале не менее года, ребята предложили строить первые дома по уже опробованной ими технологии с жердяным каркасом. Оценив теплоемкость построенных попаданцами стен, росы согласились, что на первых порах такое жилище будет более практичным. Тем более, таким образом, освобождалось приличное количество бревен для строительства крепостной стены, о которой нужно было заботиться в первую очередь. А уж жерди-то заготовить не в пример легче. Десяток мужчин за день нарубили и привезли достаточное количество материала для будущих засыпных мазонок. Заодно очистили ближайшее к холму пространство от подлеска и лещины, что было важно в ожидании возможной осады.
Единственный сруб, который все же решили поставить, причем, не дожидаясь тепла, предназначался под баню. Пристроенная к дому попаданцев тесная помывочная, по понятным причинам не могла удовлетворить многократно выросшее население Холма. Да и попариться росы любили, что называется, с размахом. Сруб поставили вокруг обжиговой печи Михаила. Печь слегка реконструировали, приспособив под каменку. Не мудрствуя, перекрытие сделали в накат под небольшим уклоном, застелили ветками и камышом и засыпали оттаявшим под кострами грунтом. Не прошло и седмицы, как банька приняла первых посетителей. Не хватало заготовленных заранее веников. Но самые отчаянные использовали для веников сосновые ветки, предварительно хорошенько распарив их в горячей воде.
Одновременно со строительством бани по периметру будущей крепостной стены жгли отходы от лесозаготовки. В оттаявшей земле копали траншею метровой глубины под частокол. Таким же образом оттаивали землю под фундаменты будущих построек.
Возле бани копали колодец. Когда верхний полутораметровый слой грунта был пройден, начался перемешанный с галькой золотоносный песок. Опустившись еще на полтора метра, дошли до воды и уперлись в каменную плиту. Имеющимся в наличии инструментом долбить плиту не было возможности, да и неизвестно, какова ее толщина, потому пришлось ограничиться такой глубиной колодезного сруба. Колодец получился не более чем на полметра ниже дна оврага. А так как все лето овраг был сухой, существовала большая вероятность, что летом вода уйдет и из колодца. На собрании Круга обсудили перспективы водоснабжения Холма в случае осады. Без возражений решили копать второй колодец с другой стороны. Но и там существовала вероятность наткнуться на плиту. Возможное расширение границ крепостной стены однозначно не обсуждалось. Для этого не было ни времени, ни ресурсов. Да и не было столько народу, чтобы сдерживать осаду на большом периметре. Некоторое время обсуждали Насыпку плотины, перегораживающей овраг. Если его запрудить, то поднимется горизонт воды и в колодце, ведь баня и колодец находились на примыкающем к склону оврага периметре. Но все же решили оставить эту затею на будущее. Очень много времени и сил она требовала на свое осуществление при том, что не известно, задержит ли плотина воду. Слишком хороший был на дне галечный дренаж, по которому вода могла спокойно уйти под землей, не обращая внимания на плотину.
Перспективную, но не быстро осуществимую идею водоснабжения подал Михаил. Он знал, что росские кузнецы изготавливали ручные помпы для подачи воды на огороды. Корпуса отковывались из железа с добавкой серебристой водоросли, манжеты для поршней делали из кожи, трубы из меди. Самым трудозатратным было изготовление подающих воду труб. Но до резиновых шлангов местная цивилизация пока не доросла. Вот Михаил и высказал идею проложить под землей к озеру трубопровод, по которому в случае нужды с помощью помпы качать воду. А на возражение, что в земле трубу быстро изъест коррозия, он заявил, что медь для трубы можно сплавить с золотом. Благо, попаданцы еще летом натаскали приличную горку самородков. Ее по осени занесло мусором, а потом прикрыло снегом. Присутствующий в круге кузнец Прохор загорелся услышанной идеей, насел на Потапа, и через два дня груженая золотом повозка, на которой полозья предусмотрительно сменили на колеса, отправилась в Росскую равнину. Вместе с Прохором пришлось послать десяток сопровождения. Пока еще дорога была безопасной, но даже при наилучшем раскладе в обратный путь кузнец отправится не ранее, чем через три седмицы. Плюс у груженой повозки на обратную дорогу может уйти пару седмиц. К тому времени должно достаточно потеплеть, и из берлог повылезут хищные твари. И медведи в этом списке будут далеко не самые опасные. А в росских поселениях и так осталось мало народу, чтобы еще выделять дополнительный отряд сопровождения.
***
Когда восточная сторона холма почти полностью освободилась от снега, кто-то из росов заметил шевеление затыкающих нору Малыша сосенок. Весть о пробуждении тирана вмиг облетела Холм и его окрестности. Справедливо полагая, что монстр проснется от зимней спячки зверски голодным, возле норы свалили кучу свеже пойманной рыбы. Сверху рыбы положили тушу подстреленного с утра кабанчика.
Прошло не менее часа, а Малыш и не думал вылазить. Лишь изредка шевелились сосенки, указывая, что он либо уже проснулся, либо шевелится во сне. Но как проверить.
- А что, если Малыш ослаб настолько, что не может самостоятельно выбраться? – предположила Зоя.
- Ну, пойдем, поможем, - пожал плечами Михаил и направился к норе.
- Постой тут, бросил девушке Сергей и пошел за товарищем.
До сих пор ребята стояли вместе с любопытствующими росами шагах в двадцати от норы. Теперь, услышав об их намерении, Потап кивнул двоим вооруженным по случаю рогатинами мужчинам и вместе с ними пошел за попаданцами. К ним не преминули присоединится Ефрем и Славий.
- Вы бы лучше отошли, мужики, - с сомнением глянул на подошедших с ними росов Михаил, - а то звереныш не привык к такому скоплению народа. Еще испугается и не вылезет.
От слов, что ужасный тиран может испугаться, у росов округлились глаза. Но, переглянувшись, они все же сделали несколько шагов назад. Однако когда Михаил с Сергеем взялись за ветки и принялись дергать плотно закупорившие нору сосенки, напряглись в готовности защитить пришельцев от монстра.
- Как он так плотно закупорился? – удивился Михаил, пытаясь рывками вытянуть одну из сосенок.
Сергей лишь пожал плечами, помогая товарищу. Наконец они выдернули одно деревце. Далее пошло легче.
- Эй, Малыш, ты там живой? – заглянул в нору Сергей, когда вход был полностью освобожден. В следующее мгновение он едва успел отдернуть голову от стремительно высунувшегося и глухо щелкнувшего у него перед лицом чудовищного клюва. Упав от неожиданности на пятую точку, парень возмущенно крикнул: - Малыш, ты чего делаешь, придурок?
- Сережа! Отойдите от него! – испуганно закричала Зоя.
А Малыш уже высунул голову целиком и зловеще заклекотал. Огромный клюв снова распахнулся, и сообразительный Михаил метнул в него большого окуня. Звереныш захлопнул пасть и задумчиво притих.
- Мне кажется, или у него башка в два раза больше стала? – присмотрелся к Машиному питомцу Михаил и снова обратился к подошедшим росам: - Мужики, вы бы отошли, а то видите, он даже нас не узнает. Вон у него глаза какие мутные после спячки.
А Малыш, ощутив-таки вкус рыбы, принялся жадно ее заглатывать, приподнимая при этом голову кверху и нетерпеливо урча. Высунувшаяся вслед за головой шея показалась невероятно длинной, отчего монстр напоминал гигантского желторотого птенца, заглатывающего принесенную родителем пищу. Вот рыбина окончательно провалилась в изголодавшееся чрево, и звереныш снова требовательно заклекотал. Он водил вокруг мутным взглядом, словно определяясь с жертвой. Перепонки в ноздрях чувствительно трепетали, оценивая запахи на вкус. Он уже почти полностью выбрался наружу, когда в открытый клюв влетел следующий окунь. Вторую рыбину Малыш проглотил без лишних раздумий.
- Эй, куда ползешь? – стараясь направить все еще подслеповатого питомца к сваленной в кучу рыбе, Михаил шлепнул его очередным окунем по клюву.
Стремительный бросок черепахоголового монстра сбил парня с ног и, не окажись у того в руках рыбы, которую он машинально сунул в хищный клюв, столь панибратское отношение к проснувшемуся зверю могло закончиться до смертельного печально. Снова закричала Зоя. Росы подступили к монстру, направив в него рогатины. Но Михаил уже откатился в сторону и вскочил на ноги.
- Похоже, Малыш от голода ничего не соображает, - неожиданно спокойно оценил выходку питомца парень, отряхиваясь от налипшей во время падения грязи. – Да не тычте вы в него своими палками. Дайте ему спокойно пожрать.
Росы посмотрели на Михаила, как на умалишенного, но в очередной раз отступили.
- Малыш, держи еще рыбку, - теперь позвал звереныша Сергей и, будучи наготове, вовремя отпрянул в сторону, когда монстр кинулся за новой порцией.
Теперь Малыш оказался мордой перед кучей рыбы и кабаньей тушкой. Первым делом чудовищный клюв с жутким треском раздробил голову кабанчика и, перемолов в удобо проглатываемые куски, задрался кверху, позволяя тем провалиться в глотку. После этого питомец попаданцев на некоторое время затих, блаженно прикрыв глаза. У ребят появилась возможность спокойно оценить произошедшие с ним за зиму перемены.
Съеденная перед спячкой туша огромного зверя не пропала даром. Да, вероятно, и подкожные запасы израсходовались не впустую. За зиму Малыш вырос почти в два раза, и теперь его длина от кончика тупого клюва до кончика короткого черепашьего хвоста была не менее четырех с половиной метров. Но при этом он был невероятно худой. Этакий скелет, обтянутый кожей, которую покрывала клочковатая серая шерсть. Невероятным казался тот факт, что этот заморыш мог так стремительно двигаться. Да что там стремительно. Он в таком состоянии не должен был двигаться вообще. А тем более поднимать голову с таким массивным клювом.
- Хорошо, что здесь нет Машки, - неожиданно выдал Михаил.
- Почему? – удивленно воззрился на товарища Сергей.
- Она бы, как только увидела его такого, сразу полезла бы жалеть и гладить. И… В лучшем случае осталась бы без руки.
- Это точно, - кивнул Сергей, вспомнил, как клацнул мощный клюв Малыша перед его головой и передернул плечами.
- Смотри, Серый, - губы друга тронула легкая улыбка, - у него все еще висит Машкин бантик.
И действительно, в задней части черепашьей головы, где шерсть была самой длинной, виднелся вплетенный красный лоскуток. Эту полоску ткани Маша отрезала когда-то от своей износившейся футболки и завязала из нее смешной бантик на загривке у питомца. И теперь, увидев лоскуток, Михаил вдруг проникся необъяснимыми теплыми чувствами к прожорливому кровожадному монстру.
А тот, утолив первый голод, будто бы заснул. Собравшийся народ не расходился и встревоженно гудел. Большинство из росов впервые видели тирана. Пусть это был всего лишь детеныш ужасного исполина, но и он произвел неизгладимые впечатления своим поведением и тем, с какой легкостью раздробил кабаний череп. Потап решительно потребовал, чтобы Михаил и Сергей отошли и больше не приближались к монстру. Зоя поддержала требование роса.
Время шло. Никто не расходился. Было понятно, что ни о каких работах на сегодня речи быть не может. Да старшины и не возражали против праздного присутствия подчиненных. Кто знает, на что способна эта клювастая тварь. Слишком много легенд ходило о неуязвимости тиранов. А выкормыш пришельцев доказал, что, не смотря на крайне изможденный вид способен стремительно двигаться и сжимать клюв с чудовищной силой. Так что вполне вероятно, придется его усмирять всеми силами. Оставалось только жалеть, что не догадались прихватить с собой одну из сетей, что подвешены на стенах росских поселений.
Малыш отдыхал около получаса. Когда открыл глаза, то можно было заметить, что взгляд его значительно посветлел. Он сразу же схватил клювом обезглавленную тушку кабанчика, но тут заметил окруживших его людей, и на несколько секунд замер неподвижно. Затем выпустил кабанчика из клюва, грозно заклекотал и сделал стремительный выпад в сторону любопытных росов, заставив многих вздрогнуть. Люди машинально отступили назад. Малыш сделал выпад в другую сторону, заставив отступить и здесь. Таким образом, он прошел по кругу, отгоняя собравшихся росов от его законной добычи. Наконец, то ли посчитал, что отогнал людей достаточно далеко, то ли голод взял свое, молодой тиран снова набросился на тушку кабанчика.
Весь остаток дня Малыш ел, периодически впадая в дрему. Когда Сергей с Михаилом подтащили к нему деревянное корыто и наполнили его водой, монстр не стал на них кидаться, а жадно припал к воде и долго пил. Парни с удовлетворением решили, что наконец-то питомец начал их узнавать.
Ближе к ночи к норе Малыша натаскали свеже пойманной рыбы и до краев наполнили корыто водой. После чего утомленные праздным бездельем росы отправились на ночлег. Они вдоволь насмотрелись на детеныша тирана, и завтра им предстоял обычный напряженный трудовой день.
Ночью обитателей Холма поднял истошный ор карванов. Животные метались по загону, орали и плевали вязкими сгустками во всех, кто пытался приблизиться. На вопрос, что случилось, дозорные лишь пожимали плечами, сообщая, что паника в загоне началась ни с того, ни с сего.
Вооружившись, росы обошли окрестности Холма. Благо, ночь была ясная, и яркие звезды хорошо освещали свободное от леса пространство. Следы нарушителя ночного покоя обнаружились быстро. Они были хорошо видны на грязно-белых пятнах не растаявшего снега. Нарушителем вполне ожидаемо оказался Малыш. Судя по следам, детеныш тирана обошел Холм по кругу, потоптался у изгороди загона с карванами, после чего удалился в лес.
Увидеть припавшую к земле тварь, свалявшаяся во время зимней спячки шерсть которой сливалась с грязью и прошлогодней травой, в ночной темноте было не просто, а двигаться тираны могли совершенно бесшумно. Вот дозорные, взгляды которых были направлены в основном на опушку леса, и не заметили Малыша.
Утром питомец попаданцев не вернулся. Поселенцы с удивлением обнаружили, что принесенная на ночь к норе гора рыбы не тронута. Не вернулся Малыш и к вечеру. Не появился он и на следующий день. И на следующий. В конце концов, люди решили, что тиран покинул Холм навсегда. От этого росы испытывали двоякие чувства – чувство облегчения от того, что не придется жить бок о бок с самой ужасной тварью, перемежалось с чувством разочарования, что не сбылась появившаяся мечта о приручении этой же твари.
У пришельцев же потеря Малыша вызвала чувство тоски. Казалось, будто с его уходом оборвалась какая-то ниточка, связывающая их с Машей. Михаил вновь ходил унылый, и его не могла растормошить даже оживленная суета благоустройства Холма.
Непростое решение
Маша невольно натянула поводья, и лосенок остановился. Какое-то время девушка удивленно взирала на казимирку.
- Ты это серьезно? – наконец вымолвила она.
Тоська бросила взгляд на приближающихся к остановившимся девушкам стражей и снова тихим голосом произнесла:
- Поехали вперед, Марийка. Мне надо тебе что-то рассказать.
Уже привычно толкнув Няшика пятками, Маша заставила того тронуться с места. В отличие от малорослых казимирских карванов росские карваны относились к теленку исполинского лося спокойно. Потому Тоська имела возможность ехать рядом с Машей. Но теперь она приблизилась почти вплотную и, продолжая периодически оглядываться на братца, заговорила.
Из сбивчивого рассказа Тоськи пришелица узнала, что казимиры готовят поход, целью которого является захват росской равнины. И причиной такого решения стало появление Маши. Нет, они и раньше вынашивали этот план, но осуществлению его мешало два серьезных фактора. Первый фактор - это ужасные монстры, хозяйничающие в теплое время года по ту сторону горного хребта в землях, расположенных на пути к владениям росов. Второй фактор – это снежные заносы и лавины, делающие перевалы непроходимыми зимой, когда большинство монстров уходит в теплые края или впадает в спячку.
Все казимиры искренне считали несправедливостью, что столь малочисленное росское племя единолично владеет практически райскими землями, наверняка предназначенными Создателем для проживания на них казимиров. Непонятно, по какой такой божественной несправедливости только клятые москали приходят в сей мир по ту сторону хребта. Вернее, это то, как раз и понятно. Воля Создателя забрасывает их туда для того, чтобы москалей сожрали монстры. Но вот почему замкнутая горной цепью равнина с мягким климатом, горячими источниками, изобилующими зверьем лесами, да ко всему еще лежащими буквально на поверхности углем и железной рудой, находится тоже на той стороне? Такая несправедливость не первый век угнетала казимиров.
И вот появилась пришелица, которая уверяет, что она со товарищами прожила полгода по ту сторону хребта как раз в самом кишащем монстрами месте, и за все время эти самые монстры им особо не докучали. Более того, они еще и ухитрились приручить детеныша тирана, что как раз и могло быть причиной, по которой их обходили остальные монстры. Взрослого тирана детеныш, конечно, не отпугнет, но вот все остальные твари, учуяв запах самого ужасного хищника этого мира, обойдут десятой дорогой. Не боится тирана только исполинский лось. Эти два монстра по какой-то неведомой причине относятся друг к другу равнодушно и спокойно расходятся на одной тропе.
Конечно же, делегаты Верхней Палаты серьезно сомневались в словах пришелицы о прирученном тиране. Слишком уж путанным и неправдоподобными были многие выдаваемые ею подробности. Но когда приведенный в город теленок исполинского лося вдруг практически с первого взгляда проникся к девушке такой сильной привязанностью, будто та вскормила его собственной грудью, Чаша сомнений опрокинулась перед очевидным фактом. Если до сего момента семерка верховных правителей королевства обсуждала перспективы рейда к золотым россыпям и попутным пленением оставшейся троицы пришельцев, то теперь планы изменились, ибо замаячили гораздо более масштабные перспективы. Научившись приручать тиранов и исполинских лосей, казимиры могли стать самыми настоящими властелинами мира.
Разумеется, всего этого Тоська знать не могла. Не могли всего знать даже пан Дзенько и Войка. А если бы узнали, то возможно тоже обдумывали попытку сбежать из королевства. Дело в том, что семеро высших делегатов вовсе не собирались делиться пока еще не добытым золотом с каким-то москальским выскочкой из Нижней Палаты. А потому обоих планировалось взять в рейд за золотом и, в случае удачного исхода, на обратном пути избавиться как от них, так и от других нежелательных свидетелей. Не зря же вся информация о золоте держалась в строгом секрете, и общение пришелицы ограничили строго домочадцами пана Дзенько.
Однако после того, как пришелица приручила лосенка и, главное, Тоська стала единственным человеком, которого лосенок подпускал к себе кроме Марии, меч над головами семейства Дзенько исчез. Более того, если в перспективе Тоська окажется способной ладить еще и с тиранами, то семеро властителей будут согласны принять пана Вадима в свой круг. При этом каждый из делегатов прикидывал, кого из коллег можно будет уничтожить, дабы не увеличивать Верхнюю Палату.
Понятно, что ничего этого Тоська не знала и рассказать Маше не могла. Но зато она точно знала о готовящемся походе на росов и планирующейся ассемиляции Машиных соотечественников, а так же о разграблении золотых россыпей.
Слушая Тоську, Маша понимала, что мир вокруг нее снова резко меняется, как поменялся несколько месяцев назад, когда какой-то маньяк выкрал ее и увез, в горы, угрожая ножом. Да и что, собственно, она знала о росах кроме тех отрывистых сведений, полученных за время пребывания в столицы казимиров? Вкупе с тем, что выкравший ее маньяк являлся росом, эти сведения желания близкого знакомства не вызывали. Та же Оксана за время их короткого знакомства показалась Маше мало чем отличающейся от похитителя дикаркой. Казимиры же, во-первых, спасли ее от приставившего к горлу нож маньяка. Во-вторых, ценою собственных жизней защитили от ужасных обезьян. В-третьих, предоставили кров в богатом районе. Да, она знала о ценности пришельцев с новой кровью. Но ведь ее могли просто заставить производить потомство сидя в клетке. Хотя понятно, что выращенный и воспитанный в благополучии новый член общества будет более лоялен и, соответственно, полезен. Несколько угнетало вырванную из современного мира девушку рабское положение смердов. Но она и в прошлой жизни знала людей, готовых добровольно унижаться за малую толику благополучия. Взять хотя бы положение тех же нелегальных гастарбайтеров на различных стройках. Они ни чем не отличались от казимирских смердов.
Единственным человеком в окружении Маши, испытывавшим непонятную симпатию к росом, была Тоська. Но пришелица списывала Тоськино мнение на то, что ей пришлось натерпеться с детства издевательств от сверстников из-за неказистой внешности, а потому, согласно принципу «хорошо там, где нас нет», бедная девушка придумала себе место, где ее будут любить. И отчасти Маша была права.
Исходя из всего выше изложенного, Маша ни за что не согласилась бы на предложенный Тоськой побег. Не согласилась бы, не расскажи Тоська о подслушанном разговоре между ее отцом, братцем и делегатом Верхней Палаты Сейма паном Поросяцким. Казимирка и раньше слышала о всяком таком в разговорах между Паном Дзенько и Войкой. А иной раз братец и сам проговаривался сестре о истинных целях готовящегося похода. Но давеча пан Поросяцкий сам почтил посещением дом облеченного высоким доверием делегата Нижней Палаты. Все домочадцы были выгнаны из горницы, дабы не мешать беседе мужчин. Но Тоська, принеся на стол пиво и услышав упомянутых в разговоре росов, тайком подслушала всю беседу из-за двери и теперь пересказала ее пришелице.
Планы принудительной ассимиляции пришельцев совпадали с той информацией, которую Маша услышала от Оксаны. Тут же она вспомнила, как пристально делегаты расспрашивали ее о золотых россыпях. Ей тогда еще стало не по себе от плещущейся в глазах казимиров жадности. А несколько раз лично допрашивающий ее высокомерный пан Поросяцкий и вовсе вызывал стойкое чувство омерзения - слишком уж скользкий и въедливый это был тип. Плюс то, что ее Малыша хотят превратить какого-то невероятного монстра. Маша никак не хотела осознавать, что он на самом деле и является самым ужасным монстром данного мира.
- Но ведь Оксана сбежала и наверняка рассказала все своим росам, - высказала она возникшую мысль после долгой паузы, когда Тоська закончила приводить доводы в пользу побега. – И наверняка росы давно знают о моих друзьях, и уже наладили с ними контакт. Надеюсь, у них нет таких подлых планов, о каких ты мне тут рассказала.
- Войка говорил, что у той девчонки не было шансов выжить, - отрицательно покрутила головой казимирка. – Он говорил, что по пути видел много следов опасных хищников, которые не нападали на ваш отряд только потому, что вас было слишком много. А девчонку они наверняка слопали.
Маша вспомнила, что об этом же толковали и сопровождавшие ее в том кошмарном путешествии мужчины. Честно говоря, она не знала, как к относиться к вероятной гибели девушки. С одной стороны, та ничего плохого ей не сделала. С другой стороны, Маша рассказала ей о друзьях и о месте их проживания. И если Оксане удалось выжить, она приведет на холм соплеменников. Что если они окажутся такими же отморозками, как похитивший ее парень?
В этот день никакого ответа Тоське пришелица не дала. Они больше не касались этой темы и вообще почти не разговаривали.
Ночью Маша не смогла уснуть и проворочалась до самого рассвета под раздражающе мирное Тоськино сопение, раздираемая противоречивыми чувствами.
Утром как обычно Тоська поднялась чуть свет, бодро, словно и не сопела только что во сне, оделась и направилась к двери.
- Тось, - тихо окликнула ее Маша, - а когда ты планируешь сбежать?
Девушка замерла, медленно обернулась, какое-то время пристально смотрела на пришелицу, затем быстро подошла, присела у кровати и зашептала:
- Перевалы уже почти очистились от снега. Пан Поросяцкий говорил, еще неделя и войско будет готово выдвинуться. Пока дойдут до перевалов, те уже будут полностью проходимы. Ты видела, сколько сбройного народу в последние дни наезжает в замок? Всего думают собрать в поход две с половиной сотни воинов. У росов всех жителей столько вряд ли наберется. Нам если бежать, то немедля, чтобы успеть загодя, предупредить твоих друзей и росов.
- Но ты же сама говорила, что даже у здорового мужика нет шансов пройти через горные леса, Как же мы пройдем?
- Мы пройдем, Марийка, - еще горячее зашептала Тоська, - мы пройдем! Мы сбежим с Няшиком. А его не тронет ни один зверь!
- Допустим. А как мы найдем дорогу?
- Найдем, - уверенно кивнула девушка. – Я возьму с собой Хорьку. Он знает дорогу.
- Какого еще Хорьку? – изумленно приподняла брови Маша.
- Дворового смерда, - пояснила Тоська. – Он когда-то был охотником и ходил на ту сторону хребта.
- А как же он ухитрился стать смердом?
- Я тогда была еще совсем маленькая и толком ничего не помню. В его селении задумали свергнуть своего делегата, и семья Хорьки принимала в перевороте активное участие. Переворот не удался. Почти всех мужчин перебили. Нескольких раненых привезли в столицу, чтобы показательно утопить в замковом рву. Мой дед пожалел молодого Хорьку и предложил ему поменять казнь на участь смерда. С тех пор он и живет в нашем дворе. И хромота у него от того самого ранения.
- Понятно. А он согласен на побег?
- Что значит согласен? – теперь удивленно взметнула брови Тоська. – Он же смерд. Его жизнь принадлежит хозяевам. Что я ему прикажу, то он и будет делать.
***
Следующей ночью задолго до рассвета из задней калитки имения пана Дзенько вышли две женские фигуры. За ними показался прихрамывающий ссутулившийся мужчина. Он вывел на поводу двух оседланных карванов. Троица бесшумно прошла по улице, держась тени заборов, и направилась к загону с теленком исполинского лося. Тот тревожно всхрапнул, когда люди вошли в стойло, но тут же узнал Машу и радостно зафыркал.
- Тише, Няшик, тише, - погладила его девушка и сунула сладкую лепешку.
Тоська уже привычно накинула на лосенка упряжь.
Через десять минут беглецы все еще пешком направлялись к выходу из города. Животных вели на поводу. Благополучно миновали околицу. Когда уже подходили к опушке, заблеяли потревоженные овцы. Грубый мужской голос окликнул из темноты. От едва заметного красного пятна слабо тлеющих углей потухшего костра к беглецам направилась неясная фигура. У Маши тревожно заколотилось сердце. Подошедший мужчина сонным голосом начал было выспрашивать, кто они такие и куда собрались посреди ночи, но разглядел лосенка и изумленно замер с открытым ртом. В следующую секунду Тоська с такой силой влепила ему с размаху открытой ладонью, Что у любопытного пастуха оторвались от земли ноги, и он кулем рухнул на землю. Маша испуганно вскрикнула. Хорька одобрительно крякнул, наклонился и снял с бессознательного тела ножны с саблей.
- Если госпожа позволит, я бы еще и лук со стрелами забрал.
Тоська кивнула. Хорька метнулся к кострищу, где кроме обозначенных предметов прихватил еще суму с провизией. Оно хоть хозяйка наверняка позаботилась о припасах, но дорога есть дорога.
Когда солнечные лучи разогнали предутренние сумерки, беглецы уже ехали довольно далеко от столицы.
Холм. Трудовые будни, Открытие сезона рыбалки
С каждым днем весна брала свое. На открытых участках снег полностью растаял. Среди пока еще жухлой прошлогодней травы яркими глазками желтели и алели первые цветочки. Золотоносный овраг вновь превратился в шумную речушку, наполняющую озеро стекающей с предгорий талой водой. Врывающийся в озеро мутный поток все дальше отгонял от берега ставший мягким и ноздреватым лед. Рыбаки с нетерпением ждали, когда освободится достаточно пространства для заброса летних снастей. Особым нетерпением маялись росы, заразившиеся азартом рыбной ловли. Они уже сполна познали радости подледного лова и теперь, досконально изучив преподаваемую попаданцами теорию летней рыбалки, сгорали от нетерпения, каждую свободную минуту перепроверяя самолично изготовленные удочки, и закидушки.
Но, как известно, потехе час, а делу время. И дело у росов двигалось. Вместе с меняющей окружающую природу весной, менял свои очертания и Холм. Периметр уже был обнесен крепостным частоколом, высившимся на пятиметровую высоту. Траншея, в которую на метровую глубину устанавливались бревна частокола, засыпалась смешанным с галькой грунтом и тщательно трамбовалась. Изнутри для большей устойчивости через каждые три шага стена укреплялась подкосами. Между подкосами и стеной в полутора метрах от верха стены врезались перемычки. На перемычки бросали жердяной настил. Настил дополнительно подпирался снизу от прогибания. Вряд ли читателю стоит объяснять, что такой настил по внутреннему периметру был необходим для ведения оборонительных действий в случае осады.
Вместе со стеной строилось и жилье. По периметру будущих домов вкапывались столбы, которые так же, как и столбы для крепостной стены тщательно пропитывались горячим раствором, сваренным из серебристой водоросли. Этот раствор надежно предохранял древесину от гниения. Между столбами по уже отработанной попаданцами технологии прокладывали каменный фундамент. Армировали его длинными ветвями, тоже пропитанными антикоррозийным раствором. Так как по дну оврага тек поток талой воды, плоские камни для фундамента приходилось возить от реки, где стояло полуразрушенное жилище предшественников попаданцев. Та речка хоть и стала по-весеннему более полноводной, но по берегам хватало пригодных для стройки камней. Заодно привезли несколько телег плоских голышей для тротуаров. В селениях росов тротуары мостились распущенными на лесопилках досками. Здесь строительство лесопилки было только лишь в далеких планах. Ближайшая речка оказалась слишком мелкой и каменистой. На перспективу обсудили канал от нее к золотоносному оврагу, где можно будет установить колесо. А то и не одно. Заодно, по примеру земных крепостей, можно будет окружить Холм глубоким рвом с проточной водой. Такая преграда создаст препятствие не только для возможных посягательств казимиров, но и диким зверям. Хотя, самые страшные из них как раз воды и не боятся. Да и каземиры, если у них хватит времени и сообразительности, просто перекроют канал, пустив воду по прежнему руслу. Но ров-то все равно останется преградой.
В общем, до местного производства пиломатериалов было далеко, а возить доски из Росской равнины слишком затратное и далеко не безопасное предприятие. Потому, когда десятки пар ног людей и карванов взбили раскисший от весенней влаги грунт в грязное месиво, Михаил на собрании Круга настоял, что обустройство мощеных камнем тротуаров хотя бы в самых важных направлениях в итоге только ускорит строительство. И действительно, жители Холма с благодарностью оценили каменные тропинки, проложенные между, если можно так выразиться, социальными объектами нового поселения. А оценив, подвезли еще несколько телег для дальнейшего благоустройства и выделили двух человек для укладки тротуаров.
Конечно же, замостить территорию строительства было невозможно и, благодаря затянувшемуся на неделю мелкому дождику, росы поднимали стену по колено в грязи в полном смысле этого понятия. Но зато вечерами по окончанию работ, очистив сапоги от грязи, они наслаждались прогулками по мощеным дорожкам до бани и к своим жилищам.
Одну из мощеных тропинок проложили к леднику, в который хозяйственные росы превратили нору ушедшего Малыша. Ее подровняли, укрепили бревнами, натаскали с озера льда и прикрыли лед сосновыми ветками. На ветки сложили несколько кабаньих и оленьих тушек и не успевшую оттаять заготовленную еще зимой впрок рыбу. Закрывающий вход в ледник деревянный щит всякий раз после посещения тщательно прикрывали сосновыми ветками. При таких условиях холод в хранилище должен был сохраниться надолго.
На предположение Михаила, что Малыш может вернуться и захочет вновь поселиться в своей норе, Потап авторитетно заверил, что тираны в норах не живут, а только проводят в них зимнюю спячку. И даже если монстр и вернется, то к следующей зиме в этой норке поместится разве что одна его голова. С головой зверобой, конечно, преувеличил, вряд ли детеныш тирана за год вырастет до таких размеров, но, в общем, он был прав. Ребята вспомнили голову погибшего родителя Малыша и согласились с Потапом. Кроме того с каждым днем все более крепли сомнения в возвращении черепахоголового питомца.
- Кукушонок вылетел из гнезда, и как бы теперь при случайной встрече он не слопал выкормивших его родителей, - не весело пошутил однажды Сергей.
- Типун тебе на язык, - незлобливо возмутилась Зоя.
У Зои уже слегка округлился животик, и Сергей, переживавший за состояние любимой, все пытался выяснить, не шевелится ли его будущий наследник в материнском чреве? Девушка смеялась над такими вопросами и объясняла, что срок еще слишком мал. Но ее слова не успокаивали будущего отца, и тот старался оградить Зою от любых физических нагрузок. На что Зоя, конечно же, возражала, говоря, что небольшие физические нагрузки даже полезны материнскому организму для нормального развития плода.
Впрочем, оберегал готовящеюся стать матерью пришелицу не только супруг. Поселившиеся на Холме, росские женщины не позволяли ей делать ни какой тяжелой работы и выказывали постоянную готовность выполнить любую просьбу. Девушку это крайне смущало, а порой и откровенно возмущало.
- Да что вы со мной как с какой-то столбовой дворянкой носитесь? – высказывала она Оксане. – Вы что тут ко мне в служанки нанялись, что ли? Я сама все прекрасно знаю и понимаю! Мало у вас забот, что ли?
Забот у женщин действительно хватало, и работали они наравне с мужчинами от зари до зари. Кроме приготовления еды, варки антисептического раствора из серебристой водоросли и покрытия им древесины, росские женщины заготавливали лещину и плели из нее опалубку под засыпку стен будущего жилья. На них же лежала добыча серебристой водоросли, заготовка камыша и ветвей гибкого кустарника для армирования каменной кладки, И ко всему прочему женщины охотились на лесную дичь. Да, этим казалось бы исключительно мужским делом, занимались женщины. Все они ловко стреляли из лука и имели богатый охотничий опыт. А иных организовывать поселение на Холме и не отправили бы. Потому-то теперь, когда мужчины были заняты тяжелым трудом, обеспечение общины мясом легло на не такие уж и хрупкие плечи росских женщин. А тут и огородный период подоспел. Земля еще достаточно не прогрелась, но подготавливать грядки для будущей посадки, перекапывая землю и тщательно выбирая ненужные корешки, откладывать не следовало.
Тем временем лед на озере почти растаял, освободив достаточное свободное пространство для заброса рыбацких снастей. И вот, после очередного трудового дня, Михаил, Сергей, близнецы Ефрем и Славий, и еще полдюжины заразившихся рыбацким азартом росов спустились по вырубленным в обрыве ступенькам на узенькую полоску песка, оставшуюся под самой кручей. Талые воды, стекающие в озеро, в том числе и по золотоносному оврагу, значительно повысили его уровень. От возможности рыбалки на резиновых лодках парни давно отказались. Рисковать ценным плавсредством в случае, если на блесну попадется гигантская щука, они не хотели. А такой зубастый монстр, высушенной головой которого гордились Ефрем и Славий, и вовсе разорвет резиновые суденышки в лохмотья особо не напрягаясь.
В общем, хоть и неудобно забрасывать блесну, стоя прямо под стеной обрыва, но если не бояться замочить и так разбухшую от жидкой грязи обувь и шагнуть по щиколотку в воду, то заброс получался вполне приличный. В принципе со своими спиннингами попаданцы могли забрасывать и с обрыва. Но им предстояло научить неопытных адептов рыбацкого ремесла делать дальние забросы с самодельных удилищ без помощи катушек. Дальность такого заброса значительно меньше, а значит и стоять рыбаку следовало ближе к воде. Сам заброс был делом не хитрым и лишь требовал определенного опыта. Гораздо большей сноровке требовалось последующее сматывание лески на специальные крючки на удилище. Но тут пожалуй следует остановиться на устройстве удилища для блеснения без использования катушки.
Само удилище изготавливалось из гибкого крепкого дерева. Росы для него выбрали прямые кленовые ветки длиной до пяти метров. Достаточно ровные ветки можно было найти в лесной чащобе, где деревья тянулись вверх. Имеющие в основании толщину с локоть взрослого мужчины удилища получались, тяжеловаты, но росов сей факт ничуть не смущал. Примерно в метре- полтора от основания в удилище забивались два загнутых в противоположные стороны крюка, на которые наматывалась леска. Леску росам выделили попаданцы из своих приличных запасов. Михаил и сам не мог сказать, за какой надобностью у него имелось две непочатые катушки миллиметровки. При том, что он никогда ранее на особо крупную рыбу не охотился. Между крюками просверливалось отверстие под вороток для сматывания. Далее леска проходила через два кольца, изготовленных из кованных гвоздей, привезенных с собой из Росской равнины. Одно кольцо приматывалось в середине удилища, другое на конце. Называть конец кленовой жердины кончиком никто бы не стал, ибо диаметром концы росских удилищ были минимум в два сантиметра. Сам способ заброса такой снасти известен многим рыбакам. Левой рукой леска берется над серединным кольцом и тянется вниз. Одновременно правой рукой она сматывается с катушки или в данном случае с крюков. Когда левая рука опускается до уровня правой, то подтягиваемая ею леска накидывается на средний палец правой руки. Так получается петля примерно в два метра. Таким же образом создается еще одна петля. При необходимости действие повторяется несколько раз. Для заброса с конца удилища должно свисать свободной снасти не менее метра. Когда нужное количество петель создано, рыбак делает замах и вместе с забросом снасти сбрасывает петли с пальца. При необходимой сноровке снасть улетает на всю длину смотанной в петли лески. Далее, если заброс получился удачным, удилище втыкается заостренным основанием в грунт под ногами. Если закинута донная снасть, то рыбаку остается только ждать поклевки. Если же идет блеснение, то в отверстие между крючками втыкается вороток с зацепом под леску, и вращением воротка леска набрасывается на крючки. Сматывание получается рывками, и блесна играет, привлекая рыбу. Если же блесна упала на дно, то рывки заставляют ее прыгать, что тоже не оставляет хищников равнодушными. Вороток крутится правой рукой, а левой рыбак держит воткнутое в землю удилище как флагшток.
Все эти премудрости росские рыбаки изучили в теории, и даже сделали по несколько пробных забросов в снег. Теперь им предстояло проверить полученные от пришельцев знания на практике. На удивление все они оказались способными учениками. И даже неудобство из-за близкого обрыва не помешало сразу сделать удачные забросы.
Однако первая рыбалка оказалась безрезультатной. Толи рыба куда-то ушла, то ли из-за вытекающей из оврага мутной воды не замечала сверкания блесен, но рыбаки в этот вечер так ни одной маломальской рыбки не поймали. Близнецы даже предположили, что поблизости опять поселилась исполинская щука, которая распугала всю озерную живность. Теперь их умы были заняты обдумыванием конструкции ворота, с помощью которого можно вытаскивать столь огромных рыбин.
На следующий вечер попаданцы надели на удочки учеников донные снасти, нацепив на крючки в качестве наживки слегка подкопченные на костре куски рыбы. Сами же продолжили блеснить.
- Оп-па! Мнится мне, что-то подцепилось, - вдруг сообщил Макар, с натугой удерживая гнущуюся к воде жердину.
Взгляды рыбаков и собравшихся на обрыве зрителей скрестились на рыжебородом. Тот с видимым усилием выровнял удилище в вертикальное положение, подпирая ногой воткнутое в песок основание. После чего, помня науку пришельцев, принялся снова клонить его к воде, давая легкую слабину и одновременно набрасывая воротом леску на петли. Наклонив жердину, насколько позволила вытянуться удерживающая ее левая рука, он снова подтянул ее в вертикальное положение. Этот процесс рыбаку пришлось повторить несколько раз прежде чем вода забурлила и зрителям удалось рассмотреть попавшееся на крючок чудище.
- Мальчики, это же тот щупальценогий рак! – закричала с обрыва Зоя, вспомнив такое теперь уже далекое начало их злополучной рыбалки.
- Макар! Выбрасывай его на берег! Он тебе щас леску перекусит к едреной фене! – заорал Михаил.
Рыжебородый как раз снова наклонил удилище, подматывая леску. Повинуясь команде попаданца, он резко дернул снасть на себя, выбрасывая в воздух озерного монстра. Почти метровый рак, размахивая клешнями и щупальцами, на лету отцепился от крючка и шмякнулся прямо в толпу росов на обрыве, сбив с ног какого-то невезучего мужика. Благо у мужика оказалась отменная реакция, и он своевременно перехватил щелкнувшие прямо перед носом огромные клешни. Подоспевшие товарищи, хохоча и подтрунивая над невезучим соплеменником, помогли оторвать обвившие его тело щупальца.
Единственное, что удивило росов в озерном чудище, так это его гигантские размеры. Такие щупальценогие раки водились в равнинных озерах и речках, но величина их была едва ли крупнее обычных земных раков. Впрочем, это были не совсем раки, а симбиоз двух моллюсков. В местной природе водились вполне обычные ракообразные. Вот только когда они вырастали до взрослых размеров, в них вселялся паразит, являющийся вылупившейся из кладки головоногого моллюска личинкой. Личинки-паразиты вселялись не только в ракообразных, но и в крупных улиток. Частично пожрав тело хозяина, личинка вступала с ним в симбиотическую связь и продолжала развиваться единым организмом. Таким образом, местная Фауна порождала не виданных на Земле монстров. Впрочем, росы весьма уважали мясо, как обычных раков, так и щупальценогих, а также не брезговали и щупальценогими улитками, вырастающими иной раз крупнее речных раков. Потому улову Макара обрадовались гораздо больше, чем уже приевшейся рыбе. А рыжебородый стал героем дня, даже, несмотря на то, что вслед за ним еще двоим его товарищам удалось вытащить таких же монстров. Один из них пришелся на долю Славия. А вот Ефрему не повезло. Подцепившийся на его снасть четвертый рак сошел, уже показавшись из воды. Расстроенный парень продолжал рыбачить, пока из-за темноты уже почти ничего не стало видно. Да и тогда его почти насильно утащили отец с братом.
Хорька
Прямой путь беглецам был заказан. Слишком уж заметны они были из-за лосенка, вдвое возвышающегося над низкорослыми казимирскими карванами. Поэтому двигаться по населенным местам не следовало. Да и наверняка организованная в то же утро погоня быстро настигла бы беглецов на прямом пути. Потому Хорька сразу повел маленький отряд к предгорьям. Здесь весной с гор текло множество ручьев и речек, которые могли помочь скрыть следы даже от глаз опытных следопытов. Но был в таком крюке и существенный минус – путь удлинялся почти втрое. А ведь главной целью побега было загодя предупредить товарищей Маши, а заодно и росов, о нападении казимиров.
Хорьку в свои планы девушки не посвящали. Но Тоська в ультимативной форме потребовала от него, чтобы он вывел их на нужную тропу раньше, чем на ней окажется казимирское войско. Смерд заверил, что обремененное обозом войско по любому будет двигаться медленнее их. Потому главной задачей было уйти от погони, снаряженной непосредственно за девушками.
Сам бывший охотник с каждым днем преображался, словно осознание свободы постепенно изгоняло из него рабскую сущность. Спина Хорьки выпрямилась, плечи перестали сутулиться. А однажды ночью он даже ухитрился подстричь неопрятную клочковатую бороду и усы. Увидев утром преображенного смерда, Тоська с интересом осмотрела его с ног до головы, словно сомневаясь, тот ли это Хорька, или подменили. Мужчина смущенно отвернулся от хозяйки и принялся свежевать подстреленного с утра пораньше и подвешенного на ветке зайца.
Как-то само собой Тоська перестала называть Хорьку смердом и теперь обращалась только по имени. Но по-прежнему с повелительными интонациями. Впрочем, особо и повелевать то было нечего. Мужчина уверенно вел беглянок по горным тропам, на ходу охотился на дичь, обеспечивая провизией. Еду готовили в основном вечером. Полуденных привалов не делали. Вопреки опасениям, Маша легко переносила верховую езду на широкой спине Няшика. А тот, истосковавшись по воле, бежал, не зная устали. Но и маленькие длинноухие карваны легко поспевали за ним. Пока беглецы огибали населенные места по предгорьям, на ветках деревьев появились молодые листики, радующие глаз свежей зеленью. На склонах расцвело множество весенних цветов. Над некоторыми уже жужжали первые насекомые. А гомон мелких птах порой достигал такого уровня, что сквозь него путникам трудно было общаться. Хорька замечал множество звериных следов, в том числе и крупных хищников. Всякий раз, увидев очередной крупный след, бывший охотник уважительно поглядывал на Няшика, ибо только присутствием теленка исполинского лося можно было объяснить тот факт, что за все время ни один хищник не попытался преградить беглецам дорогу или напасть на них ночью.
Первые дни, опасаясь погони, Хорька оставлял девушек следовать к выбранному далекому ориентиру, а сам взбирался на какую-нибудь скалу или иную подходящую возвышенность, с которой хорошо был виден пройденный путь, и по несколько часов наблюдал, не появятся ли преследователи.Но погоня если и была, то, скорее всего, сбилась со следа.
Но не стоило обольщаться. На ту сторону хребта существовало всего два пути. Один через ущелье лесных духов. А кровожадные обезьяны столь ранней весной еще не перешли на растительную пищу. И уж они- то нападут, не смущаясь присутствием лосенка. Вторая и самая удобная тропа вела через перевал, который как раз в это время должен был освободиться от снега. Именно через него казимиры собирались вести свое войско. И именно здесь вероятнее всего можно было ожидать засаду на беглецов. Впрочем, у делегатов достаточно возможности и власти, чтобы организовать пикеты на всех вероятных путях сбежавших девушек. Оставалась лишь слабая надежда, что беглецы опередят посланных в засады казимиров. В общем-то, существовали и еще различные известные охотникам тропы, но все они значительно удлиняли путь, а потому не подходили.
Так как пройти через ущелье лесных духов у маленького отряда шансов не было, то оставался только один путь. Когда приблизились к нужной тропе, Хорька оставил девушек и ушел пешком на разведку. Несмотря на хромоту, он мог двигаться совершенно бесшумно. Ни одна ветка не ломалась с хрустом под его ногами, ни один камень не срывался от неосторожного движения, ни один куст не выдавал шевелением присутствие бывшего смерда.
Вернулся разведчик хмурый и сообщил о засаде из десятка человек. Благо, вели засадники себя шумно, не таились, и потому он их обнаружил, услышав еще издалека.
Немного отдохнув, Хорька ушел разведать известный ему обходной путь, вел тот путь через короткое узкое ущелье, опасное частыми обвалами. А весной по ущелью обычно тек довольно бурный поток талой воды. Но никакого другого пути беглецам не оставалось. Вернулся охотник уже в темноте и весь мокрый. Поведал, что если к утру поток не усилится, то пройти, ведя животных на поводу, возможно.
Чуть свет беглецы отправились в ущелье. Бурный поток хоть и не доставал выше колен, но сильное течение едва не сбивало с ног. Удавалось устоять только благодаря тому, что путники держались за поводья. Однако и животные то и дело поскальзывались на перекатывающихся под водой гладких камнях. К тому же ледяная вода обжигала ноги. Маша с ужасом думала, как подобный экстрим отразится на ее ребенке. Но пути назад не было.
Казалось, ледяному потоку не будет конца. Путники уже не чувствовали ног, а брызги от бурлящей воды полностью промочили их одежду. Карваны то и дело поскальзывались, и у людей были серьезные опасения, что те могут сломать ноги. Няшик хоть и поскальзывался реже, но все более настойчиво выражал недовольство жалобным мычанием.
Но вот стены ущелья расступились, и оно неожиданно закончилось отвесным обрывом, с которого поток падал в глубокую пропасть. Путники наконец-то получили возможность выйти на небольшой каменистый участок под скалой. Отсюда вправо уходил довольно широкий карниз. Этот карниз как раз и выводил к нужной тропе.
Пока девушки, сев на слегка нагретые утренним солнцем камни, растирали друг другу онемевшие от холода ноги, Хорька снова отправился на разведку. Несмотря на то, что ущелье вывело беглецов довольно далеко вниз по склону,то место, где карниз выводил на тропу, хорошо просматривалось с перевала. Разумеется сидевшие в засаде казимиры ждали беглецов с другой стороны. Но если кто-то из них повернет голову, то наверняка увидит спускающихся по склону людей. А спускаться по открытому пространству предстояло довольно долго, не менее часа. Слева был довольно крутой обрыв. А уходить вправо – только растягивать пребывание на открытом пространстве. Об этом и сообщил вернувшийся разведчик.
Беглецам предстоял выбор из двух вариантов. Они могли остаться на месте до вечера и преодолеть открытый склон в темноте. Но ждать целый день в мокрой одежде возле брызгающегося ледяными каплями потока, не имея возможность даже развести костер, значило наверняка серьезно заболеть. Тем более, солнце, успевшее слегка нагреть камни, двигалось по небосводу довольно шустро, накрывая каменистый островок тенью от скалы. А в тени веявшая от ледяного потока прохлада становилась невыносимой для промокших людей. Хорошо хоть выбравшиеся из потока карваны и лосенок удовлетворенно жевали доставшиеся им из неприкосновенных запасов прессованные травяные лепешки.
Кое как разогревшись растираниями, девушки единогласно высказались за вариант немедленного выдвижения. Пусть их наверняка заметят, но имея приличную фору в расстоянии, есть неплохой шанс уйти от преследования. И всяко лучше рискнуть, чем подхватить смертельную простуду, оставаясь на месте.
Решение было принято, и через четверть часа маленький отряд обогнул по карнизу скалу и выехал на открытый склон. Теперь со всей возможной скоростью намеревались двинуться вниз. Тут-то и обнаружилось, что Няшик при движении по ущелью повредил заднюю правую ногу, вероятно напоровшись на острый осколок камня. Маша заметила, что ее как-то странно подкидывает в седле еще, когда ехала по карнизу, но решила, что это из-за каменистой дороги. Теперь же, погоняя питомца, поняла, что с ним что-то не так. Заметили хромоту лосенка и остальные. Остановились, обследовали его ногу и обнаружили кровоточащую рану. Хорька наложил на рану листья известной ему целебной травы и перевязал тряпицей. Но хромать Няшик естественно не перестал.
- Нас заметили, - как-то слишком спокойно сообщил охотник, в очередной раз, оглянувшись назад.
Маша посмотрела вверх по склону и лишь с трудом рассмотрела в самом верху группу движущихся вниз точек. Такое большое расстояние не внушило ей тревогу. Однако через пару часов точки превратились в хорошо различимых всадников. А Няшик хромал все сильнее. Пожалев бедного лосенка, девушка спешилась и заявила, что пойдет пешком. Такому ее решению воспротивились и Тоська, и Хорька. В конце концов, как два самых легких седока Маша и Хорька поехали на одном карване. Выносливое животное покорно несло их обоих, но скорости отряду это не прибавило, ибо приходилось поджидать хромающего лосенка. Мысли бросить его не возникало даже у бывшего охотника. Ведь присутствие Няшика защищало их от нападения смертельно опасных хищников, а впереди был долгий путь по горным лесным чащобам.
К вечеру совершенно измотанные беглецы достигли выхода к небольшой горной долине, где можно было бы затеряться, не будь погоня уже так близка, что доносились голоса преследователей.
- Я останусь здесь и задержу погоню, - решительно заявил Хорька, спешиваясь и подхватывая охотничий лук и колчан со стрелами. На немой вопрос Тоськи он пояснил: - Здесь хорошее место. Мне будет удобно стрелять из-за скалы. А ночью я уйду и найду вас. У нас нет другого выхода.
Он был прав. Если преследователи не догонят их до темноты, то точно догонят утром. И место здесь действительно было удобное для засады. Широкий склон перешел в тропу в десяток шагов шириной между отвесной скалой и таким же отвесным обрывом.
- Мы будем ждать тебя, - Тоська посмотрела в глаза преобразившемуся до неузнаваемости бывшему смерду.
Тот отрицательно покрутил головой, улыбнулся и тихо произнес:
Спасибо, что взяла меня с собой…
Девушка резко отвернулась, пряча наполнившие глаза слезы, и не оборачиваясь, погнала карвана к близкому уже лесу.
Осознав, что что-то ускользнуло от нее во взаимоотношениях между этих двух людей, Маша бросила последний взгляд на Хорьку и поспешила за подругой.
Силуэты беглянок еще не скрылись за деревьями, когда показались первые всадники. Хорька подпустил их на расстояние гарантированного поражения из лука, шагнул из-за скалы, одну за другой выпустил несколько стрел и вернулся в укрытие. Двое карванов покатились кубарем, подминая под себя всадников. Еще один карван закричал почти по-человечески и поднялся на дыбы, сбрасывая седока, у которого из шеи торчала охотничья стрела. На него тут же наткнулся следующий всадник и тоже вылетел из седла споткнувшегося животного.
Оставшиеся в седлах придержали карванов, заметались, понимая, что находятся на открытом месте, но быстро опомнились и схватились за луки. Теперь Хорьке не удавалось выстрелить прицельно. Как только он высовывался из-за скалы, в него тут же летел град стрел. Впрочем, особо часто стрелять ему было нечем. Запас стрел подходил к концу, и охотник тратил их экономно, стреляя только тогда, когда преследователи делали попытку прорваться через узкий участок.
Последняя стрела поразила вражеского карвана, когда на землю уже опускались сумерки. Взглянув на лес, Хорька с удовлетворением отметил, что под деревьями уже царила непроглядная тьма, отбросил ненужный лук, оголил саблю и вышел навстречу гарцующим выше по склону соотечественникам. Те вызов бывшего смерда не приняли, вскинули луки, и он упал, пронзенный сразу несколькими стрелами. Когда казимиры подъехали к поверженному, их поразила застывшая на его лице удовлетворенная улыбка.
Итогом Хорькиной засады стали трое убитых и двое раненых казимиров, а так же пятеро убитых карванов.
Утром оставшиеся пятеро всадников продолжили преследования беглянок. Все они были хорошими следопытами и легко находили направление, по которому двигались девушки. Отправляться в горные леса столь маленькой группой было делом рискованным из-за обитающих в горах хищников. Но казимиры надеялись, что быстро догонят беглянок. Однако надежды на быстрый результат не оправдались. Слишком далеко те успели оторваться, пока бывший смерд сдерживал погоню. Миновав лесистую долину, к полудню всадники выехали к подъему в очередное ущелье. Тут-то их и поджидал неприятный сюрприз в виде трех горных львов
Вообще-то, в отличие от обитателей земных саванн, горные львы вели одиночный образ жизни. Но весной в брачный период самец мог сосуществовать с двумя-тремя самками. Для людей встречи с такими группами редко заканчивались благополучно. Три-четыре свирепых хищника могли напасть даже на довольно большую группу охотников. И жертв было обычно минимум по одному человеку на льва.
Понятно, что вылетев на полном скаку за стену высокого кустарника и увидев в двухстах метрах впереди трех огромных львов, всадники в ужасе осадили карванов.
Звери тоже заметили людей, но вопреки обыкновению не бросились сразу на выскочившую на них легкую добычу, а лишь грозно прорычали, обратив к людям окровавленные морды. Причина, по которой казимирам повезло не стать наполнителем желудков одних из самых опасных горных хищников, была представлена наглядно в виде разбросанных по поляне окровавленных кусков плоти, седельных сумок, седел и какого-то непонятного тряпья. Да и животы у львов были раздуты так, словно все трое, включая самца, были на последних днях беременности. С такими перегруженными желудками они, пожалуй, не смогли бы догнать даже пешего человека.
Мгновенно оценив ситуацию, казимиры не стали испытывать судьбу, развернули пятящихся в ужасе карванов и понеслись прочь, неся весть о досадной гибели двух взбалмошных девиц, вздумавших сунуться в горы, где и опытному охотнику в одиночку долго не выжить. Да и что с них взять, одна москалька, другая дочь бывшего москаля. Только зря погубили троих товарище и пятерых карванов….
Холм. Жестокая реальность
А весна продолжала наращивать темп. Зазеленели первые листочки на кустах. В ветвях во множестве сновали беспрестанно щебечущие птахи. Надцветочными полянами загудели мохнатые шмели. В небе потянулись косяки перелетных птиц. Над далекими скалами вновь замелькали белые точки заселивших их чаек. Вот и близ Холма появились утки. Они громким кряканьем выражали людям негодование по поводу изрядно уменьшившихся зарослей прошлогоднего камыша.
Но кроме мелкой живности вместе с теплом в окрестностях Холма появилось множество и более крупного зверья. Попаданцам лишь оставалось удивляться и строить предположения, почему в прошлом году они не наблюдали такого оживления. Главной являлась подсказанная росами версия, заключавшаяся в том, что все местные твари чуяли запах тирана и потому обходили холм десятой дорогой. Пусть Малыш и был всего лишь детенышем первогодком, но возможно обычно детеныши тирана никогда не живут отдельно от свирепых родителей, а потому его присутствие автоматически означало и присутствие рядом взрослых особей.
И пусть снующее по окрестностям и даже забредающее на Холм непуганое зверье значительно облегчало добычу мяса, но при таком раскладе следовало ожидать появления и более крупных тварей, которым выпущенные из охотничьих луков стрелы нипочем, а люди являются лакомой добычей. Да те же мохнатые ящеры, мясо которых было столь нежным на вкус, могли запросто напасть на одинокого роса. И одно такое нападение уже случилось при заготовке лещины. К счастью женщина, на которую прыгнул ящер, оказалась бывалой охотницей и смогла окоротить монстра. Недовольно шипя и орошая землю кровью из разрубленной топориком ноздри, тот поспешно ретировался.
А вот нападение огромного медведя могло закончиться гораздо более печально, не заметь его вовремя двое мужчин, направлявшихся к опушке леса за заготовленными бревнами. Они увидели зверя, когда тот, обнюхивая землю, вышел из-за штабеля бревен. Не раздумывая, росы вскочили на переоборудованные под перевозку бревен телеги и погнали карванов к Холму. Погонять животных было не обязательно, ибо они и сами, крича от ужаса, стремились скорее умчаться от свирепого хищника.
Однако и голодный после зимней спячки медведь не собирался спокойно наблюдать за улепетывающими деликатесами и припустил за ними со всей своей звериной скоростью. Благо с холма вовремя заметили погоню, и два десятка вооруженных длинными рогатинами росов успели преградить дорогу косолапому, когда тот уже почти нагнал одну из повозок. На свою беду медведь не принял всерьез кажущихся такими жалкими людишек и всей своей массой нанизался сразу на две упертые в землю рогатины. Одна из рогатин вошла прямо в сердце гиганта.
Выделанной шкурой пятиметрового зверя росы попытались застелить спальню Зои и Сергея, но беременная девушка решительно отказалась, козыряя загадочным для аборигенов словом «аллергия».
Наверное, больше всех ждал тепла Михаил. В последние дни он постоянно напоминал Потапу об обещании отправиться на выручку Маши. Зверобой же всячески оттягивал решение, ссылаясь на еще не сошедший с перевалов снег и на необходимость достроить крепость. Кроме того, он в свою очередь тоже напоминал пришельцу, что рассчитывал в походе в земли казимиров на прирученного тирана. А тот ушел, не попрощавшись и не поблагодарив людей за предоставленную пищу. Теперь же, Михаил и сам мог убедиться, окрестный лес кишел опасным зверьем, а какие твари выползли после зимы в горах, можно было только догадываться.
- И что ты предлагаешь? Забыть про Машку? – с негодованием вопрошал попаданец роса.
Не предлагаю, - со вздохом отвечал Потап, - но и посылать людей на верную смерть не могу. Как только закончим стену и заготовку леса для прочего строительства, так кликну добровольцев. Но больше десятка не отпущу. И Сергея с тобой не отпущу. Он останется с Зинаидой. Таково решение Круга.
Это решение действительно передали Потапу прибывшие накануне росы, привезшие ручную помпу, водопроводные трубы, разную мелочь типа кованых гвоздей и скоб, а так же запас муки и соли. Путешествующим по проснувшемуся от зимней спячки лесу, возницам пришлось натерпеться страха и несколько раз отбиваться от нападений ночных хищников. Но все обошлось почти благополучно, если не считать потерю одного карвана. Бедное животное задрал и утащил в темноту неведомый хищник, похожий на крупную черную кошку. Случилось это во время последней ночевки. Утром возницы приняли мудрое решение. Они не стали впрягать в телеги изрядно измотанных карванов, а сели верхом и, бросив телеги в лесу, преодолели оставшийся путь налегке. На следующий день отряд в два десятка росов вернулся за оставленным грузом. Понятно, что металлические изделия, пусть даже и из сплава с золотом, лесному зверью были не нужны, но на удивление, никто не покусился даже на мешки с мукой и солью.
Теперь Михаил вместе с присоединившимся к нему Сергеем проводили досуг не на рыбалке, а обучаясь владению рогатиной, охотничьим топором, а заодно и саблей. Саблю в ход росам приходилось пускать очень редко, но владению ею или обоюдоострым легким мечом с детства обучался каждый мужчина. Так что в учителях для попаданцев недостатка не было. Несколько раз, попробовав стрелять из лука, Михаил решил пока не отвлекаться на обучение данным видом оружия, ибо все равно овладеть им в достаточной степени времени уже не было. Да и махание железяками ему давалось куда легче.
И вот, когда стена уже почти была достроена, новая росская община понесла первую потерю., подтверждающую, что жизнь вне привычной замкнутой горным хребтом равнины действительно смертельно опасна.
В конце очередного трудового дня фанаты рыбной ловли как обычно спустились к озеру, чтобы сделать несколько забросов на вечерней зорьке. Славий блеснил, А Ефрем, Макар и еще двое парней последнее время увлеклись донной ловлей. На их счету за последние дни были несколько щупальценогих раков и два двухпудовых полосатых сомов. Хищная рыба пока так и не вернулась. То ли ее отпугивал продолжающий течь по оврагу мутный поток, то ли где-то в другом месте в этот сезон было много корма, и вся рыба обитала там. Рыбаки полагали, что вернется она только после нереста.
И вот, рыбаки закинули донные снасти и застыли в ожидании. Вдруг удилище Макара дернуло с такой силой, что рыжебородый не смог его удержать и выпустил из рук. Да еще и сам от неожиданного рывка плюхнулся в озеро. Поднялся рос по пояс в воде и, отфыркиваясь, схватил плавающее рядом кленовое удилище. В последнюю секунду он лишь успел заметить в мутной толще воды метнувшуюся к нему огромную тень. Поверхность озера перед Макаром взбурлило. Из него высунулась голова исполинской крысы, нос которой заканчивался серым кабаньим пятаком. Полная острых зубов пасть сомкнулась на плече рыбака. В следующий миг тварь снова скрылась в озере, унося свою жертву и шлепнув на последок по воде плоским как у бобра хвостом.
Онемевшие от случившейся на их глазах трагедии рыбаки долгую минуту стояли застывшими изваяниями, не сводя глаз со стремительно удаляющегося по воде удилища. Затем спешно поднялись на обрыв, на ходу сматывая снасти.
- Вот и думай теперь, как вы ухитрились прожить здесь прошлое лето, - мрачно сказал Михаилу Потап, узнав о нелепой смерти соплеменника.
Плачущая Зоя напомнила, что эта водоплавающая тварь в прошлом году пыталась напасть на них с Машей. И только лишь благодаря случаю обошлось без жертв.
На следующий день вечером поселенцы собрались у большого костра на берегу. Каждый желающий произносил добрые слова в память о Макаре. В целом росы отнеслись к гибели сородича спокойно. А иной раз, вспоминая какие-то забавные случаи с погибшим, даже посмеивались. Потом за одним большим столом ели уху. И как обычно не было никаких хмельных напитков.
Плакала только Зоя. Ей было очень жаль погибшего рыжебородого роса. Ведь от него не осталось даже могилки, на которую смогут прийти его родственники и товарищи. Услышав такие печальные сетования Зои, Оксана удивленно поинтересовалась, зачем нужно приходить на могилу?
- Ну как же, - в свою очередь удивилась попаданка, - чтобы почтить память об усопшем.
- Память? Память об ушедшем живет здесь, - Росская девушка приложила руку к груди. – Если здесь ничего не осталось, то не вспомнишь и о могиле. И зачем навещать гниющую плоть, если душа умершего роса поднялась на вершину вестника, и Вестник отправил ее в новый мир? Те добрые слова, которые сказали сегодня на тризне, зачтутся Макару в новой жизни, и Судьба будет к нему более благосклонна.
- Никому не пожелаешь такой ужасной смерти, - прошептала Зоя, услышав слова о благосклонности Судьбы.
И снова Оксана удивила ее ответом:
- Не такая уж и плохая смерть для мужчины.
***
Смерть рыжебородого роса в зубах кошмарной твари не охладила пыл Михаила. Он продолжал неистово готовиться к походу. Уже был отобран отряд из десятка горячих голов. С парнем готовы были пойти едва ли не половина поселенцев. Однако Потап строго пресекал стремления молодых росов отправиться навстречу смертельным приключениям. Он и десяток-то парней, словно от сердца оторвал. Ведь понимал, что, скорее всего они погибнут в кишащих свирепым зверьем горах, возможно даже не дойдя до земель казимиров. Но так же зверобой понимал, что Михаила не остановить. А отпускать его одного… Не поймут соплеменники. Не поймут и не одобрят. А значит, потеряют веру в назначенного Кругом старшину.
Вот и Ефрем со Славием рвались отправиться на спасение пришелицы Марии. Но гибель старшего товарища заставило изменить решение близнецов. Теперь их целью была зубастая водяная тварь. А задавшись целью, каждую свободную минуту братья уделяли строительству ворота, который ранее собирались использовать для ловли исполинских щук.
Пока вопрос с гигантской водяной крысой не был решен, фанаты рыбалки перешли на заброс донок с обрыва. Сергей показал росам способ заброса обычных закидушек, и те теперь сматывали на землю нужную длину лески, раскручивали над головой конец с тяжелым грузом и метали его в воду. Находясь на верху обрыва, вытягивать улов можно было, не только наматывая леску на катушку с помощью воротка, а еще и просто отходя от края и подтаскивая за собой снасть. Однако при затаскивании рыбин и раков на обрыв, те нередко за что-нибудь цеплялись и обрывались. Потому парням приходилось страховать друг друга – пока один подтягивал, другой подцеплял улов багром.
Более других предстоящий поход Михаила волновал Сергея. Парень буквально разрывался между желанием пойти с другом, и ответственностью перед Зоей и будущим ребенком. И если в преддверии предстоящего похода с лица Михаила сошла поселившаяся на нем мрачная грусть, то лицо Сергея становилось все более Мрачным. А после того, как однажды он из-за какого-то пустяка неожиданно нагрубил Зое, его отозвала для разговора Оксана. Она обстоятельно и в довольно популярных выражениях объяснила пришельцу, что женщине в положении Зои крайне необходимо душевное равновесие и положительные эмоции. Чего нельзя испытывать, глядя на вечно кислую физиономию мужа. И если Сергей настоящий мужчина, то он должен ограждать свою женщину от тоски и других нехороших чувств, а не нагнетать их.
Провели разъяснительную беседу с Сергеем и Потап с Михаилом. Михаил даже в шутку попросил зверобоя временно посадить Сергея на цепь, если тот будет настаивать на участие в походе.
А накануне похода друзья просидели вдвоем всю ночь под навесом. Зоя несколько раз выходила из дома, смотрела на мирно беседующих под стрекот ночных насекомых парней, и, не решаясь прервать их общение, уходила обратно в спальню.
Лесные гиганты
Едва девушки скрылись в лесу, как вслед им донеслись одновременные крики людей и карванов. Маша оглянулась, но сквозь частые стволы ничего не смогла увидеть. Тоська молча, погоняла своего карвана. Лосенок хромал рядом, периодически жалобно мыча. Хромать по лесным зарослям малышу было трудно. Но все же он упорно старался не отстать от наездниц, словно понимая, что необходимо уйти как можно дальше от следующих по пятам других двуногих. Благо, через какое-то время лес стал более редким. Это вкупе с безоблачным звездным небом помогло двигаться даже после наступления ночи. Лишь миновав голое каменистое поле и углубившись в густой подлесок, в котором уже совершенно ничего не было видно, Тоська объявила привал.
Измотанная выпавшими на минувший день испытаниями Маша провалилась в сон сразу, как только слезла с седла. Она смогла лишь сделать шаг к ближайшему дереву, прислониться спиной к стволу и опуститься на землю.
Со вздохом взглянув на опустившую голову на грудь пришелицу, Тоська принялась выполнять работу, которую до сих пор делал Хорька. Сняв поклажу и упряжь с животных, отпустила их пастись, выложила на подстилку скромный ужин из черствых лепешек и запеченной на углях зайчатины, и попыталась растолкать Машу. Но та лишь мычала во сне что-то невразумительное и категорически не желала открывать глаза.
Подождав, когда животные насытятся молодой зеленью, Тоська уложила карванов, постелила меж их теплых боков попону, перенесла на нее безвольную пришелицу и накрыла сверху второй попоной. Сама села на ее место, и так и просидела, прислонившись к стволу и не сомкнув глаз до самого рассвета.
Утром оказалось, что девушки в темноте почти пересекли всю долину. Будь у них возможность двигаться еще час полтора, и они вышли бы к широкой каменистой тропе, и тогда при желании смогли бы продолжить путь без остановок даже ночью. Тропа вела в широкое ущелье, склоны по обеим сторонам которого поросли густым лесом.
Утром, решив дать измученной пришелице еще немного поспать, Тоська сперва запрягла животных, сменила повязку на раненой ноге лосенка и только после этого растолкала девушку. Молча пожевав сухой зайчатины и угостив Няшика лепешкой, они поднялись в дорогу.
Жизнь им спасло то, что по густому подлеску они вели карванов на поводу. И так прошли еще некоторое расстояние, уже выйдя на тропу, желая размять ноги перед долгой дорогой в седле. С громким рыком две огромные тени взметнулись из зарослей и упали на животных, ломая им спины и вгрызаясь клыкастыми пастями в шеи. Третий более крупный монстр, а это был горный лев, метнулся к Няшику. Да, все лесные хищники обычно обходят стороной хозяина леса, будь то взрослый исполин или его теленок. Но в данном случае, вероятно, сказалось то, что раненый лосенок находился среди другой лакомой добычи, а любовные игры заставили притупиться прочим инстинктам львиной троицы.
Но и Няшик, даром, что был всего лишь полуторагодовалым лосенком, не пожелал стать покорной жертвой и встретил льва таким мощным ударом копыта, что тот опрокинулся на спину. Мгновенно поднявшись, хищник потряс гривастой головой, отступил на пару шагов и припал на передние лапы, готовясь к новому прыжку.
Лосенку во время удара пришлось опереться на больную ногу. Теперь Няшик и вовсе держал ее на весу. Он поднял морду вверх и затрубил пронзительно громко и тоскливо.
Все это произошло в пару мгновений, за которые девушки успели лишь оглянуться. Увидев прямо перед собой огромную львицу, с хищным урчанием выдирающую куски кровавой плоти из тела поверженного карвана, Маша со стоном погрузилась в беспамятство и осела на каменистую землю безвольной куклой. Тоська тоже впала в ступор от случившегося, но ее привел в чувство зов отчаяния Няшика. Она бросилась к Маше, схватила ее за плечи и потащила прочь от кровавого пиршества.
И в это мгновение со склона ущелье прозвучал мощный трубный зов взрослого исполинского лося. Уже готовый взметнуться в воздух лев, словно пришибленный припал к земле, повернул морду в сторону склона, откуда донесся глас хозяина леса и нерешительно огрызнулся в ответ.
Видя, что зверь передумал нападать, лосенок поскакал на трех ногах за оттаскивающей машу Тоськой, не забыв еще раз подать голос, в котором на этот раз уже не чувствовалось безнадежной тоски.
Беглецы удалились ото львов шагов на полтораста, когда сперва послышался шум ломящегося сквозь заросли зверя, а потом на тропу выбежал настоящий исполин. Могучий лось достигал в холке более трех метров. На его рогах, если их положить плашмя, мог свободно разлечься человек. Остановившись между девушками и львами, гигант мгновенно оценил ситуацию и развернулся к хищникам.
Львицы сразу прекратили пиршество и отступили за спину самца. Все трое злобно скалились, рычали и не желали оставлять так аппетитно истекающую кровью добычу.
Хозяин леса грозно затрубил, направляясь в их сторону. Однако к нему подбежал продолжавший хромать Няшик. Жалобно мыча, лосенок словно бы что-то рассказывал взрослому сородичу.
Тем временем Тоська с помощью пощечин привела пришелицу в чувство. Та, подняв голову и осмотревшись окрест мутным взглядом, увидела бесшумно выскользнувшую из зарослей огромную фигуру покрытого светло-бежевой шерстью великана и снова со стоном погрузилась в благостное обморочное состояние. Тоська тоже заметила краем глаза появление нового персонажа, обернулась, да так и замерла, отвесив челюсть. Рядом с рогатым исполином стоял легендарный белый вой.
Если черного воя или татя, как его называли росы, казимирам изредка доводилось встречать, а порой и отбиваться от его нападений на пасущихся овец, то о белом вое можно было услышать, лишь из старых легенд. Считалось, что живет он высоко в горах, там, где никогда не тает снег. В низины спускается очень редко, только в холодное время года. На людей не нападает, но и встреч с ними тоже избегает. Рассказывали о случаях, когда белый вой спасал людей от нападения свирепых хищников. Но когда и с кем именно такое случалось, никто сказать не мог. Считалось, что на спасенного воем человека больше никогда не нападет ни один хищник. На рисунках местных художников белый вой изображался точной копией черного татя, такая же гигантская человекоподобная образина, только с со светлой шерстью. Однако то существо, которое увидела Тоська, гораздо более походило на человека, нежели гориллоподобный тать. Разве что, в отличие от голой морды татя, морда, а может, лицо, белого воя густа покрывала такая же светло-бежевая шерсть, как и все тело. И стоял он совершенно прямо, не сутулясь и не сгибаясь к земле. Ноги чуть согнуты в коленях, но и при этом вой возвышался наравне с рогами сохатого исполина. Мощные руки с лопатообразными ладонями и длинными пальцами, пожалуй, пропорционально длиннее человеческих стандартов, но и не такие длинные, как у обезьян.
При появлении двуногого гиганта львы еще попятились, но все же не ушли, продолжая рыком претендовать на законную добычу. Но вой даже не смотрел в их сторону. Он погладил лосенка по холке, потрогал надетое на того седло и издал несколько гулких отрывистых звуков.
И только тут Тоська заметила седока на загривке у сохатого исполина. До сего момента одетого в звериные шкуры человека скрывали огромные рога. Но вот он скользнул вниз по привязанной к рогу веревке, которую Тоська тоже не замечала ранее, и решительно направился к девушкам.
Маша снова пришла в себя, приподнялась, но осталась сидеть на земле, удивленно вытаращив зеленые глаза на приближающегося мужчину. С не меньшим изумлением смотрела на него и казимирка.
Абориген имел коренастую фигуру, ростом не более метра восьмидесяти. Но именно из-за коренастости казался ниже. Одет был в короткие, едва ниже колен, кожаные штаны грубого пошива и волчовку-безрукавку. На ногах кожаные мокасины. Длинные Темно-русые волосы связаны в пучок на затылке. Густые усы и борода не очень аккуратно подстрижены. Карие глаза смотрели с удивлением и интересом. Мужчина остановился в двух шагах от девушек и гулко ударил себя в грудь кулаком.
- Марат, - произнес он низким с хрипотцой голосом.
- Тоська, - присела в подобии реверанса казимирка.
- Тоська, - кивнул абориген, словно укладывая в памяти имя девушки, и перевел вопросительный взгляд на продолжающую сидеть на земле Машу.
- М-маша, заикаясь, представилась та.
- Мамаша, - кивнул, по-своему поняв заикание попаданки, мужчина и, повернувшись, указал рукой в сторону покрытого светлой шерстью гиганта: - Большой отец Дук.
- А он кто? – не удержалась от вопроса поднимающаяся на ноги Маша.
Марат посмотрел на девушку как на неразумную и повторил:
- Это большой отец Дук.
- А ты русский? – задала новый вопрос Маша, исходя из того, что абориген обращался к ним на вполне хорошем русском языке. Разве что говорил как-то рублено, словно отсекал каждое слово.
- Я Марат, - снова ударил себя в грудь мужчина, и на этот раз в его голосе уже слышалось раздражение.
- На нас напали львы, - сообщила об очевидном Тоська, чтобы пресечь очередной вопрос пришелицы.
- Львам нужна пища, - словно оправдывая хищников, кивнул Марат, - вы можете продолжить путь. Львы вас больше не тронут.
Тоська онемела от такого предложения, а Маша выступила вперед и с возмущением заговорила:
- Что значит, можем продолжить путь? Ты сможешь вот так просто бросить в дремучем лесу двух беззащитных девушек? Да нам даже ехать теперь не на чем! А у Няшика ранена нога. И все из-за твоих львов!
Абориген даже отступил на шаг под напором девушки.
- Почему ты кричишь на меня, Мамаша? Львы не мои, Они вообще не могут кому-то принадлежать. Они свободные звери и вольны охотиться в горах на кого хотят. Но Гром, - взгляд мужчины указал на исполинского лося, - может отвезти вас к вашему жилищу.
- Ух ты, - оценила предложение Маша и с интересом взглянула на огромного сохатого, - мы правда сможем на нем прокатиться?
- Прокатиться? – не понял ее вопроса Марат и на всякий случай отрицательно покрутил головой: - Нет. Гром просто отвезет вас к вашему жилищу. Но сперва мы отведем к нашему жилищу раненого лосенка.
Шерстяной великан Дук что-то пророкотал в их сторону. Марат гортанно рокотнул в ответ и снова обратился к девушкам?
- Дук хочет, чтобы с лосенка сняли кожаные ремни и сиденье. Бо не должны служить людям. Это не правильно.
Дукс ново грозно пророкотал, будто подтверждая слова аборигена.
- Я сейчас сниму сбрую, - поспешно заверила Тоська и поспешила к лосенку.
Маша боялась приближаться к великану, но и оставаться одной не хотелось. Потому, пересилив страх, она поспешила за Тоськой и Маратом. Когда подошли к Няшику, тот обрадованно замычал и потянулся мордой к девушке. Та машинально принялась его гладить, чмокнула между ноздрей, почесала широкий лоб. Лосенок блаженно зашлепал мягкими губами.
Вдруг девушку накрыла тень. В затылок дохнуло жаром. Испуганно подняв голову, она увидела нависшие над ней огромные рога. Склонив голову, на нее внимательно смотрел сохатый великан. Его ноздри, источающие жаркое дыхание, чувственно трепетали, заставляя подергиваться верхнюю губу. При этом обнажались чудовищные, каждый с Машину ладонь, зубы. Испуганная Маша крепче прижалась к Няшику и тут же вздрогнула от раскатов голоса Дука. В грохочущей скороговорке великана чувствовалось крайнее удивление. Он тоже склонился, внимательно разглядывая девушку. От такого внимания та едва удерживалась, чтобы не грохнуться в обморок. В довершение еще и Марат приблизился вплотную и уставился на Машу, словно вот только что ее увидел.
- Дук сказал, что лосенок считает тебя, Мамаша, своей старшей сестрой, - сообщил он, продолжая буравить девушку удивленным взглядом.
Маша не нашла что ответить на слова аборигена. Да в его словах и не было вопроса, а только констатация факта. Потому, несколько осмелев, заявила:
- Я не Мамаша, а Маша.
- Умау-мауша, - пророкотал сверху великан
- Да, Маша, - подтвердила девушка и, уже не только осмелев, а практически обнаглев, указала Марату на Дука: - Он хоть и большой, но доходит до него быстрее.
- Дук большой отец, - согласившись, закивал Марат.
- В общем, так… - поняв, что ей ничего не угрожает, девушка окончательно стала прежней Машей. Активно жестикулируя, словно объясняясь с глухим, она принялась втолковывать Марату, что сбруя на Няшике вовсе не для того, чтобы служить людям, а для того, чтобы возить сладкие лепешки и старшую сестру. В доказательство она достала из седельной сумки одну лепешку и сунула ее лосенку. Обрадованно фыркнув, тот тут же принялся жевать лакомство. Достав еще одну лепешку, Маша уже несколько робко протянула ее Грому. Сохатый взял угощение аккуратно, одними губами. Жевал он задумчиво, оценивая угощение. В ответ на вопросительный взгляд Дука, Маша продемонстрировала пустую сумку и ,как бы извиняясь, сказала: - Кончились. Но если есть мука, Тоська напечет еще.
Поняв о чем речь по виду пустой сумки, великан скорчил недовольную гримасу, шумно вздохнул и что-то разочарованно буркнул. Марат тоже заглянул в сумку.
- Они все равно уже были черствые, - Маша поздно сообразила, что последнюю лепешку можно было поделить на троих.
Побурчав о чем-то с Дуком, Марат сказал, что сбрую с лосенка можно будет снять тогда, когда придут в жилище. Подойдя к Грому, он взялся за привязанную к рогу веревку. Сохатый дернул головой, и Марат, подлетев, приземлился исполину на загривок. Тут же Дук подхватил Тоську и бережно посадил за спиной у Марата.
- А я? – забеспокоилась оставшаяся на земле Маша, но тут же зажмурилась, когда ее подхватили мощные руки пятиметрового гиганта. Поднимаясь ввысь, словно на живом лифте, девушка вспомнила, как мечтала появиться перед друзьями верхом на лосенке. Теперь же ей захотелось выехать на холм, сидя на плече этого великана. Даже трудно представить изумленные лица друзей, когда она весело помашет им с плеча светло-бежевого Кинг Конга…
Но Дук и не подумал сажать попаданку себе на плечо, а бережно опустил на загривок исполинского лося за спиной Тоськи.
Львы какое-то время провожали внимательными взглядами удаляющуюся по тропе необычную компанию, затем нетерпеливо набросились на истекающие сладкой кровью туши поверженных карванов. Самец грозным рыком отогнал самку, предоставив партнершам удовлетворять голод одной жертвой, занялся второй тушей единолично.
Черная орда
- Игнат, ты понял, как дойти до ущелья лесных духов? С этой стороны никто из росов в ту сторону не ходил. Но если выходить на знакомые тропы, то придется сделать большой крюк. Потому, еще раз повторяю, держи направление так, чтобы звезда Ночного Странника после заката была видна краем левого глаза. Если все же пройдете ниже входа в ущелье, то в дне пути будут белые скалы. Повернешь от них назад и, забирая в горы, выйдешь к ущелью.
Потап, уже в который раз давал наставление зверобою, назначенному старшиной уходившего вместе с Михаилом отряда. Путь через ущелье лесных духов был выбран неспроста. Смертельно опасные зимой даже для крупных хищников кровососы в теплое время года питались исключительно растительной пищей. Однако и с появлением зелени чуявшие дух свирепых приматов звери обходили места их обитания десятой дорогой. Лишь к середине лета страх проходил. Да и подрастал молодняк, не познавший ужаса встречи со стаей визжащей смерти. Некоторые кошачьи даже охотились на снующих в кронах обезьян. Не редко охота была удачной. При этом лесные духи не пытались отбить попавшего в зубы хищника сородича. Так к началу зимы крупные и мелкие звери снова заселяли места, от которых еще полгода назад в ужасе разбегались. И как только с наступлением холодов организм кровососов начинал требовать горячей крови, вокруг было достаточно подходящей дичи, начиная от шустрых белок и бурундуков и заканчивая кабанами и оленями. А если поблизости устраивал логово тигр или мохнатый горный лев, то и эти грозные хищники становились такими же беспомощными жертвами, когда на них с деревьев начинали сыпаться визжащие твари, чьи руки рвали плоть жертвы словно гнилой мешок с прошлогодней листвой.
Во всяком случае, так обстояли дела в месте обитания небольшой стаи лесных духов на Росской равнине. Потап надеялся, что и в ущелье горных духов жизнь зверей протекает по тем же правилам. А значит, сейчас обезьяны уже должны перейти на растительный корм. Но хищники еще долго будут обходить ущелье стороной.
Далее пойдут места, росами практически не разведанные. Последний, кто прошел теми тропами, был отец выкравшего пришелицу Влада. Юрию до поры сопутствовала невероятная удача, словно сам Вестник оберегал зверобоя в безрассудных одиноких походах по горным лесам. Мало того, что Юрий ухитрился в одиночку пройти на ту сторону хребта, так он еще выкрал у казимиров девчонку и провел ее горными тропами в Росские поселения совершенно невредимой. Бывало и до него росы ходили в походы к казимирам за девушками. Но они всегда собирались отрядами в пару десятков молодцов. А после того, как добрая третьросов ушла за хребет в поисках лучшей жизни, на такие походы никто кроме Юрия больше не отважился.
- Вы все хоть и молодые, но опытные зверобои, - обратился Потап теперь уже ко всем парням, - однако охотились вы только в лесах Росской равнины. Здесь же встретите иного более опасного и более свирепого зверя. А потому вспомните всю науку, которую вам вбивали старшие зверобои. Помните, от зверя не бежать! Зверь бегает шустрее и всегда догонит. Какую бы крупную тварь не встретили, встречать ее только на рогатины и плечом к плечу, так, как вас учили встречать медведя или тигра. Буде кто побежит, не пытаться его спасти, открывая спину товарища… Самые свирепые твари обитают только в озерной долине ив предгорьях. Подниметесь выше, там уже никого свирепее льва или тигра быть не должно. Лесной кот или черный тать нападают только на одинокого путника, но все одно не забывайте смотреть и вверх тоже. На той стороне хребта тоже ничего особо опасного встретить не должны. Не зря казимиры там так вольготно расселились…
Потапу казалось, будто он упустил что-то важное, но никак не мог вспомнить что. И потому втолковывал парням прописные истины и известные факты, считая, что лишний раз напомнить не помешает. Однако видя, что молодые росы от нетерпения уже топчутся так, будто всем в одночасье приспичило по малой нужде, зверобой махнул рукой.
- Все. В путь. Пусть Вестник пошлет вам удачу.
Росы попрыгали в седла и без лишних команд погнали карванов в лесную чащобу. Сопровождавший их первые полдня отряд во главе с Потапом еще некоторое время оставался на месте. Когда фигуры их товарищей перестали мелькать меж стволов, они тоже развернули своих карванов и помчались в обратный путь. На Холме их ждала масса неотложных дел.
Первый день закончился для путников на удивление благополучно. Лишь раз заметили в низине шевеление чего-то огромного, но из-за густых зарослей не разобрали, был ли то неведомый исполин или тесная группакаких-то животных. Любопытством росы может и страдали, но не настолько, чтобы в кишащих смертельно опасными тварями местах бросать все и лезть выяснять, что же это такое большое шевелится в кустах?
Ночь тоже прошла спокойно. А вот с первыми солнечными лучами навстречу росам выскочила визжащее стадо диких свиней. Не обращая внимания на людей, свиньи пронеслись мимо. Не успели путники удивится такому поведению хрюшек, как из кустов с треском вывалился медведь. Испуганные карваны присели на задние ноги, зафыркали, панически закричали, а некоторые даже довольно метко плюнули в косолапого. Росы поспешили спешиться, чтобы встретить медведя упертыми в землю рогатинами. Но мишка и сам шарахнулся от людей. Прыгнув в сторону, он продолжил, не разбирая дороги ломиться сквозь заросли. Было понятно, что гнался косолапый вовсе не за кабанами. И вообще он ни за кем не гнался, а сам спешил унести ноги. А если медведь от кого-то убегает, то человеку тем более надлежит последовать его примеру. Даже не задумываясь о выяснении, что же это за тварь так напугала огромного хищника?
- В седло! – скомандовал Игнат. – Держать рогатины наготове!
Свернув с того направления, откуда бежали перепуганные звери, росы стали уходить левее вверх по поросшему лесом склону. Выбрав это направление, Игнат решил, что таким образом отряд уйдет с пути того, кто гнался за удиравшими животными. Но когда над головами, прыгая с ветки на ветку и пронзительно вереща, пронеслись белки, он усомнился в своем решении, приказал остановится и начал принюхиваться.
Так гнать лесное зверье мог только пожар. Но какой может быт пожар весной, когда земля пропитана талой водой, а с гор во множестве бегут ручьи и маленькие речушки?
Погода стояла безветренная, а если и был незначительный ветерок, то в лесу он не ощущался. И как не старался Игнат принюхиваться, запаха пожара он не учуял. Товарищи, которым он высказал свои подозрения, тоже безрезультатно втягивали воздух ноздрями.
А в кустах то и дело шуршало какое-то улепетывающее зверье. В конце концов, решили продолжить подъем, но быть начеку. Однако проехав полсотни метров, уперлись в полутораметровый каменный уступ, подняться на который карванам не было никакой возможности. Оставалось либо ехать вдоль него вперед, либо назад.
- Тишина! – Игнат поднял руку, призывая товарищей к молчанию.
Конечно же, полной тишины в лесу быть не может. Но росы и так услышали непонятный звук, доносившийся с той стороны, откуда бежали звери. Звук походил то ли на шуршание листвы, то ли на осыпающийся песок.
Михаил прямо с седла забрался на уступ. За ним последовало несколько росов. Выше уступа склон был более крутым и каменистым, и далее переходил почти в отвесную скалу. Парни взбежали по нему, дабы лучше видеть, что происходит внизу.
- Это что за хрень такая? – удивленно взметнул брови Михаил.
- Что вы там узрели? – нетерпеливо вопросил Игнат и, не дожидаясь ответа, сам полез в гору.
А внизу действительно творилось нечто непонятное. Деревья ниже по склону росли гораздо реже, и была видна какая-то бурлящая черная масса, медленно двигающаяся волной в несколько метров и фронтом неизвестно какой протяжённости. Масса обтекала деревья, но по каждому стволу вверх вытягивался черный ручеек. Вот над деревом, по которому потек вверх такой ручеек, с криком взметнулась серенькая птаха и принялась оповещать окрестность о напасти пронзительным писком. Несколько раз отважная пичуга бросалась в гущу листвы, и снова взлетала. Вероятно, там находилось ее гнездо.
Раздавшийся из кроны большого дерева грозный рык заставил росов крепко сжать рогатины. Рык повторился. Вот рычание стало постоянным, и ветви затряслись, будто в них схватились два свирепых зверя. Послышался треск, и на землю неловко упал огромный кот. Михаил сразу узнал хищника, похожего на исполинскую рысь. Точно такого же зверя он встретил в прошлом году, когда забрался на дерево, чтобы спилить подходящую ветку для топорища. Кот рухнул прямо в черную массу и принялся кататься по земле, судорожно дергаясь и рыча от беспомощной злобы. Черная масса сперва отдельными кляксами, а потом и полностью облепила несчастную жертву. Рык перешел в хриплый вой, а вскоре и вовсе затих. На все про все ушло не более минуты.
- В седла! – заорал на остолбеневших росов Игнат. – Живее!
Повторять не было нужды. Росы со всей возможной скоростью выполнили приказ. А перед ногами карванов уже шуршали прошлогодней листвой первые черные мураши. Размером едва ли не с пядь каждое отдельное насекомое выглядело жутковато. Кошмарнее мог выглядеть разве что паук такого же размера. Но неумолимо надвигающаяся вслед за авангардом неисчислимая масса этих огромных насекомых заставили покрыться гусиной кожей даже самых отважных зверобоев. Развернув и без того нетерпеливо топчущихся почуявших смертельную опасность карванов, росы поспешили оторваться от наползающей черной волны. Однако первые насекомые успели вцепится острыми жвалами в ноги животных. Вот заорал один карван и принялся на ходу дергать задней ногой. За ним второй. Третий. Кто-то из всадников соскочил на землю и принялся сбивать кусачих тварей со своего карвана. Михаил последовал примеру роса когда животное под ним заорало и скакануло так, что едва не выбросило его из седла. Спешившись, он увидел мураша, вцепившегося в лапу животного под коленным суставом. Парень попытался схватить насекомое, но карван так дергал ногой, что было, не подступится. Но вот животное само изогнулось и зубами оторвало мураша от своей ноги. В этот момент черная волна вновь достигла беглецов. И уже сам Михаил вскрикнул от острой боли, пронзившей правую икру выше голенища сапога. Схватив тварь, он с трудом оторвал ее от ноги и отбросил в сторону, передернув от омерзения плечами. Снова закричал карван.
- В седла!- надрывался Игнат. Скакун под ним отплясывал как необъезженный жеребец. Но зверобой вразумлял животное крепким словом и ударами ног по бокам, и продолжал кружиться рядом со спешившимися росами. – Живее! Возвращаемся к речке! На том берегу отряхнетесь! Михаил, в седло, говорю! Не то рогатиной по хребтине вразумлю!
Слова роса подействовали, и попаданец, превозмогая боль от нового укуса, буквально взлетел в седло. А вот заставить повиноваться пляшущего карвана было гораздо труднее. На помощь подоспел старшина. Он схватил карвана под уздцы и увлек за собой.
Какое-то время сплошная черная масса наступала на пятки беглецам, а под ногами карванов трещали хитиновые панцири вырвавшихся вперед мурашей, но на ходу новые насекомые уже не могли вцепляться в ноги животных, и постепенно отряд удалялся от кошмарной смерти.
Михаил погонял своего скакуна, превозмогая нестерпимый зуд от укусов, и пытался отогнать мысль о том, что жуткие насекомые могут оказаться ядовитыми. Ему вдруг вспомнилось вчерашнее наставление Потапа про то, что нельзя убегать от любого встречного монстра, а нужно встречать его плечом к плечу на рогатины. Воображение нарисовало картинку, как росы дружно колят волну муравьев рогатинами, и парень истерически, дернувшись от нового укуса в бедро, расхохотался.
Через четверть часа частично организованного, частично панического бегства отряд пересек русло мелкой речушки и здесь, наконец, остановился. Росы принялись остервенело срывать с себя и со своих скакунов ненавистных тварей и с размаху с силой бросать их о каменистый грунт. И тут выяснилось, что карваны не прочь полакомиться кошмарными насекомыми. Они подбирали их с земли и со смачным хрустом тщательно пережевывали.
- Ты чего ржал-то, аки умалишенный? – подошел к Михаилу Потап.
- Да так, нервное, - отмахнулся попаданец, но все же поведал старшине о своих мыслях о противостоянии муравьиной лавине плечом к плечу с рогатинами в руках.
Однако зверобой ничего смешного не обнаружил. Только посмотрел на парня как-то странно, словно сомневаясь в его психическом здоровье.
- Я же говорю, нервное это, - смутился Михаил.
Мнится мне, нет от сей напасти спасения, акромя бегства, - пробасил здоровенный рос, у которого то ли имя, то ли прозвище было Бурелом. – Вот поведай мне, Игнат, как быть, ежели такая мурашиная орда на людской град нахлынет?
- Вода – раз. Огонь – два, - вместо Игната ответил Михаил, показательно подняв руку и поочередно загнув два пальца. Видя, что росы уставились на него вопросительно, пояснил: Даже неглубокий заполненный водой ров вокруг города не даст муравьям пройти. А огня и вовсе боятся все живые существа. Если узнать о нашествии заранее, то можно разложить на пути муравьев заслоны из хвороста и поджигать при их приближении.
- Эко мудро и просто-то как все оказывается, - восхищенно покачал головой Бурелом. – Нешто и в мире за Большой Водой людям приходится защищать свои грады от мурашиных орд?
- Да ну нафиг. Там и муравьев-то таких огромных нет, - Михаил принял у роса склянку с какой-то зеленой, пахнущей мятой, мазью, и по примеру других пострадавших от муравьиных укусов, снял портки и принялся втирать мазь в изрядно покрасневшие и зудящие места. – Читал, что есть и у нас такие кочующие муравьи. Они хоть и гораздо меньше, но тоже пожирают все, что попадается на пути. Но они обитают далеко от России в жарком климате, где никогда не бывает зимы.
- Так то в той жаркой стороне так научились обороняться от мурашей, - сделал вывод могучий рос.
- Да нет же, - усмехнулся попаданец, - и рвы с водой, и напалм… в смысле, огненные засеки, у нас в свое время применяли вовсе даже не от муравьиных орд, а от человеческих.
- Вона чо, - Бурелом покачал головой. – Сказывали дьяки, будто в мире за Большой Водой люди несметными полчищами ходят войной друг на друга. Да верилось с трудом.
- А я слыхивал, будто у казимиров посреди главного града стоит каменный замок, а вокруг того замка глубокий ров с водой. И мост, что к воротам через ров перекинут на толстенных цепях поднимают, дабы кто не попадя в замок не шастал. Вот так-то вот, - сообщил молодой рос Филька, пытающийся извернуться так, чтобы увидеть собственный зад, куда его ухитрился цапнуть мураш.
Да и наш Холм таким рвом огородить лишнем не будет, - кивнул Михаил. – Мы с Серым на Круге такое предложение внесли. Казимиры там или не казимиры, а от разного лесного зверья он точно защитит. Вот если будем копать канал к оврагу от речки, так с трех сторон уже водная преграда и получится. С одной стороны канал, с другой овраг, с третьей озеро. Остается только южная сторона.
- Мураши! – закричал кто-то.
С тревогой глядя на противоположный берег, росы принялись поспешно натягивать портки и сапоги. А от опушки леса уже потекли первые черные ручейки. Вдруг из терновых зарослей послышался тонкий, словно детский, крик, и из них выскочил крупный поджарый заяц. Косой принялся скакать вдоль кромки воды, периодически выбрасывая назад заднюю лапу, в которую вцепился мураш. Наконец черная тварь отлетела, но многотысячная орда ее сородичей уже надвинулась и должна была вот-вот поглотить отчаянного прыгуна. Однако когда очередной мураш ухитрился вцепиться в скачущего зайца, тот вновь заорал по-человечески и сиганул в реку.
- Ишь ты, плавает как ловко, - похвалил зайца Филька, глядя, как тот приближается к берегу, снесенный быстрым течением шагов на сто ниже росов.
- Лишь бы мураши так же ловко не плавали, - отозвался Бурелом. – Вот сиганут всей ордой в воду. А шестью лапами-то грести куда как сподручно.
- Не, не выгребут. Течение слишком быстрое, а мураши легкие, - принялся всерьез обсуждать перспективу муравьиной переправы Игнат. – Ежели полезут, так всю орду и смоет.
И действительно, заполонившая противоположный берег черная масса растеклась вдоль кромки воды, но в реку ни один не сунулся. Мураши лишь беспокойно сновали туда-сюда, и казалось, будто даже сквозь шум горной речки доносится жуткий шорох этой смертельно опасной хитиновой массы.
Видя, что вода является непреодолимой преградой для черной лавины, росы успокоились и принялись теперь уже с интересом рассматривать мурашиную орду.
- Братцы, а вы видали, как мой Ветерок мурашей хрумкал? Ашни у меня слюньки потекли. А давайте покормим ими карванов? – предложил Филька.
- А я, между прочим, читал, что в Африке – это в нашем мире такой континент есть, в смысле земля так называется, - в общем, в Африке саранчой скотину кормят, - блеснул эрудицией Михаил. – И даже запасают саранчу впрок, набивая ею мешки. А в Китае, - это тоже у нас страна такая- на саранчу утиные фермы вывозят. Так утята на саранче растут как на дрожжах.
Ну Вот вы с Филькой и сходите на тот берег, набейте по пару мешков мурашами, - ехидно высказался красномордый рос Дурила.
- Зачем жешь самим-то туда идти? – весело отозвался Филька и кивнул одному из товарищей: – Нуткась, Емеля, подсоби-ка мне.
Парни отошли в лес, срубили длинное, но тонкое деревце, споро очистили ствол от веток и поднатужившись перебросили тонкий конец на противоположный берег. По получившемуся мостику тут же потек муравьиный ручеек. Когда жутковатые насекомые достигли середины ствола, Филька все же сдернул его с противоположного края. Половину мурашей сразу смыло и унесло потоком. Но первые продолжили бег и вскоре пересекли речку. Росы встретили их тычками тупых концов рогатин. Раздавленных насекомых Филька с Емелей сунули под морды своих карванов. Те тут же схватили подношение мясистыми губами и смачно захрустели. Карван Михаила, видя такое дело, сам подошели принялся подбирать раздавленных муравьев. На хруст подтянулись и другие карваны. Но им лакомства уже не досталось.
- Кх-м… - почесал бороду Игнат, наблюдая за суетой животных, которым не досталось мурашей. А перекиньте-ка вы мосток сызнова…
Прошло не менее часа, прежде чем черная лавина ушла вниз по берегу, и росы смогли продолжить путь. Лес после муравьиного нашествия словно вымер. Неслышно было ни стрекота насекомых, ни шуршания мелкой живности по кустам, ни мелькали шустрые белки в ветвях. Лишь редкие птахи в кронах сокрушались по поводу гибели потомства.
- А еще я читал, - вспомнил Михаил, разглядывая притихшие окрестности, что такое муравьиное нашествие полезно для леса. Они пожирают напрочь всех вредителей, типа, гусениц, тли и разных жуков.
- Видать, ты ранее дьяком был, коли книги читал во множестве, - оценивающе посмотрел на попаданца Игнат.
- Да ну на фиг, какой я тебе дьяк, - отмахнулся парень. – Да и читать я, честно говоря, не очень. Только разные небольшие интересные статейки. По книгам, это у нас Серый. Да и Зойка тоже отличается от моей Машки начитанностью.
Вспомнив всуе подругу, Михаил замолчал и погрузился в невеселые размышления.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги